Текст книги "Любовь по ошибке (СИ)"
Автор книги: Анна Жилло
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 23 страниц)
5
Елена
По дороге домой Буратина начала капризничать, заглохла на светофоре, и мысли о том, что снова придется ехать в сервис, хорошего настроения не прибавили. Антон, мой мастер, был прав: надо с ней расставаться, пока не поздно.
В миру Буратина числилась Ситроеном и сначала получила по названию модели имя Элиза, но оно ей не подошло, абсолютно. Тогда на ум пришли ассоциации из далекого, еще советского, детства. Ситроен – ситро – Буратино. Только в женском роде, потому что машинка моя была типичной глуповатой девочкой-блондинкой.
Загнав ее в паркинг, я не спешила выйти. Сидела и думала о... о чем? Как это обозвать -то? Свидание? Точно нет. Встреча? Ну. может. Такая случайная встреча. Совпадение, ошибка, комедия положений. Когда все началось во взаимном раздражении и напряжении, а закончилось.
Да никак не закончилось, в том-то и дело.
«Спасибо за приятный вечер, Елена».
Даже на ты не перешли. Хотя разговор был вполне непринужденный. О работе, о детях. Такие безопасные, нейтральные темы. Как со случайным попутчиком в поезде? Нет. Как раз со случайным попутчиком люди часто скатываются в такую душевную обнаженку, какую никогда не позволят себе с близкими. Вывернулись наизнанку и разошлись навсегда.
Я не сомневалась, что с первого взгляда Кириллу не понравилась. По его лицу это вполне читалось. Немного царапнуло самолюбие, но, если подумать, так было даже лучше. Мужское внимание со стороны клиента, а особенно клиента-лузера, только помешало бы в деловых отношениях, это я уже не раз проходила.
Однако когда мы разобрались в ситуации, все сразу изменилось. И стало еще более непонятно. Он на меня словно совсем другими глазами посмотрел – я почувствовала его интерес. Впрочем, в этом странного как раз и не было. Если ему это свидание навязали и он пришел с предубеждением «ничего-из-этого-не-выйдет». Но вот что после достаточно приятного вечера не захотел продолжить знакомство... Даже визитками не обменялись, хотя в деловых кругах это было почти само собой разумеющимся. Никогда не знаешь, кто и как может пригодиться.
Притормози, Лена, драмы не произошло. Что это для тебя? Интерес, симпатия, не более того. Никаких искр, никакого удара молнии. Для эротической истории он вообще не в твоем вкусе. Для отношений. Тебе нужны серьезные отношения с отцом-одиночкой? Вот уж вряд ли. Так что это чисто девочковое «как, ты меня не захотел – меня, такую прекрасную?!»
Нет, не только. Было кое-что еще. Совсем из другой оперы. Хорошая память – иногда это не слишком приятно.
– Мы с другом свою фирму открыли сразу после института, – рассказывал Кирилл. – Сняли офис в бизнес-центре, купили мебелишку на распродаже, технику списанную. Название придумали, совершенно дурацкое – «Мини-строй». Хотели «Макси», но оказалось уже занято. Только ленивый в нас не плюнул: вы что, будки собачьи строите или домики для карликов? А дело в том, что друга моего звали Максим Минин. Прозвище – Минимакс.
Поскольку он был инициатором всей этой шняги, очень хотел себя на вывеску впихнуть. Я не возражал. Хотя тогда мы вообще ничего не строили. Просто за хороший процент сводили между собой инвесторов и застройщиков.
– В нулевые многие на этом поднялись, – кивнула я.
– Да, и мы тоже, причем очень неплохо. Настолько неплохо, что решили строить сами. Я все-таки больше практик, а Макс – менеджер. Но тут бахнул очередной кризис, и рынок жилья просел. При любом кризисе кто -то разоряется, кто-то богатеет. И мы решили взять курс на вторых. На коттеджную застройку, причем сразу поселками.
– Вы здорово рисковали, Кирилл. Сколько вам тогда было? Двадцать три?
– Двадцать четыре, – усмехнулся он. – Вы правы, совсем щенки. Но мы были наглые и самоуверенные. И как-то не задумывались, что пытаемся откусить от пирога, который давно поделили взрослые дядьки. У нас были деньги и серьезная крыша. Даже две крыши
– бандитская и фээсбэшная. Хотя поначалу случалось всякое. Но... выплыли. Строим. Вернее, теперь уже я один. Макс продал мне свою долю и уехал жить в Чехию. Продает там недвижимость понаехавшим.
Еще тогда, в ресторане, у меня шевельнулось смутное воспоминание. Как будто что -то такое я уже слышала. Что-то похожее. Мир тесен – это банальность. Но в основе любой банальности лежит ее стопудовая непререкаемость.
У меня была близкая приятельница Ира, финансовый аналитик и бизнес-консультант. Дружили мы уже лет десять и постоянно пересекались по работе, поставляя друг другу клиентов. Если чей-то бизнес было уже не спасти, Ирка отправляла их ко мне банкротиться. А я давала ее координаты своим банкротам и ликвидаторам, чтобы в следующий раз они снова не облажались.
– Иногда такие мрази попадаются, блевать тянет, – сказала она, когда после Нового года мы встретились в кафе потрындеть. – Согласись, Лель, бизнес – это для специфических людей. Со специфической совестью.
– Это ты мне рассказываешь? – хмыкнула я. – А то я не знаю.
– Вот сейчас мы штопали один дырявый гон. презерватив. Два кренделя сразу после института открыли строительную фирму, раскрутили. Причем директорили сами, без наемников. Один, как водится, сео[1], генеральный, другой практик – исполнительный. И вот гена, пользуясь своим положением, набил карман и фактически подвел дело под монастырь. Втайне от своего компаньона, разумеется. Но вовремя подсуетился, и мы с ним все хвосты подобрали. Сейчас он продает другану свою долю и срочно сваливает жить за границу. Тот уверен, что все в шоколаде, но очень скоро у него будут серьезные проблемы.
Разумеется, это могло быть совпадением. Но я не слишком верила в совпадения. И поэтому достала телефон. Половина двенадцатого. Ирка сова и наверняка сидела за компом, засыпая клавиатуру крошками от бутербродов.
– Привет, Лель, – отозвалась она после первого же гудка. – Случилось что?
– Одна вещь мне из-под тебя нужна, Ир. Помнишь, ты зимой рассказывала, как один клиент чуть не опустил фирму, подшаманил с твоей помощью и срочно продал свою долю компаньону?
– Ну и?
– Название нужно.
– Издеваешься? – фыркнула Ирка. – Это ты всех своих клиентов помнишь Anno Domini[2], а я оперативно чищу кэш от хлама. Повиси минутку, сейчас гляну в талмудик.
Минутка растянулась почти на пять. Я ждала, разглядывая в тусклом свете маникюр и думая, что буду делать, если...
– Ты здесь? – ожил телефон. – Компания называется «Мини-строй», учредитель и собственник, который гена – Максим Петрович Минин. Бывший гена. Что, нонешний пришел к тебе сливаться?
[1] Chief Executive Officer – главный исполнительный директор компании в странах с англосаксонской экономической моделью. Соответствует российскому генеральному директору.
[2] (лат.) От Рождества Христова
6
Кирилл
На буднях я часто возвращался домой поздно, да и один из выходных нередко приходилось прихватывать. Но второй – это был наш с Ксю священный ритуал. Один день в неделю мы проводили вдвоем, с утра до вечера. В плохую погоду шли в кино, в музей или еще на какие-нибудь развлекушки. В хорошую гуляли по городу. Иногда намечали маршрут заранее, но чаще – куда глаза глядят. И обязательно на метро, без машины.
Я за шестнадцать лет изучил Питер получше, чем многие аборигены. Ксю считала его своей собственностью. Ни больше ни меньше. Со всеми домами, трамваями и жителями. Когда мы гуляли, рассказывала мне обо всем, что выудила из интернета. Как будто я приехал впервые из какого-нибудь дикого Мухосранска. Да, кстати, к трамваям у нее была почти маниакальная страсть. Особенно к новым, длинным, с бортовым компьютером. Я бы не удивился услышать, что она мечтает стать водителем трамвая.
Даже на спонтанных маршрутах я всегда прикидывал заранее, где можно присесть, передохнуть, перекусить, поэтому сил у Ксю хватало на весь день. Сегодня мы начали с Петропавловки. Навестили всех любимых зайцев, традиционно облили презрением шемякинского Петра I («Па, разве у человека может быть такая голова?!») и дождались полуденного выстрела из пушки. Через Стрелку перебрались на другой берег Невы и по набережной дошли до Летнего сада. Там у нас был свой особый аттракцион.
Стеснительность – это точно было не про Ксю. Привлечь к себе внимание – это она обожала. Но исключительно на позитиве. Чтобы говорили: «какой очаровательный ребенок». Масштаб грядущих бедствий я примерно представлял уже сейчас, потому что мальчишки из-за нее дрались еще с детского сада. В классе она была единоличной примой, звездой первой величины, хотя, если объективно, далеко не самой-самой красивой.
Так вот в Летнем саду мы с ней каждый раз считали зверей на памятнике Крылову. И каждый раз получалось по-разному. Конечно, проще всего было взять телефон и спросить правильное число у гугла. Но мы договорились этого не делать. Никогда. Это была тайна. Нет, не так – Тайна. Если я считал, спокойно обходя памятник по кругу, Ксю устраивала целый спектакль. Античную драму с громкими возгласами, заламываниями рук и закатыванием глаз. В результате все вокруг – а у Крылова всегда было многолюдно -начинали считать зверей вместе с нами. И, разумеется, у всех тоже получалось разное количество. Видимо, так и было задумано. Попытки свериться с интернетом и поделиться открытием с миром я бдительно пресекал.
Потом в миллионный раз – нет, первый раз в этом году! – «на кораблике». Маленькой Ксю боялась проплывать под мостами, и даже сейчас зажмуривалась. Но это не останавливало. «Кояблик» входил в обязательную программу. Как и чертов «Демидофф» – пафосная грабиловка для туристов, которую она обожала. Особенно платки на столах вместо скатертей. И даже рожи не корчила, уплетала за обе щеки.
– Эх, – вздохнула Ксю горестно, полируя мороженым то ли поздний обед, то ли ранний ужин. – Такой хороший день. И такой плохой будет завтра.
– Ксения Кирилловна! – оборвал я эти стоны на подлете, потому что выслушивал их стабильно раз в две недели.
По решению суда Ксю проводила у Лиды два выходных дня в месяц и две недели летом. «Не буду спрашивать, как вам это удалось», – деликатно сказала Елена, имея в виду то, что я отвоевал ребенка у жены. И правильно сделала. Вот уж о чем мне меньше всего хотелось бы рассказывать практически незнакомому человеку. Сколько грязи пришлось перелопатить. Был и частный детектив, и все прочее – вплоть до шантажа, когда я пообещал вывалить в суде все, что могло потянуть уже на лишение родительских прав.
Мне казалось, что больше всего Лида боялась, не заставлю ли я ее платить алименты. Ксю не была ей нужна ни до рождения, ни после. И зачем она так настаивала на встречах с ней, для меня оставалось загадкой. Досадить мне? Притвориться белой и пушистой перед своим новым мужем, в глазах которого я, разумеется, был мерзкой тварью?
– Пап, ну зачем я к ней езжу? – Ксю словно продолжила мои мысли. – Она ведет меня в торговый центр, покупает что-то ненужное, кормит чем-то невкусным и даже со мной почти не разговаривает. С бабушкой Улей и то веселее. А этот мамин Гриша вообще дурак. Может, они родят кого-нибудь и отстанут от меня?
Возможно, ей хотелось продолжить наш утренний разговор, но я ловко свернул в сторону, потому что совсем не хотел это обсуждать. Тогда я просто обнял ее, поцеловал – и отправил одеваться. Сейчас... было похоже на предложение, в конце которого забыли поставить точку.
Мы еще погуляли, вернулись домой, поужинали на веранде. Ксю устроилась в гостиной смотреть мультики, я сел за работу, но то и дело ловил себя на том, что по несколько раз читаю одну и ту же фразу, не понимая смысла. И уже вечером, когда пришел пожелать ей спокойной ночи, решил все-таки закончить.
– Послушай, Ксю, – я укрыл ее как следует и сел рядом, – наверно, надо все-таки договорить. О том, что было утром. Я тебя услышал и понял. Но очень надеюсь, ты не будешь думать, что я немедленно брошусь искать тебе новую маму.
– Пап, ну ты что, совсем меня за дурочку считаешь? – возмутилась она. – Нет, конечно.
– Пойми меня правильно. Представь, что я в кого-то влюбился, но ты ей не понравилась. Или она тебе не понравилась. Что мне делать? Выбирать между вами? Разумеется, выберу тебя. Но я вообще не хочу такой ситуации. Когда надо выбирать.
– Па, а вдруг понравится? Она мне, а я ей? И не надо будет выбирать.
Иногда я поражался, как дети умудряются в нескольких словах обрисовать то, для чего взрослым требуется несколько абзацев. Не только Ксю. Я ведь действительно искал таких женщин, с которыми заведомо не могло быть ничего серьезнее дежурного секса. Чтобы не возникло этой самой ситуации выбора. Может быть, именно поэтому и не взял у Елены телефон.
7
Елена
– Ну и что у тебя за пожар?
Ирка подкралась незаметно, и я вздрогнула, уронив обратно в тарелку с таким трудом подцепленный комок вока. Дружба с палочками у меня никак не складывалась, но взять вилку не позволяло самолюбие.
Накануне вечером разговор насчет компании Кирилла я оперативно свернула, хотя Ирка спрашивала, с чего вдруг такой интерес. Договорились встретиться днем в «Евразии» примерно на полпути между нашими домами. В отличие от нее, фанаткой азиатской кухни я не была, но поскольку припекло мне, пришлось пойти на компромисс.
– Мама, ты слишком много работаешь, – сурово заявил Тим, глядя, как я запихиваю в сумку ноут. – Так нельзя.
– Во-первых, мы встречаемся с тетей Ирой. Во-вторых, если не работать много, кто будет нас кормить? Я не говорю уже о том, что мне это нравится.
Аргументы цели не достигли. Поправив очки, Тим по-прежнему смотрел на меня с укоризной. В голову пришло, что он прав. Я действительно слишком много работаю и уделяю ему мало внимания. Радуюсь, что он такой воспитанный, умный и вообще со всех сторон благополучный. Круглый отличник, в бассейн ходит, по дому помогает. Бабушка не нарадуется, учителя хвалят, все прекрасно.
Вот только друзей у него почти нет. Ко мне на дни рождения приходил едва ли не весь класс. К нему – мальчик из группы в бассейне и сосед по парте. Да и то большую часть времени они провели за компьютерными стрелялками. И дело вовсе не в том, что Тимка такой ботаник. Очень грустно было это признавать, но у меня рос парень-зануда, который всегда знает как надо и готов поучить других. В какой момент я его упустила, вечно занятая работой? И можно ли еще что-то исправить? Все-таки восемь лет не пятнадцать. Хотя... он с раннего детства был такой – рассудительный, дотошный, въедливый.
Внешне Тим удался в отца, очень привлекательного блондина, позаимствовав у меня только карие глаза. Я могла приблизительно представить, сколько девичьих сердец он разобьет. Если, конечно, не будет отпугивать девушек своим занудством, которое оттачивал на мне и бабушке. «Замполит растет», – вздыхала она.
Ирка уселась напротив, положила рядом планшет и телефон, махнула официантке. Сделав заказ, откинулась на спинку диванчика, прикрыла глаза.
– Лель, дай минутку, дух переведу. С шести утра на ногах, и все бегом, еще ни разу не присела.
Она была живым ураганом, но даже ураганам иногда бывает нужен отдых. Я молча поглядывала на нее, производя раскопки в своей тарелке.
Все в Ирке выглядело резко, чересчур, словно нарисованное крупными мазками. Вряд ли кто-то называл бы ее красивой, потому что каждая черта по отдельности была неправильной: выпуклые серо-зеленые глаза, нос с горбинкой, большой рот и слишком твердый, почти мужской подбородок. Плюс темные жесткие волосы, торчащие во все стороны. Но бешеная энергия в комплекте с нечеловеческим обаянием заставляли мгновенно об этом забыть. У Ирки всегда было множество поклонников, к тридцати пяти она дважды сходила замуж, но решила, что лучше быть самой себе хозяйкой.
Когда на столе появилось блюдо роллов, которого хватило бы на троих, она ожила, взяла палочки и потребовала:
– Рассказывай. В чем прикол? Я поняла, ты меня вытащила из-за этого самого «Мини», но это что – профессиональное или личное?
Я задумалась, потому что, по большому счету, не тянуло ни на то, ни на другое. И рассказала все как было.
– Прикольно, – Ирка обмакнула «Калифорнию» в соус. – Каких только совпадений не бывает. Правда, сдается мне, это не совсем совпадение. Жопом чую, нечисто что-то с девушкой этой. Со свиданием. Когда финдиректор пытается подложить под босса какую -то мутную бабу, это всегда подозрительно. Тем более если у финдиректора рыло в таком пуху, как будто подушку зубами рвал. Мужику крупно повезло, что ты там оказалась. Елена в красном платье.
– Ир, объясни мне вот что, – я утащила у нее «Филадельфию». – Все-таки я по другой статье. Помогаю юридически грамотно и с минимальными потерями оформить уже случившуюся гибель бизнеса. Это ты волшебница, знаешь, как реанимировать умирающий. Скажи, как можно кидануть совладельца так, чтобы он этого не заметил, а потом продать ему свою долю? Когда Кирилл рассказывал о компании, не похоже было, что у него проблемы.
– Лель, элементарно. Так часто бывает, если совладельцы работают сами, причем один финансист или менеджер, а второй занимается чисто производством. Особенно если финдиректор или главбух в доле. Минин ко мне пришел в конце года. Я ему подсказала, какие договоры надо срочно закрыть, какие статьи расходов ликвидировать, как перераспределить денежные потоки. В итоге финансовый год удалось закончить вполне терпимо. Во всяком случае, внешне. Симптомы подлечили, болезнь осталась. Смотри.
Ирка включила планшет и вывела на экран какой-то запутанный клубок разноцветных линий с подписями.
– Что это? – удивилась я.
– «Контур». Агрегатор всех официальных бизнес-контактов. Тут связи «Мини-строя» за прошлый и этот год. Глянь, нет знакомых имен и названий?
Приглядевшись, я действительно нашла несколько очень рискованных контактов.
– Я, пока в метро ехала, одним глазиком глянула их открытые показатели за первый квартал, сравнила с прошлым годом. Кирилл твой, особенно если ему финдир в глаза заливает, может еще ничего и не замечать. Он всего пятый месяц генеральный. И пока все поправимо. Но есть одна проблемка, Лель, – Ирка посмотрела на меня довольно мрачно. – Как до него эти сакральные знания донести? Анонимку написать? Если ты вывалишь ему все сама, он, может, поверит и задумается, но меня ты подставишь капитально.
Тут Ирка была права. Я ведь и сама банкротила жуликов так, чтобы они не присели, хотя вполне этого заслуживали. Бизнес-консультант тоже довольно грязная работа. Местами на грани криминала. И строго конфиденциальная.
– И что тогда делать? – я отодвинула тарелку с несколькими непойманными лапшинами.
– Что ему Гекуба, что он Гекубе? – процитировала Ирка «Гамлета». – Только не говори, будто хочешь помочь из общего гуманизма. Не поверю. Скажи честно: понравился, хочу его себе.
– Ир, не знаю. Если бы – так бы и сказала. Но... не знаю. Не могу сказать ни да, ни нет.
– Бывает, – кивнула она. – Тогда тебе для начала нужно как-то с ним снова встретиться. Ненавязчиво. И определиться. А там будет видно. Ну-ка, подожди. – Ирка повозила пальцем по планшету и удовлетворенно хмыкнула. – Бинго.
Она повернула ко мне экран с открытым сайтом выставки-ярмарки недвижимости. Среди участников значился и «Мини-строй».
– И что?
– А то, – Ирка выключила планшет. – Я знаю организаторов этой шляпы и смогу достать пару халявных проходок. Обычно в процессе там сидят клерки, но на открытие и закрытие приходит топ-менеджмент.
8
Кирилл
Светлая полоса, темная полоса, а потом задница. В сумме – зебра. Или, как говорила Ксю, когда была помладше, зейба. Кажется, светлая полоса закончилась нашей с ней субботней прогулкой.
Утром я отвез ее, недовольную, надутую, к Лиде, сдал из рук в руки, и поехал на текущий объект – коттеджный поселок «Сосновый бор» неподалеку от Красного села. И там долго разбирался на месте, какого хрена мы отстаем от графика, кто разрешил отступления от проекта и почему строительный мусор не вывезли вовремя.
По большому счету, это было не царское дело – самому опускаться на уровень исполнительного директора, а то и вовсе прораба. Но я занимался этим не один год и привык контролировать процесс до мелочей. Тем более, нынешний исполнительный меня не вполне устраивал. Да что там, меня многое не устраивало, и, кажется, количество моего недовольства вот-вот должно было перерасти в качество.
Финансы, рынок, реклама – в это я никогда особо не вникал. В мои задачи входило чисто строительство. Уж на этом я собаку съел. Строителями были мои дед и прадед по отцу, а сам отец владел небольшой фирмочкой в Краснодаре – частные дома и прочие мелкие постройки. Подразумевалось, что после института я вернусь и буду работать с ним. Но... влюбился в Питер и остался.
Макс наоборот, похоже, родился менеджером. Организовывать, руководить – в этом он был как рыба в воде. Особенно меня радовало, что за бортом оставались контакты с чиновниками. Нет, на мою долю тоже выпадало, но это было рабочее. Всевозможные тендеры, разрешения, согласования – я только ставил свою подпись как совладелец, если требовалось. Возможно, это был не слишком правильный подход, но Максу я вполне доверял. Да и по отчетам все выглядело гладко, прибыль росла, бизнес развивался.
Предложение выкупить его долю застало меня врасплох. И то, что он так торопился ее продать, насторожило. Разумеется, с Вадимом я на эту тему говорить не стал. Было у меня свое небольшое тайное общество: главбух Люба и начальник отдела развития Игорь. Обоих в компанию привел я и вполне мог на них положиться.
«Хьюстон, у нас проблемы, – сказала Люба, и Игорь с ней согласился. – Похоже, Минин тебя нагрел на хорошую сумму, но прижать его ты вряд ли сможешь. Все подчищено в ноль. Его кто-то очень грамотный консультировал, не думаю, что сам».
Мир не рухнул, хотя и было здорово противно. Я знал, что с друзьями и родственниками работать не стоит. Лучше, если коллеги становятся друзьями, чем наоборот. Но все-таки надеялся на то, что мы с Максом исключение.
«Что предложите?» – спросил я, переварив новость.
«Покупай, – посоветовал Игорь. – По итогам первого квартала будет ясно. Наблюдай, вникай во все сам. Возможно, кое с кем придется распрощаться и кое-что основательно поменять».
Денег лишних у меня не было, пришлось взять кредит под дом. Рисково, очень рисково. Три месяца я, как сказал Игорь, вникал во все. В то, что до сих пор работало фактически без моего участия. Но результаты первого квартала оказались неоднозначными. Да, наметился небольшой спад. Но чем он объяснялся? Моим пока не слишком блестящим руководством – или это было обострение давних хронических проблем, о которых я даже не подозревал? Так или иначе, перемены действительно назрели.
Остаток дня я провел в офисе, намечая, что сделать в первую очередь. Совещание в понедельник кое для кого должно было стать неприятной неожиданностью. Звонок Вадима поймал меня в дверях.
– Слушай, извини, что так вышло. С Леной, – без тени сожаления сказал он.
– Даже очень хорошо, что так вышло с Леной, – усмехнулся я. – Обычно я жду минут пятнадцать, не больше. Не знаю, на сколько опоздала она, ушел через полчаса.
– Но у нее ведь...
– Не было моего телефона, в курсе. Зато был твой. А у тебя – мой. Все, проехали. Я вообще не представляю, за каким нахреном согласился.
– Хорошая девка, а ты.
– А я как-нибудь сам разберусь со своей личной жизнью, Вадим. Спасибо за заботу. Кстати, постарайся завтра сам не опоздать, в полдесятого совещание.
– А может, все-таки попробуете еще разок?
– Вадим, – я начал злиться не на шутку, – твоя настойчивость наводит на определенные размышления. Зачем тебе надо, чтобы я с ней встретился.
– Прекрасно! – очень натурально оскорбился Вадим. – Не делай добра – не получишь зла. Всего наилучшего. До завтра.
К Лидиному дому я приехал в самом скверном настроении и даже подниматься не стал, позвонил Ксю, чтобы спускалась. Обычно она выходила с выражением крайнего облегчения: наконец-то каторга закончилась. Но на этот раз была еще мрачнее, чем утром.
– Что случилось? – спросил я, пристегивая ее в бустер.
– Ничего, – буркнула Ксю. – Достала.
Я непедагогично промолчал – не хватало только нравоучений о недопустимости подобных реплик о матери. И расспрашивать тоже не стал. Богатый опыт подсказывал: остынет и сама придет поделиться. Но Ксю забилась в свою нору и сидела там тихо, как мышь, пока я не пришел пожелать ей спокойной ночи.
– Пап, – она повернулась на живот и уткнулась носом в подушку. – Мама опять говорила про тебя. плохо. Не хочу к ней больше ездить.
– Ксюш, – я погладил ее по голове. – Мы это уже обсуждали. Просто постарайся не обращать внимания. Пусть говорит что хочет. Главное – что думаешь ты, а не что говорит она.
Она повернулась, села и порывисто обняла меня за шею.
– Все, котик, – поцеловав ее, сказал я. – Давай спать. Спокойной ночи.
Дождавшись, пока Ксю заснет, я вышел на кухню и тут же набрал номер, который с удовольствием занес бы в черный список.
– Какого черта? – даже здороваться не стал.
– Ковалев, ты ее разбаловал до безобразия, – Лида заверещала так, что в ухе завибрировало.
– Она бессовестная хамка, совершенно невоспитанная и наглая. И учти, я пожалуюсь в опеку, и...
– Да? Ну попробуй, – перебил я и отключился.
Утро началось ничем не лучше. Ксю встала не с той ноги и потребовала, чтобы я отвез ее в школу на машине, хотя у нас была договоренность: в хорошую погоду ее отводит Анна. Пешком – всего-то пятнадцать минут. Кончилось все слезами, и пришлось повысить голос. Даже не будь это капризом, отвезти я ее все равно не смог бы, потому что иначе опоздал бы на совещание и сбил весь рабочий график. И так приехал всего за десять минут до начала.
– Кирилл Андреевич, – заученно улыбнулась секретарша Катя, тоже доставшаяся мне от Макса. – Звонили из оргкомитета ярмарки, просили напомнить, что открытие завтра в одиннадцать, а не в десять.
