Текст книги "Любовь по ошибке (СИ)"
Автор книги: Анна Жилло
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)
44
Кирилл
– Подожди, ты хочешь сказать, что подумал, будто я шпион твоего финдиректора? – Лена запустила руку в пакетик, из которого мы по очереди таскали соленый миндаль, выудила последний орех, подумала и запихнула мне в рот. – Что он подослал к тебе двух похожих баб в расчете, что ты клюнешь хотя бы на одну? Ну у тебя и фантазия, Ковалев. Тебе бы книжки писать.
Мы валялись, как две полудохлые морские звезды, едва шевеля щупальцами. Ее голова лежала у меня на плече, и я с наслаждением втягивал горьковатый запах волос, лениво рисуя пальцем дугу у нее под грудью.
– Я бы не додумался. Это мой новый финик. Люба. Мы с ней еще с института дружим. Лена подняла голову и посмотрела на меня, насмешливо сморщив нос:
– Ничему тебя жизнь не учит, Кирилл. Опять бизнес с друзьями. И что, ты делишься с ней подробностями личной жизни? С подруженцией Любой?
Вот уж о том, как Люба припечатала меня вчера, я точно говорить не собирался.
– Нет, еще чего. Спросил, в какое дурацкое место можно сходить на свидание. Потому что самому в голову ничего не приходило.
– Так это не твоя идея была? – протянула Лена разочарованно и подергала меня за шерсть на груди. – Про боулинг?
– Извини, я примитивен, как одноклеточное. Но хотелось произвести на тебя впечатление.
– Лучше быть первым парнем на деревне, – усмехнулась она. – В классе одноклеточных ты просто супер.
– Спасибо, родная. Обещаю реабилитироваться и придумать что-нибудь самостоятельно. Так вот, когда я спросил, куда можно сходить, она поинтересовалась, откуда вдруг взялась девушка, не было же. Рассказал про то свидание. Она и предположила.
– Да, мощно задвинула. А я-то подумала, что ты узнал про Ирку. И хотел, чтобы я сама рассказала. А я растерялась, не знала, как начать. Пока думала, поезд ушел.
– Понимаешь, Лен... – я развернул ее к себе и положил руку на попу, просто обалдеть какую классную, так бы и держался за нее. – Я убеждал себя, что все это глупости. Полный бред. Но все равно червячок сидел и точил. Как бы я там ни хорохорился, надо признать, от Макса я такой подлятины не ожидал, и меня это сильно подбило. Хотя всегда знал, что он. с душком. Но мы с ним работали одиннадцать лет. Ладно, неважно. Вадим был его креатурой, никаких приятельских отношений у нас не водилось. И вдруг он начинает настойчиво сватать мне какую-то свою родственницу. Подозрительно. До сих пор не могу понять, почему согласился. Прийти.
– Наверно, какие-то высшие силы шепнули, что надо, – Лена положила ладонь мне на живот, по миллиметру сдвигая ее вниз, и стало ясно, что долго разговор этот не продлится.
– Наверно. И когда Люба такое предположение сделала, может, даже и не всерьез, так, постебаться, что-то зацепилось. Особенно с учетом того, что наша встреча на выставке явно была не случайной.
– Ясное дело, не случайной. Я хотела с тобой встретиться. Вроде ненавязчиво. Ирка придумала, как.
Она рассказала, как еще зимой узнала от Ирины о ее работе на Макса и как сопоставила ту историю и то, что я говорил ей в ресторане. И надеялась хоть как-то помочь – на тот случай, если я ни о чем так и не подозреваю. И тут я окончательно почувствовал себя ослом и кретином.
– То есть ты хотела меня увидеть не потому, что я тебе понравился? – спросил я, грубовато, чтобы скрыть смущение.
– Ну... – задумалась Лена. – Понравился, но... – и тут же вывернулась: – Так ведь и ты ж у меня телефон не взял. Значит, и я тебе не понравилась.
– Глупая, – я прижал ее к себе так, что она пискнула. – Поэтому и не взял, что понравилась. То есть сначала совсем нет, а потом. Я же тебе рассказывал.
– Да, помню. Знаешь, Кирилл... Я себе за эти двое суток чего только не придумывала, а на самом деле все оказалось совсем иначе, – по голосу я понял, что ее обида до конца не прошла, да это было бы странно, наверно. – Мне даже в голову не могло прийти, что ты меня подозреваешь. блин, в промышленном шпионаже. Я понимаю, причина у тебя была. Но понимаю. рационально. А внутри.
– Прости меня, Леночка, – я не знал, как вывернуться наизнанку, чтобы она не только поняла это. – Пожалуйста.
– Кирилл, проехали, – она с досадой встряхнула головой. – Тем более не это было причиной. Вот мы сейчас говорим обо всем, а я не могу отделаться от мысли: как же все глупо, ведь мы чуть не расстались. Помнишь, ты стихи прочитал про птиц? А я сказала: не хочу, чтобы только на мгновение. Я правда не хочу. Черт!
Она резко отвернулась, и я понял: нацелилась плакать. И прошептал ей в ухо, с нажимом начертив пальцами треугольник внизу живота:
– Ленка, я читал, что женские слезы с точки зрения химии действуют как антиферомоны. На хрен убивают мужское либидо на подлете. Давай, поплачь, а я телик включу, кинчик посмотрю.
– Придурок! – так же резко повернувшись обратно, она треснула меня по животу, но я успел напрячь пресс.
– Ручки отобьешь, принцесса! Поехали лучше ко мне, а? У нас еще два дня и три ночи. Представляешь? Раскочегарим сауну, потом будем ночью в саду вино пить, а? Белая ночь, соловьи и озеро.
– У тебя и сауна есть?! – ага, фокус интереса сразу сместился. Это уже хорошо.
– Да ты там, кроме гостиной и спальни, ничего не видела. Есть. В подвале, маленькая. И джакузи. Поехали?
– Заманчиво, – Лена забавно выпятила нижнюю губу, которую сразу захотелось поймать зубами и прикусить легонько. – Но лениво. Давай завтра, ладно?
– Ленивец... зеленый.
– Почему зеленый? – ее руки словно против воли, сами собой, устроились у меня на бедрах. Как будто цепь электрическую замкнула. Отлично, love no war[1]. И к черту все обиды и непонятки. Они, конечно, не последние, но сейчас.
– Потому что водорослями зарос. И потому. что я тебя хочу!
– И где логика? – рассмеялась она. Заливисто и беззаботно, как девчонка.
– Зачем тебе логика? Факта мало?
– Какого факта? Вот этого? – деловито уточнила Лена, сдвинув ладонь на. факт. – Ничего так факт, годный. По крайней мере, на вид. Да и на ощупь тоже.
Это было уже слишком! То есть наоборот – в самый раз! Секунда – и я уже смотрел на нее сверху вниз. Наверно, единственный расклад, при котором неважно, кто на горе, потому что удовольствие от этого получают оба. А потом ее ноги скрестились у меня за спиной, словно показывая направление, и вся эта теория пошла лесом-полем.
Только практика. Только она – и я.
[1] Точнее, Make love, not war (англ.) – «Занимайтесь любовью, а не войной», антивоенный лозунг времен войны во Вьетнаме (1950-е – 1970-е гг.)
45
Елена
Просыпаться с улыбкой до ушей от щекотки поцелуев – что может быть лучше? Не думать ни о вчерашнем дне, ни о завтрашнем. Только о том, что вот сейчас – счастлива, счастлива, счастлива!
– Кофе, мадам? – Кирилл поставил на тумбочку подносик с двумя чашками и вчерашним полуувядшим розовым бутоном, торчащим из рюмки. – Я же тебе обещал, помнишь? Или не обещал? Или не тебе? Короче, неважно.
Я не удержалась от хохота. Фартучек с картой Болгарии, из-под которого сверкала голая задница – а классная, кстати, задница! – наводил на мысли о сюжетном порно.
Вот чего мне всегда не хватало. Не порно, конечно, а всяких забавных глупостей. Почему-то так уж сложилось, что для всех мужчин, с которыми я встречалась, секс был либо чем-то таким... между делом, либо наоборот – чрезвычайно важным и ответственным. Может, я казалась им слишком серьезной? Строгая деловая леди? Ничего удивительного, что наша с Кириллом первая нелепая встреча убила меня наповал, а свидание в «дурацком месте» стало контрольным выстрелом в голову.
– Только знаешь, – он подал мне чашку и присел на край дивана с другой, – кофе у тебя. Не обижайся, я не могу существовать в одной квартире со всякой растворимой дребеденью. Вчера ты меня похитила, а сегодня я намерен похитить тебя. Лучше соглашайся добровольно.
– Валяй, похищай. Одеться-то хоть можно, или так понесешь?
– Отнимут ведь по дороге. Если так нести.
Впрочем, похищение пришлось немного отложить. Кофе в постель плавно перетек в следующую фазу, потом в душ вдвоем, в результате у Кирилла дома мы оказались только к обеду.
– Может, завернем куда-нибудь поесть? – предложил он по дороге. – Или закажем?
– А у тебя совсем холодильник пустой?
– Нет, но. тебе хочется готовить? Когда Ксю уезжает, Анна по выходным не приходит.
– А мы вместе, – коварно предложила я, и, к моему удивлению, Кирилл согласился.
В холодильнике обнаружилась упаковка куриных крыльев, прекрасно подходящих, чтобы запечь с картошкой и шампиньонами. Когда противень отправился в духовку, Кирилл устроил мне экскурсию по дому, который во вторник я действительно толком и не увидела.
Снаружи он выглядел не слишком большим, но внутри оказался неожиданно просторным. На первом этаже, кроме холла, кухни, гостиной и спальни, обнаружились еще кабинетбиблиотека и детская, а наверху – три просторные комнаты и что-то вроде кладовки.
– В одной Анна ночует, если остается с Ксю, когда меня нет, а две для гостей, – пояснил Кирилл. – Ну что, в подвал пойдем? Не боишься?
– Чего? Что там скелеты твоих бывших любовниц, прикованные к стенам?
– Ну а вдруг я дальний потомок барона де Рэ? Который Синяя борода?
– Нет, ты классная борода, – я погладила его по подбородку. – Мне нравится. Борода. И ты вместе с бородой. А он разве не граф был? Синяя борода?
– Барон де Рэ, граф де Бриен.
– Кирилл, ты такой умный, мне аж страшно. Думаю, все его титулы даже моя матушка не знает, хотя она учитель истории.
– А я был таким же нудным ботаником, как твой Тимофей, – он пожал плечами. – И это должно внушать тебе оптимизм.
– Почему? – не поняла я.
– Потому что из нудного ботаника вылупился ничего так чувак, вполне годный. Или ты не согласна?
– Еще как согласна!
Поцелуй затянулся минут на десять. С расширениями по периметрам обоих контуров. Если проще, мы лапали друг друга, как озабоченные подростки, стоя на лестнице между первым и вторым этажами.
– Курица! – наконец спохватилась я. – Надо крылья полить, а то засохнут.
В подвал мы все-таки спустились, предварительно убедившись, что куриные фрагменты и картошка в духовке пребывают в добром здравии – не сгорели и не высохли. Лесенка из холла вела в маленький тамбур с двумя дверями.
– Там гараж, – Кирилл показал на левую дверь, – туда мы не пойдем. А здесь наше будущее гнездо разврата.
Сама сауна оказалась крохотной – один полок и сидушка. Зато в круглом джакузи, утопленном в пол соседней комнатки, легко поместились бы человека три, а то и четыре.
– Ну и где тут гнездо разврата? – скептически поинтересовалась я. – Полка или корыто? Что-то не воодушевляет. Ни то, ни другое.
– Здрасьте вам через окно, – возмутился Кирилл. – Кто же трахается в сауне? Но джакузи-то чем не устраивает?
– Дядя, ты дурак?
– А, ты об этом, – он многозначительно положил руку мне на попу. – А слабо к врачу за таблетками сходить?
– Схожу. Может, прямо в понедельник. Но меня радует твой подход, – я устроила свою руку зеркально. – Это как бы означает, что у нас не случайные потрахушки, а нечто долгоиграющее.
– А ты сомневалась?
– Кирилл, а что, у меня не могло появиться сомнений? За последние-то дни?
– Лен, не начинай снова, а? – он демонстративно убрал руку, но я поймала ее и вернула обратно.
– Не собираюсь. Только знаешь, одну проблему мы, вроде, решили, но она была самой простой из всех имеющихся. Разве нет?
Ничего не ответив, Кирилл обнял меня за талию и подвел к еще одной двери, за которой оказался мини-спортзал: беговая дорожка, пара тренажеров, шведская стенка и чемоданчик с разборными гантелями в углу.
– Ну вот и все, сад потом покажу. Пойдем обедать. Еще салат надо нарезать. А насчет других проблем... Сейчас мы с тобой их все равно не решим. Ведь ты о детях, да? Пока есть такая возможность, давай немножко любовниками побудем, а не родителями.
Словно в ответ телефон в кармане джинсов настырно квакнул.
– Угу, – кивнула я. – Давай попытаемся. Это восьмое сообщение с утра. И так каждый день. И попробуй оперативно не отреагировать. Что, у тебя не так? А, любовник?
– У меня все еще круче, потому что сопровождается шпионскими файлами с диктофона. Готовлюсь выйти на тропу войны. Кстати, ты не знаешь хорошего юриста по детской теме?
– Наверно, нет, – задумалась я. – У нас есть в конторе неплохой разводник, но он больше по имуществу. А спроси у Ирки, может, она знает. Ты же все равно с ней увидишься, если я правильно поняла.
– Увижусь. Надеюсь.
Мы поднялись наверх и сели обедать на кухне. И не успели начать, как запищал телефон Кирилла.
– Ну вот, как раз, – вздохнул он, прочитав сообщение. – Хоть без бонуса сегодня. С одной стороны, хорошо, что коллекция пополняется, а с другой, противно, что ребенок вынужден слушать, какой отец подонок. «Достало, хочу домой. Хорошего здесь только туррон[1] и море. Жаль, нет дельфинов».
– Я тоже люблю дельфинов. Дай мне перец, пожалуйста.
[1] исп. Шггоп – кондитерское изделие в виде бруска или колбаски, изготавливаемое из меда, сахара, яичного белка и орехов
46
Кирилл
Поверил бы я, если бы в пятницу утром кто-то сказал, какие впереди предстоят выходные? Вряд ли. Да и как представить такое, если в жизни еще ничего похожего не было? Почти целых три идеальных дня. Если счастье и бывает – то это оно. Будет ли еще? Может, и будет, но уже другое. Может, ничем не хуже, но точно не такое острое.
Смотреть на нее. Разговаривать. Просто молчать. Далеко не с каждым человеком можно молчать, словно растворяясь в его присутствии. Дотрагиваться, чувствовать ее тепло, запах.
Секс – вообще что-то невероятное. Ни с чем не сравнимо. Даже... с тем, что было у нас в первый раз, как ни странно. Наверно, потому, что тогда утро все смазало.
Поздно вечером, да нет, уже ночью, мы сидели в саду, пили вино и слушали соловьев. Как я и говорил. А, ну да, и комаров еще – но это уже мелочи. А потом пошли к озеру.
– А тут купаться можно? – спросила Лена, потрогав воду пальцем ноги. – Не поверишь, вроде, недалеко живу, а ни разу здесь не была. Только на Верхнем озере, загорала пару раз, еще когда в универе училась.
– Нигде нельзя, а в этом особенно. Оно из всех трех самое грязное. А тут еще и кладбище на горе.
– Жаль. В мире, как обычно, нет гармонии[1], – пропела она. – А еще жаль, что время так быстро идет. Два дня – как пять минут.
– У нас завтра целый день, – я обнял ее. – И ночь. И потом все вечера. И ночи. И следующие выходные. И.
Тут я вовремя заставил себя заткнуться, потому что сказать «и вся жизнь» – это было бы, пожалуй, преждевременно. Особенно учитывая нашу ситуацию. Но чего бы я хотел меньше всего на свете – потерять ее снова.
В понедельник утром Лена довезла меня до Сенной. Мне нравилось, как она водит машину: спокойно, уверенно. Я частенько хотел поубивать половину окружающих водятлов, а по ее лицу разве что тень раздражения иногда пробегала.
– Тебя правда не бесит, когда вот такие вещи творят? – я проводил взглядом подрезавшего нас осла на «Солярисе».
– Еще как, – усмехнулась Лена. – Но обычно чем сильнее у меня пригорает, тем спокойнее я на вид. Хотя завожусь быстро и отхожу долго.
– Тут мы с тобой не похожи. Я тоже завожусь быстро, но тогда окружающим лучше бежать в укрытие.
– В гневе ты страшен?
– Еще как! – я зарычал и схватил ее за коленку. – Зато выпускаю пар и быстро остываю.
– Хорошо, что сказал, буду иметь в виду. Что насчет вечера?
– Пока ничего не знаю. Позвоню.
– Знаешь, меня, наверно, от этого твоего «позвоню» долго еще дергать будет, – Лена и в самом деле передернула плечами.
– Вот теперь действительно вижу, что долго отходишь. Я имел в виду, что не знаю, во сколько закончу. Больше ничего. Если хочешь, приезжай прямо ко мне.
Как раз в этот момент впереди загорелся красный. Остановившись, она повернулась ко мне:
– Познакомлюсь с твоей домработницей, да?
– Когда Ксю уезжает, она приходит только на полдня. Я тебе ключи запасные вынесу, если подождешь минутку. От ворот и от входной двери.
Лена задумалась, потом покачала головой.
– Извини, Кирилл, но не надо. Пока – не надо. Не обижайся.
– Да ладно, с чего вдруг обижаться? Тогда созвонимся, договоримся.
Странно, но то, что она отказалась от ключей, меня в равной степени и царапнуло, и обрадовало. Хотя объяснить это я вряд ли смог бы. И поэтому постановил считать этот момент... недействительным. Кажется, опять слишком поторопился.
Наташа принесла папку документов на подпись – обычная рутина. Я просматривал их, когда зазвонил телефон. Ирина.
– Привет, Кирилл. Как утро – доброе?
– Добрее не бывает. Спасибо тебе.
– Не за что. Послушай, я недалеко и до обеда свободна. Могу подъехать по нашим делам. Если у тебя есть время.
– Более или менее есть. Жду.
Я уже заканчивал с документами, когда ввалилась Люба.
– Кир, контора на ушах, бабы в трауре. Что происходит? Это то, о чем я думаю?
– Откуда я знаю, о чем ты думаешь, – хмыкнул я.
В этот момент пискнул селектор:
– Кирилл Андреевич, Касатонова к вам.
– Пусть заходит.
Ирина вошла, и я представил их с Любой друг другу:
– Любовь Константиновна, наш финдиректор. Ирина Ивановна, наш. – я подчеркнуто сделал паузу, – бизнес-консультант.
Брови Любы улетели к границе скальпа.
– Очень приятно. Я вам сейчас нужна?
Возможно, Люба и хотела бы послушать, но вопрос задала неправильно. После моего ответа «нет» ей осталось только выкатиться.
– Суровая дама, – усмехнулась Ирина. – Ну что, начнем?
– Начнем мы, Ира, вот с чего. У тебя есть бланки договоров?
– С ума сошел, Кирилл?
– Давай без эмоций. Ты мне ничем не обязана. С Максом делала свою работу, за деньги. Сейчас сделаешь то же самое для меня. Цену назовешь сама.
– А теперь послушай меня внимательно.
Я не смог сдержать ухмылку, потому что именно так сам обычно говорил Ксю.
– Хорошо, слушаю.
– Да, с Мининым я делала свою работу. И просить у тебя прощения за это не собираюсь. Тем более сейчас нарушаю основной принцип – конфиденциальности. Но, во-первых, я делаю это ради Лены. А во-вторых... Я прекрасно знаю, кто такой Дарьялов. Лично не знакома, но хорошо наслышана. И о нем, и о его возможностях. Ты мог просто сдать ему меня с потрохами и умыть руки. И мне бы пришлось очень кисло. Поскольку вряд ли смогла бы доказать, что не имею к их с Мининым делам никакого отношения. Если б я о них знала, об этих делах, ни за какие коврижки с твоим Минимаксом даже не встретилась бы. Я не самоубийца.
– Не волнуйся, о тебе Дарьялов не знает. От меня – точно.
– Вот поэтому, Кирилл, никаких договоров и никаких денег. Это я твоя должница. А долги я всегда плачу. С процентами. Короче, нарисую тебе всю схему по вашей компании и дам наводки на мины в его нынешнем бизнесе. И здесь, и в Чехии. Этого хватит, чтобы утопить. Сам ты вряд ли что-то сможешь, а вот Дарьялов – вполне. Кроме того я тебе подскажу кое-что по твоим настоящим делам. И то, что осталось по наследству, и скользкие места по новым проектам.
– Спасибо, Ира.
– Всегда пожалуйста, – улыбнулась она.
Я попросил Наташу приготовить кофе, Ира достала из сумки ноут, и мы приступили. Уже минут через пятнадцать я почувствовал, что мозг заплелся в косу, и она это поняла.
– Если что-то непонятно, делай пометки, вернемся позже. Все, что надо будет передать Дарьялову, я сведу в файлы и скину на флешку. Но сначала с этим придется разобраться тебе самому.
– Слушай, Ир, а ты замужем? – спросил я, когда окончательно одурел от объема информации и мы сделали перерыв.
– Два раза сходила, думаю, хватит.
Никаких левых мыслей у меня не было, но что-то ей, видимо, не понравилось. Покусывая изнутри щеку, посмотрела изучающе и выдала:
– Послушай, Кирилл, давай сразу определимся. Ты очень привлекательный мужчина, но. у нас чисто деловые отношения.
– Ты с дуба рухнула? – у меня аж челюсть отвисла. – Я тебе что, повод дал для таких мыслей? Или все Ленкины мужчины пытались лапать тебя за задницу, и это превентивный ядерный удар?
– Типа того, – хладнокровно кивнула она. – Все не все, но некоторые пытались. Я вижу тебя третий раз и знаю о тебе слишком мало. Нет, повода не давал, и я рада, что по этому вопросу у нас консенсус. Ну как, продолжим?
[1] Строка из песни А.Максимова на слова М.Пушкиной «День рождения» (исполнитель -Людмила Сенчина)
47
Елена
Эйфорию прогрызал Тим – точечно, но часто. Самим фактом каждого сообщения напоминая: то, через что мы с Кириллом сейчас перебрались, – семечки по сравнению с тем, какую проблему предстоит решить.
Спокойно, полировала я дзен, спокойно. Мы справимся. Кирилл прав, сейчас не стоит.
Но даже это было чепухой. Сложнее оказалось с мамой. В воскресенье вечером она разразилась претензиями, что я не звоню, не прихожу и вообще неблагодарная погань. Да-да, целых два дня не звонила! На что я ответила: извини, не могу сейчас разговаривать. Это было чистой правдой, учитывая, чем мы с Кириллом в тот момент занимались. И, кстати, он пообещал выбросить мой телефон, если я не выключу звук.
В понедельник я позвонила ей сама и нарвалась на страшную обиду.
– Довольна? – я так и видела ее поджатые губы. – Сплавила ребенка, дорвалась до свободы? Матери не можешь пять минут уделить?
Чувствовалось, добавить пару слов, обозначающих женщину с низкой социальной ответственностью, ей не позволяет только сознание, что настоящему педагогу такое не к лицу.
И часа не прошло, как я говорила Кириллу, что обычно негатив бурлит у меня внутри. Чаще всего так и бывало, но тут я не выдержала и взорвалась. Совсем как в пятницу, когда орала по телефону на Ирку. Нет, орать не стала, но высказала маме все накипевшее. Что она пытается контролировать каждый мой шаг, что меня достали ее вечные упреки, расспросы и наставления. Что я взрослая женщина и не обязана ни перед кем отчитываться касательно своей личной жизни.
Если б я, как обычно, промолчала или вяло огрызнулась, наверняка жевала бы это про себя несколько дней. Но тут сразу отпустило. И я продолжила, уже почти спокойно:
– Мам, извини, не хотела тебя обидеть, но это правда. Поверь, я очень ценю все, что ты для нас с Тимкой делаешь, и очень тебе благодарна. Но ты слишком на меня давишь. И этим полностью отбиваешь желание чем-то делиться.
Я это сказала?! Где-то в лесу медведь сдох! Хотя надо было сделать это давным-давно.
Пауза затянулась, и я с горечью подумала: бесполезно. Хоть что говори, все равно в результате окажусь бессовестной дрянью.
– Может, ты и права, – вздохнула мама, и я от неожиданности захлопала глазами. – Наверно, я так и не осознала до конца, что ты давно самостоятельный человек. Все хочется водить тебя за ручку.
Да там не один медведь, там целое кладбище! В который уже раз за последние дни я подумала: все проблемы от того, что люди не умеют или боятся обсуждать волнующие их темы.
– Мам, я тебе уже говорила. Все очень сложно, и я не знаю, что из этого выйдет. Поэтому и не хочу ничего рассказывать. Сейчас у меня все хорошо. Пожалуйста, давай пока остановимся на этом.
– Ладно... Тима мне сегодня написал, что воспитательница к нему придирается. Может, тебе стоит ей позвонить?
Разговор перешел на Тимку с его жалобами, и я вздохнула с облегчением. Разумеется, мне было ясно: то, что сейчас происходит между мной и Кириллом, неизбежно придется вписывать в повседневность с ее ежедневными заботами и хлопотами. Но так хотелось еще немного продлить эти волшебные ощущения.
– Елена, ты сегодня просто прекрасная, – отвесил банальный комплимент Сергей, который с того самого злополучного корпоратива подчеркнуто относился ко мне, как к офисной мебели.
Зеркало подтверждало его слова. Лена утра пятницы и Лена утра понедельника – это были две совсем разные Лены. Я словно светилась изнутри. И выглядела лет на пять моложе.
«Солнце, твоя Ирка просто зверь, – свалилось сообщение от Кирилла. – Бобик сдох, и ему понадобится реабилитация. Например, такая».
К посланию прилагалось неприличное фото, над которым я зависла надолго. Пытаясь сообразить, как этим акробатам удалось завязаться таким узлом. После чего детали очередной ликвидации показались и вовсе чем-то из параллельной вселенной.
«Ковалев, прекрати слать мне порнуху, я не могу работать!»
«Ладно, работай. Я задержусь немного. Приедешь часам к восьми?»
«Лучше ты ко мне. Приготовлю что-нибудь».
«А в ресторан не хочешь?»
«НЕТ!!!»
Какой, спрашивается, ресторан после таких картинок?! Дождаться бы вечера.
В общем, ужин у нас получился остывший. И в постели. Ночью. А поскольку лежа ножом и вилкой есть неудобно, холодные отбивные мы держали в руках, как два троглодита.
– Знаешь, когда она начала все объяснять и показывать, – рассказывал Кирилл, между делом обгладывая косточку, – я почувствовал себя полным кретином. Которому не бизнесом заниматься, а в песочек играть. Если бы такая Ира попалась мне, когда мы с Максом только начинали, вряд ли бы я поднялся выше прораба на стройке. Тогда у нас с ним была такая наглая уверенность, что мы можем все, что круче нас только яйца. Да и до сих пор осталась, наверно. Это очень помогает. А общение с ней порождает комплекс неполноценности.
– Да, пожалуй, – согласилась я. – У меня иногда вдруг вылезает страх, что не справлюсь, облажаюсь, опозорюсь. Комплекс отличницы – с такой-то мамой, как моя! А потом говорю себе: как, я – и не смогу?! Да ни за что на свете. И все получается. А у Ирки даже сомнений не бывает, что все может. Ну или она их так глубоко прячет.
– Вы давно дружите?
– Десять... нет, уже одиннадцать лет. Еще с универа. У нас был один научный руководитель. На кафедре коммерческого права – тогда финансовая еще не появилась. Только я диплом защищала, а Ирка уже на соискательстве диссер писала.
– На чем? – не понял Кирилл. – Это что такое?
– Заочная аспирантура. Она кандидат наук, кстати. Предлагали на кафедре остаться, но не захотела. А я в аспирантуру не пошла. Может, и зря. Но у меня тогда совсем другое в башке было. Любовь-морковь и все такое.
– А может, и хорошо, что не пошла, – он поставил тарелки на тумбочку, вытер руки полотенцем и обнял меня. – Вот стала бы такая вся ученая дама-доцент. И мы бы с тобой не встретились. Знаешь, я вообще стараюсь ни о чем не жалеть. Все для чего-то нужно. Вот смотри, моя бывшая – это, наверно, самое тупое, что я сделал в жизни. Особенно то, что на ней женился. Но если бы не это, у меня не было бы Ксю. И если бы сейчас предложили все назад отыграть и не пойти на ту вечерину, где ее встретил, я бы не согласился. А ты бы изменила все так, чтобы не встретить отца Тимофея?
– Нет, – я положила голову ему на грудь. – Как хорошо, что ты это понимаешь. И знаешь что? Я полдня думала, как эта парочка на картинке умудрилась сложиться в такую позу. У них что, дополнительные суставы? Или патологическая гибкость?
– Хочешь проверить? На практике? – рука Кирилла легла мне на бедро...
