Текст книги "Замуж за светлого властелина (СИ)"
Автор книги: Анна Замосковная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)
Глава 3. На что надеется невеста?
Октавиан неспешно направляется ко мне. Он всё ближе и ближе. Никогда не видела светлого властелина так близко!
Очнувшийся Жор в ужасе заползает под полы моего плаща. Я отступаю на маленький шажок, оглядываюсь: все выглядят ошеломлённо и… трезво. Похоже, от моего предложения у всех разом выветрился хмель. И все так плотно друг к другу стоят – бежать некуда. Опять поворачиваюсь к светлому властелину.
Тишина, кажется, накрыла весь Наружный город. Похоже, известие распространилось молниеносно. Слышен лишь шелест величественного облачения властелина.
Он останавливается в шаге от меня. Даже представить не могла, что окажусь настолько близко от него: кожа у Октавиана гладкая, волосы идеально лежат – волосок к волоску. Он протягивает руку. Я смотрю на его ухоженную ладонь. Он – на меня.
Молчим.
Что он от меня хочет?
Наконец он опускает руку, и она почти полностью исчезает в широком рукаве.
– Церемония бракосочетания пройдёт завтра в полдень в мэрии, – его голос разливается вокруг, ввинчивается в разум.
Завтра? В полдень? Бракосочетание? Со мной?!
– Приглашаются все желающие. – Он окидывает взглядом толпу и продолжает чуть тише, уже мне, хотя это, конечно, слышат многие. – Полагаю, на свадьбу нужно платье, туфли. Можешь обратиться к любому мастеру Окты, я оплачу счёт. И за украшения. Всё, что пожелаешь.
Наверное, мне это просто снится.
– А… – сдавленно шепчу я. – Вы знаете, что от предложения можно отказаться?
– Я знаю все законы провинций Агерума.
То есть… он знает, что можно отказаться, но соглашается? А может, у него на откуп денег нет? Должны быть, он же платья с украшениями собирается оплачивать. В чём подвох-то?
Его лицо по-прежнему ничего не выражает. Дерево и то понятнее свой настрой показывает, чем он!
И глаза эти с чёрным фоном такие… жуткие. По позвоночнику сползает капелька холодного пота.
– Ты пойдёшь со мной или вернёшься в свой дом? – светлого властелина не смущает ни брак с ведьмой, ни моё полуобморочное от изумления состояние, ни оцепенение подданных… его хоть что-нибудь может смутить?
– В… в свой дом, – неуверенно отзываюсь я. – Э… невеста не должна ночевать в доме будущего мужа.
– Это не прописано в своде законов, – возражает светлый властелин.
– Это традиция. – Сглатываю, ожидая его ответа: может, вопрос был формальностью, и я должна была сразу согласиться ехать к нему?
– Я знаю.
Он не сводит с меня взгляда жутких глаз.
– Тогда я пошла готовиться! – выпаливаю я и разворачиваюсь.
Какие у всех глаза круглые и вытаращенные. Интересно, меня пропустят? Ступаю вперёд… и люди раздвигаются, притискивая друг друга к торговым рядам, поднимая повыше детей, чтобы их не раздавили, пятясь прочь от центральной площади. Кряхтение и сопение стихают не сразу, но когда возвращается тишина, передо мной остаётся проход шириной в три шага.
Уходить. Мне надо уходить, пока светлый властелин не передумал. Только не бежать, а то будет выглядеть подозрительно.
Мне это снится. Наверняка мне это просто снится. С каждым шагом я надеюсь на пробуждение, а оно не наступает. Уцепившийся за плащ Жор волочётся за мной на пузе.
– Бежать надо, – шепчет он. – Вот теперь точно бежать надо!
Оборачиваюсь: светлый властелин, не мигая, смотрит мне вслед… Белая сияющая фигура кажется такой несокрушимой, такой…
Не убежать – вдруг понимаю я.
Только не от него, не от этого существа, по мановению руки которого земля может поглотить целую армию, река смыть город, а ураган – разметать снаряды и стрелы так, что ни один до него не долетит.
Светлый властелин склоняет голову набок.
Мне определённо это снится.
Снова развернувшись, продолжаю путь к выходу из города. Этот бред мне может только сниться, так что надо дойти до дома, лечь – и проснуться.
Жор по-прежнему катится по мостовой на пузе.
Сбоку кто-то судорожно вздыхает: Эльза и Мира смотрят на меня с ужасом, одинаково покусывают костяшки пальцев.
– Малышка… – выдавливает Мира.
– Во что ты ввязалась? – Эльза протягивает ко мне руку – и тут же отдёргивает, вжимается в толпу.
Светлый властелин продолжает следить за мной.
– Всё в порядке, – тихо уверяю я. – Это мне только снится.
К счастью, до самого выхода из города среди окружающих меня людей и тёмных нет Саиры с её подпевалами – их я бы просто не выдержала.
Едва ступаю за пределы города, болотные огоньки поднимаются из травы, окружают нас. Жор поднимается, что-то бормочет. Так с огоньками и не умолкающим Жором я иду до самой деревни ведьм, захожу в свой подновлённый дом.
Болотные огоньки повисают между пучками трав. А я забираюсь на печку, утыкаюсь лицом в пропахшую снадобьями подушку.
– Просыпайся, пора просыпаться.
– Ты серьёзно думаешь, это сон?! – взвизгивает Жор.
– Не мешай мне об этом мечтать! – огрызаюсь я и опять утыкаюсь в подушку. – Просыпайся, давай, просыпайся.
Требование немедленно проснуться ничуть не мешает уснуть.
* * *
Дворец проконсула восьмой провинции Агерума столь же симметричен и бел, как его столица. И в точности повторяет дворцы ещё семи проконсулов очередного озарённого Светом мира.
Большие, с ровными колоннами, идеально ровными вертикальными и горизонтальными линиями строгого убранства залы освещены кипенно-белыми огнями.
Вернувшийся домой Октавиан проходит половину центрального холла и останавливается. Запрокидывает голову, но не смотрит на гладкий белый потолок: его глаза прикрыты.
Мгновение спустя тишину дворца нарушает тихий напев. Площадная мелодия, даже такая слабая, жутко неуместна в этом царстве симметрии и здравого смысла, но это не мешает Октавиану её напевать.
Напевать всё громче и громче, и вот он протягивает руки, будто касаясь невидимой женской фигуры, делает первый оборот, а за ним ещё и ещё, под шелест одежды двигаясь в танце, и широкие рукава раздуваются, плащ скользит по белоснежным плитам пола.
Душераздирающий вопль заглушает мелодию. Октавиан застывает.
Оборачивается к источнику звука.
На лестничной площадке сидит круглый толстенький суслик и с ужасом смотрит на него:
– Хозяин, ты что творишь? А-а-а! – серый суслик впивается в шерсть на голове. – Жениться на ведьме? А-а?! Она что, жить здесь будет? Прямо в нашем доме жить будет?
– Разумеется. Жена должна проживать с мужем, – Октавиан наконец опускает руки и прячет кисти в длинные рукава. – Бука, отправляйся в деревню ведьм и охраняй её.
– Я?! – отчаянно вопит суслик. – Почему я? Я что, крайний?
– Ты мой фамильяр.
– Как будто это всё объясняет! – всплескивает лапами Бука.
– Разве нет? – Октавиан склоняет голову набок.
– Ну что за хозяин мне достался? – ворчит Бука, соскакивая со ступеньки на ступеньку. – Лучше бы откупились. Ведьма в доме – к несчастью.
– Нет такого закона, – напоминает Октавиан. – На совете в Метрополии я пробуду до утра. Если Марьяну кто-то попытается обидеть – сразу зови. Это приказ.
– Приказ-шмиказ, – бубнит Бука и вдруг с надеждой заглядывает в лицо Октавиана, молитвенно складывает лапки. – Может, мы жене отдельный домик построим? Красивый, с садом, огородом…
– Как только я перейду в Метрополию, наложенные мной защитные чары ослабнут, поторопись к Марьяне.
– Хозяин, вы серьёзно? – Глаза Буки наполняются слезами.
– Я не умею шутить.
– А… да… точно, – он сваливается с последней ступени на пол. – Но, может, научились шутить? Ну а вдруг?
– Поторопись.
Невнятно бормоча, Бука мелкими шажочками пересекает холл и, став бесплотным, проходит сквозь дверь.
Октавиан поднимается по лестнице до самого верхнего этажа – квадратной комнаты, посередине которой вертикально стоит белое кольцо с магическими знаками по ободу. По мановению руки Октавиана весь пронизывающий башню механизм приходит в движение, и знаки наполняются светом, открывая портал к белым небоскрёбам Метрополии…
* * *
– Тук-тук… Тук-тук… Тук-тук…
Кого это ко мне занесло? Да ещё стучат так деликатно – явно не посланец мэра. Приподнявшись, отодвигаю измявшуюся за ночь шляпу в сторону.
В углу, в кадке с шерстяной подстилкой, похрапывает Жор.
Зеленоватый сумрак домика успокаивает. Я усмехаюсь, вспоминая сон – надо же такому привидеться!
– Тук-тук. Тук-тук.
Продолжает кто-то стучать. Но зачем? Лицензии у меня нет… Разве только Мире или Эльзе что-то понадобилось. Соскользнув с печи, на ходу одёрнув помятые платье и плащ, открываю дверь.
Перед моим крыльцом целая толпа. С белоснежными рулонами ткани, шкатулками, туфлями, какими-то перьями – белыми! – и головными уборами.
От сердца, лица и кончиков пальцев отливает кровь, оставив после себя холод и слабость.
– Уважаемая госпожа Марьяна! – стучавший усатый мужчина подсовывает мне рулон с кружевами. – Не хотите ли свадебное платье из этого тончайшего шёлкового кружева? Лучше вы не сыщите во всей Окте, во всей восьмой провинции, я головой отвечаю!
И тут же все остальные торговцы наперебой начинают расхваливать свой белоснежный товар.
Глава 4. Как сорвать собственную свадьбу?
Белое-белое-белое везде. Все вещи и ткани, которые мне протягивают – белые, как одежда светлого властелина. Не так я представляла себе собственную свадьбу… Так! Спокойно, я её никак не представляла, я же понимала, что свадьбы никогда не будет.
А тут… тут…
– Туфли!
– Головной убор, достойный вашей красоты!
– Самые прекрасные украшения Окты!
– Всё для вас, госпожа, только взгляните!
Попятившись, захлопываю дверь.
– Госпожа Марьяна! Ну что ж вы?
– Вам не понравилось?
– Так мы ещё принесём!
Прижимаюсь к тёплому дереву спиной. Кажется, у меня сейчас глаза от изумления из орбит вывалятся. У распластавшегося в кадке Жора они тоже подозрительно круглые.
– Что делать будем? – шепчет он. – Бежать?
И косится на окно. Но в мутном стекле возникает светлое пятно лица:
– Госпожа, только посмотрите, какие серьги, какое ожерелье! Вы должны их увидеть.
Судя по топоту, часть торговцев перебирается к окну, и оттуда уже голосят:
– Ткань шёлковая!
– Кожа тончайшей выделки!
– Вышивки от лучших мастериц столицы!
– Что делать? – повторяю уже я.
– Ты меня спрашиваешь? – раздувается Жор. – Это же ты замуж за светлого властелина захотела?
– Я?! – от негодования щёки пылают. – Это ты мне не останавливаясь зудел: сделай предложение, да сделай предложение, как увидишь свободного мужчину – сразу делай предложение. Именно это я и сделала – то, что ты просил.
– Но я не думал, что ты сделаешь предложение Ему!
Не знаю, что ответить. Просто сползаю по двери. Гул хвалебных од брачным товарам не утихает.
– Чулки тончайшие!
– Сорочка кружевная для первой брачной ночи!
У меня дёргается глаз.
Болотные огоньки под потолком, ощутив мою тревогу, начинают носиться вокруг пучков трав, и от пляски блеклых теней становится совсем тошно.
– Я не могу вечно здесь сидеть, – обречённо признаю я.
– Но не выходить же за светлого властелина, – Жор опять округляет глаза.
– И то верно… Но я не могу отказаться. Я же сама предложила, это всё равно, что «да» в мэрии сказала. Может отказаться только сам светлый властелин.
– Значит, надо сделать так, чтобы он отказался. Сам.
Мы с Жором смотрим друг другу в глаза.
– Но он же согласился… – тяну я. – И он понимает, кто я. Что может его отвадить?
– Только осознание, что ты – совершенно неподходящая для него пара.
– Думаешь, он не понимает? – с сомнением произношу я и потираю глаза. На ладонях остаются чёрные следы подводки… – Я же тёмная, что для него может быть хуже?
– Обрядят тебя в белое, и от обычного человека не отличишь.
Мысль пронзает меня, взволновав до бешеного стука сердца.
– Ты прав! – поднявшись, стискиваю ручку двери. – Ты прав.
– Что? – теряется Жор и, пытаясь выбраться из кадки, кувырком сваливается на пол. – Что ты сказала? Я прав? Ты впервые признала мою правоту!
– Конечно, ты же видел все эти принесённые товары: они белые, полностью белые. Светлый властелин просто хочет переделать меня, как старую столицу: снести и построить новую идеальную белую «Окту». Возможно, он думает, что я согласна на это, раз сама попросилась в жёны, но я не собираюсь переделываться. Я ведьма и останусь такой до конца. Если он поймёт это, вряд ему захочется держать рядом нечто столь гадкое, что каждый день одним своим видом будет напоминать о тёмных, а ведь светлые тёмных ненавидят, иначе бы нас так не притесняли.
– Всё, конечно, хорошо, – Жор поднимается. – Кроме одного: никакая ты не гадкая.
– Мы это исправим, – уверяю я. – Я стану гадкой, ужасной ведьмой, которую ни один светлый властелин видеть рядом с собой не захочет.
Наконец открываю дверь.
Торговцы настороженно смотрят на меня, ожидая вердикта, готовясь оспорить мой выбор, если падёт не на них. Презрительно морщусь на их товары и заявляю:
– Мне нужно всё чёрное.
Становится слышно, как вдали на опушке чирикают птички.
– Ч-что? – бледнеет усач с кружевами.
– Я ведьма, мне нужно чёрное платье, чёрный головной убор, чёрные украшения, чёрные туфли и чёрное нижнее бельё.
Искренне надеюсь, что последнее никто, кроме торговцев и Жора, не увидит.
Если светлый властелин думает получить белую чистую жёнушку – пусть сразу откупается, я согласна взять плату хоть булкой, хоть медяшкой. Я и без выкупа готова его отпустить, только бы отказался.
Из соседнего дома выглядывает Мира. Бледная, с покрасневшими глазами, она порывается шагнуть ко мне, но, посмотрев на крышу моего дома, бледнеет сильнее и, отпрянув внутрь, захлопывает дверь.
Странно… что её так встревожило?
Выхожу на крыльцо, и торговцы расступаются. Приложив ладонь ко лбу, пытаюсь разглядеть против солнца крышу. Кажется, там никого нет.
Что ещё удивительнее – Саиры с её подружками тоже не видно. Окна её двухэтажного дома черны. Неужели ещё не вернулась с сонмом своих болотных огоньков? Или ей настолько претит мой сомнительный успех, что она решила вовсе не показываться?
– Но как же? – торговец с убором из перьев прижимает свой роскошный товар к груди. – Как же чёрное-то, на свадьбу-то со светлым властелином? Да и нет, наверное, платьев свадебных цвета такого.
– Так устройте, – жёстко предлагаю я. – Краски у вас нет? Или воображения? Я хочу чёрное всё. Кто организует… с тем светлый властелин расплачиваться и будет.
Укол совести заставляет нерешительно потупить взгляд. Как же я буду расплачиваться с торговцами, если светлый властелин разозлиться и откажется оплачивать счета?
…С другой стороны, он публично обещал их оплатить, и… ох…
Колени предательски дрожат. Это в безопасности домика казалось, что достаточно просто обрядиться в чёрное, и властелин отстанет, а при свете солнца идея не кажется такой уж замечательной.
Оглядываюсь в поисках спасения, но вокруг лишь изумлённые торговцы, пытающиеся решить, бросаться исполнять мой каприз или не ввязываться в это всё.
На дороге к Окте поднимается пыль. Двойка белых лошадей несётся по дороге, потряхивая на ухабах открытую коляску. Сидит в ней Тинс собственной персоной.
Вот уж кого я точно не хочу видеть. Рядом с ним покачивается Саира. Надеюсь, он просто её подвозит. Но букеты белых цветов, забивших сиденье напротив них, намекают, что цель его визита – я.
* * *
Поскрипывают на ветру огромные сосны. Мощные игольчатые кроны переплетены так крепко, что проходящий сквозь них солнечный свет становится голубовато-изумрудным. По ковру из сизых мхов бесшумно, оставляя лишь лёгкие вмятины, бежит мальчик в одежде в цвет коры и листьев. Сама его кожа молниеносно меняет цвет, сливаясь со стволами сосен, жёлтые глаза горят.
Мальчишка так увлечён, что не замечает караульного. Старый леший подхватывает его веткой-рукой и хмыкает:
– Альтар, что несёшься, как сумасшедший? Кто тебе зад подпалил?
От гнева кожа мальчишки темнеет и покрывается корой.
– Я с важным известием! – маленький леший надувает щёки. – Очень важным! Шутгар должен это знать.
– И что за известие? – хмурит моховые брови караульный. – Светлые властелины хотят отнять ещё больше наших лесов? Или придумали очередное ограничение, новый налог на нашу жизнь?
– Нет, вовсе нет. – Изловчившись, Альтар пинает старика по ветке и, отскочив в мох, припускает дальше.
– Что за известие?!
– Светлый властелин восьмой провинции женится на ведьме! – выкрикивает Альтар, не в силах больше держать эту новость в себе.
Птицы, звери, лешие, сами деревья подхватывают невероятное известие, и когда мальчишка вбегает в поселение у скалы, мощный оборотень Шутгар, не помеченный восьмигранной лицензией, уже ждёт его на площади между деревьев-домов и хижин. Как и другие обитатели деревеньки: лешие, оборотни. Даже пара зашедших через тайные тропы старушек-ведьм.
– Правда? – спрашивает Шутгар коротко.
– Корой клянусь! – подошедший Альтар с надеждой заглядывает в его глаза. – Теперь ведь наша жизнь изменится? Что-то ведь должно поменяться!
Прежде, чем ответить, Шутгар в подробностях выспрашивает о событиях в Окте. Маленький гонец и сам знает о них с чужих слов, но лешие с площади были щедры на детали, знали они кое-что и о Марьяне.
Подумав, Шутгар оглядывает свои когти.
– Надо больше узнать об этой ведьме. Она ведь окажется так близко к светлому властелину, ближе, чем любой обитатель нашего мира, сможет выведать его тайны, – произносит он вслух, а сам думает с яростным, до дрожи, возбуждением: «Или даже ослабить и выманить его, чтобы мы с ним разобрались».
– Если она на нашей стороне, – ворчит седовласый оборотень с едва заметной меткой лицензии на лбу. – Она может быть предательницей, раз сама к властелину полезла. Ну где это видано, чтобы ведьма сама брак предлагала? Да ещё нашему врагу.
– Или эта девчонка просто отчаялась. – Шутгар накрывает лапищей голову Альтара. – Ты молодец, пойди, пусть мать угостит тебя мёдом.
Когда он радостно убегает в дерево-дом, Шутгар поворачивается к гостьям-старушкам. Сердце его бешено колотится, кровь в жилах кипит от предвкушения, от нестерпимого желания впиться в глотку светлого властелина. Желание так велико, что рот наполняется слюной, но Шутгар заставляет себя угомониться, не мечтать слишком рьяно, чтобы в случае очередной неудачи не умирать от разочарования и мерзкого ощущения собственной беспомощности.
– Она ведь ваша, – говорит он старушкам. – Что скажете, можно к ней обратиться за помощью? Поможет она избавиться от светлых?
Глава 5. Белое и чёрное
– Марьяночка! – Саира, остановив вылезающего Тинса ударом локтя, первой выскакивает из коляски, только рыжие космы успевают подпрыгнуть на плечах. Забыв их поправить, Саира с бешеной улыбкой несётся ко мне. – Поздравляю, радость ты наша.
Я отскакиваю. Но недостаточно проворно, Саира ухватывает меня за рукав и мощным рывком бросает в свои объятия. Оглушительно восклицает над ухом:
– Счастье-то какое!
Где? В чём? Или она, наконец, решила меня придушить?
Жить я хочу, поэтому упираюсь в её мягкий живот и отталкиваю. Саира отступает и, сделав вид, что толчка не было, осматривает меня:
– Понимаю нашего властелина, прекрасно понимаю: такой красавице невозможно отказать. Ты только друзей своих не забывай. – Вытащив платок, она картинно утирает слёзы. – Марьяночка, как же мы тут без тебя, без солнышка нашего ясного?
Второй раз за утро у меня дёргается глаз. Это плохая примета.
– Тебе с выбором платья помочь? – заботливо предлагает Саира. И тут же обращается к торговцам. – Я же эту малышку на руках качала, заботилась о ней, когда она болела, советами помогала. Сиротинушка она, некому больше было о ней позаботиться. Ещё вчера была девчонкой с ободранными коленками, а сегодня уже замуж выходит, как тут не разрыдаться.
Я так ошеломлена внезапным дружелюбием Саиры, что упускаю из вида Тинса, а он тем временем вместе с кучером вытащил из коляски букеты, и вдруг всовывает их между мной и Саирой. Противная рожа с припухшим носом торчит из прекрасных соцветий, Тинс выпаливает:
– Дорогая наша Марьяна! Это вам от мэра и меня, мы от всей души поздравляем вас с помолвкой и предстоящей свадьбой.
Он вываливает на меня белые цветы, душистые лепестки лезут в лицо, заострённые листочки колют шею и руки, которыми я от неожиданности обхватываю стебли.
Перевожу взгляд с улыбающейся во все зубы Саиры на подобострастно изогнувшегося в полупоклоне Тинса. Она нарочито весела, но в болотного цвета радужках мерцают недобрые огоньки, а Тинс, хоть улыбается, но в глазах у него страх. Помнит, гад, за что подержался перед тем, как я вдруг оказалась невестой властелина.
– Ну что ты мешаешь ей своими цветами, – Саира отпихивает его, и половина белоснежных цветов осыпается в пыль дороги. Саира протягивает ко мне руки с ухоженными ногтями (конечно, ведь за неё травы собирают и обрабатывают Палша с Бердой), успевает прихватить меня за растрёпанные со сна волосы. – Ей сейчас к свадьбе готовиться надо, а ты лезешь не к месту. Но, не волнуйся, Марьяночка, положись на меня, я помогу тебе выбрать самые лучшие вещи, уж я в этом толк знаю, поверь. Идём, моя милая, смотреть, что тебе предлагают. Мы выберем самое-самое лучшее для самой замечательной ведьмы…
– Согласен! Марьяна – самая лучшая наша ведьма, – неистово кивает Тинс. – Я всегда говорил, что её ждёт великое будущее.
– Это я говорила!
Саира меня что, за идиотку беспамятную держит? Будто я не знаю, что именно она обо мне говорила, да и Тинс… впрочем, если он считает постель мэра великим будущим, то он и правда мне такое «великое» пророчил.
– Сама разберусь! – впихиваю в руки Тинса оставшиеся в моих руках цветы.
От вновь раскрывшихся объятий Саиры отшатываюсь. Ноги путаются в подоле, я чудом удерживаю равновесие. Саира, наступив на цветы, коварно ловит меня и опять обнимает:
– Это у тебя нервное, девочка моя! – восклицает на публику, а мне на ухо шипит: – Ведьмы должны держаться вместе.
Уж кто бы говорил! Это ведь она дом себе отгрохала, а Арне и Верной ни разу не помогала, не говоря уже о Мире, Эльзе и мне.
Присев, вырываюсь из кольца её рук, оставив ей только шляпу.
Отступаю. Тинс уже вооружился цветами из рук кучера и подступает ко мне:
– Прекраснейшая, позвольте подвести вас до города, негоже вам стаптывать свои изящные ножки.
– Госпожа! – выкрикивает торговец с туфельками. – Я могу вас подвезти!
Остальные подхватывают:
– И я!
– И я тоже!
– А у меня сидение мягче!
Значит, если я стану женой светлого властелина, они вот так будут себя вести? По-моему, лучше честное презрение, чем подхалимаж.
Наконец и Палша с Бердой выходят на крылечки своих домов. По поведению Саиры поняв, как надо себя вести, тоже расплываются в улыбках:
– Марьяночка!
– Как мы за тебя рады!
Оттолкнув Тинса, Саира опять пытается подойти, но я, подхватив подол, бросаюсь к дому Миры.
– Марьяна, не бросай меня с этими сумасшедшими! – Жор в отчаянном прыжке долетает до моего плеча.
Увильнув от дородного торговца шелками, я, громко стуча каблуками, взлетаю на крыльцо Миры и врываюсь в как всегда незапертую дверь. Захлопнув створку, прижимаюсь к ней спиной, оглядывая уютную комнату с белёной печкой, отделкой из морёного дуба. Мой домик тоже был хорошеньким, пока лицензию не отобрали.
Болотные огоньки Миры тревожно перемигиваются среди кореньев и трав. Сама она, прижав морщинистые руки к груди, испуганно смотрит на меня от окна.
– Почему ты ко мне не зашла! – почти выкрикиваю я от отчаяния. – Мне нужен… нужен кто-нибудь нормальный.
– Я нормальный! – фыркает в ухо Жор.
У Миры дрожат губы. Из-за печки выходит бледная Эльза, шепчет:
– Марьянушка, мы хотели к тебе зайти, правда, но мы не могли… твой дом… он под охраной светлой магии, и там… на крыше…
– Там было что-то страшное, – всхлипывает Мира. – Оно издавало такие жуткие звуки…
– Свистело…
– Визжало.
– Щёлкало!
– И не давало нам войти, оно до сих пор сидит там!
– У него глаза белым горят!
Обложили… со всех сторон обложили! Дыхание сбивается, сердце колотится бешено. Страшно и злость разбирает.
Следовало догадаться, что светлый властелин так просто меня не отпустит, но что за мной присматривало? Не сам же он на крыше сидел – его бы узнали. Но кто или что? Никогда не слышала, чтобы светлым властелинам помогало что-то живое, все рассказы о них сходятся на том, что они сами всё делают с помощью загадочной светлой магии.
– Подробнее? – перевожу взгляд с утирающей слёзы Миры на Эльзу. – Хоть что-то вы разглядели?
– Только глаза, – так же шёпотом отзывается Эльза. – Светящиеся. И там светлая магия.
– Бежать надо было, – стонет Жор, впиваясь в мои плечи. – Давай болотами рванём!
Эльза подходит к Мире и обнимает её за плечи. Мои маленькие старушки…
Надо что-то делать, надо из этого выпутываться, иначе останусь я со светлым властелином, а вокруг меня будут только Саира с Тинсом и им подобные. Тошно даже представить такое!
Надо всё исправить, вернуть так, как было. Хотя совсем как было не получится, но…
– Понятно, – стараюсь улыбнуться. – Не бойтесь, скоро всё будет по-прежнему. Светлый властелин на мне не женится.
– Что ты задумала? – Эльза, резко шагнув вперёд, хватает меня за руки.
– Надеюсь, ничего противозаконного? – Мира тоже подходит.
Ничего конкретного, увы. Мне срочно нужна толковая идея, получше, чем просто явиться на свадьбу в чёрном.
Кошка Ворчунья и ласка Злюка высовываются с печки, посверкивают зелёными глазищами.
– Да пусть сделает уже что-нибудь, – шипит Ворчунья. – На преступнице светлый властелин точно не женится.
– Не, – Злюка мотает мордочкой с проседью. – Марьяна законопослушная, ей смелости не хватит даже окно разбить.
– Окно разбить – это слишком мелко. Надо убить кого-нибудь, чтоб наверняка! – Ворчунья, прихватив лапкой спускающегося с потолка паука, пришлёпывает его, но паук проскакивает между когтей.
Кошка бросается следом, шмякается на лавку и пробегает за ним под стол.
– Не надо никого убивать, – умоляет Эльза, тиская мои ладони. – Уж лучше замуж.
Под столом грохочут миски. Бодрый паучок проносится в другую сторону, Ворчунья – следом. Паучок ныряет под сундук, и Ворчунья с глухим звоном вписывается в резную стенку.
– А! Пауки! Ещё жаб мне притащите! – ругаясь и мотая ушибленной головой, Ворчунья забирается на сундук.
– Марьяша, ты нас слушаешь? – Мира тревожно вглядывается мне в лицо.
– Да… – Снимаю с плеча Жора и крепко прижимаю к себе. – Да.
– Удушишь! – он дрыгает лапами и хвостом.
– Я всё решу, – разворачиваюсь к двери.
– Марьяша… – Эльза касается моего плеча, но удержать не пытается.
– Просто будьте здесь, – прошу я. – Я скоро вернусь. И, надеюсь, вернусь свободной.
– Ты что, убить его решила? – округляет глаза Жор. – Решение верное, но… нас же за это казнят!
Прижав эту болтливую морду к груди, натянуто улыбаюсь Эльзе и Мире.
– Все останутся живы.
Распахнув дверь, выскакиваю на крыльцо. Саира с надменным видом изучает свадебные товары. Тинс мнётся возле крыльца и поглядывает на меня жалобным взглядом. Осматриваю крышу своего домика: если там что-то и было, оно уже ушло.
– Подвезти? – с надеждой шепчет Тинс.
Я осторожно прикрываю дверь в дом.
– Что это вы мне показываете? – Саира так увлечена претензиями к торговцам, что нас не замечает. – Мне нужны товары высшего класса! А не это убожество.
– Позвольте, госпожа, лучше серёг вы не найдёте во всей Окте.
Склонившись к уху Жора, прикрывшись ладонью, шепчу ему свою отчаянную просьбу. Он заглядывает мне в лицо. Проникновенно так. И на мордочке появляется надежда:
– А ведь может сработать! Готов биться об заклад, этого он не выдер…
Торопливо зажимаю пасть Жора.
– Тс! Всё нужно сделать тихо и быстро.
Спускаю его на крыльцо. Вздёрнув хвост, Жор соскакивает вниз и исчезает между домом Миры и Берды.
Подхватив юбку, стараясь не стучать каблуками, я с улыбкой спускаюсь на дорожку.
Если всё получится, светлого властелина ждёт просто незабываемая свадьба, настолько незабываемая, что он предпочтёт откупиться.
– Подвезти? – Тинс суетливо бегает вокруг, пока я крадусь к выходу из ведьминской деревни. – А?
А ведь он боится меня… и пусть потом придётся поплатиться, сейчас я говорю ему:
– Я воспользуюсь твоей коляской. Без тебя.
Заметно приуныв, он бормочет:
– Да, конечно, госпожа.
– Мне нужны лучшие товары! – Саира вскидывает пухлые руки в перстнях. – Это же невеста самого светлого властелина!
Извозчик сидит на козлах. Заметив, что я спешу к нему, порывается спрыгнуть и почтительно открыть дверцу, но я машу рукой, ведь каждая минута на счету, и очень важно исчезнуть раньше, чем ко мне прицепится Саира с торговцами. Я впрыгиваю на сидение.
– Поехали! Поехали скорее!
Коляска разворачивается. Саира поднимает взгляд на меня. Уронив белоснежное полотно в пыль, бросается следом:
– Марьяночка, куда ты?!
А за ней торопятся и торговцы.
– Госпожа!
– Погодите!
– У нас лучшие товары!..
Окрики стихают в бодром перестуке копыт.
– Быстрей! – прошу я, когда мы проносимся мимо повозок торговцев. – Быстрей! Нам надо успеть сшить целое платье!
Сердце колотится, как сумасшедшее. Страх смешивается с каким-то непривычным горячим оживлением.
Сделать предложение светлому властелину – это дерзко.
Расстроить свадьбу с ним – безумие!
* * *
Мэрия от семи таких же трёхэтажных зданий, выходящих на центральную площадь Окты, отличается только табличкой «Мэрия» над восьмиколонным портиком.
Стоит она напротив рабочей резиденции светлого властелина, о чём сообщает табличка «Проконсул восьмой провинции», но по совершенно непонятной Октавиану причине местные называют её собором.
Он переносится из дома в телепортационный круг на верхнем этаже резиденции. Привычно запирает дверь в эту закрытую для посторонних комнату и, убрав ключ в широкий пояс, спускается по мраморной лестнице. У секретарей сегодня выходной, в здании царит поистине мёртвая тишина.
На улице уже собираются любопытные. Сидят на ступенях соседних зданий, пьют пиво. Заметив властелина, застывают, но он целенаправленно проходит в мэрию.
– Что-то он рано, – тянет торговка пирожками.
– Не терпится, – гыкает подвыпивший мужчина, но его одаривают такими взглядами, что он трезвеет и прячется за спины горожан.
Властелин поднимается на третий этаж мэрии и без стука заходит в строго обставленный кабинет светлых тонов: стол, стеллажи с документами, три кресла для посетителей и диванчик, на котором не поспишь в середине рабочего дня.
– Ах, господин, вы так рано! – подскакивает бледный мэр и нервно оттягивает воротник. – Что-то случилось?
Светлый властелин останавливается напротив стола из белого дуба. Молчит. Мэр, обливаясь потом, опускается в мягкое кресло – единственная здесь роскошь, выбитая жалобами на больную спину. На лысеющей макушке градоправителя поблескивает солнечный блик.
– Почему у Марьяны нет лицензии? – спрашивает светлый властелин.
