Текст книги "За тебя. Вернуть (СИ)"
Автор книги: Анна Водолей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц)
Annotation
Каин давно начал вести сложную партию в беспощадной игре на выживание.Но у его семьи есть и собственное мнение на сей счет. А еще эта девочка Саша,так удачно подвернувшаяся в свое время, нельзя забывать о ней. Иначе весь план рухнет. Это история о нем, о ней. И о девочке, жизнь которой изменили без ее ведома и согласия. Планируется дилогия.
Водолей Анна
Водолей Анна
За тебя. Вернуть
Часть 1.
Вернуть.
Твоя защита стала моей погибелью и стоном на губах.
Без тебя я ничто.
Солнце еще не поднялось, и город находился в дремотном состоянии вялой прохлады, поглощающей тихие звуки и обнажающей самые нелепые запахи. Все казалось гораздо острее, ярче и четче. Мы стояли на широком балконе и смотрели вдаль на виднеющиеся горы, на заснеженные их шапки.
Грустно улыбаюсь блуждающим мыслям.
–Будь осторожна.
–Буду.
И не оборачиваясь, чтобы не видеть волнения в его глазах, обращаюсь ко второй своей сущности, чувствуя, как душа распахивается навстречу первородной магии, как сила окутывает в кокон, заполняется пустота смыслом, как обретают четкость предметы, недоступные простым человеческим взглядом.
Мужская рука касается моей морды. Пристально смотрит, ему важно знать, о чем я думаю. И делает шаг назад, отпуская.
Я развернула огромные льдисто-серебряные крылья с примесью аквамарина и взметнулась ввысь, покоряя небо. Ветер, мой ветер. Самая любимая стихия, самая отзывчивая, умиротворяющая, благожелательная.
Все четыре покорные стихии были любимы мною. Они были моим щитом и оружием, спасением и надеждой. Они были мною или стали мною в течение жизни.
Стихии – самая опасная сила. Даже при малых способностях стихийники могли сокрушать армии, выворачивать мир наизнанку, перекраивать его по своему желанию. Именно поэтому природой лично устанавливались ограничения, и именно поэтому стихийников почти не рождалось. Всего в этом мире нас было с десяток, и мы не могли приближаться друг к другу, отталкиваясь заряженными частицами. Будто магниты, покорителей стихий разворачивало в разные стороны, чтобы не смогли объединиться. И учить нас было некому, сами овладевали навыками, находили общий язык с Силой и выбирали лучшие пути в подчинении.
Я наслаждалась пением ветра в ушах, его легкостью под моим телом, порывистыми объятиями.
Как все так обернулось? Когда контроль над ситуацией был утерян?
Теперь, когда я вернулась на свое место, можно было немного расслабиться, позволить мыслям течь в свободном направлении и вспомнить.
То, с чего все началось.
Древний темный лес заволокло туманом, высокие ели подпирали небо, солнцу в этот предрассветный час путь заведомо заказан. Птиц не было. Только стайка людей, снующих туда-сюда, что-то оживленно обсуждают.
После сумасшедшей гонки я приходила в себя, судорожно набирая легкими воздух. Он сидел недалеко, позволяя ловить свое присутствие угловым зрением.
Что он делает?
Поворачиваю голову влево.
Мужчина темноволос, отросшие прямые пряди спускаются на глаза, которые закрыты.
Под подбородком он держит скрипку, нежно, как держат любимую девушку, и колдует над струнами.
Водит пальцами вверх-вниз, прислушивается к инструменту, гладит его.
-Что ты делаешь? – удивление в голосе.
-Мне нужно сыграть для нее.
Он распахнул темные глаза, и его цвет полностью поглотил мой разум, обвалившись чернотой.
Я захлебнулась криком и подскочила в кровати, зажимая рот руками.
Луна в эту ночь не светила в окно, спряталась за крышу соседней высотки, и мне доставался лишь неверный свет фонарей, пробирающийся сквозь зазор между плотными задернутыми шторами. Тени от ветвистых деревьев причудливым узором легли на тюль и чуть покачивались из-за сквозняка приоткрытой форточки.
Тише-тише.
Родная комната. Угадываются в темноте развешанные фотографии, туалетный столик, пуф, который я оттолкнула в середину комнаты, торопясь вчера на работу, да так его и не поставила на место.
Кот, уловив пробуждение, навострил уши, но понял, что для подъема еще рано, и плавно положил обратно голову на сложенные лапки.
Медленно раскачиваясь в постели, я успокоила себя, легла на живот и забылась новым сном.
Это мои сны и я к ним привыкла. Привыкла настолько, что после очередного кошмара просто переворачиваюсь и засыпаю снова. Уже давно нет подъемов среди ночи и жадных глотков капель волокардина, растворенных в кипяченой воде. Уже давно ушел страх засыпать и видеть слишком реальные сны, а потом просыпаться и думать: 'Господи боже, надо сходить в церковь и поставить свечку Богородице'.
Все ушло. Сны остались.
Единственно, что заставляло все так же волноваться, так это реальность ночных путешествий. Бывали месяцы, когда сны яркими чудесными красками разукрашивали ночь, оставляя на утро чудесное настроение и необъяснимое чувство легкости.
Но наступало время кошмаров. Ужас плавно перетекал в настоящее: перед работой желудок выворачивало наизнанку, обострялись обоняние и чувствительность. Я словно и не спала ночью, а была всеми физическими силами задействована в морфеевском спектакле.
В этот раз утро тоже выдалось не самым жизнерадостным. Холодный душ не привносил трезвости в голову и не поднимал тонус организму. Вяло кутаясь в полотенце и оставляя мокрые следы от стоп, прошла на кухню, чтобы щелкнуть по чайнику и через пару минут услышать 'Дзинь'.
Налила чашку крепкого черного чая, добавила лимон и устроилась в кресле у телевизора с нарезанными бутербродами.
Новости обрадовали декабрьским минус семь и пробками, оцененными в пять баллов. Я выглянула в окно – машины уже начинали собираться на дороге под домом. Чувствую, на работу вовремя не доеду.
Жалобно мяукнул кот.
Не поменяла вчера воду животному.
Нагнувшись за миской, почувствовала, как перед глазами поплыли предметы, а в ушах появился тонкий писк, обрубая иные звуки.
'Все-таки сны меня измотают вконец' – печально подумала я в который раз за свою жизнь. Завершив утренние дела, вышла из подъезда, на ходу вспоминая, где оставила машину.
Вот бывает же так, что замотавшись и поздно вернувшись домой, совершенно не помнишь с какой стороны дома припарковалась. Или это зимний недостаток витаминов?
Сегодняшний день решил сложиться из мелочей: слишком близко поставленная кружка с кофе сотрудницей заставила меня уткнуться в волосы, чтобы не вдыхать насыщенный аромат. Я всегда была 'неравнодушна' к запаху кофе, но обычно могла хотя бы с натягом выносить одуряющий запах и не испытывать позывов тошноты. С другого конца зала тянуло ароматом банана, громко кричали курьеры за дверью, где-то ели ириску, пили ванильный чай.
Каждое действо так ярко пропечатывалось в мозгу, что в ушах начало пищать. Комки съеденного утром бутерброда мерзко поползли вверх.
Начались накаты чувств страха и тревоги.
Стараясь не выдать необъяснимого волнения и избежать ненужных вопросов коллег, поднялась со стула и медленно пошла в сторону туалетной комнаты. Начинал бить озноб.
Паническими атаками до этого я никогда не страдала и сейчас испытывала весьма неприятные ощущения, наугад ставя себе диагноз.
Туалет в нашей организации был совмещенным для мужчин и женщин, поэтому шанс встретить знакомое лицо увеличивался вдвое.
Я оперлась руками на раковину и взглянула в зеркало на отражающуюся бледную маску с темными кругами под глазами. Щедро пустив холодную воду из крана, умыла лицо и шею. На заднем плане стукнула дверь -вошли.
–Саш, с тобой все хорошо? – озабоченно спросил мужской голос.
Вадик.
На прошлой неделе ему в третий раз было отказано в ужине. Но это нисколько не огорчало мужчину. Есть такой типаж– берут измором, самолюбие у них отсутствует напрочь что ли.
Я рывком подняла голову, чтобы ослепительно улыбнуться и сказать, что волноваться не о чем, но кремовый кафель и зеркало поплыли, оставляя сначала зеленые круги, а затем все резко ухнуло в темноту. Я ничего не успела почувствовать.
Первым вернулось сознание. И понимание того, что чего-то жизненно-важного нет, затопило разум страхом.
Не было воздуха. Не было голосов. Непередаваемое чувство, надо признать: ты осознаешь, что не можешь дышать, не можешь слышать, не можешь раскрыть глаза и пошевелить пальцем, но при этом можешь думать о своем чудовищном и мучительном положении. Я всеми силами пыталась обуздать организм и сделать вдох. Хотя бы маленький вдох. Грудь начинала гореть.
'Боги!', – истерично визжал внутренний голос, натужно сжимаясь от страха. Я же сейчас задохнусь!
Мысли бешеной птицей метались в панике, отдавая приказы мозгу. Нужно поднять руки, дотянуться до носа, проверить, что мешает вздохнуть. Но руки не слушались, губы не шевелились.
Сколько продолжалась эта агония я не знала, но когда обходиться без воздуха далее стало невозможным – первые звуки вырвались из моего горла, и спасительный кислород холодным тонким ручейком потек в ноздри и горло.
–Очень слабая девочка, – произнес врач.
Конечно, врач. Куда же еще в таком состоянии определяют, как не в больницу?
Открыла глаза, но перед ними плыло, будто у меня была сильнейшая близорукость. Плохо слушающейся рукой ощупала лицо: никаких кислородных масок, никаких трубочек.
Я проваливалась в пропасть и просыпалась, не забывая проверять лицо, потому как зрение возвращаться не спешило.
Окончательно очнулась ночью. В палате было темно, даже ночника не оставили, окна же были надежно закрыты, почти не пропуская света. Обыскав узкую жесткую постель на предмет пультов для оповещения медработников и не найдя такового, решила выйти в холл. Уж там-то, наверняка, есть дежурная сестра, которая всучит пациенту градусник и расскажет историю болезни.
Свесив ноги, неожиданно ткнулась пальцами в теплый скользящий пол. Сбившаяся у живота ночная рубаха тяжелым грузом упала к полу, доходя до щиколоток. Я непонимающе прошлась ощупью по телу, странный выбор одежды для медицинского учреждения.
Все так же наощупь обошла небольшую комнату в поисках выхода и обнаружила холодную кованую ручку изогнутой формы.
Куда меня определили? В элитный диспансер по расстройству психической системы? Я медленно открыла тяжелую дверь, высовывая наружу нос.
Холл был. Но даже самый смелый фантазер вряд ли бы назвал круглую залу, обитую деревом и шелком, больничным холлом. На стенах висели причудливые канделябры, освещая классический интерьер естественным огнем.
Легче всего было свалить увиденное на сон. Но состояние между сном и явью я различала слишком четко, чтобы поддаться на провокацию мозга.
Не сон.
Сердце с неимоверной скоростью набирало темп и грозило выпрыгнуть из груди.
Еще никогда в жизни страх не закрадывался так глубоко.
Спешно захлопнула дверь и вернулась в комнату.
Нужно одеться. Должно быть, мои вещи где-то здесь.
Трясущимися руками я искала на стене выключатели, пока не опомнилась, что в коридоре для освещения к электричеству не прибегали. Вероятно, и в комнате тоже.
Пройдясь трясущимися руками по кровати и небольшому столику, ничего, напоминающего юбку и рубашку, не обнаружилось.
Ноги ослабли, матрас едва скрипнул. Мысли разбегались в стороны.
Нужно просто выйти наружу и найти того, кто все мне объяснит. Мы живем в современном цивилизованном мире. И не могли меня неведомо куда увезти с работы без суда и следствия.
Всему есть логическое объяснение. Зря я поддаюсь панике. Ведь были же голоса врачей. Врачей ли, ойкнул внутренний голос.
Саша, думай правильно. Если бы тебе хотели причинить вред, это бы уже случилось.
Я решилась и пошла вперед по длинному коридору. На стенах в дополнение к канделябрам появились большие картины в золоченых багетах, на полу ровной подгонкой лежал отполированный серый камень.
Происходящее было настолько странным, что не умещалось в голове. И достойных объяснений не находилось. Я шла довольно долго, но коридор не кончался, он переходил в повороты, в лестницы и ни одной двери. Загнанный страх начал колоть пятки, подгоняя вперед. Не бывает, чтобы коридор не имел конца!
Только бы выбраться отсюда, взять такси и ехать в милицию! Черт знает что! Бордель!
'Точно, бордель' -пронеслась у меня в голове, забитой светскими хрониками, истерическая мысль. И я, что есть сил, быстрее побежала искать выход, пока пропажи не хватились.
–У нас не положено бегать, – спокойный голос остановил в середине коридора. Там же никого не было только что. Я остановилась и медленно обернулась на голос, ожидая увидеть все, что угодно. Передо мной стояла высокая стройная женщина лет сорока с забранными в тугой высокий пучок волосами. На ней было стального цвета платье с длинной юбкой, скрывающей обувь. Как минимум, наряду было лет сто, судя по фасону.
Я невольно отступила. Мне это не нравилось. Что за театр?
–У 'нас' где? – голос дрожал и хотел плевать на рациональные замечания разума о том, что демонстрировать испуг противопоказано.
–В этом доме, – спокойно ответила женщина, обведя руками заколдованный коридор.
–А чей это дом? – быть может, это дом сумасшедшего олигарха-начальника на окраине города и все не так уж и страшно, а я тут истерики устраиваю. Так и нервный срыв получить недалеко.
Но ответ женщины разбил радужные надежды, как разбился бы хрустальный бокал об этот самый каменный пол.
–Это поместье Графа Шарля Агейского.
–Кого? – опешила я. Лихорадочно соображая, не могла вспомнить никого с таким именем. Англия? Шотландия?
–Шарля Агейского. Графа. Владельца прилегающего Серого моря и части Светлых земель по Наилевому соглашению, которое было заключено в 1853 году от Падения Звезды, – тихим спокойным голосом оповестила женщина, упрямо всматриваясь в меня.
Допустим, я подзабыла школьную и институтскую программы по истории, но с географией не все так плохо и Серое море со Светлыми землями вогнали в ступор.
Я уверена, более глупого выражения лица она никогда до этой секунды не видела. Рот открывался и закрывался, мысли не были способны оформиться в членораздельную речь.
–О, – наконец выдавила я. – Теперь все ясно. – Лицо женщины не выражало изумления, как будто она привыкла к таким нервным барышням.– Ну, я пошла.
Ноги очевидно тряслись, и даже длинная байковая ночнушка не скрывала позорного танца коленей.
–Куда?
–Туда, – я ткнула пальцем за свою спину, противоположную сторону от женщины, и в подтверждение слов шагнула назад.
–Иди, конечно, – согласилась она. – Но когда тебя поймает стража, не забудь сказать, что ты из дома Графа Агейского, чтобы не в темницу бросили, а сюда привели. Хорошо?
–Обязательно, – буркнула я и бросилась прочь, пока женщина не передумала.
Какой абсурд, право слово.
Слетев с лестницы и не встретив сопротивления, наконец-то оказалась перед тяжелой дверью, сделанной из темного дерева. Передняя панель кропотливо испещрена мелким узором, врезанным в полотно, и представляла собой скопище цветов. На диво красиво, но времени оценивать фантазии не было. Я налегла на нее плечом, и оказалась на крохотном полукруглом крыльце с двумя ступенями, ведущими к широкой подъездной дороге.
Крик вырвался непроизвольно.
Теплый ночной ветер мягко бегал по коже. Запах лета, цветов, остывающей земли. Не было ни одного намека на зимний холод и снег.
Что происходит?!
Что, черт возьми, происходит?!!
Я летела вперед, больно искалывая ноги, очевидно, что в кровь. Животный страх гнал прочь от проклятого места. От несуществующего лета. От какого-то Графа и падения звезды.
Через пятьдесят метров угадывались ворота в темноте ночи.
По пути, обернулась назад и подняла глаза, чтобы оглядеть дом. Замок, возвышающийся тяжеловесной грудой камней, не имел претензий на художественность. Несколько башен со шпилями, десяток окон, квадратные формы.
Замок.
Я бежала, как не бегала даже в школьные времена на эстафетах для получения 'отлично' в дневник. В воротах обнаружилась узкая калитка, которая осталась незапертой на ночь, и вывела на освещенный бульвар. Глаза метались от здания к бордюрам, от людей к фонарям. Все тут было необычно, непривычно для моего образа и стиля жизни. Дома были словно из восемнадцатого века Лондона георгианского стиля со своей симметрией, четкостью форм, сложенных преимущественно из красных кирпичей. В фонарях горел огонь. Настоящий желтый огонь, украшающий свечением любые детали, делающий их причастными к своей игре светотени. Женщины ходили в платьях, скрывающих ноги и плечи, реже в штанах, мужчины выглядели более привычно: брюки со стрелками, сюртуки, подобие пиджаков, туфли. И тут не было зимы. Не было моей московской зимы.
Я шарахалась ото всех, как от чумных. Однозначно, чужаки очень опасны. Меня предусмотрительно обходили и провожали непонимающими взглядами, обдавали бранью и жалостью.
В голове царила уже не столько паника, сколько обреченность. Оказаться неведомо где, без малейшего представления о происходящем. Непонятные имена, собственная история. Другой мир.
Плечи передернулись, слезы подкатили к горлу. Сжавшись в комок в темной улице, заплакала испуганным ребенком, натянув ночнушку на колени.
Через час, когда в моем убежище послышались шаги и звуки подвыпивших голосов, я, не раздумывая ни секунды, снова бросилась бежать, руководствуясь чувством самосохранения.
В итоге, оказавшись прижатой спиной к выкрашенному желтым дому, так по его стене и двигалась, до тех пор пока не провалилась в проем подворотни. Запах помоев подействовал отрезвляюще, словно оплеуха.
Неизвестная реальность, совершенно одна, почти голышом.
Несколько прочтенных книг о параллельных мирах сейчас не успокаивали и не внушали доверия. Это ерунда, этого всего не существует.
Размышления прервал скрип открываемой недалеко железной неприметной двери. Из освещенного прохода вышли двое молодых людей, вынося с собой шум и гам веселья. Дверь тут же быстро закрылась, запирая звуки вечеринки.
–Слушай, га-га-га, неплохо мы так с тобой, га-га-га, – хохотал один из молодых людей. Несмотря на откупоренную бутылку в свободной руке, язык его слушался.
Я вжалась в стену, надеясь слиться с ее желтоватым цветом.
–Да, неплохо, – согласился второй.– Путь нам сюда теперь заказан. Стой, – внезапно они остановились и посмотрели на спрятавшуюся меня.
Только бы маньяками не оказались, охочими до легкой добычи. В Москве на это рассчитывать не приходилось, порядочных людей, выходящих из клубов в "приподнятом" настроении, по пальцам счесть возможно.
–Эллейн, Вам не говорили, что в таком виде по улицам города ходить неприлично? – язвительно спросил тот, что справа. У него были светлые вьющиеся волосы, он был хорошо сложен, широкоплеч, высок.
Я еще сильнее вжалась в стену, трясясь всем телом. Что ж так не везет в последнее время-то?
–Ну ее, вдруг она блаженная, – успокоил друга молодой человек слева. Он производил впечатление холодного и недоступного типа, такие, как правило, вполне разумны. Быть может, все будет хорошо?
–Думаешь, из Квильи бежала? – задумчиво проговорил правый.
–Из Москвы я, – тихо вырвалось из груди.
–А это что за зверь такой? – хохотнул блондин.
И только я открыла рот, чтобы ответить, как в это же мгновенье произошло сразу несколько событий: лица ребят резко переменились, блондин рывком упал на землю, разбивая бутылку, другой одним прыжком оказался рядом со мной и повалил вниз, над головами что-то свистнуло и взорвалось, столкнувшись со стеной.
–А теперь бежим! – кто из них это скомандовал, я не поняла, но бежали мы быстро и зигзагами. Меж домов, избегая открытых местностей, по низким крышам, и в довершение приключений на мои босые ступни спустились в канализационный люк, где было вполне сухо.
–Что это было? – я испуганно оглядывалась, но погони не заметила.
–А то неясно, – осклабился брюнет.
–Неясно, – как в тумане повторила за ним.
Молодые люди переглянулись друг с другом и пошли вперед. Я поплелась следом.
–Зачем она идет за нами? – спросил брюнет у своего друга, не понижая громкости.
–Черный ее знает. Странная какая-то, – пожал плечами блондин. – Ты зачем ее с нами потянул?
–А куда ее? Сболтнула бы страже о нас, сам понимаешь, чем могло бы обернуться.
–Согласен.
Мне не следовало идти за ними, я все понимала. Но остаться одной в канализационных люках неведомо где, было бы не самым лучшим стратегическим решением в сложившейся ситуации.
Мы прошли достаточно большое расстояние, прежде чем нервы молодых людей сдали.
–Долго еще собираешься за нами идти? – вяло спросил брюнет.
Слезы хлынули из глаз. Это нервное.
Что я буду делать тут одна? Куда мне идти? Кого просить о помощи, и поможет ли мне кто? Где я?
–Боги, – простонал блондин. – Этого не хватало нам. Вот возьми-ка, – на мои плечи накинули великодушно одолженный пиджак. – Успокойся.
–Помогите мне, – простонала я, всматриваясь в незнакомцев. – Прошу вас, помогите мне.
–В чем? – спросил брюнет.
–Я не знаю, где я и что происходит. Я ничего, совсем ничего не понимаю. Это какое-то безумие!
–Ты серьезно? – строго спрашивал брюнет. – Ты из другого мира?
–Я...я не знаю. У вас что, мир другой?
–Это Ромал.
Я тихо осела на корточки. Невероятно. Так не бывает.
–Так, давай для начала успокоимся, – брюнет присел рядом и слегка встряхнул меня за плечи, заглядывая в мокрые глаза.– Так бывает. Слышишь? В этом нет ничего ужасного и страшного. В твоем мире нет смещений? Вы не двигаетесь меж мирами?
–Нет, ничего такого, – тихо проговорила я. Глядя на него, становилось как-то... спокойнее?
–Тогда понятно, почему тебя это шокирует. Не бойся, завтра я отведу тебя к нашим мастерам, думаю, для них не в первой такие задачки решать. Как считаешь?
Брюнет ласково улыбнулся, и у меня дрогнуло сердце. Улыбка словно была знакомой, располагала и внушала доверие.
–Да, – эхом отозвалась я.
–Тогда иди за нами. Не бойся, я не причиню тебе вреда.
–Да, эллейн, вы оказались в надежных руках, – хохотнул блондин. – Надо же, как вам повезло.
Шли долго и теперь не торопились. Ребята о чем-то говорили, задавали какие-то вопросы, я ничего не слышала, погруженная в себя. Менялись декорации, вылезли из люка, огибали неосвещенные постройки, деревья, сады. Как-то незаметно вошли в высокую дверь и очутились в доме.
Тускло мерцал свет, но и этого хватило, чтобы понять – занесло меня опять в богатое жилище. А, может, в этом городе живут только зажиточные люди? А может и не люди вовсе?
–Располагайся, – кивнул брюнет с короткими волосами. Только теперь при свете свечей я могла разглядеть цвет его волос. Темно-каштановые с рыже-золотой узкой полосой, делящей голову на две неровные части, карие глаза с золотой каемкой, тонкое лицо, прямой нос.
–Представься, болван, – одернул его блондин. Этот юноша обладал кучерявой шевелюрой купидона, он более коренаст, нежели его друг, шире в плечах и его мышцы внушают уважение.
–О, простите, леди, – на последнем слове он сдержал улыбку. Хороша леди, согласна. – Зовите меня Вером.
–А я Тавий.
–Саша.
–Как? – хором спросили ребята, округлив глаза.
–Александра. Ну, Саша – это сокращение от Александры.
Ребята кивнули и переглянулись. Вер ослабил длинный шейный платок, завязанный на манер галстука, и, расстегнув запонки с большими драгоценными камнями, скинул их на ближайший небольшой столик в холле.
Судя по всему, дом принадлежит ему.
–Это имя из твоего города? – спросил брюнет, снимая испачканный пиджак и вешая его на вешалку в стенном шкафу.
–Да, – кивнула я, предпочтя не следовать примеру юноши и не снимать одолженную вещь. Даже по земным меркам сидеть перед незнакомыми мужчинами в спальной принадлежности неприлично.
Мальчишки не вызывали опасений. Лет двадцать-двадцать два, смешливые, но добрые глаза. Знакомый тип, к тому же в этом я неплохо разбиралась, наделенная от природы хорошей интуицией на окружение.
Мы прошли в гостиную. Шикарная обстановка немного пугала, однако, стоило признать, что вкус у хозяина абсолютно недурной: дорогие породы дерева и камня, мягчайшие обивки, украшенные хрусталем люстры и бра деликатно сочетались меж собой и находили отклик в различных деталях и аксессуарах.
Молодые люди вольготно уселись на одном из двух диванов. Вер примостился сбоку, опираясь спиной на высокий подлокотник и уложив тонкую длинную руку на рельефную спинку мебели цвета слоновой кости, Тавий был более скромен в позах, закинул ногу на ногу по-мужски и с улыбкой наблюдал за моими манипуляциями. А я безумно боялась испачкать светлый ковер грязными исцарапанными ногами, ступала на цыпочках, была бы возможность – взлетела. Их-то, похоже, совершенно не смущало, что они пачкают мебель.
Вер мельком стрельнул взглядом в сторону камина – вспыхнул огонь, на секунду вырвавшись из плена кладки.
Я не поверила глазам. Что? Это невозможно.
Устало потерла виски. Верно, показалось. Слишком вымоталась.
–Утром была в своем мире, потеряла сознание– в вашем, – начала я, когда кое-как без ущерба для обстановки пристроилась на краешке дивана.
Немного поразмыслив, пришла к выводу, что для меня не имеет большого значения кому и что рассказывать в этом мире. Я тут не знаю никого и ничего, а помощь просить надо. Значит, с чего-то начинать все равно нужно.
–Ты не могла оказаться здесь спроста, – без тени удивления проговорил Вер. Он казался более серьезным, нежели улыбающийся Тавий.
Вот так просто, меня даже внутри перекосило от незамысловатости.
–Для вас это нормально?
–Да, в наш мир иногда забирают других... – он немного замялся, кривя губы. – Других.
Других – это кого?
Молчание затягивалось, а в мозгу никак не могли уложиться в один ряд факты о 'другом мире' и 'иногда забирают'.
–Предлагаю не затягивать сегодняшний вечер, – деловито сменил тему Вер.– Сейчас я попрошу проводить тебя в комнату для гостей. Наутро договорюсь о встрече и отведу к нужным людям.
–Даже не знаю, как благодарить, – растерялась я.– Я очень хочу вернуться домой. Как можно скорее.
Молодые люди переглянулись. И Тавий не смог скрыть улыбку. Хотя, он был довольно-таки улыбчивым молодым человеком, в принципе.
–Что не так? – робко поинтересовалась я.
–Да ну так, – как бы невзначай проговорил он.– На деле-то выходит, что иномиряне не покидают новый мир.
–Я-не тот случай.
–Время покажет, – равнодушно отметил брюнет, пожимая плечами, и дважды хлопнул в ладоши.
Спустя меньше, чем через минуту, появился высокий худой мужчина в строгой серой форме. Не выказав ни малейшего удивления даже в мимике, он пригласил меня следовать за ним, и повел на третий этаж по широкой лестнице.
Под босыми ногами мягко стелился темно-зеленый ковер, укрывающий мраморные лестницы. Коридор был ярко освещен. Светлые стены свободны от картин и прочих украшений.
Комната, куда меня провели, была небольшого размера, но уютно и даже нежно обставлена.
–Ванная комната, – мужчина (видимо, дворецкий) прошел по комнате и раскрыл вторую дверь. – Если Вам что-то понадобится – буду рад служить. К сожалению, другая обслуга сегодня отпущена, и вам некому будет помочь. Приносим свои извинения.
Молча кивнула, не понимая, о чем он говорит.
Как только провожающий покинул комнату, я двинулась в обозначенную ванную. По виду она мало, чем отличалась от привычного варианта. Водопровод здесь присутствовал, разве что отличия заметны в стилистике исполнения.
Я мало, о чем думала. А если быть честной, старалась вообще не загружать голову, задав установку: 'Все будет хорошо. Завтра все решится'.
К чему бы привели размышления? Вернулся бы загнанный в угол страх, появились бы слезы. Нет, не хочу. Иногда нужно плыть по течению, особенно, когда оно столь сильное, что сносит с ног.
Вот раны стоп казались действительно серьезной проблемой. Если, напитавшись адреналином, организм блокировал сигналы боли, то расслабившись в ванной, я получила весь спектр незабываемых ощущений.
Обернувшись полотенцем, вышла в комнату. Постучали.
–Саша, я принес тебе одежду на завтра.
Едва приоткрыв дверь, в узкую щель Вер протянул длинное платье бургундского цвета.
–Примерь, должно подойти. С обувью что-нибудь решим, когда выйдешь.
–Спасибо.
Платье было слегка великовато, но сидело неплохо. Мысленно поблагодарила тех людей, кто обрядил меня в ночную рубаху за то, что нижнее белье оставили все же на месте. Ткань платья была несколько грубой, и явно не предполагалась на голое тело.
–Готова? Можно посмотреть? – спросил Тавий.
–Да, конечно.
Мальчики вошли в комнату и оценивающе оглядели меня с головы до ног.
–Отлично, – улыбнулся Вер. – Теперь ты хотя бы похожа на адекватного человека.
–А откуда в доме женские платья? – смешливо поинтересовался у своего друга Тавий.
Вер едва успел виновато улыбнуться, как послышались близкие шаги.
Входная дверь почти неслышно отворилась, ребята разом вытянулись по струнке, одергивая одежду и поворачиваясь лицом к входящему.
Он медленно вошел в комнату. Солнечное сплетение ахнуло болью и тут же отступило, я неловко кивнула головой в знак приветствия.
Дыхание не восстановилось.
Каштановые волосы до плеч с тонкой прядью рыже-золотого цвета, убранные в простой низкий хвост, костюм-тройка с камзолом до колен из белой ткани со сложной вышивкой, изящная трость с серебряным набалдашником в виде волка, начищенные бежевые туфли.
Я строго одернула себя, нельзя так рассматривать родителя Вера. А то, что это был именно родитель, сомневаться не приходилось, уж больно похожи они были. Только красота Вера еще хрупкая, мальчишеская, в отличие от его родственника.
–Вечер добрый, мальчики. Кто у нас в гостях? – его выдержке можно было позавидовать. Мальчики робели.
–Саша, – я шагнула вперед и протянула руку для приветствия. Рука дрожала.
Карие глаза мужчины взглянули с недоумением и оценкой, он перевернул мою руку ладонью вниз, легко коснулся поцелуем пальчиков и представился Каином. Чуть дольше положенного задержал взгляд на моем лице, изучая. Оглядел явно одолженную одежду, по губам проскользнула тень ухмылки.
–Иномирянка? – уточнил он на всякий случай, очевидно, зная ответ.
–Да.
У меня на лице что ли написано?
–Пройдемте в кабинет, обсудим.
И сказано было таким тоном, что не нашлось ни одного возражения. Вроде и все приличия соблюдены, вопрос задан, да сказано таким образом, что сразу понимаешь, кто тут главный, а кто так...для фона неяркого.
Мы спустились на первый этаж, пересекли гостиную, огибая лестницу, свернули направо в коридор и меньше, чем через минуту оказались в просторном кабинете. Всю дорогу я старалась не выглядеть девочкой из деревни, которой разрешили сходить в гости к барину, и не охать, не ахать от подобного великолепия.
Кабинет был отделан красным деревом и зеленым узорчатым шелком. Массивный стол стоял напротив окна, на нем по разбитым аккуратным стопочкам лежали письма, не вскрытые конверты, просто чистые листы бумаги и на самом углу устроился небольшой светильник. Хозяйское кресло манило к себе уютом и глубиной. Наверняка, оно очень удобно и выбиралось специально под спину Каина, чтобы тот мог работать сколько угодно в комфорте. Тяжелые портьеры были раскрыты и обнажали высокие окна с беззащитным тонким тюлем цвета шампанского. Высокие стеллажи до потолка, забитые книгами и свитками, приставная лестница, видимо, верхние этажи библиотеки пользуются популярностью. Большая люстра над головами с горящими свечами.
