Текст книги "Замки роз: нерассказанные истории (СИ)"

Автор книги: Анна Снегова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

Глава 13

Глава 13

Я всегда думала, что я – ужасная трусиха.

Когда читала книги, в которых герои совершают подвиги, никак не могла понять, как же у них это получается? Простой человек, живущий своей обычной жизнью, вдруг совершает что-то выдающееся, что остаётся потом в истории, о чём рассказывают люди, передавая из уст в уста, о чём пишут книги.

Что должно быть в голове у такого человека в тот момент?

Мне кажется, никто из них не думает о подвиге. Только о цели своего поступка. Цели, которой необходимо добиться во что бы то ни стало, не считаясь с ценой.

А ещё я думаю этим вечером о том, что подвиг – он у каждого свой. И кому-то совершить один лишь только шаг, требуется колоссального напряжения всех жизненных сил и всей воли.

Как мне сегодня, когда переступаю порог своей комнаты. Чтобы спуститься в бальный зал Замка ледяной розы.

Я честно, собиралась просидеть одна до самого отъезда короля со своей невестой в столицу. Поплакать в темноте, подумать о том, что делать дальше. Что делать со своей непутёвой жизнью и своим разбитым сердцем.

А потом вдруг поняла, что не плачется больше.

Что-то изменилось во мне этим вечером. Я не могу больше прятаться от жизни, пока другие люди за стенами, которые я выстроила вокруг своей нежной души, проживают свои и дышат полной грудью.

Я тоже хочу жить.

Я тоже хочу дышать.

Даже если будет больно – это лучше, чем медленно умирать в своей собственной тюрьме, которую возвела себе сама, камень за камнем. Прислушиваться к отголоскам музыки и чужого смеха там, далеко. И упиваться собственными страданиями.

Больше не хочу. Этот напиток стал мне отравой.

Поэтому я решаю выйти и досмотреть всё до конца. Своими глазами увидеть, как он назовёт мою сестру своей при всех этих людях. Увидеть, каким будет его лицо. Встретиться взглядом всего на мгновение – быть может, если он ещё помнит о моём существовании.

Мне почему-то кажется, что в тот момент, когда он бросит свою жизнь на алтарь служения своему народу и своей стране, он захочет, чтобы рядом был хотя бы один человек, который будет понимать, чего на самом деле стоит для него эта жертва.

Если ему будет хоть капельку от этого легче – я должна быть там.

И моя нога переступает порог.

А Замок ледяной розы за моей спиной аккуратно закрывает дверь.

Почему-то появляется странное чувство. Что назад уже не вернусь. Будто Замок со мной прощается. Запирает дверь не только в спальню, но и в прошлое. Но списываю это на свои расшатанные нервы. Всё здесь пропитано тайнами и мистикой. Трудно не проникнуться тоже.

Тихо-тихо иду по длинному коридору второго этажа. Вокруг ни души, все уже спустились в зал, но судя по звукам, танцы ещё не начинались. Я слышу нестройный рой гудящих голосов, женский смех, звон бокалов, эхо скрипок, что настраивают музыканты перед началом.

На широкой изогнутой лестнице с изящной балюстрадой встречаю садовника, Торнвуда. Что он здесь делает? Или он тут больше, чем простой садовник? Кажется, ещё и дворецкий? Не помню. В таком месте я зареклась чему-либо удивляться.

– Вам понравилось гостить в Замке ледяной розы, юная леди? – спрашивает он, глядя хитро из-под кустистых бровей.

И этот разговаривает со мной так, будто уже уезжаю.

Я изобразила слабое подобие улыбки. Всё-таки моё обескровленное состояние не повод быть грубой и неучтивой.

– Здесь невероятно! Ничего подобного в жизни не видела! Откуда только взялось такое чудо?

– Замки роз вырастают их крохотных каменных семечек. Всё, как в жизни, иногда большое и красивое начинается с малого и неказистого на первый взгляд. Просто камень. Ничего необычного. Просто камень – и немного любви, вот и вся магия.

– Вы так говорите, будто любовь – что-то самое простое и обыденное, – смутилась я. – А мне кажется, это самое сложное в жизни.

Он стоит чуть ниже меня на пару ступенек и смотрит по-доброму, как учитель на ученицу, которая сама додумалась до решения задачи и говорит правильный ответ.

– И всё-таки без неё ничего не получится. Камень останется всего лишь камнем.

– Зачем Замкам нужна любовь? Зачем мы всё её так упорно ищем? Почему нам без неё не живётся, ведь так же проще? – невольно вырвалось у меня то, над чем думалось долгими бессонными ночами. У этого человека удивительный дар вытаскивать всю подноготную.

Прозрачный взгляд теплеет.

– Вы никогда не задумывались о том, чем отличается живая материя от неживой?

Я покачала головой.

– В неживой природе всё стремится к разрушению, увяданию и смерти. Горы рассыпаются в песок. Моря высыхают до дна. Реки мелеют, и русла их заносит пылью. Даже камень рано или поздно утратит свою незыблемую прочность. Это закон мироздания. Всё в нём стремится к упрощению, распадается до самых мельчайших частиц. И есть лишь одна сила во Вселенной, которая противится этому процессу. Та, что создаёт из простого – сложное. Из небытия – бытие. И эта сила…

– Жизнь… – выдохнула я.

– Правильно. Любовь – это жизнь. Созидание. Из хаоса – к бесконечной сложности порядка. Без любви существования каждого живого существа ничем не отличается от существования неживого, оно точно так же становится лишь движением от одной точки к другой, от рождения – к неминуемому распаду и гибели. Любовь создаёт, любовь толкает к продолжению жизни. Любовь даёт смысл тому, что изначально заданного смысла не имеет.

Он останавливается на минуту, давая мне время осмыслить. А потом продолжает:

– Любовь побуждает к самоотверженным поступкам, которые погружённый в эгоистичное существование самодостаточный человек ни за что бы не совершил. Поэтому никогда не стесняйся глупостей, которые совершила ради любви. Потому что далеко не все люди способны на это. Дар любить – самый бесценный дар во Вселенной. Даже если окружающие осудят – увы, глухой человек не способен слышать музыку. Для него тот, кто поёт – смешной чудак, ни с того ни с сего разевающий рот.

Я совсем смутилась.

– Вы так говорите красиво, что я заслушалась. Сама бы в жизни не смогла. Как будто сто лет думали, чтоб лучше сформулировать.

– Как знать, возможно, так и было, – загадочно улыбнулся Торнвуд и, коротко мне поклонившись, поковылял дальше.

Совершенно теряюсь, когда попадаю в бальный зал.

Там битком набито народу. Не протолкнуться. От мелькания пёстрых пятен и приторного запаха духов чувствую себя в каком-то предобморочном состоянии. С трудом нахожу свободную кушетку возле самой стены – и то, она свободна лишь потому, что все гости устремляются к самому ядру толпы, чтобы не пропустить зрелище.

Актеры королевской труппы готовятся дать какое-то представление на историческую тему по случаю грядущего объявления помолвки короля. Развлечение публики подобными спектаклями – древний обычай при здешнем королевском дворе, насколько я слышала. Правда, сомневаюсь, что моему королю это безвкусие нравится. Я уверена, что он просто терпит, потому что такое нравится окружающим, и он не хочет обманывать чужих ожиданий.

Сердце замирает, когда в самом центре веселящейся, оживлённой толпы выхватываю взглядом до боли знакомую спину. Широкие плечи с эполетами, идеальная выправка, белая ткань мундира. Бокал вина в руке. Даже не надпитый. Просто это тоже – так надо. В такой день всем положено веселиться и праздновать.

А рядом – Сесиль.

Жеманные ноты её смеха доносятся даже до того места, где я сижу, перекрывают шум толпы, ввинчиваются прямо в мозг. Представляю, как сильно у него сейчас болит голова, и мне хочется подойти, чтобы попросить её хоть немного потише. Но я не имею права. Как я объясню? Она же ничего не знает. А я обещала хранить его тайны.

На сестре совершенно вырвиглазное лимонное платье, которое она дополнила малиновым кружевом. Рядом с изысканной белой простотой выглядит отвратительно. Даже моё черное и то не так ужасно. Неужели она сама не понимает? Неужели как обычно думает только о том, как выгоднее и ярче подать саму себя, и ни единой мысли о том, чтобы хорошо смотреться в паре с таким мужчиной? Но в этом вся Сесиль.

Отвожу глаза, чтобы не видеть.

Веки щиплет, не хватало снова разреветься.

Я пришла сюда как зритель, заняла своё место в заднем ряду. С меня этого довольно. Мне бы только узнать, чем закончится спектакль.

Мимо меня проносится Кэти.

Вся такая красивая, раскрасневшаяся, в удивительном светло-синем платье. Похожая сегодня на ожившую розу. Глаза сверкают, ищут кого-то, и я знаю, что точно найдут.

Пусть хоть одна пара сегодня отыщет друг друга, пусть! Когда я смотрю на них двоих, мне хочется верить, что все эти сказки и книжки про любовь – это не просто придуманные кем-то сладкие фантазии, чтобы приукрасить горькую прозу жизни. Что на самом деле так бывает тоже. Просто… как там сказал Торнвуд? Это бесценный дар, который даётся не всем.

Иногда способность любить приходит сама по себе.

Минута утекает за минутой… я смотрю на свои сцепленные на коленках пальцы, на побелевшие костяшки… заканчивается спектакль, музыканты настраивают скрипки, со смычков срываются чарующие ноты…

Сейчас будет первый танец.

По традиции такие балы открывает самая знатная пара из присутствующих.

А никто не может быть знатней короля.

Понимаю, что мне нужно испить эту горькую чашу до дна. Я хочу увидеть их танец.

Медленно поднимаюсь и иду туда, где больше всего людей. Их так много, что я уже совсем не вижу Сесиль… но широкие плечи под эполетами – как маяк для моих глаз. С его ростом невозможно ошибиться и не заметить.

С каждым шагом идти всё труднее, ведь рядом с главными звёздами этого вечера хочет быть каждый. Но мне как-то удаётся продвигаться, пусть и невыносимо медленно.

– Пропустите эту леди! Она родственница нашей будущей королевы! – вдруг гудят над самым моим ухом. Это один из королевских стражей, которые как обычно находятся поблизости от своего сюзерена. Высокий усач в алом мундире с кирасой, на которой красуется королевский герб – солнце, что спускается в морские волны. И поверх солнца – острый меч, пронзающий остров посреди этого моря. Какой говорящий герб. И какой страшный. Герб Завоевателей.

Усач мне подмигивает и принимается бесцеремонно распихивать кучку джентльменов в чёрном. Они уводят своих леди в сторону и дают мне дорогу.

Сама не понимая как, я оказываюсь совсем близко. Достаточно, чтобы услышать недовольство моей сестры.

– Вы так и не собираетесь меня пригласить? Первый танец принадлежит мне по праву!

Тихий голос в ответ. Предельно собранный, предельно спокойный. И властный, у меня мурашки от него по коже.

– Этот бал – дань уважения хозяевам Замка ледяной розы, который распахнул перед нами свои гостеприимные двери и столь любезно выдержал бесцеремонное нашествие гостей. У вас ещё будет предостаточно возможностей блеснуть в столице. А сегодня первый танец я отдаю своему верному вассалу.

Сесиль фыркает и отворачивается.

Отходит в сторону, всем видом демонстрируя, как оскорблена подобным пренебрежением. Тем, что на вечере, где она хотела быть в центре всех взглядов, бал откроет другая пара.

Оставляет своего жениха, и пустое место рядом с ним заставляет что-то внутри меня сжаться в тоске. Так ведь будет всегда? Он будет одинок в этом браке, даже больше, наверное, чем без него.

Самый страшный вид одиночества – одиночество в толпе.

А потом неожиданно гаснет свет. Умолкают стыдливо скрипки – когда где-то высоко вспыхивают синие огни, из пустоты, откуда-то словно из сердца самого Замка ледяной розы раздаётся волшебная тихая мелодия, а в круг голубоватого мерцающего света вступает пара.

Высокая фигура в чёрном.

Тоненькая в бледно-синем.

Рука в руке. Смотрят лишь друга на друга – и что-то говорят, но мы не слышим, это лишь для них двоих. Улыбка на губах графа, обожание и страсть в глазах. Робкий румянец на щеках Кэти и вспыхнувшее на секунду смущение. А потом… весь зал замирает в оглушительном молчании, затаив дыхание, когда они срываются с места в танце. И это как будто ожившее волшебство. Как будто сердце каждого присутствующего в зале тронула сейчас добрая магия и вера в чудо.

Кто-то толкает меня в плечо.

Всем хочется получше рассмотреть первый танец этого бала.

Я налетаю на кого-то в темноте… здесь совсем темно, свет с потолка освещает лишь одну-единственную танцующую пару в центре.

Пугаюсь, что сейчас упаду. Или оттопчу кому-нибудь ногу.

Но мою ладонь ловят и крепко сжимают.

В бешено кружащемся вокруг мире я вдруг нахожу одну-единственную опору и больше не боюсь упасть.

Мы стоим рядом, плечом к плечу, и смотрим на танец.

Тихая музыка.

Волшебные огни.

И темнота. А в темноте – наше последнее, украденное у судьбы прикосновение.

13.2

13.2

Мне хочется, чтобы остановились все часы во Вселенной.

Мне хочется длить бесконечно этот миг, где моя ладонь – в его ладони, потому что я знаю, что он больше не повторится.

Но время слишком жестоко, оно никого никогда не ждёт, и невозможно собрать воедино капли воды, что утекают сквозь пальцы в песок под нашими ногами.

Когда на жалобной ноте, как-то внезапно обрывается музыка и вспыхивает резкий, бьющий в глаза белый свет, я выдёргиваю руку из его ладони прежде, чем кто-то бы заметил это неуместное, вопиюще бесстыдное и неправильное прикосновение. Он почему-то не хочет меня отпускать сначала, но подчиняется моей беззвучной мольбе. Он, как и я, понимает, что скандала допустить нельзя. Мы слишком благоразумны, чтобы поступить по-другому.

Я отворачиваюсь и делаю шаг в сторону. Пытаюсь спрятать выражение лица, потому что по горящим щекам безошибочно понимаю, что они сейчас пунцовеют, как розы. Мне с моей белой кожей и светлыми волосами всегда было слишком легко покраснеть. Наверное, король прав, меня можно читать, как открытую книгу, даже без слов. А я сейчас лучше умру, чем выдам, о чём думала и чего мне хотелось, когда мой любимый человек держал меня за руку.

Ведь я как идиотка думала о том… что если так сладко касаться руки… что бы я почувствовала, если бы он меня обнял? А если… поцеловал?

Нет, лучше спрятать такие мысли подальше и никогда, никогда снова не доставать.

Почему-то все вокруг молчат.

Я оглядываюсь, ищу причину – почему все смотрят куда-то мне за спину, в дальний конец бального зала. А оттуда раздаётся торжественный и хорошо поставленный голос какого-то пышнобородого статного мужчины с офицерской выправкой, в форме с королевским гербом:

– Его сиятельство граф Сильверстоун, Маршал Его величества, пожаловали на бал в Замок ледяной розы!

Примерно с полминуты пытаюсь припомнить, где же я раньше слышала эту фамилию, а потом меня осеняет. Эмбер Сильверстоун! Бывшая невеста Рональда. Наверное, это её родственник. В очередной раз убеждаюсь, от какой знатной невесты он отказался ради любви, и снова проникаюсь уважением – пока высокий светловолосый мужчина в сверкающем стальном доспехе со шлемом подмышкой чеканным шагом движется через весь зал в гробовой тишине.

Подходит к своему королю – и я почему-то не вижу на лице Хьюго, когда бросаю робкий взгляд на него, никакой радости по поводу прибытия верного слуги. Скорее настороженность и подозрительное внимание. Мой король хмурится.

А глаза Сильверстоуна… мне вдруг становится страшно, такая холодная бездушная бездна повеяла ледяной стужей из них, когда он равнодушно скользил взглядом по толпе вокруг короля. Потом говорит что-то графу Винтерстоуну – и до меня с трудом доходит смысл его слов. Это кажется невозможным!

Младший брат короля, принц Генрих, тот самый, который решил оспаривать его право на престол, тот самый, что преследовал наш корабль, когда плыли сюда… он преодолел каким-то чудом Лабиринт Погибших Кораблей! Он уже близко. И с ним целое войско! Вслушиваюсь дальше – и в немалом шоке узнаю, что мятежный принц раздобыл где-то себе союзников с моей родины, Материка. Я не удивляюсь, что это так, ведь немало слышала о том, как раздражены и даже взбешены некоторые местные князьки тем, что вынуждены формально подчиняться королю Ледяных Островов.

Каждый хочет быть всевластным правителем в своём мирке, даже если мирок этот совсем крохотный.

Сколько жизней уже сгубили эти желания!

Хьюго пытался умерить их амбиции и успокоить гордость тем, чтобы взять невесту с Материка, но кажется, это не сработала.

Война, которой он так мечтал избежать, всё-таки постучалась в дверь.

Куда-то уводит Винтерстоуна Маршал. Кажется, хочет обсудить стратегию по обороне Замка ледяной розы.

Мимо меня проносится Сесиль, она подхватила юбки и с побелевшим как мел лицом бежит к выходу из бального зала. После минутного ступора толпа придворных разражается вскриками и визгами дам, возбуждённым и встревоженным гулом мужских голосов.

Все спешат к высоким дверям, поскорее отсюда, кто куда. Вряд ли в лесах вокруг Замка сейчас безопасно, все-таки под защитой каменных стен спокойнее, рассуждают спешащие мимо двое степенных дородных мужчин, один из которых дрожащей рукой поправляет запотевшее пенсне.

Я стою как столб, пока меня толкают со всех сторон и толпа хочет увлечь за собой. Но как упрямый ишак, я упираюсь ногами в пол и пытаюсь остаться на месте.

Пока меня не сдергивает и не тянет куда-то влево жёсткое прикосновение пальцев к плечу.

– Послушай меня, Николь!

Я поднимаю глаза и сталкиваюсь с пристальным взглядом голубых глаз.

– Времени у меня мало. Ты должна пообещать, что сейчас же пойдёшь в свои покои и останешься там, что бы не случилось.

Он даже не спрашивает моего согласия, просто приказывает. А потом бросает резкие, отрывистые повеления своей личной страже:

– Кевин, Дормунд – за эту девушку отвечаете головой!

Тот самый усач, который перед балом ради меня расталкивал гостей, чтобы дать подойти к королю, сейчас почтительно отдаёт честь, становится позади меня и аккуратно подталкивает к выходу в поредевшей толпе. Ещё один, темноволосый и с суровым, изборождённым шрамами лицом, занимает место передо мной, и выше поднимает алебарду.

Теряюсь совершенно, потому что я похожа сейчас то ли на заключённую, которую ведут в темницу, то ли на драгоценность в королевской сокровищнице, которую переносят с место на место под бдительной охраной.

Растерянно оглядываюсь, пытаюсь поймать взгляд своего короля.

Но он уже не смотрит на меня – в сопровождении еще нескольких человек стражи идет к выходу, обгоняя, на ходу отдает отрывистые приказания. А потом я ощущаю, как воздух вокруг начинает уплотняться и гудеть, и понимаю, что его магия выплескивается за пределы черепной коробки и протягивает щупальца вокруг.

Не знаю, как это объяснить – но я ощущаю его ментальное присутствие так, будто вижу воочию.

Он «ощупывает» пространство вокруг, пытается дотянуться за пределы стен Замка, чтобы понять, как близко подобрался враг.

Он собирается… выйти за стены и встречать брата лицом к лицу, сколько бы войск тот не привёл с собой.

Мне становится страшно, невыносимо страшно за любимого человека, потому что нормальный король обязательно постарался бы уйти сейчас в самое безопасное место и сохранить себя для подданных, сохранить в безопасности «мозговой центр» всей операции по защите Замка ледяной розы.

Но только не он.

Он собрался встречать противника с открытым забралом.

И быть там, рядом с простыми воинами, которых посылает на защиту людей, которые в страхе прячутся сейчас в Замке.

Меня уводят вверх по лестнице. Личная гвардия Его величества. Которую он отправил охранять меня – не свою невесту, а меня, которая ему никто… Я не могу понять причин этого странного поступка, но не чувствую себя достойной такой чести.

А за ним захлопываются тяжёлые створки входных дверей Замка ледяной розы.

И колючие плети каменных цветов с угрюмым грозным рокотом сплетаются после его ухода надёжным замком, словно без слов говоря о том, что не потерпят вторжения чужаков, и что Замок будет вместе с людьми защищать вверенных ему гостей.

Поднимаюсь по лестнице. Пролёт, ещё пролёт… иду по коридору… Стражники меня торопят. Мы остались одни в пустом коридоре, все остальные уже укрылись за прочными дверями, и вокруг совсем пусто и темно.

Вот и дверь.

В которую, я думала почему-то, мне уже не суждено войти.

Весь день у меня было ощущение, что я больше не вернусь в эту комнату. И вот теперь… собираюсь трусливо прятаться там, пока мой любимый человек лицом к лицу встречает смерть?

Я не знаю, почему люди совершают подвиги.

Я не знаю, что их сподвигает на поступки, которые они никогда бы не подумали, что совершат.

Я не герой. Никогда им не была.

Я просто понимаю, что не могу остаться в стороне, когда он рискует жизнью ради нас всех. Если у него станет раскалываться от боли голова, если магия будет угрожать лишить его рассудка от невыносимых мук – вдруг я смогу хоть чем-то помочь?

– Простите, господа… надеюсь, на вас не рассердятся! – пробормотала я, резко остановившись. – Если что, я скажу, что вы тут не при чём. Спасибо большое!

А потом, обмирая от страха, подняла голову к потолку.

Вот будет фокус, если он не отзовётся и решит проигнорировать эту маленькую дуру без инстинкта самосохранения. И будет прав, наверное. Да и вряд ли ему сейчас до меня…

– Дорогой Замок! Отправь меня, пожалуйста… к королю.

Пару мгновений ничего не происходит.

А потом пол уходит из-под моих ног.

И я чувствую, как словно падаю куда-то в тёмную звенящую пустоту.