Текст книги "Замок ледяной розы (СИ)"

Автор книги: Анна Снегова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 40 страниц)

Рон держался чуть позади, и это был единственный человек, кроме двух королевских стражников с алебардами, кто приближался к венценосцу и его спутнице. Вокруг них образовалось широкое пустое пространство, и никто не осмеливался переступать незримую черту.

Старый граф выступил вперёд, чуть дрожащим от волнений голосом продекламировал небольшую приветственную речь, которая была встречена снисходительным кивком. Далее состоялся положенный обмен любезностями – Его величество сообщал, что доволен путешествием и оказанным приёмом и рад посетить, наконец, Замок ледяной розы, о чудесах которого столь наслышан. Разукрашенная надушенная толпа внимала с почтительным молчанием и временами взволнованным шепотком. Мы со Светлячком притаились в своём углу, усиленно разыгрывая сценку «девушка с милой собачкой», и старались не отсвечивать.

Рон предложил королю проводить его в приготовленные покои, чтобы отдохнуть с дороги. Хьюго кивнул, повёл свою даму, пропуская её на лестнице вперёд, а сам задержался на нижней ступени. Слегка повернул голову и бросил безразличным тоном, не поворачивая головы:

– Я рад, что не ошибся в решении отдать этого пса именно вам… мисс Кэтрин Лоуэлл.

Сесиль подавилась злобным взглядом. Я чуть не упала там, где стояла – хорошо, держалась за Светлячка. Шёпот придворных взвился до состояния растревоженного улья, все принялись вертеть головами в поисках того, к кому обратился венценосец. Очень скоро стало понятно, кто тут единственный кандидат.

Рон быстро справился с удивлением, которое на какую-то долю секунды стёрло невозмутимость с его сосредоточенного лица. Ну да, я же рассказывала ему, как заполучила щенка! Громко обратился к присутствующим:– Дамы и господа, прошу вас вернуться в свои покои! Через час на лужайке перед Замком вас будет ожидать торжественный обед.

Шепнул что-то отцу, старый граф бросил на меня смеющийся взгляд и поспешил за королём, указывая ему дорогу. А сам Рон направился ко мне, рассекая против течения толпу, которая тоже устремилась наверх, причём каждый стремился оказаться поближе к венценосцу.

Когда его широкие плечи закрыли от меня всю эту суматоху, мне как-то сразу стало спокойнее. Тут я только заметила, что коленки, оказывается, дрожат.

Нежно погладил по щеке и склонился к уху.

– Малышка, всё хорошо! Король останется только до утра. Завтра весь этот кошмар вернётся в столицу. Замок снова будет принадлежать нам двоим. Потерпи один день, ладно?

Я кивнула.

– И вообще… Черепашка, выйди-ка наружу. Тебя там ждёт сюрприз.

Игнорируя мой недоверчивый вопрошающий взгляд, он с коварной улыбкой отвернулся и медленно направился вслед за толпой.

Холл быстро опустел. Я пришла в себя и бросилась к двери. Выскочила на высокий порог, жмурясь от яркого солнца, и глазам не поверила.

В отдалении, у самых ворот, столпилась целая куча пустых экипажей, конюхи торопливо выпрягали из них лошадей. Куда-то маршировали солдаты, слышались короткие приказы. А по широкой подъездной аллее к Замку заворачивала ещё одна карета. С гербом Винтерстоунов на дверце.

Когда я увидела, кто из неё выходит, очертя голову бросилась вперёд.

Со всего разгону бросилась в родные объятия, смеясь и плача.

– Папа… папа… папочка…

Он закружил меня, бормоча что-то невнятно и прижимая к себе так, что чуть не задушил.

Потом на меня с визгом обрушилось торнадо в виде близняшек. Энни и Роуз чуть не повалили меня в траву, и напрасны были ворчливые увещевания тётушки, которая степенно выплыла из кареты вслед за ними.

– Ну что, сестричка, спорить ещё можно, или уже бесполезно? – хитро зашептала мне на ухо Энни.

Я отцепила её с шеи и смущённо ответила:

– Спроси меня об этом завтра.

А потом… дверца кареты снова скрипнула и на лужайку, покачнувшись, ступила моя мама.

Я замерла на мгновение и кинулась ей на грудь.

Она обняла меня за плечи неловко, но неожиданно сильно.

– Тебя так долго не было дома… Кэти, без тебя… слишком тихо.

– Я тоже… тоже по тебе скучала, мам!

(7.24)

Мама с отцом и тётушкой отправились в приготовленные комнаты, отдохнуть после утомительной дороги, а неугомонные близнецы уговорили меня показать главное чудо Замка ледяной розы, которое уже год не давало им покоя – с тех самых пор, как Рон заявился прямо к ним домой на Снежном.

Да мне и самой не терпелось проведать наших оленей, так что идею я восприняла с энтузиазмом. А ещё неожиданно приятно оказалось позабыть обо всех королевских балах, тайнах древней магии, войнах прошлого и других эпичных поводах для головной боли и просто поболтать о милых девичьих пустяках.

Когда мы небольшой, но дружно смеющейся толпой ввалились в конюшни, оказалось, что не только нам в голову пришла мысль спрятаться здесь от суеты. Николь де Тремон торопливо поднялась с колен, отряхивая чёрное платье от соломинок. Вьюга отвлеклась от яслей с сеном и меланхолично сжевала ещё парочку травинок прямо из её пышных светлых кудрей, пока подросшие оленята возились у молока, топчась под животом матери на длинных тонких ножках.

На круглом личике девушки было виноватое выражение.

– Мисс Лоуэлл… Кэти! Простите, я не должна была без спроса… я случайно забрела в эту часть парка и не смогла удержаться. Они такие милые!!

Я успокоила её, что всё в порядке, и снова поразилась тому, какие разные обе сестры – Сесиль и Николь – хотя и цвет волос, и глаза, и черты лица, и даже ямочки на щеках у них так похожи.

Николь быстро нашла общий язык с близнецами, и спустя час Снежный уже нервно косился на то, как четверо счастливых девиц по очереди тискают его малышей. Уходить ужасно не хотелось, но обращать на себя внимание опозданием на торжественный приём – ещё меньше.

– Девочки, там сейчас перед Замком для Величества столы уже накрыли, наверное. Пойдёмте, что ли…

Но, кажется, я со своей кислой миной оказалась в меньшинстве. Близнецы горели желанием узнать, чем потчуют на королевских обедах. Даже Николь была заинтригована, хотя пыталась неумело это скрыть.

– Ох, неужто уже приехал? А я так хотела посмотреть, каков из себя этот король, и как на зло всё самое интересное пропустила!

– Ничего, ещё насмотришься! Тебя же сестричка будет часто в гости приглашать, наверное? – «успокоила» её наивная Энни. Вот только, к сожалению, не всем так везёт с сёстрами, как ей. Николь явно смутилась.

– Нет, я сразу после свадьбы сестрицы вернусь в Обитель…

– Это зачем ещё? Зуб даю, там дико скучно!

– Энни! – шикнула я на девочку, но, честно говоря, думала так же.

Николь отвела глаза и принялась теребить узкую полоску кружева на краю длинного рукава.

– Настоятельница наша уже в преклонных летах… Батюшка рассчитывает, что я когда-нибудь займу её место. Обитель Небесной Девы имеет очень большой вес в политических делах Тембриллии. Меня с детства натаскивали. Правда, я оказалась не очень-то прилежной ученицей, – вздохнула она.

– А разве твой папа не будет скучать, что все дочки разъехались кто куда? – удивилась Рози.

Николь пожала плечами:

– С ним останутся ещё трое детей от второй жены. И четверо от третьей. Вряд ли.

Мы с близнецами поражённо умолкли. Чтобы смягчить неловкий момент, я предложила всем поскорее вернуться в парк.

Оказалось, что лучше всего настраивает на благовоспитанное поведение необходимость перед кем-то выглядеть взрослой и примерной барышней. Пока мы пробирались по запутанным дорожкам парка, я давала подробные наставления близнецам, как себя вести, и в какой-то момент поймала себя на мысли, что выгляжу точь-в-точь как моя матушка, даже копирую её слова и интонации. По тому, как девчонки закатывали глаза и перешёптывались, хихикая, я поняла, что эффект от моих наставлений примерно такой же. Как только показались столы с фруктами и сладостями, они моментально скрылись из глаз. Неужели и я в их возрасте была такая? Внутренний голос вклинился в мои рассуждения, намекнув, что намного хуже, и не только в их возрасте.

– Меня, наверное, сестра обыскалась. Я пойду. Спасибо за чудесную прогулку! – с нотками обречённости в голосе присела в книксене Николь.

Она принялась крутить головой по сторонам и явно чувствовала себя совершенно потерянной в этой толпе. Народу, действительно, было очень много. Кажется, было велено не устраивать обильных пиршеств перед балом, чтобы гостям было легче танцевать, потому что я видела только столы без стульев, с длинными белыми скатертями и пышными букетами цветом, заставленные фарфоровыми блюдами и бокалами «а-ля фуршет». Джентльмены и леди прохаживались меж ними, вели неторопливые беседы. Цветастые группки пришельцев с Материка и чёрно-белые с вкраплениями пастелей – жителей Королевства практически не смешивались между собой. Редкий раз кто-то вклинивался в разговор «чужих», чтобы перебрать родственные связи или пересказать светские сплетни.

– Пойдём! Я помогу тебе её найти, – решилась я, наконец, схватила Николь за руку и потащила прямо в толпу. Если я хоть что-то поняла, Сесиль будет держаться там, где можно быть в центре внимания.

Интуиция не обманула. Мы нашли её у самого большого стола, который многоугольником был выставлен вокруг высоченной цветущей груши. С бокалом игристого в одной руке и долькой ананаса в другой, она жеманно хихикала шутке какого-то лысого усатого придворного. Сесиль уже успела переодеться – в этот раз на ней оказалось платье алое с золотым, вырез ещё ниже, а бриллианты в два раза крупнее. Она сверкала и притягивала взгляд.

‍​‌‌​​‌‌‌– Сестрица, вы не искали меня? – обратилась к ней Николь.

– С чего бы? – бросила Сесиль через плечо после того, как ответила на очередную остроту собеседника. Потом слегка повернулась и добавила вполголоса, не снимая с лица обворожительной улыбки с ямочками. – Займись чем-нибудь, не маячь перед глазами своей унылой хламидой.

Потом обожгла взглядом меня и снова вернулась к разговору.

Николь вспыхнула, но промолчала. Вместо этого подошла к столу и потянулась за корзиночкой с кремом. Я решила не вмешиваться в их с Сесиль отношения, но не смогла бросить новую подругу одну. Тем более, что у неё явно нервы разыгрались – она в момент разобралась с двумя корзиночками и уже вытаскивала из горки пирожных эклер.

– Когда переживаю, всегда хочется сладкого… – смущённо пробормотала Николь с набитым ртом.

Тут к ней снова повернулась Сесиль и ядовито зашипела:

– Хватит наедаться, как свинья! Прекрати меня позорить! А впрочем, с такой-то компанией неудивительно, что ты растеряла все манеры.

Николь поперхнулась и закашлялась, с сипением хватая воздух.

Я бросилась стучать её по спине.

– Вот, возьмите! – кто-то протянул ей бокал с водой. Она поскорее схватила и выпила залпом. Перестала кашлять и застыла, чуть склонившись и судорожно дыша.

– Ох, спасибо, вы мне так помогли… – пробормотала Николь и вернула бокал, не глядя. Я гладила её по спине и успокаивала, приговаривая, что надо просто спокойно дышать. Как же я перепугалась за неё! Даже думать забыла о своей лечебной магии. Подруга чуть не задохнулась у меня на глазах!

– Может быть, вам присесть? – поинтересовался всё тот же учтивый голос.

– Нет-нет, спасибо, всё уже…

Николь обернулась и осеклась. Я проследила за её взглядом и тоже застыла.

За нашими спинами стоял король. Прозрачно-голубые глаза на спокойно-вежливом лице внимательно изучали девушку. Медленно прошлись от огромных, распахнутых в удивлении глаз до губ, к которым прилипло несколько крошек, и дальше – до самого подола строгого чёрного платья.

Нежное лицо Николь прямо на глазах стало покрываться густым, алым как земляника румянцем.

Немая сцена длилась не дольше пары мгновений. К нам подлетела Сесиль.

– О, умоляю, простите мою сестру за неловкость! Она воспитывалась в глуши и несколько… неуклюжа. Николь, ты же собиралась подняться к себе? Отдохни, дорогая, ты, верно, устала!

Эти слова, сказанные медовым до приторности голоском, заставили Николь вздрогнуть и покраснеть ещё больше. Она бросила растерянный взгляд на короля, потом на сестру, а потом, не говоря ни слова, девушка метнулась с лужайки прочь. Быстрым шагом, почти бегом, подхватив юбки и наталкиваясь по дороге на гостей.

Я пробормотала извинения и отправилась вдогонку.

Последнее, что успела заметить – внимательный с прищуром взгляд, который Его величество перевёл на Сесиль. Та уже вовсю щебетала ему о чём-то, не обращая внимания, что собеседник отвечает молчанием.

Николь я догнала только в Замке. Она прислонилась к стене в пустом и гулком холле и бесшумно плакала, давя слёзы и прижимая ладонь к губам.

Когда я обняла её, Николь прижалась мокрым лицом к моему плечу.

– Скорее бы… скорее бы вернуться обратно. Я так хочу уехать, Кэти!

Я погладила её по волосам.

– Не переживай, мне кажется, король хороший человек! Он не будет обращать внимания на слова твоей глупой сестры.

– Да, он такой хороший… Кто?! Так это был…

Николь отстранилась и посмотрела на меня, ошарашенная. Её лицо так же стремительно начало бледнеть.

– Кэти, я, наверное, правда пойду к себе. Что-то мне дурно.

Она отклонила мои попытки помочь и убежала по лестнице наверх.

Я вздохнула и тоже прислонилась к стене. Как-то мне вся эта затея с королевской помолвкой и балом совершенно переставала нравиться.

Стоять в прохладном холле в тишине было очень приятно. Мне не хотелось возвращаться в душную, облитую духами толпу. Пойду, пожалуй, тоже в свою комнату. Светлячка на посту не оказалось – судя по всему, Рон решил эту проблему. Дверь в подвал уже была заколочена широченными досками. И здесь он успел распорядиться.

Я с тоской подумала, как мне сейчас его не хватает.

– Какого… ох, теперь понятно!

Передо мной прямо из воздуха с чертыханиями появился Рон. Я едва удержалась, чтобы не броситься ему на шею.

– Черепашка, этот Замок меня доконает! Выдернул прямо посреди разговора с начальником караула. Что-то случилось?

У него было обеспокоенное и, прямо скажем, задёрганное лицо.

– Да нет! Просто по тебе соскучилась, наверное! – ответила я, расплываясь в счастливой улыбке. – Как раз собиралась подняться наверх, отдохнуть. Так что можешь спокойно возвращаться к своим…

– Я провожу. Идём.

Меня схватили за руку и потащили на лестницу. Я не сказать, чтобы сопротивлялась.О чём бы таком поговорить, чтобы подольше его задержать?

– Где Светлячок?

– Отправил его сторожить ворота. Заодно разрешил увеличиться в размерах раза в два и отрастить клыки подлиннее. Пусть гости не забывают, где находятся, и что ждёт наших врагов, если война всё-таки случится.

– Ты опасаешься…

– Всё может быть. Король прибыл в сопровождении двух сотен отборных гвардейцев. Завтра же сопроводит гостей в столицу под надёжной охраной.

– Где же вся эта орава разместилась? – ахнула я.

–На пустыре за воротами. А, ну да, ты же не видела – всю дорогу сюда дрыхла без задних ног… Мне пришлось приказать некоторые деревья вырубить – те, что росли сразу за оградой. Территория должна просматриваться, чтобы под прикрытием леса к Замку нельзя было подобраться незаметно. Так что теперь эта пустошь пригодилась – там теперь временный палаточный лагерь.

Я поёжилась. Деревья было жалко. Но что поделаешь – раз это нужно для обороны Замка… но как же это звучало жутко, даже в мыслях! Как будто война и впрямь на пороге. Я совершенно забыла об этом посреди всех этих светских увеселений. А оказывается, пока разряженные и пустословящие придворные прогуливались на лужайке, их покой охраняло двести вооружённых до зубов конных воинов. Тех самых, с которыми король до изнеможения отрабатывал манёвры на плацу под окнами Эбердин. Да ещё у Рона в казармах собственная маленькая армия.

– И кстати, у нас теперь даже подобие рва вокруг Замка имеется. В том самом месте, где ты благополучно обрушила свод пещеры. Грунт основательно просел. Так что в случае чего, послужит дополнительной линией обороны. Помолвка короля должна пройти без неожиданностей.

– Слушай, – не утерпела я, когда мы уже вошли в тихий и безлюдный коридор третьего этажа, – а вы не могли ему выбрать невесту поприличней?

Хмурое лицо Рона расцвело мимолётной улыбкой. В глазах заплясали чёртики.

– Эта помолвка – политическая необходимость. Решающий голос был, к сожалению, не у меня, а у придворных из нашего брачного посольства. А что, ты бы предпочла, чтобы я лично отбирал невест королю?

Я вспыхнула и промолчала.

– Впрочем, у нас с королем не совпадают вкусы по части девушек. К счастью. Мне не хотелось бы вызывать венценосца на даргари и отставлять королевство без правителя в столь ответственный исторический момент.

У меня мороз пошёл по коже от того, как спокойно он это сказал. Да уж! Даргари… я читала о нём в книгах. Старинный поединок на мечах в полном доспехе до смерти одного из противников. Невероятный архаизм, но почему-то его до сих пор не отменили. Только в последние два столетия добавили в правила, что можно оговорить перед началом, чтобы противники бились не до смерти, а только до первой крови. Даргари уже лет сто их не проводили за ненадобностью. Это был единственный способ для дворянина нанести урон венценосной особе так, чтобы не быть за это казненным. Если я правильно помню, их ввели как привилегию для дворянства, последовавшего за королем на Острова ещё в эпоху Великого Завоевания.

Меж тем, мы дошли уже почти до конца коридора. Рон проговорил задумчиво, поглаживая большим пальцем тыльную сторону моей ладони.

– С Хьюго что-то происходит. Он очень изменился за год. Я не вижу больше того увлеченного астрономией и живописью мечтателя, с которым мы могли часами спорить о какой-нибудь книге. Быть может, корона и ответственность так повлияли? Он словно маску надел, с которой больше не расстаётся. Стал невыносимым, давящим – с ним никто не может находиться долго рядом. Я минут десять разговаривал днём – голова болит до сих пор.

Мы остановились у двери в мою комнату, не разнимая рук. Замок уже погасил все лампы, а дневной свет мягко приглушали витражи высокого окна. Наше место. Здесь мы познакомились.

Я вдруг подумала – как трогательно, что он не стесняется со мной своих слабостей. Потихоньку послала ему по руке вереницу синих искр.

– Черепашка, ты щекочешься!

– Зато голова у тебя болеть не будет.

– Жаль, что душевное равновесие и измотанные нервы магия не поправит. Придётся прибегнуть к последнему лекарству.

Под его взглядом – задумчивым, завораживающим, ласкающим моё лицо – я совершенно забыла о том, что собиралась вернуться к себе, и осталась стоять, где стояла.

– И кстати, Черепашка, мы ещё не прояснили одну очень важную вещь.

– Какую?.. – спросила я, чувствуя, что с каждым мгновением тону в его взгляде безвозвратно.

Рон сделал шаг ко мне, я смутилась и отступила. Тоже на шаг. Только лишь ради того, чтобы упереться лопатками в дверь своей комнаты.

– Раз уж ты решила встать на путь исправления… За ручки мы сегодня подержались, прогресс налицо. Так скажи-ка, мне, Рин… как далеко простираются границы твоего «не достаточно»? Что ещё мне можно?..

(7.25)

В этот раз я не могу отвести взгляда. Что можно?.. Интересно, а если я скажу «можно давать мне тереться носом о твои колючки» – что он на это ответит?

– Молчишь… Ну а пока я не умею читать твои мысли, будем угадывать опытным путём. Значит, за ручки держаться разрешается, я уже понял…

Коварно улыбаясь уголком губ, Рон протягивает ко мне ладони и сплетает пальцы с моими. И вдруг оказывается, что обе мои руки в плену. Он крепко прижимает их к двери, стремительно сокращая расстояние. Это какое-то совсем уж странное «держаться за ручки» получается.

Я снова в ловушке. Да только раз за разом страх мой тает, как айсберг, заплывший в тропическое течение. Потому что теперь я абсолютно точно уверена – если убегу, будет намного, намного страшнее. Ведь отныне я не знаю в своей жизни ничего ужаснее, чем одиночество. Так может, перестать уже убегать?..

– За ручки можно… – повторяю за ним, шепчу на выдохе, разглядывая его лицо сквозь завесу дрожащих ресниц.

– Хм. Уже что-то! Но знаешь, это как-то… неопределённо. Уточни. Вот скажем, здесь – ещё можно?

Рон разжимает пальцы. Только правой руки – левая по-прежнему держит меня в плену. Кончиками пальцев скользит по тыльной стороне моей ладони, запястью, предплечью… невыносимо медленно! Останавливается на мгновение на выемке у локтя… и ещё выше, до самого плеча… горячий и нежный маршрут.

Я задыхаюсь и не могу ничего ответить.

– Не возражаешь... Такой ответ меня тоже устраивает! Значит, буду спрашивать дальше.

Глубокие оттенки этого тихого голоса отзываются сладкой волной дрожи где-то у меня под кожей.

Пальцы поднимаются к плечу, ныряют под рукав и слегка поглаживают. Всё это время он внимательно смотрит мне в лицо и тщательно ловит его выражения. Даже боюсь представлять, что он сейчас там видит.

Закрываю глаза.

Призраки прошлого опять караулят где-то рядом, но я прогоняю их. Я не хочу видеть, какого цвета будет его взгляд. Синий как сумасшедшее небо или чёрный как самая безумная ночь – это всё равно останется он. Где-то под сердцем снова притаилась боль – я давлю её крохотными искрами магии. Не допущу, чтобы эхо чужих ошибок ломало нашу жизнь. Все силы направляю на то, чтобы сконцентрироваться на единственном, что сейчас важно – этом самом моменте. С закрытыми глазами получается лучше.

Медленные, осторожные, чуточку шершавые пальцы касаются шеи.

– Рука уже закончилась… – шепчу едва слышно.

– Ну так может расширим географию?..

Очерчивает большим пальцем контуры моих губ. Кажется, я близка к обмороку.

Растекаюсь по двери. Это сейчас единственная моя опора в мире, который кружится всё стремительнее, убегает из-под ног. Я вся сейчас – один трепещущий оголённый нерв, одно невыносимое ожидание следующего прикосновения…

…Которого так и не последовало. Я слышу тихое разочарованное рычание. Рон утыкается носом мне в волосы и бьет кулаком в дверь. Я распахиваю глаза. Что случилось?

Рон отрывается от меня с таким усилием, как будто кто-то только что наживо пришил нас нитками друг к другу.

– Чего тебе, Эмбер?

Я оборачиваюсь по направлению его взгляда и вижу в дальнем конце коридора, там, где выход на лестницу, застывшую фигуру в бледно-розовом. Вижу муку на прекрасном лице Эмбер, которую она хочет скрыть за робкой улыбкой. Мы не виделись тысячу лет, с самого вчерашнего утра.

– Рон, прости… у меня важная новость. Она не терпит отлагательства. Я должна сказать сейчас, потому что рано утром уезжаю. А на бал я не приду.

Я дёргаюсь, но Рон всё так же крепко держит мою правую руку прижатой к двери и никуда не пускает.

– Говори при ней.

Эмбер рвано вздыхает и не делает попыток приблизиться. Стоит всё там же – неимоверно далеко от нас, и я вижу, как ей больно и как напрасно она душит эту боль.

– Я пыталась выйти на связь с отцом через хрусталь… так вот он не отвечает. Такое бывает крайне редко. И мне кажется, я смогла уловить какие-то шумы вокруг него… почти уверена, что он в пути. Верхом. Вместе с целым отрядом вооружённых людей. Понятия не имею, куда они направляются – но отчего-то мне кажется, что сюда. Так что… просто будь осторожен, хорошо? Я надеюсь, что не пересекусь с ним. Вернусь завтра на Материк, как и хотела. А ты… береги себя! Берегите друг друга – оба!

Она отворачивается, и я замечаю слёзы на её ресницах.

– Спасибо, Эмбер! И прости. Я никогда не забуду того, что ты сделала для нас, – говорит Рон. Говорит очень печально и очень тихо. Но она слышит и вздрагивает так, будто стрела вонзилась ей в спину. А потом очень быстро принимается бежать вниз по лестнице, не оглядываясь. Стук каблуков и шелест платья эхом от каменных стен.

И я понимаю, что просто не могу её так отпустить.

– Я… мне надо с ней поговорить. Можно?..

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Протягиваю ладонь и осторожно глажу его колючую щёку. Взгляд Рона – долгий, пристальный. Наконец, теплеет.

– Никогда не будет просто, да? Иди. У нас впереди ещё целая вечность, чтобы закончить этот разговор. Встретимся на балу. Ты должна мне танец.

На прощание с бесконечной нежностью целует меня в висок. На секунду хочется забыть обо всём и передумать уходить, но я не могу. Перед глазами стоит лицо Эмбер. Я никогда себе не прощу, если мы расстанемся с ней именно так.

Оказывается, я всё ещё прекрасно помню, где её комната.

На мой осторожный стук мелодичный голос отвечает, что дверь не заперта, и я вхожу.

Эмбер стоит ко мне спиной у высокого решетчатого окна. Её чудесные волосы заплетены в толстую косу и увиты жемчужными нитями. Она зачем-то задвигает тяжёлые зелёные шторы, запирает дневной свет. Потом принимается зажигать свечи в канделябре.

– Мне просто нравится смотреть на огонь, – пожимает она плечами в ответ на мой немой вопрос. – Красиво, уютно… чувствуешь себя в безопасности. Как будто за порогом этой комнаты нет ничего.

Я набираюсь смелости и делаю шаг вперёд.

– Эмбер, мы слишком давно откладывали разговор по душам. У меня просто сердце разрывается…

– Кэти, не надо! Всё хорошо, – качает головой она и кивает на кресла. Сама элегантно опускается в одно из них. – Давай я просто расскажу тебе то, что должна, и мы расстанемся так же, как и встретились – подругами, которые желают счастья одному и тому же человеку. Не нужно всё усложнять. Я уеду с разбитым сердцем, но переполненная радости за вас двоих. Такой вот парадокс. Ну и что? Я смирилась давно. Помнишь, что сказала тебе когда-то? Не все мечты сбываются. Не всем достаются принцы на белом коне. Ну, или олене.

Я молчу. Я снова не знаю, как говорить с ней.

– Кэти, ты и так всё понимаешь. На самом деле, слова лишние, но мне хочется просто поделиться с тобой тем, что камнем лежит у меня на сердце. За что стыжусь. Спасибо, что пришла – мне и правда хотелось выговориться, но я всё не решалась. Я вообще ужасная трусиха, ты же знаешь.

Пытаюсь сказать ей, что вовсе никакая она не трусиха, но Эмбер не даёт мне вставить ни слова и продолжает.

– Я всегда ужасно тебе завидовала. С той самой первой зимы, когда мы познакомились. Ты помнишь – Рон всегда оставлял меня одну, когда был нужен тебе. Когда ты боялась гобелена. Когда ты собиралась сбежать из Замка и отправиться на таинственный обряд, а он таскал меня по всему бальному залу как куклу, лишь бы не потерять тебя из виду. Я же всё видела, всё понимала. Мне казалось глупым ревновать к маленькой девочке, но я ревновала нестерпимо. Думала, всё на моей стороне – возраст, положение, общие интересы, учёба в Эбердин с ним рядом, внешность в конце концов. Но этого оказалось недостаточно.

Она замолчала на мгновение, и я осмелилась задать давно мучавший вопрос.

– Эмбер, скажи… в ночь обряда я нашла тебя на лестнице. Зачем ты вышла? И чего испугалась?

– Зачем? Да потому что отец сказал, что я должна. Мы уже знали – я обладаю магией. Редкий дар, который скрывали ото всех. А отец мой прекрасно был осведомлён о сути обряда – возрождение древних сил, сокрытых в камне, его исцеление. Он надеялся, что если его дочь напитает своей силой Замок ледяной розы, то сможет его к себе привязать. Королевский маршал, влиятельный граф Сильверстоун всегда хотел это место, это был венец его честолюбивых устремлений. И лишь поэтому так старался… выдать меня правильно замуж.

– Но ты остановилась на лестнице? Почему?

– Я не смогла сделать тот шаг, на который ты отважилась без колебания. Мне было слишком страшно. Замок не принимал меня. Ему тоже нужна была только ты.

Эмбер невесело улыбнулась и опустила взгляд на руки, сцепленные на круглом столике, что разделял наши кресла.

– Тогда отец принялся разыгрывать другие комбинации. Специально отправил меня в Замок на следующую зиму, заставил притвориться, что я привезла весточку о странном заболевании, от которого гибли люди на пепелищах замков роз. До сих пор мне противно вспоминать о том вранье. На самом деле это был предлог, чтобы снова столкнуть нас с Роном. Но там была ты – и дело закончилось тем, что ты спасла меня от Шелкопряда, и я уехала домой. Отец был в ярости. Но в конце концов он всё же нашёл слабое место Рона, на которое можно было надавить. Его ответственность за наследие предков, которое граф Винтерстоун должен защищать любой ценой.

– Ты про тот случай с Бульдогом? Когда он собирался отнять Замок?

– Чтобы уничтожить его, да. Рон мне всё рассказал. Я тогда обещала поддержку от чистого сердца. Но мой отец потребовал от него самую большую цену за то, чтобы убедить короля отозвать своё решение. Он потребовал от него его свободу.

У меня внутри всё перевернулось. Я знала, что это будет сложный разговор, но всё равно возвращаться мыслями в то время, когда я думала, что потеряла Рона навсегда, было невыносимо. Как будто сердце кто-то вынул из груди, и теперь шевелит остывающие угли в груди ржавой кочергой. Неужели Эмбер чувствует то же самое сейчас?​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌– О, Кэти, ты не представляешь, какой кошмар начался после нашей помолвки! А ведь я была так счастлива поначалу… Я правда думала, что теперь-то смогу всё изменить. Убеждала себя, что если на одной чаше весов будет призрак воспоминаний о маленькой девочке, а на другой – я, любящая, преданная, настоящая, то выбор будет очевиден. Как же горько я ошиблась!

У меня по коже поползли мурашки. Вот сейчас, кажется, передо мной откроется краешек завесы, и я услышу хоть что-то о тех годах жизни Рона, о которых по-прежнему почти ничего не знаю. Но когда вижу такие глаза Эмбер – сомневаюсь, что хочу знать.

– Он сходил с ума. Бесился, как дикий зверь в капкане. Старался не показывать мне, чтобы не обижать, но я всё видела. О, Рон был со мной очень вежлив! Я стискивала зубы, чтобы не закричать, так вежлив и мягок он был всегда. А я хотела, чтобы он хоть раз сорвался, сбросил маску, ругался или даже встряхнул как следует – так, как делал с тобой. Но мне досталась лишь оболочка – чем дальше, тем более мёртвая. Потому что он загонял себя внутрь.

Эмбер вскочила. Кресло жалобно скрипнуло ножками по полу. Она принялась ходить по комнате туда-сюда.

– Прости, но я должна хотя бы раз это снова вспомнить. Чтобы навсегда забыть. А зимы… Ты не представляешь, какими были зимы! Как только время приближалось к апогею зимы, к Празднику ледяной розы, Рон становился просто невыносимым. К нему подойти никто не мог, а я тем более. У него в глазах появлялась звериная тоска, которую он не мог скрыть, поэтому просто уходил ото всех. Брал своего оленя и сутками пропадал в лесу. И в конце концов я просто не выдержала.