Текст книги "Замок ледяной розы (СИ)"
Автор книги: Анна Снегова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 40 страниц)
Не реагирую на крайне удивлённый взгляд отца.Что должна была, я сделала.
Теперь все зависит от нескольких вещей.
Первое. Действительно ли Эд «стучит» Бульдогу, как я предполагала. Вот он, стоит у стены и смотрит на брата с неприкрытой враждебностью и завистью.
Второе. Придёт ли Бульдог проверять информацию в одиночку – и если нет, то как много людей возьмет с собой.
И последнее, третье – так же хорошо ли будут слушаться меня те чёрные камни в круге, как слушается Замок ледяной розы? Я спросила у Замка там, у стены – тот вспыхнул жаром под ладонью в ответ. Оставалось верить, что это значит «да».
И если хоть одно из трёх оснований, на которых зиждилась моя слабая надежда на благополучный исход, выпадет из фундамента…
Я тряхнула головой и отказалась об этом даже думать. Это крайне рискованный план. И очень мало шансов, что у меня всё получится. Но если есть хоть один из миллиона – ради Рона я готова рискнуть.
(5.10)
Тщательно воспроизвожу в голове нашу прошлую вылазку в лес с Роном. Теперь я должна проделать тот же путь одна. Суетой приготовлений пытаюсь задавить страх, который предательски караулит – на кончиках дрожащих пальцев, на краю мыслей.
Для начала – потеплее одеться… За стеной соседней комнаты ожидаемая тишина, и я изо всех сил стараюсь перестать к ней прислушиваться.
На удивление, мне удаётся преодолеть весь длинный путь по коридорам и лестнице так, чтобы ни с кем не столкнуться. Морщусь от постороннего и жутко раздражающего шума, которым наполнился замок. Из обеденного зала доносится звон бокалов и шум весёлых голосов. Торжественный ужин в честь дорогих гостей в разгаре. Надеюсь, Бульдог сейчас не там – больше чем уверена, что он не станет праздновать своё поражение.
Оказывается, «стража» у дверей замка сменилась – теперь у крыльца дежурят трое с гербами Сильверстоунов на доспехах. Как же глупо, Рон… Кажется, ты просто поменял одних тюремщиков на других.
Меня провожают настороженными взглядами, но не останавливают. Вряд ли Сильверстоун давал им приказ задерживать и допрашивать гостей графа. Тем более маленьких безобидных девочек. По счастью, они не в курсе, что маленькая безобидная девочка вовсе не так безобидна, и как раз сейчас собралась кое-кому хорошенько накостылять.
На границе парка и леса оборачиваюсь – и вижу, что она отмечена не только ажурным металлом решётки.
Лишь над замком всё ещё идут небесные слёзы. Теперь я, наконец, поняла, что они означают. А в лесу спокойно и так тихо, что ещё немного, и россыпь звёзд над головой начнёт звенеть в такт моему оглушительному сердцебиению. Сейчас, наверное, только семь – но за пределами Замка настоящая зима, поэтому вечер тёмен и хмур, укутанный фиолетовыми сумерками и хрупким ледяным покровом.
На секунду мне кажется, что иду не туда и позабыла путь… Однако вскоре выхожу на знакомую поляну.
Это поразительно, но, кажется, за год чёрные зубья огромных прямоугольных камней стали больше в размерах. Нет, я почти уверена, что они увеличились! А снег меж ними местами смело ветром и обнажилась ровная каменная площадка округлой формы. Камни торчат в небо строго по её периметру, как зубья короны.
Перевожу дух. Так ещё лучше! На самом деле, эта площадка, которая раньше, видимо, пряталась под сугробом, в котором я нашла оленят – просто подарок для меня, учитывая, что собираюсь сделать. Осталось убедиться в том, что чёрные стражи будут слушаться.
Несколько быстрых прикосновений – и я получаю такой сильный отклик, будто эти камни только и ждали, когда я приду. Даже замок отзывался медленнее и будто со скрипом, словно основательно застоялся за долгие годы. А этим молчаливым ребятам просто не терпится в бой! Как и мне. Ну что ж, теперь осталось только ждать…
И я жду.
И жду.
И снова жду.
Кто бы мне когда-нибудь сказал: «Черепашка, научить терпеливо ждать! С твоим дурацким характером это самый трудный навык…» Почему-то внутренний голос в голове произносит всё это с насмешливыми интонациями Рона.
Я почти успеваю задремать, когда понимаю, что на поляне больше не одна. Зачерпываю горсть снега и тру глаза, чтобы проснуться как следует. К счастью, я вовремя заняла выигрышную позицию, присев в тени одного из камней, и меня не должно быть видно тому, кто подойдёт со стороны замка…
– Можете выходить, маленькая мисс Лоуэлл! И не сомневался, что нет здесь никаких оленей. Но воздаю должное вашей изобретательности – вы нашли идеальное место для доверительного разговора. А заодно очень любезно показали неизвестный мне магический источник, который я осушу без помех. Хотя бы этот.
Глупая, глупая, глупая Рин… И с чего я взяла, что смогу обвести вокруг пальца этого человека?
Вот только он пришёл, и пришёл один. Так не всё ли равно, какая именно приманка привела его сюда? Первая-то часть плана мне удалась. А тузы в рукаве у меня ещё остались.
Глубоко вздыхаю, выбрасываю в снег варежки и осторожно выглядываю из-за камня.
Бульдог заинтересованно разглядывает площадку, стоя всего в паре шагов от неё. Так не пойдёт! Нужно заманить ближе.
– Как вы догадались, что это я?
Шеппард хмыкает и указывает концом трости куда-то себе под ноги. Мне становится жутко стыдно. Следы на снегу! Я совсем не подумала о том, что оставляю следы. В лесу сегодня не было снегопада. Тёмное небо над головой совсем чистое, в редких клочках седых облаков. Луна светит так, что видно всё как на ладони.
Кладу руку на тёплый бок ближайшего камня, и он чуть пульсирует в ответ. Так немножко спокойнее.
– Ты умное дитя, но всё же всего лишь дитя. Мне непонятна только одна вещь – зачем тебе понадобились эти игры в прятки посреди леса?
– Я и правда должна поговорить с вами, мистер Шеппард. А возле замка сейчас слишком много постороннего народу. Не хотела, чтобы кто-нибудь подслушал.
Надо же. И ведь я почти не вру. На самом деле, Замок ледяной розы тоже подходил для того, что я задумала – не только эти чёрные камни. Но там действительно кто-то мог бы увидеть и помешать.
Шеппард делает пару шагов вперёд, снег скрипит под его сапогами.
– И о чём же ты хотела поговорить?
– Зачем вам магия замка… точнее, замков? Это же из-за вас увял Замок пурпурной розы, ведь правда? Ваши жуткие красные камни выпили до дна всю его волшебную силу, и он рассыпался в пепел, как выжженный солнцем цветок.
– Не твоё дело, милая! Дело обывателя – спокойно спать по ночам, пока цепные псы охраняют его сон. Ему незачем знать, что за чудовища бродят во тьме вокруг его хлипкого домишки, пока он рассказывает сказки малышам.
В его глазах в этот момент нет «злодейского блеска», как пишут в книгах, которые я читала. И никакого злобного смеха. Только усталость человека, честно выполняющего свою работу. И я даже почти перестаю бояться его и начинаю надеяться, на долю мгновения начинаю надеяться, что вдруг это какое-то недоразумение и мы и правда могли бы просто поговорить…
– А впрочем… Спасибо, что напомнила! Я же собирался узнать, наконец, кто ты – маг или простой человек. Камни слишком сильно реагируют на тебя. Впервые вижу, чтобы так на них действовало чьё-то присутствие. И если я после долгих поисков всё-таки встретил настоящего мага… Боюсь, мне придётся забрать и твою магию тоже. Надеюсь, после этого ты не увянешь, как тот замок. Но если вдруг… Заранее прошу меня простить, девочка. Поверь, я сам хотел бы, чтобы существовал другой путь.
Ещё не закончив говорить, он вскидывает трость, которая с готовностью отзывается, вонзая в меня взгляд алчных алых глаз. Невероятным усилием отрываюсь от его затягивающих глубин и прячусь за камень.
Вот так. Я «в домике». Ты должен подойти ближе, чтобы меня достать. Просто обязан!
Бульдог что-то глухо рычит и делает-таки этот столь необходимый мне последний шаг. Подошва окованного металлом сапога глухо стучит по чёрному камню площадки.
Перед моим мысленным взором на долю мгновения – ослепительная вспышка воспоминания. Я в своей комнате одна, за окном снег, и от нечего делать развлекаюсь тем, что заставляю Замок послушно выполнять мою волю. Он откликается, как дрессированный пёс… Кто бы знал, как пригодится мне эта невинная игра!
Вжимаю пятерню в чёрный гладкий бок ближайшего валуна и беззвучно посылаю приказ. Едва уловимая дрожь доносит его до того места, где стоит Шеппард… и он не может больше сделать ни шагу.
Потому что камень под его ногами за секунду становится мягким, как глина, и таким же вязким. И он тонет в нём по самую щиколотку, а потом застывает, как муха в янтаре, потому что, повинуясь моему желанию, камень снова твердеет. Бульдог дёргается, от неожиданности едва не заваливается вперёд, с трудом пытаясь удержать равновесие и смешно балансируя грузной фигурой.
Вот он, этот момент, которого я так долго ждала! Если честно, когда шла сюда, думала, что придётся использовать сами валуны, чтобы поймать противника. Но к ним так близко подманить Бульдога мне было бы намного, намного сложнее. Какое счастье, что здесь оказалась эта площадка!
Бросаюсь вперёд. И прежде, чем стирается ошарашенное выражение с лица Шеппарда, вырываю из его рук трость.
Отскакиваю на безопасное расстояние, чтобы он уж точно не мог меня достать. Трость оказывается неожиданно тяжёлой – и она так раскаляется в ответ на мои прикосновения, что я очень больно обжигаю руки. Хочется отбросить её прочь, но не позволяю себе. Вместо этого закусываю губу от боли, подлетаю к ближайшему чёрному камню, как следует размахиваюсь… и изо всей силы бью по нему навершием в виде пёсьей головы.
Прости, камень – надеюсь, не причиню тебе вреда… Сейчас мне нужно, чтобы ты стал твёрже алмаза!
И кажется, безмолвный страж слышит и эту мою просьбу. Потому что алые глаза пса разбиваются об него на сотни осколков, усеивают тонкое рваное полотно снега, что намело ветром в основании камней. Задыхаясь, слежу за тем, как осколки вспыхиваю яркими звёздами в полутьме, а потом медленно гаснут, напоминая битое, никому не нужное стекло.
Отбрасываю бесполезную теперь палку и устало сажусь прямо в снег. На моих ладонях красные пятна ожогов, и я окунаю их в сугроб, чтобы хоть немного унять боль. Не очень-то получается.
А потом меня пронзает касание потоков силы, что стремятся ко мне со всех сторон. Багряные, слегка колышущиеся полосы тумана – он поднимается от осколков глаз пса, и я притягиваю его, словно сижу в центре гигантской воронки. Не могу отогнать это торнадо, что раскручивается вокруг, оно впивается в меня и втягивается под кожу без остатка. Жар концентрируется где-то в районе солнечного сплетения и остаётся там. Я чувствую себя так, будто только что проглотила ежа. Зачерпываю ладонью горсть снега и съедаю её – не помогает. Мамочки мои, что же я натворила?..
Но вопреки ожиданию, мне не становится плохо. Ничего не болит, кроме руки, меня не разрывает на куски и я не прекращаюсь в какое-нибудь злобное чудище. Минута идёт за минутой, и жар постепенно затухает – хотя я отчего-то не сомневаюсь, что теперь он всегда будет со мной. Как напоминание о том, что иногда хорошо бы всё-таки задумываться о последствиях своих поступков. Хотя это, скорее всего, ещё один навык, которому я никогда не обучусь, как и терпению.
На поляне вновь сгущаются сумерки, что отступили было со всеми этими магическими фокусами. Теперь они снова вернулись и стали ещё плотнее. Сколько сейчас? Часов девять, наверное, не меньше. Интересно, искал меня кто-нибудь в Замке?..Совсем тихо, слышно лишь рваное обессиленное дыхание – моё и Бульдога. Хотя отчего-то ему перестало идти это прозвище. Просто уставший старик. Даже черты лица его разгладились и будто посветлели.
Поднимаю глаза, и мы встречаемся с ним взглядами.
– Хотя бы теперь… вы скажете мне, ради чего всё это было, мистер Шеппард?
Почти без сил опускаю обожжённую ладонь в снег, ищу и нащупываю кончиками пальцев твёрдую поверхность. Через секунду по площадке пробегает слабая волна – и ноги моего бывшего противника снова свободны.
Он морщится, кивает головой в знак благодарности. Потом неловко садится на противоположном краю площадки, устало опирается о чёрный камень спиной и кладёт запястья на колени. Прикрывает на секунду глаза. Мы похожи на двух закадычных друзей, которые знают друг друга лет сто и просто присели поболтать.
– Знаешь, Кэти – а ведь я давно уже упорно гнал от себя мысль, что старею. Теперь, когда алые звёзды погасли, у меня словно пелена спала с глаз. Давно пора было на пенсию. Меня уделала маленькая девочка.
– Очень… очень волшебная маленькая девочка, – шепчу я в ответ, – если вашу гордость это утешит.
– Очень волшебная, – соглашается он, слабо улыбаясь.
– Так расскажете?..
Шеппард вздыхает.
– Пожалуй, да. Давным-давно мудрец сказал – чтобы узнать человека, вступи с ним в бой. И теперь я знаю тебя, маленькая мисс Лоуэлл – ведь у нас было их уже три. Магическое число… Слишком долго носил всё в себе. Если и доверить кому-то свою историю – пожалуй, лучшей кандидатуры, чем ты, мне не сыскать.
(5.11)
Он молчал так долго, что я уж было подумала – решил ничего не рассказывать. Но…
– Я начну издалека, Кэти. Лет пять назад я решил жениться.
Если бы я не сидела, наверное, упала бы. Да что ж они заладили-то! Чего им всем неймётся жениться?! Что в этом такого интересного?
Но я девочка воспитанная, постаралась не перебивать.
– Не так много желающих выдать дочь за начальника Тайного Сыска, знаешь ли. Это ведомство окружено зловещей репутацией. Частично заслуженной, признаю. И всё же, дитя, бывает горько, когда люди, ради спокойствия которых ты выполняешь самую чёрную и грязную работу, сторонятся тебя потом, как прокажённого. Так что я долгое время оставался холостяком – лет до сорока…
– Так вам сколько сейчас?.. – не удержалась я и всё-таки перебила. Это что же, получается, Бульдог – ровесник моего папы? Никогда бы не подумала! Он казался мне самым настоящим стариком…
– Не так много, – усмехнулся он. – Груз пережитого состарил меня раньше времени. Но мы отвлеклись… Не думаю, что мне хотелось семьи или какой-то романтической чепухи. Скорее, чтобы просто кто-то ждал в пустом доме. Поэтому к выбору невесты я подошёл максимально практично. Её отец… Отец моей Мэри тоже был очень практичным человеком. Ему нужно было выдать, наконец, замуж единственную дочь-перестарка. В свои двадцать восемь она уже практически не имела шансов на удачное замужество, к тому же по слухам была очень некрасива. И я подумал, что такая девушка не будет слишком уж привередлива в выборе супруга.
Я притихла и слушала его, затаив дыхание. То, как он сказал «моя Мэри»… Мне почему-то подумалось, что у этой истории не будет хорошего конца.
– Когда я приехал договариваться о приданом, был уверен, что будущая невеста встретит меня с равнодушным смирением. Надеялся, что по крайней мере не буду ей противен. Но я не ожидал… Не ожидал, что она будет смотреть на меня с такой жалостью и участием – будто та броня, за которой я всегда скрывал своё одиночество, для неё прозрачна, словно стекло... И что на её некрасивом лице окажутся такие огромные, лучащиеся светом глаза.
Наверное, именно в этот момент я начала потихоньку реветь, украдкой вытирая ресницы. Захотелось попросить его замолчать. Но я понимала, что этот разговор в кольце чёрных камней посреди зимнего леса – как лекарство для него.
– Из жалости родилось сопереживание. Из него – дружба. Из неё…
Он закрыл на секунду глаза.
– Я даже уволился из Тайного Сыска, перешёл на скучную и пресную службу в Казначейство, чтобы на будущих наших детей на косились так, как на меня, и чтобы Мэри перестала бояться, что однажды вечером я просто не вернусь домой... А потом мы приняли то злосчастное приглашение и явились вместе с Мэри ко двору Его величества. На сезон балов. В Замок пурпурной розы.
Шеппард снова замолчал. Тени скрывали выражение его лица.
– Куда?.. А я думала, Замок увял… из-за вас.
– Ты торопишься, Кэти! Я ещё не дошёл до самой интересной части истории, – сверкнул на меня глазами Шеппард. – А впрочем, я не хочу обременять твою маленькую головку лишними деталями этой драмы. Просто чтобы понять, почему я сделал то, что сделал – знай, что Замок пурпурной розы убил мою жену!
– Не может быть!! – я вскочила с места. – Наш замок – самый добрый и чудесный на свете! Я уверена, что остальные были такие же!
Шеппард посмотрела на меня снисходительно и покачал головой.
– Я тоже долго отказывался верить, что происходит что-то нехорошее. Списывал на случайность её головные боли. И кошмары, которые стали мучать её по ночам. Из-за которых она потеряла сон и аппетит. А она всё твердила, что Замок зовёт её куда-то… Отказывался верить до тех пор, пока однажды прямо на моих глазах стены Замка пурпурной розы не расступились и не поглотили мою жену. Это случилось в подвале, куда она упросила меня спуститься – а я согласился, лишь бы развеять её страхи. Убедить, что там нет ничего, чего стоило бы бояться – потому что магии больше не существует в нашем мире… Я жестоко ошибся. И был наказан за свою самоуверенность.
Страшная догадка полоснула меня по сердцу. Я поняла, что случилось с его женой.
– Его величество приказал обыскать все подвальные помещения, и разумеется, ничего не нашли. За моей спиной снова шептались – что жена просто сбежала от такого типа, как я. Но я твёрдо знал, что именно видел, и поклялся себе докопаться до истины. Довольно скоро выяснил, что странные смерти случались и до этого – на пепелищах других замков розы. И понял, что древняя магия эллери снова ополчилась на нас и грозится уничтожить своего врага даже спустя столетия. Я ведь не случайно рассказал вашему другу о печальной судьбе его предка, Роланда Победителя Чудовищ, который сбросился из окна своей родовой башни вскоре после того, как Великое завоевание увенчалось окончательной победой. Зачем бы это стал делать прославленный полководец, овеянный славой героя войны? Говорят, эта трагедия тоже была как-то связана с отголосками магии эллери.
– И тогда вы решили уничтожить эту магию? – я постаралась, чтобы мой голос не дрожал. Мне очень хотелось дослушать всё до конца прежде, чем я расскажу Шеппарду, как ужасно он ошибся.– Да. Мне хотелось этого. Но я понимал, что вряд ли смогу сделать что-то против королевской резиденции – не взрывать же её, в самом деле… хотя и такие мысли посещали меня иногда, признаю.
– А потом?..
– А потом я проводил ревизию в самом дальней и самой тщательно охраняемой камере королевской сокровищницы. Думы мои был заняты лишь планами мести. И не сразу понял, что делаю, когда руки сами собой потянулись к старинной реликвии рода Стратагенетов – короне короля Отто V Завоевателя, которая по преданиям была так тяжела, что ни один из потомков так и не осмелился носить её после его смерти. Я понял, почему. Из-за двух огромных алых камней, что вставлены были в золотой обод и сияли зловеще и пронзительно, будто заглядывали в самую душу.
Я покосилась на осколки – но они по-прежнему тускло и безжизненно поблескивали в снегу.
– Что это были за камни?
– Понятия не имею, откуда они взялись – история Завоевания почти утрачена, летописи молчат на сей счёт. Судя потому, что ты смогла их разбить – это явно не банальные рубины или гранаты. Да мне и не важно было это тогда – потому что камни со мной заговорили! Они показали мне захватывающие картины того, что мы вместе могли сотворить – оставалось лишь вынести их из сокровищницы. Разумеется, Королевскому Казначею не составляло труда заменить драгоценности короны на поддельные. И я заказал у доверенного мастера трость с головой пса в навершии – так, чтобы разрез его глаз скрывал, какого размера и огранки камни я в него вставил. К тому же никому в здравом уме не могло бы прийти в голову, что Королевский Казначей носит священные регалии королевской династии в палке, которой топчет пыль под своими ногами – как говорится, надёжнее всего прятать у всех на виду. Так что я чувствовал себя в полной безопасности. Ну а дальше… дальше моя одержимость местью, наконец, дала свои результаты. И поверь – ничего слаще не знал я в своей жизни, чем видеть, как рассыпается в пыль место, которое причинило мне столько боли! Рассыпается оттого, что я выжал из него всю магию до последней капли. Жаль, не успел сделать того же с Замком ледяной розы – тогда Королевство было бы, наконец, в полной безопасности… Теперь ты понимаешь, что натворила – маленькая девочка?..
– Да, понимаю, – я подошла ближе и посмотрела ему в глаза сверху вниз. – Вот только вы так и не поняли в этой истории совсем ничего. Так что теперь ваша очередь слушать!
И я рассказала ему. Говорила долго – и никогда ещё не видела у человека такого потрясённого лица. Рассказала о том, что его жена, скорее всего, тоже владела магией, раз её смог призвать Шелкопряд, обитавший в подземельях Замка пурпурной розы. О том, что замки роз – вовсе не орудие зла, а напротив, печати, сдерживавшие древних чудищ, и он своими руками способствовал падению предпоследней из них и чуть было не уничтожил последнюю. О том, что снежные олени на самом деле – защитники людей, и их он тоже чуть было не погубил в своей слепой ярости…
Умолчала только о роли во всей этой истории Эмбер, потому что это была не моя тайна, и я не имела права её выдавать. Вот только получалось, что уже три девушки за последнее время обнаружились, в ком пробудилась магия – а ведь считалось, что наш народ ею не обладает! Или мы просто не всё знаем?..
Когда я закончила рассказ, на поляне воцарилась оглушительная тишина.
– Вы мне не верите? – обеспокоенно спросила я.
– Верю! – отозвался Шеппард слабым голосом, устало потирая глаза. – Я видел достаточно лгущих людей, чтобы знать, что ты говоришь правду. Но мне, видимо, понадобится время, чтобы её принять.
Он встал, пошатываясь, и прошёл на другой край площадки. Подобрал палку от трости и привычно опёрся на неё. Улыбнулся мне – так скупо и с трудом, будто его улыбки совсем заржавели, и он разучился их дарить.
– Спасибо.
– За что?..
– За то, что остановила меня раньше, чем одержимость и магия этих проклятых камней не пожрали окончательно мою душу. Надеюсь, когда-нибудь я сумею вернуть тебе этот долг.
(5.12)
Шеппард и его люди покинули замок тотчас же, как только мы с ним вернулись. Он даже не стал прерывать пир и прощаться с хозяевами.
А я, совершенно обессиленная, поплелась по лестнице. По дороге встретила Мэри, которая спускалась в обнимку со стопкой полотенец.
– Где Рон? – спросила я у неё. Умру, если не увижу его сейчас. Я должна рассказать, что Замку ледяной розы больше не угрожает опасность. И ему больше не надо самопожертвоваться. Судя по всему, ничего хорошего не бывает от этих жениханий. Вон Бульдог подтвердит.
– В обеденном зале уже все расходятся. Молодой хозяин наверху.
Я ускорила шаг, почти побежала, перепрыгивая через ступеньку.
– Стойте, мисс Кэти! Там… – понеслось мне вдогонку. Я уже не слушала. Мне хотелось поскорее поговорить с ним.
Но на стук в дверь никто не ответил. Наверное, Мэри что-то перепутала.
Я пошла к себе в комнату и уселась на кровать…
Нет, не могу так просто сидеть! Сил нет, как хочется поскорее рассказать о том, какая я молодец, и что смогла в одиночку победить целого Бульдога…
И тогда я вспомнила о потайной двери. Не будет же ничего такого, если я подожду Рона в его комнате? Надеюсь, он простит мне моё маленькое хулиганство… Так думала я, а ладони уже касались стены и привычно вызывали отклик дремлющей в ней магии.
А то вдруг мы с ним разминёмся…
…Он был у себя.
И Эмбер с ним.
Стоят рядом посреди комнаты – и она положила руки ему на плечи. На лице Рона – всё та же маска отрешённости. Сияющие глаза Эмбер.
А потом он поворачивает голову – и видит меня. Растерянную и убитую, в дверном проёме, которого совершенно не должно быть в этой стене.
Маску на его лице будто разрывает на осколки – столько эмоций отражается на нём за мгновение. Резко снимает со своих плеч ладони Эмбер и делает быстрый шаг ко мне. Я разворачиваюсь, чтобы убежать. Меня хватают за руку и не пускают.
– Как ты пробила стену? А, проклятие, не важно… Где ты была весь вечер?
– Не скажу, отстань! – не смотрю на него и снова вырываюсь, но тщетно.
Рон переворачивает мою ладонь и говорит слова, которые при девочках употреблять не принято.
– Что у тебя с рукой?
– Обожглась. В лесу.
– Где?!
– Там, где меня чуть Бульдог не сожрал.
Гробовое молчание. Я не поворачиваюсь и не поднимаю глаз. Во мне разрастается как снежный ком совершенно невыносимая обида.
– Так. Эмбер, ты не могла бы нас оставить?
А я и забыла, что в комнате есть ещё кто-то. Не удерживаюсь, и бросаю быстрый взгляд на неё – кажется, она совершенно растеряна и смотрит на всю эту немую сцену с невероятным удивлением.
– Эмбер, пожалуйста!
Она молча кивает и уходит, нервно кусая губы. А Рон возвышается надо мной со взглядом, потемневшим, как грозовые тучи.
– Рассказывай!
Сколько же можно на сегодня разговоров… Кажется, ещё немного, и я не выдержу.
– Расскажу, пусти!
Отступаю на шаг и потираю запястье, которое он схватил слишком больно. Делаю глубокий вдох – словно перед тем, как нырнуть в штормящее море с высокого обрыва.
И начинаю говорить...
На этот раз точно слишком долго, до хрипоты.
– Теперь ты понимаешь? Тебе не нужно… Всё и так будет хорошо! Пожалуйста, скажи, что ты отменишь эту дурацкую помолвку и всё снова будет как раньше!
С надеждой заглядываю ему в глаза… и вижу, что маска снова вернулась на его лицо.
Рон стоит неподвижно, как скала, сцепив руки за спиной. А я – будто волны, которые могут хоть тыщу лет биться об неё, но не сдвинут с места.
– Ты не понимаешь. Это ничего не меняет. Я дал слово.
И замолкает, больше ничего не говорит, как будто этого достаточно. Как будто это его «я дал слово» объясняет и искупает всё.
– Но… но… это же неправильно! Это всё неправильно! Вы с ней никогда не будете счастливы. Разве об этом ты мечтал?!
Горькая усмешка кривит его лицо. Рон отворачивается, подходит к столу у окна и садится ко мне спиной, как будто не хочет больше видеть. Это глупо, но я не могу оторвать взгляда от его правой ладони, которая спокойно лежит на столешнице. Пальцы слегка подрагивают, и я поражаюсь тому, как бледна его кожа.
– Мои мечты… они, наверное, были слишком сумасшедшими, Рин, теперь я это понимаю. На моих плечах – бремя ответственности. Я не имею права мечтать. Поэтому… лучше уезжай поскорее домой, Черепашка. Мне невыносимо видеть тебя сейчас. Потому что всякий раз, глядя на тебя, я буду вспоминать о том, как своими руками уничтожил свою самую драгоценную мечту.У меня внутри взрывается маленький вулкан. Никогда ещё я не чувствовала себя такой злой.
– Да что за чушь ты мелешь?! Вы что, все тут с ума посходили?! Чего ты разрушил? У тебя же вся жизнь впереди! Мы вместе придумаем тебе тысячу самых замечательных мечт!
Очень хочется подойти и треснуть ему чем-нибудь по башке, чтоб хотя бы обернулся. Нечеловеческим усилием сдерживаюсь – если сделаю это сейчас, у него останется огроменная шишка, так я зла. А он всё не оборачивается.
– Глупенькая ты ещё всё-таки, Черепашка! Просто уезжай. Когда-нибудь ты меня поймёшь.
Стискиваю зубы, потому что, кажется, собираюсь самым позорным образом разреветься.
– Тогда… тогда забери это!
Дёргаю браслет на запястье – тот самый, что он подарил. Сделал своими руками и прислал с письмом на мой День рождения. Шнурок из шерсти снежных оленей больно впивается в кожу, но не хочет рваться. Дёргаю ещё раз изо всех сил, и наконец обрывки остаются у меня в руке.
Подлетаю к Рону, который по-прежнему не смотрит на меня, и бросаю деревянную розу, опутанную рваным серебром, перед ним на стол. Повторяю, задыхаясь и глотая слёзы:
– Забери!.. Мне это больше не нужно.
Он накрывает розу ладонью, сжимает в кулаке, но молчит. Сжимает так сильно, что, наверное, от хрупкой деревяшки там уже осталась одна пыль.
Так и не дождавшись ответа, я разворачиваюсь и убегаю прочь, не разбирая дороги.
Прихожу в себя только в комнате у папы. Как добралась до первого этажа – не помню, хорошо голову не свернула по дороге. Туда, в мою комнату, которая больше не моя, я ни за что на свете теперь не вернусь.
Отец сидит в кресле с трубкой в руках. Я подбегаю к нему, осаживаюсь на пол, как подрубленная, и долго-долго как маленькая реву ему в колени. А он гладит меня по волосам и ничего не говорит – и это мне сейчас нужнее всего.
Уже совсем-совсем темно, но мы не зажигаем света.
В конце концов, успокаиваюсь и даже почти совсем перестаю всхлипывать.
– Пап, а у меня магия, ты знаешь?..
– Конечно.
Мы опять молчим, и нам очень уютно в этом молчании.
– Знаешь, пап… ты мне сказал как-то раз, что твоё детство закончилось, когда тебе было двенадцать лет…
Он вопросительно хмыкает.
– Пап… кажется, моё закончилось в десять.
После пятой зимы в Замке ледяной розы (5/6 – 1)
Возвращение домой я встретила словно благословение после всего, что принесла мне моя пятая зима в Замке ледяной розы. Это было как закутаться в любимое тёплое одеяло после прогулки в грозу, когда вымокаешь насквозь и замерзаешь чуть ли не насмерть.
Привычный двухэтажный дом красного кирпича, пусть обветшалый и несуразный, показался мне милее всяких замков с их древними тайнами и сумасшедшими обитателями.
И я абсолютно точно решила, что не собираюсь больше плакать. Даже вспоминать не буду.
Очень подходящее он мне дал прозвище, если подумать. У черепах прочный панцирь. Я спрячусь в свой – и никого, никогда больше не подпущу так близко, чтобы мне причинили боль!
На следующее же утро после приезда я спустилась в наш маленький садик и выкопала из земли с корнем все кусты роз, которые росли под окнами. Выбросила их в компостную кучу. Они уже уснули на зиму и не ждали от меня такой подлости, конечно же… но я не хочу видеть в своём саду ни единой розы. На свете полно других цветов, и я посажу их весной.
А потом вернулась в дом, задумчиво бредя по коридору с вечно дующими по углам сквозняками, намереваясь спросить у мамы, когда завтрак… и застыла как вкопанная перед дверями в комнату родителей.
Я ведь убедилась уже, что привычка подслушивать приносит мне одни огорчения! И зарекалась так поступать. Но они говорили слишком громко, а после первых же услышанных слов я просто не могла двинуться.
– …теперь делать? Какой чёрт дёрнул этого Сильверстоуна так не вовремя влезть со своей дочкой!
Это мама. Её резкий недовольный голос. Отца на её фоне почти не слышно, его ответ неотчётливый. Она снова продолжает:
– Какая разница! Теперь всё насмарку. Получается, я зря столько лет терпела одиночество и скуку, пока вы с ней развлекались в замке. И ради чего?
