Текст книги "Адепт Грязных Искусств (СИ)"

Автор книги: Анна Кондакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

– Вам ещё что-то нужно от моего ученика, господа? Если нет, то он остаётся в школе.

– Но наблюдение за ним продолжится! – с напором сказал обвинитель. Сурово оглядел секретарей. – И чтобы ни на секунду с него глаз не спускали! Учтите, если я говорю «ни на секунду», это значит – ни на секунду! – Он повернулся к Чезаро. – А вы, секретарь, впредь не делайте поспешных выводов. Ваша работа – наблюдать. Выводы я делаю сам. – Потом обвинитель обратился к Ли Сильвер. – Вы, вероятно, не знаете, директор, но я, как государственный обвинитель, имею право ограничить некоторую свободу подозреваемого. Если физическую свободу ограничить вы мне не дали в виду наличия у мистера Ринга ученического статуса, то вот ограничить свободу кодо я имею право.

И пока на его рыхлом потном лице расцветала триумфальная улыбка, лицо Сильвер бледнело. Наверное, как и моё.

Такого поворота не ожидал никто.

– Вы хотите лишить моего ученика кодо? – выдавила Сильвер, наконец взяв себя в руки. – Владение кодо является основой обучения в моей школе. Вы не имеете права применять такую санкцию к адепту!

Обвинитель вытянул из кармана пиджака под мантией уже знакомые мне запретные путы с ниткой дериллия и передал их в руки секретаря Чезаро. Тот взял путы с таким опасливым видом, будто боялся навсегда испачкаться.

– Вы слишком остро реагируете, доктор Сильвер, – сказал обвинитель. – Никто не собирается ограничивать кодо мистера Ринга во время уроков. Но вне учебного времени мистер Ринг обязан носить запретные путы. Секретарь Суда будет лично надевать и снимать с мистера Ринга путы, когда необходимо. – Он повернулся ко мне и растянул пухлые губы в улыбке. – Ты ведь не против, мой мальчик?

Я так же холодно ему улыбнулся.

– Мне скрывать нечего, мистер… всё никак не могу запомнить ваше имя…

Улыбка тут же слетела с физиономии обвинителя. Он поморщился и потребовал:

– Секретарь Чезаро, наденьте путы на этого наглеца сию секунду!

– Это произвол, мистер Криббо, – возмутилась Сильвер, вставая между мной и обвинителем.

– Это моя работа, доктор Сильвер. Это мои права. Всё честно. Почитайте Список Чистых и кодексы Суда, освежите память. Я имею право ограничивать кодо адепта, если он подозревается в убийстве. Если вы, доктор Сильвер, не владеете информацией и не знаете элементарных правил, я буду вынужден послать в школу инспекцию с проверкой. Думаю, мы найдем множество нарушений и закроем ваше сомнительное заведение. Либо… ваш ученик просто наденет путы. Ему ведь скрывать нечего, он сам сказал. Ну так что?

Сильвер ничего не ответила, лишь сжала кулаки и отступила к рабочему столу.

Я же сам подошёл к секретарю Чезаро.

– Надевайте.

Поднял правую руку, и Чезаро быстро обмотал путы вокруг моего запястья, добавив при этом:

– Снять запретные путы Суда может только тот, кто их надел. То есть я. Не пытайтесь избавиться от них, мистер Ринг. У вас не выйдет, вы лишь вызовите этим подозрения.

Обвинитель удовлетворённо кивнул.

– Сразу бы так, мистер Ринг, – сказал он. – Раз вам нечего скрывать, то и дериллий вам будет не слишком мешать, верно?

– Теперь я могу идти? – вместо ответа спросил я.

– Теперь можете, – ответил обвинитель.

Я развернулся и покинул кабинет. За мной тут же увязался секретарь Чезаро.

Глава 3.2

Секретарь не отставал от меня ни на шаг.

В столовой он сидел за соседним столиком и пристально наблюдал, как я ем, что ем, насколько быстро жую, куда смотрю, как часто моргаю, какой рукой держу вилку; вслушивался в наши с Дартом разговоры, поэтому приходилось болтать о всякой ерунде: домашних заданиях, учителях и открытии белой границы (куда ж без неё).

Уроков на этот день больше не значилось, поэтому часов до пяти, кроме столовой, я ничего и не посещал.

Зато успел заселиться в жилой сектор.

Приличная часть западного крыла на первом и втором этажах была отдана под комнаты для учеников, там царил настоящий муравейник. Особенно это стало заметно ближе к вечеру.

Всех, кто был старше четырнадцати лет, размещали на втором этаже – попал туда и я.

Моим заселением занимался Бернард. И не было ни единого намёка на то, что он хоть каким-то образом связан с Архитектором, Беном Баумом или медсестрой Хлоей – ну совершенно невозмутимый вид. Такой выдержке можно было только позавидовать. Да и в мою голову лезть он тоже не пытался.

Короче говоря, меня заселял самый обычный Бернард, каким его знали все.

В каждой комнате жили по четыре ученика. Для меня место нашлось в двух комнатах. В одной из них, самой крайней по коридору, уже находились двое парней на год помладше и увалень Гудьер из моего класса. А вот в другой, соседней, комнате обнаружились только очкарик Клиф Хинниган и Пьер Латье, длинноносый худой блондин, сосед Ральфа Купера по парте.

Не самая плохая компания. Главное – сразу заткнуть Хиннигана, чтобы не болтал лишнего.

– Я так и знал, – расплылся Хинниган в улыбке, когда увидел меня, Чезаро и Бернарда на пороге комнаты.

Моя кровать стояла у окна, я бросил на неё сумку с учебниками и оглядел комнату. Ничего лишнего: четыре узких кровати, четыре тумбочки, два платяных шкафа, два рабочих письменных стола, четыре стула, на потолке – скромная стеклянная люстра, синие портьеры на окнах.

Возле кровати Хиннигана висел плакат со списком учебной литературы и расписанием, а вот другие плакаты явно принадлежали не Хиннигану.

Над обоими письменными столами были прикреплены штук пять изображений девушек – все исключительно блондинки – в манящих позах и откровенном одеянии: чулках, кружевном белье и корсетах. На внутренней стороне входной двери тоже висело изображение девушки-блондинки, но уже без бюстгальтера…

Увидев, что Бернард глянул на дверь, Латье покраснел.

Но камердинер бросил лишь:

– Располагайтесь, мистер Ринг. Приятного проживания. – И с равнодушным видом удалился.

Секретарь, конечно же, остался торчать в комнате и наблюдать.

Хинниган и Латье с недоумением переглядывались и ждали, когда секретарь уйдёт. И то, что уходить он не собирался, они поняли только минут через десять напряжённого молчания и переглядывания.

Очкарик вздохнул, наверняка, уже пожалев, что меня заселили в их комнату – теперь со спокойной жизнью можно было попрощаться.

– Может, вы присядете, сэр? – предложил он секретарю.

– О, спасибо, – кивнул Чезаро и сел на стул у двери, положив свою неизменную тетрадь себе на колени.

При этом не спускал с меня глаз, даже когда отвечал Хиннигану.

А тот бесцеремонно плюхнулся на кровать рядом со мной и принялся в своей раздражающе-пытливой манере задавать вопросы:

– А так теперь всегда будет, да? – Он понизил голос, покосился на Чезаро. – Когда он уйдёт, вообще? По-моему, это нарушение частной жизни, нет? Ну куда ты из школы денешься, чего они за тобой следят? Я, конечно, понимаю, что ты не совсем обычный адепт, но ты же не собираешься…

– Не хочешь заткнуться, Клиф? – перебил я его. И добавил громко: – Лучше помоги мне подготовиться к контрольной по родовому этикету. Она ведь во вторник, насколько я знаю?

Хинниган так удивился, что открыл рот.

– Ты собираешься читать книги?

– По крайней мере, одну, – кивнул я. – Только мне нужен словарь.

Очкарик нахмурился.

– Чтобы читать «Историю Бриттона», словарь не нужен. Там всё элементарно, даже ты поймёшь.

На его жирный намёк о моих умственных способностях я не среагировал, только добавил:

– Мне нужно почитать дополнительную литературу. Ну… помнишь, о которой Софи говорила? – Я полез в сумку и вытянул край книги о волхвах, но так, чтобы Чезаро не смог понять, насколько фолиант старый. Тут же сунул книгу в сумку и уставился на Хиннигана: – Вспомнил?

Очкарик стукнул себя по лбу.

– А-а, ты про э-э-это… совсем забыл. Да-да, надо идти за словарём. Я знаю, он в библиотеке есть, мисс Бланш её ещё не закрыла. У нас как раз осталось два часа. Пошли.

Он вскочил с кровати, я тоже поднялся, прихватив сумку.

Но тут в наш идеальный разговор вторгся Латье. Он непонимающе заморгал, оглядывая то меня, то очкарика.

– Вы о какой дополнительной литературе? Ничего такого Софи не говорила. Контрольная будет только по «Истории».

– Как не говорила, когда говорила, – вскинулся Хинниган.

– Лично я не слышал, – стоял на своём блондин (вот привязался же).

– Ты не слышал, потому что вечно думаешь о… – Хинниган ткнул пальцем в плакат с полуголой девушкой на двери. – У тебя все мозги давно перетекли в штаны.

Латье прищурился.

– А в твоих штанах хоть что-нибудь имеется? Или оттуда всё перетекло в голову? Или, вообще, вытекло…

– Эй, потом со штанами разберётесь, – перебил я блондина.

Со мной тот спорить не стал: всё же моя неоднозначная репутация срабатывала безотказно. В это время Чезаро уже успевал делать записи в тетради.

Мы с Хинниганом направились к двери, но секретарь тут же вскочил.

– Куда вы, мистер Ринг?

– В библиотеку, – ответил я невозмутимо. – Есть такое место – библиотека. Там я собираюсь долго и нудно читать книги, до самого закрытия. У меня контрольная во вторник.

Хинниган покосился на меня, не доверяя собственным ушам.

– Я с вами, – сказал Чезаро, сунул тетрадь под мышку и открыл передо мной дверь.

Я пожал плечом.

– Как хотите, но предупреждаю: даже на кладбище веселее, чем в библиотеке.

***

Библиотека находилась на этом же этаже, дальше по коридору, почти у самой лестницы. Хинниган, как человек, успевший протоптать туда тропу, шёл впереди, я – за ним, за мной – секретарь.

Ситуация выглядела бы смешной, если бы не была настолько неприятной. Находиться под постоянным контролем – то ещё развлечение. К тому же у меня оставалось всего два часа до встречи с Софи, а она просила, чтобы я был один.

И роль человека, который заглушит внимание секретаря, я отводил Хиннигану. Вроде, он не совсем идиот, и наверняка поймёт, что от него требуется.

В библиотеке нас встретила та самая мисс Бланш. До этого я её никогда не видел. Думаю, я немного потерял…

Это была женщина расплывчатых размеров и неопределённого возраста, где-то от тридцати пяти до сорока пяти, с тугой шишкой светлых волос на затылке, в просторном платье из розового плюша с крупными белыми пуговицами, размером чуть ли не с блюдце. Духами от неё разило за несколько метров. Интересно, кто она по ПГИ?.. Надеюсь, не очередной ментальный чтец.

– Мистер Ринг? – вскинула она ярко очерченные брови.

Библиотекарь узнала меня сразу (спасибо листовкам), потом посмотрела на Хиннигана. Его она тоже узнала. А вот секретаря оглядела с удивлением и в то же время с кокетством.

– Прошу прощения, мистер… кто вы?

– Я сопровождаю Теодора Ринга, – ответил Чезаро. – У меня есть на это санкция Суда.

Кокетство мисс Бланш мгновенно сменилось глухой стеной ненависти.

– Оставьте мальчика в покое, он столько пережил.

Больше она не проронила ни слова.

Молча смерила рыжего секретаря взглядом, давая понять, что ему тут не рады, и только потом проводила нас в просторный читальный зал с множеством письменных столов.

Таких странных читальных залов я ещё не видел (хотя… я не видел никаких читальных залов, потому что по библиотекам никогда не ходил, даже в свою бытность стажёром гимназии).

Между рабочими столами располагались плоские и высокие, от пола и почти до потолка, аквариумы с подкрашенной водой, водорослями, декорациями в виде ракушек, морских звёзд, разноцветных кораллов, гротов, мостов, замков и даже миниатюрных кораблей. В толще воды сновали золотистые рыбки.

И таких аквариумов я насчитал пять штук, с водой разных оттенков.

Наверняка, они символизировали Пять Грязных Искусств.

Выглядело это монументально, умиротворяюще и красиво, но вряд ли хоть как-то влияло на учебный процесс.

В помещении народу было немного – только небольшая группка учеников, кажется, из того самого класса, что я уже видел в тренировочном зале. Младшеклассники скучились у соседнего стола и обсуждали картинки и схемы из большой энциклопедии, перебивали друг друга и верещали на повышенных тонах.

Похоже, тоже явились готовиться к контрольной.

Они напоминали птичью стаю у кормушки, были так увлечены, что не сразу заметили, что в читальне появился кто-то ещё.

Только когда я и Хинниган уселись за соседний стол, один из учеников посмотрел на нас через стекло и воду аквариума и сразу же смолк. Ткнул в бок соседа. Тот – своего соседа. Вскоре хор мальчишеских голосов затих и все, как один, уже пялились на меня через аквариум, выстроившись рядком.

Среди них отыскался и тот, что просил расписаться у него на руке.

Он уже было дёрнулся к нашему столу, чтобы привязаться ко мне с той же просьбой, но я прищурился и придавил его тяжёлым взглядом, коротко качнув головой.

Несмотря на возраст, пацан мгновенно всё понял, повернулся к товарищам и скомандовал:

– Не будем мешать мистеру Рингу.

Все тут же засобирались, сгребли энциклопедию и гуськом отправились к мисс Бланш, чтобы вернуть книгу.

Читальный зал опустел, повисла тишина.

Я взглянул на громоздкие напольные часы, что стояли у выхода: четверть шестого.

Секретарь Чезаро уселся за стол напротив меня, положил тетрадь перед собой, приготовил карандаш. Хинниган со скрипом придвинул стул ближе и расположился под боком.

Ему, ясное дело, не терпелось рассказать о волхвах, но я объявил:

– Начнём с контрольной. – И вынул из сумки «Историю Бриттона».

Хинниган поморщился. Он знал её наизусть и мог пересказать слово в слово. Собственно, это мне и требовалось.

Я открыл страницу наугад, где-то посередине книги, ткнул пальцем в первую попавшуюся главу (она называлась «Церемониал принятия общей родовой силы» – отлично: чем скучнее, тем лучше).

– Давай эту тему посмотрим.

– Да я её так тебе могу пересказать, – ещё больше поморщился Хинниган.

Я откинулся на спинку стула.

– Пересказывай.

Чезаро внимательно за мной наблюдал, никак не понимая, чего я добиваюсь: то ли, правда, пришёл учиться, то ли готовлю подвох.

Целый час Хинниган рассказывал мне, как проходит церемония передачи общей родовой силы.

Оказывается, на торжество приглашаются все кровные родственники, и каждый из мужчин передаёт часть своего кодо избранному патрицию, в разы повышая его индекс и силу. После чего все дают ему кровную клятву служить до последнего вздоха, потом начинается грандиозный пир, танцы, развлечения, подаются яства. И обязательно устраивается турнир, в котором новый патриций демонстрирует обретённую силу. Противника он выбирает сам, прямо на торжестве.

Ночь после церемониала у нового патриция выдаётся самой бурной в жизни, ведь после избрания он должен будет найти себе невесту. Дебютанток готовят специально и приводят на отбор уже поздно вечером, когда патриций, уставший после турнира, готов отдохнуть. Здесь подготовленные девушки и показывают все свои умения…

Хинниган говорил и говорил.

Нудно, пресно и однообразно.

Но я ни разу его не перебил.

Секретарь Чезаро всё заметнее терял к нам интерес, его внимание притуплялось, выражение любопытства и подозрительности на лице сменялись скукой. На пятидесятой минуте пересказа секретарь со вздохом уткнул локти в стол и помассировал виски; на пятьдесят пятой – положил подбородок на ладони; на шестидесятой – прикрыл глаза.

А Хинниган всё продолжал говорить. Теперь уже о том, что патриций может потерять общую родовую силу, если предаст свой клан.

Я достал вторую книгу из сумки, положил рядом с «Историей Бриттона» и красноречиво посмотрел на Хиннигана. Тот кивнул и так же монотонно, совершенно не меняя ни скорости речи, ни тембра, принялся говорить о волхвах и о том, что он узнал из старинного фолианта.

Если бы не Чезаро, я бы встал и похлопал Хиннигана по плечу.

Он великолепно отыгрывал свою роль.

– Чёрные волхвы во взрослом состоянии, то есть в стадии Магна, обладают высоченным индексом, больше тысячи, – начал пересказывать Хинниган, раскрыв фолиант. – В предыдущей стадии, Хризалида, у волхва насчитывается примерно от двухсот до пятисот единиц кодо. Но даже столько – это выше уровня фортис. Волхвы владеют всеми пятью искусствами с одинаковым мастерством, у них необычные эрги, потому что волхвы настолько сильны, что умеют трансформировать их под себя.

Я кивнул, подстёгивая желание Хиннигана высвободить знания.

И тот с удовольствием выдавал всё новые порции ценнейшей информации:

– А ещё у каждого волхва есть дар, которого нет у других волхвов. В книге написано, что известны те, что могли управлять реинкарнацией. Или предвидеть будущее. Или порабощать иномирцев, всякую нежить и монстров. Или самому превращаться в монстра. Да ещё много чего… Волхвы бесплодны, у них не бывает детей, зато они бессмертны. Но если всё же волхв погибает, а такое возможно, то одновременно с этим рождается новый с тем же уникальным даром. Проще говоря, любой новый волхв – это перерождённый старый. Он воплощается в плоде беременной женщины и рождается как обычный человек, отнимая при рождении жизнь у собственной матери. Поэтому официально волхвов, вроде как, казнят, но на самом деле просто держат в камерах из дериллия. Проще ведь их держать под контролем, чем выискивать потом перерождённого молодого волхва по всей стране…

Я внимательно слушал Хиннигана и одновременно размышлял.

Да, я действительно умел трансформировать эрги, обладал, как минимум, двумя искусствами, мутациями и ментальным чтением, да и кодо во мне порой зашкаливало под двести единиц.

Зато никаким уникальным даром я не владел (по крайней мере, ничего подобного не ощущал), и дериллий на мой организм не действовал. Однако меня коробил один момент: новорождённый волхв убивает свою мать… Не потому ли я сирота, что моя мать умерла при родах?..

– Кроме силы, у них есть ещё и уязвимости, так называемые, мортемы, – продолжил Хинниган. – И у каждого они тоже уникальные. Это оборотная сторона их тёмного кодо. Если знать мортем волхва, то можно его даже убить. Правда, он всё равно переродится, зато может и не вспомнить, кем он был раньше и почему умер… В книге приведена легенда о мортеме волхва Адема. Он якобы боялся лунного света в фазе первой четверти и клинка, омытого слезами харпага. Не знаю… может, это и неправда. Легенда же. Вряд ли харпаги умеют плакать, у них и глаз-то нормальных нет… А вот последнюю главу я не успел прочитать. Даже не понял, о чём она. Называется «Энормос», но, судя по картинкам, там что-то жуткое. Потом возьмёшь словарь и сам почитаешь. Ты знаешь хоть, как словарём-то пользоваться?

Голос Хиннигана внезапно стал резковатым и ехидным.

Я тут же убрал книгу в сумку. Успел как раз вовремя – секретарь Чезаро вздрогнул и разлепил глаза.

– Слушай, Рэй… то есть Теодор, – Хинниган указал на запретные путы на моей правой руке, – а тебе больно их носить?

Я усмехнулся.

– Хочешь попробовать?

– Да не особо. Интересно просто.

– Не больно, но ничего приятного в этом нет.

На самом деле, запретные путы мне никак не мешали и, вообще, были до одного места. Зато обеспечивали отличное алиби.

Я опять глянул на напольные часы: без десяти семь. Через десять минут мне надо быть у Софи. Кабинет №14 находился на первом этаже, где-то рядом с гостевыми комнатами и кабинетом директора.

А теперь пришло время спровадить Хиннигана подальше.

– Ты не принесёшь мне тот самый словарь, Клиф? – попросил я. – Тебе проще будет найти, чем мне. Я в этих книжных полках и библиотечных карточках не особо разбираюсь.

Хинниган вздохнул.

– Это да. Не твоя сильная сторона.

Он нехотя поднялся и поплёлся к мисс Бланш. Как только он вышел из читального зала, я обратился к Чезаро.

– А я ведь предупреждал, что в библиотеке невесело.

– Оставьте свои предупреждения при себе, мистер Ринг, – устало отмахнулся секретарь. – Вам уже спать пора.

– Вы издеваетесь? – уставился я на него. – В семь часов вечера?

Он вынул из кармана часы, отщёлкнул крышку.

– Только семь? – В его голосе засквозили тоска и обречённость.

– Мы с вами ещё и ужин в столовой пропустили, – добавил я.

Теперь тоска отразилась и на физиономии Чезаро. Он совсем помрачнел.

– Ладно, в другом месте перекусим, – успокоил я его и поднялся из-за стола, взял сумку.

– А ваш одноклассник? – нахмурился Чезаро.

– Думаю, он найдёт дорогу и без меня.

Я улыбнулся секретарю и перевёл взгляд на его лоб. Решил грубо использовать картинку из его же воспоминаний о том, как он перебрал в поезде. Чезаро с судорогой вдохнул и тут же задержал дыхание. Приложил тыльную сторону ладони к губам, прикрыл глаза и поморщился.

Его замутило.

И пока он справлялся с приступом тошноты, я коснулся правой рукой стекла ближайшего аквариума. По прозрачной поверхности бесшумно поползла паутина трещин. Левой же рукой я применил гравитационный эрг, вложил в него буквально десяток единиц кодо, не больше.

Этого хватило, чтобы секретарь пошатнулся и, не удержав равновесия, завалился прямо на аквариум. Стеклянная махина устояла, но вот один его бок раскололся.

Я успел отскочить.

Послышался смачный треск, и на Чезаро обрушился поток воды вместе с рыбками и разноцветными декорациями. Меня задело лишь мельком, вода чуть залила туфли и забрызгала штанины брюк.

Чезаро же вымок до нитки.

И в этот момент нужно было видеть лицо несчастного секретаря. Он искренне считал, что сам виноват в произошедшем.

На шум прибежала мисс Бланш. Её лицо тоже надо было видеть.

Если бы Чезаро не имел статуса секретаря Суда, она не задумываясь бы его растерзала.

Мужчина пробубнил извинения, но библиотекарь со злостью оттолкнула его.

– Посмотрите, что вы наделали! – возмутилась она. Перевела взгляд на меня. – Мистер Ринг, как так вышло?

Чезаро не дал мне ответить.

– Бога ради, простите, – принялся он объяснять, – мне стало дурно, и я задел ваш аквариум.

– У него стекло толстенное, его так просто не сломать. Только мутацией, – заявила мисс Бланш.

И вот теперь оглядела меня уже с подозрением. Но я тут же приподнял правую руку и продемонстрировал запретные путы, а с таким аргументом не поспоришь.

– Кто тут ещё был? – спросила библиотекарь, мгновенно сняв с меня подозрения.

Она очень хотела найти того, на кого бы могла обрушить свой гнев.

– Да не было тут никого! – повысил голос секретарь. – Не нужно искать виноватых. Я заплачу ущерб из собственного кармана. Только сначала переоденусь.

– Уж соизвольте, уважаемый, – процедила мисс Бланш.

Тут нагрянул Хинниган со словарём в руках.

В отличие от остальных, он расплылся в улыбке.

– Ого! Вот это погром! А я всё ждал, когда это случится.

– Уйдите, мистер Хинниган… – фыркнула мисс Бланш. – Все уйдите. Мне нужно прибраться.

Хлюпая туфлями, полными воды, Чезаро направился к выходу, не дожидаясь меня. Он будто забыл, что обещал ни на секунду не сводить глаз с подозреваемого.

Отлично.

Пусть не надолго, но всё же, я выбил его из колеи и притупил бдительность. Теперь осталось дожать окончательно, но это я сделаю ближе к одиннадцати. Сейчас достаточно того, что уже есть.

Я отдал сумку с книгами Хиннигану, тот отправился в жилой сектор, а мы с Чезаро спустились на первый этаж, уже опустевший после уроков. Как я и предполагал, секретарь собирался переодеться в сухую одежду.

У гостевого номера, где он проживал, мы остановились.

– Мистер Ринг, подождите минут десять… – Чезаро с раздражением указал на свой мокрый костюм.

– Подожду, – кивнул я. – Только поторопитесь, мне ещё хотелось бы перекусить.

Нахмурившись, Чезаро скрылся в номере.

И как только дверь за ним захлопнулась, я быстрым шагом отправился в кабинет №14.

***

– Ты опоздал на две минуты, – объявила Софи, как только я ввалился в полумрак её кабинета (без стука, конечно).

Я тихо закрыл за собой дверь.

– У меня сегодня день опозданий на две минуты. Да и на разговор у меня осталось минут восемь, не больше.

Софи покачала головой.

– У тебя есть двадцать пять минут. Секретарю снова стало плохо, и он поскользнулся на кафельной плитке в ванной, ударился, рассек себе бровь. Сейчас он обрабатывает рану. Это надолго.

– Э… – выдавил я. – Ну ладно.

Кабинет Софи оказался тесным и тёмным.

Никаких окон, цветов или картин на стенах. Посередине – дубовый стол с ножками в виде львиных лап, горящие свечи в двух многоярусных подсвечниках, кресло, пара стульев, стеллаж с книгами – ничего особенного. Зато низкие своды каменного потолка и без того мрачного кабинета, казалось, давили прямо на макушку.

Я глянул на Софи.

Интересно, какой у неё уникальный дар, какой мортем? И есть ли он, вообще?

– Есть, – ответила она. – Мортем у каждого из нас есть. И у тебя тоже.

– Вы можете не лезть мне в голову, Софи? – скривился я.

– Ты один из нас, Рэй Питон, но никак не хочешь этого признать.

Я сжал челюсти до боли в зубах.

– Увы. – Сказав это, Софи подошла ближе, на расстояние вытянутой руки, и подняла ладонь в перчатке к моему лицу.

В плотном кружеве вуали её глаза вспыхнули и погасли. Она коснулась пальцем моего лба. В ушах зашелестел её голос:

– Пока ты не поставил защиту, я скажу тебе кое-что. В твоих руках портал, я знаю. И ты уже решил, куда отправишься. Я одобряю и благословляю твой маршрут. Пусть он приведёт тебя к тому, что ты ищешь. А вот какие вести ты узнаешь, сказать сложно. Всё ещё может измениться…

– Вы видите будущее? – опешил я. Кажется, Хинниган говорил, что такое возможно.

Софи приложила к моим вискам обе ладони.

– Нет, не вижу, я только предполагаю. Тот ментальный чтец, что атакует тебя, очень силён. И пока я не могу определить, где он находится. Он постоянно меняет своё местонахождение. Это твой новый враг… куда более серьёзный, чем все остальные. Он использует твои страхи, он ищет твои слабости, а их у тебя немало, увы. Но силы и дерзости всё же больше. Чтобы выставить хорошую защиту против такого мощного чтеца, я бы посоветовала использовать один приём, который доступен чёрным волхвам. Когда чтец снова атакует, рань его тем же. Атакуй в ответ, зацепи его кодо, как делает харпаг, впейся в него, а потом выдай порцию ментального эрга, отбрось врага, и тогда он долго не захочет к тебе соваться.

– Ментальный эрг? – переспросил я.

– Именно, – сказала Софи, опустила ладони и отошла на пару шагов. – Атакуй меня прямо сейчас, и я покажу, как выглядит ментальный эрг.

Я попробовал сосредоточиться и провести тот же тип ментальной атаки, какой использовал против Чезаро. Но из-за того, что я не видел лица Софи, ничего не выходило.

– Давай! – Она сжала кулаки. – У нас мало времени! Ты должен научиться быстро.

– Я вас не вижу… чёрт…

– Значит, хочешь меня увидеть? – спросила Софи и, не дожидаясь ответа, подняла вуаль.

Глава 3.3

Я, конечно, не ждал ничего приятного – Софи человеком не была.

Но то, что я увидел, укладывалось в голове только отчасти. После того, как передо мной предстал демон Кай, совсем близко, у самого лица, я думал, что меня уже ничем не удивить.

Но Софи удивила.

Удивила настолько, что я не сразу смог определить: омерзительная она или завораживающе прекрасная.

На меня смотрело существо с полупрозрачной сероватой кожей, настолько тонкой, что считывались все выпуклости и изгибы черепа, далеко не человеческого, более вытянутого в районе лба и заострённого у подбородка.

В огромных глазах с белыми длинными ресницами тлело что-то наподобие адского пекла, оранжево-алое, мерцающее, а ровно посередине этих зеркал преисподней мерцали светлые точки-зрачки, подвижные и любопытные. Они то вспыхивали, то гасли.

Вместо носа на лице Софи зияли две аккуратных вертикальных прорези. Они живо реагировали на движение воздуха и подергивались, как у животного, будто Софи постоянно принюхивалась.

Губы, брови, ресницы, зрачки – совершенно белые – придавали лицу чёрного волхва ангельский вид. Но вот адское пламя глаз вызывало не просто трепет, но ужас и понимание: это существо древнее и могущественное, мудрое и яростное.

Гладкую кожу лба резал символ – знак закрытого глазного века. Он тлел таким же оранжевым светом, плотным и тягучим, будто нарисованным горячей лавой. А от середины нижних век вниз, до самого подбородка, шли две оранжевых полосы. На кончиках ушей блестели мелкие костяные зазубрины.

Я не моргая смотрел на Софи и всё же приходил к выводу, что она больше прекрасна, чем отвратительна. Да, она была прекрасна. Похожа на античную богиню, воплотившуюся в теле земной женщины.

– Атакуй меня, Рэй, – сказала Софи и смолкла, ожидая, пока я приду в себя, но всё же потом добавила: – Никак не можешь насмотреться? Думаешь, я не зря ношу вуаль? Среди волхвов меня считают красавицей. Санкта София – имя моего первого перерождения.

Она улыбнулась, и я впервые увидел, как она улыбается.

Колкая дрожь пронеслась по поджилкам, потому что до меня вдруг дошла одна важная вещь: а ведь чёрных волхвов на Земле всегда одно и то же число. Из века в век оно не меняется. Даже если их физическая оболочка умирает, волхв перерождается снова и снова. Неужели она, и вправду…

– …богиня? – закончила мою мысль Софи. – Я бы не советовала слишком глубоко в это вникать, Рэй. Но я бы с удовольствием узнала, кем же являешься ты сам, и каково имя твоего первого перерождения. Надеюсь, не Люцифер?

Не знаю, говорила она серьёзно или издевалась. По её нечеловеческому лицу было сложно это понять.

– Атакуй же меня, адепт. У тебя мало времени, – снова напомнила она.

Я перевёл взгляд на белые губы Софи, потом – на огромные дьявольские (или всё же божественные?) глаза и выдавил:

– Сейчас… секунду. Мне нужно сосредоточиться.

И чтобы сосредоточиться, мне понадобилось не меньше двух минут.

Софи ждала.

Я атаковал её точно так же, как сделал это с Беном Баумом: перенаправил энергию кодо во взгляд, позволяя ему раздвинуть мякоть мышц и кожи жертвы, пронзая кость её черепа, плавно следуя за её мыслями, по каплям собирая их и раскладывая на картины.

– Отлично, – прошептала Софи, почувствовав мою атаку.

Несколько секунд она позволяла мне читать её собственные воспоминания.

И то, что я увидел, плохо поддавалось описанию.

Сначала вместо сцен из жизни Софи я почувствовал жар пламени с едким запахом горелого мяса, оно охватило меня с ног до головы, и посреди кабинета я стоял с ощущением, что меня прямо сейчас сжигали на костре. Потом услышал сдавленные крики и хлюпанье, будто кто-то бил ладонями по воде.

И только после этого перед моим внутренним взором понеслись вереницы картин.

Одна за другой.

И вряд ли я отныне забуду хоть какую-то из них.

Люди, распятые на стене городской ратуши, прикованные металлическими штырями к каменной кладке над кострами, истекающие кровью, вопящие и горящие заживо, сотни людей, цепь полуистлевших и стонущих тел, полыхающая арена пыток и смерти.

Прилюдная казнь времён Великой родовой битвы.

Конец давней эпохи…

Женщины и мужчины, старики и дети – все они горят. И я горю вместе с ними, давлюсь криком, неистово напрягаю руки, приколоченные штырями из дериллия, рву их в прямом смысле слова, стягиваю с мясом и ломаю кости запястий, чтобы выбраться из этого ада.