Текст книги "Адепт Грязных Искусств (СИ)"

Автор книги: Анна Кондакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

В Хиннигана отправилась очередная порция пламени, только на этот раз Дарт решил атаковать противника быстрыми и короткими ударами, обходя его по кругу и не давая Хиннигану даже подняться с пола.

Очкарик отбивался, как мог.

Делал это неуклюже, выставлял ладонь вперёд и отшвыривал летящие в него огненные сгустки потоками эфира. Воздух распалял вражеское пламя, и Хинниган сильно рисковал, а ведь мог применить щитовой эрг.

Но не стал.

Строго соблюдал установленные мной правила поединка.

На его худом лице я не увидел ни страха, ни отчаяния. Раскрасневшийся и напряжённый, он только раздувал ноздри, хмурил брови и ловил каждое движение Дарта, чтобы успеть среагировать. А тот распалялся всё больше, но пока умудрялся себя контролировать.

От такого мощного натиска Хинниган начал отползать назад, к стене с ученическим холодным оружием. Его силы гасли, и надо было останавливать поединок, пока не пришлось о нём пожалеть, но я лишь повёл плечами, прищурился и продолжил наблюдение.

На лице Дарта снова появилась морда Ягуара.

Чёрные кошачьи глаза, звериный оскал.

По залу пронёсся глубокий рык, и всё тело парня охватил огонь. Ни его одежда, ни кожа не пострадали – пламя не причиняло вреда своему хозяину. Выглядело это захватывающе.

Зато Хинниган, увидев Дарта в огне, вытаращился на него с ужасом.

– Гаси! – заорал он. – Ты совсем охренел! Гаси-и-и-и!

Дарт ухмыльнулся и пошёл прямо на Хиннигана, жмущегося к стене. За Дартом тянулся шлейф из искр, дыма и пепла, под ногами плавился пол, а на его поверхности оставались нечёткие следы от подошв.

– Эй, аккуратней! – крикнул я Дарту.

Тот никак не среагировал.

Он надвигался на противника горящей могучей глыбой. Его руки опять покрылись слоем тлеющих углей, плечи стали заметно шире, весь его силуэт обрёл мощь, заиграл буграми мышц, тугими сплетениями вен. Рубашка не выдержала натиска и лопнула в районе плеч и груди.

А ещё от Дарта на весь зал разило палёной шерстью.

На всякий случай я подошёл ближе, чтобы успеть среагировать, если он потеряет контроль над своим Духом. Его преображение выглядело уж слишком опасным.

Он навис над Хинниганом, и того со всех сторон обступило пламя. Хинниган облизал губы и сказал, глядя Дарту в глаза:

– Ты вынуждаешь меня тоже покориться Духу. А я не хочу. Это запрещено.

– Тогда сдавайся, – с глухим рыком ответил Дарт. – Как только ты скажешь «Я сдаюсь», так я сразу от тебя отойду, доходяга.

– Сам ты – доходяга, – огрызнулся очкарик и медленно поднялся на ноги, опираясь спиной на каменную стену.

Пламя подступило к нему ближе.

– Ну? – опять рыкнул Дарт. – Сдаёшься?

Тот промолчал, покосился на меня, и убедившись, что я наблюдаю, внезапно выпрямил спину и вздёрнул подбородок. Голубое пламя вновь вспыхнуло в его глазах, блеснуло в стёклах очков.

– Отвали подальше! – рявкнул он на Дарта. – От тебя шерстью воняет, подпаленный кошак! Дышать уже нечем!

Ну а дальше произошло то, чего я внутренне ждал и хотел увидеть.

Хинниган продолжил борьбу.

Он толкнул Дарта в грудь, сунув ладони прямо в огонь. Кожу очкарика опалило мгновенно, и она покраснела, но парень даже не поморщился. В то же мгновение на его лице отразился Дух. Совсем другой, нежели у Дарта Орривана.

Это был Парящий Беркут.

Дух эфира, Дух воздуха.

Движения Хиннигана стали дёрганными, по-птичьи резкими и очень быстрыми. За счёт своего лёгкого веса и хрупкого сложения он мог свободнее управлять телом и маневрировать.

Одним прыжком он перескочил Дарта, будто кто его снизу подкинул, и приземлился за спиной противника. И пока Дарт (тоже, между прочим, стремительный и пластичный) разворачивался, Хинниган успел атаковать его сзади. Он всё же оказался быстрее – эфир придавал ему невиданной скорости.

Он ударил Дарта в спину сгустком воздуха, объединённым с водяными каплями.

И снова место их столкновения взорвалось паром и шипением.

Дарта откинуло на стену, он впечатался в неё грудью и, кажется, хорошенько приложился лбом о каменную поверхность.

Сила огня ослабла, но это Дарта лишь раззадорило.

– Э-эй! – прорычал он, поворачиваясь к Хиннигану. – Я тебе перья выдерну и тебе же в зад вставлю, сраный воробей!

Дарт опустил правую руку, собрал пальцы щепотью, а потом резко поднял руку и сделал несколько движений в стороны, рисуя в воздухе зигзаг. Невидимые линии вспыхнули тонким пламенем, Дарт ухватил его за один конец, размахнулся и хлестнул им по полу, как плетью.

По залу пронёсся гул. От удара вздрогнуло оружие, висящее на стенах.

Такого я никогда ещё не видел.

Дарт управлял огнём на высоком уровне. Думаю, на уровне медиона, а не инфира. Только он сам до конца не осознавал свою силу, привыкнув вечно в ней сомневаться…

Хинниган отпрыгнул в сторону, избежав столкновения с огненной плетью.

– Ты дебил, Орриван! – выкрикнул он. – Гаси, я тебе говорю!

Пол вокруг них накалился, а Хинниган был босиком, растеряв свои тапки ещё в начале поединка, поэтому постоянно поджимал то одну, то вторую ногу. Дарт не собирался с ним церемониться. Его плеть хлестала пространство, резала воздух, озаряя искрами и ярким светом всё вокруг, заставляя Хиннигана отшатываться, отскакивать, постоянно находиться в обороне и терять силы.

И как бы шустро ни двигался очкарик, он всё же не сумел избежать удара плетью по плечу. Рукав его пижамы вспыхнул.

– А-а-а-а-а-х-с-с-с-с! – заревел парень.

И принялся сбивать пламя с одежды.

Он неистово колотил ладонью по руке, всё с нарастающим хлюпающим звуком, потому что использовал воду. Брызги и пар скрыли Хиннигана с глаз. Но Дарт и тут не дал ему передышки. Запустил огненную плеть прямо в облако пара, резанув его ровно посередине.

Хиннигана там уже не было.

В эту самую секунду он стоял позади Дарта, и даже я, наблюдая за ними издалека, не сумел заметить, как это произошло.

А неплохо он сработал…

Сам ещё не зная, Хинниган только что окончательно застолбил себе место в моём отряде.

Очкарик снова атаковал Дарта в спину, применив удар эфира, только на этот раз сил ему не хватило. Мощный и тяжёлый противник почти не пошатнулся.

Дарт одновременно пригнулся и развернулся. Его плеть мелькнула в воздухе, скользнула по низу. Язык пламени сцепился на ноге Хиннигана и сдёрнул его на пол. Парень упал на спину, перекатился на живот и пополз. Мокрая штанина его пижамы на этот раз не загорелась.

– Далеко не уползёшь, воробыш! – рявкнул Дарт, кидаясь к очкарику и наступая ему на поясницу.

– Твоё место на помойке, драный кошак! – выкрикнул в ответ Хинниган.

Извернувшись, он обхватил ногу Дарта за щиколотку, и того подняло в воздух, вертануло в вихре вокруг своей оси и отбросило метров на десять. Огненная плеть в его руке исчезла.

Наступила тишина, лишь тяжёлое дыхание соперников отдавалось эхом в потолке.

Мокрый до нитки, Хинниган кое-как поднялся на ноги, потёр обожжённую поясницу, ткнул в дужку очков пальцем и обернулся, выискивая Дарта.

Тот лежал на спине и пытался хотя бы сесть, но видимо, после того, как его повертело в воздухе, не мог унять головокружение. Приподнявшись на локтях, он лишь медленно моргал и хмурился.

Наконец он сел и разглядел Хиннигана (тот как раз направился к нему).

Утихший огонь Дарта разгорелся снова, охватил его руки до плеч, а потом и всё тело. В глазах парня с прежней яростью вспыхнуло оранжевое пламя. Наполнившись силой, он поднялся на ноги. Его силуэт опять начал обретать мощь.

Хинниган остановился.

Они посмотрели друг на друга… и снова взмахнули руками, отправив в бой силу своих Духов.

С пронзительным птичьим криком и звериным рыком два разнородных каскада энергии обрушились друг на друга. Только на этот раз впереди каждого потока неслись силуэты.

Голубая хищная птица и жёлтый зверь.

Беркут и Ягуар набросились друг на друга, столкнулись, взорвались мириадами искр…

Это было эффектно и сильно, но я решил завершить бой. Иначе парни растратят всё кодо к чертям.

Я подошёл к стене с оружием, взял пару увесистых боевых топоров и, тщательно прицелившись, запустил их, один за другим, точно в клубок сцепившихся в бою Духов.

При этом вложил в бросок ещё и приличную часть своего кодо, чтобы уж наверняка вышло подавить стихии. Сталь топоров мутировала на лету и вонзилась в огромный сгусток энергии уже в виде двух длинных пик.

Сначала Ягуара, а потом и Беркута, пришпилило к противоположной стене, и они мгновенно исчезли, растворившись в воздухе. Остались только две торчащие пики.

– Бой окончен! – выкрикнул я. – Остыньте! Я всё увидел!

Парни даже на меня не посмотрели. Духи покинули их тела, но вот ярость в них ещё осталась.

– Воробей ощипанный, – процедил Дарт, прищурившись и оглядев мокрого Хиннигана в изодранной и подпаленной пижаме. – Я тебя всё равно придавлю…

– Кажется, кому-то наступили на его кошачий хвост? – загоготал Хинниган, но как-то нервно и тревожно.

Обменявшись репликами, они оба покосились на меня.

Я улыбнулся.

– Неплохо. А теперь меня этому научите?

Парни снова посмотрели друг на друга.

– Я не понял, – нахмурился Хинниган, – Рэй тебе сказал, что он чёрный волхв?

– Смотрю, он и тебе сказал, – поморщился Дарт.

– Вообще-то, я сам догадался.

– Вообще-то, я тоже.

Они оба смолкли и… неожиданно загоготали на весь зал.

Я подошёл к парням, посмотрел на одного, потом на другого. Подождал, пока приступ их истеричного смеха стихнет, и сказал:

– Может, поржёте в другом месте?.. У нас времени мало. Что там надо знать по стихиям?

Хинниган вздохнул.

– Временами ты ещё занудней, чем я, Рэй.

– Да он же из монашеского ордена, ты не знал? – добавил Дарт.

И они снова засмеялись. Кажется, начинали ладить.

Я и сам не сдержал усмешки, опять оглядел их потные усталые лица.

– Ну так что? Ржать будем или работать?

Хинниган подтянул штаны пижамы.

– Только давай ты лицо попроще сделаешь. Стихии – это тебе не мутации. Здесь всё по-другому работает. Вот что ты чувствуешь, когда мутируешь материалы?

– Ничего, – пожал я плечом. – Смотрю, какой материал, какой объём, что мне нужно создать из него и какой плотности. Рассчитываю примерный индекс кодо, который надо потратить. Всё. Это происходит машинально…

– Вот. Машинально, – перебил меня Хинниган. – А у мастеров стихий нет ничего машинального. Они должны дозировать покорение Духу. Если подчиниться чуть больше, то можно и не выйти из-под контроля. Обычно это заканчивается сумасшествием. Читал про сотни таких случаев в истории. Так что будь сосредоточен и не позволяй Духу покорить всю твою волю до конца. Это чем-то похоже на призыв. Только мастера призыва обращаются к потусторонним мирам и тёмным духам, а мы – к духам природы. Они менее кровожадны, зато и управлять ими проще.

Я кивнул.

– Начнём с огня.

– Кто бы сомневался, – закатил глаза Хинниган. Махнул рукой в сторону Дарта. – Коллега, примите ученика.

Дарт прищурил один глаз и внимательно на меня посмотрел.

– Знаете, мистер Хинниган, я думаю, надо учить этого бездаря иначе. Так будет быстрее.

– Это как? – покосился на него Хинниган.

– Надо учить его с опасностью для жизни, коллега… Итак, Рэй, никаких мутаций, никаких рун и ментального чтения. Никаких эргов и кулаков в морду. Только стихии. Установка ясна?

Я отошёл от него на пару шагов и кивнул.

– Установка ясна. Только школьную форму мне не сожги, у меня их больше нет.

***

Дарт атаковал без предисловий.

Только вместо огня он применил совсем другую стихию. В его руках я заметил уже знакомый водяной шарик. В ту же секунду он полетел в меня, правда, столь нелепая атака вызвала желание не обороняться, а покрутить пальцем у виска.

Но это только в первое мгновение.

Прямо в воздухе шарик взорвался сотней его клонов, а потом Дарт превратил их в остроконечные ледышки.

Я отшатнулся, но ледяной рой внезапно остановил движение и застыл в воздухе.

К уроку присоединился Хинниган.

– Против одной стихии надо применять противоположную, это самое эффективное, – негромко сказал он. – Против воды лучше работает огонь, против воздуха – земля. И обращаться нужно к одному из четырёх Духов. Огонь – Горящий Ягуар. Вода – Белая Акула. Воздух – Парящий Беркут. Земля – Древесный Удав… Вот сейчас в тебя летит вода. Значит, лучше использовать огонь. Но можно совмещать стихии. Воздух совмещается с водой, а огонь с землёй. Никак иначе. Правда, это уже более высокий уровень управления. Для начала тебе нужно призвать хотя бы одного Духа.

– И как вызвать огонь? – спросил я, не сводя глаз с острых ледяных кусков, зависших в воздухе в нескольких метрах от моего носа.

– Любой Дух вызывается телесной Искрой, – сказал Дарт. – Сначала нужно знать, где зарождается Искра, в какой части тела. Например, огонь зарождается в груди, в самом сердце и в крови.

– Вода зарождается в ладонях и коже, а воздух – в дыхании и внутренностях, – добавил Хинниган.

– Земля зарождается в ступнях и костях, – продолжил за ним Дарт.

Я потёр вспотевшие ладони друг о друга и приложил к груди. Наверняка, выглядело это по-идиотски, но я хотел почувствовать сердцебиение.

Ну да, почувствовал.

На этом, правда, всё закончилось.

– И что дальше? – спросил я у парней, скосив на них взгляд.

– А теперь зажигай Искру, – спокойно объявил Дарт.

После его слов Хинниган отпустил замершие в воздухе ледяные куски, и те опять устремились в меня.

– Как зажига-а-ать… – Это единственное, что я успел сказать перед тем, как упасть плашмя на пол.

Ледяной рой пронёсся над моей макушкой, окатив холодом и ветром, зал оглушили множественные удары. Я сел на полу и посмотрел назад.

Вся стена была усыпана кляксами ледяной крошки.

– Такими методами во мне зарождается только мат, – выдавил я, переведя взгляд на Дарта.

Тот хохотнул и переглянулся с Хинниганом.

Его смех мне не понравился. И то, что он сделал после того, как отсмеялся – тоже.

– Прижмём командира к стенке, коллега, – обратился он к Хиннигану.

Очкарик кивнул, потом глубоко вдохнул… и выдохнул.

Выдохнул так, что меня мгновенно откинуло на мокрую стену с кляксами. Прижало к ней, распластало, что не пошевелиться. Я бы мог отбиться эргами, да чем угодно, но не стал.

Это бы мгновенно уронило меня в глазах парней.

Дарт отошёл от меня метров на двадцать и остановился, дойдя почти до противоположной стены. Вокруг его ладоней снова зародилась вода. Только теперь это были мелкие бисерины, прозрачные и блестящие.

Он поднял ладони перед собой и сделал кругообразное движение, смешивая капли воды в одно облако и образуя из него огромный аморфный шар. С мерзким потрескиванием он замёрз в ледяную сферу с острыми мелкими шипами.

А потом эта громоздкая хрень полетела мне в голову.

Громадина приближалась, а я изо всех сил пытался почувствовать в себе Искру. Причем, хоть где-нибудь – в ногах, руках, груди, голове, спинном мозге – тут уж не до выбора…

– Ударь себя и вытащи тепло! – выкрикнул Дарт.

Я метнул в него убивающий взгляд.

Какого хрена он не сказал об этом раньше?..

За секунду до столкновения со смертоносной глыбой я успел размахнуться и ударить себя правым кулаком прямо в грудину. Двинул с такой силой, что дыхание сбилось. А потом сделал обратный жест, будто вынимал невидимый поток прямо между рёбер.

Не знаю, как это выглядело со стороны, но у меня возникло ощущение, что я вырвал собственное сердце и швырнул его, бьющееся и ещё живое, прямо в сферу.

Тело заметно похолодело и отдало часть тепловой энергии. Возможно, это и была та самая Искра.

Ощущения, прямо скажем, не из приятных.

Сфера всё же ударилась в стену, прямо над моей головой, с треском раскрошилась на куски и завалила меня холодными осколками. В это время я уже осел на пол, а моя правая рука полыхала бесшумным пламенем.

– Вот же чёрт… – выдохнул я с облегчением.

Ни боли, ни жара я не ощущал.

Это была пластичная и яркая энергия. Округлая и лоснящаяся, вспышка чистейшего кодо, воплощённая в одну из стихий.

Я поднял руку перед собой, поиграл горящими пальцами и посмотрел на парней.

– Ну как? – ухмыльнулся Дарт.

– Нравится? – спросил Хинниган. Он был наоборот серьёзней некуда.

Мой взгляд опять устремился на полыхающую ладонь. Огонь горел бесшумно и податливо.

– А как им управлять? – спросил я, не отрывая от него взгляда.

Мне казалось, что огонь настолько нестабилен и хрупок, что если я встану на ноги или пошевелюсь, то он погаснет, и больше я не смогу его зажечь.

– Пришло время покоряться Духу, – ответил Дарт, подходя ближе. – Дух уже внутри тебя, он зародился вместе с Искрой. Теперь позволь ему управлять твоим телом. Только не сильно усердствуй. Подожги что-нибудь ненужное… можешь Хиннигана для начала.

Очкарик так глубоко погрузился в любование огнём на моей руке, что не сразу сообразил, что Дарт мне предложил. До него дошёл смысл его слов только через несколько секунд.

– Эй! Пошёл ты, шерстяной придурок! – возмутился он. – Лучше пусть Рэй теперь воздух освоит. Для этого надо дышать правильно, из живота, вот отсю-у-у-уда…

Болтовню Хиннигана прервал тихий стук в дверь.

Я мгновенно вскочил, но огонь убрать не успел.

В зал вошёл Бернард с керосиновой лампой в руке.

Его взгляд тут же упал на мою руку.

– Поздравляю, – сказал он. Потом посмотрел мне в глаза и добавил: – Доктор Сильвер вернулась, её автокэб подъехал к воротам. Нужно срочно возвращаться в карцер, мистер Ринг. – Он повернулся к Дарту и Хиннигану. – И вы, молодые люди… отправляйтесь спать. Что успели, то успели.

Чертыхнушись, я тряхнул правой рукой, и огонь погас.

Пришлось заканчивать тренировку.

– Ладно, парни, – кивнул я Хиннигану и Дарту. – Отличный показали бой, воробей и кошак…

Они переглянулись и усмехнулись друг другу.

Я отдал ключ от зала Дарту и под конвоем Бернарда отправился досиживать свой срок в карцере.

Пока мы шли до чердака западной башни по пустынным коридорам и лестницам школы, Бернард не проронил ни слова. Пару раз я порывался заговорить с ним, но он, как всегда, сразу же обрывал меня.

Поднявшись на самый верх по винтовой лестнице, камердинер всё-таки произнёс кое-что важное.

Сначала он открыл передо мной штрафную камеру, потом дождался, когда я туда войду, и перед тем, как захлопнуть дверь, протянул мне лампу. Потом вынул из кармана пиджака маленький самодельный конверт. Без подписей и обозначений.

– Это от Хлои, – сказал Бернард. – Она сделала записи по моей просьбе.

Кивнув мне на прощание, камердинер закрыл камеру.

Я снова остался один. С конвертом и лампой в руках.

***

Даже от конверта Хлои несло цветочным ароматом.

Я поставил лампу на нары, поднёс бумагу к носу и вдохнул глубже.

Вот какого чёрта, спрашивается, я это сделал?..

Воображение мгновенно нарисовало передо мной медсестру, в коротком халате, с улыбкой на пухлых матовых губах. В полумраке было особенно легко представить, как Хлоя подходит ближе, проводит пальчиком по моей груди, касается ремня брюк и шепчет: «Покажите, где у вас болит, мистер Ринг?..».

– Эй, завязывай, – шепнул я сам себе и нахмурился.

Похоже, мои фантазии начали жить своей жизнью.

Кашлянув, я вскрыл конверт и достал сложенный вдвое плотный лист. На нём я ожидал увидеть всё, что угодно, но только не то, что увидел.

Лист пестрел схемами рун.

Они были выведены голубыми и красными чернилами. Хлоя рисовала их своей собственной рукой, торопливо выводила линии и, скорее всего, очень спешила.

Я уселся на нары, подтянул лампу ближе и принялся изучать рисунки. Насчитал их тринадцать штук. Восемь голубых рун Хлоя обозначила размашистой припиской: «Лечебные». Красные руны шли под надписью «Атакующие». Их было пять.

Естественно, мой взгляд зацепился сначала за атакующие руны.

Серыми чернилами Хлоя написала их названия.

Слепая руна

Что это такое, долго вспоминать не пришлось. Её действие я ощутил когда-то на себе, и случилось это во время стычки с Питером Соло и его рунным ведьмаком Митчелом. Ослеп я тогда мгновенно, и эффект продолжался минуты две или три.

Сильная успокаивающая руна

Да, она так нелепо и называлась. Зато всё было понятно сразу. Наверняка, эффект от неё достигался примерно такой же, какой я получил от «сиропа» – больничной смеси, что вколол мне доктор Шеридан, когда я приходил к Ребекке. Притупление внимания, равнодушие, заторможенность и одновременно эйфория.

Сонная руна

Видимо, речь шла о руне, которую использовал Купер, когда усыплял водителя угнанного автокэба в Лэнсоме. Неплохая, кстати, штука. Полезная.

Руна телесного наслаждения и обострения желания

Эй… а вот сейчас я не понял. Она тоже относится к атакующим? Хотя… жертву из строя она выводит почти мгновенно. И сей прекрасный эффект мне тоже посчастливилось ощутить на себе.

Руна смерти

Ну тут всё понятно. Приписка Хлои гласила однозначно – «Рисуется раз в жизни, не действует на Хозяина рунного адепта!!!».

Просмотрев атакующие руны, я пробежался глазами и по лечебным.

Их названия тоже говорили сами за себя: руна обезболивания, остановки кровотечения, обеззараживания, восстановления кожных покровов, сращивания костей, снятия напряжения, снятия стресса, снятия симптомов отравления токсическими веществами.

Хорошо, что эти руны теперь мог использовать и я. Плохо, что их нельзя применять на самом себе. Зато можно на других, что тоже не помешает.

В итоге всю оставшуюся ночь я рисовал руны.

Чертил, чертил, чертил…

Как только начинала ныть кисть правой руки, я переходил на левую. Мерцающие рисунки появлялись в полумраке карцера и исчезали по взмаху руки. И снова я повторял их и повторял. До изнеможения, до автоматизма.

Потом убрал листок со схемами и принялся рисовать уже по памяти. Получилось не сразу, да куда уж там… далеко не сразу. Раза с пятидесятого я смог повторить сонную руну, раза с сотого – слепую. А уж с сильной успокаивающей руной я провозился не меньше двух часов кряду.

Оставшиеся силы потратил, чтобы хотя бы мало-мальски изучить и лечебные рисунки. Единственной руной, на которую я истратил меньше всего времени и кодо, стала руна наслаждения. Она далась мне легко, раза с третьего, и её схема оказалась самой простой из всех.

Время уже приближалось к утру, когда керосин в лампе сгорел, и карцер снова погрузился в кромешную темень.

Я спрятал лампу за унитаз. Сложил листок со схемами и конверт, сунул их во внутренний карман пиджака и наконец позволил себе немного передохнуть.

Уселся на нары и потёр потное разгорячённое лицо.

А ведь я так увлёкся, что даже не заметил, что вспотел, как бегун марафона, и рубашка под костюмом стала влажной… зато за одну ночь я освоил искусство рун и научился высекать из себя хоть какую-то Искру.

Чуть передохнув, я решил потренироваться и с ней.

Сильно не усердствовал – карцер-то деревянный, и не хотелось бы тут сгореть к чёртовой матери. Я исколотил себе грудь до синяков, это точно, но раз на десятый моя правая ладонь вновь вспыхнула пламенем. Тихим, пока ещё несмелым, но ведь вспыхнула. Притом без помощи ледяной глыбы, летящей мне в голову.

А вот с водой, воздухом и землёй разобраться я не успел, да и, возможно, не смог бы вызвать эти стихии без подсказок Дарта и Хиннигана.

Лязгнул запирающий механизм, и дверь карцера распахнулась настежь.

На пороге появился знакомый женский силуэт в строгом платье, точёный и прямой.

– Вы свободны, мистер Ринг, – оповестила меня Ли Сильвер. Потом шагнула в камеру, выдохнула и добавила тихим глухим голосом: – Вчера ночью кто-то убил Гарпию Кай. Её нашли мёртвой в своём же собственном доме. Кай умертвили в несколько приёмов. Сначала отравили, потом вырезали сердце и выпустили кровь, а уже после отрезали и сожгли голову. Они знали, как убивать чёрную вдову, чтобы она действительно умерла. – Сильвер снова выдохнула, посмотрела мне в глаза и добавила шёпотом: – Отныне мы лишены её великой защиты, Рэй…

Глава 4.8

Внутри похолодело.

Я медленно сел на нары и уставился на Сильвер.

– Как её вообще могли убить? Кай… она же…

– Да, Кай была могущественной и очень сильной. – Голос директора наполнился яростью. – Но её убил тот, кто сильнее.

– А такие существуют?

– Видимо, существуют. Этот кто-то лишил нас последней опоры, лишил Ронстад бессмертной армии, этот кто-то обрёк нас на истребление. Если адепты не объединятся под одним флагом и одним командиром, то следующий Час Тишины Ронстад не переживёт. Увы, патриций Орриван не справляется с ролью главы города и военачальника. Адепты ему не верят, он их не вдохновляет.

Пока Сильвер описывала, насколько ужасное будущее ждёт Ронстад, я смотрел на её бледное лицо и мысленно строил догадки.

Хотя догадка пока у меня имелась только одна: Гарпию Кай убила Ребекка. Если сестра обрела мощь, то стала сильнее чёрной вдовы. Правда, возникал резонный вопрос: как Ребекка попала в Ронстад? Какой бы сильной она ни была, она не умела проходить сквозь стены, да и поездом бы не смогла сюда добраться – город закрыт для въезда до Суда. Возможно, воспользовалась порталом, как и я, когда посещал Лэнсом.

Либо…

Либо вдову убила не Ребекка.

– А Архитектор? – спросил я, поднимаясь и вновь оглядывая лицо Сильвер.

Та нахмурилась.

– Что – Архитектор?

– Архитектор сильнее Кай?

– Ты сошёл с ума, – возмутилась Сильвер. – Намекаешь, что Архитектор её убрал?

Я задумался. В камере повисла напряжённая тишина. Сильвер тоже замолчала, внимательно наблюдая за моим лицом.

– Я ни на что не намекаю, я просто спрашиваю, – сказал я наконец.

Сильвер задумалась, прищурила лисьи глаза, потёрла подбородок.

– В твоих словах есть зерно, Рэй. Я согласна. Он сильнее Кай. Но ты рассуждаешь слишком жестоко…

– Это не я жестокий. Время такое… Может, расскажете мне всё, что знаете об Архитекторе? Кто он вообще? Вы его видели? Почему все так на него молятся? Что он такого сделал?

Директор обернулась и прикрыла дверь камеры. Нас обоих поглотила темнота, но даже она не смогла затмить блеск глаз Ли Сильвер. Две мерцающих точки.

Через секунду я ощутил, как мне на плечо легла её ладонь.

– Присядем, – прошептала Сильвер и с силой надавила мне на плечо, заставляя прижать зад к доскам нар.

Шурша подолом платья, она уселась рядом со мной и отвернулась. Мерцающие глаза исчезли.

Мы помолчали с минуту, будто отдавали дань памяти Гарпии Кай, после чего директор произнесла тихо и размеренно, уже без ярости:

– Я никогда не видела Архитектора. Говорят, близко его знала только Кай. Она познакомилась с ним много лет назад, когда была совсем юной. Говорят даже, что их связывали не просто дружеские отношения. Её часто видели выходящей из его замка по утрам. Возможно, они любили друг друга. Никто доподлинно не знает. Это всего лишь слухи…

– Хотите сказать, что никто в Ронстаде, кроме Кай, не видел Архитектора в глаза? – уточнил я.

– Возможно, кто-то и видел, но о них мне ничего неизвестно, – ответила Сильвер. – Я знаю совсем немного. Архитектор когда-то жил в этом замке. Это его бывшие владения. Дому больше четырёхсот лет. Архитектор жил в нём с самого основания. Потом Ронстад закрыли, двести лет назад. Говорят, именно тогда Архитектор перестал выходить из своего дома. Он покидал его только в Часы Тишины, чтобы отбить город от харпагов, но адептам в эти моменты было не до Архитектора, все прятались кто куда.

Сильвер снова замолчала, и мне пришлось задать наводящий вопрос.

– А потом появилась Кай?

– Да, – тут же ответила директор, будто вдруг вспомнив, что находится здесь не одна. – Потом появилась Кай, городские власти позволили ей стать чёрной вдовой. А когда она обрела могущество, Архитектор опять перестал выходить из замка и вскоре продал его… Мне было тогда лет пятнадцать, кажется. Кай говорила, что он направил все свои силы на поиски древних артефактов. Мы не сразу поняли, что речь шла о Пяти Печатях, точнее, о четырёх утерянных. А месяц назад Кай сказала, что Архитектор просит, чтобы в нашу школу был набран особый класс. Из самых перспективных ребят старше шестнадцати лет. Вроде как Архитектору понадобился отряд из семи человек. И мы сразу открыли набор в новый класс…

Я нахмурился.

– И зачем ему этот отряд?

– Кай не объясняла.

– А как так вышло, что этот дом теперь принадлежит вам, док?

Мерцающие глаза Сильвер снова посмотрели на меня.

– Лет десять назад замок был выставлен на продажу. В газетах появилось объявление о выкупе с условием, что дом должен быть отдан под школу, иначе все права на владение вернутся бывшему хозяину. Дом на завтра же купил мой дядя, погибший патриций Ю-Вэй Сильвер, и подарил своему младшему брату, моему отцу, Изао Сильверу. В тот же год отец принял к обучению первый класс инфиров. Это было рискованно, ведь адептам не разрешалось повышать уровень. Но Лэнсом, как ни странно, не стал спорить. Потом подросла я. И сразу дала понять отцу, что замуж выходить не собираюсь, у меня были другие планы… Отец поставил меня на должность директора, а сам ушёл в тень преподавания. – Сильвер усмехнулась своим воспоминаниям и добавила: – Кстати, продавался дом вместе с камердинером. И это было ещё одним условием передачи прав.

– Вместе с Бернардом? – Я вскинул брови.

– Знаю, ты сейчас спросишь, а не Бернард ли является Архитектором. Уверена, что нет. Архитектор – чёрный волхв, а Бернард – всего лишь ментальный чтец. Да, он мастер высочайшего уровня, но всё же не чёрный волхв. В Ронстаде волхвов только трое. Архитектор, Софи и ты. И с таким же успехом я могу обвинить Софи или тебя в убийстве Кай…

От неожиданности я даже привстал, но Сильвер ухватила меня за локоть и потянула вниз, вновь заставляя сесть.

– Неудачная шутка, согласна, – сказала она. Её голос обрёл привычную звучность, силу и задор. Глаза блеснули ярче. – Хотя я ведь не знаю наверняка, Рэй, что ты делал прошлой ночью. Возможно, в карцере тебя не было, и ты подготавливал величайшую из катастроф…

– Док, вы в своём уме?

Сильвер хмыкнула.

– В своём, как видишь. А теперь ответь и ты мне, Рэй. Ответь честно. Что ты затеял, и кто тебе помогает? Я знаю… точно знаю… ты что-то готовишь за моей спиной. Это связано с Судом или чем-то иным?

Я промолчал. Врать не хотелось, но и говорить правду – тоже. Да и задача, которую поставил мне Архитектор, была слишком мелкой.

Не дождавшись от меня ответа, Сильвер сказала:

– Ну давай я спрошу напрямую. Что с Купером, Рэй? С Ральфом Купером, рунным ведьмаком из твоего класса? Сейчас он лежит в медблоке. Бернард наплёл мне какую-то нелепую чушь про то, как Купер выкрал у него коллекционное оружие, чтобы побаловаться. И случайно выстрелил себе в живот. Я сделала вид, что поверила, и дождалась, когда Хлоя начнёт оперировать Купера. Она вынула из парня пулю и попыталась её уничтожить, но не успела, я ей помешала. И что же я увидела?.. Эта пуля, Рэй… Она могла быть выпущена только из армейской винтовки вооружённых сил Лэнсома. А теперь скажи мне, как пуля из Лэнсома попала в живот школьнику из Ронстада?