Текст книги "Пленница по имени Никто (СИ)"

Автор книги: Анна Калина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Глава 20

Звон клинков врезался в каменные стены и осыпался на пол вместе с высеченными из мечей искрами. Зиф двигался плавно, скользил из стороны в сторону. С ним Роан любил тренироваться больше чем с Олигером или Пиросом. Звон бубенцов в волосах элементаля успокаивал нервы. А это тоже было нелишним.

– Значит, она просто пленница? – манерно заявил Зиф, одновременно уходя от удара. -Жаль. Очень жаль.

Пирос и Олли тоже были здесь, в подвале. Сидели у стены на низкой скамеечке и играли в кости. Пирос пыхтел и дымился, Олли только смеялся при каждом выигрыше, отчего с потолка осыпалась штукатурка.

– Да, именно так, – буркнул Роан, перекладывая меч из правой в левую руку.

Вчера, после импровизированного чаепития, Роан ушёл спать, но четвёрка элементалей явилась ему среди ночи, словно скорбные духи, и потребовала объяснений. Нахальные создание уже давно не боялись гнева Роана и его магии. А Роан уже давно устал бороться с их любопытством. И вот теперь расхлёбывал последствия своих ночных откровений. Хотя в молчании четвёрки он не сомневался. А их помощь была бы нелишней. И не только в расследовании.

– А мне не жаль! – хихикнул из своего закутка Пирос, – такой цветочек без тепла увянет.

– Я тебе фитилёк вырву, и ты увянешь первым, – беззлобно произнёс Олли, глядя на поле для игры.

Роан промолчал, усилием воли, сдерживая злую ремарку в адрес Пироса. Его слова задели. Ковырнули где-то под рёбрами, отзываясь ноющей болью в душе. Нужно было признать, что вчера у Роана чуть не остановилось сердце, когда в набитой существами комнате Майри шептала ему «спасибо». Такая лучистая и светлая, будто костёр посреди снега. Роан ещё долго отходил от этого видения, пытаясь заснуть. Спал плохо. В голову лезли всякие мысли, они путались, завязывались в узлы и совершенно мешали концентрации. Майри просачивалась в сознание, будто яд, путала мысли, пробуждала непонятные эмоции. Будоражила и душу и тело, лишая покоя. Отравляла собой, заставляла ощущать себя больным, будто в горячке. Она вела себя иначе. Там, где другие пугались, – она отважно шла напролом. Любой другой на месте Майри спасал бы свою жизнь, а она осталась и пыталась спасти Роана... Того, кто лишил её свободы... От этих мыслей становилось совсем невыносимо, и чувства смешивались ещё больше.

– Ронни тебе сейчас тоже наваляет, – хихикнул Зиф и отскочил от удара мечом, – это его девочка. Он просто ещё не нашёл к ней подход.

– Дожился! Меня учит жизни сквозняк! – закатил глаза маг, – и с чего ты решил, что к ней нужен подход?

– Ко всем нужен! – пробасил Олли, – а у тебя глаза из орбит выпадают, когда ты на неё смотришь, и вид, как у голодной псины.

Олли всегда был откровенным. Непробиваемо искренним, убийственно правдивым и невыносимо прямым. Роан даже споткнулся, услышав такую фразу элементаля.

– Я понимаю, Зиф, – огрызнулся Роан, – у него в голове ветер. Но ты! Ты же каменный и стойкий, Олли, откуда у тебя взялся этот бред?

Олигер только плечами пожал и улыбнулся. Зря Роан затеял эту утреннюю тренировку и зря разоткровенничался с элементалями. Всё зря. Чем меньше окружающие знают о твоих болевых точках, тем лучше.

– Если вам нечего делать, идите собирать слухи по Варагоссе, – прорычал Роан, – я никогда не любил пустую болтовню и менять привычки не хочу.

Собственные мысли и чувства Роана пугали. Он не знал, может он доверять Майри или нет. Не был уверен, что она не выкрутилась, сказав, что бежать не хотела. Не был уверен он и в том, что Майри не попробует сбежать чуть позже. И эти мысли разрывали душу на куски.

Он считал её вещью, относился как к вещи. Он жил как привык, но теперь все его жизненные устои летели в бездну. Теперь было очевидно и понятно, что его эмоции совсем не плод скуки или голода. Да, уже очевидно, что именно тогда на площади, во время танца, яд по имени Майри, начал отравлять графа Шантарро. Как бы Роан ни отрицал этот факт, как бы ни злился и ни скрывался, но правда во всей своей неприглядности, стала очевидна именно в эту ночь. Но никто не мог заметить, какие ураганы разрывают его душу в клочья. Или Роан только думал, что хорошо прикидывается чурбаном?

– Нам она нравится, – пожал плечами Пирос.

Зиф белозубо улыбнулся, Олли только хмыкнул и снова принялся за игру в кости.

– Какой-то мор в мире элементалей? Поголовный бред? – оскалился граф, – я не страдаю этой романтической чушью.

Олли выпрямился и нахмурил густые, похожие на зелёный мох брови.

– Ничто не вечно, мой мальчик, даже горы и реки, – усмехнулся он Роану, – любовь -прекрасное чувство. Стыдиться его неправильно, избегать глупо, отрицать – бесполезно.

Клинок со звоном упал на пол, а потом Роан со злостью пнул его к стене. Шутка переставала раздражать и начинала походить на издёвку.

– Мне напомнить, чем такие суждения закончились для моей семьи? – ехидно уточнил граф Шантарро, – что-то я не наблюдаю счастливых домочадцев этого дома! А? Олли?! Кого любовь в этой семье сделала счастливым? Тебя? Меня? Может быть, деда или моих родителей?

Олли по своему обыкновению с ледяным спокойствием выдержал слова Роана. Грубость он ему прощал, злобу не замечал, на вспыльчивый нрав графа уже давно махнул рукой.

– Они сделали свой выбор, – глядя в глаза Роана, произнёс элементаль, – это был их путь. У тебя свой. Нет ничего ужаснее, чем добровольное одиночество.

Хохот сам вырвался из груди Роана и раскатился по подвалу. Он смеялся зло, дико, с надрывом. Злили не слова элементаля, злило то, что этот зеленоволосый дух был прав. Дразнил тем, что Роан поклялся никогда не испытывать. Он и так ощущал себя больным и наполовину безумным. А теперь ещё и этот философский диспут...

– То есть «добровольным одиночеством» ты называешь то, что я изгой? – уточнил граф. -Да? Я сам выбрал себе путь родиться уродом и отпугивать всех вкруг себя?

– Ты родился с отличием от других. И да, это был не твой выбор, – всё так же спокойно произнёс Олли, – а вот распугивать всех вокруг ты сам решил. Не спорю, у тебя на то были свои мотивы. но выбор был добровольным. Беда может случиться с каждым. Ты не виновен ни в чём. Твой отец прожил свою жизнь. Мать – свою. Ты живёшь свою жизнь, а твой дар может стать как даром, так и наказанием. Опять же, тебе решать.

Роан отвернулся, подхватывая с пола меч. Эта беседа стала раздражать, бесить и. ранить. У него ещё уйма дел, планов, целая прорва забот. А эта кучка шутников пускай отправляется на поиски другого объекта для нравоучений.

– Вихрь становится смерчем, когда летит по пустыне, – задумчиво произнёс Зиф, – а встреть он на пути лес, и его смертоносная сила рассыпается.

На эти слова он тоже не ответил, только с силой захлопнул тяжёлую дверь подвала и зашагал вверх по лестнице, мечтая уйти из дома и не думать о всякой ерунде. Любовь он с детства считал болезнью. Глупое чувство, которое лишает способности видеть мир ясно и без прикрас. Только слишком в точку попали слова Олли, и слишком страшно было признать свою слабость. Особенно если всё так же неясно, друг Майри или враг.

Туман. Много тумана. Густой, вязкий, пахнущий сыростью. От него кружилась голова и было чувство, что сейчас задохнёшься. Белая мгла вокруг, сквозь неё видно только неясные силуэты.

– Это опять повторяется! Розис! – слышится голос дядюшки Вааля. – Кто-то хочет повторить неудавшийся эксперимент.

Теперь на стенах были гобелены, а в подсвечниках горели восковые свечи. Пахло чаем с чабрецом и свежим хлебом. Я больше не лежала на холодных камнях. Меня закутали в тёплый плед, уложили на софу у камина. Сознание то возвращалось, то гасло, позволяя услышать лишь обрывки фраз.

– Бред, ты просто рехнулся на старости лет, – смеялся незнакомый голос, – слишком далеко от Гриммо. Ты везде ищешь заговоры, Вааль. Так нельзя.

– Я видел, что они творят, – говорил старый граф, – несчастные девушки. Их тела сбрасывают в яму. Она не первая такая. И явно не последняя.

Зрение меня подводило, свет от огня расплывался бесформенными пятнами, а люди, сидевшие за столом, выглядели лишь силуэтами.

– Ты понимаешь, что орден был уничтожен, Вааль! Их выбили всех до одного. Как повторить тот же опыт, если нет ни одной записи о нём?

– Знания вечны, Розис, – вздыхал старый граф, – А девочка или орудие, или доспехи. Посмотри на неё, она создана вместить в себе что-то.

– Или создана безумцем, приравнявшим себя к богам, – отмахнулся от графа незнакомец. -В любом случае сообщи о ней в ковен, и пускай они сами решают её судьбу. Не лезь в эту грязь, Вааль.

– Они её убьют, – голос графа дрогнул, – или замучают в поисках разгадки её природы.

– И что с того? Какое тебе дело до неё? – хмыкнул чужак, – не всё ли равно, что будет с ней?

– Если всем будет всё равно... что тогда станет с миром? – шепнул Вааль Шантарро...

В этот раз прошлое не наваливалось на меня снежным комом, я сумела просмотреть картинки минувших событий отстранённо и сдержанно, будто это было не со мной. Картинка сменилась, прошлое опять куталось в дымку, скрывая от меня важные детали.

Вскакивая на постели, я даже не сразу поняла, где я нахожусь и какая пора суток за окном. Хоть бы не забыть, не потерять, не дать видению рассеяться и снова забиться в закоулки подсознания. От волнения и спешки я едва не выбежала из комнаты как была. Уже на пороге, потеряв тапочку и глянув в зеркало, я поняла, что даже для вещи выгляжу слишком неприлично.

Домашнее платье нашлось в шкафу и, хвала небу, одеть его я могла самостоятельно. Волосы расчесывала на бегу, от тапочек отказалась вовсе, предпочитая бежать босиком. Сонный дом только начинал оживать, звенели посудой в кухне, шуршали портьерами в столовой.

– Милиса, где граф? – шепнула я, поймав горничную у лестницы.

Взгляд у неё был злобный. Даже, скорее, обиженный. Девушка поджала губы и зло засопела. Крыльев за спиной не наблюдалось, значит, диалог был ещё возможен.

– Знаю, что поступила подло, – отдышавшись, шепнула я, – да, я обманула всех вас. Воспользовалась, схитрила. Стыдно ли мне? Да! Сожалею ли я? Нет!

О! А вот и крылья!

– Тебе очень досталось? – виновато шепнула я.

– Хозяин ничего не говорил, – пожала плечами девушка, – или забыл, или счёл не существенным мой проступок. Он очень справедливый, и, если сочтет, что я обязана понести наказание – я не пикну даже! А вы его... вы его хотели предать!

Глупо же сейчас объяснять, что даже и не собиралась? Глупо. Вот и не буду оправдываться.

– За свои проступки я отвечу перед богами и собственной совестью, – уже зло прошипела я, – А раз ты такая праведница, то говори, где граф и продолжай меня ненавидеть!

Это само из меня выскочило. Я всякий раз обещаю себе помалкивать и терпеть, но в пылу гнева несу всякий пафосный вздор. За что бываю руганной, но, к счастью, ещё ни разу не битой. Может, это сейчас и исправят.

– Он в подвале, – буркнула Милиса, – фехтует.

– Спасибо, продолжай меня проклинать и осуждать, – похлопала я девушку по плечу.

Лестница в подвал была рядом, туда я и понеслась, радуясь, что не надела тапки. Прыг, скок, прыг, скок. Как в детстве. Откуда я помню про детство?

– Тише! Шею свернешь, – злобно прошипел гарф Шантарро.

В темноте и спешке я не поняла, в какой момент стоило остановиться, так что с графом мы неожиданно и очень ощутимо встретились. Меня в него просто вмяло, заставляя ощутить всю непробиваемость графской мускулатуры и скелета. Под потолком зажглись тусклые сферы, заменяющие свечи.

– Простите, – промямлила я, всё так же утыкаясь носом в грудь мужчине, – но у меня срочное дело.

– Какое? И почему ты босая?

– Босая, чтобы не убиться до того, как сообщу новость. А новость в том, что я вспомнила!

Шантарро помог мне выпрямиться и придержал за плечи, не дав упасть. Я стала на пару ступеней выше мужчины и могла смотреть ему прямо в глаза, отчего граф уже не казался таким уж страшным. Скорее, растерянным. Волосы растрепались, выбившись из хвоста, завязанного на затылке лентой. Тёмные пряди свисали по обе стороны лица Шантарро, делая и без того острые скулы ещё более четкими. В первый день встречи я посчитала графа почти уродом. Сейчас же ни острый нос с горбинкой, ни хищный прищур чёрных глаз меня уже не пугали. Даже едкая усмешка на тонких губах не отталкивала. Почему? Возможно, я увидела графа в те мгновения, когда он не притворялся сволочью, а был собой? Заразой, но искренней.

– Что вспомнила? – хрипло спросил мужчина.

Я улыбнулась во весь запас своих зубов, гордая тем, что смогла быть полезной. Вчера я не лгала, у нас с графом и вправду одна цель. Один путь. И возможно, мы сможем не быть врагами в этом путешествии.

– Разговор графа с неким Розисом, – выпалила я.

Шантарро глянул на меня с сомнением, прищурился.

– Вы знали такого?

– Я нет, – качнул головой граф, – а вот дед... у него был друг по имени Розис Варфасс. Только он умер много лет назад. До моего рождения так точно.

– Умер?

– О! Для чернокнижника призвать духа не проблема, но вот почему дед позвал именно его?

– Вы сможете отыскать этого Розиса?

– Можно попытаться, – нахмурился граф, – пойдём.

Глава 21

– Граф занят, я доложу о вашем визите, – послышался голос госпожи Айнары, – господин Граффри, я всё передам хозяину.

Мы вышли из подвала как раз в тот момент, когда худощавый и явно очень нетрезвый мужчина пытался вломиться в дом Шантарро. Граф сдержанно выругался себе под нос и зашагал к распахнутой двери, которую грудью и крыльями загораживала экономка.

– Айрос, если ты с утра надрался в стельку и не нашёл дорогу домой, я могу тебе дать карту,

– совершенно спокойно произнёс Шантарро, оттесняя даму от двери.

– Я? Я пришёл спросить, какого черта ты, заморыш недоделанный, решил на меня жалобы строчить? – заплетающимся языком произнёс мужчина.

Граф Шантарро показательно печально вздохнул, прислонился плечом к дверной балке.

– Всё ищешь виноватых в своих бедах? – усмехнулся граф. – Ничего не меняется.

Госпожа Айнара отошла от двери, встав рядом со мной. Утренний визитёр вёл себя нахально, шарил взглядом по холлу, он явно искал повод для скандала, но Шантарро даже не делал резких движений, лишая мужчину малейшей зацепки. Кто он?

– Не тебе учить других, как жить, – прошипел мужчина, – как ты только в охотники попал?

– Чудом, – спокойно произнёс Шантарро.

Казалось, его забавлял этот визитёр, в облаке перегара. Граф смотрел на мужчину с лёгкой усмешкой и совершенно не злился. А вот гость злился, пока не сфокусировал оба глаза на моей персоне.

– О! Какая, – выдавил этот человек, разглядывая меня, – ты решился спать с кем-то, кого не пользовали до тебя? Или выкупил шлюху?

Шантарро обернулся ко мне и нахмурился. Я совершенно автоматически подняла руку к вороту платья, проверяя сохранность декольте. Всякое могло случиться, когда одеваешься в спешке. Обидело ли меня допущение незнакомца? Ха! Когда ездишь по миру в повозке уличных актёров, к подобным эпитетам перестаешь даже прислушиваться. А вот госпожа Айнара даже икнула. Эх! Мадам, не бывали вы в порту, где это слово сродни комплименту.

– Ты пришёл обсудить особенности моего размножения? – холодно уточнил граф.

Только мужчина уже его не слушал, смотрел на меня, расплываясь в гадкой ухмылке. Сейчас скажет скрабрёзность и будет считать, что пошутил.

– Что бы он ни пообещал, я заплачу дороже, – подмигнул мне мужчина, – со мной тебе будет лучше, чем с этим снеговиком.

Шантарро хмурился всё больше, да и у меня эта утренняя беседа вызывала всё большее отвращение. Одним словом, разозлил.

– Спасибо, но я предпочитаю в постели мужчин, а не сосуд с самогоном, – сообщила я и улыбнулась.

Я же девочка. Как учил Фхаса, улыбаться, хлопать ресницами, бить в колено и бежать без оглядки. Госпожа Айнара охнула. Гость от удивления икнул, попытался сказать очередную гадость и перешагнуть порог жилища. Граф совершенно без видимого напряжения толкнул мужчину ладонью в лицо. Гость полетел вниз по ступеням, по дороге продолжая сквернословить. Граф картинно захлопнул двери и обернулся ко мне и госпоже Айнаре. Мне показалось или граф улыбнулся?

– Сосуд с самогоном? – переспросил он.

– Каюсь, топорная аллегория, – улыбнулась я.

Шантарро жестом отпустил экономку, сам подошёл ближе. Странно он так на меня смотрел. Ну а что? Я вот такая, сама не знаю, что ляпну.

– А кто это был?

Городской сумасшедший... с родословной. На чём мы остановились?

На самогоне.

– Нет. На призраке по имени Розис. И почему он не явился ко мне после смерти деда?!

Шантарро протянул мне руку, предлагая продолжить прогулку по дому. Совершенно непринуждённый жест, на который я среагировала так же легко. Вложила руку в ладонь графа и пошагала следом. Мужчина только судорожно вздохнул, сжимая мои пальцы сильнее. Так мы и пошагали в кабинет. За ручку. И почему мне сделалось настолько неловко, будто происходило нечто большее, чем рукопожатие? Почему так трепыхнулось в груди сердце? Проходя мимо зеркала у лестницы, я мельком глянула на свое отражение, убеждаясь, что хоть щеки не пылают. Не пылали. Только лицо было бледным и лихорадочно блестели глаза. Глупости какие...

– Доспехи или орудие. – протянул Шантарро, повторяя слова старого графа, – дед знал, кто ты? Или догадывался?

– Я больше не «что»? – не удержалась я от ехидной ремарки.

Шантарро промолчал, но как-то виновато отвёл взгляд в сторону. Ещё немного, и я поверю, что ему стыдно за свое свинство в прошлом.

Я убрала руки с шара и села в кресло, напротив стола графа. В кабинете в этот раз мы были одни. Шантарро сложил пальцы «домиком», подперев подбородок, и молчал. Я тоже молчала, сложив руки на коленях. Я показала при помощи сферы всё, что смогла вспомнить.

– Значит, таинственный знак и Розис. – произнёс задумчиво граф.

Шантарро порылся в стопке бумаг, выуживая тот самый рисунок, который нарисовал с моих слов. У него красиво получалось, мягкие линии карандашного наброска даже имитировали эфемерность знака, начерченного в воздухе. Будто его только что изобразили, оставив в пространстве едва заметный след.

– Вы так и не нашли, что означал тот символ? – вздохнула я, разворачивая рисунок к себе. Граф поднялся из-за стола и прошёлся по кабинету.

– Науро ищет в библиотеке, но аккуратно, чтобы не привлекать внимания, – садясь на край стола, поделился секретом граф.

Шантарро оказался совсем рядом, теперь нависал надо мной, снова воскрешая лёгкое волнение, которое я испытывала рядом с этим мужчиной. Слова Шантарро меня насторожили и, чего скрывать, напугали.

– Вы думаете те, кто убил графа, живут в Гриммо?

Шантарро внимательно смотрел на меня. Задумчиво, даже как-то мечтательно.

– Я думаю, что нам стоит принимать во внимание и такую возможность, – произнёс мужчина, – в замке Прогассо действовали не маги. Скорее всего, наёмники. Но действовали они грамотно, раз сожгли всё дотла. Возможно, сами убийцы не здесь, но те, кто их нанял...

Я сглотнула, на миг прикрывая глаза. Алые всполохи пламени и крики людей, я всё ещё слышала их, будто они вопили где-то совершенно рядом. Когда лежала на земле и чувствовала, как жизнь вытекает из тела, я многое слышала.

– Почему действовали грамотно? – шепнула я.

– Огонь убирает все следы, – всё так же глядя на меня, произнёс Шантарро, – не только для людей, но и для многих магов. Призвать духа, который является не кровным родственником, крайне сложно. Даже для некроманта.

Я тут же вспомнила свое недавнее видение и без задержки задала логичный вопрос:

– А Розис и граф Вааль?

Шантарро усмехнулся:

– Я сказал сложно, а не невозможно, – произнёс мужчина, – для призыва духа нужны кости покойного. Магия более зависима от ритуалов и циклов, чем ты можешь себе представить. Не так просто подчинить себе законы мироздания. А смерть. это великая тайна. Но дед и Розис могли иметь свой канал связи.

Теперь мне стало понятно, почему жгли замок. Они жгли тела. И если от твердыни Прогассо остался лишь пепел, то отыскать ответы было невозможно.

– Потому вы не смогли найти нужные ответы? – вздохнула я.

– Да. Они сожгли все тела. До одного. Тебя защитила магия, запертая в теле и в амулете, -продолжал говорить маг.

– Кусты, – шепнула я, – меня спасли кусты, в них мое тело не было заметно.

– Возможно, – кивнул Шантарро, – но от огня защитил амулет.

А я всё думала, что от огня меня защитили кусты, в которые я рухнула. Именно там меня нашли ребята, ведь, по их словам, я лежала в коконе из обгоревших веток. Если бы не музыкальный слух Гарро, мои стоны бы не услышали. Парни проезжали мимо замка и, увидев полыхающее пламя, поспешили проверить, кому можно было помочь.

– А дед.

Граф замялся, разглядывая меня всё пристальнее.

– Что?

– Вся его сила ушла на защиту тебя, – обронил Шантарро, – его дух разрушился, питая твой амулет.

Рука сама дёрнулась к шее, где я привыкла ощущать своего «защитника». Граф Прогассо умер во всех смыслах ради меня? Я подняла полный ужаса взгляд на молодого графа. Тот в ответ только кивнул и невесело улыбнулся:

– Да, без шанса возродиться вновь, – добил он ответом, – на то у него, видимо, были причины. Это был его выбор. Видимо, ты и вправду такая ценная.

Граф встал и снова пошёл к окну, а я осталась сидеть на месте, поражённая внезапным открытием. Что же такого во мне ценного, если граф так старался меня защитить?

– Не думаю, что тебя кто-то узнает в Гриммо, – глядя в окно, произнёс мужчина, – но постарайся больше не куролесить и вести себя тихо. Твоей бесценной троице тоже лучше приходить в дом, а не отираться под окнами во дворе.

Мой шок от первой новости ещё не прошёл, а граф меня шокировал очередной. И ещё какой? Я, совершенно растерянная, поднялась со стула. Шантарро слегка обернулся, будто ему и дела не было до моих реакций. Вчера он с парнями не говорил, только перекинулся парой фраз с Фхасой. По лицу моего названного отца было ясно, что эта пара слов не вся была цензурной. И он не против наших встреч?

– Я так понял, что из Гриммо они не уйдут, – пожал плечами граф, – и будут дразнить тебя, бегая под окнами. Пускай скачут во внутреннем дворе. Всем спокойнее и безопаснее. Всё же и моя вина в том, что ты смогла покинуть дом...

Я даже взвизгнула от радости и тут же бросилась к Шантарро. Вид у него при виде меня сделался растерянный. Но кто помешает мне сказать спасибо? Никто!

– Спасибо! – обнимая графа, выдохнула я. – Спасибо!

Во мне было столько радости, что логика, здравый смысл и осторожность утонули в тёплых волнах небывалой эйфории. И куда подевалась моя дальновидность? Повисать на мужчине, вот таким вот наглым образом, было глупостью. Страшной глупостью. даже для вещи.