Текст книги "Прогулки по тонкому льду (СИ)"
Автор книги: Анна Калина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)
Глава 24
Шепотки невидимых тварей раскатились по коридору больницы, отскочили от стен и рассыпались мерзким скрежетом. Первая тень отделилась от стены, на ходу обретая очертания волка или пса, понять точнее было нельзя, тень постоянно менялась и перестраивалась. За ней из темных углов коридора потянулись еще ей подобные. Такие же косматые и черные, с горящими желтыми глазами.
– Что это еще за дела? – изумился Хэйл.
– Порождения тьмы, – услужливо сообщил нам Ен. – И не призванные, а специально созданные для нас. Какая честь!
И скосил взгляд на меня. Ясно. По мою душу явились эти эксклюзивные чудовища. Меня уже просто повергают в шок масштабы объявленной охоты. Ведь я даже не понимаю, в чем ценность моей персоны! Я даже «полог» сделать не могу! Может, мир пытаются защитить от мага-неумехи? Это, кстати, многое объясняет.
А тем временем к толпе скалящихся призрачных теней присоединился еще один участник всеобщего веселья. Первым моим порывом было завизжать и, запрыгнув на руки Хэйлу, молить унести меня прочь отсюда с максимально возможной скоростью. Но я так высоко не подпрыгну. Оттого пришлось молча давиться криком за спиной Ена. Филипп очень качественно душил меня в объятиях, так что вскоре я уже боялась смерти от его рук, а не от призрачного паука, занявшего половину коридора больницы.
Персонал, кстати, спокойно бродил по зданию, игнорируя развернувшуюся перед ними сцену. О небо, сколько же жути творилось вокруг, пока я, к примеру, пила чай с пирожными? Я тут же живо представила лужи крови и горы трупов, и в центре этого массового побоища сижу я с пончиком и кофе, беседуя с матушкой о погоде. Брр. Не думать о трупах, не думать о крови. Мысли материальны.
– Лиа, так, для справки: они чуют твой страх, – вкрадчиво пояснил мне Ен.
– Какой страх? – отвечая на объятия Филиппа, пискнула я.
Филипп выпучивал глаза и вертел головой, находясь то ли в потрясении, то ли в прострации. Меня волновало одно: смогу ли я вернуть ему трезвость мышления после того, как он все это увидел?
– Тщательно скрываемый, – подсказал за спиной Хэйл. – Это гриммы.
– Чудесно. Их мы еще не проходили, – прохрипела я, выпутываясь из объятий Филиппа.
– Закрепишь навыки, – кивнул мой персональный мэтр-изувер.
– Как с «пологом»? – ехидно уточнила я, слегка пошатываясь от удушья.
Хэйл нервно хихикнул и оторвал от меня невменяемого Филиппа.
– Что это? – шепнул парень, разглядывая приближающихся к нам гриммов.
– Э… А он должен все это видеть? – насторожилась я.
– Все же он еще слегка безумен, – пожал плечами Хэйл. – Психи через одного видят Тайный Мир. Но им никто не верит.
И с отцовской нежностью глянул на бледнеющего парня. Филипп, хоть и был слегка не в себе, но умирать очень не хотел. А посему попытался совершить побег, как положено, с визгом, истерикой и беспорядочными метаниями. Остановил парня Хэйл. Ударом кулака оглушив несчастного, а потом взвалил на плечо и будничным тоном осведомился: – И как прорываться будем?
– Разберемся по дороге, – кивнул Ен и зашагал навстречу тварям.
Я семенила следом, сжав в руке трость на манер меча. Хилое оружие мало помогло бы в сражении с тенью, но очень ободряло мою перепуганную натуру. Трость в руках тряслась и вздрагивала. И ей страшно, как я ее понимаю. Хэйл дымил сигарой и равнодушно шагал за мной. Эти мужчины меня удивляют, мой неожиданный дар целителя их потряс, зато очевидная агрессия порождений тьмы воспринята буднично и даже с неким азартом.
Первый из гриммов бросился в атаку. Черная сталь хлестнула воздух и с шипением рассекла тварь еще в полете. Останки гримма развеялись дымом, затягивая все пространство коридора. Я сдержала визг, Хэйл выругался, Ен молча материализовал в руке плеть. Единственный, кто сейчас выигрывал во всей этой ситуации, это Филипп. Я позавидовала его обмороку. Я бы тоже повисела вот так без чувств, пока мою тушку спасают из беды.
– Может, мой вопрос прозвучит дико, – отскакивая от бросившегося на него гримма, выдохнул Хэйл. – Но это делает тот самый Альберт?
– Не думаю, – рявкнул Ен, ударом кнута отгоняя еще двух тварей.
Удар плети рассек еще одного монстра, а после порыв ветра опрокинул чашку на столе дежурной медсестры. Женщина недоуменно оглянулась, пожала плечами и отправилась прочь, видимо, на поиски веника. Прошла мимо нас, сквозь жуткого паука. От абсурдности ситуации меня начало подташнивать, захотелось проснуться. Все настолько было нереальным, что сошло бы за кошмарный сон, а не за происходящее наяву.
– Э… а кто? – удивился Хэйл.
– Кто-то, владеющий темным мастерством, – оскалился мэтр-невозмутимость.
– Как ты? – хмыкнул тролль.
– Надеюсь, я все же сильнее, – все так же холодно отозвался Ен. – Сейчас и проверим.
Мне очень не нравился тон Ена. Не нравилось, как он расправил плечи, как потемнели его глаза. Еще больше мне ситуация перестала нравиться, когда за нашими спинами стали множиться твари, похожие на тех, что желали напасть. Тьма обступила нас со всех сторон, растеклась по стенам, стелилась по полу туманом, щупальцами вилась у ног. Тихий смех разлетелся по коридору, отскочил от стен, канул во мрак.
– Отважный темный… – раздалось из пустоты. – Тьма на страже света…
Хэйл болезненно скривился, я затравленно вертела головой, стараясь определить, откуда звучит голос. И снова тихий смех, и черный паук двинулся из своего темного закутка, разматывая лапками липкую паутину.
– Ты не сможешь стоять на страже вечно… – Голос утонул во мраке. – Отступи…
– Не мой метод, – выдохнул Ен и сделал Хэйлу знак рукой.
Тролль развернулся ко мне спиной, прикрывая от нападения гримов. Вокруг нас множились и перестраивались тени. Где враждебные, а где сотворенные Еном – понять было невозможно. Я затравленно обнималась с тростью и косила глазом в сторону выхода из больницы.
– Мэри, похолодало что-то, – вздохнула одна из санитарок, кутаясь в обтрепанную шаль.
– Ага, – кивнула сестра на посту. – Холодом повеяло. И закрыто же все, откуда сквознякам взяться?
Я нервно хихикнула, наблюдая за мирной картиной распития чая на служебном посту. В коридоре стремительно темнело, и да, холодало. А потом огромный паук рассыпался на множество мелких многоногих паучат, живой рекой двинувшихся на нас. Взвыли гриммы. Ответили тихим рычанием тени за нашими спинами. Шепотки стали громче, их мерзкие голоса просили крови, боли, жертву… Я уже приготовилась умереть от страха в тот момент, когда черная паучья река собралась накрыть нас с головой, а оскалившиеся гриммы метили вцепиться в горло. Тьма схлестнулась с тьмой. Две стены непроглядного мрака сцепились, разрывая друг друга в клочки. Вой, визг, стоны – они разлетались и кружились вокруг.
– Уходим! – услышала я голос Ена.
Меня подхватили на руки, тени все так же метались вокруг нас, оттесняя врагов и не давая подступить. Обшарпанный дощатый пол больницы пошел рябью, дрогнул, превращаясь в черную бездонную воронку. Пахнуло сыростью и гнилью, словно кто-то открыл запечатанный погреб. Послышались стоны и скрежет.
– Ты уверен, Ен? – дрожащим голосом уточнил Хэйл.
– К зеркалам они нас не пропустят. Лиа, зажмурься и не бойся, – заключил мэтр– директор и… прыгнул.
Я кивнула, но зажмуриться не успела. И очень пожалела об этом. Крик застрял в горле, когда мы рухнули в непроглядную бездну, голова закружилась, тело свело от непереносимого холода, страх лишал способности не только думать, но и двигаться. Не знаю, куда мы проваливались, но мне показалось, что это падение никогда не закончится.
* * *
Это было падение в шевелящейся, шипящей, как тысячи змей, тьме. Я прижималась к Ену всем телом, наблюдая, как мрак тянет к нам то когтистые лапы, то похожие на щупальца отростки. Куда мы провалились? Душу снова затапливало то безотчетное чувство страха, что родилось в ней, когда я впервые шагнула в зазеркальный мир. Опять могильный холод, тлен, мрак. Мир скорби и печали. Мир беспросветной тьмы и ужаса.
– Закрой глаза, Лиа. – Голос Ена прозвучал особенно резко. – Уже скоро.
Падение закончилось неожиданно – в кабинете мэтра-директора – и опять испортило блестящую шахматную партию Стэфана с самим собой. Нас со свистом выплюнуло на пушистый ковер. Ен устоял на ногах, Хэйл и Филипп рухнули, как два куля с мукой. Я надежно цеплялась за начальство, подражая новорожденной макаке. Меня довольно грубо оторвали от начальственной шеи и установили на пол.
– Отнеси парня к Магде, – услышала я странный, не знакомый мне голос и подняла взгляд на Ена.
И едва не отпрянула, увидев, насколько переменился мэтр-директор. Это было нечто, что с человеком имело мало общего. Глаза затопила тьма, полностью окрасив и зрачки, и белки в черный. Черты заострились, впали щеки. Это было чудовище, воплощение самого мрака. Ен не был похож даже на то, что я привыкла видеть в зеркальном мире.
– Ен? Что с тобой? – Я потянулась к любимому, желая убедиться, что с ним все нормально.
– Не сейчас. – Холодный, лишенный даже намека на эмоции тон.
Ен отошел, прикрыв глаза и слегка дернув головой, словно отгонял внезапно возникшую галлюцинацию. Отвернулся.
– Уведи ее, Хэйл, – прорычал мэтр Легран. – Сейчас же.
Я хотела было возразить, но стоило Ену обернуться, как все возражения отпали и, вняв команде начальства, резво бросились врассыпную. Тени в комнате продолжали шевелиться и перешептываться, то придвигаясь к Ену, то замирая на стенах. Легран опять отвернулся, застыв посреди комнаты. Напряженный, с неестественно прямой спиной и расправленными плечами. Я ощущала могильный холод, исходивший от него. А еще страх. Он рождался непроизвольно, независимо от доводов рассудка, затапливал душу, стоило мне глянуть на Ена. Ожило и задрожало зеркало, открыв проход во флигель Пэлпропов, где резвился рогатый выводок в полной своей комплектации.
Но так нельзя! Ену же плохо, я отчетливо видела, как тяжело было Леграну, с каким трудом он держался. Отчего? Не знаю, но то, что делал это с трудом, я чувствовала. И как оставить его одного? С вот этими ехидными «кляксами» на стенах, что алчно глазеют на Ена из своих закутков. Шепчутся, тянут к нему свои похожие на щупальца руки. Я боялась за Ена, опять не понимая истоков своего страха, я не желала отставлять его. Хэйл о моих желаниях не заботился и осторожно потянул за руку к зеркалу. Я молча последовала за троллем, перед уходом все же обернувшись на мэтра-директора. Он тоже обернулся. Кивнул, подарив на прощание кривую усмешку. Проход закрылся, отрезав меня от любимого мужчины черной пустотой.
Наше появление вызвало еще большее оживление в доме Пэлпропов. Магда растерянно вскочила, уронив на пол вязание. Пак бросился убирать детские игрушки с кушетки у окна, дети любопытно взирали на нас, бросив носиться с визгом по комнате. Микки тоже отложила книгу и приблизилась к матери.
– Вот, – укладывая Филиппа на кушетку, вздохнул Хэйл. – Пускай тут у вас полежит, пока не очнется. Только привяжите его к кушетке.
– Зачем? – взволнованно уточнила у тролля Магда.
– Да так, на всякий случай. – Хэйл растерянно почесал затылок и глянул на меня.
– Никого мы не будем привязывать. – Я устало опустилась на стул. – Этот юноша немного напуган, но не думаю, что опасен.
– Для себя, может, и опасен. – Микки кивнула на руки Филиппа.
– Нет. – Я решительно отмела доводы Микаэллы. – Очнуться в чужом доме связанным еще хуже, чем просто очнуться в чужом доме.
– Тогда я принесу ему что-нибудь из одежды, – сообщил нам Пак и скрылся в дальних комнатах.
Магда и Микки тоже ушли, вскоре явившись с подушкой и теплым пледом. А потом, устроив Филиппа с комфортом, снова исчезли, но уже на кухне. Послышался звон посуды. Нам готовили чай. Детишки стали собираться в одну компанию, тихонько перешептываясь о чем-то. Хэйл сел за стол. Мы молча сидели вдвоем в уютной гостиной. Всюду вышитые подушки и скатерть, связанная крючком, тяжелые шторы на окнах. Пестрый ковер из лоскутков, игрушки всюду. Уютно, тепло, спокойно, словно попал домой. Но меня этот покой слабо утешал, ибо мысли мои то и дело возвращались к Ену. Я нервно теребила рукав и постоянно оглядывалась на старое зеркало, висевшее на стене. Холодное стекло отражало только мою взволнованную персону и растерянного тролля рядом. Ен все так же отсутствовал.
– Мэса, вы не волнуйтесь, – вздохнул Хэйл, поглаживая пальцем цветок на скатерти. – Ен сейчас на Стэфане зло сгонит и придет. Обоим полезно.
– Что с ним такое, Хэйл? – обернувшись к троллю, шепнула я.
– Ен открыл проход напрямую через мрак. Это колоссальная затрата силы и… Тьма, мэса, – пожал плечами тролль. – Когда ей дают волю, она пытается отнять свободу. Темные маги могут звать на помощь силы мрака, но эти силы всегда пытаются подчинить себе. И чем сильнее маг, тем яростнее они пытаются завладеть его душой.
– И тогда… – Я бросила перепуганный взгляд на зеркало.
– Ен умеет себя контролировать. – Тролль осторожно сжал мои пальцы в своей зеленоватой ладони. – Его управление тьмой ввергало в шок всех знатоков. Просто сейчас его самоконтроль дал сбой. Страхи, мэса, они часто с нами играют. Потерять тех, кого он любит, самый большой кошмар Ена.
И замолчал, отвернувшись к стене. Я резко развернулась к троллю, но тот, ощутив, что сболтнул лишнего, продолжал играть в партизана. А мне надоели загадки и тайны.
– Хэйл! – настойчиво прорычала я, сама, шалея от своей грубости.
– Если Ен захочет, то сам расскажет. – Хэйл нервно перебирал пальцами бахрому на скатерти. – Одно скажу: вы – это то, что дало ему толчок снова жить, а не существовать. И новой потери он не переживет.
– Хэйл, я с детства терпеть не могу ребусы. – Я положила руку троллю на плечо. – Что случилось с Еном? Я имею право знать. Возможно, ему сейчас нужна помощь…
– Ему нужны вы, – улыбнулся Хэйл и, снова нахмурившись, продолжил: – Когда-то Ен уже утратил самоконтроль, потеряв близких. Это стало причиной его ухода из Башни. Все. Не просите, это его боль и его жизнь. Захочет – расскажет. Только больно ему это вспоминать. И винит он в их смерти себя…
– Кто, Хэйл?
– Мать и сестра, – нехотя произнес Хэйл.
Я открыла было рот для еще одного вопроса, но тут застонал и попытался сесть пришедший в себя Филипп. Хэйл бросился к парню, а я слегка замешкалась, переваривая полученные знания. «Стэфан – это все, что у меня осталось от дома…» – когда-то сказал мне мэтр Легран. Кто бы мог подумать, что эти слова звучали буквально. Я даже представить не могу, что бы случилось со мной, перенеси я подобную утрату.
– Эй, эй, лежать! – вырвал меня из раздумий Хэйл. – Я тебе убегу. Поставь статуэтку, я кому сказал!
Филипп не только очнулся, но и пребывал в необыкновенном возбуждении. Пары секунд ему хватило, чтобы вскочить с кровати и, угрожая троллю фигуркой пастушки, попытаться прорваться к выходу. Хэйл подбирался к пареньку, как матерая хозяйка к откормленной курице, слегка присев и расставив руки в стороны. Отпрыски Пэлпропов шустро и организованно забились всем составом под стол, я отчетливо слышала, как они царапают рожками столешницу снизу.
– Кто вы такие и как я сюда попал? – дрожащим фальцетом выдал студент, все так же размахивая пред Хэйлом фаянсовой поделкой в розовом платье.
– Филипп, немедленно успокойтесь и поставьте статуэтку на комод. – Я поднялась со стула и медленно направилась к парню. – Поверьте, разобьете – с Магдой разбираться будете сами.
Филипп на краткий миг глянул на меня. Замер. Растерялся. Хэйлу хватило этого времени, чтобы скрутить парня и отнять у него «грозное оружие», которое тролль бережно поставил на комод. К моменту, когда растерянная Магда и взъерошенный Пак вломились в комнату, молодой дебошир снова сидел на кушетке, рядом с Хэйлом. Тролль обнимал ненавязчиво, но крепко. Магда фыркнула и поставила на стол поднос с чаем, Пак осторожно протянул мне стопку вещей.
– Я вас помню, – глядя мне в глаза, шепнул Филипп. – Ничего не помню, только тьму и холод. А потом появились вы…
– Вы помните больницу? – присаживаясь рядом с парнем, уточнила я.
Юные Пэлпропы следили за нами из-под стола, чутко вслушиваясь в беседу, пока матушка не извлекла их оттуда по одному и не отправила в спальню.
– Помню, – кивнул парень. – Я еще много чего помню. Тени, шепоты… Мне давали много лекарств, я плохо понимал, где реальность, а где бред.
– А теперь?
– Теперь? – странным взглядом изучая мое лицо, шепнул Филипп. – Я совсем растерян… Я смотрю на людей вокруг, и у меня чувство, словно они в масках.
Я покосилась на Хэйла. Тролль осторожно покрутил пальцем у виска, намекая на то, что обряд исцеления не до конца помог Филиппу. Я набрала в грудь воздуха, готовясь сообщить парню то, что еще больше повредит его нездоровую психику. И выдохнула. Да, так как зеркало в комнате пошло рябью и вскоре мэтр-директор ступил на пестрый ковер гостиной. Необходимость что-то объяснять отпала. Филипп захрипел и попытался совершить очередной побег. Увы, от Хэйла убежать оказалось невозможно.
– Я так понимаю, в курс дела парня еще не ввели, – констатировал Ен, окидывая взглядом наше растерянное собрание.
– Только начали, – сообщил Хэйл. – Ты как раз вовремя. Ты и води.
Мэтр-директор кивнул и уселся за стол. Я неотрывно следила за Еном, с облегчением отмечая его «очеловечившиеся» черты. Спокойные, сдержанные движения. Ен поймал мой настороженный взгляд. Улыбнулся, едва заметно дернув уголком губ. Только я замечаю в этом нервном жесте улыбку, только я вижу усталость в серых бесстрастных глазах. «Все хорошо», – одними губами шепнул мне Ен и улыбнулся чуть шире.
– Это сон, – пискнул рядом со мной Филипп. – Только сон… Это все те синие таблетки, что я выпил, это все они…
– Нет, Филипп. – Ен подал Пэлпропам знак покинуть гостиную. – Соберитесь с силами и выслушайте все, что мы вам расскажем.
Филипп затравлено глянул на меня. Я осторожно протянула руку и сжала потную, дрожащую ладонь парня.
– То, что вы видели в больнице, не было галлюцинацией, – осторожно пояснила я.
На лице Филиппа отразилась крайняя степень недоверия, смешанная с явным сомнением. Сомнение касалось моего умственного состояния.
Глава 25
– Вы издеваетесь, да? – Филипп прищурился и со злобой глянул на меня. – Может быть, зеленые феи в компании желтых единорогов, что являлись мне в больнице, не были галлюцинациями?
В тоне парня звучала неприкрытая угроза. Мы растерянно переглянулись. Я попыталась скрыть улыбку, Хэйл закатил глаза. Ен? Ен потрясенно смотрел на стену.
– Желтых единорогов не бывает, – подал голос задумчивый тролль. – И фей они на дух не переносят.
Теперь и я, и Ен, и Филипп глянули на Хэйла. Тролль печально вздохнул, прикидывая что-то в уме. Взгляд его был чистым и открытым, как у ребенка, мечтающего о воздушном змее. Хэйл наконец-таки соизволил глянуть на нашу потрясенную компанию. Улыбнулся. Так улыбнулся, что Филипп отпрянул, а по моей спине побежали бодрые стайки холодных мурашек. Меня все еще пугает этот контуженный персонаж.
– Я, наверное, просто брежу. Или сплю, – вздохнул Филипп и потер лоб. – Я же псих, у психов бывают разные фантазии.
– Тогда что вас беспокоит? – подал голос Ен, перестав разглядывать стену за нашими спинами. – Если вы безумны, то сойти с ума больше у вас не выйдет. Так какая разница, какие масштабы обретает ваш бред?
– Резонно, – вздохнул Филипп. – С такой позиции ситуация не кажется мне такой уж пугающей.
– И приосанившись, решил уточнить: – Так вы кто?
– Друзья, – снова беря Филиппа за руку, отозвалась я. – И нам очень нужна ваша помощь, Филипп. Без вас мы не справимся.
– И чем я могу помочь людям, передвигающимся через зеркала? – полюбопытствовал студент.
– Вы единственный, кто имеет представление о том, что стало с Ребеккой Ричардс, – побарабанив пальцами по столу, пояснил мэтр-директор.
– Я? – Филипп вздохнул и снова ссутулился. – Я понятия не имею, что с ней стало. Она просто исчезла и все. Я искал ее, но увы, отыскать не смог. Они с Альбертом пропали, и никто не знает, куда.
– Касательно Альберта. – Ен устало потер лоб. – Нам бы не помешало знать, кто он.
– Студент. – Филипп непонимающе уставился на Леграна. – Да и не совсем студент, а вольный слушатель. Еще и с легкой придурью. Ничего особенного.
Ен слегка улыбнулся, задумчиво глянув в окно, потом снова обратился к Филиппу.
– Вы нам просто расскажите все, что знаете об Альберте и Ребекке, а мы сами решим, что важно, а что нет. – И, помолчав немного, мэтр-директор рявкнул: – Магда, а что это на столе? Чай?
За одной из дверей что-то грохнуло и, судя по звуку, покатилось прочь с мерзким дребезжанием. Потом что-то зашелестело, и из-за двери послышалось взволнованное от Магды: – Да, ме-метр. Мятный.
– Вы настолько мне не рады? – Легран продолжал вгонять подчиненных в легкую панику.
– Что вы, мэтр! – Это уже Пак.
– Тогда где бутерброды? Суп? Еда: в конце концов? – бушевало начальство, брезгливо раздвигая на столе плацдарм для будущего угощения. – Парень невесть сколько пролежал в дурдоме, а вы его чаем поить изволите.
Падение чего-то металлического и тихий шорох повторились. Мэтр-директор остался доволен произведенным эффектом и, откинувшись на стуле, устало прикрыл глаза.
– И быстро!
– Да, мэтр! – в один голос заявили Пэлпропы, подкрепив заявление грохотом посуды.
– Вот и славно. – Ен с довольным видом погладил ладонями скатерть. – Давайте, Филипп, подсаживайтесь. Истосковались по домашней еде?
– Основательно. – Филипп радостно закивал и встал с кушетки. – А можно я переоденусь?
– Конечно. – Легран кивнул в сторону неприметной дверцы в коридоре флигеля. – Мы подождем.
– Ага. – Филипп подхватил у меня из рук стопку одежды и припустил в коридорчик.
Странно он так семенил туда, по дороге оглядываясь. И у меня в голове назрело подозрение, что парень сейчас возобновит еще одну попытку побега. Я даже рот открыла, дабы предупредить о своей догадке Ена. Мэтр-директор искривил губы в своем фирменном оскале, потом поднял палец, призывая к тишине. Мы с Хэйлом прислушались.
– Что за демон? – прозвучало удивленное из коридора. – Здесь же была дверь.
– Филипп, я отпустил вас переодеться. А для прогулок пока не время. – Мэтр-директор был «радушен», как никогда. – Вас разве не учили, что уходить, не попрощавшись невежливо?
Кто-то обреченно вздохнул и, судя по звуку, пнул ни в чем не повинную стену.
– Заставлять себя ждать тоже невежливо, – пророкотал Легран. – А мы вас ждем, Филипп!
Судя по грохоту захлопнувшейся двери, кое-кто собрался держать круговую оборону в клозете. Неплохая стратегия, лишает многих неловких моментов во время осады.
За столом правил его величество ЭТИКЕТ, который игнорировал только Хэйл, оглашая комнату мелодичным звоном ложки по стенкам фарфоровой чашки. Филиппа все же изъяли из клозета и усадили за стол, пообещав в случае неподчинения прирастить его к стулу навечно. Филипп угрозе внял и молча давился супом, зажатый меж широких плеч Ена и Хэйла. Я восседала как раз напротив парнишки, степенно смакуя чай с бутербродом. Чета Пэлпропов благоразумно вкушала трапезу на кухне.
– Значит, вы маги? – деланно равнодушно уточнил юный археолог.
– Еще остались сомнения? – вежливо уточнил мэтр-директор, сооружая себе еще один бутерброд с колбасой.
– Нет! – Филипп так экспрессивно ответил, что едва не захлебнулся супом.
Ему не дал умереть от удушья Хэйл, заботливо похлопав парня по спине. Поправил его тарелку, всучил в руку выроненную ложку, поднял с пола салфетку. А потом со свойственной ему непосредственностью выдал:
– Не все, я вот, к примеру, горный тролль.
И резко снял морок. Новый приступ удушья предотвратил Ен, подав парню стакан с водой. Я более не вмешивалась в это издевательство, так как ласковое обращение на Филиппа вообще не действовало и только усугубляло его истерику. А вот шоковая терапия творила чудеса.
– А вы? – парнишка затравленно глянул на меня. – Вы кто? Фея, русалка или тоже тролль?
– Я маг жизни, Филипп, – спокойно пояснила я. – И я не меняюсь.
– И это радует, – вздохнул парень, снова покосившись на Хэйла.
Снова наступила тишина, нарушаемая лишь звоном ложек по тарелкам. Но увы, даже такое замечательное дело, как обед, не может длиться вечно.
– Итак, возвращаемся к нашей беседе об Альберте, – усаживаясь в кресло, напомнил Ен. Филипп остался сидеть за столом, я пересела на кушетку рядом с Хэйлом.
– Ну а что Альберт? – Филипп нервно дернул плечом и глянул в окно. – Парень как парень. Был вольным слушателем на лекциях. Интересовался мифологией. Много всего увлекательного знал, такие легенды, о которых я даже не слышал.
– Какие легенды? – мягко уточнил Ен.
– Ну… про русалок, про троллей. – При этих словах Филипп опять покосился на Хэйла. Тот ему радостно улыбнулся. Филипп коситься перестал. – О гоблинах и феях. В книгах я такого не читал.
– А Ребекка?
– Ее тоже интересовали мифы и сказки. А еще древние фрески и письмена. Она их зарисовывала в музее.
– Вам нравилась Ребекка? – решила подать голос я.
– Да. – Филипп вздохнул и принялся ковырять пальцем вязанную скатерть. – Она была необыкновенной, светлой, чистой. Очень впечатлительной и ранимой.
На этой фразе мэтр-директор бросил косой взгляд в мою сторону. Улыбнулся. Подавила в себе дико неприличное желание показать мэтру язык. Да, с ранимым характером Ребекки мы оба уже имели честь познакомиться.
– Вы познакомились в музее? – продолжила я, игнорируя взгляды начальства.
– Да, она делала наброски, я готовился к зачету. Она так увлеченно изучала роспись на элементах древней керамики, что я не удержался и решил рассказать ей, откуда были привезены эти находки. Она с интересом слушала, ей вправду было интересно, и она не притворялась. Мы стали общаться. Мне было хорошо рядом с ней, и я думаю, что у нас бы что-то вышло, не появись на горизонте Альберт.
– Это вы их познакомили? – Ен снова глядел в стену, барабаня пальцами по подлокотнику кресла.
– Да. Привел его с собой в музей. Естественно, он понравился Ребекке. Такие всегда нравятся женщинам, тем более художнице…
– А откуда вы знали Альберта?
– Мы познакомились на одной из лекций. Разговорились, я рассказал, что изучаю древнюю картографию и истоки древних культов.
– И откуда этот Альберт родом? – Ен все также гипнотизировал стену. – Где жил?
– Жил? На окраине, в одном из доходных домов. А откуда родом, я не интересовался. Он только раз заикнулся, что круглый сирота, и я больше с расспросами лезть не стал.
– Ясно. – Ен кивнул и перевел взгляд на Филиппа. – А далее вы втроем поехали на летнюю практику в…
– На юг, в Хапшир, – охотно подсказал Филипп. – Там на побережье полно всяких развалин и странностей. Древние поселения, развалины жертвенников, скальные часовни.
– И как копалось? – устав молчать, решил встрять в разговор Хэйл. – Как это матушка девицу с вами отпустила?
– Бэка солгала матери. – Филипп устало улыбнулся. – Сказала, что едет с девчонками из группы.
– И она ей поверила на слово? – удивился тролль.
– Она ей доверяла… Слишком, – вздохнул Филипп. – А Бэка готова была сделать что угодно, лишь бы быть рядом с Альбертом.
– Хорошо, вы копались в песке на побережье, и что дальше? Вам ничего не казалось странным?
– Странным? – Филип задумался и растерянно глянул на меня. – Бэка и Альберт постоянно шушукались, Бэка бродила погруженная в себя. А однажды она произнесла сущую глупость.
– Какую?
– Мол, как бы мне жилось в мире, где все будут равны? В мире, полном чудес и сказок, где не будет места болезням и смерти?
– Очень информативно, – вздохнул Хэйл и потянулся к стоящей на столе вазочке с печеньем.
– А она не уточнила, откуда этот мир возьмется?
– Нет, – тихо пискнул Филипп, изучая, как тролль поглощает сладости. – А потом она и вовсе перестала со мной болтать. А когда мы нашли тот кулон…
– Какой кулон? – теперь опять подал голос Ен.
– Странный, – охотно ответил студент. – Из меди, размером с крупную монету. Я его изучил, но особой ценности не заметил. Он не был древним, не больше сотни лет пролежал в земле. А может, и того меньше. Но Альберт ухватился за него так, словно это был след новой цивилизации, не иначе.
– Описать кулон сможешь? – Ен подался вперед, желая лучше расслышать Филиппа.
– Примитивная чеканка. – Филипп пожал плечами. – Какой-то герб, наверное, перечеркнутая спираль.
После этих слов настала очередь Хэйла испытать приступ удушья. Ен отчетливо зарычал, а мы с Филиппом в одинаковой степени потрясения замерли на своих местах.
– Я что-то не то сказал? – затравленно уточнил у Ена Филипп.
– Не то чтобы что-то, не то, но не то, что бы нам хотелось услышать, – ответил за Ена Хэйл.
И опять тишина, и опять загадка. Я потерла виски, чувствуя приступ дикой усталости. А еще стал нарастать шум в ушах. Хлопки усиливались, спазм все больше и больше сдавливал голову. За спиной что-то тихо зашелестело. Но, судя по взглядам окружающих, этот шелест слышала только я. Этот звук звал, заставляя скосить взгляд туда, где блекло мерцало зеркало. Я нехотя обернулась к нему, уже подсознательно зная, что там увижу, и не обманулась. Ребекка стояла в отражении, безвольно уронив руки и опустив голову. Спутанные волосы, измазанное кровью платье. Шелест нарастал, заглушая голоса в комнате. Я проваливалась в другой мир, полный кошмаров и ужасов. Мир, где нет места живым. Окружающий меня мир исчез, стал серым и неприглядным, словно затянутый туманом. Только я и Ребекка остались здесь, окутанные призрачной дымкой. И шелест невидимых крыльев, что разрывает воздух, заставляя кровь застыть в жилах. Ребекка подняла на меня взгляд. Одна слеза медленно скатилась по испачканной щеке, а потом девушка протянула вперед руку. Честно, я бы с радостью наблюдала стада желтых единорогов, оседланных зелеными феями, чем эти жуткие ребусы в исполнении Ребекки. В протянутой ко мне руке билось сердце. Живое, кровоточащее.
– Время идет, он будет готов очень скоро. Осталось так мало времени, и он ступит на землю, – шепнула Ребекка. – Вспомни, кто ты, останови тьму, пока она не затопила мир… Ты жизнь, а тьму может остановить только тьма… Укажи путь к свету… Помни это… Праздник света откроет двери злу…
Шелест крыльев усиливался, виски ломило от боли, к горлу подкатывала тошнота. Мир стал снова заполняться звуками и запахами, призрачная фигура в зеркале медленно таяла, растворяясь в зеркальных просторах.
– Лиа? – Голос Ена прозвучал очень близко, у самого уха. – Лиа, очнись!
И меня очень ощутимо потрясли за плечо. Мэтр-директор обнаружился рядом со мной со стаканом в руке.
– Уже все прошло, – хрипло сообщила я, принимая от Ена стакан с водой. – Отпустило.
Под удивленным взглядом Филиппа и настороженным взглядом Хэйла я выпила воду и попыталась придать своему облику прежнюю холодность. Но перед глазами все так же мелькал силуэт девушки с сердцем, зажатым в руке. Что мне хотела сказать Ребекка? О чем предупредить? Я с трудом понимала, была ли вся эта сценка аллегорией или прямым указанием на то, как погибла девушка. От всех этих мыслей стало еще хуже, голова разболелась еще сильнее.
