Текст книги "Прогулки по тонкому льду (СИ)"

Автор книги: Анна Калина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

– Практики?

– Ага_: – беззаботно продолжила девица, пуская струю дыма изо рта. – Ребекка с археологами из исторического сдружилась. Они там в музее нашлись, потом с собой на юг в экспедицию позвали, – с явной завистью в голосе продолжила девица. – А осенью она совсем стукнутая вернулась. Хотя это же какие куриные мозги нужно иметь, чтобы с двумя парнями невесть куда уехать.

– А вы уверены, что это археологи? – встрял Легран.

– Ага. Бекки как-то приносила черепки с раскопок. Те двое рыли, она зарисовывала. Одного вроде бы Филипп звали.

– А вы неплохо осведомлены, – усмехнулся мэтр.

– Я просто любопытная, – развязно улыбнулась мэтру девица. Потом перевела взгляд на меня, задумалась: – Кстати, я пишу портреты. Хотите, и ваш наваяю. Задаром. Вы очень яркая пара.

– Благодарю, на ваяние портретов у нас времени нет, – надевая шляпу, отозвался Легран. – График плотный.

– Жаль. С вас можно героев эпоса писать, – продолжала девица. – Прирожденный воин и яркий образ женственности.

Мэтр искоса глянул на меня, потом полез в карман пальто. Недавно добытый рисунок был протянут художнице.

– Этот юноша вам знаком? – уточнил у девицы Легран.

– Ага, – кивнула та. – Этот к Ребекке и таскался.

Мэтр кивнул, рисунок спрятал, с девицей мы попрощались и двинулись к выходу.

– А о портрете подумайте, – неслось нам в след. – Это я вам как мастер говорю. Жалеть будете.

Я обернулась и помахала излишне активной девице. Мэтр оборачиваться не пожелал. Странно, но видимо есть что-то в художниках. Девушка, сама того не понимая, описала наши с Леграном истинные облики. Музы пестрой рекой топали следом. Карри всю дорогу задумчиво меня разглядывала, щурила глазки, хмурила лобик.

– Мне кажется, я вас навещала, – шепнула она мне, оказавшись рядом.

Я только сейчас заметила, что музы передвигаются странно, вроде и идут, но при этом почти не двигаются. И не идут, и не плывут, просто перемещаются, как туман под порывом ветра. Вот и Карри плелась в хвосте «процессии», а теперь двигалась параллельным курсом со мной.

– Это вряд ли, – пожала я плечами. – Творчества в моей жизни не очень много. Так, сухие цифры и планы. Ну, еще кружок музыкальный.

– Ноарис, не лукавьте, – подал голос мой руководитель. – Вы виртуозно играете на нервах. И вам нет в этом равных.

Музы за спиной захихикали. Я вскипала от гнева. Карри растерялась.

– Творец – это не только тот, кто пишет картины или романы, – с улыбкой пояснила муза мэтру. – Это все, кто делает свое дело с душой. С полной отдачей. Вдохновленный ремесленник творит чудеса из обычного. А даже самый великий творец без вдохновения мало на что способен.

– Вот. Я же говорил, – продолжал острить мэтр, обращаясь к музе. – Мотает нервы она вдохновенно.

– А вдохновить мэтра иногда быть человеком можно? – с надеждой уточнила я у музы. – Мы бы в Эргейл были вам так благодарны.

– Ноарис, не ставьте муз в тупик. Изменить меня под силу только вам, – склоняясь ко мне, шепнул мэтр. – Только вы способны за пару фраз меня раздраженного сделать озверевшим.

Сказал и потопал дальше. Нет, ну это выдержать невозможно! И опять во всем моя вина. Как его только этот мир держит? Я и табун муз вышли из академии на морозный, сырой и колючий воздух. Мэтр стоял у выхода, ожидая нашу процессию.

– А вообще, заходите, – обратилась я к Карри. – У нас занятия кружка по четвергам и вторникам. А через месяц конкурс. Будем рады вашему визиту.

– Используете запрещенные методы, Ноарис? – веселился мэтр.

– Пользуюсь полезными связями, – отмахнулась я от него. – Я же не предлагаю взятку главе комиссии!

Выпалила это и поковыляла вниз по ступеням, намереваясь сесть в пароэкипаж и дуться на начальство всю обратную дорогу. Мэтр отстал. Я обернулась. На пороге все так же топталась пестрая стайка муз, из которой гвоздем торчала долговязая фигура Леграна. Музы глупо хихикали, мэтр сурово им что-то высказывал. Похоже, каждая мечтала быть замеченной, отруганной и, по возможности, наказанной. До пароэкипажа я доковыляла гордая, одинокая, взбешенная. Нужно что-то с нервами делать, причем срочно.

– Мэтр Хэйл, а вот скажите, в этой коляске можно ездить, или это элемент декора? – уточнила я, разглядывая конструкцию пароцикла.

– А вам это зачем? – напрягся тролль.

– Никогда на пароцикле не каталась, – беспечно заявила я.

– Не самая подходящая погода для начинаний, – робко заметил Хэйл. – Заболеете. У вас вон какое пальтишко тоненькое. И шляпка больше для красоты. Вы же там околеете.

– Я выносливая, – продолжала чудить я и полезла в коляску.

– Ноарис, что за цирк! Вылезайте сейчас же! – рявкнул подходящий к нам Легран. – Вы заболеете, а у нас дел полно в школе.

Ах, какая забота! Бумажки некому перекладывать! Желание замерзнуть из принципа овладело мною всецело. Я упрямо глянула на начальство и вцепилась в коляску обеими руками. Если меня и выдернут из нее, то только вместе с обивкой.

– Я не ваша собственность, мэтр, – гордо заявила я, примерзая к сидению. – И имею право ехать в школу так, как хочу.

Легран и Хэйл переглянулись. Тролль пожал плечами и взобрался на пароцикл, завел двигатель. Легран продолжал стоять рядом, скрестив руки на груди и испытующе взирая на меня. Я улыбнулась. Настолько беспечно, насколько это вообще можно сделать, чувствуя, как подошвы сапог примерзают к полу коляски. Улыбнулась еще шире, моля небо, чтобы дрожь в теле не стала заметна начальству. Легран удрученно покачал головой и отправился к своему авто. До школы я добралась слегка посиневшая и напрочь отмороженная. Но зато гордая, несломленная и ни разу за всю дорогу не думавшая о Легране.

О да; все мои мысли были посвящены тому, что я не чувствовала ни рук, ни ног, ни лица. Такую вот «осчастливленную» меня извлек из коляски Хэйл. Когда я ковыляла к корпусу общежития, мне то и дело слышался мелодичный звон от моих юбок. Но зато хоть чувство собственного достоинства при мне. А то совсем голову потеряла.

Глава 16

Утро началось не с горна. Точнее, для всех вокруг с него родимого, но в это время я уже корчилась в постели, проклиная свою поездку в пароцикле. Вчерашнее безрассудство вылезало мне боком. Качественно так вылезало, мучительно, и пресловутым «боком» служила моя разнесчастная нога. Звук горна я встретила стойко. Ага! По стойке смирно, под теплыми струями в душе. Потом сделала струи погорячее. Ни-чего. В комнату я вернулась злая, мокрая, хромая и разбитая. День обещал быть долгим.

Ругаясь, чертыхаясь, спотыкаясь и охая, я доползла-таки до письменного стола. Там, в его захламленных недрах, в компании старых ручек, кнопок, скрепок и прочего хлама затаился флакон с обезболивающим. Мерзкая, вязкая гадость с приторным вкусом, который сводит зубы и портит настроение на весь остаток дня. Но эффективная и безопасная. Подобрать мне нужное лекарство удалось после долгих лет проб и ошибок, идя тернистым путем исследователя. От одной микстуры я засыпала на каждом шагу, от другой «пузырилась» жизнерадостной сыпью и распугивала окружающих в радиусе километра. Эта же мерзкая жижа помогала и никакого вреда мне не приносила.

Я потрясла содержимое бутылки и с грустью признала, что судьба сегодня выбрала меня в качестве снаряда для игры в мяч. Пинок первый – микстура заканчивалась. Остаток прилип ко дну и покидать уютное жилье из темного стекла отказывался. Пинок второй – остаток был просроченный. Я со стоном опустилась на стул и принялась вспоминать народные методы борьбы с болью. На ум пришла старая песенка из детства, когда-то она мне помогала. Спела. Нет. Это в детстве эффект плацебо работает, а в циничной зрелости вера в чудеса отсыхает, как рудимент. Даже у меня отсохла, хотя эти самые «чудеса» исправно бегают ко мне на занятия.

В школу я отправилась совершенно разбитая и изрядно опоздавшая. Часа на четыре, не меньше. Медленно волоча свое измученное тельце в актовый зал. Да. У нас скоро праздник. У всех скоро праздник. А у меня так вообще салют с канонадой, от боли, вон, аж звезды из глаз сыплются. Всю дорогу я репетировала беззаботную улыбку, и она мне удавалась. Да! Я научилась маскировать гримасы боли под видом неописуемой радости. Царящая в коридорах школы тишина меня смутила. В коридорах было особенно тихо. И видит небо, я знала, в чем, а точнее, в ком причина. Именно долговязая фигура в черном, что время от времени мелькала в коридорах. Именно она вызывала у всех обитателей Эргейл желание нырнуть под плинтус или распластаться на стене, сливаясь со штукатуркой. Видимо, сегодня этот «некто» был особенно в ударе. Предвкушаю, как проведу этот день, наматывая собственные нервы на маховик самодурства своего начальства. Чудно! Вот просто замечательно.

В бальном зале мня встретила мэса Пэлпроп. Издерганная и встревоженная, с ворохом бумажных цветов в когтистых руках.

– Все хорошо ме-ме-са? – уточнила у меня женщина, когда я поковыляла к ней.

– Да? А что, мой вид вызывает беспокойство? – бодро уточнила я, борясь с головокружением от боли.

– Вы очень бледная, – задумчиво протянула Магда, изучая мою полуобморочную персону. – Бледнее, чем обычно.

– Да? – Я доковыляла до стула и с блаженством рухнула в его жесткие объятия. Хоть на гвоздях, лишь бы сидеть. – Это я с пудрой переборщила.

Магда снова кивнула, отчего качнулись ее огромные ушки, украшенные массивными серьгами. Забавное зрелище. А еще я словила себя на мысли, что совершенно уже не реагирую на различия между людьми и не людьми.

– Мы уже начали украшать зал, как вы и задумали, – продолжила блеять Магда. – Сейчас еще мебель занесем, гирлянды развесим.

Я кивала мэсе Пэлпроп, разглядывая зал с искренним восторгом. На днях мы с Магдой все обсудили, и я даже сделала пару набросков для лучшего понимания моей идеи. В обсуждении участвовала и Микки, и другие девочки из общежития. Каждый внес свою лепту, каждый придумал все, что сейчас собиралось в общую картину. Несколько учеников переносили картинки на окна зала, другие развешивали шары и фигурки из стекла.

Бумажные цветы пестрели в углах, в огромных плетеных вазах. Мишура искрилась в дневном свете. Можно только представлять, как это все засверкает в свете газовых ламп.

Все поголовье Пэлпропов старательно кромсало бумагу, вырезая жуткие подобия снежинок. Пэлпроп, с налитыми кровью глазами, ломал голову над тем, как распутать электрическую гирлянду. Работа бурлила и кипела. Но больше всего меня радовал блеск в глазах учеников. Дети возбужденно обсуждали предстоящий праздник. Девочки шептались о нарядах, мальчики… за мальчиками придется следить особенно зорко.

– Даже не верю, что у нас будет настоящий праздник в честь Равноденствия, – тоже оглядываясь на зал, вздохнула Магда.

– В смысле? – Я тоже принялась вырезать снежинки, воодушевленная слаженной работой рогатого семейства. – До этого вы праздновали его как-то по-другому?

– До этого празднование заменял ужин в столовой, где подавали пирог с яблоками, и праздничное построение, – сообщила потрясенной мне Магда.

– Вы хотели сказать, праздничная линейка? – уточнила я.

– Нет. Я сказала именно то, что и было, – мягко улыбнулась мне Магда.

А я с ужасом поняла, что за все время, что готовила праздник, ни разу не обсудила его проведение с Леграном. Мне сделалось неуютно и жутко. Даже теперь, когда наши с мэтром отношения изменили полярность, его гнев все еще вызывал во мне внутреннее содрогание. А все так хорошо начиналось…

– Мэтр не большой сторонник веселых гуляний, – покачала головой мэса Пэлпроп.

– Будем надеяться, что он изменит свое отношение после этого праздника, – затравленно улыбнулась я.

Магда тоже нервно дернула губой, но ответить ей не дали. Дверь в зал с грохотом открылась, впуская хмурого Леграна. Теперь ясна причина отсутствия «жизни» в коридорах. С такими лицами идут рубить в капусту врага, а не общаться с подопечными.

– Пэлпроп! – донеслось от двери знакомым, полным раздражения тоном. – Где тебя носит, демоны тебя пожри?!

– Я здесь, мэтр, – меланхолично изрек фавн, выпутываясь из проводов с лампочками.

– А почему ты здесь? – Полный негодования рык.

– Э-э-э, – растерялся фавн. – Работаю, мэтр.

– Да? – Мэтр перестал рычать, подпустив в тон ехидства. – Если это работа, тогда я балерина! В кабинете географии кафедра ходуном ходит. Новый химик жалуется, что шкаф на него едва не грохнулся! Немедленно все исправить.

– Да, мэтр, – все так же путаясь и еще больше запутываясь в гирлянде, отозвался фавн.

– А будешь халтурить, выгоню взашей со всем выводком! – рявкнули напоследок и, грохнув дверью, удалились.

Мэса Пэлпроп вздохнула, Пэлпроп фыркнул. Но никто не выказал даже намека на страх перед угрозой. Работа, замершая на момент появления мэтра, тут же вернулась в прежнее русло. Потрясающий мужчина наш мэтр-директор. Каждая встреча с ним – это настоящее потрясение для психики.

– Такое чувство, что нашего мэтра покусало, что-то дикое и бешеное, – произнесла я, вгоняя ножницы в сложенный лист бумаги.

– Он вшегда такой пеед и на пзадник Равноденствия, – сообщила мне рогатая мэса лет пяти. «Замыкающая» в выводке фавнов.

– Да, к праздникам мэтр относится с особым трепетом, – усмехнулась я, вырезая пародию на снежинку.

– И не только к этому, – подала голос Микки, воюющая с огромным бумажным маком. – Но к этому мэтр относится особенно по-зверски.

Дверь снова грохнула. Мэтр опять возник на пороге. Пэлпроп от греха подальше отшвырнул не видоизменившуюся гирлянду и уцокал поближе к стремянке, за которой попытался спрятаться. Так себе маскировка. С такими-то рогами!

– Ноарис, на выход! – рявкнул мэтр, вычленив меня из толпы рогатых трудяг.

Против воли стала соображать, где я провинилась. Нигде. Я еще даже напортачить с декором как следует не сумела, вон, только двух уродцев «наковыряла» из бумаги. Нет, он точно сделает меня заикой. Или я его сделаю… трупом.

– А в чем дело? – как можно спокойнее уточнила я.

Меня этому пять лет учили. С буйными, говорят, помогает. Хотя это с буйными, а у нас случай не только буйный, но и бессовестный.

– Вот в чем дело, я и хочу вам сообщить, – ехидно отозвался от двери мэтр. – Но вы все не идете!

– Ну вот, уже начинаю, – сообщила я, медленно набирая скорость при ходьбе. – Как вам убранство зала?

– Я в восторге, – заявили мне с каменным лицом. – Был зал как зал, а теперь шапито. Я сражен, мэса.

Ладно. Сегодня явно не день для светских бесед. Интересно, меня не на расстрел ведут?

– А куда мы идем? – подходя к мэтру, уточнила я.

– Вы обещали начать обучаться. – Мэтр посторонился, пропуская меня в дверь.

– Уже сегодня?

– Я вас удивлю. – Дверь с грохотом была закрыта. – Уже сейчас.

Мне показалось или в зале прозвучал слаженный вздох облегчения, стоило нам с мэтром удалиться? Далее мы бодрым кавалеристским шагом направились в сторону кабинета директора. Мэтр шагал бодро и энергично. Я тоже ковыляла рядом довольно-таки активно, движениями напоминая деревянную куклу с негнущимися конечностями. Говорят, есть особи, получающие от боли наслаждение. Или это действительно нездоровые люди, или они просто не знают настоящей боли. Честно, если бы мне сейчас сунули в руки настойку мака, я бы отпила ее с радостью, закусив для верности стрихнином.

Мэса Никс самозабвенно отбивала пальцы о клавиши печатной машинки. При появлении начальства наша впечатлительная секретарша ускорилась настолько, что я искренне заволновалась о ее пальцах. Легран, скривившись, глянул на Никс.

– Чаю. Много, – сообщил мэтр мэсе и запустил меня в кабинет.

Стэфан моему появлению был рад, со скрипом изобразив поклон. Я кряхтя изобразила книксен и шаркая, как столетняя, поковыляла к креслу. Стоило мне сесть, как на стол передо мной рухнула стопка пыльных книг.

– Это вам для внеклассного чтения, – сообщил Легран, стряхивая пыль с ладоней.

– Боюсь представить классные, – выдохнула я, двумя пальцами приподняв страницу на верхней книге.

– А как вы хотели? – пожал плечами мэтр. – Нужно учиться контролировать ваши магические порывы. А то можно и школы лишиться.

Я скосила взгляд на камин. Уже чистый, с отдраенной сажей и копотью. М-да. Магда, видимо, вспоминала меня долго. Но все же меня больше волновала другая, не менее важная для меня и моей жизни тема.

– Вы думаете, попытки нападения повторятся? – осторожно листая книгу, уточнила я.

– Не уверен, но не исключаю такой исход, – потирая виски, вздохнул мэтр.

Я замолчала, потянув на себя все тот же пыльный том, который только что листала. Сие творение печатной промышленности было ничем иным, как магической энциклопедией. Моему взору предстали гравюры и иллюстрации? изображающие все то_; что я еще до недавнего времени считала выдумкой. Эльфы, их виды и подвиды. Ой, даже болотные в наличии? Мэтр продолжал сопеть, потирать виски и гневно глядел на дверь.

– Где мой чай, Никс? – заорал Легран так, что я в кресле подпрыгнула, а где-то за дверью жалобно звякнула разбитая чашка.

– Вы хотели что-то обсудить, мэтр? – прочистив ухо, пробормотала я.

– Для начала, я выпью чаю, – растирая лицо ладонями, произнес мэтр. – А потом мы с вами будем долго и плодотворно беседовать.

Вскоре мэса Никс вошла в кабинет с дребезжащим подносом. Мэтр буркнул что– то рычащее – благодарственное и потер переносицу. По моим наблюдениям, уже пятый раз за то время, что мы следовали в кабинет. Да и выглядел мэтр, мягко говоря, некондиционно. Под глазами тени, взгляд мутный. И сам мэтр нервный, издерганный, злющий. Хотя последнее – это все же норма.

Мэтр налил себе и мне чаю. А потом под моим потрясенным взглядом всыпал в свою чашку пять ложек сахара. Следом за сахаром в чашку отправились несколько ломтей лимона. Ясно – мигрень. А как все знают, от этой пакости лекарства нет. Итак, судьба с утра пинала не меня одну. Что же, это немного радует. Ничто так не поднимает настроение, как страдания ближнего. Тем более такого, как Легран.

– Головная боль? – уточнила я, разглядывая иллюстрации в книге.

– Да. Это так заметно? – скривилось начальство, бросая на меня хмурый взгляд.

– Да, вас выдала необычайная дружелюбность, – в ответ мило улыбнулась я. – Ненавидеть все живое вы начинаете ближе к ужину. А теперь только полдень.

– Ну, ваше присутствие усиливает мои страдания, – без тени смущения нахамили мне.

Сама не знаю почему, но манеры Леграна меня не раздражали. И эти его выпады не казались такими уж обидными. Меня забавляли наши перепалки и подколки, и сейчас, глядя в покрасневшие глаза начальства, желания меня обидеть я в них не видела. Скорее, это уже была привычка, которую мы с мэтром выработали за время совместной работы. Этакий фирменный стиль общения, забавляющий только нас двоих.

– Всегда рада помочь, – подняв взгляд, опять улыбнулась я.

– О, я не стою таких усилий. – И мэтр, отсалютовав мне чашкой, залпом отпил половину приготовленного пойла. – Ваше здоровье.

М-да. Непередаваемая гамма чувств на непроницаемой физиономии бывалого вояки. Легран с каменным выражением лица дожевал лимон и снова потянулся к чашке.

– Это вряд ли поможет, – вздохнула я, отодвигая книгу.

– Сам знаю, – без тени агрессии отозвался мэтр. – Но я не в форме. А я не люблю быть не в форме.

М-да. Бедные дети. Бедные люди, волею судьбы, заброшенные на территорию Эргейл. А еще наблюдать за таким рассеянным и подавленным мэтром было неприлично. Ну, грешно это, наслаждаться страданиями ближнего. Вот донимать здорового и бодрого мэтра дело святое. А так, что в дохлого волка палочкой тыкать. Вроде хищник все тот же, но адреналина никакого. Я поднялась со своего стула и двинулась к мэтру. Сама не знаю, что на меня нашло. Должно быть, помутнение от боли.

– М? – пытаясь отпить еще чаю, уточнил мэтр, видя мое приближение.

– Могу попытаться уменьшить ваши муки, – показательно разминая пальцы, произнесла я, обходя кресло мэтра сзади.

– Добьете? – уточнили у меня с полным надежды взглядом.

– А что, можно? – радостно вопросила я и, получив в ответ тяжелый взгляд, призналась: – Хочу сохранить нервы учеников, которых вы в таком состоянии доведете до нервного тика. Да и любопытство вещь мучительная. Снимайте пиджак.

Смоляные брови мэтра поползли вверх, на меня взглянули с долей ехидства, потом подчеркнуто медленно поднялись, сняли пиджак, повесили на спинку кресла. И снова полный насмешки взгляд.

– Мэса, вы и ранее поражали меня своими манерами, но сейчас… – хмыкнул Легран, нависая надо мной своей долговязой персоной. – Я заинтригован.

– Садитесь, – вздохнула я. – Наклоните голову вперед. Закройте глаза…

Мэтр рухнул в кресло, доверчиво приняв ту позу, что я потребовала.

– Сонная артерия в другом месте, – сообщили мне.

– Рот тоже можно закрыть, – строго посоветовала я.

Легран засопел, но промолчал. Сразу видно, сильно болит. Я осторожно скользнула пальцами в густую шевелюру мэтра. Странно, я была уверена, что у него волосы жесткие, как конская грива. Но мягкие пряди скользили меж пальцев, щекоча кожу. Я осторожно нащупала нужную точку, массаж не раз помогал мне снять приступы мигрени, от которой я и сама немало настрадалась. Двигаясь вниз, размяла шею мэтра, рассеянно отметив напряженность мышц и увеличенный шейный позвонок. Частая беда тех, кто постоянно сидит склоненным над столом.

Мэтр молчал, тикал хронометр на стене, скрипел в углу Стэфан, разыгрывающий шахматную баталию с самим собой. Снежные хлопья кружились за окном, как белое невесомое конфетти, камин уютно трещал дровами. Я проваливалась в какой-то транс, в котором медленно скользила по плечам мэтра Леграна. Ощущала рельеф мышц под тонкой тканью рубашки, тепло тела замершего неподвижно мужчины. Неровный пульс, ощущавшийся там, где кожи коснулись мои пальцы. Мне безумно захотелось обнять эти плечи, прижаться к мэтру со спины, позволяя пальцам скользнуть в расстегнутый ворот рубашки. Неправильно, недостойно, глупо. Я тряхнула головой, отгоняя эти непрошеные фантазии и с остервенением берясь за дело снова.

– Майн продолжает копать на вас компромат и активно продвигает идею о незаконном получении вами силы, – пробубнило начальство в стол, разгоняя остатки моего эротического хмеля.

Я еще находилась под впечатлением от своих переживаний, а тут такое. Замерла, переваривая этот «информационный залп».

– Я немного не поняла. В каком смысле «незаконный»? – отмерев, отозвалась я каким-то чужим и хриплым голосом.

Во рту было сухо, словно я месяц ползла по пескам пустыни, разыскивая спасительный оазис.

– Я озвучивал вам_: как возможно получить силу, потрудитесь вспомнить, – насмешливо продолжил мэтр.

Я задумалась, тупо разглядывая лепнину на камине. Почесала вдруг начавший зудеть кончик носа. Потерла мэтру выступающий позвонок, получив от начальства блаженный стон в ответ. Остеохондроз – он такой, плевать ему, ты маг или простой смертный, нарастает он на всех одинаково.

– По наследству, в дар от мага, в дар от высших сил, – все так же терзая плечи мэтра, отозвалась задумчивая я.

Я очень радовалась этому разговору. Во-первых, я могла окончательно угомонить свои гормоны, во-вторых, смогла справиться со смущением, которое так некстати навалилось на меня.

– А вы не безнадежны! – как-то ласково протянул Легран.

Мэтр поднял голову и откинулся на спинку кресла, пристально глядя мне в глаза. Я все так же стояла за его спиной, задумчиво поглаживая плечи начальства.

– Благодарю, мне действительно стало легче. – Мэтр передернул плечами, словно проверяя, не возобновится ли боль.

А потом неожиданно накрыл ладонью мои пальцы. Я дернулась, но в последний момент нашла в себе силы не выдать волнение. Ни к чему показывать мужчине, насколько будоражит меня его общество. Легран не дурак и, скорее всего, сам уже давно все понял. Но эта игра для двоих, и ответный ход возможен только после объявления партии. А я в эти игры играть не хочу. Я обошла кресло мэтра и вернулась на свое место, отгородившись от начальства столом.

– Я так понимаю, вы вернулись в форму, – поправляя складки платья, улыбнулась я.

– Вашими стараниями, – одеваясь, пропело начальство. – Где вы этому научились?

– Мигрень беда всех женщин моего рода, – вздохнула я. – У нас богатый опыт борьбы с ней.

– Мне повезло, – ослепительно улыбнулся мэтр.

– Бесспорный факт, – послала я ответный оскал. – Итак, что такое «незаконное овладение силой»?

Мэтр опять улыбнулся и, с хрустом размяв шею, уселся в кресло. Долил мне чаю, налил новую порцию себе.

– Итак, незаконным овладением силой считается все, что нарушает законы Тайного Мира, – охотно заговорило начальство. – Чаще всего любые капризы смертных исполняют те силы, которые за свой подарок требуют тройную плату.

– Вы сейчас о демонах? – отпивая чай, встрепенулась я. – Майн думает, что я пошла на сделку с демоном? А вы, стало быть, меня покрываете?

– Мы пошли, – спокойно поправил меня Легран. – Мое участие в этом Майн не исключает.

– Но это же бред! – Я даже чашку отставила.

– Ну, большинство тоже так считает, предоставляя Майну развивать свою фантазию и лелеять крепнущую шизофрению, – развел руками мэтр.

– Тогда в чем суть проблемы?

– Во-первых, такие идеи могут привлечь к вам лишнее внимание, и обязанности куратора Лазаруса передадут другому, – отпивая чай, вздохнул мэтр. – Но хуже, что я боюсь правоты Майна.

– В чем же? – возмутилась я, окончательно потеряв интерес к чаю. – Я не проводила обрядов!

– А кто сказал, что я говорю о вас, Лиа? – вкрадчиво уточнило мое начальство. – Но… Вы о Ребекке? Вы думаете, ее сила…

– Я все так же уверен, что Ребекка была просто человеком и магией не обладала, – решительно заявил мэтр.

– Но как же ее картины, как же ее поведение?

– Тролль во фраке, привычка впадать в ступор? – ехидно уточнили у меня. – Это не признаки магии. Музы бы заметили.

– Но это тоже что-то да значит.

– Согласен, – благосклонно кивнули мне. – И тогда вопрос: как девушка из обычного человека стала магом?

– Заключила договор с демоном? – Я потрясенно глянула на Леграна.

– Я не знаю, что точно совершила Ребекка Ричардс со своими друзьями, – покачал головой мэтр. – Но очевиден тот факт, что что-то пошло не так и девица погибла.

– И ее сила теперь во мне, а ее «эхо» не дает мне покоя.

Мэтр откинулся на спинку кресла и, скрестив на груди руки, спокойно мне заявил:

– Увы, Лиарель, я склонен считать, что получение вами силы и видения с воспоминаниями Ребекки – это результат чудесного стечения обстоятельств.

– Это как?

– Ой, высшие силы отличаются оригинальным чувством юмора! – взмахнуло рукой начальство. – А уж хитросплетения их замыслов и вовсе ввергают в шок. Их игры не учитывают желания смертных.

– О какой игре вы говорите?

– Боюсь, Бекки ушла из жизни задолго до вашего приключения в кабинете химии, и ее не упокоенный дух судорожно искал способ связи с нашим миром, – продолжал вещать Легран, пристально глядя в окно кабинета. – Что-то держало ее и не давало уйти в свет. Страх, вина, обида? Как знать.

– Но как же мои силы? – растерянно проблеяла я. – Откуда они?

– Что же, где-то кто-то решил их вам даровать в том объеме, который сейчас есть, – вздохнул мэтр. – Словно вам дали не просто силу, а оружие.

– А Ребекка?

– Оказываясь на границе жизни и смерти, мы сталкиваемся с миром духов. – Мэтр перевел взгляд на меня, пристально глядя в глаза. – Наше тело просто оболочка. Как пиджак, халат, носки. Кто угодно может примерить их. Кто угодно может поменяться с нами одеждой, стоит оставить ее без присмотра. Возвращаясь после смерти, многие приходят не одни, замечая в своем поведении отголоски чужих эмоций, воспоминаний, чувств.

– И что же это? – зачарованно глядя мэтру в глаза, выдохнула я.

– В моем мире таких людей называют двое-душами, – пояснил мэтр. – Не упокоенный дух Ребекки искал способ вернуться в этот мир. Ее цель была для нее сверхважна. Ее желание сильнее смерти. Ваше перерождение и обретение вами силы стали для духа возможностью исполнить свою незавершенную миссию. Она куда-то ведет вас. Вечно о чем-то твердит. Я вообще склоняюсь к мысли, что ваша встреча там, – Легран хмуро ткнул пальцем в потолок, – не была случайной. Девочке дали шанс что-то исправить.

– Значит, она живет во мне?

– Отчасти. В вас жив ее дух. И будет жить до тех пор, пока ее миссия не будет исполнена.

– Вопрос. – Я откашлялась и, глядя прямо мэтру в глаза, задала вопрос, которого сама боялась до обморока: – А сколько подобных мне известно в Тайном Мире?

Мэтр молчал, от моих слов выражение его лица странным образом изменилось, в глазах появился странный блеск.

– О таких, как вы, многим приходилось читать лишь в книгах, – холодно глядя на меня, произнесло начальство. – Таких случаев было упомянуто всего несколько… И все с пометкой «феномен».

– Чудно! – с истеричной веселостью пискнула я. – Что-то собственная феноменальность стала меня тяготить все больше. Я так понимаю, об этой моей особенности тоже пока лучше помалкивать?

– Восхищаюсь вашей сообразительностью, – кивнул Легран.

Как мило складывается жизнь. Я так часто просила небо послать мне какое– нибудь приключение, хоть маленькую встряску в моей серой и унылой жизни. Но небо послало мне замужество. Я страдала от одиночества и получила в подарок кусок чьей-то не упокоенной души. Интересно, это я желания загадывать не умею или у этого мира просто чувство юмора странное?

– А если она останется со мной навсегда? – Я поежилась и обхватила плечи руками.

Мало мне было бед_; теперь еще и эта.

– Не уверен. Ее стремление что-то вам сообщить говорит о том, что это для нее важно, – подавшись ко мне, произнес Легран. – Чаще после свершения миссии духи уходят в свет.

– Значит, мне нужно понять, что случилось с Ребеккой, и исполнить ее миссию? – с надеждой в дрожащем голосе уточнила я. – Тогда она успокоится и оставит меня в покое?

– Я не знаю, что сотворила эта девица с дружками археологами. Результат их действий едва не угробил вас в бальном зале, – зло процедил Легран. – Тот, кто натравил на вас вендиго, только начал охоту. И его цель не вы, а то, что скрыто в вас. То, о чем Ребекка так настойчиво пытается вам сообщить. И сейчас уже не стоит вопрос о развитии вашей силы и определении ее истоков. Сейчас нам нужно узнать, кто охотится на вас, и остановить его.

– Развитие способностей тоже не помешает, – растерянно глядя перед собой, буркнула я.

– Это увеличит ваши шансы в выживании, – кивнуло начальство. – И рано или поздно нам все же придется показать вас старейшинам. Желательно, чтобы претензий к вашему владению силами не было.

Я тупо кивнула, разглядывала свои трясущиеся от волнения пальцы. Чем я так согрешила? За что судьба постоянно проверяет меня на прочность? Сколько еще можно взваливать на меня эти испытания? Я же так и сломаюсь…