Текст книги "Прогулки по тонкому льду (СИ)"

Автор книги: Анна Калина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

– Перестань от меня ее прятать! – раздраженно рыкнули у самого уха. – Бесит.

– Я не прячу, – смущенно огрызнулась я.

– Я вижу. – Теперь в голосе океан сарказма. Хоть бы не захлебнулся.

– Согласись, приятного там мало, – отозвалась я, разглядывая великолепие на подносе.

С чего бы начать? Ой! Тут и оладьи, и бекон, и сыр с колбасой. Ветчина… С такими запасами мы можем спокойно держать осаду пару дней. Я потянулась к ветчине: сочная, мясистая, ароматная… Сунула весь кусок прямо в рот. Я всегда, когда нервничаю, безумно хочу кушать. А я сейчас нервничаю. Моя нога меня всегда нервирует. А ее обсуждение нервирует в разы больше. Похоже, я сегодня лопну от переедания.

– Это для тебя они ужасный и некрасивый изъян. – Я почувствовала, как Ен поглаживает мою ногу, осторожно проводя пальцами по шрамам.

– А для тебя? – сдавленно пискнула я.

К горлу подкатили слезы. Сердце переворачивалось в груди. Я нервно запихнула в рот кусок бекона, едва не подавившись от рвения. Сосредоточенно начала жевать свою добычу, стараясь протолкнуть ставший в горле ком. Так не бывает, так не может быть. Неужели судьба решила впервые наградить меня, а не наказать?

– Для меня? – Ен все так же задумчиво скользил пальцем по моей конечности. – Это просто часть тебя.

– Правда? – всхлипнула я.

– А я должен любить тебя частями? – И пристальный взгляд прямо мне в глаза. – Вот до пояса люблю, а дальше ненавижу? Да?

Я снова всхлипнула. Ен вздохнул и накинулся на еду. Видимо, кто-то нервничал не меньше моего. После мне в руки сунули жуткого вида бутерброд, в который умудрились запихнуть все, что было на подносе, исключая сладкие оладьи. Я вознесла хвалу моде на корсеты и принялась давиться этим кулинарным чудовищем. Ен своего «монстра» грыз с большей сноровкой. Видимо, питание всухомятку для мэтра было обычным делом.

– А это десерт. – И рядом со мной положили открытку.

Все еще неприлично чавкая и облизывая пальцы, я скосила взгляд на марку. Открытка была от родителей. Увы, встретить и провести вместе праздники мы не смогли. Я сразу написала маме, что не приеду на выходные. И вот пришел ответ с поздравлениями.

– Это от родителей, – пояснила я, хватая открытку.

– Не буду мешать, – странным тоном отозвался Ен, отпивая сок из стакана.

– Ты не мешаешь, – тараторила я. – Писал папа, так что тут всего три строчки. Все живы, все здоровы. С праздником.

– А если бы писала мама? – с задумчивой улыбкой шепнул Ен.

– Было бы письмо на трех листах, – с улыбкой пояснила я. – С разводами от слез и жалостливой просьбой надевать теплые чулки и не ходить голодной.

Мне показалось, что в улыбке Ена проскользнула горечь. Или тоска. Он лежал рядом со мной, задумчиво потягивая сок, и глядел на угли в камине. Я потянулась погладить его по волосам. Мне показалось, что Ену сейчас нужно утешение. С чего? Понятия не имею, но его взгляд…

– Я приказал Магде собрать твои вещи, – задумчиво протянул Ен.

Я замерла, так и не дотянувшись до его волос.

– Зачем?

– Ну… – Наконец мэтр изволил посмотреть на меня. – Я не против, чтобы ты ходила в моей рубашке. Но тебе же и свои вещи иметь хочется.

– Зачем? – продолжала я изображать идиотку. – Я что, переезжаю?

– Да. Сюда, – спокойно сообщили мне и допили сок.

Вот как. За меня уже все решили, вещи собрали, распоряжение отдали. Одну мелочь уточнить забыли. Мое мнение. Я открыла было рот, для того чтобы высказать свое фэ. Потом вспомнила, чем заканчивались наши с Еном споры ранее. Нет, здесь спорить, орать, капризничать дело гиблое. Он только займет защитную позицию и упорно будет гнуть свою линию. Пойдем другим путем. Окольным.

– Зачем, Ен? – мягко уточнила я, ложась напротив него в постели.

– Потому, что так лучше, удобнее. Ты против?

Я улыбнулась, потянувшись к его лицу рукой. Убрала с глаз черные пряди волос, заправила их за ухо. Мечтательно обвела пальцем линию скулы, подбородок, скользнула по горбинке на носу.

– В школе и так уже многие о нас знают. – Я снова улыбнулась и провела пальцем по его щеке. – Не нужно афишировать наши отношения. Я могу приходить к тебе на ночь.

Кто-то злился. Явно так. Я бы даже сказала – зверел. Не человек, спичка, возгорающаяся от малейшего трения. Мое колючее начальство. Мой шершавый мэтр Легран. Я осторожно погладила мэтра по плечу. Нет, не работает. Хорошо, продолжаем отвлекающий маневр, и ладонь сместилась Ену на грудь. Кто-то что-то заподозрил. Ага. Давай, спорь, когда в голове мысли разбегаются. Во мне умер диверсант!

– Я не позволю тебе красться ночью, как воровке… или шлюхе! – отчеканив каждое слово, рявкнули мне в ответ.

Если честно, я была тронута. До глубины души. Но коварных маневров по отстаиванию своего мнения не оставила. Ни к чему нам сейчас такие сложности. Поди знай, чем вообще вся эта история обернется для моей и его работы в Эргейл. По головке за такое в министерстве не погладят. Представляю их рожи, когда они узнают, как облажались с выбором кандидатуры на роль зама. Хотя с Леграном мы сработались очень тесно. Это факт.

– Не превращай свою школу в ба-ла-ган. – А рука скользит дальше. Да, я коварная до безобразия.

– Лиа… – с явно заметной дрожью в голосе отозвался Ен. И взгляд уже не злой, а расфокусированный. – Пожалуйста…

– Нет, Ен. Я могу ночевать у тебя, но жить буду в своей спальне. Это не обсуждается.

– Уверена?

А мэтр тоже не лыком шит. Пока я тут медленно отвлекала его от ненужных мыслей, он перешел к решительным действиям сразу. Вот что значит военный! Рывок – и меня очень качественно подмяли под мэтра, еще рывок – и уже как-то и вырываться не хочется.

– А если я очень попрошу? – Мурлычащий шепот над ухом, и мои безвольные руки отводят за голову. – Очень…

Не ответила. А Ен медленно скользил губами по моей коже. Шея, грудь, живот… Скажу прямо – просить, переубеждать и настаивать на своем мэтр Легран умел. И делал это виртуозно. Бесстыдник.

Глава 22

– Я не могу, – устало выдохнула я, опуская руку.

– Нет такого слова, – прозвучало за спиной.

Я зло глянула на Ена. Узурпатор. Как дети его терпят? Перевела взгляд на Стэфана, имитировавшего мебель за столиком у камина. Доспехи печально качнули забралом и снова уставились на шахматную доску. Ясно. Оказывать мне моральную поддержку запрещено. Куда я попала? С кем я связалась? Терзали мою персону в кабинете Леграна, в компании книг, Стэфана и конфет. Последним больше пытали, чем мотивировали, но я все еще стойко держалась и слюной пока не захлебнулась. Хотя аромат шоколада дурманил мозг и лишал желания учиться и стараться. Хотелось схватить всю вазочку со сластями и, устроившись в кресле, наслаждаться сладостями и ароматным чаем. Но кто же мне это позволит?

– Лиа, за каждым «не могу» спрятано «я не хочу», «мне лень», «у меня не выходит»,

– обнимая меня за талию, шепнул Ен. – И все это можно побороть. А «я не могу» придумали слабаки. Напоминаю, ты к их числу не относишься. Еще раз.

И мэтр-директор без стыда и совести удалился за свой стол. Есть конфеты. Вон, уже оберткой шуршит, инквизитор. Еще и улыбается так многозначительно, отправляя сладкий шедевр в рот. Это не урок, это пытка какая-то. Я злилась. На Ена за его садистские замашки, на себя за свою не обучаемость. На Стэфана за его равнодушие. Я же так слюной точно захлебнусь. Умру в муках, пускай им будет стыдно. Хотя кого я обманываю? У одного стыда отродясь не было, а второй – проржавевшая насквозь жестянка.

– Еще раз, – командовало мной руководство. – Сконцентрируйся.

Я вздохнула, уставившись на стопку книг. Их следовало сбить. Мысленно. Как? Понятия не имею, мои мысли занимали конфеты. Всецело.

– У меня не выходит, – вздохнула я. – Может, еще раз с камином потренируемся?

– Магию стихий ты освоила неплохо, да и в случае чего силы земли сами за тебя вступятся, – рассуждал Ен, шурша конфетной оберткой. – Но что, если стихия будет тебе не доступна? Хочешь? – И мэтр с кривой улыбкой продемонстрировал мне конфетку.

– Хочу, – угрюмо сообщила я, понимая, что ничего мне не дадут.

– Вот выполнишь задание и получишь конфетку, – тоном заправского гувернера выдал Ен.

А потом на моих глазах конфетку развернули и слопали, довольно постанывая и жмурясь. Гад. Зараза носатая. Он еще и издевается! В камине взревел огонь, поленья разлетелись, как от взрыва, искры взметнулись в дымоходную трубу, по комнате разлетелись тлеющие ошметки старых газет.

– Впечатляет, – облизывая пальцы, произнес мэтр-мучитель. – Но я просил о другом, Лиа. Эмоции – это чудно, мне нравится твоя страстная натура. Но в магии ценится умение себя контролировать. Книги.

И никаких эмоций. Только констатация фактов и полное равнодушие. Где тот мужчина, с которым я проснулась утром? Кто пустил сюда этого безжалостного типа? Я взвыла в отчаянии, даже ногами затопала. Ен продолжал лопать конфеты, сокращая их количество с ужасающей скоростью. Я уставилась на пожарище в камине.

– Лиа, я прошу тебя, соберись. Или заставлю убить это треклятое растение в горшке.

И Ен указал пальцем на подоконник, где, в горшке с фикусом, рос и креп росток дуба. Активно он так рос, угрожая перегнать в росте и фикус, и высоту потолка в кабинете.

– Может, это просто удобрение слишком сильное? – жалобно пискнула я.

– Угу. Или это фикус на него плохо влияет, – вздохнул Ен. – Зачем ты его вообще сюда притащила?

– В спальню ты же его не даешь взять, – вздохнула я, потупившись. – Ему одному в комнате скучно. А я теперь все время здесь. Я его поливаю, забочусь…

– Заботься о нем менее рьяно, а то скоро придется дыру в крыше пробить, – буркнул мэтр Легран, со злостью глядя на бедный росточек.

Я подозревала, что дубок рос так активно не на ровном месте. И если раньше он медленно тянулся вверх, то после моего переезда к Ену стал расти с ужасающей скоростью. У меня были подозрения, что виной тому стало наше с мэтром «телесное воссоединение». Идея дикая, но других идей не было. Особенно после того, как Ен вынес росточек из нашей спальни. Ах, да. Мое пребывание в спальне мэтра перешло в регулярный режим, но я все же сумела отстоять свое право на отдельную комнату в общежитии. Но появилась я там всего раз, когда росточек забирала.

– Ладно, в этом есть и моя вина, – вздохнул мэтр-узурпатор и двинулся ко мне. – Ты стала слишком счастливой.

– Какая трагедия! – скривилась я.

– Как сказать, твое счастье выплескивается наружу и питает все живое вокруг. Если в ближайшее время мы тебя не угомоним, то Эргейл превратится в зимний сад.

И мэтр указал на герань, буйствовавшую на подоконнике его кабинета. Она тоже странным образом активизировалась, угрожая догнать и перегнать дубок с фикусом. Я с ужасом осознала свою опасность для окружающей флоры. С еще большим ужасом осознала то, что ничего со своей «питательной» способностью сделать не могу. Ужас. Я оружие массового поражения. Хотя в аграрной сфере я незаменима. В голове стали сами собой строиться планы по улучшению парка Эргейл. Принесу пользу родной школе.

– Я стараюсь, – вздохнула я.

Ен, улыбаясь, стоял рядом.

– Я вижу. – И мне протянули конфетку.

– Я же не заслужила.

– Это аванс, – обнимая меня за талию, шепнул мэтр-угнетатель. – Продолжим?

Я вздохнула и опять вперила взгляд в «мишень». Ен замер за моей спиной.

– Вся твоя беда в том, что ты принимаешь свою силу как что-то инородное, – становясь рядом со мной, произнес мэтр-директор. – Чужое. Для тебя она сама по себе. А сила – это часть тебя, она в тебе. Как можно управлять тем, что ты никак не можешь принять? Это как отрицать наличие у себя руки или ноги. Глупо и неправильно.

– Я не чувствую себя магом, – покачала я головой.

– Так почувствуй. Ты вечно занята чем попало, но не тем, чем нужно, – пророкотали где-то за спиной и сунули мне под нос сладкую награду в блестящей обертке. – Ты вообще конфетку хочешь?

– Авансом? – с надежной пискнула я, протягивая руку к сладости.

– Нет. – Конфетка скрылась в кармане мэтра-директора. – Эту нужно заслужить.

– А лапу подать? Или через обруч, горящий прыгнуть? – сквозь зубы прорычал злой и обиженный сладкоежка.

– Не огрызайся. Работаем.

И мою голову насильно развернули к стопке книг. Меня пугают замашки Ена. Этак меня и в угол скоро поставят. На горох, для большей эффективности.

– Твоя сила – это часть тебя. Она в твоей крови, дыхании, твое тело пропитано силой, оно излучает ее. Чувствуй. – Ен снова принялся шептать мне на ухо, попутно это самое ухо покусывая. – Это ты, всюду ты. Ты воздух, которым мы дышим, ты дождь, снег, пламя… Потоки силы блуждают в твоем теле, окутывают его. Почувствуй, как сила зарождается в тебе, ощути ее.

– Ты можешь меня не отвлекать? – Я раздраженно дернула головой, уворачиваясь от навязчивой ласки.

– Могу. – И ни тени стеснения в голосе. – Но сомневаюсь, что в критической ситуации тебе дадут время сосредоточиться. Учись работать в полевых условиях.

– Ты думаешь, нападающий начнет меня грязно домогаться? – с насмешкой выдавила я, оборачиваясь к начальству. – Все настолько плохо?

Ен застонал и уронил голову мне на плечо. Я тоже начала подхихикивать. Стэфан растерянно поднял на нас голову. Изобразил вздох и снова уставился на шахматную доску. Да, Ен ему там такую комбинацию изобразил, что и до вечера не разберешься. Теперь, когда мэса Никс умчалась к родственникам на выходные, мы могли не скрываться. Стэфан шатался по кабинету, то любуясь пейзажем за окном, то упражняясь с мечом. То, как сейчас, ломая содержимое его шлема над очередной шахматной партией с Еном.

– Закрой глаза. Учись концентрировать силу в сгусток, – продолжал вещать мой учитель. – Это такое же оружие, как меч или палка. Оружием тоже учатся владеть, но для начала учатся владеть своим телом. В твоих руках мощнейшее оружие, но ты, как малое дитя, не умеешь им пользоваться. Учись слушать себя, принимать себя, доверять себе.

Я стояла с закрытыми глазами и слушала голос Ена, не понимая ровным счетом ничего из сказанного. Как почувствовать то, что я даже вообразить не могу? Это неосязаемое «нечто», которое, мне кажется, живет своей жизнью. Как я это делаю? Тогда, у зеркала, мне стало дурно, пальцы покалывало, голова кружилась. Я стала вслушиваться в свои ощущения, искать то, чего ранее не ощущала. Как выглядит магия? Как ее описать? Голос Ена рокотал где-то там, словно за стеной, а я все больше погружалась в свои ощущения. Магия во мне? Хорошо.

Тело было тяжелым и непослушным, скованное каким-то подобием транса, но где– то в районе солнечного сплетения разгоралась искорка. Крохотная, робкая, едва ощутимая. Я прислушалась к себе, пытаясь поймать это чувство, уловить, как тепло от этой «искры» стекает в пальцы, струится по венам, разливается под кожей. Я воздух, я свет, я ветер, я излучаю силу. Сила всюду, она окружает меня, окутывает теплом, просачивается извне, проливается из меня во внешний мир. Странные покалывающие разряды блуждали по телу. Мир, он прикасался ко мне…

– Ай! – От боли я вскрикнула и отшатнулась от Ена.

Из пальцев брызнуло янтарное сияние, вспыхнуло, как сноп света, ударило в сторону, отчего разлетелась ваза на столе. Я растерянно глянула на свои руки, потом перевела взгляд на смеющегося Леграна. Потерла шею.

– Ты меня укусил!

– Я думал, ты заснула, – пытаясь скрыть улыбку, произнес Ен. – Ошибся?

– Что это за выходка? – Я злилась.

Я тут пытаюсь найти путь к своей силе, сконцентрироваться, а мэтр решил позабавиться? Что он за человек такой? То требует собраться, то сам же сбивает мысли с нужного направления. Я гневно рыкнула и принялась искать, чем зашвырнуть в веселящееся начальство. Книга в мэтра полетела сама. Я потрясенно наблюдала, как снаряд сорвался с места и грозно направился в голову Ену. Мэтр-директор играючи отшвырнул нападающего в сторону.

– Продолжай. Не останавливайся, – рычали в мою сторону. – Нападай!

– Ты страдаешь мазохизмом?

Мне не ответили. Гортанно расхохотавшись, мэтр Легран швырнул в меня шахматной фигуркой, захваченной с доски Стэфана. Стэфан молча негодовал, потрясая перьями на шлеме. Я же просто выставила вперед руку, желая отбить летящего в меня ферзя. Фигурка скатилась по полусфере, вспыхнувшей в воздухе. Пока я соображала, как это вышло, в меня уже летели пешки и кони под негодующий скрежет Стэфана. Я впала в непонятное возбуждение, автоматически отбивая от себя летящие предметы. Одни натыкались на мой «щит», другие я «отбивала» на подлете. Наконец, снаряды у Ена закончились.

– Тебя нужно чаще злить, – отсмеявшись, выдохнул Ен.

– Это чревато травмами, – вздохнула я, снова глянув на свои руки.

Свечение спадало, медленно втягиваясь в кожу. Но я продолжала чувствовать странную пульсацию в солнечном сплетении. Все тело приятно покалывало, словно после обтирания полотенцем.

– Оно того стоит, – произнес мэтр-экспериментатор, выуживая из кармана конфету.

– Заслужила.

Стэфан печально сидел за столиком и созерцал разгром, учиненный Леграном. Потом закрыл шлем ладонью, покачал головой и, со скрипом поднявшись, потопал собирать шахматный инвентарь. Я, зло сверкая глазами, отняла конфету и принялась гневно ее разворачивать. Потом не менее гневно жевать. Какая же сладкая у меня победа! Мм.

– Твои методы меня пугают, – с набитым ртом ворчала я. – Сначала медведь тот, призрачный. Теперь это…

– Но это работает, – пожал плечами Ен. – Какая разница, какой метод.

– А как же твоя тяга к порядку?

– Мне нужно снабдить тебя знаниями в короткий срок, – хмуро заявили мне. – Сделать способной сопротивляться нападению. Каким я методом это сделаю, мне не важно.

И все. Ни раскаяния, ни сожаления. Мэтр-директор был уверен в своей правоте, и, как всегда, мое мнение его не волновало. Диктатор.

– Чудовище, – прошипела я и попыталась оттолкнуть начальство.

Не вышло. Меня ловко скрутили, развернув к Леграну спиной. Мне не делали больно, только зафиксировали так, что ни вырваться, ни развернуться я не могла.

– Я уже говорил тебе и скажу снова, – прозвучал у уха голос Ена. – Мешает тебе страх и неверие в собственные силы. Ты не хочешь принять себя такой, как есть, со всеми недостатками и достоинствами. Пока ты живешь в конфликте с собой, никакие практики не научат тебя управлять силой. Ты будешь продолжать зависеть от эмоциональных вспышек. Сила вечно должна искать путь обхода твоих внутренних блоков.

Захват ослабили, я устало откинулась на грудь Ена.

– Я стараюсь, Ен, – прикрыв глаза, простонала я. – Но я не знаю, как правильно управлять этим даром.

– Ты сама сдерживаешь его, пытаясь сделать все верно, – шепнул Ен, разворачивая меня к себе лицом. – Нет верного пути, есть твой. С ошибками, проигрышами, победами. Ищи его сама. – Он вздохнул, убирая с моего лица выбившуюся из прически прядь. – Лиа, я не могу всегда быть рядом, я могу только дать тебе оружие, но сражаться им все равно будешь ты. Ты так легко приняла новый мир… Лиа, научись принимать и себя в нем.

– Я стараюсь.

– Не старайся, – мотнул он головой. – Не пытайся, не ищи метод. Просто живи. Как ты жила до этого. Тогда твое подсознание перестанет блокировать силу, и пропадут эти неконтролируемые вспышки. Пока ты напряжена, ты не можешь полностью владеть собой. Как ты играешь на фортепиано? Ты постоянно думаешь о клавишах или позволяешь телу самому творить музыку?

– Сравнил…

– А все в мире похоже. Когда стараешься, все только хуже.

– Хорошо. Расслаблюсь.

– Умница, – обнимая мое лицо ладонями, шепнуло руководство. – А я помогу.

И мэтр предпринял маневр для поцелуя. Я напряглась и отстранилась. Стэфан все так же скрипел металлом, собирая по ковру разбросанные пешки. Пускай он и неживой, но есть же приличия. Ен мой взгляд отследил, хмыкнул и выкрикнул в сторону доспехов:

– Стэфан, отвернись.

На нас махнули рукой, даже не удостоив поворота головы, уйдя в розыскные работы с полной отдачей.

– Так лучше?

– Ты тиран, – вздохнула я, с улыбкой глядя на мэтра-директора.

– Какой есть. – Ен поражал своей непробиваемостью. – Это тебе пример для подражания. Я тиран и принимаю себя таким, какой есть. Это неизлечимо, к чему отрицать очевидное.

– Циник, – парировала я.

– И это факт. – Никакой реакции, одна насмешка. – Этим качеством я тоже горжусь.

– Чудовище!

На меня посмотрели хмуро. Угрюмо даже. Не нравится? Не желает мэтр-наставник принимать этот факт своей личности? Но у меня есть способ его утешить.

– Мое любимое чудовище, – погладив Ена по щеке, шепнула я.

Ен опять потянулся ко мне, намереваясь поцеловать. Но сегодня звезды плясали кордебалет для мэтра-директора, и его романтические планы были нагло нарушены. Едва слышно зашипело зеркало на стене, пробежалось серебристое свечение по раме. Я опять напряглась, вызвав новую вспышку огня в камине. Свободной рукой принялась отвинчивать навершие трости.

– Тише, тише. Это по делу, – шепнул Ен, накрывая мою руку своей. – Я начинаю вас бояться, мэса.

Взмах руки – и зеркало отразило огромную голову с клыками, тролль улыбнулся и поправил очки на носу:

– Ен, привет, – разлетелся по комнате голос Хэйла. – Мэса Лиарель, мое почтение.

И мне кокетливо помахали из зеркальной рамы. Потом тролль обвел комнату взглядом и помахал Стэфану.

– Как ты. жестянка?

Стэфан злобно проследовал к столику, с грохотом вывалил на него все собранные шахматы и молча, злой и обиженный, ушел в свой закуток, где и замер сплошным изваянием поруганного достоинства. М-да. Обиделся. Такую партию испоганили. Как нам не стыдно.

– Довели, – констатировал Хэйл. – Сочувствую.

– Хэйл, ты по делу или просто поговорить не с кем?

– Эх.

– Говори. Можно.

– А что говорить? Лазарус просил предупредить, что Майн продолжает гнуть линию с запрещенным обрядом. Он требует твоего приезда в Башню и мэсу тоже требует показать всей верхушке. Его активность меня пугает, он ищет способ добраться до нашего очаровательного феномена. – Хэйл кокетливо поиграл бровями, обернувшись ко мне. – Боюсь, он дожмет старейшин.

– Письменное распоряжение есть? – задумчиво уточнил Ен.

– Пока нет.

– Значит, пока это нас не касается. Дальше.

– Дальше я проверил того паренька с рисунка. Филипп Лангри, студент исторического факультета. Отличник, гордость группы. С недавних пор стал вести себя странно. Боялся зеркал, появились беспричинные страхи, странные припадки и видения. После попытки самоубийства был направлен в лечебницу для душевнобольных, где находится по сей день. Апатичен, нестабилен, боязнь зеркал прогрессирует. Зациклен на чувстве вины.

– Какой вины? – глядя в стену, уточнил Ен.

– Просто бубнит «моя вина», «это я виноват», «зачем я их познакомил», «прости меня», – пояснил Хэйл, зачитав все фразы из своего блокнота. – Фразы разные, смысл один.

– Можно попытаться выведать чуть больше, – все так же погруженный в свои мысли, отозвался Ен.

– Тебе виднее, это вы с Лазарусом мастаки в мозгах ковыряться, – пожал плечами Хэйл и почесал себя за ухом.

Я весь этот разговор слушала молча, нервно поглощая конфеты и даже не ощущая их вкуса.

– Хорошо. Держи меня в курсе, – кивнул троллю Ен.

Хэйл снова вздохнул, послал мне воздушный поцелуй, махнул Стэфану и исчез из зеркального отражения. Остались только напуганная я и задумчивый Ен. Мэтр– директор стоял на том же месте, прислонившись поясницей к столу, и отрешенно глядел в стену. Я оставила в покое сладкое и подошла к мэтру.

– Все плохо? – осторожно позвала я Ена, потянув его за рукав.

– Мм? – Мэтр Легран был задумчив и хмур. – Пока не знаю. Но в Башню тебе ходить не стоит.

– Почему? – уточнила я, присаживаясь рядом с ним на край стола.

– Здесь все зеркала я контролирую. Башня же – это проходной двор, нападение могут не отследить.

– Думаешь, он будет ждать меня там? – осторожно уточнила я.

– Боюсь, он не упустит такой шанс, – отчеканил Ен и снова замолчал.

Я задумчиво покрутила свою трость, Ен молчал, я тоже молчала, болтая здоровой ногой в воздухе. Оглянулась на Стэфана, упорно изображавшего обиженную мебель. Глянула на камин. Меня заботило то, что я уже услышала.

– Ен, а что имел в виду Хэйл, когда говорил, что вы с Лазарусом можете многое узнать? – решилась я на вопрос. – Ты тоже читаешь мысли?

– Нет, – хмуро отозвался мэтр-задумчивость. – Как Лазарус, я не умею. Он телепат. Но кое-что из памяти человека выудить могу.

– И ты можешь проверить любую память? – напряглась я.

– Я понял, к чему ты клонишь, – невесело улыбнулся мэтр Легран. – Нет, Лиа, Ребекку проверить я не могу. Это спящая часть твоего подсознания. Любая манипуляция с ней может привести к непредсказуемым последствиям. От безумия до смерти.

– Ясно. Остается просто ждать, – протянула я и заглянула в вазочку. – Конфетку хочешь?

Ен скривился так, словно съел целый лимон. Покачал головой и отодвинул от себя вазочку, потянувшись к графину с водой.

– Я терпеть не могу сладкое.

Я потрясенно проследила за тем, как этот… этот, да у меня слов нет! Он спокойно себе наливает воду из графина.

– Но ты слопал половину конфет! – Мое негодование было безграничным.

– Чего не сделаешь в воспитательных целях, – осушив стакан, выдохнул мэтр– директор.

– Ты точно чудовище, – заключила я, сунув оставшиеся сладости в карман.

– Но любимое. А это меняет ситуацию, – промурлыкал Ен, а потом, хлопнув в ладоши, припечатал: – Кстати, книги все еще на прежнем месте. Продолжаем.

Ен резко развернулся и, подхватив меня под мышки, снял со стола. При моей комплекции и росте любое сопротивление мэтр-директор давил в зародыше. И как я ни скулила и ни упиралась, меня поволокли на прежнее место экзекуции.

– Закрепим эффект, и я куплю тебе пирожные, – подытожил мой персональный кошмар и развернул несчастную женщину к стопке книг.

С кем я связалась! Сейчас мне казалось, что злополучный вендиго не пытался меня сожрать, а пришел вырвать из лап жестокого и не в меру активного учителя. И ведь покоя от него нигде нет. Даже кровать у нас, и та теперь общая.