Текст книги "Ловушка для невесты"

Автор книги: Анна Грейси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)

– Да.

Рейф уставился на неё, и сквозь туман отчаяния в памяти что-то шевельнулось:

– Дженни… нет, Джейни Брэй, верно?

Женщина просияла:

– Верно, только сейчас я миссис Томас Роу. Приятно, что вы помните меня. Я ведь не видела вас с тех пор, как вы были ещё мальчиком, но я-то помню вас, сэр. Вам всегда нравились мои творожные кексы, помнится.

– Я помню. Так вот насчёт той молодой женщины, пекущей пирожки, – напомнил Рейф.

– Внучки старого Ната? Она печёт их, эти пирожки-то, и приносит каждый день. Чуточку они другие, верно, сэр? Очень вкусные.

– Внучка старого Ната? – повторил он. – Вы уверены? Совершенно не сомневаетесь?

Чёрт, чёрт, чёрт. Если её знали эти люди, она не может быть Аишей. Его затопила горечь обманутых надежд.

– Всё верно. Появилась тут, стало быть, около двух недель назад, хорошенько вычистила домик Ната – ну, это-то нужно было сделать – давненько ещё, с тех пор как преставилась миссис Нат, а старый Нат прежде неё. Я запамятовала, кто сказал нам, что она внучка Ната… ты не помнишь, Томас? Нет, никак не вспомню, но вот она кто, точно вам говорю.

Затеплилась слабая надежда. Рейф осторожно спросил:

– Она живёт в старом домике садовника?

– Правильно, сэр, вы помните…

Но Рейф уже вышел.

Домик садовника был пристроен к высокой стене сада, и одним из его преимуществ, как помнил Рейф с детства, было то, что можно попасть в домик из огорода, пройти через него и очутиться за пределами поместья.

Рейф поскакал обратным путем, сердце его будто мчалось взапуски. Только подумайте, он не зашёл в дом раньше, так как посчитал, что супруга старого Ната заговорит его до смерти.

Трясущимися руками он привязал коня к дереву, вытер проклятые ладони и постучал в дверь старого домика садовника.

Дверь открылась, и перед ним предстала она, одетая по-деревенски – в какое-то старое платье и передник миссис Нат. На щеке след от муки, волосы прилежно завязаны куском старой зелёной тряпки, носик покраснел, губы обветрились от холода, и всё же она была прекраснейшей женщиной, когда-либо встреченной им в жизни.

Его голодный взгляд пожирал её. Аиша уставилась на него, не двигаясь, не говоря ни слова, в глазах застыла настороженность, как в тот раз, когда он впервые встретил её.

Наплевать. Он приручил её тогда и сделает это снова. Умрёт, но сделает.

Выскочил котёнок и стал тереться о его ногу, жалобно мяукая, чтобы его приласкали.

Рейф смотрел только на Аишу.

– Ты исхудала, – сдавленно произнёс он. Что за глупости он говорит. Все отрепетированные речи в его голове, все эти слова, которые он берёг, чтобы вернуть её, а в итоге вот всё, что он смог вымолвить. Впрочем, это была правда. Она до ужаса похудела. Должно быть, голодала всё это время. Больно было смотреть.

Так он пристально вглядывался в неё, моля, чтобы нашлись слова, но мог только смотреть. И смотреть. Пожирая её взглядом.

– Ты тоже похудел, – ласково сказала она.

– Возможно, и так, но не потому что голодал, – хриплым от переполнявших чувств голосом произнёс Рейф. – А потому что потерял тебя.

Аиша улыбнулась дрожащими губами и указала жестом позади себя:

– У меня была пища, но не по еде я изголодалась. Только по тебе.

При этих словах выдержка изменила Рейфу, он шагнул вперёд, схватил её за талию, оторвал от земли и прижал к себе, намереваясь больше никогда не отпускать от себя. Он крепко держал её, вознося хвалу, что снова чувствует её в своих объятиях, вдыхая родной запах, уткнувшись лицом в нежную шею.

Её руки обвили его, она повисла на нём, целуя его в макушку, в ухо, всюду, куда могла дотянуться, лаская его в порыве нежности.

Её тело медленно скользнуло вниз, и лица их оказались на одном уровне. Он страстно поцеловал её.

– Никогда больше не покидай меня, – приказал Рейф. Всё его тело сотрясала дрожь.

Аиша взяла в ладони его лицо и пристально и прямо уставилась на него:

– Ты уверен, Рейф? Я не хочу разрушить твою жизнь.

– Единственный путь разрушить её – покинуть меня навеки, – яростно произнёс он. – Ты нужна мне. В моих объятиях, в моей жизни.

Мгновение она пристально смотрела ему в глаза, потом легко и судорожно вздохнула. Крепче обняла его и прошептала:

– Тогда возьми меня сейчас, ибо ты нужен мне больше, чем я могу выразить.

Рейф пинком распахнул дверь и понёс её туда, где она перед камином расстелила тюфяк. Он уложил её на тюфяк, сел рядом и стянул сапоги.

Аиша тихо лежала, глядя снизу на него.

– Я так скучала по тебе, Рейф.

Рука её легко прошлась снизу вверх по его спине.

Он с таким же успехом мог быть обнажённым, поскольку ощутил её легчайшее прикосновение, несмотря на несколько слоев одежды.

Рейф поднялся, чтобы снять сюртук.

– Никогда не убегай от меня снова, – повторил он, стягивая рубашку.

– Ночью было хуже всего.

– Ну, да, ночи в Англии холодные.

Он начал расстёгивать бриджи.

– Не холод мне страшен. Я тут обнаружила эти восхитительные тёплые ночные одеяния.

Он издал смешок, когда понял, что она облачена в одну из огромных ночных рубашек миссис Нат.

– Ты носила…

Аиша провела рукой по его бедру, и он тут же забыл, что хотел сказать.

– Ты, в самом деле, скучал по мне, Рейф? – спросила она.

Он повернулся, бриджи его при этом наполовину были расстёгнуты, и взглянул на неё, словно не веря своим ушам:

– Скучал по тебе? Скучал?

Глаза его совершенно безумно засверкали, он застонал и опустился перед ней на колени.

– Да лучше руку отнять или ногу или лишится обоих глаз, чем снова тебя потерять. Я никогда не чувствовал такое… – Он помотал головой. – Сердце моё слишком переполнено чувствами, чтобы найти слова.

– Тогда покажи мне, – тихо промолвила она, притягивая его.

И Рейф показал ей, лаская каждый дюйм её тела с нежной основательностью, заставлявшей её слабеть и задыхаться, беззащитную от любви, и слёзы наворачивались на глазах – и она не могла понять, отчего эти слёзы.

Она принадлежала ему, соглашалась со всем, что он хотел, сейчас, по крайней мере. Между ними ничего не было решено, она только отчаянно скучала по нему, и он, очевидно, чувствовал то же самое. И сейчас хватало и этого.

Языки пламени плясали, золотя его кожу, лаская каждый великолепный мускул, каждый выступ и ровность, её драгоценного и таинственного мужчину. Снаружи шелестел листьями в кронах деревьев ветерок.

Крошечный домик идеально устраивал её, располагаясь между двух миров. С одной стороны стоял величественный особняк, принадлежавший ему, с другой – дикие лесные заросли. Не им ли она принадлежала?

Нет, она принадлежала ему, покоилась в его объятиях, думала она, пока его руки и рот медленно не вытеснили всякую связную мысль из её головы. Неважно, в каком мире они пребывали, пока она лежала в… его… объятиях…

А потом она услышала их, слова, ни разу им не сказанные, так хрипло и тихо произнесённые, что в первый момент она не поняла, уж не почудилось ли ей.

– Я люблю тебя, Аиша.

Глаза её распахнулись. Взгляды их встретились. Неимоверным усилием она попыталась собраться с мыслями.

Рейф повторил:

– Я люблю тебя, Аиша.

Его тело всё ещё двигалось внутри её, вытесняя все мысли, кроме одной.

– Я люблю тебя, Аиша.

Она хотела откликнуться, но у неё не нашлось ни слов, ни желания. Она рассыпалась вокруг него, его слова отдавались в её ушах, как бившийся в них ритм:

– Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя.

После Аиша лежала в его объятиях, наблюдая, как мерцает и пляшет огонь. Спустя какое-то время она вздохнула и села.

– Мне не следовало давать этому волю. Я не буду твоей любовницей. Я… – начала она.

– Ш-ш, – остановил её Рейф, целуя. – Я люблю тебя. И хочу, чтобы ты стала моей женой.

Глаза её наполнились слезами, когда она поняла, что значит каждое его слово.

– О, Рейф, и я тебя очень, очень сильно люблю. И всегда любила, – призналась она. – Даже в Каире, хотя старалась не думать об этом. Но если ты станешь графом… Моя бабушка, леди Клив, сказала, что я разрушу твою жизнь.

– Не волнуйся. Мне не важно, что думают другие. Ты значишь для меня больше, чем кто-то или что-то. Я люблю тебя, ты мне нужна, и я собираюсь жениться на тебе.

– Я не отдам детей, – предупредила она.

– И я тоже, хотя это не предмет спора.

Он рассказал ей, что узнал, как его милая несчастная невестка чуть не украла ребёнка. И как его брату пришлось пойти на сделку, которая взбесила Рейфа.

– Бедная несчастная леди, – прошептала Аиша. – Мы должны что-то сделать, Рейф. Мы должны найти ей малыша, чтобы она любила его.

Рейф взглянул на неё с неописуемым выражением.

– Аиша Клив Махабели, если бы я уже не сходил по тебе с ума, то влюбился бы в тебя снова, прямо сейчас, – произнёс он охрипшим голосом.

О, как его слова согрели её. Аиша ничего не могла с собой поделать, и, следующее, что она осознала: они снова принялись любить друг друга. А гораздо позже он её спросил:

– Почему ты уехала в Фокскотт?

– Это единственное знакомое мне место, – ответила она. – Я чуть не пропустила его. Было очень поздно, шёл дождь, и я потерялась в темноте, следуя вдоль стены и думая, что должна же она где-то кончиться. А потом я на ощупь нашла окно. А затем дверь. Тогда я постучала, но никто не ответил. Я тронула дверь, она открылась…

Аиша нашла дрова и трутницу, и вскоре уже горел камин. Это оказалось посланное небесами убежище для неё и Клео.

– Потом я узнала, что это Фокскот, когда пошла в деревню. Ты говорил, что не был здесь с детства, тогда я решила, что это последнее место, где ты подумаешь искать меня. Ты ведь не поехал сюда в поисках меня, верно?

– Нет, не в Фокскот. Я приехал к своему доверенному лицу дать указания сдать в аренду это место. Он угостил меня одним из твоих пирожков…

Рейф поцеловал её снова, а потом сказал:

– Пора одеваться. Я хочу вернуться в Кливден засветло.

– Мы должны вернуться?

Аише не хотелось возвращаться к презиравшей её бабушке.

– Не волнуйся. Думаю, ты найдёшь большие перемены с тех пор, как сбежала.

– Что же изменилось? Расскажи мне.

Но Рейф не собирался вдаваться в объяснения. Он поцеловал её в кончик носа.

– Поверь мне. Давай одевайся, поедем, и ты сама всё увидишь.

Поняв, что спорить бесполезно, она оделась, сложила пожитки и приготовилась в обратное путешествие в Кливден.

– Возможно, тут я смогла бы обрести счастье, – промолвила она, окидывая взглядам крошечный домик.

– Счастье?

– Одиноко, но всего довольно, – поправилась она. – Такой милый маленький дом. И сельские окрестности красивые. А знаешь? Я посадила огород.

Рейф кинул на неё удивлённый взгляд:

– Я думал, ты не любишь сельскую жизнь.

Аиша помотала головой:

– На самом деле не так. Я никогда не жила в деревне, но здесь замечательно. Мне здесь понравилось.

Она положила ладонь на его руку.

– Но если это место будит болезненные воспоминания у тебя, то нам оно не нужно.

Рейф улыбнулся:

– Нет, я похоронил своих мертвецов. Я не мог даже видеть это место без своей бабушки, зная, что она умерла здесь в одиночестве. Но я любил это место само по себе и люблю сейчас, особенно с того момента, как оно вернуло мне тебя. Бабуля была бы счастлива, если бы мы жили здесь. Решено: когда поженимся, то будем жить в Фокскотте. И сохраним этот домик лично для тебя, – добавил он.

– Моя дорогая Аиша, – к ним спускалась по лестнице леди Клив. – Я должна извиниться… – она замолчала. – Святые небеса, словно смотрюсь в зеркало пятьдесят лет назад.

Аиша с Рейфом переглянулись.

– С вами всё в порядке, мэм? Вы выглядите немного бледной, – выказала беспокойство девушка.

Леди Клив выпрямилась:

– Со мной всё хорошо, дорогая, спасибо. Гляжу на тебя, на твоё личико, и не нарадуюсь, хотя это напоминает, какой дурочкой я была. Пойдём со мной.

И она повела их в гостиную и показала на висевший на стене портрет.

– Вот, – произнесла она. – Это я, как раз перед тем, как вышла замуж за твоего дедушку. Если я когда и сомневалась в тебе, сомневалась в мудрости того, что ты приехала сюда, то эта картина свидетельство тому, как важно для меня, что ты здесь. Ты моя плоть и кровь, и ничего больше не имеет значения.

Леди Клив протянула руки Аише, и та крепко обняла её.

Позже, за чаем с кексами, они разговорились.

– Я видела твоё письмо к Рейфу, дорогая. Он не рассчитывал, что я прочту это письмо, – присовокупила к словам страдальческий взгляд леди Клив, – но я это сделала. И прочитанное показало мне, как несправедлива я была к тебе. Но я не могу целиком возложить вину на миссис Уиттакер, ибо моё собственное суждение сделало меня жестокосердной. Я хочу объяснить, почему так сказала… про Сент-Джонс Вуд.

Аиша застыла. Эта боль ещё не отлегла.

– На самом-то деле, я не имела это в виду. Мне… горько от мысли о любовницах, вот и всё.

Леди Клив повертела платочек в старых высохших пальцах и начала:

– Видишь ли, мой муж содержал любовницу всё время, пока мы жили в Индии – местную женщину, подальше от моих глаз, – но, к моему стыду, я ужасно ревновала. Она не только имела моего мужа, видишь ли, она была способна выносить его детей. Их было четверо.

Она понизила голос:

– В индийском климате я потеряла пятерых младенцев. Генри был единственным ребёнком, пережившем младенчество, но когда ему исполнилось семь лет, муж отослал его учиться в Англию. – По лицу леди Клив пробежала судорога. – Он был ещё маленьким мальчиком. Я умоляла мужа оставить сына со мной ещё несколько лет, или позволить поехать с ним в Англию, но муж заявил, что мальчику вредно задыхаться от материнской опеки, а мое место рядом с ним, мужем. И отослал моего маленького мальчика прочь.

На лице старой леди отражалось, как она старается сдержать чувства и не дать им одержать верх. Аиша выскользнула из кресла и опустилась на колени перед бабушкой.

Костлявые пальцы крепко вцепились в платок:

– Каждый день я вынуждена была смотреть, как эта женщина проходит по улице мимо нашего дома со всеми своими здоровыми, сияющими, счастливыми детьми – детьми, подаренными ей моим мужем. С тех пор я осталась одна… А горечь… Когда я вновь увидела своего Генри, он был уже весь такой взрослый, вежливый и похож на незнакомца.

На последнем слове голос старой женщины сорвался.

Она вытерла глаза, несколько раз глубоко и судорожно вздохнула, затем посмотрела на Аишу:

– Я вывалила всю эту боль и гнев на тебя, дорогая, и не могу в полной мере выразить, как глубоко мне жаль…

– Ш-ш, неважно, – произнесла Аиша, поглаживая узловатую руку старушки. – Папа несправедливо поступал со своей женой, в точности, как его отец с вами.

Она поколебалась, но потом добавила:

– Моя подруга Лейла говорит, что мы должны оставить прошлое в прошлом, потому что, если брать его с собой, оно только отравит будущее.

– Твоя подруга мудрая женщина.

Тут раздался стук в дверь, и вошёл дворецкий:

– Мистер Пилкингтон, ваш адвокат, миледи.

Леди Клив оживилась:

– Пришли его сюда, Адамс.

Рейф и Аиша встали.

– Мы оставим вас наедине, – объявил Рейф.

Леди Клив повелительно махнула им:

– Нет, останьтесь. На прошлой неделе я послала за Пилкингтоном, чтобы внести изменения в своё завещание. – Она бросила на Рейфа вызывающий взгляд. – Убрать имя Алисии Клив и заменить его на Аишу Махабели, единственную дочь Кати Махабели и сэра Генри Клива, баронета, мою внучку.

Вошёл адвокат. Леди Клив представила всех присутствующих друг другу, но когда она дошла до Аиши и произнесла «моя внучка, Аиша Махабели», адвокат поправил её.

– Аиша Клив, я полагаю, – сказал он с улыбкой и пояснил: – На прошлой неделе ваша милость дали мне указания составить новое завещание, я наткнулся на имя Кати Махабели. Как говорится, в памяти что-то вспыхнуло. Посему я просмотрел последние документы вашего сына и, разумеется, я обнаружил вот это.

Он выложил на стол какой-то документ, написанный на тонком листе бумаги.

Леди Клив схватила бумагу и уставилась в неё, потом просверлила взглядом адвоката и вновь внимательней вчиталась в документ.

– Это подлинник? – потребовала она ответа.

– Будьте уверены, – ответил адвокат.

– Не соблаговолите ли и нас осведомить о содержимом этого документа, – сухо вмешался Рейф.

– О, разумеется, сэр, – начал адвокат. И передал бумагу Рейфу. – Это свидетельство о браке сэра Генри Клива с Кати Махабели, имевшем место за месяц до кончины сэра Генри.

– Они поженились? – воскликнула Аиша. – Когда это случилось?

Адвокат назвал ей дату.

– Я должен извиниться за то, что не огласил это ранее, но я не знал. С этим имел дело мой недавно умерший дед и… – адвокат поколебался. – Нельзя не признать, дедушка на склоне лет уже в немалой степени путался. В делах царила ужасная неразбериха, и хотя я сумел навести кое-какой порядок после его смерти, но тщательно не просматривал, поскольку все, кого это касалось, несколько лет как умерли.

Аиша взглянула на Рейфа:

– Их последнее путешествие в Иерусалим. Они собирались взять меня с собой, но я слегла с корью за день до отъезда и не смогла отправиться с ними. Я знала, что мама очень взволнована этим путешествием, но… Я понятия не имела, что предстояло… А когда они вернулись, то уже умирали… – Она помрачнела. – Знаешь, думаю, мама пыталась сказать мне, только я не понимала…

Ошеломленная, она опустилась на стул:

– Женатые. Как замечательно.

– Кхм, – прочистил горло адвокат. – Боюсь, этот брак, хм, так и не изменил статус, хм, вашего происхождения. Вы всё ещё, как бы это… – Он замялся и замолчал.

– Незаконнорождённая, – подсказала Аиша. – Да, я понимаю. Неважно. Эта женитьба доказывает то, что я всё время твердила: папа по-настоящему любил маму.

Она посмотрела на Рейфа. В глазах её стояли слёзы:

– И он пытался её защитить. Видите ли, брак освободил бы её, она смогла бы быть самой собой.

– Я знаю. – Рейф улыбнулся. – Думаю, это также значит, что тебя именуют теперь – по крайней мере, следующие несколько недель – мисс Аиша Клив.

– Да, в самом деле, – подтвердила леди Клив.

– Это также значит, что вы наследница всего состояния сэра Генри, – объявил адвокат.

– Правда? – воскликнула Аиша. – Включая и дом в Каире?

Адвокат заморгал, но поискал в бумагах:

– Да, тут есть дом, ныне сданный в аренду…

– Превосходно, – обрадовалась Аиша. – Мы можем отдать его Али? – обратилась она к Рейфу.

Тот засмеялся:

– Отдавай его кому хочешь. Это твоё право, делать с ним, что тебе нравится.

– Тогда я отдам его Али.

Аиша ослепительно улыбнулась адвокату:

– Спасибо вам, мистер Пилкингтон. Вы просто осчастливили меня.

Рейф взглянул на бабушку Аиши. Та наблюдала за внучкой с ласковым выражением на лице. Рейф наклонился и похлопал старушку по руке.

– Я предупреждал вас быть осмотрительной, – тихо произнёс он с улыбкой.

Она в ответ лишь слабо улыбнулась:

– Слишком поздно, мистер Рэмси, слишком поздно. Моя внучка необычная девушка. Спасибо, что привезли её мне.

– Только на время, – твёрдо напомнил Рейф. – Имена в церкви уже огласили. Через четыре недели она станет моей.

Аиша услышала и рассмеялась.

– Нет, – возразила она. – Я уже твоя. А через четыре недели будет только свадьба.

Глава 21

Всю неделю нескончаемый поток экипажей тянулся по покрытой гравием дорожке к Эксбриджу. Общество собиралось на свадьбу. Список гостей включал в себя парочку герцогов, маркиза, несколько графов, немножко баронов, выводок баронетов и море высокопоставленных гостей. Их пригласила робкая, некрасивая, высокородная Люси, графиня Эксбридж, и все не замедлили явиться.

Люси решила, что её новоиспеченная невестка будет представлена в самом наилучшем обществе. Если люди собираются сплетничать об этой свадьбе, так будут разносить слухи ради благих целей, поклялась она.

Эксбриджская часовня семнадцатого века была полна цветов, прелестной естественной смесью цветущих веток, диких нарциссов, колокольчиков, гиацинтов вкупе с оранжерейными орхидеями, россыпью остролиста и водных ирисов на длинных стеблях. Аромат цветов смешивался с запахом пчелиного воска, которым до блеска натёрли старинные дубовые скамьи. Каждое стёклышко в оконной мозаике блестело, каждый дюйм латунной, серебряной и золотой церковной утвари сиял.

Аиша уставилась на своё отражение в зеркале и глубоко вздохнула.

– Надеюсь, ты смотришь, мама, – прошептала она. – Надеюсь, твоя свадьба была такой же прекрасной, какой предстоит стать и моей.

Её белое платье изящно украшала белая шёлковая отделка, и оно было пышным, лёгким, и заставляло чувствовать себя прекрасной, с колышущейся юбкой, словно созданной для танцев. Сотни крохотных жемчужин рядами спускались по корсажу – просто, но изысканно, так сказала Люси, когда Аиша впервые показала ей платье.

Она надела нитку великолепного бабушкиного жемчуга, а поверх тонкой вуали испанского кружева закрепила венок из жемчужин. На ногах у неё красовалась пара белых атласных ботиночек.

Аиша просто влюбилась в ботиночки, сделавшие её выше ростом, за то ощущение тепла, которые они давали. А поскольку от дома до часовни ещё нужно было идти минут пять, а погода в Англии такая холодная, она не собиралась отморозить пальцы на собственной свадьбе.

И остальным частям её тела не грозила опасность замёрзнуть, так как Рейф подарил ей зелёный бархатный плащ, подбитый белым шёлком и отороченный белым мехом, чтобы носить его на случай холодов.

Аиша посмотрела на кровать, где лежал свёрток от Лейлы, и улыбнулась.

– Для твоей брачной ночи, – сказала тогда Лейла. Аиша не открывала его до этого утра, а когда развернула… Это был порочный гаремный наряд, прямо из сказок «Тысячи и одной ночи», прозрачные шёлковые шаровары, крошечный украшенный драгоценными камнями корсаж и несколько тонких вуалей. А вдобавок тонкая цепь с колокольчиками на лодыжку и маленькие цимбалы, которые надевались на пальцы.

Наряд, способный свести мужчину с ума.

Чего Аиша не могла дождаться.

– Мы готовы? – вошёл в комнату граф Эксбридж. Он оглядел её с ног до головы.

– Вы выглядите настоящей красавицей, Аиша. Мой брат счастливый человек.

Он повернулся к жене и промолвил:

– А досточтимая леди, моя Люси, вся в голубом, такая же прекрасная, как в день нашей свадьбы.

– О, какая чепуха, – отмахнулась Люси, но лицо её зарделось от удовольствия.

Она дурнушка, подумала Аиша, но когда её лицо освещалось любовью, как сейчас, Люси становилась красавицей.

Втроём рука об руку они прошли в часовню. Замечательно, думала Аиша, как эти двое приняли её в свою семью. Более того, подумала она, они приняли её в свои сердца.

Небольшая толпа скопилась снаружи часовни, по большей части местные жители, пришедшие ради представления и монет, которые позже разбросает жених, но были здесь три леди, которых Аиша узнала.

– Миссис Феррис, миссис Уиггс, миссис Гренвилл! – воскликнула она. – Как?…

– Мы были по соседству, увидели объявление в газете и подумали, почему бы не прийти да посмотреть на вашу свадьбу хоть глазком, – сказала миссис Феррис. – Надеюсь, вы не против.

– Против? – воскликнула Аиша. – Какое счастье увидеть знакомое лицо. Пожалуйста, ступайте в церковь.

– О нет, нет… мы не посмеем войти, – запротестовала миссис Гренвилл.

– Такое великое событие и…

– Пожалуйста, – взмолилась Аиша. – Вы могли бы сесть со стороны невесты. Там очень много места. У меня ведь только бабушка.

Три леди обменялись взглядами.

– Ну, если вы настаиваете… – и поспешили к входу в церковь.

Аиша набрала в грудь воздуха и, опираясь на руку Джорджа, вступила в часовню, огляделась. И задохнулась.

Она ожидала увидеть полупустую церковь с рядами скамеек со своей стороны, где сидели её бабушка и три уже знакомые леди. Но её половина была столь же заполнена, сколь и сторона Рейфа.

Все друзья Рейфа выбрали сторону невесты. Впереди восседала её бабушка, выглядящая потрясающе в золотой паутине тонкого шёлка и винном бархате, готовая выдать внучку замуж.

Рядом с ней сидел безупречно выглядевший седовласый мужчина, неожиданный гость бабушки, Аларик Стреттон, художник, с чьего портрета тринадцатилетней Аиши всё и началось.

Позади бабушки сидел Гарри Морант и его миловидная жена Нелл, приехавшие за день до этого со своей малюткой дочерью Тори. Малышка Тори проводила большую часть времени на руках Люси. Это было счастливое дитя, вполне довольное, что её передают из рук в руки.

Помимо Гарри и Нелл присутствовал крепкий Итен Делани, украдкой обнимавший свою маленькую беременную жёнушку Тибби. Также была здесь и величественная леди Госфорт в пурпурном наряде в сопровождении своего племянника – Маркуса, графа Элверли, мужчины с суровым взглядом, – и Нэша Ренфру, его брата.

Отсутствовали только Гэйб и его жена, принцесса Зиндарии, поскольку принцесса ждала дитя, а путешествие было слишком трудным для женщины на сносях. Они прислали представителя, красивого молодого человека в форме королевских гвардейцев Зиндарии. Он сидел на стороне невесты рядом с Нэшем, болтая, словно они были старыми приятелями.

Была здесь и леди Риптон, мать Люка, сердечная добрая женщина, которая всегда настаивала, чтобы её сын привозил одинокого школьного товарища Рейфа Рэмси к ним домой на Рождество и на Пасху. С ней рядышком устроилась хорошенькая младшая сестра Люка, Молли, а также его две старшие замужние сестры со своими мужьями. Люк не сидел с ними. Он был шафером Рейфа.

Все сидевшие на стороне Аишы в церкви тем самым объявили, что принадлежат её семье. На глазах Аишы навернулись слёзы.

Джордж подал знак, и зазвучали вступительные аккорды музыки. Аиша посмотрела в конец прохода и увидела там высокого, до смерти красивого мужчину, ради которого она пересекла полмира, мужчину, которого любила всем сердцем. В то мгновение, когда он увидел её, в его глазах вспыхнул синий пламень…

Музыка заиграла в полную силу, и невеста медленно пошла к жениху. К её принцу, паше, её любви.