Текст книги "Ловушка для невесты"
Автор книги: Анна Грейси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
Если бы она не знала со слов Рейфа, что общество осуждает браки, заключённые на корабле, она бы не возражала против того, чтобы их обвенчал капитан. Но свадьба в церкви в присутствии бабушки действительно была заманчивой перспективой, поэтому короткую разлуку можно было перенести.
Она будет скучать по совместным вечерним прогулкам на пустой палубе, по закатам, по дням, проведённым за игрой в карты и беседой или чтением в тишине. Но больше всего ей будет не хватать долгих ночей медленной блаженной любви.
Но скоро они будут уже в Англии. И тогда они поженятся и проведут вместе остаток дней. Всё будет хорошо, как только они вернутся в Англию.
* * *
Они приплыли в Портсмут под звон корабельного колокола; корабль вёл лоцман, поднявшийся на борт из маленькой лодки, так как вокруг клубился туман. Аише удалось разглядеть лишь напоминающие скелеты очертания других кораблей, покачивающихся на волнах, группы мачт, плавно качающиеся в шелковистом обволакивающем тумане, словно призраки.
Под звуки труб – вне всякого сомнения, это большая честь, – Рейф и Аиша сошли с корабля, и вся команда выстроилась, чтобы проститься с ними.
– Жаль, что в твой первый день в Англии не самая лучшая погода, – сказал Рейф, беря её за руку, чтобы поддержать, когда Аиша ступила в шлюпку.
– Но туман такой красивый, – ответила Аиша, изумлённо оглядываясь. – Никогда не чувствовала ничего подобного. Он так восхитительно освежает кожу. – Она запрокинула голову, подставляя лицо ласке влажного воздуха, и глубоко вздохнула.
– Только не говори, что и запах восхитительный, – сухо заметил Рейф. Девушка рассмеялась. В порту воняло тухлой рыбой, водорослями и едко пахло илом. – Странно, что здесь пахнет рыбой и морем сильнее, чем в море. Но это интересно.
Два матроса гребли к берегу. Где-то вдалеке кричали морские птицы, и их приглушённые крики разносились над водой.
– Эхо так загадочно звучит в тумане, – заметила Аиша, пока они плыли. – Как будто мы в другом мире.
– И в нём к тому же чертовски неудобно. Внимательно смотри под ноги, – отозвался Рейф, помогая ей сойти на берег. – Тут мокро и скользко.
Он вёл её в город со всей возможной скоростью. Аише приходилось почти бежать, чтобы поспевать за ним. Рейф не дал ей времени осмотреться, она едва успела размять ноги на земле, прежде чем они уехали в экипаже, который Рейф назвал жёлтым мерзавцем.
Рейф устроил всё в считанные минуты: нанял карету и кучера, отправил Хиггинса забрать его экипаж у Гарри и встретить их в Кливдене и получил в банке английские деньги.
Единственное, что заставило его немного помедлить – вид Аиши, дрожащей от холода в своём хлопковом платье и шали. Он потащил её в магазин и через пять минут вытащил оттуда, одетую в мягкий шерстяной плащ тёмно-розового цвета, отороченный зелёным шёлком, с капюшоном, украшенным лебяжьим пухом, и такой же муфтой. Аише плащ очень понравился.
– Бабушка, без сомнения, с огромным удовольствием купит тебе наряды, более подходящие для здешнего климата, – сказал он, подсаживая её в карету.
Аиша кивнула. Она уже не могла дождаться этого. В том маленьком магазинчике было столько прекрасных вещей.
– Для спешки есть какая-то причина? – спросила она, когда экипаж рысью выехал из Портсмута. Она не видела причин; корабль шёл из Александрии больше четырёх недель, никто их не ожидал.
– Я хочу добраться до Винчестера сегодня. Если туман расползётся дальше, он сильно нас задержит.
– А что в Винчестере?
Он обвёл её медленным горящим взглядом.
– Очень неплохой постоялый двор.
* * *
Очень неплохой постоялый двор. Аиша ощутила, как загорелись щеки, и не смогла скрыть улыбку. Рейф скучал по ней. В ней вскипела радость. Она тоже скучала без него, без того, чтобы засыпать подле него, переплетясь телами, вдыхая запах его кожи, ощущая тёплую, расслабленную мощь его большого тела. Ей не хватало пробуждения рядом с ним и приветствия, произнесённого тихим, низким голосом: «С добрым утром, милая», за которым неизменно следовал поцелуй. И занятий любовью после этого.
Теперь Аиша понимала, почему Лейле так отчаянно хотелось замуж. В те последние недели на корабле Аиша ворочалась на узкой койке в каюте миссис Феррис, борясь с собой; её тело боролось с разумом. Тело жаждало Рейфа. Одной мысли или мимолетного взгляда на него было довольно, чтобы глубоко внутри всё начинало трепетать и сжиматься. Она часами не могла уснуть, мечтая, как выскальзывает из койки и пробегает небольшое расстояние до каюты Рейфа…
И вот теперь, одной короткой фразой, одним горящим взглядом он давал понять, что чувствовал всё то же самое. Он скучал по ней.
Колесо попало в выбоину, и Аиша подпрыгнула, едва не упав с сиденья. Рейф придержал её, притянув к себе.
– Вот почему их называют «жёлтые мерзавцы», – пояснил он. – Я бы предпочел экипаж попросторнее, но ни одного не было.
– Я не против тряски, – сказала Аиша. – И особенно мне нравится это окошко. – Она указала на широкое застеклённое окно, растянувшееся на весь перед кареты. – Так можно видеть, куда мы едем и все чудесные виды.
– Какие чудесные виды? – удивился Рейф. – Здесь только поля.
Она рассмеялась.
– Английские поля, – напомнила она. – Такие ухоженные, зелёные, коричневые и жёлтые – как лоскутки, с очаровательными изгородями, и они настолько зеленее, чем я ожидала – не могу дождаться весны и цветов. А деревеньки такие чистые и хорошенькие, и совсем разные – только взгляни на тот домик в опрятном чёрном парике.
Губы Рейфа дрогнули:
– Это тростниковая крыша.
– Похоже на парик. Понимаешь, это все настолько по-английски, и приводит меня в восторг.
– Меня больше приводит в восторг то, что внутри экипажа, – сказал Рейф и потёрся губами о её губы. Но тут карета замедлила ход, проезжая через деревню, и люди с любопытством уставились на них. – Никакого уединения, – проворчал Рейф, выпрямляясь, но продолжая крепко, по-собственнически обнимать её. Забота, с которой он обращался с ней, согрела Аишу почти так же, как ощущение его великолепного тела. Она прижалась к нему покрепче.
Так они и провели большую часть пути: Рейф расслабленно вытянулся на сиденье, скрестив перед собой длинные ноги, объясняя разные вещи, которые привлекали внимание Аиши, и воруя поцелуи при каждом удобном случае.
Аиша уютно устроилась у него под боком, под защитой его руки, дивясь английской зелени и влажности, согретая счастливой звездой, которая привела к ней этого желанного мужчину и заставила его захотеть её. Она разглядывала сочную зелень сельской Англии, проносящуюся мимо, и считала часы до Винчестера и «очень неплохого постоялого двора».
Но за двадцать миль до Винчестера у экипажа треснула ось, и Рейф с Аишей были вынуждены остановиться на маленьком придорожном постоялом дворе без отдельных комнат: там было всего две комнаты с несколькими кроватями – одна для мужчин, другая для женщин.
* * *
Ночью ось заменили, что позволило благополучно тронуться в путь с утра. День был холодным, и Рейф с Аишей ехали в умиротворённом молчании. Рейф мрачно смотрел в окно; он был молчалив, вне всякого сомнения, из-за того, что нарушились его планы на прошлый вечер. Аиша смотрела на пробегающие пейзажи, рассеянно поглаживая Клео, свернувшуюся у неё на коленях. Она тоже сожалела об упущенной возможности заняться любовью, но кроме этого девушка всё сильнее нервничала из-за первой встречи с бабушкой.
Она не станет рассказывать всю правду до завтра, решила про себя Аиша. Пусть хоть один день она побудет просто внучкой, без всяких сложностей.
Рейф был убеждён, что бабушка Аиши не придаст особого значения обстоятельствам её рождения, он говорил это несколько раз. Он был уверен, что бабушка полюбит её. Аиша надеялась, что он окажется прав.
Он был так силён и уверен в себе, что не мог понять, насколько Аише важно, чтобы бабушка полюбила её, как Аише нужна забота. Эта страна была так прекрасна, а девушка выросла, слушая истории и мечтая об Англии, но всё это было и странно для дочери жары, пыли и яркого беспощадного солнца.
В самый разгар утра они добрались до Андовера, где и задержались ненадолго, чтобы сменить лошадей и перекусить.
Вскоре после того, как они покинули Андовер, Аиша заметила указатель, промелькнувший у обочины.
– Фокскот! – воскликнула она.
– Что?
– Я видела указатель на Фокскот. Разве ты не там раньше жил?
– Там дом моей бабушки, да. Деревня Фокскот находится неподалёку, – безразлично бросил он. – Я не был там с тех пор, как был мальчишкой.
– Но мне казалось, ты говорил… разве дом не принадлежит тебе?
– Принадлежит.
– Почему же ты не приезжал?
– Он меня не интересует, – пожал плечами Рейф.
– Кто там теперь живет?
– Никто.
– Ты не сдаёшь его?
– Зачем мне его сдавать? – он послал ей холодный взгляд.
– Не знаю, – ответила Аиша, до крайности удивлённая тем, что у кого-то есть дом, который не навещают и никак не используют. Ей это казалось расточительным, но её это не касалось. – Мы будем жить там после свадьбы?
– Нет, мы будем жить в моём лондонском доме, – отрывисто произнёс Рейф.
Аиша кивнула, немного разочарованная. Она бы с удовольствием пожила в этой великолепной зелёной сельской местности, но, разумеется, если Рейф ненавидел Фокскот, то не о чем было и говорить. Всё это казалось странным. У неё сложилось впечатление, что ему нравилось жить у бабушки. То, что он не возвращался сюда с тех пор, как ему исполнилось четырнадцать, вызывало странные чувства.
– Скоро доберемся до Пентон Мьюси, – сказал он. – Кливден сразу за ним.
– Два дома, должно быть, совсем рядом, – сказала Аиша, чтобы скрыть дрожь, охватившую её при его словах. – Я про Кливден и Фокскот.
– Да, приблизительно в пяти милях. Вот почему наши бабушки в молодости знали друг друга так хорошо.
Карета замедлила ход, кучер повернул голову и сделал жест Рейфу, который кивнул в ответ. Экипаж въехал в ворота и покатил по усыпанной гравием подъездной аллее.
– Добро пожаловать в Кливден, – произнёс Рейф. – Дом твоей семьи.
Глава 19
Кливден оказался большим каменным строением с внушительным портиком и дюжиной или даже больше дорических колонн, по обеим его сторонам. Дом располагался на пологом возвышении, окруженном роскошным парком. Он словно сошёл с картины и не был похож на дом, в котором живут настоящие люди.
– Особняк новый, – пояснил Рейф. – Старый они снесли и построили этот, когда вернулись из Индии. Сохранился только парк, но и его обновили.
Аиша едва ли понимала, о чём он говорит. Дом оказался намного больше и величественнее, чем она ожидала. Она воображала, что бабушка живёт в одном из тех миленьких коттеджей, мимо которых они проезжали, а не в огромном, каменном… храме. Она сунула Клео обратно в корзинку; руки казались удивительно вялыми.
– У меня с прической всё в порядке? – спросила она Рейфа, пальцами расчёсывая короткие тёмные локоны. – Она примет меня за мальчишку или за какого-нибудь дикаря. Жаль, что волосы не отросли подлиннее. – Она расправила одежду, пытаясь разгладить измявшееся в дороге платье.
– Прекрати беспокоиться, ты выглядишь прекрасно, – произнёс Рейф и поцеловал её коротким поцелуем. – Она полюбит тебя.
Вчера вечером он отправил записку, подумав, что пожилой леди не помешает узнать заранее счастливое известие о том, что давно пропавшая внучка вот-вот вернётся к ней.
Экипаж остановился у внушительной лестницы. Сжав руку Рейфа в поисках поддержки, Аиша глубоко вздохнула и отправилась на встречу с бабушкой. Она потянула за шнурок колокольчика и замерла.
Спустя, казалось, целую вечность им отворил дворецкий. Он окинул посетителей быстрым, ничего не выражающим взглядом.
– Доброе утро, господин Рэмси, мисс, – обратился дворецкий к Рейфу. – Прошу, проходите. Леди Клив вчера получила вашу записку и ожидает вас.
Аиша ещё крепче сжала руку Рейфа, когда они вошли в дом, и огляделась по сторонам. Всё же помещение больше напоминало храм, чем дом. Вестибюль был просторным и впечатляющим, с мраморным полом и статуями вдоль стен. Широкие мраморные ступени в другом конце зала, плавно изгибаясь, вели наверх. Сквозь купол над головой проникал свет.
– Кучеру нужно подкрепиться с дороги, да и лошадям требуется уход. У нас также есть багаж, – сказал Рейф, и одним движением руки дворецкий отправил двух лакеев позаботиться об этом.
– Мисс, не соизволите ли следовать за горничной, – произнёс дворецкий, показывая на ожидающую служанку. – Леди Клив велела позаботиться о вас. Разумеется, вам также необходимо подкрепиться, – прибавил он.
– О, но… – Аиша уже готова была сказать, что ей не нужна еда – вряд ли она сейчас может проглотить хоть кусочек.
– Леди Клив желает сперва побеседовать с господином Рэмси наедине, – продолжал дворецкий.
Аиша взглянула на Рейфа, ощущая внутри пустоту. Всё было не так, как она себе представляла. Если бы её внучка приехала, она бы встретила её уже в холле – если не на ступенях крыльца, -
а не разговаривала бы сначала с посторонними людьми.
– Мисс Клив и я вместе повидаем леди Клив, – решительно заявил Рейф.
– Её милость настаивала, – ответил дворецкий.
– Я сказал, мы оба…
– Очень предусмотрительно с её стороны, – быстро перебила Аиша, видя, что Рейф вот-вот вспылит. – Идите, Рейф. Мне нужно воспользоваться удобствами. Я скоро присоединюсь к вам. – Ей тоже требовалось время подумать.
– Я подожду, – сказал Рейф, сложив руки на груди.
– Нет, пожалуйста, идите, – запротестовала Аиша. – Не заставляйте ба… леди Клив ждать.
Рейф пытливо посмотрел на неё:
– Вы уверены?
– Более чем, – ответила Аиша, чувствуя что угодно, но только не уверенность.
– Леди Клив ожидает вас в гостиной, сэр, – подал голос дворецкий, указывая на двери комнаты. – Я доложу о вас.
Рейф последовал за ним с некоторой неохотой. Горничная отвела Аишу в комнатушку при холле.
– Здесь уборная, мисс, – сказала девушка, – и есть горячая вода. После я должна отвести вас на кухню, напоить чаем и покормить. – Служанка смущённо посмотрела на Аишу, как бы извиняясь.
Аиша знала причину. Кухня – не то место, где принимают гостей. Это было оскорбление, и горничная понимала это.
– Где кухня? – спокойно спросила Аиша, решив не подавать виду, что расстроена. Она не просила, чтобы её везли сюда. Её привезли по просьбе леди Клив. И она не станет пить чай в кухне.
– Там, мисс, дверь с зелёной войлочной обивкой, – показала горничная.
Аиша заметила несколько дверей.
– Можно как-нибудь выйти на улицу? Дело в том, что у меня с собой кошка и, думаю, ей нужно где-то сделать свои дела.
– Погулять с ней, мисс?
– Нет, благодарю, она ещё не привыкла к посторонним. Я сама.
– Хорошо, мисс. Если пройдёте по тому коридорчику направо и повернёте налево, то выйдете через чёрный ход. Он только для прислуги, но… – она смущённо умолкла.
– Спасибо, – поблагодарила Аиша. – Не ждите меня. Я приду на кухню, когда управлюсь.
Девушка кивнула и скрылась за зелёной дверью. Аиша чувствовала пустоту и страх. Почему леди Клив так поступает? Она ведь ещё не знает, что Аиша – это не Алисия…
Девушка выпрямилась. Если бабушка передумала, она сможет с этим смириться. Даже проведя голодное детство в Каире, она никогда не опускалась до попрошайничества на улицах, и теперь, в Англии, не станет вымаливать крохи внимания.
Минуту спустя из гостиной вышел дворецкий и отправился в кухню. Аиша на цыпочках прокралась к гостиной и припала ухом к двери.
– … и когда я обнаружила, что девчонка на портрете – не Алисия, а отродье Генри, было уже слишком поздно отзывать вас. Вы уже отплыли в Египет.
Аиша застыла. Как леди Клив удалось это выяснить?
– Тем не менее, она ваша единственная внучка, – твёрдо сказал Рейф. – Обстоятельства её рождения не зависят от неё.
– Она лицемерка, явилась сюда урвать, что сможет, – в голосе бабушки слышались уверенность и суровость.
Что-то внутри Аиши сжалось.
– Чушь! Боже правый, мадам, да я почти угрозами заставил её отправиться сюда.
Аиша закусила губу.
– Очень жаль, что вам пришлось…
– В любом случае, что с того, что она приехала в надежде на лучшую жизнь? Почему бы ей не хотеть этого? Она дочь вашего сына, ваша плоть и кровь – и ей пришлось всеми силами зарабатывать на жизнь в Каире с тринадцати лет! Это позор.
– Вот именно, – заявила леди Клив. – И прошу не оскорблять мои уши описанием того, как она зарабатывала себе на хлеб.
Аиша прислонилась к притолоке, закрыв глаза, когда её хлестнули резкие слова. Она не знала, каким образом это произошло, но её бабушка была настроена против неё.
– Миледи, вы испытываете моё терпение, – голос Рейфа был холоден, как лёд. – С того дня, как её родители умерли, Аиша скрывалась под видом мальчика! Почему? Чтобы избегать внимания мужчин, а не привлекать его. Свои жалкие гроши она зарабатывала, бегая с поручениями, продавая пирожки и хлеб на улицах, собирая хворост. И всегда жила впроголодь.
После недолгого молчания Рейф продолжал:
– Позор вашему сыну. Он должен был лучше обеспечить единственную дочь, лучше заботиться о ней.
Аиша услышала, как леди фыркнула.
– Я видела её из окна, когда вы подъехали; таких мальчишек мне видеть не доводилось. Смотря по обстоятельствам, мой дорогой Рэмси, женщины подобного сорта знают, как водить за нос джентльм…
– Она никакого не «сорта», – резко ответил Рейф. – Аиша – благочестивая леди и моя будущая жена.
– Что? Вы не можете жениться на этой девчонке! Боже мой, да ведь её мать была рабыней!
Слова повисли в воздухе. Пауза затягивалась. Аиша затаила дыхание. Откуда леди Клив узнала? Это был единственный секрет, который она не раскрыла Рейфу.
По воцарившемуся молчанию она могла судить, насколько это много значило для него. Очень многое. Дрожа и прижав костяшки пальцев к зубам, Аиша ждала ответа Рейфа.
– Рабыней? Какие у вас доказательства для подобного обвинения? – Впервые за то время, что Аиша знала Рейфа, голос его звучал неуверенно.
– А, вижу, вы этого не знали.
Ну почему она сама ему не рассказала? Аиша молча выбранила себя. Она собиралась рассказать, когда говорила ему всю правду о себе, но Рейф поразил её, снова предложив стать его женой, и от этого все прочие мысли вылетели у неё из головы.
А потом уже не было подходящего момента, чтобы сообщить: «О, и, кстати, моя мать была рабыней. Папа купил её у предыдущего хозяина».
Дрожащими руками Аиша провела по лицу. Она не сказала ему, потому что струсила. Маминой вины не было в том, что казаки похитили её ещё девочкой.
Тот факт, что она – незаконнорожденная, не имел значения для Рейфа, и девушка убедила себя, что и положение её матери не будет иметь значения; не потому, что она и правда в это верила, а потому, что была слишком счастлива и не хотела, чтобы что-то омрачало её счастье.
Ибо дочь рабыни считалась рабыней, вне зависимости от того, кем был отец.
– Меня не волнует, кем была её мать, – холодно сказал Рейф.
«Неправда», – печально подумала Аиша. То, как долго длилось молчание, поведало ей, что он поражён этой новостью. Причём сильно. Теперь в нём говорит упрямство, он не желает признавать, что совершил ошибку. Папа был точно такой же.
За скрипом двери Аиша расслышала, как бабушка сказала:
– Если она утаила это, что ещё она может скрывать от вас? Она убедила вас, что вела непорочную жизнь, но откуда вы знаете, что это правда? У неё могли быть десятки мужчин…
– Аиша была невинна, когда мы познакомились.
– Откуда вам это известно?
Рейф промолчал.
– Ах, так вы её уже попробовали. Теперь я понимаю. – Голос у бабушки был усталым, подумала Аиша, очень усталым и грустным, словно весь этот разговор был ей не по силам. Девушка жалела, что не видит её лица.
– В таком случае, полагаю, вы поселите её в каком-нибудь доме в Сент-Джонс Вуд, – продолжала пожилая леди. – Догадываюсь, что именно там джентльмены содержат своих любовниц, – горько произнесла она.
– Я не сделаю ничего подобного! – вскипел Рейф. – Я обещал жениться на ней и сдержу слово.
«Да», – с мукой подумала Аиша, потому что он гордится тем, что держит слово. Даже когда обещание основано на лжи…
– Жениться? А как же последствия? – спросила леди Клив.
Аиша нахмурилась. Какие последствия? О чём она говорит? Она плотнее прижалась к двери.
– Что скажет граф Эксбридж об этом браке?
– Мой брат ничего не скажет.
Так его брат граф Эксбридж? Аишу это просто ошеломило.
– Как только ему станет известно, что наследник его титула собирается жениться на незаконнорожденной дочери рабыни-чужестранки, полагаю, он найдёт что сказать, – ответила леди Клив. – Особенно в связи с тем, что, по всей вероятности, ваш сын от этого брака унаследует титул.
Слова старухи обрушились на Аишу, словно проклятие. Она не имела ни малейшего представления о том, что Рейф происходит из такой влиятельной семьи. Она знала, что он благородный человек, но отсутствие у него титула ввело её в заблуждение, будто их брак возможен. И теперь он оказывается наследником графского титула…
Аиша – графиня Эксбридж? Немыслимо.
Она услышала слова Рейфа:
– Я женюсь по своему выбору. И я выбрал Аишу.
О, как он упрям. И лишь потому, что связан словом чести жениться на ней, потому, что, спасая его жизнь, она оказалась скомпрометирована. И потому, что он лишил её девственности. И желал её. И потому, что, возможно, она ждёт ребёнка…
Аиша знала, что ребёнка не будет; месячные пришли за неделю до того, как они добрались до Англии. Значит, в браке нет необходимости.
Ещё одна вещь, которую она скрыла.
«Но благодарности, благородства и одного желания мало», – в отчаянии подумала она. Ведь Рейф может столького лишиться из-за неё.
– И как же быть с вашей невестой, леди Лавинией Феттиплейс – что ей… её семье прикажете говорить о том, что девушку отвергли и предпочли ей незаконнорожденную дочь рабыни? – продолжала леди Клив. – Очаровательная малышка, отпрыск одной из лучших семей в Англии – и, полагаю, наследница состояния. – Она фыркнула. – Какой скандал разразится. Вашему брату и тогда будет нечего сказать?
Тяжесть и холод разлились в животе у Аиши при этих словах. Он уже был помолвлен с Лавинией? И она была леди Лавинией, а не мисс Феттиплейс? Красивая и богатая, так он говорил. Но умолчал, что у неё был ещё и титул.
Следовательно, она была превосходной супругой для будущего графа.
Это стало последней каплей. Аиша не могла позволить ему сделать эту величайшую ошибку. Она слишком любила Рейфа, чтобы позволить ему разрушить свою жизнь из-за благодарности и благородства. И упрямства. И доброты.
Она услышала шаги в холле и шмыгнула в соседнюю комнату. Колени подогнулись, и она опустилась на толстый дорогой ковёр, подавленная болью и разочарованием. Слёзы застилали глаза.
В соседней комнате раздался звон фарфора. Подавали чай. Ладонями Аиша упёрлась в ковёр. Она посмотрела вниз и горько рассмеялась. Когда-то Рейф угрожал завернуть её в точно такой же ковёр и унести.
Эти воспоминания, одновременно и радостные, и горькие, успокоили её. Девушка села и вытерла лицо краем юбки. Слезами горю не поможешь. Да и нечему помогать. Всё это была лишь мечта, основанная на её недомолвках, лжи, недосказанности и жалком принятии желаемого за действительное.
Ещё ребёнком на улицах Каира она усвоила, что мечтами сыт не будешь. Возможно, в них достаточно надежды, чтобы они согрели тёмной ночью, но нельзя строить на них свою жизнь.
В основе должно быть нечто более прочное – честность. И любовь.
В углу комнаты стоял столик с принадлежностями для письма. Аиша быстро набросала записку. Она знала, это трусость с её стороны, но когда на Рейфа находило упрямство и рыцарство, разговаривать с ним было бесполезно. Она прекрасно знала, что если станет спорить, он, скорее всего, потащит её в ближайшую церковь и не раздумывая женится на ней.
И она не знала, достанет ли у неё сил противиться, когда они окажутся лицом к лицу. Ведь сейчас ей хотелась так много получить от него, и он мог ей это дать, и даже больше.
Но она не станет ломать ему жизнь.
Аиша сложила листок втрое, надписала, что письмо предназначено Рейфу, и запечатала красным воском, ей не хотелось, чтобы его прочитали посторонние.
Когда слуги ушли, она на цыпочках прокралась обратно в холл и просунула письмо в ручку саквояжа Рейфа. Затем Аиша взяла корзинку с Клео и свой небольшой саквояж и пошла в указанном горничной направлении к чёрному ходу.
На улице она увидела две тропинки, одна вела к обнесённому стенкой огороду при кухне, другая уводила прочь от дома к какому-то селению. Аиша поспешила по второй тропинке.
У неё не было ни малейшего представления, куда она идёт. Денег было мало – Рейф дал ей совсем немного, чтобы она могла купить необходимые мелочи в том магазине, где он купил ей плащ. Но их было больше, чем в ту ночь, когда она покинула отчий дом, преследуемая работорговцами.
Тогда она была ребёнком, и ей удалось спастись. Теперь она старше и умнее. И она в Англии, там, где всегда хотела оказаться. Жалобный писк нарушил ход её мыслей, и Аиша улыбнулась Клео, которая пыталась просунуть лапку сквозь рейку корзинки. И у неё ещё есть маленький, высокомерный пушистый друг, который составит ей компанию, и которого можно любить. Этого будет – должно быть – достаточно.
* * *
Рейф был в ярости. Ему хотелось удушить леди Клив. Как она посмела так говорить об Аише? Как она посмела не выйти встретить её – он знал, насколько Аишу это задело, она старалась не показывать своих чувств, но Рейф видел мелькнувшую в глазах девушки боль, которую та с достоинством скрыла и последовала за горничной.
Он взглянул на чайный прибор, принесённый дворецким. Две чашки, а не три. Отрывистый приказ – и дворецкий поспешил из комнаты за ещё одной чашкой.
– Когда вы увидите Аишу, вы поймёте, как заблуждались на её счёт, леди Клив, – сказал Рейф.
Старушка не ответила. Её нижняя губа дрожала. Она поняла, что он заметил это, и гордо отвернулась, пряча расстройство. Этот жест напомнил ему Аишу.
Злость Рейфа немного поутихла. Не обращая внимания на чайник, он поднялся и налил леди Клив шерри из графина на буфете.
– Выпейте. Вам станет лучше, – сказал он, протягивая рюмку.
Леди Клив взяла рюмку дрожащей рукой и осушила одним глотком. Она поёжилась, проглотив напиток, вернула пустую рюмку Рейфу и шёпотом поблагодарила.
– Она… она похожа на Генри? – спросила старушка через минуту.
– Вы боитесь, что она вам понравится, не так ли? – мягко спросил Рейф. – Нет, она не похожа на Генри.
Леди вздохнула.
– Она похожа на леди на этой картине, – закончил Рейф.
Глаза леди Клив расширились:
– Это я в юности.
– Так Аиша выглядит сейчас, – сказал Рейф. – Только волосы и одежда другие. Она ваша внучка, в этом никто не усомнится. И судя потому, что я узнал, сэр Генри очень любил её – и её мать.
– Мне рассказали другое, – устало бросила леди Клив.
– Кто? – нахмурился Рейф.
– Женщина, знавшая Генри в Каире – одна из его приятельниц.
Рейф налил себе и леди Клив ещё шерри.
– Продолжайте, – сказал он. – Как вы познакомились с этой женщиной?
– Месяц назад одна из моих подруг лечилась в Бате. В бювете [31] [31] Бювет – (франц. buvette, буквально – буфет, распивочное заведение) – специальное сооружение, устраиваемое над каптажем минерального источника или близ него для отпуска питьевой минеральной воды, с целью предохранения её от загрязнения и создания необходимых удобств для пользования. Иногда бювет холодных минеральных источников устраивается с приспособлением для подогрева воды. Часто бювет устраивают в специальных галереях.
[Закрыть] она познакомилась с леди, которая несколько лет прожила в Каире. Естественно, разговор зашёл об истории моей внучки – полагаю, теперь половина Англии знает эту историю, – поэтому, когда та дама, миссис Уиттакер, рассказала подруге, что была знакома с Генри в Каире, та, разумеется, свела нас, и мы условились встретиться. – Леди Клив вздохнула и печально посмотрела на Рейфа. – Почти жалею, что это произошло. Если бы я ни о чём не знала, сегодняшний день стал бы совсем другим.
– Расскажите мне, – напомнил Рейф.
– Миссис Уиттакер рассказала мне об Аише и её матери. Очевидно, она была хорошим другом моего сына. Она рассказала, что та рабыня запустила свои коготки в Генри, и он оказался загнан в ловушку и был несчастен.
– Я не верю этому, – резко сказал Рейф. – Из того, как Аиша говорит о родителях, ясно следует, что они очень любили друг друга.
Леди Клив посмотрела на него с беспокойством.
– Разве не в её интересах так говорить?
Рейф покачал головой:
– Аиша всей душой верит в это, а я верю ей. – Он подался вперёд и прикоснулся к колену леди Клив. – Вы тоже поверите, увидев, как сияют её глаза, когда она говорит об отце и матери.
Леди Клив казалась неуверенной.
– Миссис Уиттакер сказала, что интрижка Генри с той женщиной вызвала скандал в Каире. Девочка родилась через месяц после рождения моей внучки Алисии – и за это я не могу простить Генри. Если бы он только знал, сколько унижений, должно быть, вынесла его жена…
– Аиша говорила, что отец был очень осмотрителен. Она не верила, что леди Клив что-либо известно о ней или её матери. Лишь после смерти жены и Алисии Генри перевёз Аишу и её мать к себе в дом.
– Я слышала другое, – покачала головой леди Клив. – Миссис Уиттакер сказала, что женщина с ребёнком приехали и навязались Генри, когда он был в трауре и вне себя от горя. Она сказала, что бедного Генри просто использовали, и что все в Каире считали, что этот ребёнок не имеет к Генри никакого отношения.
– И всё же Аиша – точная ваша копия в молодости, – заметил Рейф, указывая на портрет.
Леди Клив вздохнула и откинулась на спинку кресла, она выглядела усталой и поникшей.
– Теперь я не знаю, что и думать.
– Я не был знаком с вашим сыном, но со слов Аиши у меня сложилось впечатление, что он был человеком решительным, умным, не придавал значения тому, что думают другие, он был властным, эгоцентричным, в какой-то степени эгоистом, но очень привязанным к Аише и её матери.
Леди Клив внимательно смотрела на него.
– Я должен добавить, что эгоцентризм и эгоизм – сугубо моя оценка того, что мне рассказала Аиша. Она обожала отца и не потерпела бы ни слова против него или матери. Несмотря на то, в каком положении он её оставил.
Повисло долгое молчание. Выражение лица леди Клив говорило само за себя. Она знала своего сына, и это был тот самый человек, которого описал Рейф, а не тот, каким изобразила его леди Уиттакер.
– Аиша говорила, что отец казался немного странным вскоре после смерти леди Клив, поскольку, когда он привез её с матерью к себе в дом, то иногда называл её Алисией.
– Да, понимаю, – протянула леди Клив. – Письмо, в котором он писал, что Алисия и её мать скончались, было несколько странным. Отсюда и заблуждение. – Тонкая кожа старушки пошла морщинками недоумения. – Но зачем миссис Уиттакер попыталась очернить Аишу передо мной? – спросила она. – Какая ей в этом выгода?
Рейф пожал плечами.
– Как вы думаете, чего она хотела.
– Ничего, – покачала головой леди Клив. – Лишь моей дружбы.
«Дружбы одинокой пожилой дамы. Богатой пожилой дамы, вдовы баронета», – подумал Рейф, но промолчал. Пусть леди Клив сама обо всём догадается.
– У этой женщины есть семья?
