Текст книги "Ловушка для невесты"
Автор книги: Анна Грейси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)
Глава 12
Аише стоило больших усилий помочь Рейфу встать на ноги. Даже вдвоём с Хиггинсом им было тяжело тащить его.
– О чём она говорит, мисс? Разве это может быть чума?
– Конечно, может. В Египте любой может заболеть чумой. – Аиша, поддерживая Рейфа, двинулась в сторону его каюты. – Ну, давайте же, помогите мне, идите, – убеждала она его. Он сделал, шатаясь и что-то бормоча, несколько шагов. Рейф горел в лихорадке, и в то же время его знобило. Хиггинс в ужасе уставился на неё.
– Вы имеете в виду чуму? Чуму? Бубонную чуму?
– Да, она почти всегда рядом, но летом хуже всего. Помогите мне провести его через двери. Вы идите первым, а я постараюсь удержать его на ногах.
– Но чума – это убийца, мисс. Ужасный убийца.
– О, я знаю, Хиггинс, – сдержанно произнесла Аиша. – Мои отец и мать умерли от неё. Давайте надеяться и молиться, что это обычная лихорадка.
Вдруг Рейф выпрямился и отпихнул её. Он, шатаясь, замер в дверном проёме и схватился за дверной косяк, чтобы удержаться в вертикальном положении.
– Чума? – Нечленораздельно произнёс он, одурело уставившись на Аишу. – У меня чума?
– Мы не знаем наверняка, – успокаивающе сказала она. Когда мама умирала, Аиша слышала, как врач-итальянец говорил, что настрой на лучшее помогает выздороветь. Но папа уже был мёртв, и у мамы больше не было никого, ради кого стоило бы жить. Только Аиша. Без папы мама сдалась.
Девушка взглянула на Рейфа: он дрожал, его лицо горело и блестело от пота. Он не сдастся. Она не позволит ему!
Аиша попыталась взять его за руку, но Рейф отпрянул от неё.
– Уходите, – приказал он. – Не подходите ко мне близко. Я не хочу, чтобы вы заболели. Только не вы. – Он вытянул руку, чтобы удержать её на расстоянии. – Ты тоже, Хиггинс, вон.
– Видите ли, сэр…
– Вон! – Рыкнул Рейф. Годы службы в армии сделали своё дело. Хиггинс вышел из каюты. Рейф, выглядевший измученным из-за усилий отстоять свою волю, начал закрывать дверь, в равной степени цепляясь за неё ради поддержки и закрывая её.
– Присмотри за ней, Хиггинс, – приказал он. – Жизнью отвечаешь.
– Я присмотрю, сэр, – сказал Хиггинс, едва не плача.
– Что, по-вашему, вы делаете? – Потребовала ответа Аиша. – Вы не пойдёте туда умирать, вы, глупый человек. Я вам этого не позволю!
Рейф улыбнулся.
– Властная, – сказал он. – Маленькая властная кошечка. – Затем Рейф повернулся, схватил миску, и его вырвало. – Миски повсюду, – пробормотал он. – Хиггинс – молодец.
– Это чума, говорю вам! – снова раздался пронзительный голос из коридора. – От него надо избавиться!
Аиша резко повернулась и увидела миссис Феррис, шествующую в сопровождении капитана и нескольких корабельных офицеров. Стайка испуганных пассажиров глазела с расстояния на происходящее.
– Это чума! Вы должны удалить его с корабля, капитан, – снова и снова повторяла миссис Феррис.
– Что вы собираетесь делать? – спросила Аиша.
– У него чума, мисс? – спросил капитан. Его лицо было мрачным.
– Лихорадка, но совсем не обязательно чума.
Капитан мрачно покачал головой.
– Я не могу позволить себе рисковать. Мне жаль, мисс.
– Что вы имеете в виду, когда говорите, что вам жаль? Что вы намерены сделать?
– Его нужно высадить на берег, мисс. Иначе болезнь распространится…
– И мы все умрем! – Завопила миссис Феррис с другого конца коридора. Остальные пассажиры встревожено забормотали.
– Он никуда не пойдёт, – отрезала Аиша. – Он останется здесь, и я буду заботиться о нём.
Капитан покачал головой.
– Я не могу этого позволить, извините. Я должен принимать во внимание благополучие всех пассажиров. Мы посадим его в лодку и отвезем к ближайшему берегу.
– Я полагаю для того, чтобы умереть там или быть выброшенным в море из лодки другими людьми, которое тоже боятся заразы, – сказала Аиша.
– Нет, вы можете поехать с ним, если хотите, и принять меры, чтобы местные жители заботились о нём.
– Откуда вы знаете, что там есть какие-либо местные жители, желающие или… способные помочь? – продолжала спорить Аиша. Она не позволит им забрать его. Кто знает, что ждёт их на берегу? Там могут быть грабители потерпевших крушение судов, пираты или даже враждебные аборигены.
Капитан щёлкнул пальцами, и его люди обмотали тряпками лица, закрыв рты и носы, затем надели перчатки и целеустремленно двинулись к каюте.
– Остановите их, Хиггинс! – Приказала Аиша.
Хиггинс бросил на неё беспомощный взгляд.
– Их шестеро, мисс, и ещё капитан.
– Он бы не позволил такому перевесу остановить его! – Она почти плакала от ярости.
– Сдавайтесь, дорогая, – пробормотал Рейф. – Капитан прав. Это лучше всего. Потерять одного человека, чтобы спасти остальных. – Он качнулся в сторону капитана.
– Перестаньте, глупец, – завопила она и сильно толкнула его назад. Рейф качнулся и, шатаясь, отступил назад, внутрь каюты. Прежде, чем кто-то сказал хоть слово, Аиша последовала за ним в каюту, захлопнула дверь и закрыла её на засов.
– Мисс Клив, откройте. Это бессмысленно, – закричал капитан, колотя по двери.
– Я закроюсь тут с ним и буду за ним ухаживать. Я знаю, что делать. Он не умрёт, – прокричала она в ответ.
– Мои люди могут выломать дверь за пару секунд, – предупредил капитан.
Аиша в отчаянии посмотрела вокруг, и её взгляд просветлел при виде ящичка, в котором хранились дуэльные пистолеты.
– У меня здесь есть пара заряженных дуэльных пистолетов, – крикнула она через дверь. Хотя Аиша понятия не имела, заряжены они или нет.
– Первый человек, который войдёт в дверь, обречён на верную смерть. Вообще-то, первые двое.
– Она блефует, – услышала девушка слова капитана.
– Нет, сэр, – сказал Хиггинс. – Я знаю эти пистолеты, и они заряжены, это точно. Майор Рэмси всегда держит их заряженными и в полной боевой готовности.
– Возможно, но это милое дитя не обидело бы и мухи, – насмешливо сказал капитан.
– Она бы могла, сэр. За этой красивой внешностью скрывается прирождённый боец, – заверил его Хиггинс. – Жизнь мисс Аиши была полна опасностей. Она носит при себе нож и знает, как пользоваться теми пистолетами. – Он сделал паузу. Аиша внимательно слушала. Она никогда в жизни не прикасалась к пистолету. Очевидно, слова Хиггинса не убедили капитана, потому что тот продолжил: – Как я слышал, она справилась с несколькими мужчинами, они, конечно, были настоящими негодяями, и заслужили это, но если она решила остаться там вместе с мистером Рэмси, я считаю, капитан, что у вас нет выбора.
«Спасибо, Хиггинс», – мысленно поблагодарила Аиша и простила ему проявленную ранее слабость. Поверит ли этому капитан? Хотела бы она знать.
Последовала пауза, и девушка приложила ухо к двери, пытаясь расслышать, о чём они говорят.
– Обещаю вам, что зараза не распространится за пределы каюты, – крикнула она. – Хиггинс будет приносить мне всё, что нужно, и оставлять это у двери. Я обо всём позабочусь.
– Это безумие, дитя, – сказал капитан. – Вы говорите, что останетесь там внутри пока вы оба не выздоровеете… или умрёте!
– Это не безумие, – заверила его она. – Если это не чума, то нет причин высаживать кого-либо на берег. Но если это чума, то я могу помочь. Мои родители умерли от неё, а я – нет, капитан. Я не умерла. Должна быть какая-то причина для этого, и я верю, что сейчас произойдёт что-то похожее. Я прожила в Каире всю свою жизнь и никогда не болела.
Аиша услышала приглушённое бормотание.
– Я обещаю вам, – повторила она снова, – если вы вломитесь в эту каюту, первые два вошедших человека умрут.
– Очень хорошо, пусть будет по-вашему, – со вздохом произнёс капитан. – Вы или самая глупая молодая женщина, которую я когда-либо встречал… или самая храбрая.
Последовала пауза, затем она услышала их удаляющиеся по коридору шаги. Девушка смутно слышала, как жалуется миссис Феррис и что некоторые другие пассажиры присоединились к ней. Звуки удалялись. Аиша, дрожа, опустила пистолеты. Они на самом деле были заряжены?
Она обернулась и увидела, что Рейф наблюдает за ней. Его знобило, но лицо больного было влажным и красным.
– Как-кого дьявола вы д-делаете? – Проскрипел он хриплым шёпотом. – Убирайтесь отсюда. – Его голубые глаза лихорадочно блестели от ярости.
– Не глупите, вам нужен уход, – ответила Аиша.
– Я приказываю вам уйти!
– Поберегите дыхание, я не солдат и не подчиняюсь приказам, – сказала ему Аиша. – Хиггинс, вы ещё там? – Позвала она через дверь.
– Да, мисс.
– Принесите мне простыни, полотенца, несколько одеял, горячую воду и имбирный чай, лимоны, лаймы и мёд. А самое важное – нужно узнать, есть ли у кого-нибудь с собой ивовая кора или кора хинного дерева. Или хоть что-нибудь, что может быть полезно от лихорадки, и могут ли они нам это отдать.
– Кора хинного дерева остановит чуму?
– Не знаю, но лишним это не будет. Никто не знает, что лечит или вызывает чуму. Кто-то говорит, что она витает в воздухе, кто-то, что это Божья кара, другие говорят, что ты получаешь её, дотронувшись до кого-то или съев определённую пищу. Остаётся только гадать, вот в чём беда. Но я знаю, что кора хинного дерева и ивовая кора хорошо помогают от лихорадки, так что…
– На дне дорожного сундука есть черная коробка с лекарствами. В ней есть кора хинного дерева и ивовая кора. Не помню, что ещё. Я укомплектовал её свежими лекарствами у аптекаря перед тем, как мы покинули Лондон. Что касается остального, то я сделаю всё, что смогу, мисс.
– Хорошо. – Она услышала его удаляющиеся шаги и снова повернулась к Рейфу. – А теперь нам надо уложить вас на кровать. Вы не можете оставаться на полу. – Аиша ухватилась за его руку, но он даже не попытался сдвинуться с места. – Вы должны помочь мне, Рейф, я не могу поднять вас сама.
– Хочу… ты… ушла, – умудрился выговорить он.
– Нет. Итак, я могу сделать это с вашей помощью или без неё, но мне будет намного тяжелее, если вы не поможете.
Рейф указал на дверь, его рука дрожала от лихорадки.
– Иди! Ух-ход-ди.
Упрямец.
– Я, так или иначе, собираюсь сделать то, что задумала, и ничто из сказанного вами не заставит меня уйти, – повторила Аиша. – Так что если вы можете помочь мне уложить вас на эту кровать…
Он с трудом, опираясь на мебель, поднялся на ноги, не подпуская её к себе, и сразу же свалился на расстеленную постель. Затем Рейф попытался натянуть на себя одеяла.
– Ещё нет, не надо. – Аиша схватила одеяла. – Сначала надо снять с вас одежду. – Он попытался оттолкнуть её, но усилия, затраченные на то, чтобы добраться до постели, лишили его остатков сил. Рейф перестал трястись. Она потрогала его лоб. Кожа была горячей и сухой, у него был жар. Аиша стащила его сапоги, затем чулки. Расстегнула и развязала всё, что могла, затем повернула его сначала на одну сторону, затем на другую, чтобы стянуть сюртук и жилет. Девушка решила пока не снимать с него рубашку, до поры до времени. Она может легко поднять её, чтобы проверить его подмышки.
Если это чума, то у него подмышками или в паху будут опухоли. Аиша закрыла глаза и помолилась, затем подняла его рубашку и руку.
– Что т-ты делаешь?
– Осматриваю ваши подмышки. – Она осторожно ощупала их. Никаких признаков опухоли. Пока. Слава Богу. Теперь пах…
Девушка расстегнула его бриджи и начала стаскивать их вниз вместе с хлопковыми подштанниками, которые были надеты под ними.
– Прекрати. Что т-ты делаешь? – Пробормотал Рейф.
– Я должна осмотреть ваш пах, – сказала Аиша. – Проверить, нет ли там опухолей.
Он издал какой-то звук, похожий на придушенный смех.
– Не с-сейчас. М-может завтра.
Аиша пожала плечами и стянула бриджи и кальсоны, оголив его длинные мускулистые ноги. Рейф натянул на себя простыню.
– Сейчас не время для ложной скромности, – заметила Аиша. – Я должна посмотреть.
Он бросил на неё мрачный, горячечный взгляд, полный упрямства, но простынь не убрал.
– Я уже видела мужское тело, – заверила его Аиша. Она несколько раз видела Али обнажённым, когда он был маленьким мальчиком. – И мне нужно проверить ваш пах!
Девушка сдёрнула простыню и застыла. Сходство между тем, что она рассматривала сейчас и тем, что она видела, когда купала Али, было… лишь отдалённым.
Это был э… мужчина. Аиша начала слегка задыхаться. И при этом очень больной мужчина; она выбранила себя за то, что отвлеклась. Аиша осторожно коснулась его кожи и скользнула рукой туда, где внутренняя сторона бедра соединялась с туловищем, избегая по возможности дотрагиваться до его мужских органов, и осторожно ощупала кожу.
– Ничего, – выдохнула она.
– Что?
– Никаких опухолей, – заверила его Аиша.
Рейф открыл один глаз.
– Конечно, нет. Слишком слаб, – пробормотал он, конвульсивно дёрнулся и снова начал дрожать. Она быстро ощупала другую сторону, и там, слава Богу, тоже не было опухолей.
– Я проверю снова через час.
– Холодно, – сказал Рейф, сотрясаясь от крупной дрожи. Аиша подтянула одеяла вверх и укутала ими больного. Его всё ещё знобило. Тогда она принесла какую-то одежду и подоткнула её вокруг него. Он свернулся в этом ворохе из одеял и одежды калачиком и закрыл глаза.
Девушка отыскала маленький медицинский ящичек и начала исследовать его содержимое. Там была, по крайней мере, дюжина закрытых пробками баночек с различным содержанием, и, хотя все они были подписаны, она не была уверена, для чего используется большинство из них. Только в двух баночках Аиша увидела знакомые вещества и очень обрадовалась этому: кора хинного дерева и ивовая кора.
Тихий стук в дверь испугал её. Она резко поднялась, бросилась к ящику с пистолетами и схватила один из них.
– Кто там?
– Хиггинс. Больше никого, клянусь, мисс.
Девушка не знала, верить ему или нет. Если капитан держал пистолет, направленным на него…
– Положите всё за дверью, затем отойдите назад, – приказала она.
Аиша подождала, пока не услышала его удаляющиеся шаги, затем осторожно, чуть-чуть, только чтобы образовалась щелка, приоткрыла дверь. Она выглянула наружу, но никого там не увидела, затем, держа пистолет на изготовку, заглянула за дверь. О Боже, Аиша надеялась, что ей не придется стрелять. Но там никого не было, только Хиггинс, ожидавший её в десяти футах от двери.
– Спасибо, Хиггинс, – сказала она. – Я осмотрела Рейфа, у него нет опухолей. Это значит, что нет никаких признаков чумы. Скажите об этом капитану. – Это могла быть чума, и Аиша не стала бы врать им, будь это так. Но сейчас капитана и пассажиров нужно успокоить.
Она быстро перетаскала всё, что принёс Хиггинс, в каюту. Надёжно заперев дверь на засов, Аиша проверила, всё ли он принёс. Дополнительные полотенца, одеяла, миски, большой чайник горячего имбирного чая. Слава Богу! И чашка с носиком, чтобы поить больных – хвала Всевышнему, что Хиггинс додумался до этого. При лихорадке больной должен пить много жидкости, и с такой чашкой будет намного проще напоить Рейфа.
Аиша налила в неё немного чая, добавила мёд и всыпала туда порошок из коры хинного дерева. Она не была уверена, какая кора будет эффективнее, но обе считались хорошим средством против лихорадки, так что она решила их чередовать.
Аиша подождала пять минут, помешивая, чтобы дать целебным качествам коры настояться, затем осторожно подняла голову Рейфа и поднесла носик чашки к его губам.
– Вы должны выпить это, – успокаивающе сказала она, когда Рэмси застонал и беспокойно помотал головой, почувствовав неприятный вкус отвара. – Это имбирный чай с мёдом и корой хинного дерева. Это поможет избавиться от лихорадки. – Казалось, Рейф понял и послушно выпил, глотая каждый раз так, словно ему было больно.
Он осилил полчашки, затем в изнеможении откинулся назад.
Аиша подоткнула одеяла вокруг него и вернулась к осмотру припасов, которые принёс Хиггинс. Там был и медицинский справочник, несомненно, принадлежащий капитану.
Она полистала книгу в поисках совета. "Опрыскайте комнату уксусом", – прочитала Аиша и незамедлительно выполнила эту рекомендацию.
В отличие от многих врачей, этот справочник рекомендовал обеспечить больному свежий воздух. Аиша согласилась с этим; у неё уже были открыты два иллюминатора. Воздух был тёплый, солёный, свежий и чистый; это не могло повредить Рейфу.
Так же врачи рекомендовали кровопускание на ранних стадиях некоторых лихорадок, но только при определенных условиях. Она скривилась. Аиша ненавидела кровопускания: доктор несколько раз пускал папе кровь, и у неё были плохие воспоминания об этом.
Но если она должна сделать это, если это поможет спасти его, она сделает… К счастью, признаки его лихорадки не соответствовали симптомам чумы, указанным в справочнике. Пока.
Девушка прочитала, что в некоторых случаях заболевшим чумой прикладывали жареный лук, пропитанный оливковым маслом, чтобы смягчить бубоны [17] [17] Бубоны – это был медицинский термин для опухолей в паху, на шее и подмышками, которые затем вскрываются пинцетом, чтобы выпустить гной.
[Закрыть]. В книге не говорилось, помогает ли это, а лишь только то, что это должно быть сделано другими людьми. Выживали они после этого или нет? Всё же, раз это было написано в книге, то врач, должно быть, думал, что это стоит записать…
Аиша сглотнула. Что ж, очень хорошо, она сделает это, если образуются бубоны. Бритва Рейфа достаточно остра, чтобы вскрыть что угодно.
Врачи не пробовали сделать это с мамой и папой, возможно, если бы сделали…
«Надеяться на лучшее», – напомнила себе Аиша. Пока бубонов не было. А тем временем она будет пытаться побороть его лихорадку.
Через час он перестал дрожать и скинул с себя всё, чем она его укрыла, слабо ёрзая и ворочаясь.
– Жарко… жарко… – задыхался он. – Воды…
Аиша начала осторожно обтирать его тело губкой, смоченной в воде с уксусом, нанося прохладную, терпкую влагу на его широкую грудь и живот, затем омыла его руки и ноги.
Она старалась не глазеть на его тело, но ничего не могла с собой поделать. Его грудь была широкой и твёрдой, поднимающейся и опадающей в прерывистом, неравномерном дыхании. Аиша гладила его влажную кожу, желая, чтобы его сила вернулась. Мощные сплетения мышц, сейчас расслабленные, так как он был без сознания, дёргались всякий раз, когда она проводила по ним губкой.
Он был богатым человеком, и всё же у него не было ни унции жира. Он состоял лишь из костей и мышц. Было ли это хорошо или нет? Она не знала. Почему-то ей казалось, что более полный человек мог бы лучше справиться с лихорадкой.
Аиша подняла его руки и обмыла водой с уксусом, снова ощупывая на предмет опухолей, но их не было.
Она обтирала тело Рейфа, продвигаясь вниз, следуя за клином волос, который сужался к пупку, разделяя его живот пополам, и затем исчезал в волосах, растущих у него в паху. Его мужские органы были мягкими, девушка обрызгала их прохладной водой и осторожно ощупала промежность в поисках бубонов. Ничего.
Аиша взглянула на его лицо и увидела, что его глаза были открытыми и наблюдали за ней. Она почувствовала прилив надежды.
– Ничего нет, никаких опухолей, – сказала ему девушка. – Не о чем волноваться. Скоро вы выздоровеете. А сейчас нужно поспать.
Рейф не издал ни звука и не подал никакого знака, что понял её, тут только она поняла, что его взгляд был пустым и невидящим, в нём плескалась только лихорадка.
Аиша обмыла губкой его длинные мускулистые ноги, покрытые редкими волосами. Он беспокойно двигал ими под её руками и начал мотать головой из стороны в сторону. Его большие кулаки сжимались и разжимались.
Она дала ему ещё немного чая с ивовой корой, и Рейф снова успокоился.
Смачивая губкой его большое, горячее, беспокойное тело, Аиша подумала, что даже если бы она никогда не встречала раньше этого мужчину, то всё равно бы поняла, что он воин. Он был весь покрыт шрамами.
Он пережил несколько жутких, опасных для жизни ран. Длинный белёсый и глубокий шрам со сморщившимися краями тянулся прямо из-под левой руки направо, через его ребра; глубокий порез от клинка, предположила она. Чудо, что Рейф выжил.
Ещё у него была маленькая круглая метка на плече и точно такая на спине, судя по всему, это был след от сквозного пулевого ранения. Ещё одно чудо.
Она видела шрамы на его челюсти, а, приглаживая его влажные волосы, девушка нашла ещё один шрам возле виска. Несколько маленьких шрамов были совсем свежими, это дядя Гади и его друзья постарались, подумала Аиша виновато.
Она закончила протирать его и отступила на шаг. Такое количество шрамов могло сделать уродливым кого угодно, а Рэмси выглядел красивым.
Но прямо сейчас Рейф был слабее, чем её котёнок.
Глаза Аиши наполнились слезами. Она смахнула их. «Надейся на лучшее», – настойчиво напомнила она себе. – «Надейся на лучшее!»
Он снова посмотрел на неё, его ярко-голубые глаза, казалось, прожигали её насквозь.
Она встала на колени рядом с кроватью и пригладила его волосы назад, бормоча нежные слова утешения.
В течение дня Аиша неоднократно обмывала его, при каждом прикосновении мысленно подбадривая его и стараясь передать свою жизненную силу. Она поила его чаем из ивовой коры, из коры хинного дерева и ячменной водой, содержащей нечто, называемое селитровый спирт, о котором упоминалось в книге, и она по счастливому стечению обстоятельств оказалась в медицинском ящичке.
Рейф сбрасывал одеяла, ворочался, что-то бормотал и невнятно мямлил, а его температура поднималась всё выше и выше. Аиша обтирала его губкой с водой и уксусом или укрывала прохладными влажными простынями – они, кажется, успокаивали его – но затем внезапно он снова начинал дрожать, его тело скручивали судороги, и она опять приносила тёплые одеяла и закутывала ими Рейфа.
И всё это время Аиша молилась.
На протяжении дня Хиггинс несколько раз возвращался, чтобы узнать о состоянии пациента, принести горячей воды и узнать, не нужно ли им ещё чего-нибудь.
Он принёс Аише еду, и хотя она была не голодна, Хиггинс, стоя под дверью, сумел её уговорить поесть, чтобы восстановить силы. Аиша решила, что он прав, и поела. Но вкуса она так и не почувствовала.
Чуть позже Хиггинс принёс все вещи Аиши.
– Миссис Феррис волнуется из-за заразы, – сказал он, – И не хочет, чтобы ваши вещи или котёнок находились в её каюте.
Преподобный и миссис Пэйн присматривают за кошечкой. И молятся за мистера Рэмси. И за Аишу.
Наступила ночь, но лихорадка не проходила. Вместо этого жар усилился, несмотря на все её старания.
Через иллюминатор она могла видеть серп луны, висящей низко в небе. Она сияла и над Каиром, напомнила себе Аиша. Как они там поживают? Она скучала по Лейле, ей не хватало её мудрости и жизненного опыта. Лейла точно знала бы, правильно Аиша действует или нет.
А вот Аиша этого не знала. Весь день она поила Рэмси отварами, но казалось, ему становится только хуже. Девушка чувствовала себя совершенно беспомощной и была очень напугана. Что, если она не сможет вылечить Рейфа, и он умрёт?
Сможет ли она это пережить? Аиша только нашла его…
Он отчаянно дрожал.
– Холодно… холодно… – бормотал он.
Она укрыла его всеми одеялами, какие только были в каюте. Иллюминаторы были открыты, но воздух снаружи был тёплым. У неё больше не было идей, как ещё его согреть. Кроме одной.
Аиша разделась до сорочки, взобралась на кровать и нырнула под одеяла, прижавшись к нему. Господи, Рейф был горячим, как печка, и всё равно дрожал и бормотал:
– Холодно, холодно.
Аиша обняла его тело, словно заключив в защитный кокон и желая передать ему своё здоровье и свою силу. Она положила ладонь на его обнажённую грудь, прямо возле сердца. Она решила, что так сможет ночью почувствовать любое изменение в его самочувствии.
Она лежала, вытянувшись вдоль него, и прислушивалась к его сердцебиению, надеясь, что оно успокоится и станет ровным. Она не позволит Рейфу умереть, не позволит. Аиша мысленно повторяла это снова и снова. Девушка не была уверена, молилась она перед сном или нет.
Изнурённая и напуганная, просыпаясь при малейшем его движении, она то бодрствовала, то снова погружалась в сон.
* * *
Второй день был хуже. Жар усилился, Рейф ослабел и стал измождённым и беспокойным. Она поила его попеременно то отваром из ивовой коры, то из коры хинного дерева. В перерывах между отварами Аиша давала ему ячменную воду с мёдом, обтирала влажной губкой или укутывала одеялами, в зависимости от того, жаловался ли он на холод или на жару.
По дюжине раз за день она ощупывала его на предмет бубонов и каждый раз с облегчением вздыхала.
Что бы это ни было, по крайней мере, это не было чумой. Пока. А ещё весь день Аиша слушала, что он говорит.
Он почти безостановочно издавал какие-то звуки: крики или же бормотал в бреду. Рейф замолкал только на те короткие промежутки времени, пока спал. Или был без сознания.
Но Аиша начала бояться этих тихих периодов. Они её жутко пугали.
По крайней мере, когда разговаривал, он был жив, даже если его слова были бессмысленными.
В периоды тишины Аиша склонялась над ним, наблюдая за каждым вздохом, готовая ухватиться за него, если он будет умирать. Она понятия не имела, что будет делать, если это случится, но она должна будет заставить его жить.
– Вам бы лучше просто поспать, – говорила она Рейфу в периоды затишья. – Умереть – это плохая идея.
Или:
– Вы обещали моей бабушке, что привезёте меня к ней: вы сказали, что никогда не нарушаете обещаний, так что, чёрт возьми, не нарушайте и это!
Но большую часть времени Аиша тихонько повторяла:
– Дыши… Дыши… Дыши. – И вдыхала каждый вдох вместе с ним, словно помогая ему.
Иногда, когда Рейф говорил, она узнавала кое-что о нём. Конечно, многое из того, что он говорил, не имело смысла. А что-то было важным. Он вновь переживал некоторые фрагменты своей жизни. Девушка поняла, что Рейф считал, будто снова находится на войне, она слышала, как он бормочет несвязные приказы вперемежку с рассуждениями, а потом он вдруг выкрикивал какие-то предостережения. Иногда его руки молотили вокруг или сжимались в кулаки, как будто он дрался.
Аиша сворачивалась рядом с ним на кровати, гладила его лицо и шептала слова успокоения. А потом она снова спала рядом с ним, прижав ладонь к его сердцу.
* * *
На третий день стало ещё хуже.
Сменив простыни, Аиша уставилась на его обнажённое тело, распростёртое на кровати. Мускулы, которые она гладила в первый день, теперь выглядели какими-то… более тонкими. Они сжались? Она не знала, могло ли это произойти на самом деле, но решила, что они именно сжались.
Могло ли такое большое, сильное тело так иссохнуть? Всего за два дня? Или это игра её воображения?
Девушка ощупала его в поисках бубонов и снова ничего не нашла.
Рейф тихо лежал, по-прежнему охваченный жаром, его дыхание было хриплым и неравномерным, каждый вдох и выдох сопровождался звуками, напоминавшими работу кузнечных мехов.
За весь день он не сказал ни слова. Теперь она скучала по безумному бессвязному бреду, который так беспокоил её раньше.
Аиша сама разговаривала с ним, приказывала ему жить, заверяла, что ему становится лучше, и ругала его за то, что он совсем не борется с лихорадкой.
– Ты не умрёшь, Рейф, слышишь? Я запрещаю тебе делать это! Ты выздоровеешь, – говорила она, сердито смахивая со щеки непрошенную слезу. – Нужно быть более жизнелюбивым!
Аиша отослала свою еду назад нетронутой, игнорируя уговоры Хиггинса. Она не могла есть, когда он лежал такой тихий и неподвижный. Её бы стошнило.
Девушка поила его лекарственным чаем с ячменной водой для восстановления сил, и Рейф глотал это питьё, но с трудом. Его бессилье пугала её.
Напоив его вечерней порцией ивового чая и скользнув в постель рядом, она отчаянно помолилась, чтобы Господь сохранил жизнь Рейфу. Аиша лежала, прижавшись к нему и держа руку на его сердце, ловила каждый хриплый вдох и выдох. Она была слишком напугана, чтобы спать.
Но в предрассветный час его сердцебиение и размеренное дыхание помимо воли ненадолго убаюкали её.
А когда наступил рассвет, Аиша проснулась от холода.
Она резко села на постели с криком "Не-е-ет!".
И тут Рейф пошевелился.
Аиша удивлённо моргнула. Её сорочка была мокрой.
Ей стало холодно, потому что её сорочка промокла, и бриз, проникавший через открытый иллюминатор, охлаждал её.
А сорочка промокла потому, что Рейф был мокрым. Он потел. Аиша потрогала его лоб. Он был прохладным.
О Господи, Рейф нормально спал, его дыхание было глубоким и ровным. Она прижала ладонь к его сердцу и почувствовала сильное и устойчивое сердцебиение.
Жар спал. По её щекам хлынули слёзы. Он будет жить. Лихорадка отступила.
