Текст книги ""Тонкая линия. Осколки судеб"."

Автор книги: Анна Архипова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 20 страниц)

В голове что-то щелкало, больно отдаваясь в висках: ВСПОМНИ, ВСПОМНИ, ВСПОМНИ!..

– Как мое имя? – попытался он найти какую-нибудь зацепку. – Ведь мое имя записано в документах?

– Да, безусловно. Ваше имя, – доктор покосился на бланк, – Бенджамин Хойл.

Он напрягся, ожидая отклика на озвученное имя, но… ничего.

Имя совершенно никак не отозвалось в его разуме.

– Согласно документам, вы военнослужащий, были тяжело ранены во время военной операции на Ближнем Востоке.

– Ближний Восток? – переспросил он. – А в какой стране сейчас я?

– Почему вы об этом спрашиваете? – приподнял брови доктор.

– Вы говорите по-английски с акцентом… Австралийский… нет, скорее новозеландский английский. Так где я?

Медик не мог сдержать удивленной улыбки:

– Вы очень наблюдательны. Все верно, вы сейчас в Новой Зеландии, в Окленде.

– Но у меня нет акцента. Значит, я родом не отсюда?

– По документам вы гражданин Новой Зеландии. Но если по долгу службы вы много путешествовали по миру, акцент мог стереться.

На лице больного отразилась потерянность, он никак не мог достучаться до самого себя.

– Не переживайте, если сразу ничего не смогли вспомнить, – очень деликатно промолвил доктор. – Вероятнее всего, понадобится какое-то время, прежде чем ваша память хотя бы фрагментарно начала восстанавливаться. Уверен, как только вы увидитесь с родней, то вам станет гораздо легче что-то вспомнить.

– Родней?

– Ваш младший брат – Роберт Хойл – он определил вас в эту клинику, и все это время оплачивал больничные счета, – пояснил доктор. – Он регулярно посещал вас все это время, надеялся на ваше выздоровление. Мы немедленно сообщим ему радостные вести и, думаю, он поспешит приехать. А пока вам поставят новую капельницу и… – он сделал еще несколько заметок в медицинской карте, прежде чем опустить ее обратно в ящик на стене, – и я назначу вам процедуры, восстанавливающие тонус мышц. Употреблять пищу вам пока нельзя, но пить воду можно в умеренных количествах. Есть какие-нибудь просьбы?

– Зеркало, – подумав, сказал пациент. – Дайте мне зеркало.

Медсестра вытащила из кармана униформы небольшое косметическое зеркало и поднесла к нему.

Это была последняя попытка пробудить воспоминания – может, если он увидит себя в отражении, то что-то шевельнется в глубинах его сознания? В отражении он разглядел физиономию, которая больше подходила бы мумифицированному трупу: череп, обтянутый тонкой кожей, ввалившиеся глаза, выступающие острые скулы, впавшие щеки. Чуть наклонив голову вперед, он увидел, что его голова тщательно обрита и слева по черепу тянется длинный шрам. Выглядел он отвратительно – и только. Никакого проблеска в памяти!

– Если еще что-то понадобится, вызывайте медсестру, – посоветовал доктор и покинул палату.

Прошло несколько дней.

За это время больной стал чувствовать себя значительно лучше, постепенно возвращая себе контроль над телом. Чувствительность вернулась в руки и постепенно восстанавливалась в ногах – конечно, ни ходить, ни хотя бы встать на ноги, он не мог, но было очевидно, что полное восстановление это вопрос времени. Он это знал и без консультаций доктора – просто чувствовал это. Эти дни он изучал свое тело, разыскивая подсказки о своем прошлом: все тело покрывали шрамы, большие и маленькие, одни от порезов, другие от пуль. Похоже, ему действительно в прошлой жизни приходилось воевать.

Роберт Хойл появился на пороге его палаты на четвертый день его пробуждения.

В палате появился высокий, статный мужчина, в движениях которого угадывалась военная выправка. Темные, коротко стриженные волосы, щетина на лице, из-за которой он выглядит на тридцать лет, хотя, вероятно, ему не больше двадцати пяти. Он был красив настоящей брутальной мужской красотой. Взгляд каре-зеленых глаз был чересчур цепким для обычного человека, так смотрят ищейки, сотрудники спецслужб.

– Я уж и не верил, что ты очнешься, брат! Как я рад, что ты смог прийти в себя, – произнес Роберт Хойл явно на публику, так как в палате находился доктор.

Больной взирал на него и ощущал разочарование: его надежды хоть что-то вспомнить с приездом брата, потерпели крах.

– Ты – Роберт Хойл? Мой брат? – спросил он.

– Кто же еще? – улыбнулся тот широкой голливудской улыбкой.

«Лжет», – появилась четкая и бескомпромиссная мысль у больного.

– Меня известили, что ты потерял память, – продолжал Роберт. – Не могу передать, насколько это меня огорчило!

– Ранение, конечно, повлекло амнезию, но нельзя терять надежду на возвращение памяти… Когда-нибудь… Возможно, она вернется, – поспешил вставить доктор.

– Когда вы поставите Бена на ноги?

– Восстановительная терапия займет не меньше двух-трех месяцев.

Роберт помолчал, обдумывая полученную информацию, затем вежливо попросил оставить его наедине с братом. Доктор, не подозревая ничего дурного, вышел. «Братья» вперились друг в друга испытующими взорами. Пациент напряженно гадал: кто этот мужчина, выдающий себя за его брата? Он говорит на английском с легким гарвардским акцентом – так говорят, когда не хотят слишком выделяться среди обычных носителей языка и, в тоже время, желают подчеркнуть свою образованность. Возможно, английский вообще не его родной язык.

– Ты мне не брат, – первым заговорил пациент.

– Откуда знаешь?

– Просто знаю.

Гость весело усмехнулся, признавая его правоту:

– Так и есть, я тебе не брат. Видно, хоть память у тебя отшибло, но нюх не пропал.

Больной прищурил глаза, пытаясь разгадать его намерения:

– Кто ты?

– Я тот, кто вытащил твою раненую задницу из-под развалин. Ты был при смерти, с тремя пулевыми ранениями: два в груди, одно в твоей шибко умной голове. Чудом ты не сыграл в ящик, прежде чем мне удалось доставить тебя ко врачу.

– Мы с тобой вместе воевали?

– Может быть и так, – неопределенно проговорил «брат».

– Не увиливай!

– Эй! Не указывай мне тут! Ты не в том положении, чтобы командовать, – прикрикнул Роберт на него. – Мог бы сказать мне «спасибо» за то, что я все это время оплачивал больничные счета. А они, позволь заметить, не маленькие! Я мог бросить тебя в какой-нибудь занюханной дыре, где за тобой ухаживали бы вшивые аборигены и вокруг кишели насекомые и крысы. Но я привез тебя сюда, в Новую Зеландию, где ты находился в безопасности и получал нужный уход, – он ушел к креслу, сел, закинув ногу на ногу, и требовательно сказал: – Так что, я жду благодарности. Давай!

Пациент не знал, дать ли волю иронии или же воспринять его слова серьезно.

В итоге, он выбрал второе:

– Хорошо. Спасибо тебе, кто бы ты ни был.

Гость расплылся в довольной улыбке, словно чеширский кот.

– Меня зовут Кир, – соизволил он объясниться. – И я твой лучший друг.

«Лжет?..» – подумал больной, но не смог распознать до конца его эмоции.

Он решил задать главный вопрос:

– Кто я такой?

– Профессиональный военный наемник. Как и я, – Кир легким движением руки указал на себя.

– Я ничего не помню из прошлого…

Гость, проигнорировав его последнее высказывание, достал сигареты и, наплевав на правила, закурил. Некоторое время он курил и молчал, словно вел с самим собой внутренний диалог. О чем бы он там не размышлял, но его лицо становилось все более мрачным. Потом он требовательно обратился к пациенту:

– Посмотри на меня внимательно. На мое лицо. Видишь что-нибудь необычное?

Зеленоглазый мужчина несколько мгновений разглядывал визитера.

– Нет, не вижу.

– Несколько лет назад ты при помощи ножа оставил на моем лбу весьма оскорбительную надпись. И запретил мне делать операцию, чтобы удалить ее. Ты сказал: уберешь ее, когда получишь мое разрешение или убьешь меня.

– Так это ты стрелял в меня? – спросил больной. – Поэтому ты убрал надпись?

– Увы, нет. Подстрелил тебя не я… Ирония судьбы, не иначе, эта твоя амнезия! – раздраженно произнес Кир, затягиваясь табачным дымом. – Что мне с тобой делать, если память к тебе никогда не вернется? Эти два года я ждал твоего пробуждения, чтобы ткнуть твою самодовольную рожу в тот факт, что ты облажался – и едва не подох. Сколько раз я рисовал в воображении сцену, когда я прихожу без чертовой надписи на лбу к тебе, и ты ни черта не можешь мне возразить, потому что я тебя уделал! Но, черт побери, ты мне испортил все удовольствие…

– Будь добр, разъясни, что ты имеешь в виду! – потребовал больной.

Тот пренебрежительно отмахнулся от его слов, встал с кресла, растоптал сигарету и вытащил пистолет. В два шага оказавшись подле больничной койки, Кир сунул оружие под нос пациента. Тот, сжав губы в тонкую линию, однако не выказывая страха, пристально взглянул сначала на руку с пистолетом, потом на Кира.

– Убьешь меня? – спросил он прямо.

– Подумываю об этом, – столь же прямо ответил гость.

– За что?..

– Потому что очень хочется, как тебе такой мотив?

Прошла, кажется, вечность, прежде чем Кир опустил пистолет.

– Останься в тебе хоть что-то от того – прежнего тебя! – ты бы уже выхватил у меня пистолет и держал меня за глотку… Неужто тот, НАСТОЩИЙ ТЫ, исчез, оказался стерт? Срань господня!.. – он горящим взглядом уставился на больного. – Скажи мне, каково это – лишиться личности? Лишиться того, что делало тебя тобой?

Его собеседник несколько раз моргнул, словно не мог подобрать нужные слова.

– Дерьмово, – только и выдавил он.

– Охотно верю… – насмешливо кивнул Кир. Он склонился к нему, словно хотел что-то разглядеть в глубине его глаз. – Ну и куда же оно подевалось?..

– Подевалось что?

– Твое колдовство! Где оно теперь? Или, раз твоя личность стерта, то вместе с ней исчезла и твоя исключительность? Кто ты теперь без своего прошлого?.. Знаешь, что я думаю? – в руках Кира сверкнуло лезвие ножа. – Убивать тебя не имеет смысла. Я столько усилий вбухал в твое спасение! Но, возможно, имеет смысл вернуть другой должок – оставить на твоем личике узоры, как напоминание обо мне!

Он схватил больного за горло и, удерживая таким образом, поднес нож к его лбу.

– Что бы такого мне написать, а? Может быть «гребанный придурок»?.. Нет, слишком длинно! Знаю! «Лузер» – отлично подойдет, как раз поместится на твой лоб!

Зеленоглазый мужчина схватил его за руки, пытаясь помешать, но ему не хватило сил, чтобы хотя бы на миллиметр сдвинуть Кира. Его неспособность постоять за себя, его жалкие попытки оттолкнуть противника вызвали у Кира хищную ухмылку. Он не стал резать своего «брата», вопреки своему утверждению. Отпрянув назад, Кир, разочарованно качая головой, заключил:

– Трудно поверить, но прежний ты, видимо, и вправду умер. Если б внутри тебя еще тлели угольки памяти – ты бы вспомнил, как блокировать мое нападение, – он неторопливо спрятал нож, затем окинул больного презрительным взглядом: – Посмотри на себя! Ты слаб, ты жалок! Настолько жалок, что нападать на тебя становится ниже моего достоинства… Хрен с тобой, живи!.. – Кир направился к двери, возле которой остановился и добавил. – Если когда-нибудь ты вспомнишь, кто ты и кем ты был, то сам найдешь меня.

Он открыл дверь, собираясь выйти.

– Постой! – окликнул его пациент.

Кир вопросительно оглянулся.

– Бенджамин Хойл это ведь не мое настоящее имя? – визитер промолчал, что тот трактовал как утвердительный ответ. – Как меня на самом деле зовут?

Однако Кир саркастично рассмеялся:

– О нет, это будет слишком просто! Раз уж ПРЕЖНИЙ ТЫ сгинул в небытие – то теперь тебе придется жить совсем другой жизнью, и звать тебя в этой жизни будут Бенджамин Хойл, – уже выходя, он прибавил: – И, еще кое-что. Наверное, я слишком сентиментален, но я оплачу твой курс реабилитации. Не хочу, чтобы тебя вышвырнули на улицу калекой. Здоровья тебе, Бенни! Счастливо оставаться…

Дверь за ним захлопнулась.

Пациент по имени Бенджамин Хойл крайне раздраженно откинулся на подушку и прикрыл глаза.

– Кто я, черт возьми? Кто?…

Но сколько бы он задавался этим вопросом, ответа не находил.

– Кто я?…

Больше Кир не появлялся в больнице. Однако, как и обещал, он исправно оплачивал больничные счета. Благодаря ему тот, кого отныне звали Бен, быстро восстанавливался: он заново научился ходить, мышцы его тела, атрофировавшиеся за два года пребывания в коматозном состоянии, снова налились жизненной силой. Доктора нахваливали организм Бена – природа одарила его просто железным здоровьем, поэтому выздоровление шло вперед семимильными шагами.

Единственное, что Бен не мог никак себе вернуть это его память. Его мозг был совсем как чистый лист! Стерлись не только воспоминания, но и приобретенные в прошлой жизни рефлексы. Едва ли не каждый день зеленоглазый мужчина пытался вспомнить какое-нибудь движение, которое должен знать профессиональный военный. Он надеялся, что, даже если воспоминания стерлись, то на более примитивном уровне, возможно, какие-то заученные реакции сохранились – но его попытки пробудить рефлексы раз за разом терпели фиаско.

Он, в конце концов, вынужден был признать: тот, кем он был раньше, безвозвратно исчез.

В день выписки Бен облачился в поношенную одежду и обувь, которую ему достала медсестра в местном приюте для бездомных. Натянув джинсы, футболку и холщевую куртку, он выписался из больницы, имея на руках только документы, которые ему выдала больничная администрация. У него совсем не было денег, не было другой одежды и он представления не имел, что делать дальше. Впрочем, напоследок сердобольная медсестра посоветовала ему обратиться в тот самый приют:

– Приют для бездомных находится при церкви Святого Доминика тут, неподалеку. Там кормят, дают ночлег и, если ведешь себя примерно, помогают с работой, – напутствовала она Бена. – Придешь туда, найди отца Джерома. Я знаю его очень хорошо, он добрый христианин! Он не оставит тебя без помощи.

Делать нечего, Бен отправился искать ту самую церковь.

Территория церкви смотрелась оазисом на улице, застроенной незамысловатыми многоэтажными домами. За оградой, отделявшей владения церкви от улицы, буйным цвели клумбы, зеленели кусты с ягодами и плодовые деревьея; тут же, на грядках можно было увидеть лук, листья салата и морковь. Обойдя вокруг здания церкви, Бен нашел пристройку, над входом в которую висела табличка: «Благотворительная столовая».

Войдя внутрь, он оказался в просторном помещении: здесь всюду были расставлены столы, а у стены, на стойке раздачи, можно было увидеть кастрюли с едой и подносы. Как раз было время обеда, у раздачи выстроилась очередь из бродяг и бездомных. Два сотрудника церкви – молодые прыщавые пареньки в фартуках – раскладывали еду по тарелкам и вручали их нуждающимся. Бен занял очередь. Видно, большинство посетителей столовой, являлись давними обитателями этого места, так как Бен сразу же привлек внимания одного паренька:

– Вы в первый раз у нас? Как вас зовут?

Ему не хотелось произносить свое имя, но он заставил себя:

– Бен… Меня зовут Бен.

– Добро пожаловать в церковь Святого Доминика, Бен! – жизнерадостно улыбнулся ему сотрудник. – Сегодня у нас грибной суп и гамбургеры. Угощайтесь!

На поднос Бену поставили тарелки с супом и гамбургером.

– Благодарю… – он замялся, не зная, уместно ли сейчас задавать вопросы. – Скажите, отец Джером тут?

– Отец Джером? Да, тут. Зачем он вам нужен?

– В госпитале мне сказали, что, если мне некуда будет идти, обратиться сюда, к отцу Джерому.

– Я позову его, – кивнул, не снижая градуса позитива, пообещал паренек. – А вы пообедайте пока.

Бен сел за один из столов и принялся за еду – на вкус она оказалась весьма неплоха. Бен как раз приканчивал бургер, когда к столу подошел невысокий, сухощавого телосложения пожилой мужчина, облаченный в церковную рясу. Лицо старика, испещренное морщинами, светилось добротой, а в его глазах читалось бесконечное снисхождение и терпение. И хотя священник еще не сказал ни слова, Бен почувствовал, что может всецело ему довериться.

– Я – отец Джером,– мягким, почти певучим голосом представился старик.

– Бен Хойл, – зеленоглазый мужчина поспешно встал из-за стола и пожал ему руку.

– Мне сказали, что вас направили к нам из госпиталя? – поинтересовался священник, присаживаясь на его стол.

– Все верно.

– Так чем я могу вам помочь?

Бен рассказал ему свою историю, умолчав, правда о сцене, произошедшей между ним и «братом» в палате.

– Нелегко, полагаю, лишиться всего, что делало тебя тем, кто ты есть! – вздохнул отец Джером сочувственно. – Конечно, оставайся у нас! Ты получишь в нашем приходе всю необходимую помощь: у тебя всегда будет горячая еда, ночлег и я договорюсь, чтобы тебе дали работу. Что ты умеешь делать?..

Этот вопрос поставил Бена в тупик, и отец Джером спохватился:

– Прости, я как-то не сообразил, что ты и этого не помнишь… Ну да ладно, подыщем тебе такую работу, которую можно выполнять, не имея никаких особых навыков. Ты ведь не боишься физического труда?

– Нет.

– Значит, считай, сможешь зарабатывать на жизнь.

– Спасибо вам, – смущенно пробормотал Бен. – Не знаю, как вас благодарить…

Зеленоглазый мужчина сказал это совершенно искренне, растроганный участием старика в его судьбе. Ведь отец Джером совершенно его не знает, Бен для него чужой человек, однако священник с такой готовностью приходит на помощь! Благодаря отцу Джерому ему не грозит ночевать на улице и голодать. А тяжелого труда Бен действительно не боялся. Если он ничего не помнит и ничего не умеет – то выбора нет, придется браться за любую работу, даже самую грязную и тяжелую.

– Это мой долг – помогать людям. Помогать с божьей помощью, конечно! – тепло улыбнулся священник. – Бог тебя привел сюда, сын мой, значит, он хотел, чтобы ты нашел помощь. Ни одна дорога в жизни не выбирается случайно, на все воля божья – и твоя дорога привела тебя в наш приход. Значит, так и должно быть. Оставайся здесь и чувствуй себя как дома, Бен!..

_____________________

К О Н Е Ц

______________________