Текст книги ""Тонкая линия. Осколки судеб"."

Автор книги: Анна Архипова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

«Малец успел кому-то позвонить, – продолжал рассуждать педофил. – Если сюда едет полиция, то мне следует поторопиться!»

Канако окинул комнату задумчивым взглядом: все вокруг было забрызгано кровью, в том числе его собственной. Если он все бросит тут в таком виде, то у полиции окажется его биоматериал – кровь, волосы, кусочки содранной кожи. Если полиция начнет проверять больницы, они без труда выйдут на его след. Придется сжечь здесь все, чтобы уничтожить улики. Но что делать с отцом мальчика? Добить его и сжечь вместе с домом?

«Нет, плохая идея! – возразил сам себе Канако. – Как только пепелище обследуют и найдут труп, полиция встанет на уши из-за убийства! Слишком много шума поднимется…. Нет, надо действовать умнее. Если у полиции не будет тел, то не будет прямых доказательств преступления. Если я спрячу машину и подожгу дом, то полицейские могут даже решить, что пожар устроил сам постоялец и сбежал побыстрее из префектуры, чтобы не оказаться обвиненным в причинении ущерба. Если отца и сына не найдут в пределах префектуры, полицейским придется передать дело в ту префектуру, откуда они родом, и, глядишь, дело само собой затеряется между департаментами и про них все забудут… Да, именно так я и поступлю!»

Отыскав полотенце, Канако перевязал себе рану на бедре и принялся за дело. Взвалив раненного мужчину на плечо, он отнес его в фургон и тоже закинул в кузов, предварительно стянув ему руки пластиковой стяжкой, на случай если тот очнется. Из фургона Канако захватил канистру с бензином. Он залил бензином комнату и коридор в доме и подъездную площадку, откуда предварительно отогнал машину жертвы. Чиркнула спичка и в один миг бензин вспыхнул ярким пламенем, огонь побежал к дому, взобрался по ступенькам и проник внутрь. В окнах летнего домика появилось огненное зарево.

Он сел в автомобиль Юки и поспешил отъехать от пылающего дома.

Далеко ехать не пришлось, благо дом находился недалеко от пролива. В пустынном месте, под мостом, Канако вылез из машины и столкнул ее с откоса в воду. Убедившись, что автомобиль полностью скрылся в мутной воде пролива, Канако захромал прочь. Осталось окольными путями вернуться к фургону и отогнать его к лодочному сараю, где Канако прятал похищенных детей.

У него почти не осталось сил, он с трудом двигался. В фургоне он хранил обезболивающие таблетки и, забравшись за руль, он проглотил сразу штук пять. Только дождавшись, когда они подействуют, он завел мотор и тронул фургон с места. По дороге ему пришлось несколько раз останавливаться, потому что в глазах темнело. Канако проклинал все на свете и уже не надеялся, что ему удастся доехать до лодочного сарая без проблем.

Но все обошлось: он все же добрался до своего укрытия.

Дверцы фургона он открывал, вооружившись на всякий случай электрошокером – вдруг отец парнишки очнулся? Но тот все так же лежал без чувств. А вот мальчик пришел в себя и сидел рядом с телом родителя, держа его за руку. Канако без особых проблем перенес в сарай сначала мальчишку, затем его отца. Закрыв их в камере с толстыми железобетонными стенами, которые надежно поглощали все звуки, педофил, пошатываясь, пошел обратно к фургону. У него не осталось сил добить мужчину, и уж тем более не было желания прикасаться к мальчику.

«Мне нужно в больницу! Иначе, того и гляди, я сыграю в ящик! – думал он, с кряхтением забираясь на водительское сидение фургона. – Вот подлатают меня, и тогда наведаюсь к ним. Если к тому времени мужик не помрет сам, ему же будет хуже!»

_____________________

* Зелень яркой листвы… Роз красота

В каплях чистой росы… И все это для нас…

Явлен мир волшебством, как же жить хорошо!

** По лазури небес плывут облака,

Дней божественный блеск, ночей темнота…

Явлен мир волшебством, как же жить хорошо!

*** Цвета радуги, так красивы в небе,

Также на лицах людей, проходящих мимо.

Я вижу друзей, пожимающих друг другу руки, спрашивающих: “Как дела?”

На самом деле они говорят: “Я люблю тебя!”

____________________

20

Коеси вошел в свой гостиничный номер и телохранители аккуратно прикрыли двери, позволив хозяину остаться в одиночестве. Акутагава развязал узел галстука и расстегнул верхние пуговицы рубашки, освобождая шею. Сняв пиджак, он бросил его на спинку дивана, после чего направился к бару. Налив себе виски, мужчина подошел к окну и замер там, взирая на огни города, расстилающиеся внизу.

Он пригубил виски, но почти не почувствовал вкуса спиртного. Не потому что напиток был не качественным – виски был превосходным! – а потому что все краски и ощущения в мире поблекли перед болью, которая разрывала его грудь изнутри. Его терзала такая мука, что хотелось кричать что есть силы, крушить все вокруг, а еще лучше… еще лучше…

Акутагава подошел к дивану, опустился на него, сделал еще глоток виски и отставил стакан. Затем он отстегнул от ноги кобуру с пистолетом. Акутагава так и не отказался от привычки, которую завел после нападения Ива, и повсюду носил оружие. Вытащив пистолет, мужчина снял его с предохранителя и уставился на него остекленевшим взором.

Он знал, что когда-нибудь это сделает.

Покончит с собой.

Акутагава осознавал, что рано или поздно придет к такому финалу – ведь после смерти Юки жизнь для него превратилась в монотонную вереницу дней и ночей, лишенных смысла. Эти два года он медленно, неумолимо угасал: так же, как неумолимо замедляется автомобиль, прежде несшийся по трассе с космической скоростью, пока у него не закончилось топливо. В его душе, одна за другой, ломались опоры, которые прежде поддерживали крепость духа Акутагавы в тяжелые времена. Два года он разрушался изнутри, пока его душа не стала похожа на руины…

Никто не догадывался о том, что он испытывает на самом деле! Акутагава не умел страдать так, как страдают все остальные люди, он переживал свое горе молча, затолкав скорбь так глубоко в себя, как только мог. Ему хотелось кричать, но он молчал. Ему хотелось разрушать все вокруг, но он старательно выполнял привычные житейские ритуалы: посещал спортзал, завтракал, отправлялся на службу, возвращался домой, ужинал. Ему хотелось умереть, но он демонстрировал окружающим энтузиазм, добиваясь новых высот как в карьере, так и в личной жизни. Со стороны могло показаться, что Акутагава наслаждается жизнью – в то время как в нем самом росла безысходность.

За прошедшее со смерти Юки время, Акутагава несколько раз уже подходил к этой черте: доставал пистолет и держал его в руке, балансируя на тонкой линии, разделяющей жизнь и смерть. Это случалось в моменты, когда на него накатывала совсем уж непроглядная тоска по Юки – тоска настолько мучительная, что он терял контроль над собой. Всякий раз, задыхаясь от отчаяния, он хватался за пистолет, готовясь поднести его к виску и выстрелить… Но не стрелял. Доныне ему хватало самообладания сдерживать свои самоубийственные порывы. В Акутагаве слишком силен был инстинкт выживания; его психика сопротивлялась, инстинктивно боролась за жизнь! И он раз за разом откладывал пистолет в сторону, не зная, сможет ли он устоять против смертельного наваждения в следующий раз.

Телефон пискнул, уведомляя о полученном сообщении. Акутагава краем глаза посмотрел на экран и отложил телефон – это Мамоко прислала видеозапись с Хиной. Наверное, она хотела, чтобы он умилился над своей дочерью и перезвонил жене. Обычно Акутагаве хватало сил притворяться, что его интересует жена и дочь, но сегодня он не собирался уделять им внимание, ему хотелось побыть наедине со своим горем.

Впрочем, сообщение жены все же отвлекло его от разглядывания пистолета.

Акутагава отложил пистолет на столик и снова взял стакан.

Куда торопиться? Впереди еще вся ночь…

Иногда он вспоминал своего отца, Коеси Мэриэмона, и задавался вопросом: как тот пережил смерть своей жены? Ведь он любил ее больше жизни, в этом Акутагава не сомневался. Что помогло остаться на плаву, что удержало от суицидальных мыслей? Неужели любовь к нему, его сыну? Ребенок, в лице которого Мэриэмон видел черты своей единственной возлюбленной, дал своему отцу причину жить дальше, спас его?

«Мать, погибнув, оставила моему отцу меня, своего сына, – размышлял Акутагава горько. – А что осталось мне после Юки? Ничего, ничего…»

Прикончив виски, он поднялся, чтобы налить себе еще порцию и взять сигареты.

Закурив, Акутагава принялся бродить по гостиничному номеру. Разговор о Юки на сегодняшнем вечере взбудоражил его, растравил и без того надсадно ноющую рану! Но, с другой стороны, Акутагава сам, совершенно сознательно, завел о нем разговор! Да и приехал он сюда, в Кумамото, именно за тем, чтобы познакомиться с группой Силкэн Андерсен, воочию увидеть людей, с которыми Юки работал бок о бок. Почему ему пришла в голову эта мысль? Он и сам себе не мог толком объяснить, зачем так сделал.

Лучше бы он сюда не приезжал! Теперь Акутагава это осознал.

Лучше бы он держался подальше от всех этих людей, когда-то знавших Юки! Они говорили о Юки, о том, каким он был, какие поступки совершал… И Акутагава ощутил тошнотворный приступ смятения и скорби, который до физической боли скручивал ему все внутренности. Он отчетливо почувствовал, что Юки больше нет в этом мире. И все эти слова о нем, все рассказы, все воспоминания – не вернут его.

Он снова посмотрел на пистолет.

Потом отвернулся и, распахнув балконные двери, вышел наружу, вдыхая аромат опустившейся на землю ночи. Опершись руками на ограждения, Акутагава всматривался вдаль, туда, где во тьме огни города сливались со звездным небом. В воздухе пахло цветущей сакурой и горной свежестью, подобные ароматы так и подталкивали к романтической меланхолии. Мужчина подумал о том, что, должно быть, в такие моменты обычные люди ощущают единение со вселенной, с вечностью…

Но Акутагава не походил на прочих людей, он не чувствовал дыхания вечности в красоте природы, его оставляло равнодушных бескрайнее звездное небо и дурманящий аромат. Вечность он видел в глазах Юки. Пока Юки смотрел на него, Акутагава парил над обыденностью, над тщетой человеческого существования – у него вырастали крылья, позволяющие ему взлетать до райских сфер. Юки не стало – и Акутагава рухнул вниз, в бренный мир, в болото рутины, в серость будней, где каждый новый день был копией предыдущего. Что ждет его в будущем? Куда ему идти? И, самое главное, ради чего идти?

Акутагава так долго стоял на балконе, что потерял счет времени.

Он смотрел в ночь, и ощущал себя невероятно одиноким.

Ему уже однажды довелось жить с мыслью о том, что Юки мертв. Но тогда рядом были друзья – Тэкесима и Сугавара. Рядом был отец, который любил его своеобразно, но все же – любил. Рядом была матушка Фынцзу. Рядом был кто-то, кто искренне о нем беспокоился… И они все вместе вытаскивали его из объятий смерти, когда Акутагава попытался свести счеты с жизнью! А сейчас не осталось ни одного. Все мертвы.

Некому его остановить от фатального шага.

Никто не будет его спасать.

«А может это и к лучшему?» – мелькнула у Акутагавы горькая мысль.

Он закрыл глаза, прислушиваясь к заполночной тишине. Он отдал бы все богатства, чтобы только услышать в этой тишине голос Юки! Не важно, что тот сказал бы. Акутагава согласен был выслушать что угодно – упреки, обвинения, ругань – лишь бы Юки заговорил с ним. Лишь бы нарушилось это гробовое безмолвие…

Акутагаву не считал себя верующим человеком, обычно он не склонен предаваться размышлениям о душе и жизни после смерти. Его всегда целиком и полностью занимала жизнь земная, а думы о загробном мире он оставлял религиозным служителям. Однако сейчас Акутагава задумался о том, что ждет его по ту сторону: есть ли там хоть что-то подобное жизни или все заканчивается со смертью тела? И, если, по ту сторону человеческая душа продолжает свое существование – означает ли это, что он вновь встретит там Юки?..

Акутагава вернулся в гостиничный номер, сжимая в руке давно опустевший стакан. Плеснул еще виски и выпил, на этот раз быстро, залпом. Он не чувствовал опьянения, словно вливал в себя не алкоголь, а простую воду. На столике зажегся экран смартфона, извещая о входящем звонке. Акутагава не обратил на звонок никакого внимания, ему было наплевать, кто звонит.

Но телефон не умолчал, кто-то упорно пытался дозвониться ему.

Акутагава отставил стакан на барную стойку и подошел к журнальному столику. Не экране смартфона высвечивалось имя начальника его службы безопасности – по какой причине тот дозванивается ему посреди ночи? Впрочем, узнавать ответ на сей вопрос он не собирался. Акутагава наклонился и взял со стола пистолет, ощущая на ладони холодную, тяжелую рукоятку. Одну секунду он еще колебался, разрываясь между инстинктом самосохранения и желанием прекратить пытку под названием «жизнь».

Затем поднес оружие к голове и прижал дуло к своему виску.

В тот же миг раздался громкий стук.

Акутагава повернулся в сторону двери – кто-то что есть силы колотил в нее.

Против воли, он удивился: что такого могло произойти, что к нему столь бесцеремонно ломятся?

Держа пистолет в руке, он приблизился к двери и посмотрел в глазок. На пороге стоял его начальник службы безопасности в сопровождении нескольких телохранителей. Озадаченный еще больше, Акутагава распахнул двери и впился в них требовательным взглядом: что за срочное дело у них к нему?

– Простите за беспокойство, господин Коеси, – заговорил начальник службы безопасности виновато. – Я ни в коем случае не стал бы тревожить ваш покой, если бы…

– Если бы не – что? – приподнял брови Акутагава.

– Вашей встречи добиваются два человека: Асбаб Сокхоф и Силкэн Андерсен. Они приехали в гостиницу и настоятельно требуют аудиенции, отказываясь подождать до утра.

Коеси успел подумать о том, что, возможно, ученые так переполошились из-за вулкана. Вдруг они ошиблись в расчетах и на самом деле на Кумамото надвигается геологический катаклизм? Для чего им еще тревожить его в такое время и требовать безотлагательной встречи?

– Они попросили передать вам эти слова: «У нас есть информация о Юки Кимитаки и Никите», – прибавил начальник бодигардов.

В груди Акутагавы что-то оборвалось, ему показалось, что он ослышался:

– Что?.. Что вы сказали? – переспросил он с трудом.

Тот повторил свою фразу, а когда Акутагава покачнулся и едва не упал, обеспокоенно воскликнул:

– Вам плохо, господин Коеси?

Акутагава взял себя в руки, поборов сиюминутный шок:

– Приведите их ко мне!

Вертолет рассекал винтами ночь, мчась на всех парах к Китакюсю. В салоне военного вертолета сидел Акутагава, его начальник безопасности, а так же Асбаб и Силкэн. За их вертолетом следовали еще несколько вертушек, в которых летели телохранители Коеси. Вертолет был создан по новейшим разработкам и мог похвастаться отличной герметичностью – внутри был не слышен шум вертолетных пропеллеров и не чувствовалось перепадов атмосферного давления – позволяя пассажирам летающего транспорта вести разговоры не повышая голоса. Впрочем, достижение прогресса в данной ситуации только усугубляло напряжение, царившее в салоне. Акутагава смотрел на ученых в упор – за всю дорогу он не сказал им ни слова, а просто буравил их взглядом. И от этого Асбабу и Силкэн становилось так страшно, как не было страшно никогда в жизни.

Несмотря на опасения, которые он испытывали в отношении Коеси, Асбаб не жалел о принятом решении все рассказать ему. После того, как до них дозвонился Никита и сообщил о нападении, разве был у них выбор? Юки не оставил им адреса, по которому остановился и, когда связь с Никитой прервалась, Асбаб и Силкэн оказались в ситуации, когда они ничем не могли помочь своему другу.

Конечно, первым делом Асбаб попробовал перезвонить Юки.

Но телефон к тому времени уже был недоступен.

«С ними случилось что-то страшное, Силкэн! Кто-то напал на них! – горячился Асбаб, бегая по номеру и поспешно одеваясь. – А мы… Мы даже полицию не можем вызвать, потому что не знаем чертового адреса!»

Силкэн тоже поспешно натягивала на себя одежду:

«Что ты собрался делать?» – спросила она мужа.

«Единственное, что могу – расскажу все Коеси. Если кто и способен помочь Юки в такой ситуации, так только он!»

«А что если мы неправильно все поняли?» – возразила Силкэн.

«Ребенок позвонил к нам посреди ночи и сказал, Юки напали и теперь он валяется без чувств! Как это можно понять неправильно?»

«Никита всего лишь ребенок. Что, если он просто выразился не так? Может, он посмотрел какой-то боевик и что-то вообразил себе? Дети любят фантазировать».

«Сомневаюсь, что это фантазия Никиты! Все слишком подозрительно», – отверг ее доводы мулат.

Силкэн, подозревая, что муж не до конца понимает ее мотивов, в сердцах проговорила:

« Асбаб! Юки и мой друг тоже! Я беспокоюсь о нем не меньше твоего. Но пойми меня правильно, если на самом деле ничего страшного с Юки не приключилось, а мы с перепугу сейчас выдадим его Акутагаве, то подведем его! Ты думаешь, он отблагодарит нас за это?!»

Мулат подошел к ней и крепко сжал плечи жены:

«Силкэн, а если на них действительно напали? Если Никита не успел позвать на помощь никого, кроме нас? И что, если прямо в этом момент с ними происходит нечто ужасное? А мы с тобой тут рассуждаем! – он заглянул Силкэн прямо в глаза и спросил: – Акутагава любит его, я в этом уверен. Он не причинит Юки зла, если мы сейчас раскроем правду! Но если промолчим, а потом выяснится, что мы бросили друга в беде, сможем ли мы спокойно жить дальше?»

Силкэн, осознавая его нравственную правоту, вздохнула:

«Мы с тобой тоже страшно рискуем, Асбаб! Когда Коеси узнает, что мы помогали Юки прятаться от него…»

«В противном случае мы рискуем жизнью Юки и Никиты! – твердо сказал Асбаб. – Мы должны немедленно разыскать Коеси! Нельзя терять ни минуты».

Он крепко сжал руку жены и та ответила ему столь же крепким рукопожатием.

Почти бегом они покинули свой номер в отеле.

Добравшись на такси до «Вилла Парк Отеля», они, конечно же, не смогли сразу же подняться в номер Акутагавы. Дорогу им перегородили бодигарды, которые далеко не сразу смогли поверить в то, что у Асбаба и Силкэн серьезное дело к Акутагаве. Потом телохранители вызвали начальника службы безопасности Коеси, и уже ему Асбаб сказал те самые слова:

«Передайте Акутагаве Коеси, что у нас есть информация о Юки Кимитаки и Никите! Он поймет, о ком я говорю!»

Судя по вытянувшемуся лицу начальника безопасности, тот тоже понял, о ком идет речь – и больше не медлил ни секунды. Он тотчас начал вызывать Акутагаву по телефону, но его босс не брал трубку. Предположив, что хозяин крепко спит и не слышит мобильника, шеф бодигардов поспешил к номеру и принялся барабанить кулаками в дверь.

После этого Силкэн и Асбаба наконец проводили в номер Коеси. Тот не выглядел как только что пробудившийся человек; Коеси ходил по номеру, измеряя его шагами, и выглядел то ли до глубины души ошеломленным, то ли испуганным. Заметив в руке Акутагавы оружие, Силкэн непроизвольно схватила Асбаба за руку, стараясь спрятаться за его спину.

Акутагава, заметив ее испуг, спрятал пистолет за пояс.

«Вы. Двое. Говорите!» – отрывисто произнес он, словно с трудом мог выговаривать слова.

Асбаб сперва проглотил язык, настолько пугающим выглядел Коеси.

«Говори!» – повторил Акутагава, прищурившись на него.

«Когда наша группа приехала в Курокаву, мы с Силкэн встретили тут Юки. Точнее говоря, случайно наткнулись на него, – поспешно заговорил мулат.– Мы не знали, что его зовут Юки, он для нас был Мацу… Мы думали, он погиб в Колумбии…»

Коеси впился в него потемневшим взором:

«Юки жив и он здесь, в Курокаве?»

Этот вопрос несказанно удивил Асбаба, да и Силкэн тоже. С чего Коеси считать Юки мертвым? Из рассказа самого Юки они знали, что тот сбежал от Акутагавы, прихватив с собой Никиту и оставив любовнику прощальное письмо. История, безусловно, драматичная, но без смертельного исхода. Так почему Коеси так отреагировал на сообщение о Юки?..

Однако на долгие раздумья не было времени.

«Он не в Курокаве. Он забрал Никиту и уехал в Китакюсю, в аккурат перед вашим прибытием сюда», – пояснил мулат.

По лицу Коеси пробежала судорога, он не сумел совладать с эмоциями, и наружу прорвалось полыхавший внутри гнев:

«Адрес! Быстро!» – он произнес это так, что Асбаб невольно подался назад.

«В этом и проблема! У нас нет его адреса, есть только город и номер телефона! Юки не назвал нам своего адреса! С ними что-то случилось, что-то плохое… Кто-то напал на них. Нам позвонил Никита и успел сказать, что кто-то проник в дом и набросился на Юки, потом связь оборвалась…»

Асбаб не смог закончить свою мысль, потому что вокруг его шеи сомкнулись руки Акутагавы.

«Нет! Отпустите!» – закричала Силкэн в ужасе.

Она попыталась оттолкнуть Акутагаву от своего мужа, но бодигарды скрутили ей руки, оттащили в сторону и зажали рот. Асбаб, хоть и был выше Акутагавы, но не увлекался спортом и поэтому оказался физически слабее японца. Руки Коеси словно титановые тиски сдавили ему горло, отрезая от доступа к воздуху – мулат, хрипя, попытался высвободиться, но это было все равно, что попытаться сдвинуть с места скалу. Асбаб заглянул в глаза Акутагаве и увидел, что его зрачки так расширились, что почти полностью закрыли радужку глаз – тот себя совершенно не контролировал.

АСбаб уже решил, что ему конец, как внезапно Акутагава, скрипнув зубами, выпустил его из рук.

«Где твой телефон? Давай сюда!» – повелел он.

Асбаб, переводя дух, поспешил выполнить его приказ.

«Возьмите номер и вычислите, где находится телефон Юки в данный момент, – Коеси заговорил с начальником службы безопасности. – Свяжитесь с полицией Китакюсю, пусть высылают наряды в указанную местность. Запросите вертолеты у военных, я немедленно отправляюсь в Китакюсю. Вы, – он даже не посмотрел на Асбаба и Силкэн, просто махнул рукой в их сторону, – отправляетесь со мной. Ваша судьба решится, когда я выясню, где сейчас Юки и что с ним».

Бодигарды отпустили Силкэн и она поспешила обнять мужа.

«Мы хотели как лучше. Мы хотели помочь Юки! – Силкэн не могла сдержать слез. – Он был прав, когда назвал вас жестоким, беспринципным негодяем!»

Акутагава нахмурился и косо на нее глянул:

«Он так сказал?»

«Да, сказал!»

Странно, но ответ женщины совсем не задел Коеси:

«Тогда это точно Юки», – пробормотал тот.

Резким тоном он осведомился у подчиненных, что там с отслеживанием местоположения телефона Юки.

«Специалисты пока работают, – отрапортовал ему. – Еще несколько минут».

Акутагава сверился с часами, отмечая время.

«У вас есть несколько минут, чтобы рассказать мне все», – заявил он, обратившись к Асбабу и Силкэн.

Асбаб пересказал ему события, которые произошли с момента их прибытия в Японию: как они с Силкэн заметили Юки из окна ресторана, как тот сначала убежал от них, но затем вернулся и поведал друзьям свою историю. Акутагава слушал его, не прерывая вопросами и, казалось, уже больше ничему не удивляясь. Похоже, Коеси вернул себе самообладание и больше не собирался душить Асбаба в порыве ярости. По крайней мере, Асбаб хотел на это надеяться.

В номер вбежал один из бодигардов с докладом:

«Господин Коеси, удалось отследить последнее местоположение мобильного телефона. Сейчас телефон не доступен и мы можем указать только приблизительное местоположение радиусом в несколько километров».

«Выслали полицейских туда?»

«Да, по тревоге подняли все службы города, в том числе императорскую гвардию».

Другой бодигард сообщил, что вертолеты прибыли.

Асбаба и Силкэн вели к вертушкам под руки, хотя те не пытались сопротивляться.

Когда они уже были в салоне вертолета, пришел еще один доклад из Китакюсю: в обозначенном районе, где последний раз был зафиксирован сигнал телефона Юки, полыхал пожар в одном из частных домов. Это не могло быть совпадением. Даже Асбаб, не искушенный в дедуктивных играх, связал эти два события – нападение на Юки и пожар – воедино. Все, что было известно данный момент, приводило к закономерному вопросу: что пожарные найдут на пепелище дома, после того, как потушат пожар?

Видимо, Коеси думал о том же – поэтому не спускал с Силкэн и Асбаба глаз.

Его взгляд внушал им жуткое ощущение беспомощности и обреченности.

«Ну же, Юки! Где ты? Не смей пропадать! И тем более не смей умирать! – думал Асбаб, обнимая трепещущую жену за плечи. – Ты нам нужен! Нам с Силкэн явно без тебя не выбраться из этой переделки живыми!»

Вертолеты приземлялись прямо на дороге, идущей между летними домиками, ориентируясь на сигнальные огни, выставленные полицией на улице. Акутагавы, выпрыгнув из вертолета, сразу же потребовал ввести его в курс дела.

– Пожар потушен, под обломками тела не обнаружены. Мы опросили всех жителей этого района и выяснили, что они слышали несколько хлопков, похожих на выстрелы. Поисковые собаки прочесали местность и нашли капли крови вокруг соседнего дома, а так же цепочку кровавых следов, которая обрывается метрах в двухстах отсюда. Там же нашли следы шин, принадлежащих фургону. Полагаем, что людей похитили и вывезли отсюда. Эксперты уже сравнили образцы крови и обнаружили, что кровь принадлежит двум разным людям. Это дает основание считать, что сам похититель мог быть ранен во время драки, – отчитался перед Акутагавой седовласый мужчина в военной форме.

Акутагава дал знак своему начальнику безопасности приблизиться к нему:

– Пусть из Токио пришлют образцы крови Юки и Никиты и сравнят с кровью, которую тут нашли,– сказал он ему.

– Будет сделано!

После этого Коеси вновь переключился на военного:

– Что еще известно?

– Мы запросили данные с ближайшей вышки сотовой связи, проверяем все телефоны, которые были запеленгованы в этом радиусе в указанное время. Конечно, это даст результат, только если у похитителя был с собой мобильный телефон.

– А что со следами фургона? Выяснили марку?

– Да, марка известна. Сейчас проверяем всех владельцев в префектуре; также просматриваем все камеры в округе, вдруг где-то фургон засветился.

– Пусть полиция прочесывает все больницы: муниципальные, частные, практикующих на дому врачей и ветеринарные клиники. Если похититель ранен, он может обратиться за помощью. Подозреваются все – и мужчины и женщины!

– Вас понял, будет выполнено, – склонил голову военный.

– Похищенный владел автомобилем, его нашли?

– Пока нет. Судя по всему, из бортового компьютера машины был извлечен чип, чтобы местонахождение автомобиля нельзя было отследить. Предполагаем, что похититель спрятал его где-то, чтобы замести следы. Для этой цели проще всего спустить машину в воду. По моему приказу водолазы начали обследовать прибрежные воды пролива.

Акутагава кивнул, одобряя действия военного, и прибавил:

– Работайте.

Военный чин оставил Коеси одного.

Акутагава несколько минут стоял неподвижно, озираясь при этом по сторонам, будто стараясь заглянуть за пелену времени и увидеть, что здесь произошло всего несколько часов назад. Кто напал на дом, в котором жили Юки и Никита? Чего преступник хотел от них? Куда он их забрал?..

Асбаб и Силкэн держались тихо, не решаясь хоть малейшим движением напомнить о своем существовании. Коеси оглянулся на мулата и его жену, и стало видно, что его глаза вновь стали почти черными. Акутагава неторопливо подошел к своим пленникам. Они настороженно следили за его приближением, и что-то в его движениях напомнило им готового к прыжку тигра.

– Нам очень жаль! – выдавил Асбаб из себя.

– Если б вы сообщили мне о Юки сразу, всё это, – Акутагава движением головы указал на пепелище за своей спиной, – можно было бы предотвратить. Не говорите мне, что вам жаль. С Юки случилось что-то страшное. И в этом ваша вина!.. Но пока я не знаю, что произошло, вы двое будете жить. Ведь Юки не одобрит, если я казню вас, его друзей, – он произнес это совершенно ровным голосом, что прибавляло жути его словам. – Но если Юки мертв….

В его взгляде появился дьявольский огонь, когда он закончил фразу:

– Если Юки мертв – вы будете умирать долго и мучительно. Сначала ты, – он поглядел на мулата, – будешь наблюдать, как умирает твоя жена. Будешь смотреть, как она страдает и молит о смерти, и никак не сможешь прекратить ее мучений. А потом уже настанет твоя очередь мечтать о смерти!

_______________________

21

Когда Канако вернулся домой, ему пришлось приложить усилия, чтобы не разбудить мать. Она плохо ходила, однако, расслышав шум, могла начать окликать сына, а он не мог показаться перед ней с ног до головы вымазанным в крови. Стараясь не наваливаться на простреленное бедро, Канако поднялся в свою комнату, где отыскал аптечку. Проковыляв в ванную комнату, он закрылся там. Глянув в зеркало, он ужаснулся своему отражению: все лицо было залито кровью. Просто удача, что он никому не попался на глаза!

Канако снова высыпал на ладонь обезболивающие таблетки и проглотил их. Затем принялся за дело: снял брюки и промыл сквозную рану на бедре. От антисептика чертовски защипало и ему пришлось приложить усилие, чтобы не взвыть на весь дом от боли. Потом настала очередь головы. Осторожно он начал смачивать водой корку слипшихся волос на голове. Обработка второй раны заняла куда больше времени, и несколько раз у Канако случился сильнейший приступ головокружения.

Наконец, смыв с себя кровь, Канако сложил окровавленную одежду в мусорный пакет. Вытащив решетку на трубе вентиляции, он засунул пакет туда – мать ни за что там не будет искать, и позже, в более подходящее время, он спокойно избавиться от улик. Поставив решетку на место, он не забыл залить ванну и раковину чистящим средством, чтобы уничтожить следы крови.

Затем, вооружившись ведром воды, губкой и моющим средством, пошел на улицу, к фургону. На крыльце Канако посмотрел на восток: небо светлело, предвещая рассвет – а значит, надо спешить! Скоро он уже должен отправляться на пристань, чтобы проверить улов траулера. Если что-то в его расписании пойдет не так, это вызовет подозрения. Распахнув дверцы кузова, он, несмотря на боль и тошнотворное головокружение, стал замывать следы крови.

Закончив с уборкой, Канако вынул из ящика с инструментами молоток, а полки в прихожей взял бейсболку. Устроившись за рулем автомобиля, мужчина убрал молоток и бейсболку в бардачок, потом пристегнулся и отправился в путь. Дорогу до пристани он знал на зубок, и мог бы проехать по ней с закрытыми глазами. Он знал, где на его пути установлены видеокамеры, а где находятся слепые зоны. В это час дороги еще были пустынны, что значительно упрощало ему задачу: выбрав участок дороги со слепой зоной, Канако разогнался и резко вывернул руль, направив фургон в придорожный столб. С громким чавканьем бампер и радиаторная решетка хрустнули от удара, продавливаясь внутрь. Передняя часть фургона оказалась буквально намотанной на железобетонный ствол.