Текст книги ""Тонкая линия. Осколки судеб"."
Автор книги: Анна Архипова
Жанр:
Слеш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
Юки, управляя машиной, нервно кусал губы.
Ему нравилось здесь, в этом маленьком провинциальном городке. Поэтому он так расслабился! Он даже начал втягиваться в размеренную жизнь, коей жили все местные жители, находя в ней нехитрые прелести. Стабильная, пусть и не высокооплачиваемая работа в магазинчике у железнодорожной станции. Вечерние прогулки с Никитой, после того как он забирал его от няни. Крохотная квартирка в мансарде, где они с Никитой чувствовали себя в безопасности. И поездки к вулкану Асо по праздникам, во время которых Юки рассказывал мальчику о геологии и вулканологии. Близость вулкана прибавляла привлекательности Курокаве – Юки хотя бы в редкие праздники мог позволить себе удовольствие вспомнить о том, кем он был когда-то. Да, Юки определенно нравилось в Курокаве!
До того, как осесть тут, он с Никитой сменил около шести мест; помотавшись по северу, Юки решил податься на юг, где климат куда мягче. Он все еще не решался пересечь границу, ведь для этого необходимо выйти на продавцов поддельных документов. Юки опасался, что при попытке оформить документы на Никиту, их сразу же сдадут Акутагаве. Конечно, был вариант пересечь границу без документов – например, вместе с нелегалами в недрах какого-нибудь сухогруза – но и это грозило опасностями. Нелегалов могла накрыть полиция в любом порту или же подставить сами перевозчики, бросив тех на произвол судьбы. И, к тому же, Юки не знал, как перенесет подобное путешествие маленький ребенок. Он предпочел не рисковать и жить пока в пределах Японии.
С момента их побега прошло два года. Юки все больше и больше убеждался, что ему удалось вырваться из власти Акутагавы. Он не ведал, ищет ли тот его до сих пор или уже махнул рукой – ведь у него теперь семья, ребенок и пост премьер-министра – но незаметно для себя начал терять бдительность, расслабляться. Они задержались в Курокаве на восемь месяцев, нигде прежде после своего побега Юки с Никитой не жили столь долго. Кроме того, Юки стал посещать с Никитой общественные места: возил его в тематические парки, в заповедники, гулял с ним по вечерам по улицам города…
«Будь проклято мое легкомыслие! – размышлял мужчина сердито. – О чем я только думал? Я ведь знал про этот скандал с супервулканом в кальдере Асо! Знал, что Акутагава обещал привлечь к исследованиям международную научную группу! Я должен был предвидеть, что в Курокаву приедет кто-то, с кем мне раньше приходилось работать! Болван! Идиот! Невероятный идиот!»
Автомобиль летел сквозь сгущающуюся вечернюю мглу, хотя Юки пока не знал, куда ему направиться.
«Надо успокоиться и все обдумать! Как мне говорил Ив? Предполагай худшее – и не ошибешься! А худший вариант каков? Он считал меня пропавшим без вести после похищения в Колумбии. И вдруг встретил меня в Курокаве! Он как минимум обратится в полицию, назовет имя Мацу Югири. Те начнут пробивать имя по базе данных и, скорее всего, привлекут к себе внимание информаторов Акутагавы… Что же мне делать?! Попытаться сесть на какой-нибудь корабль как нелегалы? Но каковы шансы, что все корабли не начнут проверять, после того как Акутагава поймет, что я все еще в Японии?!… Это тупик! Тупик!»
Юки, чувствуя, как им овладевает приступ паники, съехал на обочину.
– Почему мы остановились? – поднял на него глаза Никита. – Что-то случилось?
– Все в порядке, мне просто надо немного подумать,– как можно более спокойно проговорил мужчина. – Смотри мультики. Я выйду и пару минут подышу воздухом.
Покинув машину, Юки заставил себя делать глубокие вдохи, успокаивая колотящееся сердце.
«У страха глаза велики, какого черта я побежал от него? – задал сам себе вопрос он. – Асбаб мой друг, он не агент Акутагавы! Возможно, после того как я сбежал, за ним следили люди Коеси, ведь мы с ним друзья и я мог обратиться к нему за помощью! Но с тех пор прошло два года, и вряд ли его до сих пор кто-то «пасет»! Если бы я не побежал, а поговорил с ним, объяснился – то все осталось бы между нами. А теперь, когда я рванул от него, как от чумы, Асбаб со своими подозрениями пойдет в полицию! Черт возьми, что же делать? Может, еще не слишком поздно?»
Юки взглянул на свои часы: ему казалось, что прошла вечность с того момента, как он встретил Асбаба в сквере, хотя минула всего четверть часа. Юки стал обзванивать все респектабельные гостиницы, которые могли разместить у себя научную группу, и без особого труда нашел нужный отель.
– Как вас представить? – поинтересовался администратор отеля, когда Юки попросил соединить его с номером Асбаба.
– Скажите, что звонит Мацу Югири.
Ожидание, казалось, продолжалось бесконечно!
– Мацу? – раздался в трубке неуверенный голос Асбаба.
– Скажи мне сразу, ты заявил в полицию? Или рассказал кому-нибудь о нашей встрече? – сразу бросился в атаку Юки.
– Нет, не успел еще. Сижу тут с Силкэн и просто офигеваю от произошедшего.
– Пожалуйста, никуда не ходи и никому не говори ничего!
Асбаб, судя по всему, офигел еще больше:
– Мацу, я два с лишним года считал, что тебя убили наркодельцы в Колумбии! Я думаю, что заслужил право знать, что тут творится, а?
Против этого Юки не мог поспорить, объяснение он ему задолжал!
– Хорошо, давай встретимся. Но не у вас в отеле!
– Назови место, мы с Силкэн туда приедем.
Поразмыслив, Юки назначил встречу в своей квартире. Не потому что там было безопаснее, чем, например, в круглосуточном кафе на железнодорожной станции, а потому что Никита устал и того и гляди, уснет в машине. Если уж пока за ними никто не гонится, лучше ему эту ночь провести в теплой постели, чем в машине или клюя носом в кафе.
Он сел за руль и развернул машину в сторону Курокавы.
– Мы возвращаемся? – удивился Никита.
– Мне надо кое с кем встретиться, – с улыбкой сообщил Юки. – Переночуем сегодня дома.
Когда Юки подъехал к дому, Силкэн и Асбаб уже добрались туда на такси и ожидали его.
– Мацу! – в неконтролируемом порыве чувств Асбаб бросился к другу и сграбастал того в медвежьи объятия. – Господи, не верится, что это ты! Живой! Живой!
Силкэн, наблюдая за восторгом мужа, не могла сдержать нервического смешка:
– Асбаб! Ты его сейчас задушишь!
Вырвав Юки из рук Асбаба, она сама обняла его, правда, не так удушающе, как мулат.
– Рада, что ты жив, Мацу!
– Вообще-то, меня зовут не Мацу, – заговорил тот. – Мое настоящее имя Юки.
Пока Асбаб и Силкэн переваривали услышанное, Юки распахнул дверцу автомобиля.
– Никита, познакомься с моими друзьями, – сказал Юки, когда мальчик появился из салона. – Их зовут Асбаб и Силкэн.
– Вы тот дядя, от которого мы убегали! – воскликнул Никита.
Белоснежные зубы мулата сверкнули в лукавой улыбке:
– Иногда я пугаю людей, особенно если стемнеет, – заявил он.
– Давайте поднимемся наверх, – предложил Юки.
Войдя в квартиру, он первым делом приготовил для Никиты бутерброды и горячий чай. И только усадив мальчика в комнате на диван и включив телевизор, Юки смог остаться со своими гостями наедине. На крохотной кухне им троим едва хватало места: Силкэн села на табурет, Асбаб притулился подле нее, а Юки встал рядом с дверью, чтобы, при необходимости, держать в поле зрения гостиную тоже.
– Это твой ребенок? – прямо спросил Асбаб.
– Нет, это сын Акутагавы Коеси.
– Я не ослышалась? Сын Коеси? – переспросила Силкэн.
Юки утвердительно кивнул.
– Но официально у Акутагавы Коеси нет никакого сына! Есть только дочь, разве нет?
– Никита общий сын Наталии Харитоновой и Акутагавы, рожденный втайне.
Пораженный Асбаб поцокал языком:
– Но каким боком ты, Мацу… то есть, Юки, во всем этом замешан?
Юки тяжко вздохнул и почесал затылок:
– Это долгая и запутанная история. Даже не знаю, как ее рассказать…
– Начни с самого начала, – предложила Силкэн.
– Хорошо. Сначала так сначала, – смиренно произнес Юки. – Все началось в школе, где я познакомился с Акутагавой…
И он рассказал им все – от начала до конца, ничего не скрывая. Какой смысл увиливать, если от них сейчас зависит его с Никитой судьба? Он рассказал не только о своих отношениях с Акутагавой, но и об Иве и о… Ваалгоре. Сказать, что Асбаб был шокирован правдой о том, как именно погиб друг его семьи, значило бы не сказать ровным счетом ничего. История Юки больше походила на фантастику, нежели на реальность, столько всего в ней переплелось: любовь, убийства, интриги, похищения…
– Я сбежал от Акутагавы и с тех пор скрываюсь от него вместе с Никитой, – закончил повествование Юки. – Я был уверен, что мне удалось надежно спрятаться. Увидев тебя, Асбаб, я запаниковал. Я очень вас прошу никому не рассказывать о том, что вы видели меня!
Асбаб закашлялся, прочищая горло:
–Ты можешь не переживать на наш счет, Юки. Да, Силкэн? – он взглянул на жену.
– Мы своих не сдаем, – откликнулась она.
– Но что ты собираешься делать дальше? – Асбаб внимательно посмотрел на Юки.
– Завтра уеду из Курокавы, так будет безопаснее.
Муж и жена обменялись красноречивыми взглядами, без слов поняв друг друга.
– Мы можем тебе помочь! Вывезем тебя и Никиту за границу, поможем с деньгами, – заговорил мулат.
Юки удрученно покачал головой:
– Вы рискуете навлечь на себя гнев Акутагавы, если все раскроется.
– Брось! Для чего нужны друзья, как если не помогать в паршивых ситуациях? Я не могу просто пройти мимо! – решительно заявил Асбаб. – Мои родители имеют связи в дипломатическом консульстве, они могут все устроить. Вас перевезут с дипломатическим грузом и никто ничего не заподозрит, даже Коеси.
– Нет, это слишком рискованно, – возразил Юки. – Кто-нибудь в консульстве может начать задавать неудобные вопросы!
– Он прав, привлекать кого-то со стороны не безопасно, – согласилась Силкэн. – Мы можем справиться своими силами.
– Как?
– Мы привезли сюда оборудование и должны будем увезти его обратно, не так ли? Уезжая, мы не возьмем оборудование в самолет, потому что в аэропорту слишком тщательно проверяют груз, а отправим морским путем. Как только корабль покинет границы Японии и зайдет в следующий иностранный порт, мы заберем оттуда Никиту и Юки. Что скажешь?
Юки закусил губу, лихорадочно анализируя информацию.
– Хороший план, – одобрил предложение жены АСбаб. – Должен сработать.
Силкэн и ее муж выжидающе посмотрели на Юки.
Тот понимал: другого такого удачного случая ему может не представиться. Юки доверял своим друзьям, и не сомневался, что они искренне стремятся ему помочь, однако если вдруг Акутагава узнает, что они ему помогали, на Асбаба и Силкэн обрушится гнев могущественного человека! Он не хотел подставлять тех, кем дорожил… Но, все же, он должен думать и о Никите тоже! В Японии он не сможет отправить его в школу и вынужден будет прятать его в квартире – разве такого будущего он хотел для него? Если же получится выбраться за границу, он сможет выбрать ему приличную школу, которую Никита сможет посещать, не боясь раскрытия.
«Я все равно должен буду как-то выбираться из Японии, – сказал себе Юки. – Стоит рискнуть и принять помощь Силкэн и Асбаба!»
– Я согласен, – сказал он наконец.
__________________
15
– Хина, скажи папочке «Доброе утро!» и подари ему свой поцелуй! – прощебетала Мамоко, держа на руках шестимесячную дочь.
Войдя в столовую, Акутагава ласково улыбнулся и поспешил подойти и расцеловать жену и дочь. Хина, их дочь, радостно загугукала, глядя на отца необыкновенным светло-карим взглядом. Глаза дочери были предметом особенной гордости Мамоко, она всегда мечтала, что их с Акутагавой дети унаследуют именно его глаза – и бог внял ее тайным мольбам, одарив их чудесную девочку «глазами Будды».
Поприветствовав семью, Акутагава сел за сервированный стол, где его ожидал завтрак, приготовленный под требовательным надзором госпожи Коеси. После того, как три месяца назад скончалась Фынцзу, много лет выполнявшая обязанности экономки и повара при Акутагаве, Мамоко постаралась приложить все усилия, чтобы быт Акутагавы не пострадал при этом. Она взяла ведение хозяйства в свои руки и, по своему собственному мнению, даже превзошла Фынцзу.
Мамоко тоже села за стол, продолжая держать Хину на руках и играть с нею.
– Какие у тебя на сегодня планы? – поинтересовался Акутагава, просматривая при этом новостные сводки на планшете.
– С утра у нас с Хиной гимнастика и педагог раннего развития. А во второй половине дня я жду заместителя, чтобы узнать о делах детского дома.
– Звучит увлекательно, – он на миг понял на нее взгляд и улыбнулся.
За почти два года брака, Мамоко уже успела понять, что все это – дежурные фразы. Муж произносит их, потому что хороший супруг должен быть в курсе дел жены и поддерживать ее в начинаниях. Сперва она, наивная, полагала, что ему и вправду интересно, как она живет, пока он находится на работе! Воодушевленная, она начинала рассказывать ему все в мельчайших подробностях, вводя его в курс дела – могла болтать и болтать, как заведенная! Акутагава не делал вид что, слушает ее – он действительно слушал! – ведь позже он мог вспомнить что-то из услышанного или задать вопрос, касающийся того, о чем она говорила. Но женское чутье не проведешь – Мамоко со временем поняла, что он слушает, но не интересуется этим по-настоящему. Акутагава чем-то напоминал ей робота, действующего всегда по заданной программе: задать утром и вечером дежурные вопросы, собрать информацию, выдать дежурный ответ.
Сначала Мамоко слегка обижал такой подход мужа к супруге. Потом она заметила, что Акутагава почти во всем действует «как робот» – по шаблону – вся его жизнь выстроена и функционирует по неким выработанным алгоритмам. И она осознала, что это не пренебрежение ею как женой, а привычный подход к жизни. И Мамоко приняла это и смирилась. Ей даже стало стыдно за свое недовольство поведением Акутагавы – ведь тот так много работает, на его плечах лежит такая ответственность, конечно, ему невольно приходится существовать в рамках поведенческих алгоритмов! Как иначе он сможет структурировать свою жизнь и не растрачивать свою энергию на разнообразные мелочи и незначительные дела?.. В любом случае, Мамоко была уверена: со временем Акутагава научится быть более естественным со своей семьей!
Их дочь Хина, потянулась к столовому серебру, привлекшему ее внимание своим блеском. Мамоко подозвала няню – которая с выдержкой стража императорского дворца дожидалась времени, когда ее услуги понадобятся госпоже Коеси – и передала ей дочь, попросив ее отвлечь, пока Акутагава не закончил завтрак. Няня унесла Хину в гостиную, оставив супругов наедине.
Мамоко налила себе немного чая в чашку и, не отвлекая мужа, присела рядом за стол. Ей нравилось просто находиться рядом с ним, наблюдать за тем, как он делает что-то совершенно обыденное – и ощущать в этой обыденности необыкновенное очарование. Они женаты уже полтора года, но она до сих пор теряла самообладание, стоило только ей уловить легкий аромат мужского одеколона, исходящий от его кожи. И это просто от того, что он сидел рядом с ней! Что же с ней творилось, когда они оказывались наедине, за закрытыми дверями спальни! Она плавилась в его объятиях, забывая, кто она, как ее зовут, забывая свое прошлое и будущее, превращаясь в жидкий огонь страсти. Ее любовь к нему была подобно урагану, который она тщательно охраняла в своем сердце – никогда она не предполагала, что смертный человек может быть так счастлив, как была счастлива она!
Телефон Акутагавы зазвонил, отрывая его от завтрака. Выслушав того, кто ему звонил, он ответил: «Скоро буду» и поднялся из-за стола. Мамоко не докучала ему вопросами о том, кто и почему звонил – если б муж посчитал, что ей нужно знать, он бы поставил ее в известность, в противном случае это не ее дело. Она позвала няню, приняла у нее с рук дочь и вместе с ней проводила Акутагава до выхода.
– Удачного рабочего дня, дорогой! – она подарила мужу целомудренный поцелуй в щеку.
Тот, в свою очередь, наградил поцелуем их дочь Хину.
– Буду скучать, – шепнул Акутагава жене на прощание, и вышел на крыльцо, где его ожидали телохранители.
Мамоко решила вернуться в столовую и более плотно позавтракать. Она всегда так делала: с раннего утра суетилась, стараясь угодить мужу с завтраком, и только после проводов уделяла время себе. Снова отдав дочь на попечение няньки, Мамоко устроилась за столом в столовой, позволив предупредительной прислуге позаботиться о завтраке.
Нравилось ли ей чувствовать себя хозяйкой в огромной вилле? Конечно, нравилось!
Не кривя душой, Мамоко признавалась себе, что ее крайне раздражала «мама Фынцзу» – так обращался к экономке Акутагава! – поскольку даже после свадьбы Мамоко и Акутагавы властная старуха вела себя так, будто это она была тут полноправной властительницей! И ее поведение Акутагава одобрял! Мамоко приходилось подстраиваться под порядки, заведенные на вилле Фынцзу, как приспосабливается невестка под законы свекрови. Мамоко ни словом, ни делом не намекала мужу, что ее обижает тот факт, что всем командует огромная крикливая китаянка – ведь хорошие жены никогда не огорчают мужей жалобами! – она терпела и ждала того момента, когда у нее появится возможность проявить себя в своем собственном доме. И дождалась! Теперь она сама устанавливает здесь порядки.
Впрочем, пока что Мамоко не успела здесь все переделать так, как ей казалось удобным – например, ей категорически не нравилось, что четвертый этаж виллы был необитаем.
Когда после свадьбы она начала осваиваться в своем новом доме, то узнала, что самый последний этаж запечатан – лифт не поднимался на этот уровень, а дверь, ведущая туда, заперта на замок. Фынцзу на все расспросы Мамоко неизменно отвечала, что, будучи холостяком, Акутагава жил на четвертом этаже, но после свадьбы решил оставить холостяцкое логово и обустроить семейное гнездышко этажом ниже. Вот почему супружеские апартаменты и детская комната находились на третьем этаже. Впрочем, эти объяснения не удовлетворяли Мамоко. Ей казалось странным, что четвертый этаж – самый комфортабельный из всех, из окон которого открывался чудесный вид на парк – не просто пустует, а словно бы упорно игнорируется Акутагавой! Если ты просто не хочешь жить наверху, зачем блокировать кнопку в лифте и запирать дверь на этаж?..
Женская интуиция подсказывала Мамоко, что за подобным мужским поведением обязательно должна стоять некая тайна. Акутагава слишком логичен, слишком рационален для того, чтобы совершать столь странные и необъяснимые действия. Быть может, он что-то прячет на четвертом этаже? Что-то такое, чего не должна видеть она, его жена?.. Мысль об этом не давала ей покоя!
Она находилась на третьем месяце беременности, и из-за гормонов не могла как следует контролировать свое психологическое состояние. Ее душило любопытство! И она решилась все-таки проникнуть наверх, чтобы удовлетворить его. Ключи от всех дверей хранились у Фынцзу, и после нескольких неудачных попыток, Мамоко все же удалось их стащить. Пользуясь тем, что муж был на работе, она поднялась по лестнице и открыла двери, ведущие на четвертый этаж. Тот встретил ее пугающей тишиной. Она не сразу решилась пройти дальше, замерев в коридоре и прислушиваясь – вдруг раздастся какой-нибудь звук или голос? Случись это, она, наверное, в ужасе убежала бы… Но этаж был совершенно пуст. Пуст и мертв.
Она прошлась по комнатам – и нашла апартаменты, в которых, судя по всему, когда-то жил Акутагава. Это была своеобразная квартира: огромная гостиная с баром, просторная спальня, гардеробная, ванная комната. Почему-то эти апартаменты вызвали у нее мурашки по коже – будто она встретилась с призраком. Мамоко явственно ощущала, что это место когда-то принадлежало кому-то другому, чье присутствие до сих пор еще можно почувствовать. Этот «кто-то» сидел на диване в гостиной, спал на этой кровати, хранил вещи в этой гардеробной.
Мамоко, конечно, не была искушена в любовных делах, но без труда догадалась: здесь жила любовница Акутагавы. Это было их любовное гнездышко, сюда был запрещен вход посторонним! Причем, хозяйкой тут была именно любовница, а не Акутагава – в этих стенах она создала свой мирок, в котором существовала, и, даже исчезнув, как будто оставила тут частичку себя. Поэтому Акутагава предпочел обустроить себе апартаменты на другом этаже виллы – ибо здесь он, как и Мамоко, ощущает незримое присутствие той, с кем делил постель…
Она тщательно проверила гардеробную, заглянула в ящики, осмотрела полки – но не нашла ни единой вещи прежней обитательницы. Видимо, перед тем как привести жену, Акутагава избавился от всего возможного компромата. Как Мамоко ни старалась, а найти хоть какую-то подсказку она не смогла.
Мамоко не на шутку распереживалась!
Нет, она не была ханжой! Мамоко имела современные представления о морали, она понимала, что Акутагава имел множество любовных связей до того, как женился на ней. И она воспринимала сей факт как должное: он красивый и богатый мужчина с сексуальными потребностями и, естественно, он эти потребности удовлетворял. Пусть бы он переспал с половиной женщин в Японии до свадьбы – это нисколько ее не волновало. Но здесь, в запечатанных комнатах, она видела нечто большее, чем просто секс! Здесь все было пропитано… привязанностью? Час от часу не легче!
«Он не просто с ней спал! Сюда он приходил как приходят к близкому человеку, – вертелись у нее назойливые мысли. – Здесь он, сидя на диване, смотрел телевизор, а она, должно быть, смешивала коктейли у бара и приносила ему. Они много разговаривали, наверное, каждый вечер могли что-то обсуждать. Она любила читать – в гостиной пустые книжные полки. Там лежали ее любимые книги, чтобы она могла не спускаться в библиотеку всякий раз, когда ей захочется почитать. Они пользовались одной гардеробной на двоих, даже странно как им хватало места, у Акутагавы столько одежды! Может, она хранила свои вещи в других комнатах? Или же гардероб у нее был весьма скромным? Хотя, трудно представить Акутагаву с женщиной, которая может обойтись парой кофточек и несколькими юбками!»
Сколько же тайн скрывало это место!
Потерянная, Мамоко сидела на кровати, которую когда-то ее муж делил с любовницей, и задавалась вопросом: куда же подевалась эта любовница? Переехала, когда Акутагава решил жениться? Если так, то все равно непонятно, зачем тогда запечатывать целый этаж? От приятных воспоминаний не бегут, а в этих апартаментах, судя по всему, было пережито много приятных моментов! Почему Акутагава закрыл этаж, превратил это место в гробницу?
В гробницу…
И Мамоко наконец поняла: та женщина, должно быть, мертва.
Для Акутагавы четвертый этаж теперь ни что иное, как странное подобие поминального зала.
И опять в голове девушки появилась мысль о Синей Бороде, с которым она сравнила Акутагаву на заре их романа! Она тогда заметила в нем нечто зловещее, опасное, что скрыто глубоко в его душе… И вот теперь, она, как и некогда жена Синей Бороды, набрела на тайну, о которой ей знать не следовало!
Мамоко стало так неуютно в брошенных апартаментах, что она поспешила покинуть четвертый этаж. Ключи она оставила во владениях Фынцзу – на кухне. Мамоко не сомневалась, экономка сообразит, что ключи брала Мамоко и обо всем расскажет Акутагаве. Так и произошло. Вернувшись на виллу Акутагава, за весь ужин не обмолвился с Мамоко и двумя словами, будучи явно раздосадованным. Видя это, Мамоко кляла себя на чем свет стоит за то, что повела себя как маленькая девочка, обожающая всюду совать свой нос!
Вечером муж все-таки соизволил заговорить с ней:
– Мне сообщили, что ты сегодня поднималась на четвертый этаж, – Акутагава смотрел на нее прямым немигающим взглядом, от которого Мамоко становилось не по себе. – Я ни в чем тебя не обвиняю, Мамоко. Ты моя жена и это твой дом. Но если тебе хотелось туда подняться, ты могла бы спросить меня, а не прокрадываться туда тайком.
– Прости меня, пожалуйста! – умоляющего заговорила она. – Сама не знаю, почему вбила себе в голову, что обязательно должна выяснить, что там наверху.
– И как, выяснила? – холодно осведомился муж.
Мамоко виновато опустила голову, осознав – он сердится куда сильнее, чем показывает.
– Ты меня разочаровываешь, Мамоко, – выдержав тяжелую паузу, сообщил Акутагава.
Эмоции захлестнули Мамоко и на ее глазах появились непрошенные слезы:
– Прости меня! Я правда сожалею! – всхлипнула она. – Мне жаль, что задела твои чувства! Откуда я знала, что там жила твоя любовница и что из-за ее смерти ты закрыл целый этаж?
Ее муж окаменел, услышав такие слова.
– Что ты такое говоришь? – процедил он сквозь зубы.
– Ты думаешь, я совсем глупая? Думаешь, я не поняла? – она в отчаянии посмотрела ему в глаза. – Едва я увидела те комнаты, как мне все стало ясно. До нашей с тобой женитьбы там жила твоя любовница, и потом с ней что-то случилось. Мне кажется, она умерла. Поэтому ты не можешь жить там, как раньше.
На лице Акутагавы отразилась растерянность, он даже перестал сердиться.
– Ты сама до всего этого додумалась?
Его жена, комкая промокший от слез платок, утвердительно закивала головой.
– Господи… ну и фантазия у тебя! – он усадил ее в кресло и опустился рядом с ней на колени: – Мамоко, я клянусь тебе, в Угаки никогда не жила никакая моя любовница! Но я должен признать, что делил те апартаменты с Наталией Харитоновой в период моей с ней помолвки. И когда я решил жениться на тебе, то не захотел чтобы воспоминания о Наталии витали между нами.
Мамоко почувствовала, как огромный камень свалился с ее сердца:
– Наталия? – выдавила из себя она.
Боже, как она могла забыть о том, что когда-то Акутагава был помолвлен с Наталией Харитоновой! Из-за беременности у нее совершенно отказали мозги! Она в бреду напридумывала мифическую любовницу и черти знает что! Получается, своим поведением Мамоко напомнила мужу о его трагически погибшей бывшей невесте!
– Какая я дурочка! Как я могла забыть о ней? – Мамоко готова была снова расплакаться, на сей раз от стыда.
Акутагава обнял ее и принялся успокаивать:
– Все в порядке, не переживай так! Ты беременна, это нормально, что из головы у тебя вылетают какие-то факты, – ласково произнес он. – Не думай больше про четвертый этаж. Я закрыл его временно, до реконструкции. Когда наша семья увеличится, мы его откроем и поселимся там.
Его слова успокоили Мамоко. Она перестала переживать из-за запечатанного этажа, полагая, что они с Акутагавой действительно когда-нибудь туда переселятся. Не обязательно в ближайшем будущем, но переселятся! Ведь впереди у них вся жизнь, долгие годы супружества.
Из глубокой задумчивости Мамоко вырвала прислуга, поставившая перед нею завтрак: свежие сдобные булочки и фрукты. Желая развлечь себя во время завтрака, она решила со смартфона просмотреть новости на интернет порталах.
Мамоко внимательно прочла репортаж, посвященную скандалу с супервулканом в кальдере вулкана Асо. В статье рассказывалось, что в Японию прибыла одна из лучших научных команд в мире под руководством геолога Силкэн Андерсен, и что группа приступила к обследованию кальдеры. К статье прилагалось видеозапись: там Силкэн – которая вещала тоном строгой учительницы, которой приходится разжевывать ученикам очевидные вещи – сообщала, что предварительные данные свидетельствуют об отсутствии опасных процессов внутри кальдеры.
«Конечно, мы продолжим обследование кальдеры, чтобы исключить возможность даже малейшей ошибки в прогнозах. Спасибо за внимание», – так она закончила интервью все тем же строгим тоном.
Далее в статье говорилось: завершения исследовательской операции на вулкане, префектуру Кумамото посетит лично Акутагава Коеси и произнесет речь у подножия вулкана, дабы рассеять последние опасения общества. Мамоко вздохнула, подумав о том, что узнает о предстоящей отлучке мужа из дома из новостей, а не от него. Да, поездка сугубо деловая и Акутагава не обсуждает с женой свои дела, но… Но, все же, это разлука для них, как мужа и жены! Разлука недолгая, но все же разлука.
Поругав себя за излишнюю чувствительность, Мамоко переключилась на другие новости.
В разделе светской хроники она, к своему вящему удовольствию, нашла заметку о себе, украшенную весьма удачной фотографией. В заметке говорилось о том, что, несмотря на рождение дочери, Мамоко Коеси не забывает о своей благотворительной деятельности и продолжает курировать детский дом образцового содержания, открытого на средства «Ниппон Тадасу».
Само собой, Мамоко знала, что эти хвалебные статьи появляются в прессе не просто так, они были частью продуманной пиар-кампании, приводимой в жизнь группой имиджмейкеров. Эта кампания должна идти в ногу с пиар-кампанией Акутагавы, дополняя его имидж в глазах всего света – ведь сейчас он не просто известный человек, но и премьер-министр, лицо правительства Японии! Но Мамоко все равно было приятно, что ее усилия хвалят в СМИ, пусть все это и являлось частью тщательно выверенной рекламной стратегии.
Следом Мамоко вспомнила, какая шумиха стояла в прессе, когда они с Акутагавой впервые показали широкой общественности их девочку! Это случилось на пятый месяц после рождения Хины; по замыслу Акутагавы, первый «выход в свет» Хины был приурочен к годовщине его пребывания на посту премьер-министра. В тот день во всех СМИ появилось видеоинтервью с четой Коеси, отснятое прямо здесь, на вилле, в домашней атмосфере. Их снимали в гостиной, Мамоко держала на руках Хину, Акутагава обнимал жену за плечи – и смотрелись в кадре они просто восхитительно. Мамоко даже сделала из той видеозаписи анимированную фотографию и поместила в цифровую фоторамку!
Помнится, Мамоко так волновалась во время этого интервью! Боялась, что Хина начнет капризничать и огорчит Акутагаву своим поведением, или сама она забудет отрепетированные ответы на вопросы, но все прошло великолепно! Хина, как будто понимая, что присутствует на важном мероприятии, вела себя чинно и терпеливо сносила свет софитов и вспышки фотокамер. А на следующий день видео и фото интервью было повсюду: на страницах журналов, на всех телевизионных каналах, в интернете, везде!
Восторги, вызванные семьей Коеси, походили на массовую истерию!
А Хину уже окрестили самым очаровательным ребенком Японии, пророча ей в будущем титул самой красивой девушки в стране. Говоря откровенно, Мамоко даже немного завидовала той популярности, которую Хина завоевала в народе, не приложив совершенно никаких усилий к этому! Она предчувствовала, что, взрослея, дочь будет забирать все внимание публики на себя, не оставляя матери и жалких крох. Однако, несмотря на зависть, где-то в глубине души Мамоко отчетливо понимала – такова судьба ее дочери!
Судьба Хины – стать идолом, как и ее отец.
_____________