Текст книги ""Тонкая линия. Осколки судеб"."

Автор книги: Анна Архипова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

– Все просто замечательно, господин Коеси, – ответила за всю группу Силкэн.

Распорядитель предложил им встать вокруг Коеси, таким образом, чтобы премьер-министр оказался в центре. Близость такого влиятельного человека как Акутагава Коеси мешала ученым выглядеть непринужденно перед объективом фотоаппарата. Поэтому фотограф запечатлел их вытянувшимися по струнке, словно солдат на плацу, и с натянутыми улыбками на лицах. Пока сверкала вспышка, Акутагава сохранял на губах легкую улыбку, придававшую его лицу доброжелательное выражение.

«Он слишком красив! – повторилась мысль в голове Силкэн. – Слишком идеален! Кажется, в нем нет совершенно никаких изъянов. Глядя на него ни за что не поверишь, что он мог крутить роман с таким человеком как Юки. Они как черное и белое, как небо и земля. В жизни так не бывает! Такие как Акутагава должны выбирать себе в любовники столь же идеальных людей, как и они сами…»

Она вспомнила, каким выглядел Юки обычно: он всегда носил какие-то простенькие джинсы и дешевые футболки, у него были вечно встрепанные волосы (ведь он так любил в задумчивости теребить свою шевелюру!), и отрешенное выражение лица, словно он жил одновременно в нескольких параллельных мирах! Помимо этого, Юки совершенно не озадачивался вопросами этикета, плохо понимая (или вообще ее не видя) разницу между простыми людьми и теми, у кого есть деньги. Самой Силкэн нравилась эта черта в Юки, но при этом она прекрасно осознавала, как подобная непосредственность обижает самих богачей, ведь те любят лесть и раболепие. Словом, Юки не умел красиво подать себя, своим поведением скорее напоминая чудака-отшельника. И, все же, именно он привлек внимание Коеси и Ваалгора. Как же так? Что такого в нем нашли сразу двое успешных и влиятельных мужчины, коими являлись Коннор Ваалгор и Акутагава Коеси?..

«Что такого есть в Юки, из-за чего два могущественных человека готовы были убить друг друга?» – задалась она вопросом.

Когда фотограф закончил делать серию снимков, ученые поспешно отступили от Акутагавы, как будто опасаясь, что его рассердит то, что они находятся к нему слишком близко. Акутагава попросил принести ему воды, а гостям – спиртные напитки. Он приглашающее взглянул на Асбаба и мулат понял, что ему следует подойти к премьер-министру.

На миг внутренности АСбаба сжались от ужасающей мысли: что, если Коеси узнал об их сговоре с Юки? И сейчас, стоит Асбабу приблизиться к нему, как тот в лоб задаст вопрос о Юки и плане побега из Японии. Асбабу даже захотелось развернуться и убежать, только усилием воли он заставил себя сохранить спокойствие. Он бросил выразительный взгляд на жену: «Помоги мне!» – взывал он. Асбаб сделал несколько шагов и оказался рядом с японским лидером. Акутагава смотрел на него все тем же доброжелательным взглядом, и невозможно было понять, о чем на самом деле сейчас он думает.

– Благодарю за чудесный вечер, – мулат произнес первое, что пришло в голову.

– Это мне стоит поблагодарить вас за проделанный труд, – эти слова Акутагава адресовал не только Асбабу, но и Силкэн, которая подошла мужу, решив не бросать его одного на съедение Коеси. – Мне рассказывали, что вы первоклассные специалисты и, вижу, что это правда. Конечно, в этом заслуга вашего руководителя, ведь в слаженной работе коллектива чрезвычайно важна роль лидера.

Он умел делать комплименты: Силкэн зарделась.

– Благодарю, господин Коеси, – выдавила она через силу.

«Он своим обаянием может пробить любую броню», – беззлобно позавидовал ему Асбаб.

– Я слышал о вашей группе от Мацу Югири,– продолжил Акутагава, принимая с подноса стакан с водой.

Силкэн и Асбаб против воли вздрогнули, услышав это имя.

Неужели их раскрыли?!

Асбаб поднял глаза на Акутагаву, тот смотрел на него спокойно, без въедливости.

– Он рассказывал вам о нас? – спросил он, пытаясь выиграть время, чтобы понять, как действовать дальше.

Премьер-министр утвердительно кивнул.

– Я не знал об этом…– мулат неловко откашлялся. – Не знал, что он делится с вами историями о нас.

– Мы с Мацу были старыми друзьями, он любил поговорить о своей работе, – все тем же ровным, бесстрастным голосом сказал Коеси.

– Вот как? А вот нам он о своей жизни ничего не рассказывал. Другие бы, наверное, хвастались тем, что дружат со столь известным человеком как вы, но только не Мацу… – Асбабу удалось сказать это вполне искренне, для этого он всего лишь вспомнил те чувства, которые испытывал, пока думал, что Юки мертв. Он перевел дыхание, боясь, что слишком расчувствовался: – Да, Мацу был очень скрытным…

Мулат примолк, ожидая, что скажет Коеси.

Но Акутагава промолчал, отведя взгляд в сторону и пригубив стакан.

– Мацу спас мне жизнь! – воскликнула Мелисса.

Она, услышав имя «Мацу», все это время прислушивалась к разговору.

– Вот как? – поднял брови Коеси.

– Если бы не он, я бы оказалась заложницей в руках террористов,– пояснила она.

Видя, что японский идол выжидающе глядит на нее, она поняла, что он ждет от нее полноценной истории. И она начала рассказывать о событиях почти трехлетней давности, произошедших в Колумбии: о том, как она и Юки оказались ранены на вершине вулкана, как на больницу напали террористы, как захватчики хотели использовать Мелиссу в качестве живой бомбы и как Мацу вступился за нее. Он настаивал, чтобы террористы оставили Мелиссу в покое и забрали только его одного. Из джунглей, куда его увели бандиты, Мацу так и не вернулся…

Акутагава слушал ее внимательно, не задавая никаких вопросов.

Асбаб не мог взять в толк: зачем тот вывел их на разговор о Юки? Чего он добивается?

И вдруг его осенило. Ничего Акутагава не добивается – он и понятия не имеет о том, что Асбаб с Силкен повстречали в Курокаве Юки! Заведя разговор о Юки, тот всего лишь хочет хоть с кем-то поговорить о своем бывшем возлюбленном. Акутагава не может напрямую заявить о желании поговорить на эту тему, поэтому он подыскал повод упомянуть имя «Мацу Югири» в своей речи.

На сердце Асбаба внезапно стало невероятно тяжело:

«Как он должен быть чертовски одинок, если он ищет повод поговорить о Юки хоть с кем-то! Хотя бы с такими незначительными людьми, как мы, хотя мы и близко не представляем сути их с Юки отношений, – подумал мулат с острой грустью. – Юки говорил о жестокости, о беспринципности Коеси – но я перед собой вижу лишь человека, который ни с кем не может поговорить о том, насколько он тоскует по утраченной любви…»

Впервые Асбаб усомнился в том, что Юки рассказал ему о Коеси всю правду.

Силкэн разделяла сомнения Акутагавы, тоже раскусив истинную подоплеку интереса Коеси к рассказу Мелиссы.

«Это любовь, нет сомнений, – мысленно вынесла она вердикт. – У Коеси превосходное самообладание, но, похоже, он не смог устоять против искушения услышать хоть что-то о своем любовнике. Прав ли был Юки, разорвав отношения и не дав ему возможности оправдаться?»

Когда Мелисса завершила повествование, Акутагава сдержанно посочувствовал ей и выразил соболезнование команде в связи с потерей друга в лице Мацу Югири. Ни один мускул на его красивом лице не дрогнул, ничто не выдавало его истинного душевного состояния. Он весьма любезно попрощался с учеными и дал знак распорядителю, что хочет покинуть банкет. Служба безопасности распахнула перед Акутагавой двери черного входа и он скрылся за ними.

Убедившись, что гвоздь мероприятия покинул зал, распорядитель устремился к Силкэн и ее коллегам.

– Господин Коеси покинул церемонию, так что все формальности соблюдены. Если хотите, можете вернуться в отель.

– А остаться нельзя? – огорчился Тоби Габин.

– Конечно, можно, если хотите. Банкет будет продолжаться еще несколько часов, наслаждайтесь, – выполнив свою миссию, распорядитель поспешил еще куда-то.

Силкэн и Асбаб предпочли вернуться в свой отель, остальные решили побыть еще немного в окружении богемы.

– Ты думаешь о том же, что и я? – спросила она мужа, когда они зашли в номер. Асбаб вопросительно уставился на нее, и она пояснила: – Ты тоже думаешь, что Коеси довольно сильно любил Юки и до сих пор не забыл о нем?

Мулат, тяжко вздохнув, опустился на диван.

– Я думаю, если бы Юки увидел Акутагаву сегодня, он не смог бы по-прежнему быть столь категоричным, – промолвил он растеряно, а потом сам себе возразил: – С другой стороны, мы с тобой не знаем Коеси так хорошо, как Юки. Возможно, Акутагава сегодня просто запудрил нам мозги. С него станется, он профессиональный лжец!

Настал черед Силкэн тяжело вздыхать – ей нечего было возразить ему!

Решив не продолжать этот разговор, они легли спать, надеясь, что наутро им удастся забыть о сомнениях.

Глубокой ночью их разбудил телефонный звонок, на экране высвечивался номер Юки.

– Да, чувак, я слушаю, – сонно пробормотал мулат в трубку.

– Помогите! – в трубке слышался прерывающийся от испуга голос Никиты.

– Что? Что случилось? – Асбаб подпрыгнул на кровати, сон мигом слетел с него.

– К нам кто-то влез в дом! Он напал на Юки! Они дрались, а потом Юки упал… Он упал и не открывает глаза! Я зову его, а он не открывает глаза!

Мысли АСбаба судорожно заметались в поисках решения:

– Назови ваш адрес!

В динамике раздался громкий стук, как будто телефон упал на пол, затем послышался сдавленный всхлип – и воцарилась тишина.

Помертвевшие Асбаб и Силкэн столкнулись друг с другом взглядами, не в силах выдавить из горла ни звука.

_______________

19

Юки не мог удержаться от того, чтобы посмотреть выступление Акутагавы.

Он не стал смотреть прямой эфир, потому что тогда бы выступление отца увидел Никита, а Юки не хотел лишний раз напоминать Никите об отце. На протяжении этих двух лет он прилагал всяческие усилия для того, чтобы избегать разговоров об Акутагаве Коеси. За все это время Никита спросил об отце всего один раз, вскоре после побега:

«Мы уехали от папы?» – обратился он к Юки.

Тот боялся этого вопроса, но понимал, что должен объяснить малышу ситуацию.

«Да, больше ты не будешь жить с папой. Мы уехали и больше не вернемся, – сказал Юки, стараясь тщательно подбирать слова. – Теперь мы будем вдвоем: только ты и я».

Он ожидал от мальчика вопроса: «Почему?», но Никиту волновало совсем другое:

«Но ты же не бросишь меня, Юки? Ты никуда не пропадешь?»

Беспокойство Никиты удивило Юки и, вместе с тем, растрогало.

«Ну что ты, малыш! Конечно, я никуда не пропаду! Я буду с тобой!» – заверил он ребенка тогда.

Больше Никита не вспоминал о своем отце.

Несмотря на равнодушие мальчика по отношению к Акутагаве, Юки все же осторожничал и поэтому никогда при Никите не смотрел новости и не читал статьи, посвященные персоне Коеси. В этот день он не отступил от своего правила: только уложив Никиту спать, он нашел в интернете запись выступления Акутагавы у подножия вулкана и включил ее. Он просмотрел всю запись, начинающуюся в момент, когда Акутагава идет по ковровой дорожке к трибуне. От Юки не ускользнул тот факт, что Акутагава поздоровался с Силкэн и Асбабом, прежде чем подняться на трибуну. Какими словами обменялись ученые и Акутагава? На записи нельзя было ничего расслышать.

Юки ощутил смутную тревогу:

«Сдается мне, Акутагава не просто так выбрал именно научную группу Силкэн Андерсен! – подумал он. – Может, он до сих пор рассчитывает выйти на меня через них? И приглашение научной группы в Японию это попытка выманить меня? Если так, то мне нужно отказаться от предложенной затеи бежать с помощью Асбаба и Силкэн!»

Он, забыв про видеозапись, вскочил на ноги и принялся мерить комнату шагами. Юки хотел было позвонить Асбабу, но потом сообразил, что он с Силкэн может быть еще на светском приеме. Однако мысль о телефонном звонке натолкнула его на новые размышления:

«С другой стороны, если б Акутагава подозревал их в чем-то, то он уже бы вышел на мой след! Если бы Силкэн и Асбаб находились «под колпаком», то меня бы уже выследили по сообщениям, которыми мы обмениваемся! Это же очевидно, как дважды два… – продолжал рассуждать Юки. – Нет, не похоже, что Акутагава подозревает их в чем-то! Возможно, он пригласил именно Силкэн, потому что в свое время я все уши ему прожужжал про свою работу! Да, очень похоже на то…»

Немного успокоившись, он вновь сел за просмотр видео с выступлением Акутагавы.

Юки вынужден был признать, что в роли премьер-министра Акутагава смотрится просто неподражаемо: сколько властности и, в то же время, интеллектуального превосходства было в нем! Хотя он не говорил ничего сексуального, то, как он держал себя, само по себе выглядело очень сексуально. Юки не мог отрицать того факта, что подсознательно он всегда воспринимал политическую деятельность любовника как нечто весьма возбуждающее. То, как мастерски Акутагава управляет стихиями денег и власти, завораживало его! Как бы Юки не относился к Акутагаве, он никогда не оспаривал того факта, что тот рожден для того, чтобы властвовать – политика это именно та сфера, законы которой он понимает как ни кто другой! Вот почему Юки никогда не протестовал против политической деятельности Акутагавы, он считал себя не вправе мешать тому следовать своему предназначению.

Однако – будь проклята эта двойственность! – при этом Юки не мог не подвергать Акутагаву критике за его жестокие поступки. Хотя и понимал, что эта жестокость проистекает из необходимости играть по правилам безжалостного мира: ты должен быть жестоким постоянно, нельзя терять бдительности, нужно быть готовым в любой момент нанести сокрушающий удар. А когда ты вынужден играть какую-то роль постоянно, она становится частью твоей натуры, разве нет? Всё это Юки понимал! И все же не мог справиться с собой и прекратить осуждать Акутагаву…

Закончив смотреть видеозапись, Юки погрузился в мрачные размышления.

«Мне так не хватает Ива и его хамской привычки говорить правду в лицо, – вздыхал он. – Он бы, конечно, от души надо мной посмеялся, но высказал бы все, как есть! Вправил бы мне мозги, чтобы я перестал уже страдать от последствий своих собственных решений…»

При мысли об Иве, он прикрыл глаза, пытаясь справиться с подступающей хандрой.

Порою жизнь казалась Юки невыносимой – настолько, что смерть казалась единственным выходом облегчить метания души! Он лишился сразу двух людей, которых любил до исступления! Ив погиб от рук Акутагавы. И Юки пришлось сбежать от Акутагавы, потому что он не мог простить тому убийства возлюбленного. Нашел ли Юки покой после побега? Стал ли счастливым? Нет, нет и нет! Если б не Никита и необходимость заботиться о нем, Юки бы давно уже или начал безудержно пить или просто залез в петлю…

«Зачем я посмотрел видео с Акутагавой? Знал же, что только растревожу старую рану!» – разозлился Юки сам на себя.

Застонав раздраженно, Юки заставил себя перестать думать об Акутагаве и Иве. Он встал и отправился проверить, как там его воспитанник. Никита крепко спал. Юки прикрыл дверь и вернулся на диванчик. Здесь он и спал, отдав вторую комнату полностью Никите. Юки всегда безразлично относился к комфорту и вполне удобно себя чувствовал, проводя ночи на диване. Юки долго смотрел в темноту, не в силах заснуть – его сердце учащенно колотилось в груди, а душа пребывала в смятении – но он усилием воли прогонял от себя все волнующие мысли.

Спустя несколько часов он все же провалился в сон, сам того не заметив. Сон окутал его мягко, сложно шелковыми покрывалами и, укачивая, понес во мглу бессознательного. Юки нежился в этой мгле, чувствуя себя невероятно уютно – так чувствует себя ребенок в утробе матери. Это состояние походило на форму небытия: в таком сне нет ни звуков, ни образов, есть только вечные сумерки, тишина и покой…

Вдруг умиротворение Юки было нарушено нарастающим звуком музыки, льющейся откуда-то издалека. Юки лениво прислушался к чарующей джазовой мелодии. Следом к музыке прибавился голос, поющий старую песню, знакомую с детства:

I see trees of green… red roses too.

I see em bloom… for me and for you.

And I think to myself… what a wonderful world… *

Юки встрепенулся, узнав голос Ива – да, без сомнения, это был он!

Он потянулся навстречу его голосу, как тянется цветок к лучам солнца…

I see skies of blue… clouds of white.

Bright blessed days… dark sacred nights.

And I think to myself… what a wonderful world… **

Мгла расступилась перед Юки. Он очутился в злачном месте, где под потолком клубился сигаретный дым и остро пахло алкогольными испарениями. Небольшое помещение весьма скудно освещалось, напоминая собою погреб. Какой-то занюханный бар… Юки скользнул взглядом по сидящим за столиками мужчинам и женщинам, чьи лица походили на посмертные маски, затем перевел взор на сцену. Да, ОН был там!

Ив стоял на сцене, окутанной сизой табачной дымкой, и пел:

The colors of a rainbow… so pretty… in the sky.

Are also on the faces… of people… going by.

I see friends shaking hands… sayin… how do you do.

They’re really sayin… I love you… ***

Он был так же красив, как и тогда, когда Юки последний раз его видел.

Юки, ощущая томительное головокружение, шагнул к сцене. Ив тоже увидел его – и на его устах расцвела улыбка. Он редко так улыбался: широко и совершенно искренне, так, что Юки невольно подпадал под его чары и готов был безоглядно ему довериться. Ив сошел со сцены и, стоило Юки приблизиться, как зеленоглазый мужчина заключил его в объятия.

Оказавшись прижатым к его груди, Юки явственно ощутил биение сердца Ива.

– Как мне тебя не хватает! – выдохнул он.

– Юки, Юки… – в голосе Ива появились знакомые насмешливые нотки. – Ты опять заблудился, дурачок!

Отстранив от себя Юки, мужчина посмотрел ему прямо в глаза:

– Мне следовало сказать это давно…

– Сказать что?

– Что я люблю тебя, – пальцы Ива скользнули по его щеке, лаская. – Люблю, ты, наивный придурок.

Юки часто заморгал, ощущая, как слезы подступают к глазам.

– Ив… – его голос сорвался от захлестнувших его чувств, слова застряли в горле.

– Я знаю… Знаю, что ты тоже любишь, – прошептал Ив.

Он наклонился и прижался своими губами к его губам – легкий, едва ощутимый поцелуй. Юки, закрыв глаза, забыл о том, где он находится, впитывая вкус его поцелуя. Ив оторвался от его рта, пробежался губами по его лицу, по щекам, глазам, затем отпрянул. В следующий миг мощный удар по лицу отшвырнул Юки от него; тот отлетел от Ива назад и упал на спину.

Потрясенный, Юки с трудом сел на полу, еще не веря в то, что тот его ударил.

– Ив?..

Тот холодно взирал на него с высоты своего роста:

– Хватит валяться. Вставай! – резко произнес он.

Юки, морщась от боли, попытался подняться, но его сразу же сбил с ног второй удар.

– За что?.. – выдохнул Юки растерянно.

– Ты меня плохо расслышал? Я говорю тебе: вставай! – повторил Ив, в его тоне появилась угроза.

Юки все же выпрямился, ощущая, как трясутся поджилки. Ив приблизился к нему и схватил за горло с такой силой, что сразу перекрыл доступ воздуха в легкие. Задыхаясь и хрипя, он вцепился в руки Ива, скребя по ним пальцами и безуспешно пытаясь их разжать.

– Я сказал – вставай! – четко, с нажимом проговорил зеленоглазый мужчина. – ВСТАВАЙ!

Юки, безуспешно хватая ртом воздух, зажмурился и напрягся, пытаясь вырваться и…

Он проснулся.

Юки, прерывисто дыша и обливаясь потом, резко сел на диване. Мужчина с изумрудными глазами и мрачные стены бара растаяли в темноте комнаты. Юки вспомнил, где он находится: это домик, который он снял в Китакюсю для себя и Никиты. Он вытер мокрое от пота лицо ладонью, стараясь вернуть себе самообладание. Это сон, всего лишь сон, ничего больше!

«ВСТАВАЙ!» – все еще звенел в его ушах голос Ива.

Юки уловил легкий щелчок, донесшийся из коридора, и моментально напрягся.

Так щелкает замок на входной двери.

Кто-то проник в их дом.

Замок снова щелкнул – кто-то вошел и аккуратно прикрыл за собой дверь.

Из маленького коридорчика в первую комнату три шага, из комнаты выход в спальню, где спит Никита и на кухню. Что бы не замыслил взломщик, ему в любом случае придется пройти через комнату, в которой находился сейчас Юки. У того не было времени, чтобы предупредить ребенка об опасности, ведь если он издаст хоть один звук, чужак сообразит, что его присутствие раскрыли. Пистолет, поставленный на предохранитель, лежит на дне сумки у стены, и до него тоже нет времени добраться! Что же делать?..

На журнальном столике перед диваном стояла тяжелая стеклянная пепельница, рассчитанная на курящих постояльцев. Юки схватил ее, затем плавно соскочил с дивана и отбежал к стене, отделяющей комнату от коридора. Он прижался к стене таким образом, чтобы оказаться вне поля зрения ночного визитера. Тот не спешил двигаться вперед, задержавшись в коридоре. По воздуху потек сладковатый аромат, который Юки сразу же узнал – хлороформ! Значит, он собирался усыпить тех, кто находится в доме.

Юки затаил дыхание, расслышав, как взломщик начал двигаться. Темнота играла на руку Юки – ведь он даже в темноте мог передвигаться по дому, потому что знал обстановку. А вот преступнику нужно двигаться медленно, чтобы не наткнуться на мебель и не произвести ненужный шум.

В темном проеме появилась высокая и пузатая мужская фигура; преступник замер в проходе, очевидно, стараясь разглядеть что-то в темной комнате. Воспользовавшись этой заминкой, Юки подкрался к нему сбоку и набросился на мужчину, что есть силы ударив кулаком в солнечное сплетение. Слой жира снизил силу удара, но и его хватило, чтобы взломщик издал утробный звук и согнулся пополам, задыхаясь от боли.

Стоило преступнику наклонить голову, как Юки ударил по ней пепельницей. Раздался глухой стук, когда пепельница столкнулась с черепом, создав кожу вместе с волосами. Юки ударил снова, потом еще и еще, стараясь целиться в то же место – так выше вероятность причинить тяжелую травму. Он бил так сильно, как только мог. Издав невнятный стон, взломщик повалился на колени, а потом свалился ничком на пол и затих.

Юки знал – лучше добить противника, чем рассчитывать, что тот потерял сознание. Юки нанес еще один удар по голове лежащего мужчины – и на этом исчерпал потенциал пепельницы. Она со стеклянным скрипом раскололась в его руках на несколько кусков, один их которых распорол ладонь Юки. Сжав зубы, он вскочил и ударил по выключателю, комнату залил яркий свет.

Бросив мимолетный взгляд на длинный порез на руке, Юки снова склонился над мужчиной – на его голове виднелось кровавое месиво, там, куда пришлись удары. Он стал быстро обыскивать его, и без труда нащупал за ремнем брюк револьвер. Вытащив оружие, Юки проверил, заряжен ли тот, затем перевернул мужчину на спину, желая увидеть его лицо. В поверженном взломщике он узнал торговца с рыбного рынка.

– Какого черта? – пробормотал Юки изумленно.

– Юки?.. – раздался голос Никиты.

Разбуженный шумом, он приоткрыл дверь и выглянул наружу. При виде распростертого на полу тела, мальчик проглотил язык и замер. Появление Никиты напомнило Юки, что нельзя терять ни минуты. Он сунул револьвер за ремень джинсов и бросился к Никите. Юки подхватил его на руки и бросился к выходу, в коридоре по пути забрав с полки ключи от автомобиля. В спешке он забыл про свой мобильный телефон, который остался лежать на журнальном столике рядом с ноутбуком.

Юки усадил Никиту на пассажирское сидение, и, не тратя времени на ремни безопасности, поспешил сам забраться в салон. Юки был уверен, что им удалось уйти: они уже в машине, осталось только завести мотор и ударить по педали газа. Он успел вставить ключ в замок зажигания, но не успел повернуть его.

Боковое стекло со стороны водителя разлетелось на осколки от мощного удара кулаком. Огромные ручищи Канако вцепились в Юки, сжали его волосы и что есть силы ударили его лицом об руль. У Юки потемнело в глазах, а Никита истошно закричал. Торговец схватил мужчину за одежду и одним рывком выволок того из салона через разбитое окно.

– Беги, Никита! – успел крикнуть Юки.

Канако, вытащив его машины, сдавил шею мужчины, обхватив ее рукой сзади. Хватка оказалась мертвой, а рост и вес не позволял Юки совершить спасительный в таких случаях маневр и перекинуть через себя нападавшего. На него как будто навалился медведь-гризли, сграбастав в удушающие объятия, приподнял над землей и поволок в свое логово.

Канако затащил Юки обратно в дом, не желая сворачивать ему шею на улице – вдруг объявится какой-нибудь случайный свидетель? Бешенство обуяло педофила. Он даже забыл о Никите и о своем намерении похитить мальчика, в его голове вместе с острой пульсирующей болью стучало свирепое желание уничтожить ублюдка, посмевшего ударить его. Канако ввалился в дом, в коридор, и там что есть силы надавил на шею жертвы, желая передавить кадык и сонную артерию.

Юки, зная, что у него есть несколько секунд, прежде чем сознание покинет его, судорожно нащупывал револьвер. Выхватив его, он, не имея возможности прицелиться, выстрелил наугад, пытаясь попасть в ноги или пах противника. Пуля попала в бедро Канако, тот охнул от жгучей боли и выпустил Юки из рук – тот упал на пол как большая тряпичная кукла, от недостатка воздуха ничего не видя перед глазами.

Канако прижал ладонь к бедру и ощутил, как кровь теплой струйкой бежит вниз по ноге.

– Сука! – взревел он громогласно.

Педофил метнулся к Юки, который копошился на полу, стараясь вслепую подняться на ноги. Канако поймал его за руки, стремясь вырвать оружие, однако этой худой на первый взгляд человек проявил неожиданную силу и проворность: всем телом Юки подался вперед, уперся ему в покрытый жиром торс, и что есть силы пихнул. С грохотом Канако и Юки провалились в дверной проем и рухнули на пол в комнате.

Здесь все еще горела лампа, освещая их ожесточенные и окровавленные лица. Юки оказался лежащим сверху на Канако, оба мужчины по-прежнему сжимали револьвер, каждый пытаясь выхватить оружие у врага. Юки рванулся назад, пытаясь отскочить от педофила, но тот удержал его, пользуясь своим физическим превосходством. Завязалась борьба за револьвер. Канако снова захватил мужчину в медвежью хватку, выламывая ему руку. Тот, несмотря на боль, упорно боролся с ним, не выпуская оружие из пальцев.

Прогремел второй выстрел.

Тело Юки содрогнулось, он шумно выдохнул воздух и покачнулся. На его груди образовалось кровавое пятно, быстро разрастающееся. Руки Юки ослабли и, воспользовавшись этим, Канако вырвал револьвер. Но не стал стрелять еще раз – слишком опасно, они итак много шума наделали! Размахнувшись, педофил врезал ему по голове рукояткой револьвера и Юки упал как подкошенный и остался неподвижно лежать.

Канако потребовалось время, чтобы отдышаться после схватки. Потом он вспомнил о ребенке. Приволакивая ногу, он направился на улицу, к автомобилю, надеясь, что мальчик от страха побоялся покинуть салон. Но машина оказалась пуста – как видно, тот сбежал, пока они дрались с его отцом в доме. Канако сквозь зубы чертыхнулся, проклиная все на свете. Куда побежал этот маленький выродок?..

Канако завертел головой по сторонам, пытаясь сообразить, что делать дальше.

Что, если мальчишка позовет на помощь? Или кто-то из соседей слышал выстрелы?

Кровь капала с головы Канако на его лице, он ощущал, как желудок подкатывает к горлу, а мысли путаются. Рану на бедре почти невыносимо щипало. Его хотелось закричать в исступлении, в таком он пребывал бешенстве. Усилием воли он заставил себя сохранить спокойствие, и стал думать рационально: домики в этом районе по большей части пустуют, вблизи нет заселенных домов, а значит, никто не мог заподозрить, что тут творится что-то неладное. Даже если где-то вдалеке кто-то из жильцов не спал и слышал выстрелы, маловероятно, что он примет эти хлопки именно стрельбу. И даже если свидетель забеспокоится, то как определит место, где велась стрельба?

Что касается ребенка, то Канако неплохо изучил детскую психологию и мог без особого труда предсказать поведение мальчика. Дети никогда не убегают далеко, как правило они слишком напуганы и стараются спрятаться где-то поблизости, надеясь там пересидеть угрозу. Нет, мальчишка не побежал звать на помощь! Он приезжий, ближайшие дома пустуют, а далеко он не решиться отойти, опасаясь заблудиться. Ребенок где-то здесь, поблизости! Его просто нужно выманить. Канако демонстративно обошел летний домик, затем перешел дорогу и скрылся в саду соседнего сада.

Никита, следивший за преступником из-за зарослей кустарника, покинул свое убежище не сразу. Он выждал время, опасаясь, что сейчас мужчина вернется – но тот исчез из поля зрения. Путь в дом был свободен. Никита выбрался из кустов и побежал в дом, надеясь найти там Юки. Тот лежал без сознания в луже собственной крови.

– Юки! Юки, проснись! – вскричал мальчик, дергая его за руку. – Вставай, Юки!

Мужчина не открыл глаз и не шелохнулся в ответ, его лицо стало мертвенно-бледным.

Никита в отчаянии принялся оглядывать по сторонам, пытаясь сообразить, как помочь Юки. Ему на глаза попался смартфон на журнальном столике. Мальчик схватил мобильник, включил его и нажал на вызов первого номера в списке звонков. Несколько гудков и в трубке раздался сонный голос Асбаба:

– Да, чувак, я слушаю, – мулат подумал, что ему звонит Юки.

– Помогите! – воскликнул Никита, чувствуя, что сейчас расплачется.

– Что? Что случилось?..

– К нам кто-то влез в дом! Он напал на Юки! Они дрались, а потом Юки упал… Он упал и не открывает глаза! Я зову его, а он не открывает глаза!

Что ответил Асбаб, Никита уже не расслышал – большие грубые руки схватили его в охапку, поднимая наверх. Одним ударом ботинка, Канако разбил телефон, обрывая связь. Никита успел коротко вскрикнуть, прежде чем ладонь педофила накрыла его рот и нос, удушая ребенка. Никита бессильно забился в его руках, как пойманная в силки птица. Вскоре его глаза закрылись и он потерял сознание, обмякнув в кольце рук Канако.

Когда Никита отключился, Канако вышел из дома и понес его к фургону. Открыв дверцы, он положил ребенка на резиновые коврики, коими был устелен пол крытый кузов. Закрыв дверцы на замок, педофил вернулся в летний домик. К его удовольствию, отец мальчика так и не пришел в себя. Надо бы ему прямо сейчас свернуть шею, но руки Канако предательски тряслись и на него накатывала слабость, вызванная потерей крови.

Канако стоял, тяжело покачиваясь, и решал, как ему быть:

«Никогда еще не встречал никого, кто бы так отчаянно сопротивлялся! – подумал педофил сердито. – Я ведь просто собирался усыпить его хлороформом и тихо забрать мальчишку… Как ему, черт возьми, удалось застать меня врасплох?!»

Такое с Канако произошло впервые и поэтому ему требовалось время, чтобы все обдумать. Морщась, он ощупал свою голову – кажется рана довольно серьезная, череп проломлен. Потом осмотрел рану на бедре, пуля прошла навылет, прошив мышцу насквозь и рана, к его облегчению, почти перестала кровоточить. Но, если бедро он может сам себе заштопать, то вот голову все равно придется показать врачу.