Текст книги "Война (СИ)"

Автор книги: Анна Архипова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– Сейчас мое решение ее помиловать не имеет значения. Ты должен найти ее и Юки снова… – Ив ничего не ответил, прикуривая сигарету и держа голову так, чтобы пакет со льдом не соскользнул с нее. Акутагава, проглотив остатки спиртного, продолжил: – Как видно, русские решили взять реванш. Они попытаются меня шантажировать…

– Это не русские, – прервал его Ив. – Нет.

– Откуда такая уверенность?

– Сестра дала слово, что не расскажет о Юки никому. Она не стала бы его нарушать, это дело чести.

– Ты, похоже, слишком сильно ударился головой, – раздраженно проговорил Акутагава. – Какая честь? Она сегодня похитила Юки, если ты еще не забыл!

– Она бы никогда не нарушила слово, – стоял на своем Ив. – Это кто-то другой. Кто-то, кому тоже известно про Юки – и этот человек заплатил ей, вот и все. Таким образом, формально, она не нарушает данного слова.

– Ты что, защищаешь ее?

– Я раскладываю факты по полочкам, милый. Такая у меня работа: смотреть дальше других и видеть виновных. Поверь, это не русские приложили руку к похищению, – во взгляде Ива, насмешливо-спокойном доселе, вдруг вспыхнул хищный огонь, но в долю секунды погас. Акутагава, задумавшись было над его словами, не успел заметить этой кратковременной вспышки. Когда он поднял на зеленоглазого мужчину, тот невозмутимо затягивался табачным дымом.

– Если не русские… Почему ты прямо не скажешь то, до чего додумался?

– Это будет неинтересно, – Ив с детским укором надул губы и прищурился на собеседника.

– Прекращай этот цирк, – Акутагава встал с дивана и навис над ним. – У меня нет настроения играть в твои шарады.

– Коннор Ваалгор. Вот до чего я додумался.

– Нет, – мужчина отрицательно покачал головой. – Он не пошел бы это. Он слишком осторожен и не стал бы так рисковать.

– Но ведь ТЫ рисковал ради Юки, разве нет? Ты примчался в Сицилию и не побоялся устроить перестрелку и скандал на яхте Ваалгора. А он ОЧЕНЬ заинтересован в Юки, поверь мне. И он мог нанять сестру для выполнения этой работы. И это объяснило бы тот факт, что Юки без сопротивления ушел с похитителями. ОН ЗНАЛ, кто их послал. Он знал, что это посланцы другого его любовника – Ваалгора.

Акутагава принялся расхаживать по гостиной, продолжая держать на лице непроницаемую маску. Ив наблюдал за ним с выжидательным любопытством, предвкушая, когда он примет решение.

– Допустим, Ваалгор, – заговорил все же тот, прервав паузу. – Чего же он хочет от Юки?

– Я бы сказал, что он хочет от него того же, что и ты, – нежно улыбнулся Ив. – Он украл его не ради шантажа. Он украл его для того чтобы держать подле себя и наслаждаться. И поэтому, он будет оборонять Юки очень упорно.

– Не говори так, словно знаешь правду. Это только твои догадки.

– И часто я ошибаюсь в своих догадках, любовь моя? – оскал зеленоглазого мужчины стал еще нежнее. – Впрочем, как хочешь. Можешь встретиться с Ваалгором, предложить ему золотые горы за Юки. Ты ведь об этом думаешь? Хочешь откупиться? Спорим, что не выйдет? Не выйдет, даже если ты пообещаешь ему навсегда уйти с политической сцены.

– Замолчи немедленно! – повысил голос Акутагава, потеряв вдруг свою бесстрастность. – Я сам буду решать! А ты будешь выполнять то, что я тебе прикажу.

Ив хмыкнул в ответ, но не возразил, а вместо этого плеснул себе виски. Выудив из кармана пузырек, он отсыпал из него пару таблеток, бросил их в рот и залил следом виски.

– Я встречусь с Ваалгором, – прибавил Акутагава более спокойно. – А ты начнешь поиски Юки.

И снова тот хмыкнул.

– Искать придется долго, учитывая возможности Ваалгора.

– Но меня ты в свое время разыскал несмотря ни на что.

– Я ловил на живца. Это быстрее и эффективнее. Но если ты не будешь против, то и здесь я могу сделать тоже самое…

– И на кого ты будешь ловить?

– Я слышал, что Коннор Ваалгор является отцом двух замечательных ребятишек. Полагаю, что жизнь детей ему дороже, нежели присутствие Юки под боком, и он согласится на обмен. Ваалгор похитил Юки, а я похищу его детей, око за око так сказать…

В глазах Ива замерцали искорки игривого удовольствия, пока он говорил это. Неотрывно он наблюдал за Акутагавой – за борьбой чувств внутри него, прорывающейся сквозь напускное хладнокровие японского политического лидера. В нем боролись друг с другом злоба и любовная тоска, жажда и самобичевание, яростная сила и снисхождение… Акутагава отлично понимал, что предложенный план наиболее эффективен, но его останавливали какие-то нравственные принципы. Те принципы, через которые он еще не смог переступить. Борьба эта была подобна адскому пламени. И, желая подлить масло в это пламя, Ив говорил и говорил:

– Ты колеблешься? Но почему?.. О, только не говори мне, что ты боишься Ваалгора! Неужели тебе есть дело до того, как сильно его оскорбит киднепинг? Ваалгор первый объявил тебе войну – похитив Юки, разве нет?… Или… Или ты просто жалеешь этих детей?.. Ты, наверное, вспоминаешь, каково было тебе оказаться похищенным по вине отца?

– Замолчи! – Акутагава отвернулся от него, уйдя к камину и опершись на каминную полку локтем. Что-то потерянное было в его позе, он как будто утратил внутреннюю целостность.

– Значит, ты их жалеешь… Как это трогательно! Я и не предполагал, что в душе ты настолько сентиментален, Акутагава! Интересно, нашел бы Ваалгор это трогательным? – Ив задумался ненадолго, потом презрительно поморщился: – Нет, вряд ли. Представляю, как он сейчас смеется над тобой. Украсть Юки из ТВОЕГО дома в день ТВОЕГО рождения… это забавно. Тут есть над чем посмеяться! У Ваалгора есть семья – любящая жена, дети и ЮКИ, такой сладкий и нужный ЮКИ – а что будет у тебя? Сантименты и воспоминания – только это.

– Я велел тебе заткнуть твой проклятый рот! – взорвался Акутагава, резко оборачиваясь в его сторону. С его лица схлынула кровь, сделав его мертвенно-бледным от гнева и боли. – Скажи еще только слово и я тебя убью.

– Нет, не убьешь, – нахально рассмеялся зеленоглазый мужчина, даже бровью не поведя в ответ на его крик. – Я НУЖЕН ТЕБЕ. Сейчас я нужен тебе особенно сильно…

Он не успел закончить свою мысль, когда дверь апартаментов нерешительно открылась. Тяжело переступив через порог, в гостиную вошла экономка Фынцзу. Она выглядела взволнованной и без конца теребила своими большими руками передник. Акутагава, бросив на нее короткий взгляд, тяжело вздохнул и отвернулся к камину, сказав через плечо:

– Мама Фынцзу, вам лучше идти отдыхать. Сегодня был тяжелый день, вы много работали… Если есть какие-то вопросы, то поговорим завтра, хорошо?

– Я зашла узнать, что там слышно про Юки. Его ведь не нашли? – неестественно тихим и кротким голосом проговорила китаянка.

Это не ускользнуло от Ива – он с любопытством вперился в ее круглое лицо, испещренное старческими морщинами. Оно было не таким, как обычно; сейчас оно утратило невозмутимость и выражение превосходства – оно трепетало и волновалось, выдавая ее тайну. Выдавая ее страх.

– Нет, не нашли, – через силу ответил Акутагава, глядя в стену. – Но он жив, я уверен в этом. Так что не волнуйтесь за его здоровье.

– Она не за его здоровье волнуется, – заметил Ив насмешливо. – А за себя.

– Что? – Акутагава недоуменно оглянулся. Вместо того, чтобы наградить Ива надменным взглядом, Фынцзу вдруг вся сжалась, ее облик стал слезно-виноватым, раскаивающимся.

– Она что-то знает о побеге Юки, – Ив сбросил с головы пакет льда и легко поднялся с кресла. Плавно подойдя к экономке, он принялся кружить вокруг нее, словно коршун над добычей, впиваясь в нее острым взором. – Так что же это?

– Отойди от меня, ты мерзок! Видеть тебя не могу, – хрипло отозвалась Фынцзу, отворачиваясь от него. Но зеленые глаза мужчины резали ее как ножом и она не выдержала этого пристального разглядывания: – Сяо-Акутагава, прости за глупость! Я не знала, что все так обернется…

– О чем вы, мама Фынцзу?

–Ты запретил давать Юки телефон… Ты боялся, что он захочет его у меня украсть и хотел забрать, но я не согласилась. Ты разрешил носить мне с собой телефон, но только чтобы Юки не добрался до него… Но два дня тому назад он попросил у меня телефон…

– Старая кошелка дала ему свой мобильник, все ясно, – резюмировал Ив со скучающим видом. Отстав от Фынцзу, он выглянул в коридор и обратился к Такесиме и Сугаваре: – Нужно отследить все звонки двухдневной давности с мобильного Фынцзу. Свяжитесь с полицией, пусть как можно скорее перешлют результаты.

– Вы дали Юки телефон? – переспросил Акутагава, медленно приближаясь к китаянке и глядя на нее растерянно. Не обвиняющее. Не гневно. А растерянно.

– Он сделал всего один звонок. Сказал, что другу, – из глаз Фынцзу одна за другой покатились крупные, как горошины, слезы, а мясистые губы исказились в страдальческой гримасе. – Мне было жаль его, пойми! Я решила, что один звонок не сделает погоды…

Акутагава застыл неподалеку от нее. Его взгляд постепенно менялся, становился чужим, незнакомым – но он молчал, дожидаясь, когда Ив получит у телохранителей факс, присланный полицейскими. Фынцзу, не решаясь двинуться с места, покорно ожидала развязки.

– Все номера японские, кроме одного, – сообщил Ив, помахав перед лицом китаянки листком, а затем передав Акутагаве. – Этот номер американский, владельца установить невозможно. Но всегда можно позвонить…

– Звони, – глухо приказал тот. Ив набрал телефонный номер и, очаровательно подмигнув экономке, нажал на кнопку громкой связи. Гудок. Потом еще. Потом…

«Здравствуйте. В данный момент я не могу ответить на звонок. Оставьте ваше сообщение после звукового сигнала» – этот голос невозможно было не узнать. Это был Коннор Ваалгор.

Ив, прикусив от удовольствия, кончик языка, сбросил вызов и выжидающе перевел взгляд с Акутагавы на Фынцзу и обратно. Он походил на любознательного и жестокого ребенка, которому пообещали, что сейчас он увидит нападение крокодила на невнимательную утку. Подбородок Фынцзу дрожал, ее руки не находили себе места, а вся фигура стала бесформенной, как желе.

– После смерти матери вы заменили мне ее, – заговорил Акутагава после минуты гробового молчания. Произносил слова он сдержанно и сухо. – Все эти годы вы были для меня матерью. Я доверял вам, потому что думал, что мать никогда не предаст своего ребенка… Как же я ошибался.

– Сяо-Акутагава! Не сердись так… – всхлипнула Фынцзу, но тот жестом приказал ей замолчать.

– Теперь я буду знать, что даже матери нельзя доверять. Пусть по наивности, но вы предали меня… Раз так, то вам больше нечего делать в моем доме. Я хочу, чтобы завтра утром вас здесь не было.

– Что ты такое говоришь? – зашептала пораженно пожилая женщина. – Куда же я пойду?

– Мне все равно. Сбережений у вас достаточно, чтобы не умереть с голоду. Уходите, я не хочу вас больше видеть, – Акутагава отвернулся от нее и вновь ушел к камину.

Фынцзу сделала было шаг в его сторону, но дорогу ей перегородил Ив с издевательской улыбкой на губах. Заглянув в его глаза она ужаснулась – на нее смотрел маньяк, который только что получил вид на убийство. «Пошла отсюда или сдохнешь» – читалось в этих глазах. Она отступила. Затем, давясь слезами, покинула гостиную.

– Ив… – позвал Акутагава, когда дверь за экономкой закрылась.

– Да? – с готовностью откликнулся тот.

– Я согласен с твоим планом. Мы обменяем Юки на детей Ваалгора.

_____30 июля_____

_____Нью-Йорк____

«Шесть часов, ноль-ноль минут. Доброе утро! – приятный женский голос, сгенерированный компьютерной программой, прошелестел в сумерках просторной спальни. Когда никто не нажал кнопку отключения функции будильника, искусственный интеллект продолжил неустанно повторять: – Шесть часов, ноль-ноль минут. Доброе утро!.. Шесть часов, одна минута. Доброе утро!..»

Сандра Миллер-Ваалгор приподнялась с мягких, как воды эдемских рек, подушек и дотянулась до панели управления, встроенной в стену прямо над постелью. Нажав на плазменном экране кнопку, она выключила будильник. Робот удовлетворенный сигналом, сказал: «С пробуждением!» и понизил уровень тонировки окон, дабы утреннее солнце могло заглянуть в спальню четы Ваалгор. За стеклом, обретшим прозрачность, появилась река Гудзон, обрамленная полоской ухоженной набережной и пышными главами деревьев. Река пылала, окрашиваясь алым, под стать рассветному светилу, становясь похожей на жидкий огонь. Сандра, накидывая халат, оглянулась на половину мужа – постель там была слегка смята. Значит, Коннор пришел поздно ночью и позволил себе несколько часов сна, но сейчас поднялся, безукоризненно следуя своему распорядку дня – он всегда вставал в полшестого и посвящал минимум полчаса физическим тренировкам. Женщина перегнулась и прикоснулась ладонью к перине, там, где лежал муж, ласково погладив ее.

Вчера он вернулся поздно. Коннор позвонил и предупредил, чтобы она не ждала его и ложилась спать – у него важные переговоры. Сандра никогда не сомневалась в словах супруга, ей не понаслышке было известно, насколько он занятой человек и какую ответственность несет. Сама она устранилась из мира, которым правил Коннор, сразу после замужества и была несказанно этому рада… Конечно, Коннор мог и не взваливать на себя все эти проблемы, которые невольно приходят вместе с властью и влиянием – он получил огромные деньги в наследство от родителей, а затем удвоил его, женившись на ней и получив приданное. Однако супруг Сандры был из того типа людей, которые принципиально не могут жить спокойной и размеренной жизнью. Коннор был борцом, воином по натуре – ему нужны были завоевания как воздух. Большинство мужчин с натурой, подобной ему, трансформируют свои потребности в ненасытное желание обладать каждой встреченной на пути женщиной, довольствуясь лишь такими «завоеваниями». Но Коннор был не таков, он не желал довольствоваться суррогатом, сублимацией своих потребностей… Сандра находила это восхитительным, возбуждающим, неимоверно притягательным в своем муже. И она готова была отпускать его настолько, сколько ему потребуется, только для того, чтобы он имел возможность оставаться самим собой…

Покинув ложе, она первым делом заглянула в ванную, где быстро привела себя в порядок. Сандра не стремилась к идеальному облику утром – ей хотелось выглядеть для мужа и детей по-домашнему небрежно, но все же ухоженно. В отражении зеркала на нее смотрела миловидная женщина с копной каштановых волос, большими грустными глазами а-ля Одри Хепберн и маленьким кукольным ртом. Сандра никогда не считала себя красавицей, даже напротив – на фоне хищниц-сердцеедок из высшего общества она выглядела забитой овечкой. У нее даже были мысли лечь под нож пластического хирурга, дабы уподобится богемным красавицам, но любовь Коннора все изменила. Тот любил ее такой, какая она есть – даря ей такое счастье, какому могла позавидовать даже самая счастливая женщина на Земле!…

После того как Коннор стал сиротой, ее отец взял над ним опеку и они выросли с ним в одном доме, как брат и сестра. Но Сандра, будучи еще девчонкой, никогда не видела в Конноре брата – для нее он всегда был самым красивым, умным и загадочным парнем на свете. Она была влюблена в него многие годы, видя его каждый день и не в силах признаться в своих чувствах. На него заглядывались лучшие девушки из аристократического круга, и Сандра не надеялась, что в среди них он заметит и ее. Даже повзрослев, сняв корректирующие пластины с зубов и обзаведясь, наконец, вполне приличной грудью, она не решалась дать волю чувствам. Страсть терзала ее, давила своим шквалом, но она упрямо молчала, а при мысли о его возможной женитьбе на другой клялась себе, что не переживет этого и кончит жизнь самоубийством… Сандра решила даже, что Коннор шутит, когда он впервые проявил к ней знаки внимания. Ей не верилось, что он находит ее привлекательной в том самом, заветном смысле слова. Но он смог ее переубедить. Она поверила в любовь Коннора, и, наплевав на свои страхи, бросилась в его объятия. И, стоя у алтаря в подвенечном платье, Сандра не сомневалась, что они всегда будут вместе…

Следующая ее остановка была у комнат дочерей – шестилетняя Карина и трехлетняя Мэри еще крепко спали в своих кроватках. У каждой в комнате была оборудована «комната безопасности», снабженная прочными стенами и сейфовой дверью, где, в случае тревоги, дочери могли спрятаться. Подобные «комнаты» были спроектированы по приказу Коннора во всех владениях семьи Ваалгор, даже там, где они и дня не прожили – и эта была не просто еще одна мера безопасности! Это были фантомы прошлого, окружавшие ее супруга и по сей день… Его родители и братья были расстреляны наемными убийцами прямо в родных стенах, а Коннор выжил только благодаря «комнате безопасности», где успел скрыться. Сандра не могла даже попытаться представить, что он пережил тогда – видя, как погибает вся его семья – но она была свидетельницей отголосков прошлого сейчас, в их семейной жизни. Иногда ей даже казалось, что желание мужа жить не в загородном доме, а в сердце мегаполиса, это тоже последствия жутких детских воспоминаний. Коннору как будто постоянно требовалось чувствовать жизнь подле себя, держать руку на пульсе, и, возможно, жизнь в одинокостоящем особняке, окруженном гектарами личных владений, невольно пробуждала в его памяти тени родных мертвецов… Впрочем, сама Сандра была только рада, что своей резиденцией Коннор избрал Манхэттен, а не какой-нибудь тихий и скучный пригород. Здесь они обустроились со всем комфортом: на Чарльз-стрит был построен шестиэтажный дом, полностью подогнанный под вкусы и привычки семьи Ваалгор, а так же оснащенный передовой системой охраны. В доме было все необходимое: начиная с бассейна и заканчивая подземным бункером. Сандра, в отличие от великосветских подруг, живущих с семьями в элитных пригородах, могла насладиться шопингом, не совершая при этом дальних поездок. Она так же любила хвастаться, что с тех пор как Коннор Ваалгор обосновался на Восточном побережье, индекс преступности упал так низко, что криминальные аналитики посчитали сие необъяснимым феноменом.

Пройдя на кухню, Сандра включила кофеварку и заглянула в холодильник, размышляя о том, чем ей накормить супруга. Коннор любил на завтрак легкие продукты, не отягощающие желудок. Она решила приготовить тосты и фруктовый салат. Ополаскивая фрукты и быстро орудуя ножом, Сандра улыбалась своим мыслям: жена одного из самых влиятельных людей в Америке собственноручно готовит мужу завтрак! Это казалось ей романтичным. Ей нравилось ощущать себя хорошей женой, нравилось чувствовать себя нужной мужу. Ранний подъем и приготовление завтрака было для нее своеобразным ритуалом, который помогал скреплять их отношения. Днем у нее в подчинении находилась целая армия слуг, но утро принадлежало только ей и мужу…

– Доброе утро, милая, – Коннор, завернутый в махровый халат, с мокрыми после душа волосами, появился на кухне. Он уже почти не прихрамывал, восстановившись после ранения на Японских островах. Подойдя к ней сзади, он обнял ее за талию и прикоснулся губами к щеке. Его пальцы шаловливо закрались за халат, коснувшись кожи, и Сандра захихикала:

– Перестань! А то я не успею приготовить салат до прихода всех твоих референтов! – это было не возражение, а игривая подколка. Она и не думала мешать ему тискать себя, словно они были подростками, переполненными бурлящими гормонами и оказавшимися на заднем сидении родительского автомобиля. Ее возбуждало фривольное поведение мужа, она чувствовала себя любимой и желанной.

– Кто виноват, что этой ночью ты оставила меня без ласки? – шепнул он ей в ухо. – Разве порядочные жены так поступают?

Сандра, отложив нож, развернулась лицом к нему, обвила его шею руками и прижалась губами к его рту. Они слились в глубоком и сладостном поцелуе – но ненадолго: в дверях кто-то деловито кашлянул, привлекая к себе внимание. Супруги отстранились друг от друга и взглянули на нарушителей их уединения. Это были три личных секретаря Коннора Ваалгора – двое молодых мужчин и одна женщина – все в одинаково черных костюмах, со штампованными лицами офисных клерков.

– Простите, миссис и мистер Ваалгор. Но мы пришли точно по расписанию.

– Ничего страшного. Это мы из расписания выбились, – погладив несколько расстроенную жену по щеке, Ваалгор жестом разрешил секретарям пройти на кухню и расположиться в сторонке, у стены.

Пока хозяин завтракал, они поочередно докладывали о предстоящих на сегодняшний день делах: один из них отвечал за мониторинг валютных и нефтяных бирж, другой – контролировал все научно-технические базы и лаборатории, третий – был ответственен за все торговые сделки корпорации «Vaalgore Core». Учитывая, что корпорация охватывала все, что только можно охватить в бизнес-сфере – нефтепродукты, медицину, производство оружия и банковское дело – ежедневный распорядок дня Ваалгора был всегда забит под завязку. Сандра, обожавшая тоже казаться занятой, тем временем изучала свой ежедневник. Она была председателем элитного дамского клуба, где собирались жены миллионеров – что считалось весьма почетным. К тому же Сандра Миллер-Ваалгор была своеобразной «первой леди» Нью-Йорка, поэтому ей вменялось в обязанность участвовать во всех общественно-благотворительных мероприятиях и водить дружбу с женой мэра.

Как всегда перед его уходом проснулись девочки. Наградив Карину и Мэри поцелуями, Коннор притянул к себе жену:

– Я буду скучать по тебе целый день.

– Я тоже, любимый, – ответила она искренне, прижимаясь к нему, а затем послушно отступая.

На вертолетной площадке, устроенной на крыше дома, Ваалгора уже поджидал вертолет. Направляясь к нему, блондин поинтересовался у следующих за ним секретарей:

– Когда самолет будет здесь? – он не уточнял, какой именно самолет, но работа его служащих включала и обязанность понимать хозяина с полуслова. Они догадались, что Ваалгор имеет в виду самолет, прибывающий из Японии, на борту которого находилось что-то ценное.

– Еще несколько часов. Им пришлось задержаться на Западном побережье из-за бури, но теперь самолет снова в воздухе и направляет сюда. Мы постоянно находимся на связи. Военные контролируют воздушный коридор, поэтому, полагаем, проблем возникнуть не должно.

– Сообщите мне, когда самолет будет рядом с Нью-Йорком. Я отправлюсь его встречать.

______________________

10

Многочасовой перелет подходил к концу, но Юки перспектива скорого приземления на американской земле не радовала. Впрочем, его, наверное, ничто не смогло бы сейчас обрадовать. Вся его жизнь скатилась в тартарары – все мечты, все планы – все оказалось вдруг разрушенным. Нет, он не осмелился бы винить во всем одного Акутагаву, Юки не отрицал в произошедшем и своей вины… Ведь, быть может, поступи он два года назад более благоразумно – сейчас бы он не оказался в такой заднице! Два года назад, после того как они с Акутагавой случайно встретились на каком-то банкете, ему следовало сразу же покинуть Японию, вернуться в Америку и постараться обо всем забыть. Два года назад Акутагава не удерживал его, у него был выбор… Но Юки – влюбленный болван! – вместо того, чтобы воспользоваться шансом и бежать, остался. Остался, в надежде понять, какие чувства остались у Акутагавы к нему. И эта безумная карусель закрутилась с новой силой: их умопомрачительная связь, покушения на жизнь, сумасшедший Ив, душевная боль и, в конце концов, новое отторжение Акутагавы. Отторжения его чувств, его поведения, его стиля жизни – всего, что было в Акутагаве и вокруг него…

«Как я мог быть тогда настолько слеп? – размышлял Юки подавленно. – Я знал, что Акутагава никогда не изменится. Но решил, что смогу принять это. И я действительно пытался принять его, по крайней мере… мне так казалось? Или это была моя иллюзия? Да, скорее всего – именно так. Иллюзия. Если бы я не заблуждался в самом себе, то не стремился бы так уехать от Акутагавы. Мне сложно было закрывать глаза на его суть, когда мы были слишком долго вместе, и я начинал спиваться, чтобы не видеть, не обращать внимания на то, какой он есть на самом деле… Я тоже виноват в том, что произошло. Моей вины тут, наверное, даже больше! Я молчал, когда надо было говорить, взывать к нему, требовать. Но я молчал несмотря ни на что, а Акутагава все крепче привязывал меня к себе, пока не почувствовал, пока не утвердился в мысли, что теперь я полностью принадлежу ему, что я – его собственность… Теперь я каким-то чудом сбежал… Но что мне делать, как дальше быть?…»

Его душило отчаяние. Все зашло так далеко, что даже теперь, обретя свободу, он не может вернуть себе той жизни, о коей мечтал. Годы обучения в университете, работа – в которую он вложил столько души, репутация… Он не может к этому вернуться, иначе Акутагава и Ив найдут его в два счета. Единственная возможность скрыться от них, это навсегда отказаться не только от имени «Юки Кимитаки», но и «Мацу Югири» и всем, что с этими именами было связано. Ему придется зарыть в землю свою мечту посвятить жизнь научной деятельности так же, как это сделали его родители. Он должен будет скитаться как бродяга, нигде не оставаясь достаточно долго и перебиваясь случайными заработками, и вздрагивать всякий раз, когда он увидит тень за своей спиной. И он не посмеет надеяться, что его сердце перестанет болеть, даже спустя годы – Юки уже точно знал, что никогда не сможет разлюбить Акутагаву, яд этой любви будет разъедать его изнутри до самой смерти…

«Пусть так, – вздохнул он, подводя горестную черту под потоком своих мыслей, – но лучше терзаться от любви вдали от Акутагавы, чем возненавидеть его в какой-то момент… Так, по крайней мере, мы с ним не сможем окончательно втоптать то лучшее, что между нами было, в грязь. В памяти останется все же любовь, а не злость и ненависть. Но я обязан как-то сказать ему об этом… Я не могу исчезнуть вот так, не сказав «прощай», бросив все, как в прошлый раз… Он должен знать, что это мое решение и что хочу, чтобы между нами все закончилось…»

Молодой человек почти не обратил внимание на приземление. Только когда кто-то из военных в штатском пригласил его к выходу, Юки спохватился и отстегнул ремни. Потирая затекшие бока, он подошел к выходу и ослеп от яркого солнца, царившего снаружи; снаружи было жарко и ветрено, пахло авиационным топливом и резиной. Щурясь, Юки, вцепившись в поручни трапа, спустился вниз почти на ощупь. Когда глаза привыкли к яркому дневному свету, то он разглядел посадочную полосу небольшого аэропорта, обтянутую по периметру забором с колючей проволокой, а так же несколько самолетов на аэростоянке с логотипом армии США. К самолету быстро приближался автомобиль с государственными номерами и наглухо затонированными стеклами.

– Садитесь в автомобиль, сэр, – обратились к Юки. – Он доставит вас куда нужно.

Тот не стал возражать и, когда машина притормозила подле него, залез в комфортабельный салон, охлаждаемый кондиционером. С грустной иронией Юки подумал о том, что уже привык к таким шпионским играм – настолько, что воспринимает их как нечто само собой разумеющееся. Он свыкся с подобным образом жизни, несмотря на то, что ему это всегда было не по душе. Автомобиль выехал с территории аэропорта, и удалился от него по узкой и пустынной дороге; пока они ехали, Юки несколько раз попадались на глаза предупреждающие знаки: «Собственность армии США. Гражданским лицам въезд запрещен!» Потом впереди он увидел вертолет, приземлившейся на заасфальтированной площадке, водитель военной машины свернул к нему и остановился.

– Вам выходить тут, – водитель обратился к нему обрывистым и чеканным, как и у большинства военных, голосом. Юки молча взялся за ручку и вылез из салона, заранее приготовившись вновь ослепнуть в золотистом мареве дня. Дверца вертолета открылась синхронно с ним и оттуда появилась высокая фигура, упакованная в брызжущий элегантностью серый костюм. Блондинистые волосы человека были аккуратно уложены, на глаза скрывали солнцезащитные очки. Молодой человек замер, не зная, как дальше быть – Коннор Ваалгор помог ему сбежать из Японии, но у Юки было слишком много сомнений и вопросов, чтобы сейчас предугадать намерения американца. Заметив его растерянность, Ваалгор сам сделал первый шаг:

– Думаю, первое, что я хочу узнать, – произнес он, сняв очки и дружелюбно улыбнувшись, – это как мне тебя называть? Юки?.. Мацу?..

Молодой человек выдержал паузу, выглядя по-прежнему настороженно, но, все же ответил тихо:

– Юки.

Коннор Ваалгор, жестом указав на вертолет, подчеркнуто энергичным тоном, сказал:

– Давай я отвезу тебя туда, где ты отдохнешь и мы сможем спокойно поговорить?

– Я не знаю… – Юки было трудно говорить: гортань от волнения пересохла, словно в нее засыпали песка. – Не знаю, стоит ли… Тебе не следовало вмешиваться, Коннор. Я подвергаю тебя опасности, мне не стоит быть рядом с тобой… Я не знаю, почему ты вообще решил послать ко мне своих людей…

– Я все тебе объясню, если пойдешь со мной.

– Если я пойду с тобой, Акутагава узнает, что это был ты, – возразил молодой человек запальчиво. – А я не хочу, чтобы то, что я видел на яхте, повторилось. Из-за меня итак слишком много дурного уже произошло, я не хочу становиться виновником и ТВОИХ проблем тоже.

– Тогда тебе надо было остаться на вилле Угаки, – усмехнулся деловито Ваалгор, но в его взгляде насмешки не было. – Но ты решил принять мое предложение и бежать. Значит, все же чувство вины у тебя не стоит во главе угла. Впрочем, давай я успокою его: мне прекрасно известно, на что способен Коеси Акутагава и его охотник за головами, а так же я уверен, что Акутагава уже знает, что это я помог тебе сбежать. Я готов к тому, что может последовать за этим, поверь мне, – Юки смотрел на него ошеломленно, и он, пользуясь его растерянностью, повторил приглашение: – Садись в вертолет, Юки. Здесь жарковато для серьезных разговоров.

Молодой человек, опустив взгляд под ноги и смирившись с его требованием, направился к вертолету. Ваалгор сел в салоне напротив него, так, чтобы удобнее было разглядывать спутника. Винты закрутились, набирая скорость и поднимая вихрем пыль с земли, затем оторвали вертолет от нее и подбросили в небо.

Весь путь до Нью-Йорка прошел в молчании: Юки был погружен в мрачные думы, а Ваалгор – следуя своему решению не говорить о серьезных вещах в неподобающей обстановке – курил и отвечал на электронные письма через КПК. Красоты мегаполиса остались без внимания – Юки, хоть никогда еще не был в Нью-Йорке, не горел сейчас туристическим энтузиазмом. Вертолет доставил их на крышу одного из самых высоких зданий на Манхэттене, украшенным гигантским логотипом «VAALGORE CORE» – это была резиденция корпорации на восточном побережье. Тут же, в здании, находился пентхаус, всегда готовый принять жильца – хозяина или же кого-то из друзей Коннора Ваалгора. Глаза Юки слишком привыкли к роскоши, чтобы восхитится убранством пентхауса, в котором никто постоянно не жил; на вилле Угаки его все время окружали роскошные вещи, он уже перестал обращать внимание на эти символы сверхдостатка.