Текст книги "Война (СИ)"

Автор книги: Анна Архипова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

– Залезай в машину! – приказал он сестре, которая была единственной, кто не пострадал от его стихийного нападения.

– Я не поеду с тобой! – возразила она, отступая. – Не поеду, слышишь?

Наста бросилась бежать, но брат нагнал ее в несколько шагов, схватил за волосы и, крепко удерживая, потащил к машине. Она попыталась ударить его, чтобы вырваться, и тогда он скрутил ей кисть руки так, что она закричала от боли. Запихнув девочку в салон, он сел за руль и ударил по педали газа.

– Ты сумасшедший! – орала на него Наста. – Может, сразу и меня убьешь? Так давай! Какая уже разница, черт возьми, кого убивать?!

– Ты сейчас как наркоман во время ломки, – сказал на это Иврам, сосредоточенно ведя машину и глядя прямо на дорогу, – поэтому я не собираюсь разговаривать с тобой серьезно. Ты не будешь меня слушать, поскольку еще не понимаешь, что с тобой делал Панов. Когда тебе станет лучше – поговорим.

– Лучше? Я отлично себя чувствую! И не смей так говорить о Владлене, ты совсем его не знаешь!

– Ну да, конечно, – хмыкнул презрительно брат. – А ты его, выходит, знаешь?

– Да! И мы любим друг друга! – Наста поджала ноги к груди, обхватила их руками и прижалась лбом к коленям. Иврам оторвал взгляд от дороги на секунду, услышав всхлипывания, но тут же вновь сосредоточился на вождении.

– Придется поменять машину перед выездом из города, – произнес он спокойно. – На этот раз не вздумай выкинуть какой-нибудь фокус.

В ответ Наста, распрямившись, словно сжатая пружина, бросилась на него, ударив кулаком по уху – стремясь дезориентировать его. Брат, удерживая одной рукой руль, попытался оттолкнуть ее, однако она, собрав всю свою злость, атаковала его снова и снова. Машину начало кидать по дороге зигзагами, пока Иврам не вдавил педаль тормоза в пол. Он навалился на сестру, стараясь справиться с ней, не причиняя при этом физического вреда, и Наста почувствовала, что вот-вот ее сопротивление будет сломлено.

– Успокойся! – процедил он сквозь зубы, хватая ее за шею и встряхивая. Тщетно – вразумить сестру не удавалось. Тогда он еще крепче сжал ее шею, подтянул ближе к себе и прижался к ее губам своим ртом. Поцелуй у него получился грубым и неуклюжим, только сильнее напугав Насту. Сдавленно вскрикнув, она сделала последнее усилие: нащупав кончиками пальцев пистолет, который Иврам сунул за ремень своих штанов, дернула его и судорожным движением надавила на курок…

Раздался выстрел. Брат вздрогнул и по рукам Насты побежала его горячая кровь.

– Прости… я не хотела… – всхлипнула она, несколькими порывистыми движениям выбираясь из-под него, толкая дверцу и вываливаясь наружу. Вскочив с ледяной земли, девочка с ужасом посмотрела на перепачканные кровью руки: – Что с тобой? Что я сделала?

– Прострелила мне брюшину, – откликнулся Иврам, с трудом выбираясь из машины с другого конца; ладонью он зажимал кровоточащую рану. – Хорошенькая месть за своего любовника, да?

– Я не хотела! Ты сам виноват…

– Теперь придется тратить время еще и на то, чтобы найти врача! О чем ты думала, нажимая на курок, идиотка? Так мы застрянем в этом городе!

– Никаких «мы» больше нет! – отрезала Наста, беря себя в руки. – Садись в машину и отправляйся на все четыре стороны, брат. Я никому не выдам тебя, но и с тобой тоже не поеду. Я хочу вернуться к Владлену…

– Он мертв, тебе не к кому возвращаться.

– Если бы он был мертв, то ты не удерживал меня так! Ты сам не знаешь, жив он или мертв, вот в чем правда…

– Ты не вернешься к нему! – взорвался Иврам, в его изумрудных глазах зажегся дьявольский огонь, лицо его стало маниакальным, пугающим. – Если убежишь сейчас, я все равно тебя найду потом. Посмотри на меня очень внимательно сестренка! Посмотри, и сама поймешь, что именно все так и будет.

– Тогда решим проблему прямо сейчас, – из глаз Насты потекли слезы, вымученные из самого ее сердца. Она подняла руку с пистолетом и прижала дуло к своему виску. – Ни Владлену Панову, ни тебе, никому! НИ-КО-МУ!

– Завязывай с этим драмтеатром! – он попытался было броситься к ней, но через несколько шагов был вынужден опереться на капот, а сестра поспешно отбежала дальше, продолжая держать оружие у своей головы. Тогда он угрожающе заговорил, не предпринимая более попыток догнать Насту: – Даже если этот старый пердун жив, что это меняет? Он использовал все это время тебя! Использовал самого начала, с тех пор, как мы оказались в спецшколе.

– Ты лжешь! Он всегда заботился обо мне, опекал… Ему, в отличие от тебя, не было на меня наплевать! – плакать на холоде было чертовски неприятно, но Наста не могла сдерживать себя, слезы туманили ей взор.

– Панов опекал тебя, потому что иначе бы он не заставил меня учиться в этой гребанной школе, – Иврам перестал кричать, его голос стал низким и хриплым, губы искажала кривая и жуткая ухмылка: – Ты была его заложницей, дура! А я… я… – он замолчал, его лицо исказила на секунду гримаса мучительной злости: – А я продал себя ради тебя. Панов сказал, что ты вновь будешь моей, если я заключу с ним сделку. И я заключил… Я сделал с собой все это – то, что так теперь тебя пугает! – только ради тебя, дура! Дура…

– Ты лжешь… ты лжешь… – зашептала Наста, отрицательно мотая головой и не желая верить. – Ты лжешь! Владлен не мог!

– О, еще как мог! Он был готов на все, чтобы управлять мной. А ты… ты веришь ему, потому что он внушает тебе потребность верить его словам. Он знатно промывал тебе мозги, дорогая сестренка, – кровь сочилась между пальцев, Иврам бледнел с каждой минутой, но пламя в его глазах не утихала, продолжая неистово пылать.

Наста проглотила ком в горле и, не спуская с него глаз, начала медленно отступать, одновременно с этим говоря:

– Ты все врешь! Ты отрекся от меня, ты сказал, что тебе не нужна сестра – это я отлично помню! Владлен же никогда не отталкивал меня, всегда поддерживал, заботился, оберегал… Он не мог лгать вот так! Значит, лжешь ты.

– Если бы ты дала своим мозгам время прийти в себя, то по-другому бы запела! Прекращай уже артачится, проклятье… Пройдет время и ты сама все поймешь.

– Когда это время наступит, я подумаю над твоими словами. А пока оно не пришло – не смей мне мешать жить так, как я хочу! – закричала на него Наста. – Сейчас я уйду, ясно? Если ты будешь преследовать меня, то я сделаю, как обещала – убью себя. Как угодно – но убью, понятно тебе? Если тебе нужна живая сестра, а не мертвая, советую сейчас прислушаться ко мне!

Иврам ничего не произнес в ответ; повалившись на капот, он медленно сполз на землю, теряя сознание.

– Иврам?.. Иврам!

Она подбежала к нему, упала на колени и обхватила за плечи, приподнимая брата. Но обморок оказался лишь ловкой уловкой – он тут же схватил ее так крепко, будто и вовсе не был ранен и не истекал кровью. Иврам сжал ей запястье, выворачивая его до хруста в костях, вынуждая ее пальцы разжаться и выронить оружие на землю.

– А когда ты ко мне прислушаешься? – спросил он ее жестко.

Она, с шумом выпустив воздух из легких, рванулась в сторону, не желая смиряться с поражением. Вновь завязалась борьба. Ранение Иврама мешало ему действовать с прежним напором и тогда он – стремясь сломить ее – начал бить на поражение, уже не щадя сестры.

Той оставалось только одно: ударить в самое болезненное место. Когда ее колено встретилось с раной в брюшной полости, брат согнулся пополам от болевого спазма. Наста, откатившись в сторону, поднялась на ноги и, прихрамывая, побежала прочь.

– Наста! – дико закричал брат за ее спиной. Она не остановилась…

Появление в окрестностях небоскреба «Георгиевская звезда» вертолета с бортовым номером 7180, стало для людей, оказавшихся тем августовским вечером в здании, роковым. Выкрашенный в черный цвет, очень недешевой марки, он направлялся к посадочной площадке, мигая сигнальными огнями.

– Прибывает борт 7180-й, – сообщили по переговорному устройству сотрудники службы безопасности, встречающий вертолет. – Пилот передает код… – следом был зачитал длинный многоступенчатый код.

– Подтверждаю: такой номер и код есть в списке, – откликнулся диспетчер, ответственный за мониторинг прибывающего транспорта. На экране компьютера перед ним высвечивался список бортовых номеров и секретных кодов, заранее утвержденный принимающей стороной и гостями княгини Харитоновой. В случае, если совпадение в названных данных отсутствовало, охране был отдан приказ ни каким образом не позволять транспорту приземляться на крышу «Георгиевской звезды». – Посадка разрешена.

Густо взбивая воздух винтами, вертолет опустился на центральную площадку небоскреба; его стекла закрывала глубокая тонировка, поэтому разглядеть, кто находится в салоне, не представлялось для охраны возможным.

– Этот рейс – последний. Список прибывших полный, – прибавил диспетчер, сверившись с данными в компьютере. Действительно, все прочие званые гости княгини Харитоновой уже были на месте.

Через десять секунд после того как шасси вертолета коснулись поверхности площадки, прогремел мощнейший взрыв. Бомба, которую доставил в своем чреве летательный аппарат, разорвала кузов на стальные лохмотья, и всепожирающим огненным ветром в то же мгновение все смело с крыши небоскреба – испепеляя живую плоть, разрушая железобетонные переборки, стены. Взрывная волна, пройдя сверху вниз, искрошила стекла от последнего до первого этажа в мелкие осколки. Центральный остов небоскреба передернулся, утратив непоколебимую устойчивость – и крыша, протяжно ухнув, провалилась вниз, засыпав обломками самый верхний этаж. Но на этом обрушение не прекратилось: не выдержав ударной силы взрыва и веса обвалившихся конструкций, следующий уровень так же рухнул вниз… Губительное крушение остановилось, укоротив здание на пять этажей. Внутри самого здания стихийные разрушения продолжались – шахты лифтов оказались под завалами, часть лестничных пролетов деформировалось, террасы, украшавшие холл «Георгиевской звезды», из-за нарушения целостности опор частью обвались, частью просели.

– Бабушка! – первое, что произнесла Наталия, очнувшись. Она была вся покрыта толстым слоем пыли, мешавшей дышать, забивавшейся в нос, в рот, облепляя кровоточащие раны. Когда-то просторный и светлый зал сейчас превратился в темный, страшный склеп, нависающий низко над головой и угрожающий задавить. Девушка приподнялась, стряхивая с себя мелкие осколки, затем, щупая руками вокруг, поползла на четвереньках. Верхние обрушившиеся плиты были горячими – значит, где-то наверху бушует пожар…

Наталия пыталась вспомнить, что же произошло: сопровождаемая вооруженной охраной, она вернулась в зал, намереваясь поставить Коннора Ваалгора на место – нет, не просто поставить! – всыпать ему по первое число. Нарушив законы комитета, он бросил вызов, объявил войну им. И он обязан за это поплатиться!.. Какой же удивленное у Ваалгора было лицо, когда он увидел ее! Однако охрана не успела к нему приблизиться, она ничего не успела… Затем удар, потолок, рассыпаясь, начал падать прямо на них. Последнее, что сохранилось в памяти – это отчаянный бросок в сторону Адели Харитоновой. Наталия не успела добраться до бабушки, ее что-то ударило сверху, бросило вниз, придавило…

Дрожащие ладони девушки наткнулись на чьи-то ноги. Не имея возможности разглядеть их, она принялась шарить вдоль тела, пытаясь понять, кто перед ней лежит. Этот «кто-то» вдруг схватил Наталию за руку, напугав ее.

– Спокойно! – кашляя, подал голос Ваалгор. Он щелкнул зажигалкой, осветив их лица – серовато-белые от пыли и грязные от крови; бледный колеблющийся свет вырвал из темноты небольшой пятачок, вяло колеблясь на стискивающих их со всех сторон обломках. Коннор сидел, прислонившись спиной к завалу, из его носа и уголка рта тонким ручейком текла кровь, что не мешало ему цинично улыбаться: – Похоже, Коеси послал нам всем сердечный привет… Я даже восхищаюсь его размахом, черт возьми!

– Вам обоим место в могиле! – выплюнула зло девушка, озираясь по сторонам и напрягая зрение.

– Там, – Ваалгор указал за правое плечо Наталии, – она стояла там. Если хочешь, возьми зажигалку.

Наталия поползла в указанном направлении, светя перед собой зажигалкой. Завалы и обломки, насевший друг на друга, скрипели над ее головой, угрожая вновь обрушиться, но она упрямо ползла вперед, пока не нашла то, что искала. Адель Харитонова лежала навзничь, как-то беспомощно, вся припорошенная пылью, только рот ее выделялся кровавым пятном.

– Бабушка! – Наталия склонилась над нею и всхлипнула, осознавая, что та мертва. Девушка погладила пожилую женщину по голове, смахивая с ее лица грязь, капая на него солеными слезами.

– Не убивайся сильно, – прокомментировал Ваалгор насмешливо, – вполне может быть, что у нас есть все шансы присоединиться к ней в ближайшем будущем, если здание рухнет.

– Если будешь продолжать в том же духе, – девушка сверкнула глазами, проглотив свою боль, – то я отправлю тебя туда вне очереди!

Ив, которого взрыв застал на лестнице, все же смог выбраться в холл – умудрившись не попасть под завалы. В холле его ожидало зрелище полномасштабной катастрофы: всюду битое стекло и обломки, смоченные водой, кое-где виднелись неподвижно лежащие тела. Он, перепрыгивая через препятствия, зашагал быстро, глядя по сторонам внимательно и настороженно. Неожиданно взгляд мужчины впился в воду, оставшуюся в поврежденном аквариуме – там, в воде находилось что-то черное, стелющееся по песку. Он вплотную приблизился к стеклу, всмотрелся как следует…

Потом отшатнулся назад, вскинул руку с пистолетом и принялся стрелять по стеклу.

Стенка аквариума жалобно затрещала, покрываясь сетью мелких трещин, быстро расползающихся в разные стороны – следом стекло лопнуло и в образовавшуюся пробоину хлынули водные потоки. Несколькими сильными ударами, Ив увеличил дыру, добиваясь, чтобы вода уходила быстрее. Забравшись внутрь, он, разгребая ногами воду, подбежал к Насте, вцепился в обломок, придавивший ее ко дну и, рывком подняв его, сдвинул в сторону. Она все еще лежала в воде с неподвижностью утопленницы – Ив подхватил ее на руки и вынес из гигантского аквариума, уложив на возвышение, свободное от воды.

Кожа Насты была белой и холодной. Ив, распоров своим складным ножом шнуровку на корсете, начал вдыхать воздух в ее ледяные губы, массируя ей грудную клетку, встряхивая сестру как куклу, надеясь вернуть в нее жизнь:

– Борись! – закричал он на нее, словно та могла его слышать. – Борись, черт возьми! Борись!

Ив не сдавался, – не желал сдаваться – повторяя одни и те же действия снова, снова и снова. Но с каждой утекающей минутой, надежды становилось все меньше и меньше… И он уже не кричал, а шептал:

– Борись! Прошу тебя, борись!

Когда он понял, что его мольбы не услышаны, то, со стоном – тугим и мучительным – прижал сестру к своей груди, стиснул в объятиях. Его зубы заскрипели, а лицо обезобразила ужасная гримаса страдания. Не в силах больше говорить, забыв человеческий язык, он закричал что есть силы – и в этом крике вырвалась наружу вся его боль. Ив кричал и кричал, не замолкая, не осознавая уже ни себя, ни окружающего мира… Но он оборвал вдруг сам себя, заглушив вой отчаяния, но лишь затем только, чтобы сказать:

– Надеюсь, ты не ушла слишком далеко, сестренка! Подожди меня…

Все пули в обойме он истратил на аквариум. Ив, подняв лежащей в стороне нож, поднес его к своей шее – туда, где проходила яремная вена. Эта была гарантированная смерть, один правильный надрез и он истечет кровью на несколько минут.

– Подожди меня, Наста. Подожди!

________________________________

ЭПИЛОГ

«…Несколько верхних этажей здания обрушились, однако несущие конструкции выдержали нагрузку и «Георгиевская звезда» осталась стоять. В данный момент, пожарные подразделения и сотрудники МЧС продолжают разбирать завалы – в поисках людей, оказавшихся в момент взрыва на верхних уровнях, – говорил диктор, глядя в экран с умеренным соучастием опытного телеведущего. – Напомню, что небоскреб «Георгиевская звезда» являлся деловым центром, где располагались штаб квартиры иностранных компаний, в том числе и американских. Благодаря тому, что взрыв произошел в районе восьми вечера, людей в здании было немного, так рабочий день завершился. Но пострадавшие все же есть: на данные момент известно о пятидесяти двух погибших и так же более полусотни раненых. Спасатели не исключают того факта, что из-за высокой мощности взрыва некоторых погибших, оказавшихся вблизи эпицентра взрыва, найти и опознать не удастся… Инцидент признан правительством России террористическим актом. Президент Соединенных Штатов уже выступил с осуждением произошедших событий и направил официальные соболезнования родственникам погибших и пропавших без вести людей… Ни одна террористическая организация пока что не взяла на себя ответственность за взрыв…»

Юки расширившимися глазами смотрел в экран телевизора: там показывалась чернота ночи, которую прорезали лучи прожекторов, освещающих поврежденное здание небоскребов, слышался вой сирен и гул работающих вертолетных пропеллеров. Потом повернулся к женщине, молчаливо сидевшей рядом с ним – это была личный референт Коннора Ваалгора. Едва только стало известно об инциденте в Москве, как она явилась в квартиру, где скрывался Юки.

– Но что с Коннором? – спросил он.

– К счастью, мобильный телефон господина Ваалгора способен принимать сигнал в самых труднодоступных местах мира. Спасателям удалось дозвониться до него – он жив, но находится под завалами. Сейчас, используя сигнал, спасатели разбирают завалы в нужном направлении, – ответила та сдержанно. – Для подобных чрезвычайных случаев господин Ваалгор оставил очень четкие указания. Его жену и детей уже эвакуировали в секретное и хорошо охраняемое место, я приехала сюда, чтобы сопровождать вас в ваше новое убежище.

Убежище… Это слово болезненно кольнуло молодого человека. Но еще больше его терзало подозрение, что это он, Юки – а не кто-либо иной – виноват в трагедии, произошедшей в России. Он боялся этой мысли, но не мог ее отогнать от себя: что, если Акутагава устроил этот взрыв? Ведь тот предупреждал его, что решится и на крайние меры, если Юки не вернется к нему добровольно. Ему не хотелось верить в такое, но все то, что он за последние недели узнал про Акутагаву, говорило об обратном: политические и экономические манипуляции любовника постепенно раскрывались перед ним во всей своей непредсказуемой широте. Акутагава являлся ему с новой, еще незнакомой стороны, и, пусть Юки знал его не первый год, но теперь он уже не решился бы сказать: «Я знаю, кто он такой»… Да, Акутагава был известной светской личностью и политиком, однако, благодаря тому, что Юки всегда избегал глубоко вникать в суть его деятельности, то известно ему было немногим больше, чем широкой публики – то есть, практически ничего…

А Коннор? Что сейчас чувствует Коннор? Каково ему сейчас находиться под завалами обрушившихся этажей? Думает ли он сейчас о том, что близость с ним стоила ему слишком дорого?.. Хотя Юки уже понял, что Коннор Ваалгор не из тех людей, которые склонны сожалеть о принятых решениях – какими бы ошибочными те не были. В этом они с Акутагавой походили друг на друга как две капли воды! То же непоколебимое упорство и самоуверенность, стремление идти к цели во что бы то ни стало и платить за это свою цену… Акутагава спал с Ивом ради того, чтобы подчинить и удержать того подле себя; он поступал так, рискуя не только своей безопасностью, но и отношениями с любимым человеком. А Коннор Ваалгор готов поставить свою безопасность под удар ради близости с Юки!..

«Безумство это или закономерность? – подумал молодой человек, ощущая, как сердце бьется тяжело, отдаваясь болью в душе. – Они привыкли получать то, что хотят и бороться за это до последнего, из всех сил, не допуская и мысли о том, чтобы отступить от намеченного плана. У них одна порода – хищники. А я… Я, чтобы не сойти с ума, сначала должен был осознать это. А потом – начать играть по их правилам, чтобы не быть съеденным ими. Пусть так, пусть и мне приходиться платить свою цену, но оно стоит того. Я принял эту игру, поступился своими принципами, и в какой-то момент осознал, что все мои действия – необходимы, оправданны… Однако… Однако буду ли я считать так и дальше, если узнаю, что за взрывом в Москве стоит никто иной как Акутагава?..»

– Возьмите только самые необходимые вещи, которые вам понадобятся. Нам нужно вылетать как можно скорее, – прибавила референт, деликатно пытаясь вернуть его из глубокой задумчивости в реальность.

– Я буду готов через десять минут, – сказал Юки, принудив себя говорить спокойно, не выдавая эмоций. Единственный, кто мог подтвердить или опровергнуть его страшные подозрения, был сам Акутагава. Что ж, раз так, нужно спросить его! – Оставьте меня одного.

– Хорошо, – кинула референт, поднимаясь на ноги. – Я буду ждать за дверью.

Юки взял спортивный рюкзак, бросил туда нетбук, несколько книг, совсем немного одежды и белья… Все это он делал, бросая взгляды в сторону мобильного телефона, лежавшего на журнальном столике неподалеку от телевизионного пульта. Мобильник ему подарил Коннор, чтобы они всегда были на связи друг с другом, подчеркнув при этом очень серьезно: «Кому бы ты ни позвонил, они не смогут отследить, откуда был сделан звонок…» Конечно, Ваалгор, выразившись так, намекал на Акутагаву. Это жест был призван подчеркнуть свободу Юки подле Коннора и, одновременно, взять его под особый контроль – молодой человек не сомневался, что телефон прослушивается. Впрочем, сейчас это не имеет значения… Решившись, он взял его в руки и начал набирать номер.

В Японии сейчас расцветало летнее утро – Акутагаву он, скорее всего, не разбудит.

– Я слушаю, – эта фраза прозвучала привычно по-деловому и бодро.

– Скажи мне честно, взрыв «Георгиевской звезды» твоих рук дело? – резко проговорил Юки, быстро расхаживая по гостиной и следя за утекающими десятью минутами. Кажется, его неожиданный звонок и напор заставили Акутагаву на мгновение утратить дар речи:

– Как на счет «Доброе утро, любимый!» для начала? – с жесткой иронией ответил тот после крохотной заминки. – Или ты уже удалил меня из категории своих возлюбленных?

Юки мученически закатил глаза к потолку, чувствуя и страдание, и почти преступную радость от звука родного голоса:

– У меня вообще нет такой категории, – ответил он сердито.

– Значит, ко всем своим любовникам ты относишься одинаково?

– Моим любовникам?.. – такой вопрос заставил молодого человека вспыхнуть от стыда и гнева. – Я могу задать тебе тот же вопрос! Судя по всему, ты ничем не выделял меня из толпы всех тех, кто спал с тобой, раз обращался со мной как с вещью.

– Ты не вещь для меня, Юки! – Акутагава, судя по тону, начал закипать. – Ты вынудил меня…

– А ты, в свою очередь, ВЫНУДИЛ МЕНЯ ! – оборвал его молодой человек.

– Ты не имеешь права утверждать, что вся эта ситуация и твой побег – только моя вина. Разве я не старался ради тебя? Разве не пытался тебя понять?.. Но ты всегда стремился уехать от меня подальше, сбежать, как будто ты смертельно уставал от меня.

– Я действительно уставал… – печально рассмеялся Юки. – Ты не представляешь, как тяжело находиться рядом с тобой; ты как будто поедал меня живьем, каждый день – по кусочку. Постоянно находиться рядом с тобой, все равно что стоять под атомным реактором – даже самый сильный и крепкий человек рано или поздно почувствует себя плохо.

Акутагава отозвался не сразу, некоторое время в трубке висела тишина.

– Вот как? – когда он заговорил, его голос утратил эмоции, стал безлико-вкрадчивым. – Как жаль, что мы не поговорили вот так до твоего побега. Возможно, все обошлось только психотерапевтом и долгими душещипательными беседами.

– А что сейчас? Что ты сделал, раз стало поздно? – поинтересовался Юки, возвращаясь к причине своего звонка. – Признайся, это ты устроил взрыв в Москве?

– Да, я, – невозмутимо согласился мужчина. – И не только это.

– О боже, боже, боже… – у молодого человека закружилась голова, он прижал ладонь ко лбу и, пошатнувшись, сел на диван. – Акутагава! Зачем?… Ты понимаешь, что ты наделал?

– Я, в отличие от некоторых, всегда отдаю себе отчет в своих действиях.

– Из-за тебя погибло столько людей!

– Тебя это ужасает? Из-за меня гибнут люди с самого моего рождения. Помнишь, когда Ив похитил меня с острова? Сколько человек тогда погибло в перестрелке? А после – сколько погибло или пострадало во время народных беспорядков два года назад? Что поделать, смерть, как шлейф, тянется за людьми подобными мне.

– Тогда ты не был виновен в происходящем…

– Нет, я был виновен, – на этот раз Акутагава оборвал его. – Все, что я делаю и к чему стремлюсь – все это накладывает на меня ответственность. И я понимаю, что делаю, как понимал и тогда, когда впервые убил человека. Я убийца – и признаю это.

Юки тихо заплакал. Он не хотел, не желал показывать этой своей слабости, но сдержаться не смог, слишком тяжела была ноша свалившаяся ему на плечи в этот миг. Ужас того, что сотворил человек, которого он любил больше жизни, уничтожала его…

– Почему ты плачешь? – холодно осведомился Акутагава. – Тебе страшно?

– Я плачу о тебе, – прошептал тот в ответ. – О том лучшем, что в тебе было… О том, за что я тебя так любил, люблю и буду любить… Обо всем том прекрасном и добром, что ты убиваешь в себе, поступая так жестоко, так чудовищно…

– Я могу остановиться, Юки! Поверь, могу, – голос мужчины опять утратил бесстрастность, в нем появилось волнение. – Вернись ко мне и все будет как прежде, клянусь! Вернись, и я никогда не сделаю чего-либо, что сможет причинить тебе страдания, вызвать слезы. Я сделаю все, что ты потребуешь от меня, обещаю.

– Не будет все как прежде! – вскричал Юки отчаянно. – Уже не будет, Акутагава! Не обманывай меня… Даже если я вернусь, ты не остановишься. Ты ни за что не остановишься! Мне известно, как ты рвешься к власти и не гнушаешься никакими средствами! Ты солгал мне, когда я спросил тебя, замешан ли ты в русско-японском дипломатическом конфликте – ты сказал, что не имеешь к этому отношения, а сам… Теперь мне многое о тебе известно. И я не хочу строить бессмысленных иллюзий!

– Тот, под чье крыло ты убежал, ничем не лучше меня!

– А вот это я уже не буду обсуждать с тобой, Акутагава, – сказал молодой человек, памятуя, несмотря на подавленное состояние духа, о прослушивании телефонного разговора. – Спасибо, что ответил на вопрос. Прощай.

– Юки! – динамик в трубке завибрировал от возгласа Акутагавы. – Юки, я люблю тебя…

– Я тоже тебя люблю. Но это ничего не меняет, – выдохнул тот сквозь слезы, затем прервал соединение. Оставив телефон на диване, Юки вскочил, хватая на ходу рюкзак, и направился к выходу. Перед тем как открыть дверь, он вытер слезы и перевел дыхание, после чего открыл дверь и вышел. Снаружи его дожидалась референт Ваалгора и несколько вооруженных телохранителей.

– Идемте же, – сказала женщина, жестом приглашая его следовать за нею. Молодой человек согласно качнул головой в ответ. Они вошли в лифт, который поднял их на крышу здания. Там стоял готовый к взлету вертолет, готовый отвезти Юки в убежище.

__________________

__________________

КОНЕЦ