Текст книги "Война (СИ)"

Автор книги: Анна Архипова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Юки кривя дрожащие губы воззарился на Ива так, словно видел перед собой вылезшего из глубин ада багрянокожего и парнокопытного Сатану. Он не хотел ему верить, но верил. Верил, потому что все жуткие вещи, о которых говорил ему Ив раньше, неизменно сбывались.

– Чудовище… Ты чудовище…

– Паника в твоих глазах меня очаровывает. Это очень эротично… – пальцы мужчины поползли вниз по шее Юки и забрались под ворот футболки, игриво касаясь ключиц. – Твое тело, как ни крути, умеет возбуждать, даже если ты этого не хочешь…

– Ты безумец, который не выносит осознания того, что в мире есть доброта, любовь и счастье! Откуда в тебе такая потребность разрушать все вокруг себя? – простонал тот, из уголков его глаз выкатились несколько слезинок.

– Потому что все это – любовь и счастье – иллюзия. Разве ты еще не понял, Юки? Разве не убедился на собственном опыте? Или ты все еще веришь, что ваши отношения с Акутагавой станут чистыми и возвышенными?.. Я просто обязан преподать вам обоим хороший урок, и я его преподам. Вот увидишь.

– Если бы ты сам мог любить, ты бы никогда так не говорил.

Ив весело рассмеялся, услышав это высказывание.

– Как тебе будет угодно думать, дорогой Юки, – ответил он и грациозно встал с постели, встряхнув хвостом черных волос. – Меня тронула твоя беспомощность и готовность отдаться мне ради желаемой свободы. Ты и вправду готов сломаться, и мне уже не обязательно нагнетать обстановку изнасилованием – осталось совсем чуть-чуть. Однако, пока этого не произошло, тебе лучше спуститься в столовую и подкрепиться чем-нибудь, – он направился к дверям, когда Юки гневно бросил ему в спину:

– Ты не дождешься желаемого финала. НИ ЗА ЧТО!

– Ну удиви меня, радость моя. Удиви, если сможешь, – не оглядываясь назад, откликнулся Ив, в его голосе прозвучала злая издевка.

Капали минуты одна за другой, а Юки продолжал лежать на постели. Его внутренности скручивались в узел от страха и отвращения, в голове не укладывались события последних дней. Как же много всего свалилось!… У него мелькнула было мысль о том, что все это можно было бы прекратить быстро и довольно безболезненно – сделав удавку и повесившись в этих роскошных комнатах, не просматривающихся, в отличии от прочих помещений, охранными камерами – но он отогнал от себя суицидальные мысли. Нет, пока еще не настолько затравлен, не настолько отчаялся!.. Ив, откровенничая с ним, наслаждается моральной пыткой – однако и в этом есть плюс: теперь Юки, по крайней мере, знает, что возмутительное поведение Акутагавы не самое страшное, чего следует ждать.

«Если я останусь здесь, то Ив может выполнить угрозу. Проклятый маньяк! И как его земля носит! – размышлял Юки. – Бог мой, я уже готов сам его пристрелить, если мне дадут в руки пистолет! И это не будет преступлением…»

Что делать? Как поступить? Бежать? Но как, если его держат в клетке? Да и куда? Кто его приютит, спрячет?

Остаться? И смириться с деспотизмом Акутагавы, с его слепотой? Остаться – и допустить, что однажды Ив на его глазах убьет Акутагаву, только ради извращенного любопытства?

Юки сполз с постели и принялся расхаживать по апартаментам, проходя из спальни в гостиную и обратно, туда-сюда. Он хватался за голову, бил себя по лбу, проклиная все на свете и думал, думал… Его одиночество было нарушено экономкой Фынцзу, которая пришла в сопровождении нескольких уборщиков.

– Опять решил себя голодом морить? Чего сидишь среди этого бардака и не спускаешься? – ворчливо осведомилась она, не глядя, впрочем, ему в глаза. Так значит и она получила инструкции от Акутагавы, раз так виновато отводит взор!

– Я не хочу есть, – пробормотал Юки, наблюдая за тем, как уборщики молчаливо начали укладывать обломки барного комплекса в хозяйственные мешки.

– А придется! Я от тебя не отстану, пока ты не будешь накормлен… Что за тряпки тут валяются? – тяжело и с кряхтением нагнувшись, Фынцзу подняла с пола пиджак с надорванным рукавом. Вчера, срывая с Юки одежду, Акутагава бросил его рядом с диваном. Тут же можно было увидеть валяющейся и прочую одежду, даже трусы – что вдруг смутило молодого человека.

– Ничего особенного, – он поспешно собрал с пола одежду, забрал у нее пиджак и направился в ванную, намереваясь бросить это в контейнер для грязного белья. Что-то зашуршало во внутреннем кармане пиджака и он, сунув туда руку, нащупал сложенный в несколько раз лист бумаги. Недоумевая, он развернул бумагу и пробежал глазами по ней:

«Надеюсь, тебе нравится «Дом Периньон», Мацу. Я слышал, что в понедельник ты читаешь доклад в Катанийском университете, поэтому взял на себя смелость приехать сюда. И, надеюсь, ты не будешь против, если завтра я приду послушать твой доклад на референдуме. Наша последняя встреча закончилась так странно, мне бы хотелось объясниться – к тому же, ты обещал мне ужин, разве нет? До завтра. П.С. Я остановился в отеле «Ритц Плаза», вот номер моего мобильного на всякий случай. К.В.»

– Юки, или ты идешь сам в столовую или я тащу тебя силой! – пробасила в гостиной Фынцзу.

Молодой человек, воровато озираясь по сторонам, быстро скомкал записку и запихнул в карман джинсов. Послушно он выполнил требования экономки и последовал за ней в ее царство. Есть ему не хотелось, но он молча поглощал все, что она ему подавала. Мозг Юки лихорадочно работал, осмысливая создавшуюся ситуацию.

«Надежд, что он мне поможет, очень мало. Стоит ли пытаться? Если бы только Ваалгор согласился! У него есть личный самолет, он может… Но вдруг, учитывая, что устроил у него на яхте Акутагава, он не захочет и слышать обо мне? И где, черт побери, я возьму телефон, чтобы позвонить?!»

– На сладкое у меня заварное пирожное. Вот, полакомись, – китаянка поставила на стол фарфоровую тарелку с золотой каймой, на которой было расставлено пирожное. В просторном кармане, примостившимся на переднике Фынцзу, зазвонил мобильный телефон. Она вынула его, неуклюже стукнула большим пальцем по кнопке и прижала его к уху: – Алло? А, это ты, сяо-Акутагава! Да, я его вытащила в столовую и накормила… А что? Ест хорошо, вроде не тужит. Ворчит только немного, но с ним такое и раньше бывало.

Юки выпучился на экономку с таким видом, словно в горле у него застрял кусок еды. Та покосилась на молодого человека с видом матери-героини, потом крякнула в трубку:

– Не учи меня, мальчишка! Я помню, что телефон ему давать запрещено, не нужно мне сто раз повторять! И вообще, у меня много дел, довольно болтовни, – положив телефон обратно в передник, она повернулась к Юки. – Ты ешь, ешь, малец! Чего выпучился?

_______________________

6

Акутагава вернулся на виллу в полседьмого – его вертолет приземлился на лужайке перед домом. Юки в тот момент сидел в оранжерее и не слышал шума вертолетных пропеллеров благодаря совершенной шумоизоляции. Здесь ему было спокойней, чем в других помещениях виллы – тут его окружали цветы, травы, декоративные деревья и клетки, в которых щебетали птицы. Устроившись на скамье под кокосовой пальмой, он полностью отдался своим мыслям и внезапное появление любовника в оранжерее заставило Юки нервно вздрогнуть. Не говоря ни слова, он смотрел на Акутагаву, гадая, что сейчас произойдет. Тот остановился неподалеку от него.

– Привет, – мужчина говорил спокойно, да и выглядел вполне уравновешенным. – Мне сказали, что ты почти весь день провел здесь.

Юки промолчал. Акутагава тяжело вздохнул, окидывая его взглядом, потом, кусая уголок губы, спросил:

– Как ты себя чувствуешь?

– Сносно. Я сижу, разве сам не видишь? – хмыкнул угрюмо Юки. Ему послышалось или в голосе Акутагавы прозвучали виноватые нотки? Ответ он узнал немедленно:

– Мне жаль. Вчера я обращался с тобой слишком жестоко, – Акутагава опустил взгляд вниз, а мускул на щеке задергался. – Сегодня я обдумал свое поведение и нашел его чрезмерно импульсивным. Мне следовало лучше себя контролировать и не… не причинять тебе боли таким унизительным способом. Мне очень жаль, что вчера так вышло, Юки…

– Ты просишь прощения? – переспросил молодой человек тихо.

– Да. Я не хочу, чтобы наши дальнейшие отношения были омрачены этим. Я обещаю, что в будущем буду лучше контролировать себя.

– А мне не нужны твои обещания, – Юки отвернул голову в сторону, принявшись с преувеличенным интересом разглядывать пальмовый ствол. – Можешь вести себя и дальше так, как вел вчера. И плевать на все!

– Юки! – любовник сделал порывистый шаг к нему, но заставил себя остановиться. – Ты сейчас злишься, я это понимаю. Но и ты пойми меня – я потерял голову от гнева! Сначала ты мне изменяешь, потом еще прибавляешь, что сожалеешь о том, что два года назад вновь решил быть со мной и что хочешь уйти! Тебе следовало помолчать тогда, не лезть на рожон, но ты… Ты сам выбил из меня последние крохи самообладания своим вызывающим поведением.

Молодой человек не отреагировал на его разгоряченную реплику, словно и не слышал Акутагаву.

– Юки, скажи что-нибудь.

– А что тебе сказать, Акутагава? Что я премного благодарен, что ты решил простить мою измену? Я скажу тебе: «Спасибо, любимый!», и мы, тут же примирившись, будем жить долго и счастливо?

– Я не жду, что взаимопонимание между нами восстановится в одночасье. Мы оба виноваты, Юки. Но если мы будем работать над нашими отношениями, то сможем преодолеть эту черную полосу. Но я не могу этого сделать один! Ты должен мне помочь в этом… – Акутагава осторожно сел на скамью рядом с Юки. Тот не стал отодвигаться и тогда Акутагава повернул его лицо, заставляя посмотреть на себя. – Помнишь, как мы два года назад в феврале гуляли по саду, разбитому у склонов Фудзи? Ты вернулся ко мне после пятилетней разлуки, вернулся ко мне тогда, когда я уже не имел надежды увидеться с тобой в этой жизни. Помнишь, что мы решили?.. Мы решили быть вместе, решили, что пойдем дальше! Юки, ты слышишь меня?

Юки взглянул на него глазами, полными слез; все его существо разрывалось на части от боли, злости и любви к этому человеку. Взгляд Акутагавы был как будто прежним, таким, к какому Юки привык, но в памяти не желали изглаживаться иные воспоминания – так глубоко врезавшиеся прошлой ночью. Сейчас Акутагава нежен и терпелив, а вчера… Даже не верилось, что он мог поступить так с ним, это казалось бредом, но тело Юки всякий раз подтверждало реалистичность воспоминаний. Все, что Акутагава совершил – с Асбабом, с Ваалгором, с ним – все это вызывало отторжение. Все, что сегодня он услышал от Ива – жгло непримиримым огнем.

– Как мы можем быть вместе, если ты не веришь мне? – выдохнул Юки, а слезы прочертили на его впалых щеках соленые дорожки. – Как мы можем быть вместе, если ты хочешь сделать меня глиной в своих руках?

– Не смотри на все это вот так, Юки…

– А как нужно смотреть? Тебе проще смириться с моей изменой, нежели прислушаться ко мне!

– Хватит уже об этом! Перестань бередить во мне эту рану, – рявкнул мужчина, вновь на миг переходя на хищнический тон, но затем заставил себя успокоиться: – Мы забудем о том, что произошло, и дело с концом.

– Забудем? – взвинченный Юки тоже сдерживал свой гнев из последних сил. – Значит ли это, что ты не станешь больше запирать меня в своем доме и я вернусь на работу?

– Нет, этого не будет. Прости меня, но пока что это вынужденная мера.

– Какая еще мера? Что ты такое говоришь?! Ты же сам только что сказал, что хочешь забыть обо всем!

– Ты сможешь вернуться к своему обычному ритму жизни после того как мы справимся с нашими проблемами. Я хочу, чтобы ты и я разобрались в наших отношениях.

– Черт, мне уже слушать тебя невыносимо! – взорвался молодой человек и соскочил со скамьи. – Не решим мы никогда эту проблему, Акутагава. Не решим! И знаешь почему? Потому что ты не учитываешь моего мнения и моих желаний, когда рассуждаешь о «наших отношениях»!

– А чего ты желаешь? – от любовника начало веять угрожающим холодом. – Ты хочешь уйти от меня, не так ли? И я должен смириться с этим, по-твоему?

– Меня пугает твоя слепота, Акутагава! И еще больше меня пугает вероятность того, что ты можешь заплатить жизнью за эту слепоту…

Акутагава выдержал паузу, пронзительно глядя на него. Потом встал, не спуская с него глаз, приблизился к нему вплотную, и вкрадчиво проговорил:

– Повтори, что ты сейчас сказал.

– Ты слеп и можешь за это поплатиться жизнью! – упрямо повторил Юки и в следующую секунду пальцы Акутагавы сжались у него на шее. Мужчина рывком подтянул к себе Юки, затем встряхнул, словно тот был тряпичной куклой, посмотрев на него разъяренно:

– Кто это тебе такую мысль подкинул, а? Кто?

– Прекрати! Отпусти, изверг! – сипло воскликнул молодой человек, пытаясь разжать его пальцы. Акутагава, чертыхнувшись, перестал сжимать ему шею и отступил назад. Юки закашлялся, переводя дыхание, и чувствуя, как тревожно ноют поджилки.

– Прости меня, – произнес Акутагава, но руки у него были сжаты в кулаки.

– Ты считаешь, я говорю это ради того, чтобы позлить тебя? Ошибаешься! Если бы ты не ревновал так, то понял бы, что я тебе не изменял. Если бы твоя гордыня не была так раздута, то ты бы не подпустил бы так близко к себе Ива!

– Причем здесь Ив?

– При том, что он подлец и может однажды всадить тебе нож в спину!

– Не говори ерунды, у меня все под контролем, – мужчина начал шарить по карманам пиджака, разыскивая сигареты, его брови были напряженно сведены к переносице.

– Неужели? Ты так думаешь? – взорвался Юки, его затрясло. Вот теперь все тормоза у него отказали, он перестал сдерживаться: – Ты его контролируешь, значит? Тогда как же получилось так, что он изнасиловал меня на позапрошлой неделе?!

Акутагава замер, сжав зубами фильтр сигареты, к которой он не успел поднести зажигалку. Его бледно-карие глаза застыли, утратив какое-либо выражение.

– Это произошло в тот же день, когда меня освободили и привезли к тебе. Ты ушел на службу, а он пришел… – Юки конвульсивным движением прижал ладонь ко рту, снова в своей душе переживая тот день, но заставил себя продолжить: – А сегодня он снова приходил ко мне, когда я был в спальне, и сказал, что хочет лицезреть, как мы с тобой умрем! Его это все забавляет – все, что творится с тобой и мной!

Мужчина бросил сигарету на пол оранжереи, вынул мобильный телефон из кармана и, нажав несколько кнопок, бросил в трубку: «Я в оранжерее. Немедленно подойди сюда вместе с Такесимой и Сугаварой». Дожидаясь, пока вызванные люди подойдут, Акутагава молчал, закурив все же сигарету. Он смотрел на Юки непонятным, остекленевшим взглядом, не нарушая давящей тишины. Ив, в сопровождении двух телохранителей, объявился в оранжерее через пару минут. Шагая плавно, он держал на лице выражение сексуально-ироничного нигилизма.

– Оружие с собой есть? – спросил его Акутагава; Ив вынул складной нож, и он прибавил: – Отдай Такесиме.

– Полагаю, – легкомысленно сказал зеленоглазый мужчина, послушно разлучаясь с ножом, – что мне следует насторожиться?

– Дайте мне пистолет и оба уходите отсюда, – отдал следующий приказ телохранителям хозяин. – Дальше я сам разберусь.

– Ты уверен, что… – начал было Сугавара, но Акутагава его перебил:

– Идите прочь!

Телохранителям не оставалось ничего, кроме как подчиниться.

– Акутагава, что ты собрался делать? – хрипло выдохнул Юки, которому наличие в руке любовника огнестрельного оружия отнюдь не прибавило душевного равновесия. Они остались втроем в оранжерее – он, Акутагава и Ив.

– Отойди пока в сторону, – ответил ему мужчина.

Он поманил к себе Ива и тот приблизился к нему неторопливо с таким видом, будто тот предлагал ему леденец на палочке, а не сжимал в руке снятое с предохранителя оружие. Удар рукояткой пистолета в скулу отбросил Ива вниз.

– Чувствую, разговор будет веселым, – усмехнулся Ив, лишь слегка поморщившись.

– Сейчас я задам вопрос, а ты на него честно ответишь. Если ты солжешь, я пристрелю тебя прямо здесь, – обратился к нему Акутагава стальным тоном. – Правда ли, что ты изнасиловал Юки? Отвечай!

Ив громко и отрывисто рассмеялся, продолжая лежать на полу, опершись на локти. В его облике появилось нечто сверхъестественное, демоническое. Он запрокинул голову назад, сверкнув белоснежными зубами, затем по очереди поглядел на Юки и Акутагаву.

– А какой ответ тебе нужен, любовь моя? – поинтересовался он у последнего.

– Отвечай, или пристрелю.

– Ты не убьешь меня. Зачем ты угрожаешь мне тем, что даже не сможешь привести в действие?

– Ты так уверен в этом? – одна бровь Акутагавы вопросительно изогнулась.

– Да.

Прогремел выстрел. Юки вздрогнул от резкого хлопка и с ужасом уставился на Акутагаву, не веря еще, что тот только что нажал на курок.

– Проклятье… – прошипел Ив, корчась на полу. Пуля попала ему в левое плечо, чуть выше грудной клетки, где она не могла повредить жизненно важных органов. Однако кровь все же хлынула, пачкая одежду раненого и пол.

– Хватит кривляться, для тебя это как комариный укус, – Акутагава перевел дуло на его живот. – А вот следующее ранение будет куда болезненней. Отвечай на вопрос, или получишь вторую свинцовую пилюлю.

– Я не насиловал его…

– Говори правду!

– Я и говорю, – несмотря ни на что, Ив нахально улыбался. – Я не насиловал его. Все было по обоюдному согласию.

– Что ты такое несешь! – возмутился Юки. – Я бы никогда… никогда…

– Тебе, Акутагава, следовало насторожиться давным-давно, когда он захотел секса втроем. Его ведь никто не принуждал, он сам потребовал этого, разве нет? Он так уговаривал тебя! – продолжал говорить Ив. – Ему ХОТЕЛОСЬ этого! Ну а когда мы летели в самолете, после того как я освободил его, мы запирались в туалетной кабинке, где ласкали друг друга. Потом мы занимались сексом, когда ты уехал на службу… Поверь мне, наш Юки был очень даже «за»…

– Заткнись! – молодой человек подскочил к Акутагаве и схватил того за руку: – Не верь ему! Он лгун!

– Ты удивился, что он изменил тебе с Ваалгором? Боюсь, что обкатывал он это свое разгульное поведение со мной. А как я мог ему отказать? Я вообще не удивлюсь, если все те полгода, что Юки находился на Мак-Мердо, он трахался со своим «другом» Асбабом. Иначе чем объяснить такое трепетное беспокойство за него со стороны этого красавца-мулата?

– Ты – проклятое исчадие ада! Интриган! – кричал Юки, сходя с ума от того, насколько убийственно-убедительно звучали доводы этого мерзавца.

– О, на счет интриг, – зеленоглазый мужчина эротичным жестом облизал свои губы. – Знаешь, Акутагава, он предлагал мне сегодня свое тело в обмен на телефон, который я у него конфисковал. А когда я отказался от сего бартерного обмена, он впал в бешенство и пообещал, что так этого не оставит. Видишь, как далеко он зашел, желая освободиться, желая сбежать от тебя?..

– Да не слушай же его, Акутагава!

Акутагава оглянулся на Юки, потом оттолкнул, заставив того отступить на несколько шагов назад. Нагнувшись к Иву, мужчина коленом придавил того к полу и прижал дуло пистолета к его лицу:

– Я убью тебя, сучий ты выродок, – процедил он сквозь зубы. – За все хорошее убью!

– Не убьешь, любовь моя! Не убьешь, – усмешка Ива было победоносной: такая угроза Акутагавы означала, что поверил он ему, а не Юки. Языком он начал заигрывать с дулом, словно это было головка члена. – Да, я трахал нашего Юки, и что? Кто виноват, что ты считал его невинным ангелом, который никогда и не подумает перепихнуться с кем-нибудь на стороне? Если уж кого хочешь винить, то вини себя…

Палец Акутагавы, лежащий на спусковом крючке дрогнул, но выстрела не последовало. Он отвесил Иву еще одну оплеуху и, цедя дыхание сквозь зубы, выпрямился.

– Ты не можешь ему верить больше, чем мне… – прошептал Юки умоляюще. Последний лучик света во тьме, затягивающей его в себя как болотная трясина, медленно мерк. В ответ он получил острую и звенящую пощечину от Акутагавы, разъяснившую ему всё лучше любых слов. Тогда с его губ сорвался полустон-полувздох, наполненный сердечной болью: – Как же ты можешь…

– Прекрати этот спектакль немедленно, иначе я за себя не отвечаю, – проговорил Акутагава, своим застывшим взглядом и волчьей гримасой лица отталкивая его все сильнее. – Мы преодолеем и это. Со временем – преодолеем. Но сейчас я не могу быть спокойным, понятно? Поэтому не зли меня, Юки. Это добрый совет. А ты, – он повернул голову к Иву, – убирайся с виллы. Отныне ты не имеешь права появляться здесь, когда тебе захочется. Будешь приходить только тогда, когда я тебя позову. Ясно?

– Как скажешь, любовь моя.

Юки схватился за голову, пошатнулся, но все же устоял на ногах. Поверив Иву, Акутагава предал его, предал их любовь! Из его глаз брызнули слезы, но он не плакал – его всего перекосило, скрутило дикое и первобытное бешенство.

– Ненавижу! – выплюнул он со смаком, выплескивая из себя полную чашу страдания. – Ненавижу вас обоих!

Развернувшись, он метнулся к выходу из оранжереи, не желая оглядываться. Ему только хотелось уйти как можно дальше от этого безумия, выворачивающего всю его суть наизнанку.

______29 июля_______

Двадцать седьмой день рождения политической звезды Японии выдался знойным – на небе не виднелось ни единого облачка, а солнце жгло землю своими лучами, раскаляя камни и плавя асфальт. Вечером, когда стрелки часов перевалили за семь, жара не спала, а только усилилась, став вязкой и душной. Именно поэтому основное действо, посвященное празднованию дня рождения Коеси Акутагавы, было перенесено в огромный банкетный зал, разместившийся в недрах виллы Угаки. Ухоженному саду, поражающему своим ландшафтным дизайном, оставили вспомогательную роль – в вечерних сумерках здесь будет устроен красочный фейерверк.

Дополнительные служащие, нанятые в этот день, сбились с ног, стараясь выполнить свою работу как можно лучше. Еще бы! На это празднество были приглашены самые видные люди страны: акулы делового мира, шоумены, политики и члены императорской семьи. Для развлечения гостей на виллу приехали музыканты, известные на весь мир своим виртуозным владением музыкальными инструментами. Шеф-повара, командующие батальонами поваров и официантов, пристально следили за тем, чтобы меню, составленное для приема, соответствовало высоким требованиям, выставленным хозяином виллы. Все и вся – еда, обслуживание, музыка – должно было быть идеальным, что было сложно, учитывая, что число приглашенных превышало пятьсот человек. Дабы обеспечить достойную охрану великосветским гостям, число сотрудников безопасности на вилле Угаки было увеличено втрое. По приказу Акутагавы, деятельность охранников курировал Ив – стратегическое расположение, пункты наблюдения и маршруты плановых проверок находились под его начальством. Зеленоглазый убийца не присутствовал в банкетном зале, заняв пост в комнате охраны, рядом с мониторами, откуда он и контролировал действия подчиненных.

К половине восьмого основная масса приглашенных уже прибыла на виллу. Дворецкий у входа в зал, объявлял прибывших через микрофон. Акутагава – одетый дорого, но не броско – стоял рядом со своим отцом, Коеси Мэриэмоном. Тот заметно постарел за последний год, подрастеряв свою былую магнетическую силу взгляда, в то время как аура силы и властности вокруг его сына только разрослась. Акутагава встречал их в банкетном зале, принимая поздравления о гостей со свойственной ему избирательностью: одним он улыбался и с сердечной улыбкой беседовал, других же едва замечал, отвечая на их дифирамбы сухим кивком головы. Так неназванный политический король выделял союзников и фаворитов, и клеймил тех, кто каким-либо образом ему не угодил. Те, до кого он не снизошел своей милостью, со смирением сносили такое пренебрежение, зная, что не в силах изменить правила игр в высшем обществе. Несколько именитых журналистов, допущенных на праздник, усердно щелкали затворами фотоаппаратов, стремясь во всей красе запечатлеть элиту Японии, собравшуюся здесь уверить виновника торжество в своем почтении. Когда Акутагава, изысканно улыбаясь, разговорился с одной из принцесс, то журналисты прямо таки ахнули – так красиво и провокационно это выглядело. Ну а завтра эти фотографии будут раскуплены крупнейшими газетными холдингами за астрономические суммы.

– Просто не верится, насколько он красив, – говорила девушка в лазурном платье, недавно вышедшая в свет и еще плохо разбирающаяся в хитросплетениях светского общества. Она была дочкой крупного банкира и много лет проучилась за границей. – Почему он еще не женат? Пора бы!

– Ты думаешь, что жениться – это так просто? – отвечала ей более опытная и поднаторевшая на сплетнях подруга, принарядившаяся в жемчужно-белое.

– Ну да… А что тут сложного?

– Человеку его положения нужна жена, которая бы соответствовала его статусу. Богаче и влиятельней его найти кого-либо сложно, а взять женщину более низкого положения – значит не внести никакого вклада в семейное достояние. Брак Коеси Акутагавы должен быть династическим, понимаешь?

– Но как же… любовь?

– Чего?… – девушка в жемчужно-белом улыбнулась наивности подруги. – Какая любовь, когда в деле крутятся ТАКИЕ деньги и власть? Это тебе не сказка про Золушку, дорогая моя! Только в сказках принц может взять в жены бедную замухрышку и сделать ее королевой. А в жизни такой как он никогда не разменяет свое положение на какую-то там любовь! Вот так и заруби себе на носу, подруга.

Звуки, льющиеся от музыкальных инструментов были бесподобны – музыканты знали свое дело. Вышколенные, словно прусские солдаты, официанты, обслуживали гостей, устроившихся за столиками. Звенели бокалы и всюду разговоры, перемежающиеся смехом, сливались в зудящий гул, чем-то наводящий на мысль об улье или муравейнике. Кондиционеры, работающие на полную мощность, создавали в зале приятную прохладу – но перед теми, кто хотел прогуляться по прилегающей к вилле территории, были услужливо открыты двери в сад.

– Господин Амано Кайчиро со спутницей! – объявил дворецкий.

– Оооо, еs hermoso! Delicioso! – по-испански воскликнула женщина, едва переступив порог банкетного зала Угаки. Она была в черном узком платье, обтягивающем ее как вторая кожа и туфельках на шпильках, которые делали ее ноги особенно стройными. Оглянувшись на своего спутника, женщина прибавила по-английски с сильным акцентом: – Ты обещал, что это будет феерично… И это realmente феерично! Я вся sorprendido таким вкусом и стилем…

– Я рад, что вам понравилось, – немолодой и припухший в районе талии мужчина нежно сжал ее руку, когда они спускались по ступенькам в зал. Амано был невысок и его глаза находились на уровне груди спутницы, подчеркнутой глубоким V-образным декольте. От зрелища крупных, совершенной формы округлостей, его лоб то и дело покрывался возбужденной испариной. Говорил он по-английски тоже неказисто, с картавым японским звуком, но все же достаточно внятно: – Как я уже говорил, быть приглашенным сюда большая честь. Все эти люди достойнейшие из достойных…

– Si, si, я понимаю, – живо откликнулась женщина, улыбаясь ему так, словно перед ней не стоял полноватый коротышка с красным лицом, а высокий атлет с греческим профилем. – Не сомневаюсь, un minuto, что вы приглашены сюда благодаря своим… как это слово на английском?…Dostoistvo?… Своему достоинству!.. Вы дружите с семьей Коеси! Это так… mucho! Mucho!

Амано не понимал почти ничего из того, что женщина, назвавшаяся ему Исабелью Маркес, лепетала, но это нисколько его не смущало. В конце концов, разговаривать с ней не обязательно, чтобы затащить в постель! Любой мужчина, который видел ее – не был бы мужчиной, если бы не захотел трахнуть эту роскошную женщину! Какое у нее тело – можно душу продать за это шикарное тело, при взгляде на которое рот наполнялся вожделенной слюной… А эти кудрявые волосы, пышной гривой рассыпавшиеся по ее плечам, падающие на ее выразительные фиалковые глаза и подчеркивающие насыщенность ее припухлых губ?… На ее носу есть горбинка – как почти у всех уроженок Испании, но она не портит ее, а скорее придает пикантную изюминку всему облику. Она была вдовой какого-то испанского богача, состряпавшего состояние на скотоводстве и всего на пару дней приехала в Японию – поэтому Амано просто не имеет права упустить свой шанс! Впечатление он на нее произвел, это ясно как божий день. Сейчас она выпьет, раскуражиться и он повезет ее в отель, где уже заказан номер…

– Я хочу шампанского, – рассмеялась Исабель. – Хочу beber, хочу regocijarse!

– Идемте к бару, – предложил Амано. Ему, как относительно мелкой сошке – он был советником премьер министра в сфере культуры – место за столом на банкете выделено не было. Признаваться в своей незначительности он не хотел, желая увлечь спутницу к бару. Но по пути та, продолжая смеяться, оказалась в объятиях кинозвезды, который, скалясь от удовольствия, закружил ее на танцплощадке.

– Оооо, японцы hombre caliente! – воскликнула она. – Вы меня haciendo loco!

– Я принесу вам шампанского! – пискнул Амано, пытаясь обратить на себя внимание, но Исабель уже забыла о нем. Она, зачаровывая очередного мужчину, затерялась среди пестрой толпы гостей, утонув в толпе, растворившись в ней. Амано Кайчиро, застыв как статуя, растерянно хлопал глазами, пытаясь сообразить, как добыча вот так легко и непосредственно ушла у него из рук. А музыка продолжала играть, вокруг болтали и смеялись прочие гости – словно насмехаясь над ним.

Комнату охраны праздник обошел. Пока приглашенные гости веселились, сотрудники службы безопасности следили за порядком. Подавляющая часть охранников были рассредоточены в помещениях, остальные занимались мониторингом.

– Что с гостями? Продолжают прибывать в прежнем темпе? – поинтересовался Ив, оглядывая пятерых подчиненных, сидящих за мониторами, на которые передавались картинки с камер наблюдения. Он расхаживал по комнате, глядя через плечо то одного сотрудника, то другого.

– Почти все приглашенные приехали. Если сравнивать со списком гостей, то не хватает трех заявленных персон, – доложили ему. – Предполагаю, что они появятся в ближайшие пятнадцать минут. Опаздывать дольше просто неприлично…

– Что во внутренних помещениях?

– Никаких эксцессов не наблюдается. Все в норме.

Ив сунул в рот сигарету и закурил, глядя при этом на мониторы. На экранах как будто копошилась огромная стая цветастых попугаев, что-то склевывающих с пола. Много голов, мужских и женских, безликих в своем многообразии и численности… Ив вдруг прищурился, зацепившись за что-то в движущейся картинке. Сжав плечо подчиненному, он приказал:

– Отмотай назад на две секунды.

На экране мелькнула черная кудрявая голова и глубокое декольте, приоткрывающее упругую женскую грудь. Из-за пышных волос нельзя было увидеть лицо, только нос с горбинкой…

– Что-то не так? – тревожно осведомился подчиненный у Ива. Он испугался, что по халатности пропустил нечто важное.