Текст книги "Война (СИ)"

Автор книги: Анна Архипова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Нет.

– Так чего ты ждешь?

– Я просто жду, когда ты меня поцелуешь, – Юки не двинулся с места, тем самым показывая, что играть они будут по его правилам, а не по правилам Ваалгора. Отступать от намеченного он не собирался…

Коннор хмыкнул, сбрасывая рубашку и возвращаясь на кушетку – его рот отыскал губы Юки, горячие и готовые к ласке, и с жаром накрыл их. Молодой человек запрокинул голову назад, чтобы сделать слияние губ глубже и чувственней, позволяя тому целовать его со сладостной горячностью, с все нарастающей похотью. Не отрываясь от губ Юки, Ваалгор пошарил руками по его торсу, приподнимая футболку вверх – они чуть отстранились друг от друга, но лишь затем, чтобы стянуть ту с него. Потом блондин, наклонившись, стал ласкать ртом его соски, вынуждая их твердеть и ныть от возросшей чувствительности. Юки хрипло дышал через стиснутые зубы, водя ладонями, покрытыми тонким слоем бинтов, по его гладким плечам; у сероглазого мужчины было спортивное телосложение, под шелковистой кожей перекатывались натренированные мускулы, напрягавшиеся от его прикосновений, но он все равно казался несколько худощавым. Это не портило его – Коннор Ваалгор был очень красив, с этим нельзя было поспорить. И очень сексуален.

Нет, он не передумает. Он все обдумал и решился… После того, как Наста ушла, оставив его пьяным и разбитым на полу ванной, он понял, что если сейчас не сможет взять ситуацию под контроль, то окончательно разрушит сам себя. Его итак уже почти сломали, почти подчинили, отняв право выбора – и сделал это не кто-то чужой, а самый любимый человек на свете! Юки убивала эта мысль, пожирала изнутри… Но в нем еще остались искорки непокорства, которые еще тлели и могли превратиться пламя борьбы. Борьбы за себя: свою свободу, свою душу, свой разум! И, осознав, что он еще не умер, что – несмотря на все пережитое – он еще способен мыслить и чувствовать, Юки заставил себя протрезветь и оценить ситуацию как можно беспристрастней.

Он не лгал Коннору, сказав «хочу остаться». Правда была печальной: Акутагава не успокоится, не оставит его просто так – Ваалгор единственный, кто знает об этом и готов ему помочь. Юки охватывала злость при мысли о чаяниях и планах, оказавшихся на грани краха – его образование, работа, мечты быть полезным людям… Почему он должен от всего отказываться и жертвовать частью своей души во имя тиранической страсти возлюбленного, от которого вновь пришлось сбегать, будто Юки был каким-то преступником, а не свободным человеком?! Нет, Юки не хотел для себя столь плачевной капитуляции!…

«Хватит! Надоело! – сказал он сам себе. – Неужели я готов позволить себя и дальше втаптывать в грязь и мучится от неизвестности? Я не хочу сдаваться без борьбы – даже не попробовав воспротивиться. Мне надоело становиться слабым всякий раз, когда Акутагава давит на меня! Я могу быть куда сильнее и знаю это… Надоело! Надоело быть сопливым ребенком, каким привык меня видеть Акутагава!»

Не встречая на сей раз помех, Коннор добрался до его джинсов. Юки приподнялся, помогая тому приспустить их вместе с нижним бельем. Мужчина, освободив его от одежды, встал перед ним на колени, разведя ему ноги в стороны, заставив молодого человека все же смутиться – до чего бесстыдная поза! Но, в противовес приступу стыдливости, тело его было весьма довольно ситуацией, а возбужденный, набухший член красноречиво говорил о том, как на него действуют ласки Коннора. Это поразило Юки: неужели подсознательно он хочет этой близости? Выходит, это так… Первоначально он опасался, что в постели с Коннором у него возникнут проблемы с эрекцией, ведь Юки не любил его, да и закоренелым гомосексуалистом себя не считал. Ему всегда нравились красивые женщины – но любовь к Акутагаве, всепоглощающее влечение к нему имели над ним непререкаемую власть – и именно это определило тип его сексуальной жизни. Сексуальный опыт с Ивом он никогда не воспринимал серьезно – тогда была просто подлая уловки зеленоглазого мерзавца и только, считал Юки. Поэтому он переживал, что сейчас, да еще и в стрессовой ситуации, он вполне мог дать маху в сексуальном плане и разочаровать Коннора. Но все шло как по маслу: его тело легко и без проблем пришло в возбуждение – никакого дискомфорта или вялости – словно он занимался сексом не с Коннором, а с Акутагавой…

«Может быть, в моем мозгу произошел незаметно для меня какой-то значительный сдвиг? – подумал Юки, не сводя глаз с Ваалгора. – Мог у меня выработаться со временем сексуальный рефлекс на подобных мужчин? Ведь Коннор в чем-то очень похож на Акутагаву, и мое тело реагирует на него точно так же…»

Мысли на миг выбило из него как ударом кулака под дых, как только губы Коннора сомкнулись на его члене. Тот вобрал его полностью в себя, до самого основания, совершая при этом ловкие движения языком и горловыми мышцами, от чего Юки выгнулся дугой, испытывая острое удовольствие. Его пальцы зарылись в светлые волосы любовника, сжали их, что есть силы. А Коннор начал передвигаться вверх-вниз, вдоль его члена, усиливая его наслаждение с каждым новым движением…

Юки понятия не имел, почему Ваалгор так заинтересовался им – он не видел очевидных причин, предпосылок или мотивов, благодаря которым тот мог что-либо почувствовать по отношению к нему. Для него это было загадкой… Однако, это не помешало ему сделать основополагающий вывод, когда он, запертый в этой квартире, размышлял о своей судьбе и о своем будущем: Ваалгор не знает его так же хорошо как Акутагава. И этот нюанс – единственный шанс для Юки найти выход из трагичного тупика. Если бы Юки вздумал потребовать от Акутагавы все то, что он потребовал от Ваалгора, тот бы, безусловно, отказал, заподозрив подвох и попытку диверсии их отношений. Ваалгор же находился сейчас в другой позиции, у него не было категоричного резона отказывать ему… пока, по крайней мере. И доколе это «пока» в силе, нужно было действовать… Нет, лгать, пытаться обмануть Коннора Ваалгора, сказав тому фальшивое «люблю» Юки не собирался, отлично понимая – лицемерить он долго не сможет, слишком уж претило сие его натуре. Но вот заключить вполне честную сделку он мог… Ваалгор даст ему необходимые знания, необходимые навыки, а Юки отплатит ему за услугу своим телом. Это выглядело справедливым. Он убедил себя в том, что это справедливый обмен: если Коннор хочет его, то пусть получит желаемое… На самом деле, все не так уж и страшно. Это просто секс… Юки предполагал, что будет хуже, и страшился, что не сможет переступить через самого себя ради достижения цели. Однако переступил и, как ни крути, с определенным удовольствием. Тонкая линия, разбивавшая его душу напополам – на часть, любившую Акутагаву и желавшую быть только с ним, и на другую часть, истово требовавшую свободных горизонтов пред собой – оказалась преодолена. Он не мог вечно балансировать между двумя пропастями на нитке, в одну из них он так или иначе должен был упасть. И он сделал выбор – куда ему падать.

С кушетки Коннор перенес Юки в спальню, где постель была укрыта прохладными шелковыми простынями. Блондин осторожно уложил его на перину, покрывая поцелуями его подбородок, шею и ключицы, нависнув над ним – как в следующую секунду молодой человек, сделал неожиданное движение и опрокинул его на спину, оказавшись сверху. Этим положением он воспользовался, дабы вернуть любовнику порцию ласк – вернуть так, чтобы тот понял: Юки не играет и не лжет, он серьезен в своем намерении. Задыхаясь от возбуждения Коннор, наблюдал, приподняв голову, как он, очертив извилистый путь своими губами по его груди и животу, опустился к чреслам. Юки расстегивал ремень на его брюках неспешно и с таким сосредоточенным видом, как лицезреть под ними какой-то любопытный научный феномен. Когда брюки и белье оказались сдвинуты, он принялся за полностью готовый к утехам член, на размеры которого было бы грех жаловаться. Коннор кусал себе губы, сотрясаясь в сладострастном ознобе, жадно и требовательно следя за его действиями, получая от зрелища не меньшее наслаждение, чем от ощущения горячего рта на своем члене. Юки старательно демонстрировал свои умения – все, чему научился в постельных утехах за время его связи с Акутагавой. И то, что раньше принадлежало только возлюбленному, сейчас он добровольно отдавал Коннору, услаждая его. Потом Юки оказался сграбастанным в охапку и брошенным на подушки, Коннор прижался к нему, устроившись у него между ног. Войдя в него бережным движением, сероглазый мужчина начал постепенно наращивать темп толчков. Юки стонал, готовый потерять голову от сладостных ощущений, пока дыхание не перехватило, а в глазах у него не помутилось от острого, словно ножевая рана, оргазма. Они лежали с Коннором неподвижно минут десять, прежде чем пришли в себя.

– Бог мой, сейчас покурить и этот мир превратится в земной рай, – шепнул Коннор ему в ухо, укусив за мочку. – Но сигареты в гостиной остались. Сейчас вернусь.

Молодой человек не отреагировал на его слова; Ваалгор покинул постель и вернулся, а он продолжал лежать в той же позе, уставившись в одну точку. Блондин, улегшись опять в постель, закурил сигарету, разглядывая обнаженное тело любовника со спокойным любованием:

– Тебе известно, что ты очень красив?

Юки моргнул несколько раз, всплывая из омута своей парализованной и ноющей от боли души, и перевел на него непроницаемый взгляд.

– Да, мне говорили несколько раз, – проговорил он равнодушно.

– Понимаю, почему Коеси тебя так ревнует, – усмехнулся Ваалгор, глубокими затяжками испепеляя сигарету. – Можно представить, как его ломает, учитывая, что он сидит на этой игле столько лет…

– Я не хочу, чтобы ты говорил обо мне в таком тоне, – теперь внутри Юки начал тлеть огонек гнева. – Я не вещь, не предмет, не чья-то собственность, ясно?

– Ясно. Прости, – Коннор примиряюще улыбнулся. – Если я задам личный вопрос, ты ответишь?

– Только если ты честно ответишь на мои вопросы.

– Хорошо, согласен. Сколько у тебя было любовников до меня?

– Не понимаю, почему тебе это интересно, – удивился тот. – Какая разница?

– На то вопрос и личный, чтобы не иметь под собой какого-либо приличного объяснения. И, к тому же, разве мы не договорились быть честными друг с другом?

– Я спал только с тремя людьми, – пренебрежительно сказал Юки, говоря будто бы о пустяке. – Это все мои связи.

– Так мало?

– Ну, поверь, мне этого было достаточно.

Коннор затушил сигарету в хрустальной пепельнице, после чего пододвинул к нему. Обхватив талию любовника руками, мужчина принялся покрывать его лицо недолгими и нежными поцелуями. Юки, прикрыв глаза трепещущими ресницами, позволял ему прикасаться к себе.

– О чем ты хотел меня спросить? – Ваалгор сам напомнил об условии, выдвинутым им.

– Когда я увидел тебя и Акутагаву на яхте, то понял, что вы знакомы. Мало того – вы враждуете. Есть ли какая-то еще причина, кроме той, что он из-за меня выставил тебя из страны?

– На момент моего выдворения из Японии, я, в свою очередь, не знал о твоей с ним связи, – улыбнулся Ваалгор, ловя его дыхание. – Догадался я лишь после драки на пресловутой яхте. Это было для меня совершенной неожиданностью… Да, мы Коеси знакомы, и довольно давно – и причин враждовать у нас очень много, но ты здесь не причем. Тут дело в политических и деловых распрях. Помнишь, я говорил, что, доставив в Японию Асбаба, я использовал поддельные документы, дабы избежать особой деловой встречи?… – Юки подтверждающее кивнул. – Эта была встреча представителей влиятельнейших семей мира. Эти семьи образует собой нечто вроде тайного общества, которое незримо довлеет над мировой экономикой – называется оно Комитетом. Одно время мой отец был председателем Комитета, до того как его убили. Я вот уже два года как являюсь представителем США на собраниях Комитета, ну а семья Коеси представляет там Японию, как ты уже наверное сам понял. Естественно, что каждый в Комитете тянет одеяло на себя, мечтает охватить от пирога кусок побольше, разногласия и ненависть идет рука об руку с переговорами и договоренностями. Таким образом и сложилась наша с Коеси взаимная антипатия.

– Почему ты не хотел тогда идти на ту встречу? Раз ты представитель США, то это должно быть важно для тебя.

– Для меня это важно, Юки, – вздохнул сдержанно Ваалгор. – Я бы хотел тебе объяснить все сейчас, но, боюсь, это невозможно рассказать в нескольких словах. Слишком много всего переплетено здесь и, чтобы понять, тебе нужно сначала разобраться в более простых вещах, тех, что плавают на поверхности. Тебе хочется понять все механизмы мира, в котором вращается Акутагава? Я не стану от тебя скрывать информации. Ты получишь все, что пожелаешь… А сейчас давай просто побудем вместе, – он поцеловал Юки очень чувственно, в глубине его серых глаз появились тени желания. – Я снова тебя хочу.

_______________________

13

______6 августа______

На часах стрелки показывали восемь вечера. Члены Комитета уже начали прибывать в отель «Fairmont Copley Plaza», подъезжая к парадному входу на роскошных автомобилях, подплывая на яхтах со стороны бухты Бэк-Бей, высаживаясь из вертолетов, опускавшихся на крышу фешенебельного здания. Сегодня на площади Копли было малолюдно – полиция, под предлогом антитеррористических маневров, держала оцепление, не пропуская праздных гуляк к отелю ближе двух кварталов. Последние два этажа «Fairmont Copley Plaza» были арендованы в срочном порядке и закрыты для любых посещений, все постояльцы переселены в нижние номера. Всюду сновали мужчины в темных неброских костюмах, то и дело переговаривающихся по рации – всюду царила тотальная секретность, персонал отеля и его руководство не знали, что происходит на шестом и седьмом этажах. Прислуга и охрана там подчиняются только Коннору Ваалгору и никому больше. Впрочем, то, что должно было произойти во время очередного экстренного созыва Комитета, не предназначалось для глаз и ушей простых обывателей – и горе тому, кто станет нечаянным свидетелем, потому что долго после этого он не проживет!.. Как и прежде, в одном из номеров класса «люкс» стоял большой круглый стол, окруженный частоколом одинаковых стульев – за ним члены Комитета в очередной раз соберутся для решения насущных вопросов – а в соседней комнате, предназначенной для ожидания и сбора всех участников, находятся закуски и напитки…

Наста, двигаясь быстро и, одновременно, плавно, подошла к дверям номера на шестом этаже, где обосновался собственной персоной Коннор Ваалгор. Перед дверями номера дежурили трое агентов – они, не задавая лишних вопросов, распахнули перед нею двери:

– Вас ждут, – Наста, кивнув им, прошла в номер. Агенты же, несмотря на профессионализм, не смогли не проводить ее заинтересованными взглядами – так хорошо на ней сидело черное, расшитое бриллиантами, вечернее платье, подчеркивая все достоинства фигуры.

В номере всюду горел свет, играл «Весенний вальс» Шопена, у рояля с открытым зевом, искрилось шампанское в фужере и серебряная вазочка с крупной клубникой. Большие апартаменты, нередко до этого принимавшие известных политических и деловых персон, были оформлены с элементами роскошной старины, рядом с которой соседствовали ультрасовременные предметы обстановки. Наста, оказавшись в гостиной, огляделась в поисках Ваалгора, по пути отмечая, что, судя по всему, у того праздничное настроение – иначе зачем пить шампанское перед заседанием Комитета?..

– Я в гардеробной, – раздался голос Ваалгора. Она обнаружила его одетым в очень дорогой, но не вычурный костюм, отлично гармонировавшим с черной шелковой сорочкой; с аккуратно уложенными волосами и выражением холодного превосходства на лице Ваалгор смотрелся этаким воплощением элегантности. Он протянул ей алмазные запонки, и Насте ничего не оставалось сделать, как помочь ему их одеть. Сероглазый мужчина пристально глядел на нее все время, пока она закалывала запонки у него на манжетах, а когда она закончила, то заговорил с одобрительной ноткой: – Вам очень идет это платье. Оно подчеркивает вашу красоту.

– Спасибо, сэр, – ответила та сдержанно. Идея надеть на время проведения важного мероприятия роскошное платье с тугим корсетом, поднимавшим ей грудь чуть ли не до самого подбородка, и длинным подолом-«колокольчиком», принадлежала не Насте, а как раз Ваалгору. Зачем ему понадобилось, чтобы спецагент во время выполнения задания расхаживал в столь неудобном наряде – та толком не понимала.

– Не за что. Просто я люблю окружать себя красивыми вещами, – продолжал мужчина, покидая гардеробную комнату и направляясь в гостиную; она молча последовала за ним, не демонстрируя никаких эмоций, оставаясь сосредоточенной. Ей не впервой приходилось слышать, как ее сравнивают с красивой вещью – в спецшколе, на службе – это являлось частью работы Насты: быть той, какой ее хотели видеть и изымать из подобного положения максимум выгоды.

– Практически все участники прибыли, сэр… – произнесла Наста, наблюдая за тем, как он отпивает короткими глотками шампанское.

– Так как я являюсь принимающей стороной, то могу позволить себе прийти последним, – усмехнулся тот. – Это все, о чем вы можете доложить?

– Нет. Есть еще кое-что.

– Я весь во внимании.

– Коеси Акутагава и его отец уже прибыли. Мне доложили, что Акутагава хочет поговорить с вами лично до начала заседания…

– Вот как? – губы Ваалгора тронула торжествующая улыбка, он явно этого ожидал, предвкушал. Сероглазый мужчина помедлил, не спеша с указанием, потом повернулся к ожидающей его ответа Насте: – Хорошо. Препроводите его сюда. Но только одного Акутагаву, больше никого. И сделайте это лично.

– Хорошо, сэр.

Наста, оставив номер, направилась к лифтам, усиленно анализируя обстановку. Ваалгор, безусловно, хочет как можно сильнее унизить Акутагаву – не исключено, что это экстренное собрание, созванное именно Коннором Ваалгором, станет для семьи Коеси последним. Ну, а ее он послал за Акутагавой, дабы лишний раз подчеркнуть, что она работает на него – и нарядил при этом как куклу, словно бы играясь, не относясь ко всему происходящему серьезно. Что он задумал?.. Наста была не склонна недооценивать Ваалгора: он очень опасен, и показательные высокомерие и спесивость – это еще самые благодушные черты его характера.

«В чем-то даже, – думала она с долей иронии, – они с Акутагавой два сапога пара. Оба скандально молоды для того, чтобы быть представителями в Комитете, оба умны, оба готовы на все ради власти… Акутагаве двадцать семь лет, Коннору – тридцать два, в то время как все прочие становятся представителями куда позже – подле пятидесятилетнего рубежа. В 1930-м году был, правда подобный прецедент, когда представителем в Комитете стал сорокалетний Ричард Уитни, «звезда Уолл-стрит», но, как потом обнаружилось, этот молодчик присваивал себе все, что плохо лежит. Когда масштабы финансовых махинаций Уитни вскрылись, это заставило Комитет ужесточить правила… Но эти двое – это не мошенник Ричард Уитни, для которого деньги стояли на первом месте. Коеси и Ваалгор хотят власти, а не просто денег… Они уже пробились в Комитет, став представителями Японии и США, следующая их потребность – это кресло Председателя Комитета!»

Просчитать действия Ваалгора Наста не могла – тот был слишком умен и хитер. Она не могла даже предположить, что ждет лично ее… Коннор Ваалгор не дал ей разрешения уехать, после того, как она выполнила свою работу – выкрала Юки и обезвредила Ива – исчезнуть самовольно Наста не могла, это нарушило бы надежды российской Семьи на планомерное развитие японо-американского конфликта. Когда ей удалось добиться прекращения русско-японской дипломатической войны и вернуться живой – ее повысили, сделав советником по особо важным вопросам при правительственном аппарате. После этого автоматически она стала консультантом княгини Харитоновой – являющейся «теневым кардиналом» России. Теперь Наста не имела права на провал… Как агент спецслужб, Наста понимала, что Ваалгор ей не доверяет и, соответственно, он не заинтересован в том, чтобы отпускать ее обратно. На месте амбициозного американца было бы разумнее ликвидировать ее, как потенциальную угрозу: ведь она слишком много знала, в том числе и о камне преткновения – Юки. Пока же Наста, на правах главного консультанта по безопасности, оставалась рядом с Коннором Ваалгором, живя в постоянном напряжении, окруженная его головорезами, всегда ожидая нападения и гадая, что все же тот задумал. Если он не собирается убить ее, то к чему все это приведет?..

Ее появление в комнате, где предварительно собирались участники Комитета, казалось, никак не задело Акутагаву, тот холодно выслушал ее приглашение следовать за ней и только кивнул в знак согласия. Похоже, он не считал ее достойной разговора – потому что весь путь до номера Ваалгора сохранял безмолвие – но Наста ощутила от этого только облегчение. Она испытывала к Акутагаве смешанные чувства, но ненависти среди них не было. Отчасти, Наста даже… сочувствовала ему. Иметь такие потрясающие амбиции, такую силу – и так безнадежно влипнуть в отношения с совершенно неподходящим для его образа жизни человеком! Печально, но завоевание мира и счастье любви не ходят за руку, всегда нужно выбирать что-то одно.

– У вас есть оружие? – осведомилась у Акутагавы охрана у дверей номера.

– Правила собрания запрещают приносить с собой оружие, – презрительно отреагировал тот. – Это вопрос чести.

Агенты вопросительно взглянули на Насту, ожидая ее вердикта – по приказу Ваалгора именно она принимала окончательные решения в вопросах безопасности. Та, задумавшись на секунду, дала знак, чтобы Акутагаву пропустили без досмотра на предмет ношения оружия. Обыскивать сейчас его – значит подвергнуть дополнительному унижению, чего, как чувствовала Наста, у этого гордого мужчины итак уже избыток. И, даже если он вооружен, это к лучшему: может, они с Ваалгором убьют друг друга, и она покончит-таки с этим заданием… Двери распахнулись, пропуская Акутагаву, затем беззвучно закрылись за его спиной. Наста осталась ждать развязки в коридоре.

– Шампанского? – осведомился Коннор Ваалгор утонченным тоном, стоя у рояля в небрежной позе. – С лучших виноделен Франции…

– Нет, – Акутагава вышел на середину гостиной и остановился, не спуская с него бледно-карих глаз. – Давай сразу поговорим о деле.

– О каком таком деле? – наигранно удивился блондин, вновь наполняя свой фужер.

– Ты знаешь, о каком. О Юки.

– Ах, ты об этом… – Ваалгор усмехнулся в ответ, бросив на противника задумчиво-снисходительный взгляд. – Ты решил, что раз твой призрак-убийца попался, значит, нужно попытаться решить проблему путем переговоров, не так ли?.. Как тебе, наверное, паршиво от того, что план похитить моих детей с таким треском провалился, – блондин сунул руку во внутренний карман пиджака и извлек оттуда конверт и, порывшись в нем, достал одну фотографию. Повернув ее в сторону Акутагавы, он продемонстрировал то, что было на ней запечатлено: привязанный к стулу и находящийся в обмороке Ив, чья голова безвольно свисала на грудь. – Хороший кадр, а, Коеси? Лично мне он очень нравится… Ты полюбуйся на него в последний раз, потому что больше ты своего убийцу не увидишь. Его сестра хорошо постаралась.

Ваалгор приблизился к нему и положил снимок на столик неподалеку от Акутагавы. С удовлетворением он следил за тем, как на щеках Коеси проступили напряженные желваки, а руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Что с ним?

– Я ведь уже сказал, что больше ты его не увидишь; твой козырь выбыл из игры и больше в нее не вернется. Но фото можешь взять на память.

Акутагава заговорил не сразу, ему потребовалось время, чтобы взять себя в руки:

– Это не единственный мой козырь, Ваалгор. Надеюсь, ты понимаешь это.

– Я все превосходно понимаю. Пожалуй, из всех этих людей в Комитете только я это понимаю, – Коннор покачал сокрушенно головой. – Ты хороший игрок и в рукаве у тебя припрятано множество карт. Но, поверь, я сделаю все, чтобы лишить тебя ВСЕХ твоих преимуществ. И я добьюсь своего.

– Мы можем договориться, именно за этим я хотел встретиться, – Акутагава говорил четко, но явно через силу, превознемогая свой гнев и гордость. – Верни мне Юки, и я сделаю все, что ты потребуешь: я покину состав Комитета, уйду с политической арены, оставлю все свои дела, если понадобится. Уже не будет Коеси Акутагавы, я исчезну… Только верни мне его.

– Ты готов пойти на такие жертвы?

– Я исполню любое твое требование.

– Как заманчиво… – Ваалгор сделал шаг к нему, потом другой, растягивая при этом слова с издевательской интонацией. – Это действительно… выгодное предложение. Очень выгодное. И мне, как ни странно, хочется им воспользоваться… Но, увы, не могу. Видишь ли, Коеси, Юки мне нужен не из-за тебя, не для того, чтобы шантажировать тебя. Он нужен мне как таковой… Да и сам Юки не хочет к тебе возвращаться. Он НЕ ХОЧЕТ быть с тобой, Коеси.

– Чудесно, что ты беспокоишься так о нем, – мускул на щеке Акутагавы начал нервически подергиваться, но он, вместо гримасы гнева, цинично улыбнулся: – Но, когда Юки узнает поближе тебя, он и с тобой НЕ ЗАХОЧЕТ быть.

– Ошибаешься, наши отношения будут построены иным образом, нежели ваши. У него не будет резона бежать от меня, как черт от ладана.

– Ты совсем не знаешь Юки. Я, имея возможность хорошо его изучить, не мог все же просчитать его наперед, не мог понять. Не тешь себя иллюзиями, Ваалгор. Лучше давай заключим выгодную сделку, а потом наши пути разойдутся и я обещаю тебе, что никогда больше не перейду тебе дорогу.

– Нет, Коеси. Этот номер у тебя не пройдет, – Коннор Ваалгор остановился поблизости от него, глядя тому прямо в глаза. – Ты только зря унижаешься… Нет, мне, конечно, нравится на это смотреть, но времени у нас, к сожалению, не так много, вот-вот должно начаться собрание Комитета.

– Ваалгор… если мы сейчас не договоримся, то ты пожалеешь, – процедил Акутагава сквозь зубы. – Я клянусь тебе, что ты об этом пожалеешь.

– Не пытайся меня напугать, Коеси! Ты полагаешь, что мне нечем крыть твои карты?.. Честное слово, ты выглядишь жалко и ничтожно, пытаясь произвести на меня устрашающее впечатление. Хватит бросать свои убогие угрозы, смирись с этим поражением… тем более, что в ближайшее время ты будешь терпеть эти поражения одно за другим. Я устрою тебе, Коеси, твой личный «черный четверг»*.

Говоря все это, Коннор Ваалгор взирал на него выжидающе, ожидая от него взрыва, молний и грома в ответ. Акутагава Коеси на сей раз проиграл ему, а вскоре проиграет снова, на собрании Комитета, и поражение будет для него не менее оглушительным. Ваалгор был готов к тому, что Акутагава вновь бросится на него с кулаками, как тогда, на яхте – к счастью, ловкостью и физической силой он ничем не уступал ему… Но тот не сделал ни единого движения в сторону Ваалгора. Лицо Акутагавы разгладилось, утратив признаки бурных эмоций, став бесстрастным.

– Знаешь, какая у меня любимая поговорка? – поинтересовался он вдруг вполне обыденно.

– И какая же? – Ваалгор, слегка удивленный резкой переменой в настроении противника, наклонил голову чуть вбок, с любопытством рассматривая его.

– Ничто не может пахнуть лучше, чем труп убитого тобой врага.

Круто развернувшись, Акутагава направился к двери, ничего более не прибавив.

Акутагава, вернувшись в апартаменты, предназначенные для общего сбора членов Комитета, обнаружил, что все представители практически в сборе. Председатель Комитета – Джошуа Симон – так же прибыл, не хватало только самого Ваалгора. Акутагаве пришлось любезно поздороваться с теми, кто появился в номере во время его недолгого отсутствия, сказав каждому несколько дежурных фраз.

– Как вы думаете, в чем причина столь экстренного созыва Комитета? – гадали некоторые из представителей, не находя объяснения загадочному поведению американца. – Почему Ваалгор так настаивал на внеочередном собрании?..

Даже Джошуа Симон понятия не имел о том, что задумал американец, хотя и был главой сего сообщества. Однако старинные правила Комитета гласили, что собрание должно проводиться без отлагательств всякий раз, когда один из уважаемых представителей потребует этого – вот поэтому очередное собрание было созвано в кратчайшие сроки. Дожидаясь появления Ваалгора, презентабельного вида мужчины и женщины в дорогих нарядах, не стесняясь щеголять перед равными им людьми драгоценными аксессуарами, пригубляли изысканные напитки и наслаждались безупречным угощением. Здесь можно было увидеть, как двое людей – для публичного взгляда разделенных расовыми, политическими и религиозными распрями – ведут мирную и остроумную беседу за фужерами с шампанским и черной икрой. Тут же, у одной из стен, находился алтарь для даров, предназначенных Коннору Ваалгору – согласно еще одному старому, непререкаемому каждый участник тайного собрания должен был почтить хозяина дома подарком.

– Сын… Что там произошло? – обеспокоенно спросил Коеси Мэриэмон Акутагаву, заметив все же, что, несмотря на показательное спокойствие и любезную обходительность, в нем произошли какие-то изменения. Он тревожился за Акутагаву, когда тот ушел в номер Ваалгора и остался с ним наедине; после того, как тот вышел, Мэриэмон хоть и вздохнул с облегчением, однако ненадолго.

– Ничего особенного, отец, – сухо ответил тот. – Больше волнуйся не о произошедшем в его номере, а о запланированном им для собрания. Ваалгор, судя по всему, решил в открытую выступить против нас.

– Он не посмеет… – возмущенно начал было Коеси Мэриэмон, но Акутагава выразительно на него взглянул и он замолчал. Сын прав, сейчас не время возмущаться и строить теории, скоро они сами все узнают; и вот только тогда нужно будет строить свою дальнейшую стратегию.

Двери номера распахнулись и высокопоставленные гости отеля «Fairmont Copley Plaza» оглянулись, ожидая увидеть на пороге Коннора Ваалгора. Но они ошиблись в ожиданиях – в номер медленно прошла пожилая женщина в черном вдовьем платье, скроенным правда так, что сразу была видна рука виртуоза от мира моды. Она – высокая, сухощавая, седовласая – хоть и опиралась на трость с платиновым набалдашником, но шагала величественной поступью, невольно вызывая у стоящих на ее пути людей, желание почтительно расступиться перед нею. Глядела она на всех свысока, поражая не по годам молодыми и сверкающими синими глазами, а лицо ее – истончившееся, покрывшееся сеткой морщин – не утратило следов былой красоты и изящества: губы сохраняли горделивый рисунок, а резкий взмах бровей рассказывал об огненном темпераменте, скрытом в этой женщине.

– Княгиня Харитонова… – выдохнул Коеси Мэриэмон с досадой, завидев вошедшую женщину.