Текст книги "Призрачный ветер (СИ)"

Автор книги: Ангелина Шуракова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Глава 6. Жилище Атропы

Рапису не хотелось встречаться со старой ведьмой Атропой. Он всерьез опасался, что однажды она выйдет из подчинения хозяину и превратит Раписа в жабу или крысу. Его невольно передернуло, когда вспомнились ее безумные глаза. Обычно таким взглядом смотрели сумасшедшие люди, для которых не существовало преград и ограничений, принятых среди нормальных людей.

Рапис помотал головой, стряхивая с себя наваждение. Он все равно пойдет к ней, как бы не боялся. Ослушаться хозяина было еще страшнее. Атропа могла и не превратить в жабу, но хозяин обязательно накажет за неисполнение приказа. По счастью, Рапису удавалось избегать наказаний, но он видел, как корчились в муках ослушавшиеся Вещего Дисмарха слуги. Тело советника покрылось липким потом. С хозяином шутки плохи.

Советник подтянул подпругу у невысокого, но мощного рыжего коня с широкой спиной. Тот спокойно стоял, повернув уши в сторону соседнего денника. В нем огромный вороной конь по кличке Смерч возмущенно бил копытами по стенкам – ему тоже хотелось на волю. Рапис покачал головой – он мог брать в конюшне любого коня, кроме Смерча. На нем ездил только хозяин.

Рапис сел верхом на рыжего и надавил шенкелями. Конь строптиво вскинул задом – видимо, почувствовал страх наездника. Рапис постарался успокоиться, вспомнив что-нибудь приятное. Он представил старичка Лея, мужа Атропы, и страх уменьшился. В видении Лей приветливо улыбался бесхитростной улыбкой. Рапис улыбнулся в ответ и дернул поводьями. Конь послушно потрусил к открытым воротам, а затем поскакал по запыленной дороге.

Атропа жила в стороне от деревни. Ее дом стоял за поворотом дороги, напротив огромного ясеня. Дважды в год листья на ясене полностью опадали, а через лунный месяц-другой отрастали вновь. Жители шептались, что на дереве сказывались колдовские штучки Атропы.

В этот раз ясень шелестел сочной зеленью.

Жители старались не появляться без нужды в этом месте. Поговаривали, что ночью, особенно в полнолуние, там творились необъяснимые вещи – бродили полупрозрачные белые фигуры, летали в воздухе предметы – косы, топоры, пилы.

Те смельчаки, что решались пройтись мимо, говорили противоречиво. Одни отмечали, что там властвует тишина: не свистели птицы, не жужжали мухи; ни шевелились травы и листья на ясене. «Словно все застыло», – шептали они. Другие, напротив, утверждали, что там дул сильный ветер, качая ветвями дерева; летали тучи черных воронов, садились на землю и что-то клевали.

Рапис тоже держался в стороне от жилища Атропы и от нее самой, лишь по необходимости встречаясь с ней в пределах замка Вещего Дисмарха. Впрочем, и сама Атропа, похоже, не жаждала общаться с советником, стараясь прошмыгнуть мимо как можно скорее. Они вели себя так, будто заключили негласный договор не разговаривать и не смотреть друг на друга.

Договор не касался ее мужа Лея, ему Рапис всегда был рад. Иногда советник колдуна удивлялся, как могли стать мужем и женой таких два абсолютно противоположных существа. Насколько Атропа была угрюма, настолько Лей – добрым и приветливым. Наверное, если бы Рапис решил жениться, то подобрал бы себе жену с характером, похожим на его.

Рапис подошел к дому Атропы, внимательно приглядываясь и прислушиваясь. Ничего необычного он не заметил. Не летали возле дома стаи ворон; рядом с ними не свистели топоры, и не звенели, порхая над крышей, пилы. Дом выглядел, как обычное жилище – построен из толстых бревен и крыт красной черепицей. Советник открыл узкую калитку и прошел по протоптанной дорожке к входной двери. Толкнул ее, и дверь отворилась с тихим скрипом.

Одетая в черную кофту и тоже черную длинную юбку Атропа что-то варила, суетясь у покрытой сажей печи. Пахло очень даже аппетитно – вареным мясом с овощами и специями. Рапис невольно сглотнул слюну, хоть и признался себе, что вряд ли отважился бы отведать угощения в этом доме.

Заметив гостя, Атропа выпрямилась и обтерла руки об фартук. Рапис стоял в дверях, ожидая приглашения, но она молчала. Скрипнула половица, и из комнатной двери, прикрытой занавеской, выглянул Лей. Он посмотрел на советника, и глаза его по-доброму засветились.

– Жена, почему не приглашаешь гостя в дом? – спросил он.

Атропа недовольно кивнула, смахнула полотенцем пыль с табуретки и пододвинула к Рапису. Он сделал пару шагов вперед и остался стоять, надеясь быстро выполнить поручение и убраться отсюда, как можно скорее. Очень не нравились ему сушеные лягушечьи шкурки на стене и вороньи перья с клювами, развешанные пучками; да и вся обстановка в доме, включая массивный стол и грубо сколоченные стулья, выглядела мрачно. Рапис решил обойтись без принятых приветствий и сообщил сразу, зачем пришел:

– Вещий Дисмарх наказал мне передать вам его слова. Вы оба должны отправиться в мир людей. Узнайте, не случилось ли в нем чего-либо нового.

Атропа выслушала Раписа молча, не выразив удивления или смущения. Рапис даже был уверен, что она ждала его прихода. Скорее всего, с помощью колдовства она уже знала, что должна отправиться с мужем в мир людей. Ее муж выглядел озадаченным.

– Как мы узнаем, что в мире людей что-то произошло? – спросил он.

– Положись в этом на жену, уж она-то мастер угадывать необычное. – ответил Рапис.

Как только Рапис озвучил причину визита, Атропа отвернулась от него. Возле печки стояли три ухвата: для маленького чугунка, для среднего и для большого чугуна. Она выбрала самый большой ухват, с тремя набалдашниками на конце деревянной рукоятки. Просунула его в пылающее жерло печи и с грохотом вытянула наружу объемный, размером с десятилитровое ведро чугун. Сбила ухватом с него плоскую крышку. Она свалилась на кирпичи, возмущенно гремя. Из чугуна взметнулось густое облако пара. Часть его поднялась к потолку, а часть раздулась юбкой возле чугуна. Атропа нахмурилась. Ее рука потянулась к висящей на деревянной перегородке толстой прихватке.

Рапис не поверил своим глазам, когда разглядел в облаке пара силуэт девушки с собакой. Рядом с ними, как ему показалось, стояла подозрительно похожая на Лея мужская фигура. Рапис протер глаза, желая разглядеть, как следует, но пока тер глаза, Атропа долбанула ухватом по чугуну. Он глухо заворчал, часть воды с шипением выплеснулась через край и шлепнулась на горячие кирпичи. Облако пара полностью скрыло чугун, печь и Атропу. Рапис прищурился в надежде увидеть еще какие-нибудь фигуры, но тщетно. Это был обычный пар. В следующее мгновение завеса рассеялась, и воздух вновь сделался прозрачным. Атропа все также стояла возле печи. Крышка уже лежала на чугуне, а Атропа торопливо сметала куриным крылом золу в старое помятое ведро. Лей стоял в дверях, как ни в чем не бывало. Похоже, он ничего не заметил.

Рапис засомневался: полно, а точно ли его посетили видения? Наверное, ему причудились силуэты девушки с собакой и Лея? Скорее всего, так и было. Рапис боялся Атропы, вот и напридумывал себе невесть что, разглядев в струях пара несуществующие картинки. Он зажмурился и глубоко выдохнул, прислушиваясь к частому биению сердца. Когда он вновь отважился раскрыть глаза, то увидел, что хозяйка дома монотонно перемешивала варево, по-прежнему игнорируя гостя. Рапис даже подумал, что она забыла о нем, и решил напомнить о себе:

– Что передать Вещему Дисмарху?

Не поворачиваясь к нему, Атропа угрюмо пробурчала:

– Когда отправляться?

– Сейчас, – ответил Рапис.

Ложка в ее руке дрогнула, и варево чуть не вылилось, так и оставшись неопробованным. Ведьма кивнула в сторону чугуна и спросила:

– Поесть можно?

– Можно, – ответил Рапис.

Лей повеселел и потянулся к полке, на которой стояла посуда: чашки, плошки, глиняные кружки. У самой ближней к краю кружки была отбита ручка и отколот краешек ободка. Лей достал три глиняных чашки, одна из которых, с покрытым глазурью боковым цветочным рисунком, явно предназначалась для гостя.

Ведьма засуетилась, разливая в чашки варево из чугуна поменьше.

Советнику очень не хотелось расстраивать Лея, но все же он выставил руку вперед и произнес:

– На меня не накрывайте, я тороплюсь. – Рапис заметил на лице Лея разочарование и поспешил уйти.

На улице он вздохнул с облегчением – уж слишком гнетущая стояла в доме атмосфера, несмотря на добродушного и гостеприимного хозяина.

Глава 7. Встреча в лесу. Столкновение

Злата купила Грэсси, когда той был всего лишь месяц; специально ездила за ней в другой город. Щенок понравился: крупный, с мягкой блестящей шерсткой и толстыми лапами; но больше всего привлекла ее отличная родословная.

Семен Леонидович, заводчик, радушно встретил гостью. Провел в большую комнату, усадил на диван и вручил щенячью метрику. Щенок крутился рядом, неуклюже переваливаясь; с любопытством обнюхивал гостью и усиленно крутил коротким, похожим на кочерыжку, хвостиком. Затем вскарабкался, как лягушонок, на диван, пробежался по нему и спрыгнул обратно на пол. Неудачно приземлился. Коротко взвизгнул и поковылял, припадая на переднюю лапу, под круглый стол, где и улегся.

Больную лапку осмотрели. Щенок разрешил ее прощупать и несколько раз согнуть-разогнуть; лишь однажды тихонько заскулил. Похоже, ни переломов, ни вывихов не было. Отпустили, и он вновь захромал.

Семен Леонидович поднял жилистую руку и озабоченно потрепал начавшую лысеть голову.

– Ничего не понимаю. Серьезного ничего не видно, и все равно хромает. Впрочем, у чернышей такое бывает. Щенки тяжелые, часто неудачно прыгают. Чтобы не сомневаться, можно съездить к ветеринару и сделать рентген.

– Извините, но больного щенка забрать не могу, – голубые глаза Златы обожгли холодной решимостью. – Мне нужна отличная собака: такая, чтобы ходить с ней на выставки и занимать первые места. За это и плачу хорошие деньги. Неизвестно, как падение отзовется в будущем. Я отказываюсь от щенка.

Надменность гостьи удивила хозяина. На его лице словно было написано: «Молодая, красивая, и такая высокомерная».

Щенок, видимо догадавшись, что решается его будущее, приковылял к девушке, покрутился возле нее и улегся рядом, доверчиво положив голову на ступню. Шумно выдохнул и замер.

– Смотрите, а она вас признала, – удивился Семен Леонидович. – Мне голову на ноги не кладет.

Тонкие полукруглые брови Златы приподнялись, в голубых глазах мелькнуло изумление. Она заколебалась. С одной стороны, несколько месяцев ждала этого щенка, а с другой, – не хотелось оказаться хозяйкой бракованной собаки. Еще раз осмотрела щенка – смешной, с торчащей вверх челкой и мохнатой, как у ершика, мордой. Почему он признал ее? Что увидел в ней необычного? Злата решительно встала.

– Хорошо, едем к ветеринару.

Семен Леонидович положил руку на лоб, почесал редкий пушок и растерянно пробормотал:

– А я вам сразу это и предлагал.

Рентген показал, что вывихов и переломов нет. Приветливая улыбчивая ветеринар заверила, что через два-три дня хромота пройдет.

– Вы гарантируете, что с лапой все в порядке? – голубые глаза Златы прожигали насквозь.

– Абсолютно! – ветеринар погладила щенка по голове, и в ответ он приветливо замахал хвостиком. – Можете показать снимки другому ветеринару, он скажет то же самое.

– Хорошо, – Злата повернулась к Семену Леонидовичу. – Я возьму щенка, но если хромота не пройдет, то верну его обратно.

Семен Леонидович пожал плечами и привычно почесал голову.

Щенок словно понял, что теперь у него новая хозяйка, и прихромал к ее ногам. Задрал голову, стараясь смотреть ей в лицо. Это показалось ему не совсем удобно, и он плюхнулся на задние лапы.

Его втиснули в клетку для переноски собак, поставили в багажник машины и повезли жить в незнакомое место.

***

Собачонок легко освоился в новом доме: бегал по квартире, высоко задрав кочерыжку, таскал собачью игрушку и грыз ее. Самым любимым местом стала кухня с ароматными запахами и вкусной едой. С набитым животом часто засыпал под столом. Злата осторожно поднимала щенка и переносила на собачью подстилку в углу комнаты.

Грэсси скоро превратилась в крупную собаку с черной лоснящейся шерстью, мощными лапами и крупной головой, на которой красовались длинные усы, борода и брови. И хоть росла она быстро, но взрослела медленно – в годовалом возрасте все еще вела себя, как щенок, все люди для нее являлись добрыми и хорошими друзьями. Больше всего Злате не нравилось, что она ко всем ласкалась. Не все люди понимали, что большой лохматый пес радуется встрече. Многие, особенно женщины, пугались, начинали визжать и истерично требовать, чтобы убрали собаку. Приходилось выбирать такие места для прогулки, где не ходили люди.

Почти каждый день Злата ездила в лес. В нем она разрешала Грэсси свободно гулять, не боясь, что собака выкажет кому-нибудь свою любовь – уж слишком она любила людей, и знакомых, и чужих.

Грэсси свободно бегала между кустов, принюхиваясь чуть ли не к каждому деревцу и травинке, скребла лапой землю и жевала сломанные ветки.

В дальней части сосняка люди появлялись редко. Обычно в это время года шли дожди, но нынче последняя неделя июня выдалась теплой и сухой. Злата осторожно ступала, стараясь не запнуться о толстые корни или не провалиться в ямы, которые попадались, и думала о двух старушках возле подъезда: «Сидят целыми днями, как две старые колоды. Все чего-то выглядывают, вынюхивают. И смотрят так, словно я им чего-то должна. Лучше бы занялись чем-то. Цветы разводили, что ли».

Грэсси вынырнула из зарослей кустов и насторожилась. Злата прислушалась и уловила людские голоса На всякий случай прицепила к ошейнику поводок. Голоса приближались. Скоро можно было понять, как старушечий голос повторял одну и ту же фразу: «А я тебе говорила, много раз говорила. Столько раз повторяла, а ты все равно сделал не так, как надо».

На старой заброшенной тропинке появилась пожилая пара. Худой невысокий старичок, одетый в легкую рубашку и потертые брюки. Забавно взъерошенные седые волосы делали его похожим на подростка. Выцветшие голубые глаза прятались под торчащими редкими бровями. Бесхитростный взгляд говорил, что старик и мухи не обидит.

Совсем по-другому выглядела его спутница – судя по всему, супруга. Дородная, с массивной грудью, гладко зачесанными и собранными на макушке в пучок седыми волосами. Под низким лбом сердито сверкали близко поставленные серые глаза. Одета в простое платье, в руке держала корзинку. Старуха водила перед носом старичка указательным пальцем, словно желая вдолбить в него истинность и важность своих слов. Он покорно плелся рядом с ней, опустив глаза. Перед поворотом тропинки он поднял голову и заметил Злату. Остановился и стал с интересом разглядывать ее и собаку. Это не понравилось его спутнице, и она дернула старика за рубашку:

– Что уставился, собак не видал, что ли? Или на девок потянуло, а? Пошли, давай!

Скрипучий голос продребезжал, как ржавые петли у двери. Старичок вздрогнул и послушно поковылял за сварливой подругой.

Грэсси пригнула голову к земле и застыла, как хищник, готовый к нападению. Затем внезапно громко залаяла, выдернула из рук поводок и понеслась к прохожим, волоча поводок по земле. Старуха вскрикнула и испуганно спряталась за старичком.

– Стоять! – рявкнула Злата и побежала следом. – Рядом!

Грэсси развернулась и послушно села у ноги хозяйки, не переставая наблюдать за прохожими. Похоже, что-то не нравилось ей в старухе, и она зарычала. Первый раз хозяйка услышала рычание питомицы. Низкое, утробное, как рокочущий прибой.

– Фу! – цыкнула она. – Это что такое? Не узнаю тебя! С чего вдруг такая злоба?

Несколько секунд старуха сверлила собаку взглядом, затем прошипела:

– Намордник одевать надо и крепче держать! Развели собак, пройти невозможно, только гадят да на людей кидаются.

Злата покраснела. Конечно, хозяин всегда виноват, если его собака бросается на прохожих – нужно лучше воспитывать питомцев и крепче держать. А разве люди не виноваты, когда провоцируют собак неправильным поведением? Если бы не ругалась старуха на своего мужа, то и Грэсси не залаяла бы. Злате захотелось ответить что-нибудь язвительное, вроде: “А ты сама-то чего орешь? Не вопила бы, и собака промолчала бы”. Возможно, она так бы и сказала, но Грэсси вдруг зарычала еще сильнее, словно поняла, что отзываются о ней не очень хорошо.

– Она что, чего-то плохое вам сделала? – в глазах у Златы мелькнул холодный огонек.

Старуха больше не пряталась за спутником. Она выступила вперед и раздраженно бросила:

– И от хозяев толку никакого, такие же бестолковые лодыри.

Шерсть на холке собаки встала дыбом, и она рванулась вперед. Злата едва успела перехватить ее за ошейник. Старуха что-то недовольно бурчала; а собака продолжала к ней рваться. Злата чувствовала, что еще немного, и пальцы разожмутся. Она с трудом удержала поводок при очередном броске, не сдержалась и выпалила:

– Знаете, что, а на хороших людей мы не лаем!

Старуха застыла с открытым ртом. Старичок довольно хмыкнул, видимо, соглашаясь со Златой. Спутница грозно взглянула, он потупился и отвернулся. Не произнеся ни слова, она двинулась вперед по тропинке, угрюмо рассекая грудью воздух, а старик засеменил следом. Прошел несколько шагов, улыбнулся и подмигнул Злате и Грэсси. Супруга остановилась, и он торопливо потрусил за ней. Через несколько секунд пара исчезла за поворотом. Прежде, чем скрыться, старуха обернулась, и глаза ее злобно сверкнули.

Радость от прогулки померкла. Грэсси сидела рядом, внимательно прислушиваясь к затихающим вдали шагам. Злата не рискнула ее отпустить, чтобы не побежала следом за удаляющейся парой.

Грэсси нехотя плелась за хозяйкой. Иногда замедляла ход и оглядывалась на оставшийся позади лес. Сегодня она не успела, как обычно, обнюхать любимые места и погоняться за серой вороной. Ох уж эта ворона! Хитрая и наглая; так и норовила выдернуть клок шерсти для своего гнезда или клюнуть в голову; но больше всего раздражало ее противное карканье.

Ворона сидела на дереве боком и провожала собаку, хитро поблескивая влажным глазом.

В голосе Златы звучало раздражение:

– Всю прогулку испортила! Чего ты взъелась на эту старуху? Да, она противная. И что? Из-за этого бросаться надо? А я потом отвечай, если ты что-нибудь натворишь?

Уши собаки постоянно двигались: одно было направлено назад, в сторону леса, а другое – в сторону хозяйки.

Шагов за десять до автомобиля Грэсси затормозила, и поводок натянулся.

– Вперед! – Злата ждала.

Собака упрямо стояла, словно показывая своим видом, что дальше не пойдет. Команда прозвучала жестче.

– Вперед, я сказала!

Грэсси виновато вильнула хвостом и прижала уши, но не сделала, ни шагу, она словно не понимала, чем хозяйка недовольна. Злата начала сердиться: такого непослушания давно не было.

– Барьер!

Грэсси нехотя подчинилась. Неуклюже запрыгнула внутрь и легла. От толчка машина покачнулась.

– Вот так будет лучше! – сказала Злата, вытаскивая запястье из петли поводка.

Внезапно автомобиль пополз вперед.

– Неужели не поставила машину на ручник? – чертыхнулась Злата.

Частенько у нее с кроссовером было что-нибудь не так. То она забывала вовремя залить бензин в бензобак, и мотор глох вдали от заправки. То полгода назад забыла выключить фары, из-за чего за ночь аккумулятор разрядился. Пришлось срочно вызывать такси, но на занятия все равно опоздала. Примерно через месяц ответила на звонок по сотовому телефону, когда сидела за рулем. Разговор отвлек от дороги. Злата не сразу заметила, как идущая впереди машина сбросила ход. Чудом кроссовер остановился в полуметре от Ниссана. Однажды даже оставила распахнутой дверь.

Сегодня не подняла ручной тормоз. Автомобиль стоял на небольшом возвышении, при прыжке собаки сдвинулся с места и покатился.

Злата нырнула внутрь машины и поспешно пробралась к водительскому сидению. Нажала на педаль тормоза, и движение прекратилось. Злата убрала со лба взмокшие волосы и со вздохом откинулась на спинку кресла. Немного погодя пристегнула ремень безопасности и опустила боковое стекло. От ворвавшегося внутрь ветра душный воздух посвежел, и сразу стало легче дышать. Грэсси сидела сзади, высунув язык.

Кроссовер снова двинулся вперед. «Что за фигня? Я не нажимала на газ! Отказали тормоза? Почему?». Нога сильнее надавила на педаль, но тормоза не сработали. Поднятый ручник тоже не остановил машину.

Автомобиль разгонялся. Впереди – крутые ступени с поворотами. Машина по ним не проедет, обязательно врежется в бетонную плиту. Злата жала и жала на тормоза, надеясь, что они сработают, но кроссовер не слушался. На приличной скорости он заехал на верхнюю ступень и помчался по лестничному пролету. Бетонная стена приближалась. Шероховатую поверхность почти надвое разделяла узкая трещина. В одном месте щель расширялась; из углубления торчали куски старого бетона.

Ожидая удара, Злата зажмурилась. Машину тряхнуло, и движение прекратилось.

Увиденное зрелище ужаснуло. Передние колеса крутились в воздухе; кроссовер почти наполовину висел над пропастью. Непонятно, за счет чего он держался. Внизу блестела вода, противоположный берег терялся вдали.

Что за фигня? Откуда взялась пропасть, и куда пропали ступени? Где лес, в котором они гуляли, и старые полуразрушенные бетонные блоки? Спит она, что ли? Почему тогда она боялась даже глубоко вздохнуть, а не то что пошевелиться, да и картина выглядела слишком реалистично. Ладонь явственно чувствовала слегка шершавый руль, ноги до упора давили на педали; а сердце стучало с такой силой, что отдавалось в висках. Злата сглотнула комок в горле. Кроссовер угрожающе шевельнулся. Липкий страх пополз по спине. Злата решила, что разберется, когда выберется из ловушки. Проглотив комок, она сильнее сжала в руке поводок, думая о том, чтобы Грэсси не прыгнула на переднее сидение и не сместила центр тяжести. В машине стояла тишина. Злата осторожно повернула голову назад. Салон был пуст. Рука все еще чувствовала тяжесть поводка. Медленно разжались пальцы, но вместо кожаного ремня на ладони лежала крошечная резиновая фигурка, похожая на Грэсси. Такие же треугольные уши, короткий хвост, мохнатая голова и лапы. Злата оторопело смотрела на игрушку, не понимая, как она очутилась в руке.

Послышался тихий скрежет: кроссовер сдвинулся с места и пополз вниз. От страха Злата закрыла глаза.