Текст книги "Призрачный ветер (СИ)"

Автор книги: Ангелина Шуракова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 41. Поиск дара

Приближался день испытаний. Шесть лет назад Злата попала в школу. Она подросла, стала почти такой же высокой, как раньше.

Она уже знала, что ее не похищали с целью выкупа, и что никто не внушал ей иллюзию, что она очутилась в сказочной стране. Злата поверила, что попала в страну эльфов. Только она не понимала, почему ее до сих пор не отчислили из школы «как безрезультатную».

До экзаменов оставалось совсем немного времени. Злата честно зубрила нумерологию, травоведение, другие предметы, но получалось хуже, чем хотелось бы. Правильнее сказать, совсем не получалось.

Сегодня по расписанию шел урок этикета.

Злате нравилась магистр этикета Валия. Она приветливо улыбалась и нарядно одевалась. Вместо обычного для магистров балахона на ней красовались изумрудная блузка с рюшами и такого же цвета юбка. Волосы блестели в гладкой прическе. Темно-зеленые туфли-лодочки завершали облик.

Злата непроизвольно улыбнулась в ответ. Улыбки сияли на лицах ее одноклассников. Магистр владела особенным очарованием, возможно, даже применяла магию.

– Мы будем учить правила этикета, – произнесла она приятным голосом. – Вы научитесь красиво говорить, поддерживать беседу, вести себя за столом и общаться с влиятельными лицами.

Голос Магистра Валии журчал, как прозрачный ручеек среди кустов; манил, завораживал и убаюкивал.

– В мире альвов нет места шумным капризам, обидам, ссорам и дракам. Вы должны вести себя сдержанно и воспитанно. Некоторые из вас попадут к высшим эльфам, возможно, встретятся с высшим асамом. Я научу вас правильному приветствию.

Магистр Валия благоговейно наклонила голову, словно уже встретилась с правителем Альвии.

Злата с трудом отлепила от магистра взгляд, и очарование магистром сразу пропало. Глупая улыбка сошла с ее лица. «Вот оно мне надо, слушать подобную фигню? – подумала Злата, разглядывая высокие потолки и песочного цвета стены с картинами, на которых высшие эльфы приветствовали высшего асама. – Только этикета мне и не хватало. Щас еще скажет, что надо ножкой шаркать». Злата вспомнила, как ее мама приветливо улыбалась, встречая важных гостей. Улыбка была настолько похожа на настоящую, что в ее искренности сомневаться не приходилось. Злата знала, что улыбка искусственная – мама долго тренировалась перед зеркалом, вырабатывая ее. Поэтому сама Злата улыбаться не любила: зачем притворяться, что рада человеку, когда на самом деле видеть его не желаешь?

Магистр Валия продолжала:

– Приветствуя высшего асама, юноши кланяются, – ее правая рука легла на грудь, а голова опустилась и поднялась. – А девушки приседают. Вот так.

Она наклонила голову к плечу, завела правую ногу за левую и согнула колени, разведя их в стороны.

– Кто хочет попробовать? – магистр Валия оглядела учеников.

«Ага, щас! Буду я корячиться на полусогнутых перед всякими. Даже перед высшим асамом не согнусь. Не дождется, двадцать первый век, как никак», – зло подумала Злата и отвернулась.

– Я хочу! – девочка со смешной прической в виде горшка картинно отставила правую ногу назад и изящно присела.

«Ну и подлиза эта Дзельвия! Тоже, поди-ка, не одну неделю репетировала перед зеркалом», – прошептала Злата одними губами.

– Молодец, Дзельвия, очень красиво! Дальше. – улыбнулась магистр.

Гаэль встал, рывком склонил голову, так же рывком поднял и резко сел.

– Молодец! – снова похвалила магистр Валия.

Один за другим ученики приседали и делали поклоны. Злата не двигалась.

– Оксана, а ты? – уставилась на нее магистр.

Злата нехотя поднялась и медленно вышла из-за стола. Медленно приподняла правую ногу и так далеко отставила назад, что чуть не села на шпагат. Хорошо, что вовремя ухватилась за край стола и удержала равновесие. Дзельвия прыснула, а Охра захихикала.

– Ничего страшного, – улыбнулась магистр Валия, – попробуй еще.

– Я не могу. – соврала Злата. – У меня нога болит. Вы сами видели, как ее вывернуло.

– Хорошо, – не стала спорить магистр Валия, все так же улыбаясь. – Попробуешь, когда перестанет болеть нога.

Злата плюхнулась на стул, радуясь, что от нее отстали. Вряд ли когда-нибудь она встретится с высшим асамом; зачем же тогда расшаркиваться?

Тонкий свист охватил классную комнату. Обычно подобный свист предсказывал появление магистра Веха Мудрого: ему можно было приходить на урок в любое время. Злата всегда удивлялась, как он умудрялся возникать ниоткуда, словно из воздуха. Возможно, так оно и было.

Возле стола магистра Валии появился сияющий вихрь. Порскали в разные стороны огненные брызги, похожие на искры бенгальских огней. В центре вихря метнулись полы балахона, сверкнули серебряные звезды на подоле и рукавах. Ученики вскочили. Вихрь рассыпался, а пылинки спокойно улеглись на пол. На месте только что крутившегося вихря стоял Вех Мудрый.

Он приветственно поднял руки и улыбнулся магистру Валии:

– Могу я украсть минуту из вашего урока?

Она прижала ладонь к груди:

– Конечно, глубокоуважаемый магистр Вех Мудрый; хоть десять минут!

Он поклонился в ответ и повернулся к ученикам. Осмотрел всех, чуть задержался взглядом на Злате.

– Поздравляю всех. Через три дня проводятся испытания. Наконец-то вы покажете, чему научились за шесть лет. Испытание несложное, с помощью учебного камня вы легко с ним справитесь. Но, – он сделал паузу, – если у кого-то не получится, то тому придется покинуть школу.

Он снова посмотрел на Злату, и она внутренне сжалась. Неужели последнее предложение Вех Мудрый сказал для нее? Почему он ни на ком, кроме нее, не задерживал взгляд? Ей придется покинуть школу. Злата не сомневалась в том, что провалится.

На экзамене определяли способности учеников. Некоторые ученики уже открыли свои способности. Криптан подружился с огнем, что и неудивительно для прямого потомка эльфов. Он высоко задирал нос после того, как однажды на уроке маленькое пламя вспыхнуло у него в ладонях. Криптан испугался и затряс руками. Огонек зашипел и погас, будто обидевшись.

– Руки обжег? – спросил Вех Мудрый. Никто не мог бы заподозрить в благообразном старичке с густыми белыми бровями и длинной седой бородой сильного мага. На внешний вид он казался безобидным, но на самом деле в нем таилась великая мощь. Вех Мудрый управлял тремя стихиями – огнем, водой и ветром. Наверное, если бы захотел, то мог бы встать во главе Альвии, но ему нравилось работать в школе: учить детей и открывать их способности.

– Нет, не обжег. – ответил Криптан, удивленно разглядывая ладони.

Вех Мудрый кивнул головой и довольно хмыкнул.

– Призови огонь, – приказал он.

– Я… я не смогу, – неуверенно ответил Криптан.

– Призови! – голос звучал так внушительно, что не каждый осмелился бы ослушаться. – Ну!

Криптан покорно сложил руки лодочкой, как учил Вех Мудрый, и прошептал: «Огонь, огонь, я твой эльф, приди ко мне». Ничего не случилось. Ученики, до того замершие в ожидании, зашевелились. Цикута фыркнула:

– Никакой он не эльф огня!

Чуть не плача, Криптан повторил:

– Огонь, огонь, я твой эльф, приди ко мне.

Ладони его тряслись, а сам он дрожал от напряжения. На самом дне лодочки робко вспыхнул и заискрился маленький огонек. Криптан вскрикнул, и огонек погас.

– Хорошо! – одобрительно произнес Вех Мудрый. – Тренируйся, и огонь признает тебя своим повелителем. Эльфы огня, – обратился Вех Мудрый к другим ученикам, – относятся к высшей касте, также как и эльфы леса, эльфы зверей, эльфы птиц. К низшей касте относятся эльфы какого-то одного вида: одного цветка, одной какой-то конкретной птицы или рыбы, одного насекомого.

Из рассказов учителей Злата знала, что среди бывших учеников Веха Мудрого были эльфы насекомых, эльфы пауков, эльфы ползучих, к которым относились змеи. «Брр, какая гадость!» – подумала Злата и вздрогнула, вспомнив, как однажды маленькой девочкой ходила с родителями в контактный зоопарк. Долго в нем не решалась прикоснуться к неядовитой змее, и только после долгих уговоров наконец-то взяла ее в руки. На ощупь она оказалась сухой и прохладной, и еще такой же гладкой кожей, как женская сумочка.

К счастью, в их классе эльфа ползучих не оказалось. Также, как и эльфа насекомых.

Из всего класса у одной Златы способности не проявились. Почти все показали их, хотя бы мимолетно. Выяснилось, что Аннета является эльфом цветка со смешным названием эккремокарпус. Всегда сдержанная, она завизжала от радости, когда увидела, как ее руку оплел гибкий стебель. Захлебываясь от восторга, она сообщила, что эккремокарпус – ее любимая лиана, она всегда росла рядом с родным домом.

– Любите свою способность и будьте ей благодарны, иначе она пропадет, и вы сделаетесь обычными альвийцами. – слова Мудрого Веха вернули Злату в действительность.

«Чтобы потерять способность, нужно ее сначала приобрести. Я бы с радостью согласилась стать эльфом снега, – подумала Злата. Она представила, как удивились бы жители Альвии, если бы вдруг неожиданно к ним на головы посыпались пушистые хлопья снега, закрывая собой поля, луга, дороги и крыши домов. Яркие краски лета уступили бы место белоснежному сиянию. Такому же, какое бывает дома в зимний солнечный день.

Злата вздохнула. Эльфа снега в этой части Альвии не было. Ни среди женских, ни среди мужских особей. На этом этаже всегда было тепло.

***

Сквозь большое, от пола до потолка, пластиковое окно просвечивал заросший участок леса, огороженный каменной стеной с трех сторон. Гибкие ветви царапали ее, стараясь вырваться на волю. С левой стороны участка заросли кустов чередовались с кочками травы; справа чернело небольшое болотце. Узкая колея, заполненная водой, тянулась между болотцем и лесом, разделяя их. Над деревьями спиралью поднимались клубы белого дыма – в огороженном лесу бушевал пожар.

У внутренней стороны окна стояли два кресла. В одном из них, выполненным в стиле барокко, вальяжно развалился директор школы Дегиус Важный. Одной рукой он удерживал маленькую коробочку, похожую на миниатюрный пульт управления, а другой постукивал пальцами по украшенной замысловатой резьбой деревянной вставке на кресле.

Рядом, в незамысловатом кресле с высокой спинкой, в напряженной позе сидел магистр Вех Мудрый.

Они не разговаривали и не смотрели друг на друга, словно им не о чем было говорить, или они давно уже все решили.

Злата увидела пожар сразу же, как вошла в комнату. Запаха дыма не чувствовалось – плотные окна и система вентиляции обеспечивали приток свежего воздуха.

Злата забеспокоилась. Меньше всего ей хотелось показывать способности по укрощению огня, особенно если их нет. Огонь – самая сложная стихия из четырех. Не каждый высший эльф мог совладать с ним, не говоря об учениках. Кроме того, Злата не знала, что на экзамене присутствовал директор школы. Было бы легче, если бы ее провал видел один Вех Мудрый.

Дегиус Важный увидел ее и так энергично подскочил на кресле, что будь деревянный ореховый каркас менее прочным, то мог бы и развалиться.

– А вот и последняя ученица на сегодня! Покажи-ка нам, что ты умеешь. Бери скорее учебный камень и отправляйся укрощать огонь! – нарочито громко воскликнул он и засмеялся своей шутке.

Злате показалось, что его смех прозвучал издевательски.

Она прошла к журнальному столику на гнутых ножках и взяла черный, словно непроглядная ночь, учебный камень.

Крепко сжала его в руке и посмотрела на Веха Мудрого. Он ободряюще улыбнулся. Густая борода скрывала улыбку, но глаза глядели по-доброму. Она с опаской посмотрела на клубы дыма и шагнула к окну.

Директор хлопнул в ладоши, и панель отъехала в сторону, открывая проход к лесу. Запахло дымом, и Злата вышла на экзаменационную площадку.

Панель за ней закрылась, и Злата осталась один на один со стихией. Сегодня решится, есть у нее способности или нет. Сущий пустяк – приказать огню исчезнуть, или заставить воду потушить пламя, как говорила Цикута. Легко Цикуте рассуждать – она повелевала огнем с самого рождения, ей даже не понадобился учебный камень. Огонь погас сразу, как только Цикута цыкнула на него. Аннета тоже справилась с заданием с помощью учебного камня. Справились Дзельвия, Охра и Криптан. После экзамена Гаэль не хвастался, получилось у него или нет, но широкая улыбка говорила, что он справился.

Все справились с заданием. Цикута сама по себе, а остальные с помощью учебного камня, тяжесть которого Злата ощущала в руке.

На уроках Нум часто повторял, что камень теплеет, когда с ним устанавливается связь. Он также говорил, что в особых случаях, когда устанавливалась особенно сильная связь, камень сильно разогревался. Таких случаев за все существование школы было два раза, и оба занесли в ее летопись. Нум не назвал им имена тех двоих учеников.

– Если интересно, то прочитаете об этом в летописи школы. Всего лишь сходите в библиотеку. – сказал он. Ученики разочарованно зафыркали: никто из них не хотел идти в библиотеку. Нум усмехнулся. – Я так и думал.

Злата пообещала себе обязательно узнать, кто эти двое, но только после того, как сдаст экзамен.

Она крепче сжала учебный камень и выставила руку перед собой, как учили на уроках. Она силилась сконцентрировать в себе энергию, но камень оставался таким же холодным и грубым, как обычный булыжник, подобранный на земле. От напряжения у Златы даже заболела голова.

Огонь горел, подбираясь ближе. Трещали сучья, удушливый дым проникал в легкие. Появилась опасность если не сгореть, то задохнуться.

Злата подняла резиновый шланг, один конец которого лежал на земле, а другой прятался в болоте. Слабая струя воды выбежала из него и исчезла. Злата мысленно приказала напору усилиться, но тщетно. Шланг чихнул, как простуженная кошка, и затих.

Языки пламени подобрались совсем близко, угрожая сжечь заживо. Чернели и лопались ветки, оголялась земля. Злата отступила к затянутой ряской воде. Мокрая трава не давала огню разгореться, но едкий дым мешал дышать. Злата закрыла рукой нос и рот и закашлялась.

– Довольно! – услышала она.

Магистр Мудрый Вех взмахнул рукой, и огонь погас. Струйки белого дыма поднялись в воздух и растворились. Воздух стал чистым и прозрачным. Если бы не горелые кусты и трава, и стойкий горький запах, ничто не напоминало бы о том, что только что здесь лютовал пожар.

– Подойди сюда. – властно позвал Вех Мудрый.

Панель отодвинулась, и Злата нехотя приблизилась к нему. Она ничему не научилась в школе. Она пытливо вглядывалась в лицо магистра, пытаясь прочитать на нем свою дальнейшую судьбу. Его нахмуренные брови и более глубокие, чем обычно морщины сказали ей, что хорошего не жди.

– Ты понимаешь, что это значит? – спросил у нее Вех Мудрый.

Злата уткнулась взглядом в пол, молча разглядывая узоры на каменных плитах, которые почему-то показались ей схожими с морщинами на лице великого магистра.

Дегиус Важный перебил Веха Мудрого и безжалостно произнес:

– Ты отправишься в деревню.

Злата вскинула голову, ожидая, что скажет великий магистр. Он сдвинул брови и недовольно произнес:

– Уважаемый директор, я не договорил. Может, не нужно так торопиться?

– Ну почему же не нужно? – фыркнул директор. – Мы несколько лет пытались научить ее, но все зря. Как видите, она самая худшая ученица в школе.

– Мы не говорим такое при учениках. – Мудрый Вех нахмурился сильнее.

– Отчего же? Мы все равно скоро отчислим ее из школы. Она должна знать, что оказалась ни к чему не годной простушкой. У нее ничего нет: ни способностей, чтобы остаться, ни денег, чтобы оплачивать за учебу. Она не может быть ни эльфином, ни тем более эльфом. Ей позволяется лишь выбрать, где она хочет работать – в коровнике или свинарнике.

– Уважаемый Дегиус Важный! – угрожающе произнес Вех Мудрый. – Очень прошу вас не спешить!

Лицо директора покраснело, глаза зло блеснули.

– Не разговаривайте со мной так, словно вы требуете, а не просите. Помните, я директор, и я решаю, кому учиться в школе, а кому – нет.

– Во-от как… – протянул Вех Мудрый и приподнял правую бровь. Шевельнулась борода на скулах, глаза в упор уставились на директора.

Несколько секунд они в упор смотрели друг на друга, пока Дегиус Важный не отвернулся. Похоже, ему это очень не понравилось, потому что лицо его покраснело. Все в школе, включая директора, прекрасно понимали, что главной фигурой в ней до сих пор считался Вех Мудрый. Обычно старый и новый директора открыто не конфликтовали – тот и другой держались друг с другом подчеркнуто вежливо. Видимо, в этот раз Дегиус Важный решил настоять на своем авторитете.

– Да, только так. – упрямо сказал он и прищурил глаза.

Вех Мудрый шумно выдохнул и встал, принимая вызов.

На площадке для экзамена снова задымилась трава. Захрустели сучья; забурлила трава в болоте, глухо бурча. Назревал скандал.

Злата заметила, как среди дыма мелькнула чья-то фигура, и помимо воли она прокричала:

– Пожалуйста не надо! Я согласна.

Вех Мудрый и Дегиус Важный оторвались друг от друга и уставились на нее. Директор радостно потер руки, мол, вот и отлично; но Вех Мудрый недовольно отмахнулся:

– Погоди, не спеши.

– Мне бы хотелось работать с лошадьми. – добавила она, втайне надеясь, что великий магистр оставит ее в школе.

Надежда угасла сразу же, едва Вех Мудрый заговорил:

– Хорошо, внучка. Так тому и быть. Будешь возить молоко из деревни в город. Возможно, придет день, и ты станешь тем, кем должна стать. Сейчас ступай. – он безразлично погладил камень на перстне, резко развернулся, взметнув полы балахона, и вышел из комнаты.

Злате вспомнились слова Старой Альвы: «Посчастливится, если он назовет тебя внучкой. Это значит, что ты будешь под его защитой». Хороша защита – отправить ее возить молоко! Вряд ли он что-то разглядел в ней. Видимо, просто хотел успокоить.

– Тебе повезло, – сказал директор. Он серьезно, без привычной улыбки глядел на Злату, все его напускное веселье куда-то исчезло. Он выглядел уставшим, словно только что выполнил тяжелую работу. Видимо, нелегко спорить с Вехом Мудрым. – Неплохое местечко досталось. Конечно, быть горничной гораздо лучше, чем возницей, но заявок не поступало. Кроме того, ты сама вызвалась работать в конюшне.

Он поднялся и тоже вышел из комнаты.

Злата осталась одна. Не желая возвращаться в школу, она вернулась на площадку для экзамена. Трава слабо дымилась после конфликта между магистром и директором. Злата обошла ее и уныло побрела по обуглившейся тропинке к лесу. Мучили грустные мысли: она не станет эльфом, она не вернется домой. Ей суждено навсегда остаться в этой надоедливо-прекрасной Альвие, состариться и умереть на одном из этажей. Ее жизнь также, как и жизнь других жителей, будет зависеть от урожаев и приплода скота. Она будет бояться засухи и ураганов и опасаться пришествия низовых. Родители никогда больше не увидят свою дочь, и Злата никогда больше не встретится с Ильей. При мысли об Илье сердце болезненно кольнуло.

Злата вышла на зеленую лужайку и увидела метровую ящерицу, похожую на живородящую. Бедняжка лежала на спине и беспорядочно дергала лапами, безуспешно силясь перевернуться на живот. Беззвучно открывался рот, желтоватые бока судорожно сжимались. В бусинных красных глазах застыла мука. Злата ухватилась за лапы и перевернула ящерицу на живот. Пощупала голову, проверяя, цела ли; несколько раз погладила по гладкой спине. Сбегала к болоту и зачерпнула руками воду. Побрызгала на голову и вылила в пасть. Дыхание ящерицы выровнялось, рот перестал широко открываться, и она неуклюже поползла прочь. Прежде, чем скрыться в кустах, ящерица обернулась, внимательно посмотрела на спасительницу, словно поблагодарила и исчезла.

Злата брела по лесу, не понимая, зачем жить дальше. Затем, чтобы всю оставшуюся жизнь возить молоко из деревни в город? Она, потомок польских дворян, будет работать простой возницей! Ее пра-пра в гробу перевернутся. Неужели для этого она родилась, для этого училась в университете? Неужели для того, чтобы возиться с бидонами на телеге? И для кого? Для этих зажравшихся эльфов, которые кичатся своим высокородным происхождением и заставляют работать на себя все другие народы!

– Илюша, как ты там живешь? Помнишь ли еще меня, или уже забыл? Может, давно нашел себе другую? – бормотала она, заливаясь слезами.

Какая она дура! Хотела поиграться с красивым парнем, провести с ним время, а потом бросить. Думала, что простой гаишник не подходит для Златы Валевской. Не поняла, что влюбилась в него сразу, как увидела. «Говорят, что любовь – это не что иное, как простые химические процессы. Химия, химия, – обреченно думала Злата, – но что делать, если без этой химии не хочется жить?».

Радостное щебетание птиц раздражало Злату, также как и бесило ядовито-желтое солнце. Сами старожилы не помнили такого длинного сухого лета. Даже в лесу, где сохранялась хоть какая-то влажность, сохли деревья. Поникшие ветви бессильно висели, желтели и опадали листья. Воздух также, похоже, пожелтел от жары. Само солнце походило не на раскаленный шар, а скорее на соломенное высохшее пятно. Злата соскучилась по снегу, по его хрусту, захотелось вдруг почувствовать, как мороз холодит щеки, как подбирается к ушам и шее. Сейчас бы пройти по скрипучему снегу и зачерпнуть горсть. Приложить к щекам и освежить лицо.

Она не заметила, как далеко ушла, пока не поняла, что заблудилась. Солнце скрылось за невесть откуда появившимися тучами, подул ветер. Злата вернулась, стараясь идти по своим следам. Несколько раз она приходила к одному и тому же дереву с большим дуплом. «Леший кружит», – сказала бабушка, когда однажды они заплутали в лесу, собирая грибы. Им тогда повезло – выглянуло солнце и бабушка сразу сообразила, куда идти.

Злата шла, не зная, в какой стороне дом. Прошло еще часа два. Впереди простиралась открытая местность с высокими кочками трав, похожими на небольшие копны. Высокие деревья остались позади. Редкие чахлые стволы без веток и с ломаными верхушками разбавляли унылый пейзаж. Злата поняла, что здесь находилось болото. Это оно своими ядовитыми испарениями не давало расти деревьям, это из-за его грязных взвесей здесь не было чистой воды, и от этого в этих местах не жили ни птицы, ни рыбы. Это гнилое болото убивало все живое.

– Я тоже умру здесь, – решила она и шагнула вперед.