Текст книги "После дождя (СИ)"

Автор книги: Андрей Вольмарко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 32 страниц)

Глава 34

Мурмин хмурился, посасывая трубку

Как же ему надоело торчать по дождём. Под ночным небом, заполненным дымом и тучами. Промерзать на холодных, продуваемых ледяным ветром улицах.

Более того, делать это одному. Но такова его новая работа. Такова его обязанность перед городом. Прятаться в грязном переулке с двумя стражниками, наблюдая за домом Морира.

А ведь всего за каким– то слоем каменной кладки от него, замерзающего и голодного,семейство цеховых рабочих садилось есть. Наверняка слегка хмурые, усталые, представлял себе Мурмин. Все с чувством гордости за проделанный труд смотрят на полные тарелки перед собой. Детишки с ожиданием смотрят на уставшего отца. А мать, слегка толкнув мужа, с улыбкой кивает ему на тарелку. Тот понимающе кивает в ответ и с серьёзным– серьёзным лицом приступает к еде.

Идиллия. Удовлетворение от того, что ты хорошо поработал. Заслуженный отдых. Удовольствие от близости к людям, которых ты любишь.

Ему такое и не снилось. С Лерне, дочерью Малькорна, он давно не виделся. Да и что она скажет о нём теперь, когда он отвернулся т её отца? Изоэльте, хозяйку «Высокого Дома», устраивало положение вещей, при котором они были только любовниками.

«Любовниками», тоскливо вздохнул он. Какое красивое слово. Только в моём случае под ним прячется лишь «Потрахались и разбежались».

Сердце сжала невыносимая тоска. Уныние. Щемящее чувство в груди, заставляющее его с усердием втягивать в себя ещё больше табачного дыма.

А чего он хотел? Лерне презирает трусов. Изоэльте боится, что её заметят в серьёзной связи с нидрингом.

А он – именно что трус и нидринг. Потому– то и не подходит ни одной из них.

И тут ничего не попишешь.

Втянув в себя ещё табачного дыма, он выглянул из переулка.

Холодные потоки с шумом неслись вниз по Наклонной улице, в сторону порта. Немногочисленные люди в серых или чёрных одеждах чавкали по лужам, прижимаясь к редким кругам света или перескакивая от одного освещённого окна к другому.

Город окутал страх. Все чувствовали, что грядёт что– то. Напряжение висело в воздухе над Веспремом.

И он тоже был напряжён.

– Господин юстициар, долго ещё?– Вельт, здоровенный стражник, стёр воду с лица.– Я уже до костей промёрз!

– Недолго,– ответил Мурмин, делая последнюю затяжку.

Старый добрый табак из Карна. Это не плакт, от которого мозг выдыхается вместе с дымом. Старая школа, как говорил его дед, лучше всего.

Вытряхнув трубку и спрятав в сумочку на поясе, он снова выглянул из переулка.

В пяти шагах от него, воровато оглядываясь, некто стучал в дверь дома Морира.

– Эй, парни! Парни!– Мурмни дёрнул стражника за рукав.– Готовься!

Один из них махнул вверх. Стражник, прятавшийся на крыше, махнул другим, на крышах напротив.

Петля затягивалась вокруг посыльного. Мурмин облизнул разом пересохшие губы.

Он не согласовывал ничего ни с кем. Не было времени, слишком велик риск быть раскрытыми. Потому, чуть что, винить будут только его. Потому сейчас он уповал только на свой десяток и самого себя.

Человек постучал ещё несколько раз.

Сейчас дверь откроется, его втянут внутрь – и всё, дело сделано…

Дверь резко распахнулась.

Но ещё резче человек отскочил в сторону.

Мурмин похолодел, кишки скрутило от ужаса.

А затем он вырвался из переулка.

– Стой!– рявкнул он.

Посыльный толкнул на него какую– то женщину и быстро побежал вниз по улице.

– Отпустите!– пронзительно запищала женщина. Мурмин отпихнул её и ринулся следом. Всё его тело звенело от напряжения, а мир вокруг будто бы замедлился.

Жаль, что это никак не повлияло ни на его скорость, ни на скорость убегающего.

Чёрный плащ мелькал среди людей безнадёжно быстро. Распихиваемые посыльным люди валились с воплями в лужи.

– Стой!– беспомощно проревел Мурмин, несясь вслед убегающему. Двое стражников с мечами наперевес обогнали его, громадными прыжками нагоняя убегающего.

Из переулков прямо перед убегающим посланником выскочили ещё трое стражников.

Сердце Мурмина обдало потоком приятной теплоты, и он радостно выдохнул пар из– под капюшона. Да, так– то!

Посыльный не сбавил шагу. Проскользнул под одним мечом, подсечкой сбил второго стражника, опрокинул прыжком третьего.

И понёсся дальше, вниз по улице.

Оглянувшись на миг на Мурмина, он врезался в тележку торговца. Во все стороны полетели деревянные игрушки, люди с воплями бросились врассыпную.

А посыльный лежал, придавленный тележкой.

Лёгкие обжигало, в глотку, казалось, влили раскалённую медь, а ноги тяжело и слишком медленно бухали по лужам. Но Мурмин ускорился.

Пятьдесят шагов.

Двое стражников нависли над тележкой, не слушая вопящего торговца. Наставив клинки на посыльного, они выдыхали огромные облака пара.

Вокруг уже собирались люди.

Мурмин сбавил ходу, замедляясь и часто дыша. Боги, ну, слава духам!

Внезапно один из стражников упал, другой пошатнулся – а посыльный, резво вскочив, скрылся в переулке.

Мурмин, взвыв, снова бросился в бег.

С разгону завернув в переулок, он оттолкнул с пути нищего и понёсся дальше, по мусору и воде. Борода зацепилась за что– то, голову рвануло в сторону.

Треск, боль – и он бежит дальше, уже без клока бороды.

Навернувшиеся слёзы боли размыли мир.

Если он догонит его, то, духи, он сострижёт к демонам эту бороду!

Резкий поворот налево, резкий поворот направо, опять налево. Новый переулок.

С лестницей, по которой пытался забраться кто– то в чёрном плаще.

– А– ы,– гневно прохрипел Мурмин, подбегая к лестнице и хватаясь за неё руками. Нельзя позволить ему уйти! Нельзя!

Вены взбухли от напряжения, однако лестница дрогнула. Мурмин, задыхаясь и чувствуя, как в глазах темнеет, зарычал, выбивая из лёгких остатки дыхания.

Лестница зашаталась и поддалась. Откуда– то сверху раздался вопль, и куда– то вправо, ближе к выходу из переулка, отлетело тело в чёрном.

Мурмин позволил лестнице упасть мимо него и, хватив воздух ртом, тяжело зашагал к пытающейся подняться фигуре.

Всё. Не уйдёшь. Не… Уйдёшь…

– Не уйдёшь…– прошептал он, судорожно дыша.

Посыльный ловко поднялся, быстро оглянулся – и рванулся прочь.

– Паскудство!

Мурмин вылетел на улицу, прямо в толпу. Какие– то женщины завизжали.

А среди людей чуть поодаль были слышны возмущённые крики.

– Стойте! Держите вора!– первое, что пришло Мурмину в голову.

Когда он был вором, все действительно пытались задержать его.

Тут никто не пытался. Просто толпа чуть раздалась перед ним, недоумённо и заинтересованно.

Посыльного было отчётливо видно – он расталкивал людей на своём пути, оставляя за собой настоящую просеку. И постоянно панически оглядывался.

Мурмин с яростью бросился за ним, хрипя как умирающий аргринг.

В глазах у него начинало темнеть.

В толпе вокруг гул разговоров перемешался с возмущёнными криками.

Тридцать шагов между ними. Пропасть. Целая пропасть, которая продолжает расти.

Чёрный влетел в двери здоровенный таверны, внутри послышался грохот, крики и хохот.

Мурмин влетел следом, едва не вписавшись головой в дверной косяк. Отвратительная жара, шум и слепящий свет.

– Юстициар! Задержите!– рявкнул он, однако чёрный уже исчезал в задней двери, оставив залу в беспорядочном возбуждении.

Ему быстро образовали проход, кто– то хохотал. Кто– то хлопал его по спине, когда он пробегал мимо.

Лучше бы помогли!

Вывалив язык, как собака, он плечом врезался в дверь и вывалился на задний дворик таверны.

Если он догонит этого гада, он бросит пить. И курить.

Чёрный уже нёсся прочь мимо людей, его плащ хлопал под ливнем.

Снова возмущённые крики, снова толпа.

Чёрный вновь влетел в какое– то здание. Тоже таверна, побольше предыдущей и пошумнее.

Мурмин вломился вслед за ним, чувствуя, как его сковывает сонливость. В сужающемся пятне света мелькала спина в чёрном плаще. Помещение наполнили возмущённые вопли, когда он повалил за собой человека.

Он почти добежал до двери…

– Держите…– слабо прохрипел Мурмин, замирая на пороге. Ноги обожгло внезапной болью, и он упал на колени и пискляво выдавил.– Юстициар!..

Тьма сомкнулась над ним.

Спокойная, пьянящая тьма. Такое спокойствие.

Боги. Когда он так хорошо спал в последний раз?

Странно. Что во сне делает это лицо? Оно какое– то незнакомое. Оно что– то говорит. Отстань. Я сплю. Я так хорошо…

– Слышишь?..– донеслось откуда– то издалека до него, и сон начал приобретать чёткость.

В следующий миг ему в уши хлынул гомон таверны.

– Ты живой?– кто– то осторожно хлопнул его по щеке.– Эй, это же Горькая Правда, мужики!

– Точно, он! Точно!

– Принесите воды!

Мурмин резко и болезненно вдохнул воздух с протяжным хрипом. Закашлялся. Затем ещё раз вдохнул.

– Вот– вот,– кто– то осторожно промокнул его лицо влажной тряпицей.– Сейчас станет легче.

– Посыл…– в голове всё перепуталось. Он попытался встать, но поднявшийся крик и слабость опрокинули его назад.– Плащ… Догонял…

Это всё, что было важно.

– Успокойтесь, господин Правда,– над ним склонился бородач с приветливой улыбкой.– Вот, выпейте. Простая вода.

Мурмину осторожно запрокинули голову, приставили чашку к губам.

Он жадно глотал воду. Глоток. Глоток. Глоток.

Боги! Как же хорошо!

Разум постепенно выплывал из тумана.

Когда у него забрали чашку, он медленно и с трудом заговорил:

– Я гнался за человеком… В чёрном…

– Вон он,– подвыпившие люди расступились.

Над стонущим человеком в чёрном стояли двое –мощного вида старик, держащий меч у горла посыльного, и здоровенный длинноволосый парень.

Мурмин едва не расплакался от ощущения того, как напряжение крошится и раскалывается.

Ему повезло…

– Я…– он прохрипел и попытался встать, но ноги скрутило судорогой, и он с воплем упал на пол.

Почти упал. Его подхватили.

Я слишком стар для этого всего…

– Духи… Люди, спасибо вам,– Мурмин поднял полные слёз глаза на людей вокруг.– Спасибо!

– Да не за что,– отмахнулся мужчина, деловито связывающий слабо стонущего посыльного.– Только ж зачем вы юстициаром назвались, господин Правда? Неужто действительно вам амулет пожаловали?

– Есть немного,– Мурмин с помощью людей поднялся. Пошатываясь, пошёл вперёд. Люди – вслед за ним.

– Это что же – вы бросили нас?– обиженно спросил кто– то.

– Что за глупости,– отмахнулся Мурмин.– Никого я не бросал. Просто нашёл способ помогать вам ещё эффективнее. Правда, пока вот не до стихов…

– Но вы же не бросили их?– взволнованно спросил кто– то.

Мурмин, не выдержав, вздрогнул и всхлипнул.

– Нет, конечно же нет,– он утёр слёзы облегчения и счастья.– Ох, мужики, что бы я без вас делал, а?

Радостный гул вокруг него нарастал. Люди улыбались, довольно переглядывались.

– Хенес!– рявкнул кто– то.– Пива всем! И господину Правде!

– Я тут немного занят,– откликнулся бородатый старик с мечом, не сводя взгляда с стонущего посыльного.– А ну замри, паскуда! Только рыпнись! Джасп, всыпь ему, если будет дёргаться.

Здоровенный парень в рыком заехал под рёбра посыльному, заставив того скрючиться.

– Он дёрнулся,– мрачно буркнул он в ответ на злой взгляд старика.

– Что этот парень– то натворил, господин юстициар?– спросил кто– то из посетителей во всё растущем гуле.

Мурмин не ответил. На негнущихся ногах он подошёл к связанному человеку в чёрном.

– Он один из тех, кто играет против вас,– проговорил он, нависая над человеком.– Провокатор. Подлец. Подстрекатель.

Мурмин присел рядом с посланником и начал обшаривать его куртку. Тот попытался возразить, бессвязно замычал что– то и попытался убрать руки Мурмина.

Нидринг без замаха ударил его по лицу, заставив откинуться на спину и застонать.

– Не залейте мне тут всё кровью,– попросил старик, убирая меч куда– то под стойку.– Вам помочь дотащить его… Докуда вам надо его дотащить?

– Был бы благодарен… Одно мгновение, мне надо ещё…

Конверт, надорванный и помятый, был во внутреннем кармане. Такой вроде бы и не заметен,даже обшит так, что не нащупаешь. Но Мурмин в своё время сам в таких карманах таскал плакт и «золотой сон» по всему городу.

– Сложно было отдать мне это, дурак?– прошипел он посыльному, шмыгая носом.

В ответ тот лишь жалобно простонал что– то.

– Господин Правда, а что всё же он наделал– то?– поинтересовался кто– то.– Всмысле, меня вот никто не подстрекивал. И не провороцировал.

Мурмин встал, часто дыша. Взглянул на конверт в руке. И принялся разрывать его.

К демонам Эренста. Он должен знать, зачем он тут умирал.

– Контрабанда оружия,– отстранённо проговорил он, доставая пожелтевший лист бумаги.– Этот человек с ему подобными пытаются поднять людей Веспрема против Торгового Совета.

– Так нас и поднимать не надо,– пробурчал лысый и щетинистый мужчина в рабочем наряде.– Разве ж это плохо – призывать к справедливости, господин Правда? Вы ж сами такой же.

Юстициар устало выдохнул. Боги, как же болит грудь…

Он открыл рот, чтобы что– то ответить, но слова застряли в глотке. Сухой кашель облил горло болью.

– Господин Правда делает это без оружия, идиот,– проговорил старик из– за стойки.– Когда кровь начинает литься, её невозможно остановить. Где капля – там река. А уж тем более, здесь. Слишком уж мы ненавидим друг друга – они, высокие господа из Палат, и мы, честные работяги.

– Если надо – прольём хоть реку!– фыркнул лысый.– Надо бороться за свои права! Они столько пили нашу кровь!

– Хочешь стать кем– то вроде них?– старик махнул рукой.– Давай, вперёд. Покажи, кто есть кто. А потом, через пару лет, сам будешь сидеть в Палатах и придумывать новые налоги и отправлять в Котёл несогласных.

– Я?!– взревел лысый, мгновенно краснея.– Я год назад на Бондарной морды бил страже! Да я…– он захлебнулся возмущением в растущем возмущённом гуле.– Господин Правда, что ж вы молчите?! Неужто вы с ним согласны?!

– Он потому молчит,– проговорил прищурившийся старик,– что умнее нас с тобой вместе взятых, Ллойд. И не языком чешет, а делает что– то.

Лысый задрожал от гнева, за ним появилась группка здоровяков с закатанными до локтей рубахами и злыми лицами.

Мурмин понял, чем пахнет дело.

И, прочистив горло, обратился к лысому:

– Господин… Ллойд, верно? Будьте добры – помогите мне доставить этого подлеца туда, куда ему самое место.

– А уж такой ли он подлец?– хмыкнул лысый, и люди вокруг его согласно зароптали.

– Он и его сообщники собирался заставить вас, честный рабочий люд, пойти путём убийства. Скажите, пожалуйста,– Мурмин сделал быстрый шаг и заглянул в глаза лысому.– Скажите мне, господин Ллойд – можно ли прийти к справедливости, убивая и наплевав на законы честной борьбы?

– Господин Малькорн говорил, что, когда судьи не могут судить, каждый имеет право стать судьёй!– парировал лысый. Однако Мурмин видел, что он не уверен.

«Он слышал обо мне. И понимает, что всё не так просто. Считает, что не может быть умнее меня. Не может быть более правым, нежели я.»

Зря.

Все в таверне затихли, ожидая ответа. Казалось, время замерло.

– Судьями,– Мурмин быстро сложил бумагу и спрятал её во внутренний карман.– Не палачами. Я хочу убеждать, а не убивать. Я тоже был на Бондарной тогда. Разве стража бросилась на нас? Разве они завязали потасовку? Нет. Они не хотели крови. А вот толпа хотела. Разве когда в ход пошли ножи, стража била в ответ? А теперь подумайте, господин Ллойд,– Мурмин резко развернулся.– Готовы ли вы пойти не только против сидящих в Палатах, но и против тех, кто по их приказам бережёт вас от людей вроде Кишкодёра и Мавери– Сосчитай– До– Пяти?

В тишине раздался грустный вздох кого– то.

– Вот потому– то мы вам и верим,– тихо проговорил кто– то.– Вы хоть и нидринг, а всё ж человек хоть куда.

Мурмин устало улыбнулся.

– Благодарю. А теперь…

Ллойд ещё один работяга шагнули мимо и подняли посыльного под руки.

– Куда нести, господин Правда?– осторожно спросил Ллойд, опасливо поглядывая на стонущего связанного.

Мурмин благодарно кивнул ему.

– К Залам Справедливости, господин Ллойд. К Залам Справедливости. Выражаю благодарность всем, кто присутствовал здесь! Всем по кружке за мой счёт! И вам тоже, хозяин!

Радостный рёв всё ещё сотрясал таверну, когда Мурмин расплатился и ковылял прочь.

«Уж теперь– то Эрнест должен понять, чего я стою.»

Глава 35

Эрнест ехидно смотрел на него поверх листа бумаги.

– Бегун ты хоть куда,– язвительно произнёс он.– Хотел бы я посмотреть на это…

– Не на что было смотреть,– хмуро обрубил Мурмин, чувствуя, что краснеет.

– Ну да…– Торговый Судья снова углубился в чтение.– Интереснее было бы увидеть твоё лицо, когда ты понял, насколько чуть не облажался. Даже Мрачноглаз пытался подстраховываться. А ты устроил тут парад недоверия. Ну ты, Хорстон, и дал,– и Эрнест ухмыльнулся, продолжая читать.

Мурмин скривился, глядя на носки своих убавивших презентабельности сапог.

Он завяжет пить. И с табаком покончено. И вообще, надо заняться собой. Сильные руки – это хорошо. Но толку от них, если от тебя можно уежать?

Теперь уже точно. Всё. Больше он не пьёт.

Алкоголь – отрава. Каждый раз от него у Мурмина одни проблемы. Головные боли, постоянные ошибки – и ради чего? Ради пары мгновений счастья? Ха! Хрен он больше прикоснётся к бутылке!

Хотя… Если всё закончится, один раз он всё же выпьет… Но только один! Потому что всё закончилось!

Тут же он мечтательно вздохнул, представляя, как обжигающая жидкость течёт по его горлу.

Так, нет, всё! Он решился!

– Знаешь, ты довольно выгодно отличаешься от Мрачноглаза,– прокашлял Эрнест из– за бумаги.– Но выходит у тебя это как– то… Странно.

«Странно?»

Мурмин поднял на него сонный взгляд.

– Странно?– озвучил он свой вопрос.

– Ты поработал пару дней – а твоё имя на слуху,– Эрнест неопределённо покачал ладонью в воздухе, не отрываясь от чтения.– Фервен докладывал, что люди в городе болтают о юстициаре– добряке. Говорят, мол, господин Горькая Правда служит Торговому Совету – и служит ему так, как следовало бы служить всем.

– И ни одного разговора про то, что я продался и прогнулся под вас?

– Ох, какой же ты наглый, Хорстон,– покачал головой Эрнест.– Наглец, каких ещё поискать.

– Стоит ли искать?

– Вот и я задался тем же вопросом. Но факт остаётся фактом – люди говорят о тебе, и говорят что– то хорошее. Поздравляю – ты второй юстициар после Мрачноглаза, получивший добрую славу в городе.

«Второй». Мурмин помрачнел и уставился в пол. Как всегда.

– В таком роде, думаю, всё же даже первый,– Торговый Судья будто бы подслушал его мысли.– И в моих глазах ты как юстициар, пожалуй, лучше.

Мурмин почувствовал, как губы сами собой изгибаются в счастливую улыбку.

Наконец, его признали! И не кто– то – сам Эрнест!

– Меньше недели прошло – а ты столько всего наделал. Ты вообще спал?

– Некогда было.

– Ох, Хорстон,– Эрнест покачал головой.– Ты бы идеально дополнил Мрачноглаза. Он отлично работал со сложными связями и бумагами. Ты – с фактами и людьми. Но и сам по себе ты – ценное приобретение. Так что радуйся. Считай, я тебя повысил. Сдай свой амулет, с него нужно стереть слово «младший».

Мурмин пару раз моргнул.

Демоны… Неужели так легко?.. Он ведь не старался особо… На самом– то деле! Вообще не старался! Просто шёл туда, куда указывали встречные!

Разумеется, он страдал, идя по этой дорожке… Но так легко?..

Стоп! Ему это вообще не надо! Он не собирался работать на них! Он – вольный поэт, а не ищейка!

Или… Или он – просто хороший юстициар?

– С…Спасибо…– неуверенно проговорил он, снимая амулет с шеи.– Это довольно быстро…

– И довольно необходимо,– перебил Эрнест.– Во– первых, ты это заслужил. Во– вторых, ты – идеальный символ своих сородичей. Ваша община уже предоставила почти новобранцев в стражу. Очень вовремя, надо заметить. Ты читал ту хрень, что ты мне притащил?– Старик потряс бумажкой в воздухе, кривясь.

– Нет,– брови Мурмина вновь сошлись на переносице.– Не успел.

– А следовало бы,– хмыкнул Эрнест.– «Спящие проснутся ото сна, когда воспоёт горн воли. Реки меди выйдут из берегов и затопят золотые берега.» Твоё мнение?

– Безвкусно, глупо и очевидно,– Мурмин облизал пересохшие губы.– Они решились.

– Ты помог им,– Эрнест указал пальцем в бумагу.– Тут ещё есть. «Правдлюб пожал руку Змее, они подобрались вплотную к нам. Нельзя медлить».

– Духи…– Мурмин почувствовал, как кровь. Он всё испортил.

– Скоро они начнут,– Старик усмехнулся своей желтозубой улыбкой.– Но гордые игроки обычно забывают, что играют с равными себе. «Медная река», ха!– Эрнест буквально светился, а в глазах появился какой– то боевитый блеск.– Мелински!

– Да?– проскрежетало из темноты кабинета, заставив вздрогнуть Мурмина.

– Немедленно к капитану Блейни. Прикажи оцепить весь Медный квартал. По всему периметру стены. Никого не выпускать, никакого не впускать. Усилить стражу на всех воротах. Поставить хотя бы пятерых у каждой дыры в стене – даже у коллекторов и каналов. И пусть подготовит штурмовые группы.

– Нужны патрули,– добавил Мурмин.– Попросить горожан не покидать домов. И следить за местами, где будут скапливаться люди.

– Точно,– кивнул Эрнест.– И патрули. Теперь нам уже не до нагнетания паники.

– Это уж точно,– прогрохотал Мелински, вышагивая к двери. Доски пола скрипели под весок здоровенного карнийца.– Попросить ребят быть спокойнее?

– Разумеется! А теперь – шустрее!– улыбнулся Эрнест.

Мелински лишь хмыкнул и хлопнул напоследок дверью.

А Мурмин быстро вытер вспотевшие ладони о штаны.

Духи, лишь бы всё обошлось. Лишь бы не пролилась кровь. Это главное. Им нужно лишь успокоить народ. Выиграть ещё пару дней. И найти уродов, которые подстрекают их.

– Это дело начинает пахнуть победой, Хорстон!– Эрнест радостно потирал руки.

На взгляд Мурмина, их дело пока не пахло ничем, кроме неуверенности и испуга. Он представил себе, чем это может обернуться. И лишь сглотнул, похолодев от ужаса.

– Если у них получиться всколыхнуть Медный квартал, то это будет мало похоже на победу,– сдавленно проговорил он.

– Что значит «если», Хорстон?– Эрнест покачал головой.– Они – просто цена, которую нам придётся платить за победу.

– Позвольте мне поговорить с ними,– Мурмин почувствовал, как уверенность и одухотворение распирает его.– Я сумею образумить их!

– Хорстон– Хорстон…– Старик с сожалением покачал головой. Напыщенный дурак, просто позволь!– Там живёт бедный и глупый народ. Тяжёлый труд и недостойная жизнь отупили их. Им не нужно особо много поводов для того, чтобы начать громить кварталы богатых. И тебя, юстициара или поэта, они слушать не будут.

Мурмин кивнул, нехотя соглашаясь. Да, он прав. Если обычные рабочие послушали бы его, жители Медного квартала, скорее, разорвут на части «собачку Торгового Совета». Но ведь наверняка найдутся и те, кто послушает!

– Это у них в крови – ненависть к богатым,– хмуро продолжал Эрнест.– Они тяжёлым трудом пытаются выбить у жизни себе возможность оторвать взгляд от рабочего места. Но, оторвав, они видят лишь позолоченные наряды богатеев. Тут бы любой возненавидел бы.

– Но в любом человеке, нидринге и аргринге есть что– то светлое,– холодно возразил Мурмин. Он не хотел верить Эрнесту. Хоть тот и был прав.– Всегда можно воззвать к чему– то хорошему в душах.

Эрнест посмотрел на него с жалостью.

– Хорстон, это не люди. Не нидринги, аргринги или фэйне. Они – механизмы. Когда ты занят тем, что всё время добываешь деньги на пропитание для своей семьи, тебе не до высоких рассуждений и оттачивания рассудка. Ты лишь работаешь. Ешь. Спишь. Работаешь.

– Как много вы знаете о стезе рабочего,– фыркнул Мурмин.

Эрнест в ответ на наглость лишь дёрнул пуговицу.

Нидринг– юстициар замер в настороженном ожидании. Руки сами собой напряглись, готовые парировать удар.

Старое, худое лицо Эрнеста покраснело, губа задёргалась. Он рванул рукав и протянул руку вперёд.

Поперёк всего предплечья шёл огромный, уродливый шрам. Нидринг с трудом подавил волну отвращения. Такое ощущение, будто бы неумелый скульптор не замазал глиной отвратительный шов.

– Зажало цепью, когда работал на бойне. Три года работал там. А потом это,– он зло потряс рукой перед лицом Мурмина.– И меня выбросили. Пришлось вспоминать счёт и письмо, чтобы выжить!

– Вот оно как…– осторожно кивнул Мурмин. Он не особо верил этой истории. Он не особо верил Старику.

– Так что не надо мне рассказывать о том, как живут рабочие, Хорстон!– его голос становился всё громче и сильнее.– Их жизнь полна нужды и серых, одинаковых дней! А нужда – худший враг развития!– слова, так похожие на те, что Мурмин когда– то говорил Баэльту.– У них нет время и сил на то, чтобы быть умными. А тот, кто едва умнее собаки, пойдёт за тем, кто покажет ему достаточно вкусный шмат мяса. Как думаешь, Малькорн догадается, что показать им?

– Любой догадается,– недовольно согласился Мурмин.

– Вот и я про то же. Потому, если – когда – они поднимутся, квартал будет зачищен.

Нидринг почувствовал, как всё его сознание засасывает в какую– то дыру.

– Зачищен?– глупо переспросил он.– Но ведь вы…

– Да!– раздражённо каркнул Эрнест, вскакивая с кресла и подходя к окну.– Зачищать! Штурмовые группы! Котёл! Казнь на месте! Я сам был таким, как эти болваны – и, если им хватит решимости и тупости пытаться расшатать лодку, я…– он сбился и часто задышал от прилива чувств.

– Выбросите их из лодки. Как вас выбросили когда– то,– холодно закончил за него Мурмин.

Когда Эрнест уставился на него яростным взглядом, он понял, что зашёл слишком далеко.

И тут же похолодел.

Его будто бы вдавило в кресло, разум затуманился волной тревоги. А Эрнест резко сменил маску на гневную.

– Моё прошлое и моё отношение к этому всему не меняет ничего, Хорстон! Заруби себе на носу – добиться истинного успеха и остаться чистеньким не выйдет ни у кого! Даже у тебя!

– Вы думаете?– Мурмин поднял на Эрнеста испуганный взгляд.

Он испуган, но больше не замолчит. Слишком уж высоки ставки сейчас.

– Знаю!– рявкнул Старик, взмахнув рукой со шрамом.– Я сам платил эту цену и плачу её до сих пор!– он схватил со стола листок и швырнул им в Мурмина. Нидринг, дёрнувшись, выхватил его из воздуха.

«Грабь богачей, казни палачей!» – и Эрнест на плахе.

– В городе не знают, что за воротами идёт война! Элетто, этот царственный придурок, проигрывает битву за битвой, отступает всё дальше и дальше – а в Веспреме смеются и просят ещё историй о войне! За городской чертой голод, нищета и толпы беженцев – а они хохочут и просят ещё! Пожары, голод, болезни, поражения – а они хохочут и просят ещё! Они – истинное лицо Веспрема!

– И что же с этого?

– А то!– Старик взмахнул руками, замер и… Глубоко вздохнул. Плечи его поникли. И он медленно подошёл к окну. Приложил ладонь к стеклу, по которому бежали капли дождя.

И едва ли не любовно погладил.

– Веспрем – золотое сердце Западных Королевств. Он не знал ни войн, ни эпидемий, ни голода. Ты думаешь, это всё происходило само по себе? Каждый Торговый Судья платил за это. У всего есть плата. И наша плата – это…

– Это свобода,– зло перебил Мурмин.

– О, прекрати пустую патетику,– Эрнест продолжал спокойно гладить стекло.– Мы свободны. Свободны, как никто другой в мире.

– Серьёзно?

– Серьёзно. Не надо тут сарказмировать. Над нами нет короля. Каждый может добиться чего угодно, не зависимо от происхождения. Каждый имеет равные права. И каждый имеет право говорить всё, что захочет. Не это ли свобода?

– За словами следят, за дела карают,– холодно начал Мурмин, распаляясь.– Добиться может и каждый – но только если у него есть деньги. Богатеи и владетели факторий свысока смотрят на нищих и работяг! Где тут равенство?! Где свобода?!

– Свобода – это возможность, а не что– то, что тебе вложат в руку. Хочешь свободы – будь смелым,– Эрнест протянул руку вперёд.– И возьми её,– он сжал пальцы в кулак.– Свободу, даже там, где она подразумевается, нужно брать. Силой и решительностью.

– Вот они,– Мурмин яростно ткнул пальцем себе за спину,– и возьмут её силой!

– Не этой силой,– Эрнест устало потёр глаза.– Я думал, ты умнее. А ты гоняешься не за истинной свободой, а за её мелкими осколками. Не смотри на меня так, Хорстон. Смотришь, как Мрачноглаз. В точности.

Мурмин не представлял себе, как он смотрит, но не замедлил разозлиться.

– А что вы тогда хотите?! Вы разгоняете любые выступления! Цехмейстерами уже давно стали владетели факторий, а не представители рабочих! Как им бороться?! Как?!

– Как ты,– горький смешок из полутьмы, который болезненно скрежетнул по сердцу нидринга.– Неуклонно. Осторожно. Принося пользу. И не разрушая того, что было раньше в слепом гневе.

В кабинете повисла тишина. Напряжённая и ошеломлённая тишина, в которой Мурмин слышал лишь один звук – барабанную дробь своего сердца.

– Я не запрещаю тебе продолжать писать стихи,– Эрнест тяжело вздохнул и уселся в кресло под ошарашенным взглядом Мурмина.– Пиши. Но не порочь власть. Обращай внимания на ошибки, на явления, на людей – но не порочь. Высмеивай – но не порочь. Понимаешь?

– Да,– Мурмин медленно кивнул. Происходящее слабо укладывалось в голове.

– После всего сказанного, – Эрнест уставился в потолок.– Всё ещё хочешь попробовать поговорить с ними?

– Да,– однако Мурмин и сам уже не был уверен.

– Хорошо. Я дам тебе два часа. Два часа – а затем мы начнём зачистку. Ты понял меня?

Мурмин, цепляясь за стол, встал.

– Два часа. Дальше – зачистка.

– Ты всё понял,– Судья кивнул.– Я не позволю толпе дураков и каким– то придуркам в масках превратить этот город бездну.

Что– то в его тоне заставило Мурмина вздрогнуть.

Тоска. Ужасная, гибельная тоска, скребущая душу.

– Я тоже,– заверил нидринг, закрывая за собой дверь.

Теперь он был полон решительности. Он знал, что ему надо делать.