Текст книги "Письма героев (СИ)"

Автор книги: Андрей Максимушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)

Глава 35
Франция. Буамон

16 мая 1940. Алексей.

Рихард Бользен обозревал пространство перед своими позициями через стереотрубу на наблюдательном пункте. Противник осторожничает. Вон на опушке леса в двух километрах какое-то движение, на дороге застыл подбитый броневик. Левее за насыпью спешно окапывается пехота. Как раз изгиб дороги образует естественное укрытие. Похоже, противник разворачивает полевую батарею.

Командир разведвзвода доложил, что их выдавили из предполья, короткие перестрелки с передовыми дозорами отряда особого результата не принесли. Пленных захватить не удалось. Авангард противника на удивление действовал грамотно. Злые ребята оказались. Зато выяснилась одна интереснейшая вещь.

– Точно говоришь?

– Так точно, геноссе капитан! – лейтенант Ривера от возмущения аж перешел на повышенный тон. – Сам лично видел, на броне светлые молнии в темном круге. У немцев кресты.

– Значит, русские. Тактические значки, эмблемы?

– На моторе броневика буква «V». Возможно, это знак дивизии.

– Возможно, – задумчиво протянул Рихард. Настроение вдруг улучшилось, накатила веселая такая злость.

«Землячки пожаловали. Куда вас лапотных ваш царь загнал? Терпите!».

– Хорошо. Свободен.

Новость действительно хорошая. Русские это не немцы, не так страшно. Помнится, на прошлой войне царская армия особо себя не показала. Все русские успехи только против заведомо более слабых турок и австрийцев. Для немцев русский фронт считался второстепенным. Зато французы и англичане в итоге достойно держались против германцев. И разгромили! Так что, живем!

Штаб-капитан Антип Удалов раздраженно выплюнул окурок. Ситуация ему решительно не нравилась. Похоже, напоролись на серьезную позицию французов. Командир бронероты не поверил докладам разведки и сам решил провести рекогносцировку. Опасения сбылись, разведка оказалась ой как права.

– Докладывает Удалов, – бросил в микрофон штабс-капитан: – укрепленная пехотная позиция, наблюдаю позиции артиллерии, пехоту в окопах, деревоземляные огневые точки.

– Антип Власьевич, выводи своих орлов на рубеж атаки, без команды не высовывайся, атакуешь вместе с пехотой.

– Так точно, ваше высокоблагородие.

– Ослабь, штабс-капитан, – на той стороне эфира явственно поморщились от формального обращения. Тонкий нюанс, так к штабс-офицерам положено обращаться солдатам и унтерам, а не обер-офицерам. Впрочем, полковник все понял правильно, ему тоже не улыбалось взламывать крепкую позицию одним пехотным полком с приданной ротой штурмовых самоходок.

– Я вызвал авиаподдержку. Через полчаса французов отработают штурмовики. Начнем после артподготовки. Не дрейфь, за нами третий полк идет, включится в работу с марша.

– Хорошо, Евгений Сергеевич. Мои уже разворачиваются по перелескам. Пехота встает рядом.

– Ни пуха, ни пера, Антип Власьевич.

– К черту! – рефлекторно отбил Удалов.

Настрой оставался мрачным. Виной всему проспоренный ящик местного коньяка. Увы, бывает. Тем более, предмет спора достаточно пикантен и не служит темой для обсуждения. В общем, в местном борделе штабс-капитан не смог. Больше трех раз не смог. Это и служило предметом пари. Коньяк, а на покрытие пари пойдет любой бренди, не жалко, но сам факт проигрыша в таком деле настроению не способствовал.

На вражеской позиции за подозрительными зарослями движение. Мелькнул верх машины. Похоже, замаскированная батарея. Удалов поставил значок на карте. Полковая разведка тоже даром время не теряла. Ребята сумели захватить двух пленных. Видимо, из передового охранения. Результат допроса удивил. Один из пленных оказался испанцем, а позицию оказывается занимает какая-то интербригада. Судя по всему, разноплеменный сброд. Наемники, одним словом.

– Господин штабс-капитан, – из кустов выскочил прапорщик разведроты, – пора отходить, не дай Бог по нам пушки отработают.

– Командуйте. – Формально броневик принадлежал разведке, Удалова взяли с собой только как наблюдателя, так что его разрешения не требовалось, но правила хорошего тона обязывали.

Посадки, перелески, овраги и прочие укрытия быстро заполнялись разным народом в погонах и зеленой форме. В полукилометре разворачивался гаубичный огневой взвод. Поблизости обустраивались артиллерийские наблюдатели. За дорожной насыпью встали две машины с 37-мм автоматами, доброе средство огневой поддержки, кстати говоря. В качестве противоштурмовых орудий зенитные автоматы тоже хороши.

Сейчас перед атакой подтягивались и разворачивались пехотный полк и бронерота. Не так уж и мало, если принять, что это только авангард рвущейся на оперативный простор 1-й Киевской механизированной дивизии, которая сама входит в состав первого мехкорпуса.

Знаменитый «Пестрый план», плод совместного труда немецких и русских планировщиков предусматривал довольно таки сложное построение. Дерзкие решительные удары по Голландии и Бельгии, стратегия чуда с атаками без подготовки, планерными и парашютными десантами прямо в логово врага заставили французов сорваться с места и двинуть дивизии на помощь бельгийской армии. Следующим шагом немецкая танковая группа одним рывком через леса и грунтовки Арденских высот как Самсон разрывала брешь во вражеской обороне и наносила удар на окружение в западном направлении.

С учетом господства авиации союзников в воздухе одного этого достаточно для серьезного позиционного кризиса у французов. Достаточно, но можно добавить еще. Из-за спин немецких танковых дивизий выскакивала русская Экспедиционная армия, прикрывала спину союзнику, и сама наносила рассекающий удар по восточной Лотарингии с поворотом на Эльзас. Тем самым русские выводили из игры резервные дивизии противника и блокировали крепостные части на линии Мажино. Экспедиционная армия только по воле политиков именовалась «армией», по факту соединение из двух мехкорпусов, шести пехотных и двух танковых дивизий являлось маленьким фронтом согласно русской терминологии.

Да, при желании эта масса механизированных и моторизированных частей могла спокойно махнуть прямо на Париж, сметая любые заслоны и препоны. Однако, лучше сначала вывести из игры кадровые дивизии противника. Этим сейчас русские и развлекались.

Через четверть часа штабс-капитан уже отдавал последние приказы своим людям.

– По машинам! – с этими словами Антип Удалов резко махнул рукой и зашагал к своему самоходу. Новенький «Бык-2», их бронебатальон получил прямо перед отправкой во Францию. Прекрасная машина огневой поддержки и борьбы с танками. Броня не слишком толстая, всего 35 мм. на круг, но зато в полностью закрытой рубке новая 85-мм пушка, переделанная под танковое орудие тяжелая зенитка.

Неудивительно, но в отличие от линейных «Осликов», «Бычков» в Киевской механизированной предпочли сразу ставить во вторую линию как машины качественного усиления и подвижную противотанковую артиллерию. Командиры рот тоже полюбили «Бычка», все же просторная рубка и надежная рация, это большой плюс.

– Доложить повзводно!

– Второй выдвинулся.

– Первый готов.

– Третий выдвигаюсь.

– Добро, доложить, как выйдешь на рубеж.

– Так точно!

Построение перед атакой двумя группами. Направление вдоль шоссе. На правом фланге два взвода, на левом только один. Машины усиления Удалов распределил пропорционально между командами. Что ж, полковник Васильков решил продемонстрировать так называемую «косую атаку», со сковывающим ударом.

Мехвод без команды повернул ручку стартера. Мотор довольно заурчал под броней. От этого звука по спине побежали мурашки. Пусть командир идет во второй линии, но все равно немного страшно. Признаваться в этом нельзя, задумываться еще хуже, но снаряд не разбирает куда летит.

Рядом с самоходом тормознул штабной «Жук». Из внедорожника выскочил подтянутый моложавый полковник Евгений Васильков. Все понятно, командир полка тоже не доверяет радио, хочет увидеть бой своими глазами.

– Вольно! – Евгений Сергеевич остановил наполовину высунувшегося из люка Удалова и сам легко запрыгнул на надгусеничную полку «Бычка».

– Как твои бронеходчики?

– Достойно, Евгений Сергеевич.

– У нас с артиллерией все плохо. Только две гаубицы подошли, да зенитная мелочь. Постарайся не останавливаться, а сходу пробить позиции, дотянуться до батарей.

– Добро, – твердый кивок в ответ. Да, так потери будут меньше. – Нам авиацию обещали.

– Так уже летят. Вон.

За шумом моторов и лязгом гусениц штабс-капитан даже не расслышал гул самолетов. Да, вон над головой прошли легкие штурмовики. Фактически, модернизированные старые истребители-бипланы, честно говоря. Впрочем, четверть тонны бомб они несут, кладут в цель с крутого пикирования. Целая батарея пулеметов как метла сносит все при штурмовке.

– Ты рассказывал, у тебя два сына в авиации. Может, как раз сейчас нам дорогу прокладывают.

– Оба, но Владислав на среднем бомбардировщике, а Кирилл в морской авиации, палубный истребитель. – В голосе штабс-капитана звучали отчетливые нотки гордости за обоих парней. Пусть Кирилл не совсем родной, даже фамилию другую носит, но это не важно. Наш он, свой, русский.

Самолеты появились неожиданно. Они вынырнули откуда-то из-за леса и сразу обрушились на позиции бригады. Не спел стихнуть вопль «Воздух!», как по ушам ударил протяжный вой, атмосферу разорвал мерзкий свист. Легкие бипланы атаковали со всех сторон. Их было много. Рихард интуитивно сжался в комочек на дне траншеи. Накатило противное омерзительное чувство подленького такого страха, каждая клетка вибрировала, из горла рвался немой беззвучный вопль.

Вокруг царил хаос. Кто-то из командиров и солдат успел нырнуть в блиндаж, кто растянулся на дне траншеи или забился в нишу под бруствером. Два связиста так и застыли с раскрытыми ртами. Соляные жены Лота, мать их так и рас-так! Тряхнуло. Грохот, шелест, барабанная дробь комьев земли. Еще удар. Маскировочную сетку сбило волной воздуха от выходящего из пикирования самолета. Где-то рядом злобно строчил пулемет. В промежутках между взрывами бомб слышались хлесткие винтовочные выстрелы.

От грохота и рева заложило уши, под черепом стучали молоточки. Рихард Бользен с трудом поднялся на трясущихся ногах. В последний раз он попадал под бомбежку в Испании. Но тогда черные атаковали со средних высот. С земли видно было как самолеты выходят на боевой курс, как отделяются и летят капли бомб, не было того чувства беспомощности, накатывающего ужаса.

Штурмовики уже набирали высоту. Похоже, суматошный редкий огонь с земли не причинил им никакого вреда. Зато вокруг сплошной ад. Позиции изрыты свежими воронками. На месте опорного пункта третьей роты из земли торчали обломки бревен.

Рихард оттолкнул солдата и схватился за телефон. Сам переключил штекеры на линию взвода тяжелого оружия, крутанул диск. И опять с небес пришел протяжный вой, вгоняющий сердце в пятки звук срывающегося с крыльев воздуха. Русские пошли на второй заход. Капитан Бользен прокричал в трубку приказ всем спрятаться в укрытие. Сам понимал, что давно безнадежно опоздал. Все опоздали.

– Я окоп. Один пушка перевернут, – Доцоев докладывал на русском. – Людя живой. Аллах покарает. О! Шайтан!!!

Рихард его уже не слушал. Адъютант молодой серьезный надежный как скала парень вдруг выскочил из укрытия и побежал по полю. В память Рихарда навечно врезалось побледневшее, перекошенное лицо человека, дрожащая челюсть, измазанный грязью и кровью рот, безумные, вытаращенные глаза.

Злобный лай пулеметов. По бровке хлестнула очередь. Комбат успел откатиться в нишу под стенкой, совсем рядом раздался сдавленный крик, тело связиста сползло по стенке. Глаза Рихарда расширились при виде подрагивающей спины человека и расползающихся по гимнастерке кровавых пятен.

Тишина наступила так же неожиданно. Самолеты сделали свое дело и ушли. Две девятки всего-то. Маленькие одномоторные бипланы. В ушах вата. Звуки пробиваются как через воду, плотную туманную пелену. В блиндаже кто-то злобно ругается на немецком, из соседнего окопа доносится звон кастаньет испанской речи. Горячие южане энергично обсуждают налет и радуются, что остались живы. Непосредственные дети природы, мать их за ногу!

Брум! Невдалеке громыхнуло. Еще и еще. В работу включились пушки. Ничего еще не закончилось. Двое младших командиров вынырнули из боковых ответвлений и схватились за телефоны. Рихард распорядился в первую очередь обзвонить позиции тяжелого оружия, уже затем запрашивать потери у стрелков.

Сам комбат поднял стереотрубу и прильнул к окулярам. Противник пока не проявляет особого рвения. Справа над посадкой плывет легкое облачко дыма. Поднимается серый еле заметный клуб грязного воздуха. Похоже, там тяжелая батарея. Причем близко подобрались. На позициях полевой артиллерии частые тусклые вспышки. Русские явно не собираются переть дуриком на пулеметы.

– Геноссе капитан, минометы не отвечают, противотанковая батарея потеряла два орудия, есть погибшие. У нас осталась одна полевая пушка.

– Что у стрелковых рот?

– Еще подсчитывают. Потери есть. Фашисты отбомбились точно по окопам.

Обстрел велся вяло. Рихард отдал запоздавший приказ отвести людей с первой линии. Большинство снарядов туда и летело. Вскоре подключились вражеские минометы. Под прикрытием воздушного налета чертовы русские подобрались достаточно близко, чтоб задействовать все свои огневые средства.

Звонок с КП бригады. Пик запросил данные о потерях. Сам сообщил, что бомбежке и обстрелу подверглись только два батальона. Как раз первый и второй. Явно противник атакует вдоль дороги.

– Подпустите на дистанцию действенного огня и бейте. Готовлю четвертый батальон к контратаке. В критический момент поддержим.

– Противник атакует, геноссе! Наблюдаю танки и машины с пехотой.

– Дистанция?

– Противник пошел вперед, – коротко докладывает Рихард пока комбриг на линии.

Наконец-то дело дошло до нормальной драки. Держитесь, царские холуи!

– Обстрел продолжается. Нет, – Рихард разговаривал сидя на полочке окопа, наблюдая за творившимся вокруг непотребством. Очередной залп лег далеко за командным пунктом батальона. Два черных грязных куста взметнулись где-то в районе расположения резерва.

– Противник перенес огонь в глубь обороны. Началось.

Пока все даже неплохо, могло быть и хуже. Все могло быть куда хуже, как тогда под Картахеной, когда их размотали одной артиллерией.

Обстрел пришелся на первую линию окопов, вторую затронула только штурмовка с воздуха. Впрочем, сами окопы пострадали мало. Хотя били чертовы гаубицы точно. Явно у русских хорошие артиллерийские наблюдатели. По докладам ротных выбита треть пулеметных точек, отделения минометов уполовинены. Потери личного состава терпимые. Санитары работают под огнем, раненых по траншеям ходов сообщения оттаскивают в тыл. Жаль конечно, разбита полевая пушка Шнайдера и понесли потери противотанкисты. Жаль, не успели оборудовать запасные позиции для «Шкод», тогда могли бы жить дальше.

Рихард тут же отправил посыльных с приказом вернуть людей на первую линию. Хорошо бы послать в окопы комиссара, чтоб прошелся, поддержал людей, но нет его. Яшу Розенберга еще перед боем неожиданно затребовали на КП бригады. Нашлось срочное дело. А уже оттуда комиссар отзвонился, извиняющимся тоном доложил, что его экстренно отсылают в Верден.

Очень плохо. Еще хуже придется после боя. Как Яков в глаза будет смотреть людям? Похоже, он сам это понимает, но приказ чуть ли не с самого верха. Вот так и роняют авторитет.

Русские приближались достаточно быстро. На батальон капитана Бользена надвигались восемь танков, угловатые несуразные коробочки на гусеницах. Хорошо видно, что пушка стоит не в башне, а в рубке из сваренных листов брони. Вот еще одна характерная черта отсталой царской России. Большая часть русских танков это такие дешевые, технологичные машины даже без крыши и кормовой брони. Производство нормальных башен феодальная страна, закостеневшее сословное общество не тянет. Русские конечно понимают свое отставание, но решают проблему по-своему, тупо в лоб, вон на всех танках короткие достаточно крупные орудия, 75-мм пушки стоят не меньше.

За линией танков идут четыре гусеничные открытые коробочки похожие на ванны, или даже лохани. Над броней торчат головы в касках. С этими лоханями прут по полю машины с пехотой. Еще дальше в последней линии на фланге два танка. Эти уже другие, тоже безбашенные, но пушки вызывают уважение. Длинные жердины серьезного калибра.

На позиции первого батальона накатывается полтора десятка танков. И пехоты там больше. Геноссе придется несладко. Хорошо, если у них все противотанковые Пюто, Гочкисы и полевые Шнейдеры уцелели. Впрочем, Вильгельму со своего командного пункта виднее. Нам самим бы удержаться.

Первой по противнику отработала уцелевшая полевая пушка. С небольшой задержкой в дело вступили минометы. Точность у них не особо, по движущимся мишеням так совсем, но хоть что-то, чтоб не как на параде сволочи перли.

Снаряд лег прямо перед танком, второй фугас взорвался в нескольких метрах от борта. Вражеская машина вильнула в сторону, но не остановилась. Зато из кузовов авто посыпалась пехота. Через хорошую немецкую оптику видно, как солдаты в зеленой форме с короткими карабинами в руках растягиваются цепями. Танки замедляют ход, стреляют с коротких остановок. Позицию заявившей о себе полковушки закрывает сплошная стена разрывов.

– Доклад! – Рихард рычит в трубку. – Какого черта он стрелял без приказа⁈

– Не знаю, командир. Я ничего не говорил.

– Доцоев, дуй к «Шкодам» под мельницей. Бить в упор с 400 метров. Понял? Атаку остановить!

– Так точно, – взводный лейтенант снова от волнения перешел на русский.

Противник накатывался как океанская волна, тихоокеанское цунами. Наверное, так когда-то виделась надвигающаяся азиатская монгольская орда. Только вместо топота копыт лязг гусениц и рокот моторов. Неумолимая стихия, холодная военная машина. Не люди, а шагающие бездушные механизмы.

Короткие танковые пушки методично выбивали огневые точки, снаряды кучно ложились по пулеметным ячейкам, блиндажам, полевым укрытиям. Русская пехота держалась вровень с бронированными машинами. Короткие рывки, перекаты, пока одна цепь бросается вперед, вторая лупит по окопам из всего что только можно.

Коминтерновцы еще огрызались. То тут то там оживали ручные пулеметы, плевались огнем винтовки. Из двух расчетов бронебойщиков отличился Удо Тохольте. Старый ротфронтовский боевик точным выстрелом перебил гусеницу ближайшего танка. Стальная машина встала. Маленькая победа, за которую русские оторвались по полной. Противотанковое ружье при выстреле дает характерный заметный форс пламени, мощная пороховая струя поднимает пыль. Отстрелялись разом два танка противника, окоп бронебойщика закрыло взрывами, затянуло дымом.

Наблюдательный пункт комбата пока не привлекал внимания фашистов. Хотя случайные пули собирали жатву и на резервной позиции. Плотность огня противника просто поражала воображение. Казалось, у каждого русского не винтовка, а ручной пулемет. Впрочем, бронетранспортеры тоже вносили свою лепту, у каждого на лобовом листе станковый пулемет.

Вражеский огонь собирал щедрые жертвы. Оба крупнокалиберных пулемета давно смолкли. Полевые пушки разбиты. Батальонные минометы еще садили по наступающему стальному валу, но результативность их огня оставляла желать лучшего. Минометчики понесли потери при бомбежке. Стреляли они хоть и часто, но большая часть мин падала с хорошим перелетом.

– Дайте мне связь с первой и второй ротами.

Лейтенант Самойлов ответил сразу. Приказ отходить на вторую линию он принял с облегчением. Рота уже потеряла половину личного состава. Расчеты бронебойщиков выбиты полностью. Два легких 50-мм миномета остались без людей.

Командир первой роты не отвечал. Обрыв линии скорее всего.

Бользен отправил в окопы сразу двоих посыльных. Хотя, сам понимал, они уже не успеют, пять минут в бою это очень много. Противник совсем близко. Даже с батальонного пункта видны хмурые, серые от пыли и грязи лица врагов.

Неожиданно ожила противотанковая пушка в ложбине на правом фланге. Хлесткий резкий хлопок выстрела. На лобовом листе танка расцветает белый цветок взрыва. Машина так же идет вперед. Два солдата рядом с танком валятся на землю. Вряд ли их зацепило, скорее контузия от взрывной волны. Молодцы артиллеристы! Успевают влепить в русского второй снаряд. Рикошет. Бронебойная болванка скользнула по борту рубки. Следом наступает расплата. Танк останавливается и открывает огонь. Русские часто бьют со стопа. Позицию закрывают сплошные грязные кусты с огненными прожилками, к небу летят комья, бревна, обломки. Кажется, проклятые русские сошли с ума, с какой скоростью они мечут снаряды!

У соседей все еще хуже. Капитан Хаим Маклеф не отвечает. Наблюдатели докладывают, что бой уже идет в окопах.

Звонит комбриг. Геноссе Пик требует держаться. На фланг третьего батальона навалилась свежая русская часть. Ударили сходу практически без подготовки. Так легкий обстрел пока танки и пехота разворачивались в атакующие линии.

– Что за танки?

– Пехотные. Похоже на новые Т-25, ты же читал наставления.

– Да кто их читал! Мы же готовились воевать против немцев!

– Средний танк с дизельным двигателем, наклонная броня пять сантиметров, башня сдвинута в корму, длинноствольная пушка в четыре с половиной сантиметра, – Железный Вилли казалось даже не заметил вспышки у подчиненного. – Считается, превосходит французский «Сомуа» на две головы.

– Понял. – Сухо бросил Рихард, положив трубкой тихо добавил: – Помощи не будет.

– Танк горит! Второй тоже!

– Давай! – Рихард схватил бинокль и подскочил к брустверу.

Все же Доцоев отработал как надо. Его две «Шкоды» в укрытиях под мельницей залепили фашистам стальные закаленные плюхи. Штурмовой танк на шоссе пылал. Вторая машина в поле встала, получив снаряд в борт. Из подбитого самохода выскочили три танкиста. Сопровождающая пехота залегла.

Противотанковая пушка громко тявкнула, промах. Непонятно куда ушел снаряд, но еще одного шанса русские не дали. По позиции били из всех стволов. Ей и так досталось от гаубичного обстрела, но то были цветочки.

Трехдюймовый «окурок» русских ОС-4–76 «Луганского паровозостроительного завода общества Гартмана» пушка отвратная. Укороченное орудие низкой баллистики имело чуть ли не отрицательную бронепробиваемость, дальность огня тоже смехотворная, но зато против полевых укреплений и пехоты работало как надо. Снаряды, залетали в окопы, вскрывали перекрытия блиндажей, глушили огневые точки. Как выяснилось, каменные укрытия фугасы тоже хорошо проламывали. Впрочем, к потехе подключились и два «Бычка» с тяжелыми противотанковыми пушками.

Позицию артиллеристов моментально задавили огнем. Стены капитального сарая с укрытой пушкой вспухли и осыпались. Мельница разлетелась в прах. Дом весело горел. По позициям прошлась стальная метла. Русские били без остановки, вымещая страх и злость на противотанкистах. Выжить в этом аду…. Даже у чуда бывает предел.

Рихард Бользен не отрываясь глядел на гибель своих людей. Из оцепенения его вывел чувствительный толчок. Лейтенант Бийот, резким жестом показал на дверь блиндажа и поднес кулак к уху. Все понятно, связисты успели убрать аппараты в укрытие.

– Слушаю!

Над головой грохнуло, по ушам резанула острая боль, в глазах потемнело. Последнее что видел капитан Бользен, это оседающий потолок.