Текст книги "Письма героев (СИ)"

Автор книги: Андрей Максимушкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

Теперь Москвин потянулся, заразительно от всей души зевнул и вдруг метнул в Диму Кочкина тапком. Кирилл Никифоров издал вопль американского индейца на охоте и запульнул подушкой в Москвина. Четвертый обитатель кубрика Серафим Ковалев тоже не остался в стороне от молодежной забавы. В качестве метательного оружия он избрал галоши.

– Лучше хорошо подраться, чем слушать этот ужас, – тихо молвил Иван, наклонившись к уху Кирилла.

Набесившись, выпустив пар четверо молодых истребителей отправились на бак покурить. Тоже особенности службы на авианосцах. Боязнь пожара у командира корабля и старшего офицера доходила до маниакальной болезненности. Попавшись с сигаретой в зубах в ангаре или на летной палубе можно было получить такой нагоняй с такими штрафными работами, что на век запомнишь. По крайней мере, желающих повторить не находилось.

На следующий день перед полетами по громкой внутрикорабельной связи вдруг объявили общее построение в верхнем ангаре всех свободных от вахты. А затем перед строем капитан первого ранга Кербер Леонид Львович сообщил, что сегодня 27 марта Его Величество император Алексей Второй объявил войну Британской Империи.

– Господа офицеры, унтер-офицеры и матросы, – командир авианосца насупил брови и окинул взглядом строй. – Ребята, мы все понимаем, дело давно шло к войне. Помните историю со «Святой Ольгой»? Разбомбить каботажник под нейтральным флагом, а затем еще обвинять капитана судна редкая подлость. Сорок пассажиров погибло, там женщины и дети были. Да еще двенадцать моряков душу отдали. Спасибо, рядом проходил «Эрмланд», спасли людей в шлюпках.

– Недавний мятеж в Персии дело рук британской разведки, здесь и добавить нечего. А ведь там наши товарищи рисковали. Торговля остановилась, от этого многим пришлось пояса затянуть. На этом англичане не остановились. Отказ продавать нефть, а ведь топливо, это кровь нашей страны – подлость. Без бензина и соляра урожай не собрать и поля не засеять, заводы останавливаются, люди без зарплаты остаются. А позавчера, все знаете, Англия подло без объявления войны атаковала нашего союзника. Если норвежцы не выдержат, английский флот войдет в Балтийское море, самолеты с норвежских аэродромов дотянутся до Мурмана. Мы будем ждать, пока враги дойдут до наших границ и изготовятся к атаке? Я думаю, неправильно это. И царь наш, долгих лет Алексею Николаевичу, так решил.

– Так что, не дрейфить. С англичанами мы давно не воевали, но флот у нас хороший, руки есть, головы на плечах. Мы все не зря учились, не зря жалование и довольствие получаем. Первая задача для нашего «Двенадцать апостолов», для всех нас – сдаем зачеты, готовим корабль к боям. Я лично хочу и от каждого требую, выложиться как следует. Чем быстрее нас переведут из «условно действующего» в «действующий» состав, тем быстрее со всей эскадрой пойдем в бой.

– У нас очень сильный корабль. У англичан нет авианосцев с такой самолетовместимостью, у них нет таких истребителей как «Сапсан», таких пикировщиков, как наши «Бакланы». Наша задача встать в строй с нашими братьями на линкорах и других авианосцах. Вместе эскадрой мы сила. Вместе всеми флотами мы несокрушимы!

В ангаре громыхнуло «Ура!».

– Есть вопросы? На молитву стройся!

Вперед выступил корабельный священник отец Диомид. Люди склонили головы при первых словах торжественного молебна о победе русского воинства. Большинство моряков и летчиков искренне повторяли слова молитвы. Крестились истово. Отец Диомид вспомнил слова Христа: «Не мир я вам принес, но меч». Еще раз напомнил людям, что драться за правое дело, за своих ближних, свою страну, нацию, за своих друзей дело богоугодное. Сам Бог всегда за справедливость, всегда на стороне правых.

– Так и нам положено за своих братьев и близких не щадить живота, – закончил священник.

Торжественное построение и молебен не причина отменять полеты. Сегодня работали штурмовики и торпедоносцы. Отличилась торпедная эскадрилья, сумевшая показать «звездную» атаку на «Лешего».

Ближе к обеду на горизонте показался «Воротынский» с парой эсминцев эскорта. Легкий авианосец шел с расчехленными, готовыми к бою орудиями, на палубе чисто, все самолеты в ангарах. Красивый корабль, проектировщики сумели вписать ангары в борта, сделать их продолжением корпуса, небольшая высокая надстройка добавляла авианосцу элегантности.

После обязательного обмена приветствиями, из рубки «Воротынского» по УКВ передали новый приказ командующего эскадрой: «Возвращаться на базу».

Вскоре «Леший» и два эсминца из эскорта «Апостолов» ушли за «Воротынским». Куда командование погнало легкий авианосец? – Сие неведомо. На флоте и в армии никогда не сообщают лишнего, что непосредственно тебя не касается. Остается только гадать. Вполне возможно, корабль идет встречать прорывающихся в Россию купцов.

Вот и накрылся еще один порт. Теперь мало кто осмелится идти из Штатов в Мурман через Атлантику, где доминирует британский флот. Дарданеллы закрыты, Балтика тоже. Остался у нас один Владивосток. Да еще через японский Дальний можно торговать. Тоже край света. Оттуда через всю Россию по Транссибу грузы вести. Накрылась торговля афедроном вавилонской блудницы. Впрочем, большинство летчиков о таких вещах не задумывались. Людей куда больше интересовали доносящиеся с камбуза запахи.

Авианосец спокойно держал 20 узлов, турбины довольно гудели, от форштевня разбегались пенные усы. Корабль дважды менял курс, разворачивался против ветра чтоб принять и поднять самолеты. Затем вновь возвращался к направлению на Кольский залив. В виду берега сигнальщики обнаружили целую рыбацкую флотилию. Война войной, а люди спешат на промыслы, идут за добычей.

Каперанг Кербер отрядил «Пустельгу» пробежаться до рыболовов, отсемафорить предупреждение. Радио штука дорогая, не у всех траулеров есть. Могут ведь и не знать, что теперь следует быть осторожнее.

Когда корабли проходили мимо батарей острова Торос по громкой связи сообщили, что на борту «Светланы» из Осло вывезли королевскую семью Норвегии. В кубриках и столовых во всю обсуждали новость. Только Кирилл молча слушал и в разговоры не вступал. Вечером в кубрике он в очередной раз открыл конверт и развернул письмо дяди Ивана. Скупые короткие строчки на серой бумаге.

С дядей все хорошо, занят новым делом, на службе освоился, к новой форме привык. Дядя Ваня передает привет, просит беречь себя, чаще писать маме и брату. Напоминает, что в Петербурге Кирилла ждут, двери дома Никифоровых в Сосновке всегда для него открыты. Дедушка и бабушка, тетя Лена, кузены все будут рады. Вот только пишет дядя из Персии. На конверте штампы Военного ведомства, а письмо вскрывалось и читалось цензором.

Война всем спутала планы. Похоже, даже в штабе флота и на эскадре не знали, что теперь делать. Леонид Кербер получив новую шифровку только покачал головой и грязно выругался. Новый приказ за подписью контр-адмирала Макарова предписывал авианосцу продолжить учения, но за линию ближнего патруля не заходить. Затем в штабе нашлась светлая голова, следующей радиограммой район маневров расширили.

Так и получилось, еще три дня «Двенадцать Апостолов» крейсировал между Рыбачьим и Кильдином. Полеты продолжались по расписанию. На забывали про учебные тревоги, провели стрельбы из сто-тридцаток по плавучим мишеням. После завершения всех мероприятий корабль лег на курс домой.

Кольский залив неприятно поразил. На берегах погасли маяки. Исчезли навигационные знаки. Гораздо меньше стало транспортов и коммерческих судов. Чувствовалось незримое дыхание большой войны. На траверзе Тороса высоко в облаках проплыл большой гидроплан.

Когда авианосец проходил мимо Седловатого навстречу прошла целая крейсерская эскадра. Шесть больших четырехбашенных крейсеров. Полеты с «Апостолов» прекратились. Самолеты убрали в ангар кроме двух дежурных звеньев истребителей на палубе. Летному составу делать нечего, люди в основном развлекались тем, что высматривали берега, знакомые ориентиры в дымке, да глазели на встречные корабли.

Никто из летчиков и не догадывался, что они встретили авангард сил флота. Через два часа, когда с «Двенадцати Апостолов» уже наблюдали Мишукову гору, из Оленьей губы вышли основные силы эскадры. За передовым дозором из эсминцев рубили волны серые массивные корпуса линкоров. В окружении крейсера и эсминцев ВПО шел тяжелый похожий на большую коробку «Наварин». Параллельным курсом вытянулась четверка крейсерской бригады эскадры.

А тем временем далеко на западе две горно-егерские бригады шли по узким дорогам и горным тропам к Нарвику. Русские из всех сил спешили, пробивались через дикие пустынные горы и тундру Лапландии и Северной Норвегии. Серые колонны бронемашин и грузовиков тянулись бесконечными лентами по узким дорогам, горным серпантинам. Авангардные отряды без отдыха пробивались вперед, спеша первыми занять перевалы и узости.

Англичане же усиливали свою группировку на плацдарме, перебрасывали морем подкрепления и снаряжение. Оборона Нарвика крепла с каждым часом. Егерям и присоединившимся к ним норвежским частям срочно требовалась помощь. Как всегда, встал вопрос: кто владеет морем, тот владеет всем.

Глава 15
Санкт-Петербург

25 марта 1940. Князь Дмитрий.

Дмитрий уже собрался вернуться в кабинет, только открыл рот попросить дежурного офицера, чтоб его искали у Императора, но Его Величество опередил. Алексей сам решил перенести совещание в штабную комнату. Из коридора донесся шум, быстрые шаги. Распахнулась дверь и на пороге возник царь Алексей Второй. Государь быстрым уверенным шагом подошел к карте и обернулся. Лицо самодержца выражало несокрушимую уверенность в своих силах. Глаза буквально светились задором и энергией.

Дмитрий по-новому, взглянул на сюзерена, будто увидел его в первый раз. Подтянутая фигура, мундир полковника гвардии, взгляд уверенный, от фигуры царя веет силой, верой в себя и своих людей. Сегодня с плеч Алексея Второго разом свалилась довлевшая последний год неопределенность, улетучилась боязнь ошибиться, сделать неверный шаг. Все решилось. Как понимали присутствующие, именно в тот момент, на том рубеже, который Алексей посчитал важным. Шаг сделан, отступать теперь невместно и даже смешно.

Телефоны звонили. Телеграфы отбивали послания. Из радиорубки через высокие антенны над дворцом по всей стране разлетались сообщения и приказы. Тут же на месте готовились пакеты с распоряжениями, молодцеватые солдаты и унтера фельдъегерской службы бросали конверты в сумки и быстрым шагом разбегались к машинам и мотоциклам. Если требовалось, за нужными людьми отправляли авто из царского гаража.

Работа кипела. В просторный кабинет с высокими потолками в Александровском дворце стекались доклады и рапорты со всех концов огромной страны. Отсюда разлетались распоряжения и требования, половина с грозными штампами секретности.

В эти минуты приводились в полную боеготовность флоты, в войсках приграничных округов вдруг начались неожиданные проверки, офицеров вызывали из отпусков, отменялись увольнения. Председатель Совмина сам позвонил в Минфин и потребовал срочно, прямо сейчас отправить распоряжение банкам: заблокировать все заграничные почтовые и банковские переводы. Исключение только для частных персон и не больше тысячи рублей в сутки. Посольствам, консульствам, агентам казенных предприятий и пароходств ушли распоряжения срочно сворачивать всю коммерческую деятельность, любыми способами оповестить капитанов судов, чтоб немедля уходили из портов Франции, Британии и их союзников. Авиаперевозчикам рекомендовалось задерживать рейсы туда, и вывозить людей оттуда.

Работа кипела. Огромная страна разминала мускулы, проверяла амуницию, патроны и готовилась к неизбежной драке. Разумеется, эти приготовления не остались незамеченными. В Царское Село примчался сэр Стаффорд Криппс. Посланник Британской империи просил срочной аудиенции у императора. Разумеется, Алексей не заставил англичанина ждать свыше положенного и приличного. Впрочем, встреча не затянулась.

– Он сам ничего не знает. Юлит, зараза, – пояснил Алексей в ответ на взгляды министров и адмиралов. – Только завтра получит новые инструкции. Время у нас есть.

Улучшив момент, царь вывел князя, Дмитрия, из штабной комнаты. Время близилось к вечеру. На улице темнело. Алексей прошел мимо поста охраны и свернул в неприметный коридорчик. Здесь за второй от угла дверью в крохотной темной комнатушке обнаружилась лестница. Дмитрий часто бывал в Александровском, но эту часть дворца видел в первый раз. Алексей первым взбежал наверх. Коридор и еще одна дверь. За ней скромное чердачное помещение. Потолок с одной стороны скошен под наклон кровли. Отделка и обстановка спартанские, два слуховых окна выходят в сад. Скромно, однако, Дмитрий оценил книжные шкафы, печатную машинку и телефоны на столе, утилитарный письменный прибор. На стойке радиоприемник, рядом сверкает хромом и благородным черненым металлом проигрыватель. Достойно, удобный рабочий кабинет.

– Располагайся, – Алексей показал на кресло. – Я здесь иногда прячусь от своих министров.

– Не пойму, зачем ты меня притащил на это совещание? Я же ничего не решаю.

– Ты мне нужен как вторая пара глаз.

Император включил приемник, щелчком кнопки поймал волну. Подкрутил громкость. Из динамиков зазвучала бодрая заставка «Русской волны». Выпуск новостей. Алексей поднес палец к губам и отодвинул стул так чтобы можно было сесть, покачиваясь на задних ножках и закинув ноги на журнальный столик.

Диктор бодро уверенным приятным голосом перечислял основные события дня сегодняшнего. Международным новостям и атаке на Норвегию уделили хорошо если четверть времени. Куда больше внимания светским сплетням, премьерам кино и театра, приезду Лени Риффеншталь в Крым на всемирный кинофестиваль «Золотой песок». Не забыли упомянуть топливный кризис и строительство нефтехимического завода в Красных Челнах, представление публике нового автомобиля Нижегородского завода. В студии высказали озабоченность перспективами внешней торговли, посетовали на грядущее падение грузооборота балтийских портов из-за закрытых Датских проливов и Кильского канала. Под самый конец выпуска диктор вспомнил о срочном совещании в Царском Селе, высказал предположение что это связано с войной в Норвегии.

– Видишь, жизнь не сводится к одной политике, людям не нужны наши споры о дивизиях и заботы о снабжении егерских бригад под Печенгой. Нашим людям куда важнее работа, дом, семья и достойный заработок, да еще за кружкой пива перемывать косточки светским львицам.

– Всегда так было. Ты сам сейчас с большим удовольствием поехал бы на фестиваль в Симферополь.

– Нет, сначала в Ливадию к папе и маме, а уже потом на фестиваль. Понимаю тебя. Теперь видишь, когда завтра ночью «Светлана» встанет у причала в Осло, нам надо уже утром быть готовыми делать следующий шаг. Я боюсь, не всем понравится.

– Алексей, все разные. В четырнадцатом многие с воодушевлением встретили объявление войны, даже германское посольство разгромили.

– Мятеж семнадцатого я тоже помню. Мы готовимся, создаем резервы, загружаем заводы и верфи, террористов и предателей отлавливаем, но, если начнутся перебои с бензином и придется вводить карточки, многим не понравится.

– Твоего папу общество ненавидело, те кому он дал права и свободы хотели его свергнуть, травили верных ему людей, а в январе восемнадцатого носили на руках и пели дифирамбы. В Версале перед ним склонялись, а затем пытались выкручивать руки военными долгами.

– Папа работал сутками напролет, – император рывком встал на ноги и выключил приемник. – Ты знаешь, он не умел себя хвалить и возносить, но он работал, себя не жалел. Знаешь, боюсь, меня тоже будут ненавидеть.

– Перегибаешь. Лучше подними отчеты МВД, тебя любят. Не только архангеловцы, но и простой народ знает, что ты им всем даешь, тебя уважают как сильного и справедливого царя. С мобилизацией ты всех обманул, армию усилил, рабочие радуются внеурочным и огромным заказам, а цены прежние, никто даже и не понял, что ты готов к войне.

– На Острове понимают. Наши поймут, когда открою подписку на военные займы и подниму налоги. Умные люди уже сейчас знают, что я скажу через день. Война никому не нужна, дай Бог, нам избежать большой крови и лишений.

– Представляешь себе! Англичанин сегодня пытался мне угрожать! – Алексей ухмыльнулся, как объевшийся сметаной кот. – Он даже не понял, куда завели свою страну лорды короля Георга. Они как слепые идут прямо в огненный ров! Идиоты!

Царю нужно было выговориться. Дмитрий поддерживал разговор понимая, что Алексей убеждает сам себя. Это бремя власти, нельзя быть свободным от обязательств, нельзя открываться, нельзя думать об окружающих лучше, чем они есть на самом деле. Даже для этого разговора Алексей выбрал свой тайный кабинет, коморку на чердаке. Вспомнилось вдруг, у самого последнего раба свободы больше чем у царя царей. Что выгодно отличало Алексея и его отца от других монархов, они в личной жизни были счастливы, оба сумели настоять на своем выборе вторых половинок. Многим властителям это непозволительная роскошь.

– Дмитрий, сегодня ты на совещании до конца, слушаешь, смотришь, запоминаешь. Передай Марине Александровне мои искренние извинения. В город вернешься с сопровождением и моим водителем. – Царь развел руками. – Если хочешь, кури.

– Ты сам?

Алексей махнул рукой. Он не был зависим от этой привычки, курил только в удовольствие, редко. Однако сам табачный дым любил. Мужской запах, как он однажды признался при Дмитрии.

– Готовься к поездке в Берлин.

– Политика?

– Нет. Хуже. Договора заключат люди Белановича. Ты едешь с командой моряков и военных, надо налаживать взаимодействие с немцами. Здесь я тебе доверяю.

– Инструкции? Границы ответственности?

– Расскажу перед поездкой. Ориентируйся сам на месте. Не мне тебя учить. На Гинденбургов мои генералы не тянут, так постарайся не брать на нас лишние обязательства. Фронт во Франции рвут немцы. Это их крест.

Когда царь с порученцем вернулись в штабную комнату, многие даже не обратили на них внимания. Работа кипела. Телефоны трезвонили. Адмиралы сгрудились у карты восточного Средиземноморья, начальник МГШ адмирал Кедров бодрым хорошо поставленным голосом вещал своему министру и морякам. Судя по бегавшей по карте указке, Михаил Александрович выкладывал свои проработки операций против Архипелага и британских баз.

– Научил ты их, – шепнул Дмитрий, – даже о перекурах и кофе позабыли.

– Вспомнят. – С этими словами Алексей резко хлопнул в ладони. – Господа, перерыв пять минут. Затем, попробуйте мне объяснить: что делать, если Третий Механизированный обгадится под Мосулом?

Да, понедельник день тяжелый. Этот понедельник оказался еще и интересным. Домой Дмитрий Александрович вернулся в двенадцатом часу. Сюзерен взял от совещания все. Проработали все что могли, даже немного больше.

Утро вторника принесло новые дела и заботы. В семь утра в кабинете зазвонил телефон.

– Доброе утро. Извини за ранний звонок.

– Доброе, Алексей. – Министр признаться только закончил утренний туалет и бритье.

– Тебе придется сегодня задержаться дома. В девять к тебе придут два человека. Выслушаешь, запишешь все что им нужно и что скажут интересного.

– Могу спросить: кто эти господа?

– Академик Вернадский. Ты должен его знать.

– Польщен, – выдохнул князь.

– С Владимиром Ивановичем профессор Хлопин.

– Слышал. Он занимается радием.

– Давно уже нет, – ответствовал царь. – Они сами тебе расскажут.

Звонок заинтриговал, что уж там. Уже задним числом до Дмитрия дошло, что так обеспечивалась секретность встречи. Частный визит уважаемого известного ученого с учеником. Мало ли о чем пришли просить? Явно хлопочут о преференциях и протекции. Если с делом, то записались бы на прием в рабочие часы.

Что ж, визит действительно вышел интереснейшим. Ученые пришли точно в девять. Владимир Иванович несмотря на солидный возраст держался бодро, всем своим видом буквально подчеркивал пользительность активности, подвижного образа жизни и умственной работы для здоровья. От предложения разделить завтрак академик отказался.

– Молодой человек, умеренность прежде всего. Мы к Вам пришли по делу, а не рябчиков с ананасами изничтожать. – Вернадский повернулся к своему спутнику. – Разрешите представить, начальник Урановой лаборатории профессор Хлопин Виталий Григорьевич. Мой ученик.

– Очень приятно, – князь протянул руку. – Прошу без «высочеств» и «сиятельств». Я хоть и министр, но даже портфелем так и не обзавелся.

– Рад знакомству, – улыбнулся Хлопин.

Держался профессор чуть скованно. Видно было, он иначе представлял себе визит к всесильному личному порученцу Государя.

Впрочем, самолично заваренный Дмитрием чай позволил разрядить обстановку, настроить визитеров на деловой рабочий лад.

– Попробуйте. Это особый сибирский сбор. Геологи привезли из экспедиции в низовья Лены. Тайный рецепт древних шаманов.

– Дмитрий Александрович, давайте сразу к мирским заботам, – Вернадский сплел пальцы перед собой. – Что Вы знаете о радиации и наших бедах с радиевыми металлами?

– Очень мало. Простите, Владимир Иванович, но я даже Ваши доклады и статьи не читал. Тем более, уже года три у нас на эту тему ничего не пишут.

– Засекретили, – подсказал Хлопин. – Все публикации проверяет Третье Отделение Канцелярии. Иностранцам говорить лишнего не рекомендуется. Даже наши опыты с ториевым котлом попали под гриф «особой важности».

– Понимаю, – Дмитрий про себя изумился, что к делу привлечено Третье Отделение. Личная спецслужба Алексея. Очень интересные и весьма эксцентричные в своих методах господа. Настолько оригинальная служба, что один только факт ее существования уже является секретом.

Господин Вернадский пообещал, что займут два часа от силы. Увы. Проговорили почти до часу дня. Разумеется, на правах хозяина Дмитрий отпустил гостей только после того как они составили ему компанию за обеденным столом. Извините, но законы гостеприимства для русской аристократии святы. Раз гости есть, хозяин обязан накормить и ублажить интересной беседой.

Проводив гостей, Дмитрий Александрович прошел на балкон. Вернадский и Хлопин вышли из парадной, сели в «Руссо-Балт». Машина стояла заведенная, водитель сразу дал по газам, как пассажиры разместились на заднем сиденье. Вернувшись в кабинет Дмитрий позвонил на службу, предупредил секретаря, что сегодня если и придет, то только ближе к концу дня. Второй звонок с отдельного телефона правительственной связи.

– Алексей, Романов Дмитрий докладывает.

– Проводил? – император взял трубку с третьего гудка. – Кратко в общих чертах.

– Дело стоящее. Наши ученые нашли топор Перуна и молнии Ильи Пророка. Но нужны время, силы, люди и деньги. Много денег.

– Твое впечатление?

– Очень хорошее. Толк выйдет.

– Я завтра буду в «Красном замке». Готовь тезисы и ключевые вопросы. Ориентировочно освобожусь во второй половине дня.

– Будет сделано. – Князь коротко кивнул как будто собеседник мог его видеть. – Я могу дать рекомендации?

– Конечно, – на том конце провода явно по-доброму улыбнулись.

Дмитрий взял недопитый чай и задумчиво уставился на картину у окна. «Штормовое море» одна из любимых им работ великого Айвазовского. Полотно буквально дышало свежестью, было пропитано силой и яростью стихии. Если глядеть долго, отрешившись от суетного, казалось, что слышишь гул ветра, грохот накатывающихся на берег волн, крики птиц.

Чашку в сторону. Взять чистый лист бумаги. Колпачок шариковой ручки небрежно брошен на край стола. На бумагу ложатся угловатые буквы.

«Первое. Забрать проект у 'сапогов». Передать Министерству Двора или Канцелярии. Жестче контроль. Меньше идиотов над людьми.

Второе. Приоритетное финансирование из секретных фондов. Оборудование через «частников».

Третье. Хлопина оставить начальником лаборатории. Дать ему хорошего пробивного управленца.

Четвертое. Нужны люди. Карт-бланш на поиск ученых. Платить по высшей ставке.

Пятое. Секретность чрезвычайная. Контроль Третьего Отделения.

Шестое. Нужен уран. Много.….'

Были еще пункты. Дмитрий Александрович умел вычленять главное. Да, он плохо разбирался в современной физике, но это не мешало ему понять суть работы Урановой лаборатории.