Текст книги "Случай в Кропоткинском переулке"

Автор книги: Андрей Ветер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

– Срочный?

– Лучше увидеться поскорее. Хочешь, я подскочу на Лубянку и отвезу тебя домой?

– Ладно. Я сейчас разгребу кое-какие бумаги и через тридцать минут буду на улице.

* * *

Когда Владимир вышел из подъезда, Жуков уже ждал его в машине на парковке.

– Здравствуй, – Нагибин протянул руку. – О чём разговор?

– Володь, не буду ходить вокруг да около, – Жуков надавил на педаль, и «москвич» выехал на улицу. – Я по поводу твоей Леры.

– А что по поводу неё?

– На неё пришла бумага…

– Что за бумага? Кляуза?

– Да, анонимка.

– И в чём же доброжелатели обвиняют Леру? – Нагибин горько усмехнулся. – В не достаточной политической грамотности? Смешно, она же старший преподаватель на кафедре… Что-нибудь не то ляпнула на лекции? Ах, догадываюсь… Недостойное поведение? Аморалка? Как был наш народ сволочью, так и остался… Надеюсь, ты не дашь ход этой бумаге? Мы же с Лерой думаем о том, чтобы расписаться…

– Володь, ты меня знаешь. Я людей на этот крючок никогда не подсаживаю. Я с твоей Лерой лично не знаком, хотя она работает в МГУ на кафедре политэкономии. На беседу я её, естественно, не вызывал…

– Спасибо.

– Меня не интересует, сколько у неё любовников, – горько улыбнулся Жуков. – Если это не влияет плохо на исполнение профессиональных обязанностей, то мне наплевать на какие бы то ни было сексуальные контакты. И если эти любовные похождения не могут использоваться как основание для вербовки, то меня такие похождения не интересуют. Будь у неё хоть сто любовников…

– Какие сто? Коля, ты что? Лера верна мне! – возмутился Нагибин. – И это не любовные похождения! У нас серьёзно!

– Тут дело в другом, Володь, – Жуков стал совсем серьёзным.

– В чём?

– Человек, который слил мне эту информацию, указал даже адрес, где Лера встречается с любовником… То есть с тобой.

– Ну? – Нагибин насторожился.

– Это адрес конспиративной квартиры. Ты завязывай с этим делом.

– Не понимаю.

– Всё ты понимаешь, Вовка. Ты мотаешься на эту квартиру под предлогом встречи с источником, а в действительности шашни крутишь на служебной хате. Ты понимаешь, чем это пахнет?

Нагибин подавленно молчал.

– Вовка, мы живём в стране, где соглядатаев больше, чем деревьев в лесу. Тебе лучше других известно, что они готовы по трупам пройти, лишь бы хоть как-то выдвинуться. Их не волнует в действительности ни престиж Советского Союза, ни достижения учёных, ни что-либо другое. Им даже на законы насрать. Они только о собственной шкуре пекутся, хотя прикрываются идейностью… Но мы-то с тобой пошли в органы, чтобы законность блюсти в государстве. Зачем же ты службу смешиваешь с личной жизнью?

– Не читай мне нотаций! – огрызнулся Нагибин.

– Володь, я и сам иногда работой прикрываюсь, когда хочу от семьи отдохнуть, но всему есть разумная мера. Прикрываться службой – это одно, а на конспиративную квартиру любовницу водить – совсем другое дело.

– Во-первых, не называй Леру этим словом. А во-вторых, где мне встречаться с ней? К себе водить? Или к ней бегать, когда у неё лекций нет и муж на работе? Мы любим друг друга! Как нам быть? Мы же не в Америке, где любой человек может снять номер в мотеле на пару часов. Мы же не можем в гостиницу пойти.

– Этот вопрос меня не интересует, сам решай, куда хер приткнуть, когда он встаёт.

– Вот я и решил.

– Ты же профессионал! Как ты мог привести постороннего человека на тот адрес?

– Лера мне не посторонний человек! – Нагибин принялся барабанить пальцами по стеклу.

– Во-первых, она сестра Анатолия Серёгина, а он – диссидент. Ты сошёлся с ней, когда разрабатывал Серёгина. Твоя связь с ней – уже переход за рамки дозволенного. А твои встречи с ней на конспиративной квартире – самое настоящее преступление… Володя, если это дошло до меня, то может стать известно ещё кому-нибудь. Мы с тобой друзья, поэтому я сразу рассказываю тебе.

– Что ты от меня хочешь?

– Чтобы ты не терял голову… Я этой информацией, разумеется, ни с кем делиться не намерен.

– Спасибо, – Нагибин сильно потёр лицо руками, но в голосе его слышалась не благодарность, а раздражение.

– Но ты прекрати свои встречи по этому адресу.

– Не лезь в мою личную жизнь!

– Плевать на твою личную жизнь! Я говорю о твоей работе! Ты хочешь, чтобы тебя из органов попёрли?

Нагибин молчал.

РОСТОВ-НА-ДОНУ. АНТОН ЮДИН

Проснувшись рано утром, Юдин поднялся на локтях и уставился в стену. Рядом тихо посапывала Эльза, лёжа на животе и обхватив подушку обеими руками. Её лицо затерялось под растрёпанными волосами.

Юдин сел на кровати, скрестив ноги, и потёр шею пальцами, стараясь размять её. Что-то тяжёлое, как бревно, лежало в голове и давило на глаза. Стоило Юдину шевельнуться, это бревно перекатывалось и било в висок, затем ударяло в затылок.

«Мать твою, чего ж я намешал-то вчера? Вроде… Нет, не помню…»

Он перелез через крепко спавшую Эльзу и качнулся, схватившись за голову. Бревно в голове перевернулось и оглушительно стукнуло сразу в оба виска, тупая боль разлилась по шее и даже отдалась в плечи. Из глубины живота подступила мутная тошнота.

Юдин с трудом добрёл до ванной и включил холодный душ. Холодная вода слабой струйкой потекла ему на затылок.

«Суки! Опять вода хреново льётся!»

Он тяжело сел и сжался в комок, вслушиваясь в звук падавшей на него сверху струи. Вода сбегала по его спине, обтекала вокруг ягодиц и с тонким журчанием утекала в жерло стока. Юдин долго сидел неподвижно, давая телу проснуться.

Вчера он опять ходил с Эльзой к Анне Ладыгиной. Все изрядно перебрали, и Юдин полез Анне под юбку. Ладыгина не возражала, но тут вмешался долговязый мужик, давно обхаживавший её, и схватил Юдина за волосы. Прибежавшая с кухни Эльза застала Юдина верхом на долговязом, у того из носа текла кровь. Шапошникова поспешила увезти разбушевавшегося Юдина домой, где он заставил её и выпить с ним ещё коньяка и уснул…

«Пора линять отсюда», – подумал Юдин и вылез из ванной.

Не вытираясь, он прошёл в коридор и заглянул в комнату. Эльза спала, не меняя позы. Только сейчас он обратил внимание, что её вещи, скомканные, валялись на полу. Обычно Эльза, в каком бы состоянии ни была, убирала одежду в шкаф или же аккуратно складывала её на стуле.

«Значит, вчера она тоже перебрала…»

Юдин покачал головой и, придерживаясь за стену, направился в кухню.

«Надо сваливать из этого вонючего города!»

Он пошарил глазами по шкафу и, опустившись на корточки, открыл нижнюю створку. Запустив руку поглубже, он нащупал железную банку, где Эльза хранила свои драгоценности. Схватив с подоконника газету, он свернул дрожащими руками куль и ссыпал в него содержимое банки, затем затолкнул её обратно в шкаф, а кулёк с золотыми изделиями обернул ещё несколькими газетами.

«Вот так, вот так…»

Он опёрся руками о стол и подождал минуту, давая успокоиться внезапно заколотившемуся сердцу. На столе стояла недопитая бутылка вчерашнего коньяка, и Юдин жадно опорожнил её.

«Ну, мать их, вот и хватит… Пора идти».

Он положил газетный свёрток возле двери и зашёл в комнату, чтобы одеться.

– Коля, – позвала Эльза, не меняя позы. – Коля!

– Чего тебе? – его голос хрипел.

– У меня голова раскалывается, – женщина с трудом оторвалась от подушки.

– У меня у самого всё горит внутри…

– Зачем ты вчера дрался?..

– Некогда мне… Я уж и без того опоздал… Корнеич который день грозиться вытурить с работы…

Юдин вышел, на ходу застёгивая рубашку.

– Ко-о-оля, – слабо раздалось ему вслед, но он захлопнул за собой дверь.

«Ну вот и всё», – он покачал на руках газетный свёрток и вздохнул.

Минут через двадцать он уже был в своей комнате в домике горбатой бабки Варвары. Старушка сидела за столом на кухонке, что-то выковыривая вилкой из алюминиевого бидона. При появлении Юдина она повела носом и тоненьким голосом спросила:

– Похмелиться надо, сынок?

– Не помешает, бабуля, – Юдин сел за сто возле старухи. На столе лежала прорвавшаяся в нескольких местах клеёнка в крупную синюю клетку. Из бидона пахло солёными огурцами.

– Водки хочешь?

– Неси.

Купив у бабки чекушку, он выудил двумя пальцами толстый огурец из бидона и под эту закуску в три глотка опустошил бутылёк. Громко крякнув, Юдин оскалился и пошлёпал Варвару Анисимовну по высохшей ручонке.

– Всё путём, бабуля. Всё путём!

– Мой Митрич, бывало, вёдрами пил, – вдруг пропела старушка, указывая кривеньким пальчиком куда-то в окно. – Пил и с ног не падал. Только ведь время другое было… Люди другие…

Она замолчала.

Юдин ушёл в свою комнату и лёг, не раздеваясь, на кровать. Провалившись в дремоту, он не выпускал из руки свёртка с драгоценностями.

Внезапно что-то толкнуло его в грудь, и он проснулся. В комнате никого не было. Голова не болела, но перед глазами он увидел в воздухе прозрачное лицо Анны Ладыгиной. Лицо быстро таяло.

– Да, да, – забормотал Юдин, сонно встряхивая головой, – я знаю, я помню…

В доме висела тишина. Некоторое время Юдин сидел неподвижно, скованный окружавшей его тишиной, затем встал и упёрся взглядом в газетный свёрток.

– Я помню…

Он не стал прятать драгоценности далеко, просто запихнул кулёк между стеной и сервантом.

– Пора наведаться к Аннушке, – Юдин остановился возле окна и посмотрел на залитую солнцем улицу. – Проверим ещё разок, насколько я удачлив…

Он щёлкнул пальцем по стеклу и вышел из комнаты. Старушки нигде не было видно, но из её комнаты доносился храп…

Перед пятиэтажным домом, где жила Анна Ладыгина, Юдин остановился.

«Надо было переодеться», – он осмотрел себя и махнул рукой.

Анна открыла дверь сразу, будто ждала. На ней было красивое голубое платье, мягко облегавшее бёдра.

– Я знала, что ты придёшь.

– Знала?

– После вчерашнего.

Юдин прошёл мимо неё в коридор.

– Ты о чём?

– О том, как ты обнимал меня…

– Ах это… Жаль, что мы не одни были.

– Мишка грозился в милицию нажаловаться.

– Из-за разбитого носа, что ли?

– Да, из-за носа… Только я пригрозила ему, что на порог не пущу, если он посмеет…

– Он вообще-то кто?

– Официант. Он ко мне клеится с того дня, как я перешла к ним работать, – Анна положила руки на грудь Юдину. – Коля, а я точно знала, что ты придёшь… Я даже на работу позвонила, отгул взяла… Ты усталый…

– Перебрал вчера… Мы ж ещё у Эльки добавили… Поругались совсем…

– Из-за меня? – Анна самодовольно улыбнулась.

– Угу… Дай глотну чего-нибудь… Ну её, не пойду я больше к ней.

– Правда? – Анна расстегнула пуговицу на рубашке Юдина и погладила его по голой груди.

– Правда, правда, – его голос захрипел.

Она провела его в комнату, взяв за руку.

– А я знала, что ты от Эльки уйдёшь, точно знала.

– Почему?

– Потому что она собственница, а мужики этого не терпят.

На столе он увидел два бокала и бутылку белого сухого вина. Анна села за стол и потянула за собой Юдина.

– Коля, разреши я поухаживаю за тобой, – она театрально, с преувеличенной осторожностью протянула руку к нему и коснулась пальцем его бороды.

– Валяй.

Она наполнила вином оба бокала и смешно наморщила свой лисий носик, изображая нежное кокетство.

– Коль, – заговорила она с придыханием, изображая страсть, – ты останешься у меня?

– В смысле?

– До утра?

– Ещё только день, Анька. Нам бы до вечера дотянуть.

– Ну уж я позабочусь, чтобы время пролетело быстро и приятно, – она отпила вина, не отводя хищных глазок от мужского лица.

– Что ж, – Юдин ухмыльнулся, – тогда останусь. – Сам же подумал при этом, что ни малейшего желания не пробуждала в нём эта худая женщина и что надо было закончить задуманное как можно скорее.

– Только ты знаешь, у меня соседи странные, не удивляйся, если ночью услышишь шум. Там тётка живёт, а у неё дочь-акселератка. Шестнадцать лет дочке, а она мать из квартиры выживает, – Анна пересела поближе к Юдину. – У девчонки по ночам собирается компания. Танцы до трёх-четырёх утра… Милиция приходит регулярно. Девчонка на втором курсе ПТУ, но на занятия почти не ходит… Интересов, кроме танцев, водки и парней, никаких нет… Сам услышишь. Бокалы, музыка, оханья и аханья…

Юдину не было дела до шестнадцатилетней акселератки, но упоминание о милиции заставило его принять мгновенное решение.

– Ань, у тебя водка есть? – он знал, что Ладыгина признавала из крепких напитков только коньяк, а водку считала напитком плебеев.

– Зачем? Мы же вино пьём, культурно сидим…

– Мне чего-то сегодня… Гложет что-то внутри… Покрепче хочется.

– Коля, но ведь водка… Это неинтеллигентно.

– Чушь. Уж я-то знаю, как интеллигенты глушат её за милую душу… Не хочешь, чтобы я пил, так я пойду. Дома натрескаюсь от души, – он сделал вид, что встаёт.

– Нет, что ты! – Анна поднялась и положила руки ему на плечи. – Я сбегаю в магазин.

– Далеко тут?

– Десять минут. Я мигом. Ты пока закуси как следует…

Он снова опустился на стул и схватил пальцами подол её голубого платья и потянул на себя. Анна послушно придвинулась. В её глазах зажёгся игривый огонёк. Юдин отпустил подол и обнял женскую ногу таким образом, что она расположилась между его колен и прижалась в его животу. Анна с улыбкой смотрела на него сверху.

– Какой ты интересный, – проворковала она, потираясь коленом о его живот. – В тебе есть что-то дикое.

– Давай напьёмся напару и в пьяном угаре займёмся любовью! – он скользнул рукой вверх по её ноге и погладил внутреннюю сторону её бедра.

Анна молча кивнула, повернулась и вышла из комнаты. На пороге она задержалась и послала Юдину воздушный поцелуй:

– Я быстренько.

Едва за ней захлопнулась дверь, Юдин вскочил со стула и прыжками кинулся в ванную.

– Ну? Где?

Он вытащил из-под ванной две небольшие коробки, набитые моющими средствами, ворох пыльных тряпок и наконец нащупал в глубине увесистый бумажный свёрток.

– Вот оно!

Он вытащил свёрток и торопливо развернул его, громко шелестя плотной бумагой. Внутри лежали тряпичные кулёчки, набитые металлическими небольшими предметами. Он не стал осматривать содержимое, на ощупь определив кольца, браслеты и серьги.

Схватив на кухне первую подвернувшуюся под руку сумку и бросив в неё свёрток, Юдин поспешно покинул квартиру. Около подъезда он остановился ненадолго, осматриваясь.

«Вот теперь всё, братец, теперь надо совсем рвать когти!»

МОСКВА. ВИКТОР СМЕЛЯКОВ И АНДРЕЙ СЫТИН

Днём, перед самым разводом, полковник Ушкинцев внезапно потребовал к себе Сытина. Смена недоумевала, в чём дело. Когда пришло время выезжать на посты, Сытина всё ещё не было.

– Смеляков, – распорядился начальник отделения, – встанешь пока у ворот Конго. А когда появится Сытин, займёшь свой место у финнов… И чего Ушкинцев держит его?..

Стоя у посольства Конго, Смеляков сразу приметил Андрея Сытина, когда тот появился со стороны Кропоткинской улицы. Сытин шёл медленно, весь его облик говорил о том, что Андрей абсолютно подавлен.

– Ну что? – спросил Смеляков. – Чего тебя зам-то мурыжил?

Сытин угрюмо зашёл в милицейскую будку и уткнулся лбом в стекло.

– Выгонят меня, похоже, – выдавил он из себя.

– Тебя? Что это вдруг? – Виктор подошёл к нему вплотную. – Случилось что-нибудь?

– Ага.

– Не томи, выкладывай.

– Как, спрашивает, работа? Я говорю, что всё нормально, – Сытин тяжело вздохнул. – А он мне: как же нормально, Андрей Германович, когда был зафиксирован несанкционированный контакт с персоналом посольства Финляндии? Я прямо ахнул, мол, никак нет, не встречаюсь. И тут он фотографии передо мной выложил. Вот и всё.

– Какие фотографии? Что там на них?

– Я и Мэрья.

– Что?! – Смеляков чуть не поперхнулся. – Что ты сказал? Ты всё-таки встречался с ней?

– Да, несколько раз.

– Ну ты просто олух, Дрон!

– Во время дежурства договорился… Один раз в кафе, – Сытин был полон горького отчаянья, – а второй раз я в парке Горького назначил свидание… Мы просто прошлись, не было меж нами ничего, веришь?

– Верю, – тихо ответил Виктор.

– Я так и сказал Ушкинцеву, мол, просто встретились, просто гуляли… А он говорит, что… Ну сам знаешь… Положено, не положено…

– Я тебя предупреждал, Дрон.

– Что теперь говорить об этом… Витька, я ведь проверялся, всё чисто было, никаких хвостов… И вдруг фотокароточки.

– А ты думаешь, что ребята из «семёрки» зря зарплату получают? Да их не видят даже профессионалы, которых годами обучают! А ты «проверялся»! Ты же знаешь, что за ней наверняка наблюдение ведётся, раз она встречается с Тедом Малковичем….

– Но ведь тебе ни разу не давали задание по ней. Ты же не «выводил» её!

– Значит, тебе просто не повезло… На первое свидание с тобой она могла пойти с квартиры Малковича, и её «тащили» от него… Ох, Дрон! А если она поставила Малковича в известность о контакте с тобой и действовала по его указанию? Ты представляешь, куда ты влип?

– Ну всё уже, всё, хватит!.. Дай курнуть, я уже две пачки высосал после беседы… Мать твою, ну ведь надо ж так влипнуть! Как пацан!

Из ворот школы, находившейся справа от посольства Конго, вышла женщина средних лет и остановилась, что-то ища в сумке, которую повесила на руку. Виктор знал её, она преподавала физику в той школе. Однажды он слышал, как она, шагая бок о бок со старшеклассницами, что-то объясняла им про закон Ньютона. Сейчас она выглядела задумчивой и растерянной. Дети давно были на каникулах, а она продолжала приходить со своими коллегами в школу, наверное, решая какое-нибудь педагогические вопросы…

– Что Ушкинцев сказал? – спросил Смеляков доставая сигареты.

– Будут решать, – Андрей взял сигарету, пялясь невидящими глазами на собственные башмаки. – Скорее всего уволят.

– Погоди, рано ещё нос вешать…

– Вешай, не вешай, тут дело ясное. У меня всё оборвалось, когда я те снимки увидел.

– Башкой думать надо было, а не бежать в направлении, куда вставший член указывает!

– Посмотрим, как ты себя поведёшь, когда тебя припрёт что-нибудь похожее, – вяло огрызнулся Сытин.

Некоторое время они стояли молча и курили, каждый осмысливал случившееся. Сытин смотрел на свои ноги, безвольно свесив голову, а Виктор привычно водил глазами вдоль переулка… Проехала машина с номерными знаками польского посольства… Дворники прокатили дребезжащую железную тачку со сваленными в неё мётлами… Между прутьев ограды с территории посольства Конго выбралась серая кошка с пушистым полосатым хвостом…

– Дай ещё одну выкурю, – попросил Сытин и сел на приступочек будки.

– Держи, – Смеляков подал ему пачку сигарет и посмотрел направо.

Из энкавэдэшного дома вышла старушка, одетая в платье дореволюционного покроя, вывела на прогулку трёхлетнего внука…

На противоположной стороне переулка появился мужчина. Он вышел из подъезда старого дома, расположенного по левую руку от финского посольства, и остановился, осматриваясь. На вид ему было лет тридцать.

«Чужой, не здешний», – отметил Смеляков.

Мужчина пошёл по направлению к воротам посольства Финляндии, где стоял лейтенант Воронин.

«Рост под метр восемьдесят, брюнет, – привычно разбирал внешность Смеляков, боковым зрением изучая медленно шагавшего человека – Шрамов на лице нет, глаз не видно, будто прячет. Немного шаркает при ходьбе. Ни под одну ориентировку не подходит. Обут в сандалии, на левой ремешок порван.»

Незнакомец шагал неторопливо, чуть наклонив голову вперёд, и поглядывал исподлобья на ограду финского посольства.

– Дрон, – Смеляков незаметно толкнул товарища, – глянь.

Проходя мимо будки, где стоял Воронин, человек отвернулся и сунул руки в карманы. Одетый в мятую серую рубаху и расклешённые брюки из бежевого вельвета, он выглядел почти неприметно.

– Что? – неохотно отозвался Сытин.

– Ты посмотри на этого.

– Ну и что? Обычный.

– Не нравится он мне, – пожал плечами Смеляков, не сводя глаз со спины мужчины. От этой спины, взмокшей между лопаток, веяло напряжёнием.

– Чего не нравится? – Сытин думал о своём.

Человек миновал посольство Австралии, остановился на углу и обернулся.

Смеляков посмотрел на Воронина. Лейтенант встретился с ним обеспокоенными глазами. По его лицу Виктор понял, что незнакомец и лейтенанта тоже насторожил.

– Слушай, Дрон, – Виктор толкнул Сытина ещё раз. – Да очнись ты!

– Ну чего тебе? – Сытин поднялся, и в этот момент что-то светлое мелькнуло в угасавшем вечернем воздухе. Виктор поднял лицо вверх. Из окна жилого дома детская рука пустила белый бумажный самолётик, он порывисто снижался, описывая круги над переулком. Смеляков быстро посмотрел в сторону мужчины, пробудившего в нём подозрение. Тот скрылся за углом австралийского посольства. Виктор успел увидеть только его ногу в расклешённой штанине.

– Дрон, я кишками чувствую, что он вынюхивает что-то. Он за австралийским посольством свернул, направо пошёл. Значит в тыл посольства двинул…

В груди Смелякова беспокойно заколотилось. Он несколько раз посмотрел вдоль улицы, представил, как тот человек проходил мимо, как отводил глаза…

Смеляков посмотрел на Воронина. Лейтенант кивнул головой в сторону проулка, куда ушёл мужчина, и похлопал рукой себя сзади по шее.

– Андрей! – позвал Воронин. – Сытин!

– Дрон, давай-ка дуй в тыл к посольству! – Виктор сильно толкнул Сытина в плечо.

– Зачем?

– Не знаю! Но чувствую, что ты сделаешь это не зря!

Сытин устало посмотрел на товарища и неохотно поднялся на ноги.

– Ну? – спросил Виктор.

– Что «ну»?

– Чего ты торчишь тут? Дрон, не просто так этот хлюст ошивался тут… Он не здешний, но вышел из этого подъезда! А подъезд-то сквозной, то есть он с задней стороны пришёл, понимаешь? – Виктор придвинулся вплотную к лицу Сытина и чуть ли не зашипел. – Не стой, давай бегом к задней стороне! Бегом!

Воронин похлопал ладонью о своё бедро, выражая нетерпение и поторапливая своих молодых коллег.

Андрей наконец вернулся в реальность, повинуясь сильному тычку кулаком в спину, которым наградил его Виктор, и побежал за исчезнувшим мужчиной.

В доли секунды он промчался мимо посольства Австралии, свернул в проулок, пролетел его в одно мгновение и остановился на углу, где заканчивалась посольская территория. Сразу за посольствами открывалась большая стройка пресс-центра ТАСС, протянувшаяся вплоть до Садового Кольца, там целыми днями что-то гремело и лязгало, в воздухе висела пыль, пахло цементом и штукатуркой. Сейчас рабочий день на стройке был закончен, и с территории стройки слышалось только одинокое урчание какого-то грузовика.

Андрей осторожно выглянул за угол. Мужчина уже успел подтянуться на руках и перелезть через забор финского посольства. Сытин увидел только его ноги, взметнувшиеся над каменным забором тенью расклешённых брюк.

– Ах ты падла! – Андрей бросился туда и остановился, стараясь сдерживать громкое дыхание. – Ворюга, – прошептал Андрей и в некоторой растерянности огляделся. Он не мог последовать за незнакомцем. Оставалось только ждать. Ближе всего к забору стоял жилой корпус, туда, видно, и направился вор. – Он тут уж всё изучил, зараза… Хорошо же, подождём. В другом месте этому гадёнышу выйти негде…

Андрей вспомнил, что правонарушителя надо будет связать при задержании, лихорадочно снял с себя ремень и сделал двухслойную петлю.

Минут через десять раздались громкие крики. Голосили испуганные женщины.

– Началось! – Сытин почувствовал приятное возбуждение, ладони взмокли. Он прижался спиной к забору и затаился, сжав кулаки.

Шумные торопливые шаги приблизились к забору с противоположной стороны.

– Ай, ай, – визжала женщина.

Едва над его головой появились ноги в сандалиях, Андрей отступил на шаг и напружинился, готовый броситься на преступника. Его взгляд буравил нависшие над головой ноги. На подошве одной из сандалий он увидел прилипший окурок…

Мужчина спрыгнул вниз и в ту же секунду получил точный удар кулаком в ухо. Азарт охотника, оглушительная ненависть к самому слову «вор» и необъятное, как небо, чувство отчаянья, не покидавшее Сытина после разговора с Ушкинцевым, – всё было вложено в тот удар.

Подмяв рухнувшего незнакомца под себя, Сытин умело заломил ему руку.

– Всё, братец, крышка! – с яростным наслаждением выпалил Андрей.

– Руку, руку больно!

– А я по-другому не умею! – продолжая придавливать вора всем корпусом, Андрей ловким движением набросил петлю заготовленного ремня на руку мужчины.

– Руку… Ой бля…

– Если попытаешься побежать, – предупредил Андрей, – поломаю тебе ноги, так что не рыпайся…

Он вывернул вторую руку задержанного и, рывком подтянув ремень, намертво стянул обе руки.

– Ох, ох… Да не рыпаюсь я, – проскрежетал зубами вор.

– Что украл? – Сытин осмотрел землю под ногами.

– Часы, в кармане лежат… Ещё магнитофон, но он там…

– Где там?

– Не успел через забор… Там он остался… Ой, больно руку… И плечо…

– Поднимайся, пошли…

Когда Андрей Сытин привёл пойманного к будке, где стоял Воронин, на территории финского посольства стоял шум.

– Ну и глаз у тебя, Витёк! – крикнул Сытин, толкнув связанного человека лицом к металлической решётке. – Как ты его усёк?

Смеляков пожал плечами. Он быстрым шагом отошёл от ворот посольства Конго, поглядывая в разные стороны, и остановился возле Сытина. Воронин уже стоял около задержанного и с интересом разглядывал его.

– Молодец, Андрюха, – проговорил он.

Из дверей посольства вышел Каюкорпи, его напряжённое лицо выражало крайнюю степень растерянности. Увидев возле ворот мужчину с заломленными руками, он остановился на несколько секунд, всплеснул руками и двинулся в сторону милиционеров.

– Вот и служба собственной безопасности, – Воронин усмехнулся.

Каюкорпи торопливо приблизился к воротам и спросил по-русски:

– Это он? Этот тот самый?

– Тот самый, – важно ответил Сытин.

– Уже? Как вы успели?

– Работаем, – Андрей улыбнулся и шевельнул плечами.

Раздавшийся в будке телефонный звонок заставил его перевести взгляд на Смелякова.

Виктор кинулся к телефонному аппарату.

– Смеляков слушает!

– Сейчас тебя с Ушкинцевым соединю, – раздался в трубке голос дежурного по отделу.

Виктор облизал губы и прижал трубку плотнее к уху. Через несколько секунд он услышал голос Ушкинцева.

– Слушаю, товарищ полковник, – Виктор быстро глянул сквозь стекло на Сытина и одними губами произнёс: «Ушкинцев». Андрей нахмурился.

– Что там у вас происходит? – угрожающе проурчала трубка. – Нам только что дежурный по городу сообщил о проникновении неизвестного на территорию посольства Финляндии.

– Мы вызвали милицию, – сказал Каюкорпи, в неуверенности топчась возле Сытина и пойманного вора. – Но теперь уже не надо?

– Разрешите доложить, товарищ полковник? – Смеляков набрал воздуха, предвкушая эффект, который произведут его слова на Ушкинцева. – Злоумышленник, проникший на территорию посольства, уже обезврежен… Сытиным!

На противоположном конце провода наступила тишина.

– Сытиным? – переспросил полковник.

– Так точно!

– Кхм… Интересно! Ладно! Сейчас группа к тебе выедет…

* * *

Выходной день выдался тихий, солнечный, душистый. Утром накрапывал дождик, и от него в воздухе осталась свежесть.

– Привет, Дрон! Как настроение? – спросил Смеляков, выйдя из лязгнувших дверей автобуса. На остановке его ждал Андрей Сытин.

– Терпимо, – ответил Сытин, улыбаясь. По его лицу нельзя было сказать, что он сильно переживал из-за недавнего разговора с Ушкинцевым. Шок прошёл, Андрей отбросил терзания и уже на следующий день вернулся к привычному ритму жизни.

– Что-нибудь решилось?

– Да забудь ты, – Сытин отмахнулся. Он принадлежал к той категории людей, которые шагали по жизни легко, переживания не долго жили в его сердце. – До сих пор не допускают к дежурству… Что будет, то будет. Я должен, что ли, целыми днями казниться по этому поводу? Ты глянь, какой день! Отдохнём сегодня славненько…

Андрей вёл Виктора в гости.

– Бутылёк я прихватил, – Сытин постучал ногтем по завёрнутой в газету бутылке.

– Куда всё-таки ты меня тащишь? Кто там будет? – спросил Смеляков, оглядывая двор, в который они вошли. Перед ними возвышался красивый девятиэтажный кирпичный дом.

– Увидишь. Отличные девчонки, на любой вкус, – Сытин шагал, бодро отмахивая рукой. – Только давай сразу договоримся, что Марина моя. Ты её легко определишь, у неё шикарные ноги, обалденная фигура. Она балерина. Ей недавно восемнадцать исполнилось, – и добавил, мечтательно улыбнувшись, – так что ей уже всё можно.

– Я рад, что любовные мечты о Мэрье оставили тебя, – Смеляков искоса глянул на товарища.

– После разговора с Ушкинцевым меня как отрезало. Поверишь ли, ни разу не подумал о ней! – воскликнул Андрей. – Сам себе удивляюсь. А ведь с ума сходил.

– Я помню, – засмеялся Виктор, – ты даже сапоги хотел ей вылизывать…

– Всё это глупости. Даже не напоминай. Да одна, что ли, Мэрья есть на белом свете? Вот поглядишь на Маринку…

– Опять Марина? Из книжного магазина была Марина, из медицинского института тоже Марина…

– Ещё есть Марина с аптечного склада, – самодовольно заявил Сытин, – но о ней лучше не вспоминать. Отвратительный характер. Психованная.

– Значит, мы к Марине в гости?

– Да, у неё родители музыканты. Но должны прийти ещё Вера и Света. Свету я видел однажды, она ничего, симпатичная хохотушка. А с Верой не знаком, кажется, из семьи дипломатов. Любопытно будет посмотреть, что это за штучка.

– Надо было цветы купить, – спохватился Смеляков.

– Витёк, ты что? Где бы мы нормальные цветы взяли? Перед праздником ещё куда ни шло, а сейчас…

– Ну хотя бы гвоздики какие-нибудь. На рынке должны же грузины торговать.

– Забудь. В этом доме твои жалкие гвоздики никому не нужны. Здесь привыкли ко всему изысканному. Наплюй, Вить, достаточно, что я хорошего вина взял… И вот что ещё, Витёк, ты не говори, что меня должны со службы турнуть…

Дверь отворилась не сразу. Внутри играла музыка, долго слышалось шумное хихиканье, наконец щёлкнул замок. На пороге предстала загорелая девушка в очень коротком платье.

– Это Марина, – представил Сытин.

– Здрасьте, здрасьте, – она пригласительно взмахнула рукой и отступила. Марина держалась очень прямо, будто её тело было насажено на какой-то невидимый стержень; из-за своей осанки девушка казалась гордой и недоступной.

Назвав себя, Виктор обезоруживающе признался:

– А я никогда раньше не был знаком с балериной, никогда не видел балерину так близко.

– Ну и как впечатление? – она открыто улыбнулась, показав ровные белые зубы.

– Я покорён, – он церемонно опустил голову, ткнув подбородком себя в грудь.

– Мариша, – встрял Сытин, – должен тебе сказать, что я Витьке многим обязан.

– Почему мне? – Смеляков смутился.

– Того мужика-то ведь я задержал благодаря тебе только.

– Какого мужика? Преступника? – с интересом спросила девушка и нежно взяла тонкой рукой Сытина за воротник, поворачивая к себе. – Так ты преступника задержал?

– Вор проник на территорию посольства, – пояснил Смеляков, – ну вот Андрей его и скрутил.

– Ой как любопытно, – Марина перевела взгляд на Виктора. – А почему он говорит, что это благодаря вам?

– Потому что Витька его засёк! – почти радостно воскликнул Сытин. – Я и не обратил внимания на того человека.