Текст книги "Победить дракона на выборах (СИ)"
Автор книги: Андрей Масленников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)
Ропот удивления пробежал по толпе собравшихся. Находясь под защитой Дракона, все уже забыли, что такое война. Целые поколения горожан выросли, зная о баталиях исключительно из рассказов Очевидца. Рыцари надевали доспехи лишь на парадах и брали в руки оружие только на турнирах. Ни кому не верилось, что такое может произойти.
– Этого не может быть! – выкрикнул кто-то из толпы. – Разве наши недруги забыли, что у нас есть непобедимый огнедышащий Дракон?!
– У нас пока есть Дракон, – ответил Глашатай с ударением на слово "пока".
– Для отражения агрессии в Городе объявляется мобилизация, – теперь уже Начальник стражи продолжил выступление. – Все боеспособное население будет вооружено и пройдет краткое обучение ратному делу. Сегодня же начнется формирование ополчения. Рыцарям следует привести в надлежащее состояние доспехи, оружие, а также боевых коней, и находиться в ожидании дальнейших распоряжений.
– Давайте перенесем выборы! Отменим выборы! – зазвучали крики из толпы. – Дракон – наша защита! Дракон – наше основное оружие! Пусть Дракон остается у власти!
– Война – не повод для переноса и уж тем более отмены выборов! Таково решение Дракона! – решительно и твердо отчеканил Глашатай. – Выборы состоятся точно в срок. К тому же, дата вторжения неприятеля пока точно не известна. Прошу всех сохранять спокойствие. В Свободном Городе вводится комендантский час и усиленный контроль на городских воротах. Цены фиксируются на текущем уровне. Выявленные спекулянты будут сурово наказаны. О подозрительных лицах прошу немедленно сообщать страже. Всем паникерам и сплетникам будут незамедлительно зашиты рты. Теперь информационные сообщения на площади будут зачитываться каждые четыре часа.
– С нами Господь! – выкрикнул молодой Епископ, осеняя собравшихся благословением на все четыре стороны вокруг себя. – Напутствую вас на защиту родной земли! Будьте крепки духом, и победа будет за нами!
Глашатай, Епископ и Начальник стражи покинули площадь. Проложить дорогу от помоста к воротам замка через плотное кольцо горожан им помогала стража.
С площади люди шли шумными волнами, обсуждая по дороге внезапную новость. Если бы Дракон взглянул в этот момент на Город с высоты своего полета, увиденное напомнило бы ему лужу, в центр которой кто-то бросил камень. Люди расходились по домам бурлящими волнами, точно круги по водной глади. Известие о грядущей войне и было, по сути дела, камнем, утянувшим на дно все надежды Персифаля и его сторонников на победу в выборах.
В трактир пятерка заговорщиков вернулась в совершенно подавленном настроении. Молча, они расселись вокруг стола. Длинный помахал рукой трактирщику, жестами показывая, что им нужен самый крепкий алкогольный напиток из всех, что есть в погребе.
– Вот и все! Шах и мат! – печально опустив голову на руки, прошептал Рыжий.
– Я так и знал, что этим все кончится, – простонал Толстый. – Дракон никогда не допустил бы чужой победы. Он с самого начала готовил этот шаг.
– Дракон выявил всех своих противников. Явных и тайных. Это была ловушка. Теперь нам всем конец! – подытожил Длинный. – Сразу после выборов он приступит к расправе. А нас обвинит в измене и поддержке внешнего врага.
– Что мы будем делать? – поинтересовалась Изольда. Из всех собравшихся она в большей степени сохраняла самообладание и не показывала уныния, – продолжим предвыборную кампанию?
– А смысл? – Угрюмо произнес Толстый. – В преддверии битвы я и сам проголосую за Дракона, а не за Персифаля. Здесь и говорить нечего. Так поступит каждый горожанин и будет прав.
– Учитывая обстоятельства, я бы и сам проголосовал за Дракона, – огорченно добавил Персифаль.
Персифаль хоть и старался поддержать общий унылый тон, тем не менее, в душе лишь радовался такому исходу. Так как результат выборов был предрешен, ему больше ничего уже не угрожало. Теперь и Дракон, и патриоты, и Друзья Дракона, скорее всего, к нему потеряют всякий интерес. За время предвыборной агитации ему удалось тайком отложить немного денег, из числа тех, которыми его исправно снабжали члены Городского Совета. Ну а если и Дракон и Толстый исполнят данные ему ранее обещания, то и вовсе лучшего варианта и быть не могло. Что же до опасений его соратников относительно их безопасности, то, по правде говоря, его они сейчас заботили меньше всего. Ведь все заговорщики знали, на что шли, и сами втянули его в эту авантюру.
Тем временем Трактирщик принес старый, выдержанный бренди и разлил его по маленьким хрустальным стаканчикам. Вместе с бутылкой он также предусмотрительно поставил на стол тарелки с наструганным окороком и нарезанным сыром.
Молча и не чокаясь, они выпили. Длинный взял со стола бутылку, чтобы налить всем еще по одной.
– Изольде хватит, – заявил безапелляционно Толстый, прикрывая рукой ее стакан. Даже в такую минуту сэр Эдвард не забывал о своей роли опекуна.
В этот момент в двери Трактира вошел смещенный десять дней назад со своей должности Епископ. Он окинул взглядом зал и прямиком поспешно направился к их столу. Но тут же путь ему решительно преградил Ульрих Ужасный, по-прежнему исправно выполнявший свои обязанности телохранителя.
– Пропусти его, чего уж там, – махнул рукой Толстый, и сэр Ульрих отступил в сторону, освобождая бывшему Епископу дорогу.
– Приветствую, вас достопочтенные господа, – обратился к сидящим за столом запыхавшийся священник.
– И мы приветствуем вас Епископ, – ответил за всех Рыжий. – Прошу вас, присядьте и выпейте вместе с нами.
– Уже больше не Епископ, как вы, наверное, знаете, – поправил Рыжего пастор, усаживаясь на свободный стул и маша рукой Трактирщику, чтобы тот принес еще один стакан. – Теперь просто Отец Джонатан. И служу я обычным духовником в сельской церквушке, что в двух милях за городской стеной. Все же по милости Дракона, мне сохранен сан и право на службу в храме. Это дает возможность мне худо или бедно обеспечивать себя и сыновей.
– Дракон милостив, – словно эхо повторил за Отцом Джонатаном Рыжий. – Вот и мы все скоро познаем его милость на наших шкурах.
– Я, собственно, к вам именно по этому делу, – поспешно вставил пастор. – Я торопился найти вас сразу, как только до меня дошли слухи о грядущей войне с нашими стародавними врагами. К счастью, я был утром в Городе, а не в своем сельском приходе, и поэтому мне так быстро удалось отыскать вас. Вижу, что вы сделали из этой новости те же выводы, что и я, раз уже с утра скорбно пьете бренди?
– Вы правы, мой друг, – согласился Толстый. – Мы здесь провожаем в последний путь наши наивные надежды и мечты о лучшей жизни.
– Возможно, вы немного поспешили хоронить свои грезы, – улыбнулся священник.
Соратники Персифаля поглядели на него с удивлением, ожидая пояснений. И Отец Джонатан, опрокинув в рот залпом бренди, продолжил:
– Я всегда помню сделанное мне добро и стараюсь ответить, по возможности, тем же. Я не забыл о кошельке с деньгами, который вы предложили мне в трудную минуту, когда все отвернулись от меня. Я очень нуждался в средствах, но не знал к кому обратиться за помощью и сомневался, что кто-то откликнется на мою просьбу. К сожалению, я по прежнему, не могу вернуть вам долг, но возможно, что информация, которую я сообщу сейчас, окажется вам полезной.
– Пожалуйста, продолжайте, – заинтересовался Длинный.
Все в напряженном ожидании склонились над столом в сторону пастора.
– У Дракона есть яйца, – доверительным тоном, наклонившись так же вперед, шепотом произнес священник.
На полминуты над столом повисла тишина. Первым ее нарушил Длинный.
– Дорогой пастор, мы все ни на секунду не сомневаемся, что у Дракона есть яйца. Да еще какие! Он не раз на деле нам всем демонстрировал их наличие. Совсем недавно на Дне Принцессы мы все имели счастье воочию лицезреть их во всей красе.
– Вы не поняли, я не то имел в виду, – постарался поправиться Отец Джонатан, поняв, как двусмысленно прозвучали его слова. – Дракон высиживает яйца. В замке хранятся два драконьих яйца, и он их высиживает. Понимаете? Когда у меня был доступ в замок, однажды, я видел их своими собственными глазами. Это большая тайна, которую Дракон скрывает от всех нас. Я не знаю, как можно использовать эту информацию, но может, она как-то поможет вам.
– Вот тебе раз! – удивленно развел руками Рыжий. – Откуда же они взялись? Что-то я не помню, чтобы к нам прилетала самка дракона.
Все разом посмотрели в сторону Изольды. Поймав их взгляды на себе, девушка округлила глаза, подскочила на месте и возмущенно воскликнула:
– А что вы все на меня уставились? Уж точно не я ему их снесла!
– Детка, – успокоил ее Толстый. – Мы не об этом подумали. Ты же год жила в замке, может ты что-то видела, или слышала что-то про яйца Дракона?
– Нет, ни разу не видела их. Большую часть времени я проводила в дурацкой кукольной комнате на верхнем этаже башни. Вообще, я заметила, что в замке много тайных комнат, куда вход закрыт даже приближенным Дракона, – немного успокоилась Изольда. На щеках девушки выступил румянец, когда она поняла, что мысль о том, что она могла снести яйца пришла в голову лишь ей одной.
– Говорю же вам, это тайна, и никто, кроме меня, о ней не знает, – настаивал священник.
– Вы точно уверены, что видели их? – переспросил Длинный.
– Абсолютно. Так же, как вижу сейчас вас.
– Может, это было просто какие-то шары? Камни? – допытывался Рыжий.
– Ну да, и Дракон просто тренируется, высиживая их, чтобы не забыть, как это делается, – съехидничал Отец Джонатан в ответ.
– Почему же Дракон скрывает свои яйца от людей? – удивился Толстый.
– Не знаю точно. Возможно, боится стать уязвимым, – пожал плечами пастор.
– Так откуда же они взялись? – не унимался Рыжий.
– Понятия не имею. Возможно, он их откуда-то привез, как когда-то король привез его собственное яйцо. А может он сам их отложил. Я слышал, что змеи и другие гады на такое способны.
– Но как мы сможем воспользоваться этим? – спросила Изольда. – Мы что, должны их выкрасть, и таким образом угрожать Дракону?
– Решайте сами, – развел руками Отец Джонатан. – Но есть и еще кое-что, что может вам пригодиться. Из Кафедрального Собора в замок ведет древний потайной подземный ход. Сейчас он под завалами, но я могу вам рассказать, как его найти. По нему можно незаметно пробраться в замок и обратно.
За столом повисла мертвая тишина. Заговорщики переглянулись между собой. Все складывалось один к одному. Либо это сама судьба давала им шанс, либо Дракон расставил еще одну ловушку, чтобы окончательно погубить их. До сих пор явных преступлений они не совершали, и формального повода для их ареста и осуждения не было. Поддержка Персифаля на выборах – шаг по отношению к Дракону явно недружественный, но вполне законный. А вот тайное проникновение в замок и посягательство на драконьи яйца – это уже вероломное преступление, наказанием за которое будет страшная мучительная смерть. На попытке выкрасть яйца их можно поймать с поличным, и в этом случае их вина будет доказана. Отца Джонатана к ним вполне мог подослать сам Дракон, пообещав ему прощение, если он заманит партию Персифаля в ловушку. Был возможен и более коварный вариант, согласно которому Дракон использовал священника без его ведома. Он мог, как бы, невзначай показать пастору яйца или даже просто шары похожие на них, раскрыть тайну подземного хода, а затем инсценировать свой гнев в расчете на то, что в отместку, опальный Епископ расскажет об этом Персифалю и его сторонникам. Второй вариант хоть и был сложнее, но больше походил на драконий стиль. Всем было известно, что Дракон мастер многоходовых интриг.
– Это все, что я хотел вам сообщить, – закончил бывший Епископ. – Мне пора. А то, не ровен час, меня еще увидят в вашей компании. Я конечно в опале, но она не пойдет ни в какое сравнение с тем гневом, который обрушится на всех вас, после окончания выборов. И я не хотел бы, чтобы и меня отнесли к числу заговорщиков, поддерживавших противника Дракона на выборах. Если меня спросят, о чем мы говорили с вами сегодня, я буду утверждать, что об отсрочке возврата моего долга. И вам я советую, даже под пыткой, придерживаться этой же версии.
Перед уходом Отец Джонатан на словах подробно рассказал, как найти вход в подземелье, ведущее в замок, и где в замке расположена комната, в которой он видел драконьи яйца. Рисовать план он отказался, чтобы не осталось материальных доказательств этого разговора. Выпив на прощание еще один стаканчик бренди, он вышел из Трактира так же быстро, как и вошел.
После того, как священник ушел, сторонники Персифаля, заказав еще одну бутылку бренди, приступили к совету.
– Нам не следует всем идти в замок. Это должны сделать максимум двое, – предложил Рыжий.
– И это должны быть самые молодые и физически подготовленные из нас, – продолжил Толстый, – но не Изольда. Пусть идут Персифаль и сэр Ульрих.
– Вы с ума сошли, – возразил Длинный. – Никто не пойдет ни в какой замок. Если их задержат на месте преступления, то все остальные будут обвинены в соучастии. Не стройте иллюзий. Найдется сотня свидетелей, которые абсолютно искренне расскажут, как мы все вместе встречались здесь на протяжении последнего времени дважды в день и что-то обсуждали. Мы не сможем никак опровергнуть свое соучастие. Вы хоть представляете, какая смерть нас ждет за это!
– Вы вот сейчас говорите об аресте на месте преступления, – вставил Рыжий, – а представьте, что нам удастся похитить эти яйца или шары. Что мы будем с ними делать дальше? Где спрячем? Что скажем Дракону? Какой ультиматум ему выдвинем? Кого отправим вести с ним переговоры?
– Если это и вправду его яйца, мы не сможем их спрятать, – покачал головой Длинный. – Драконы обладают чутьем более сильным, чем любое другое живущее на земле существо. Он отыщет их за пять минут и тут же на месте сожрет всех, кого заподозрит в краже, а заодно их близких, слуг и домашних животных. Испепелит их дома и сравняет руины с землей. Суда не будет. Не будет разбирательств, допросов и пыток. Все произойдет быстро и без формальностей. И никто из горожан не осудит его за это. Все у кого есть дети, однозначно встанут на его сторону, признав за Драконом право на гнев и расправу над похитителями его потомства.
– Постойте, мне в голову пришла одна мысль, – вдруг заговорила Изольда. До сих пор она сохраняла молчание, слушая старших, – может нам не следует вообще покушаться на его яйца? Если он скрывает их существование, давайте просто расскажем горожанам о них и используем это в своих интересах.
– Как мы можем использовать это в своих интересах? – насмешливо спросил Длинный, намекая на то, что девушка сама не знает, что говорит.
– Во-первых, раз он скрывает свои яйца, значит, он не доверяет людям. Во-вторых, это означает, что ему есть, что скрывать. Возможно, это не единственная его тайна. Можем ли мы ему после этого доверять? – начала загибать на руке пальцы Изольда. – В-третьих, это указывает на то, что Драконом движет личный интерес, а не любовь к Свободному Городу, как он всегда утверждал. Ему просто нужно безопасное место чтобы высидеть потомство. В-четвертых, наш Город с трудом может прокормить одного Дракона, а скоро их будет три. Это приведет к росту налогов на горожан. В-пятых, после рождения молодых драконов, он, скорее всего, захочет расширить границы владений, и неизбежно втянет нас в войну с соседями. В-шестых, пока юные драконы привыкнут жить среди людей, они успеют натворить немало бед. Из шалости они будут нападать на людей, домашний скот, поджигать дома.
– А девочка-то права! – восхищенно воскликнул Толстый. – Мое воспитание! И не надо будет никуда пробираться и ничего красть!
– Напишем листовки и разъясним все людям на личных встречах, – закончила Изольда свою мысль.
– Но у нас нет доказательств того, что яйца существуют, – вздохнул Рыжий, вот если бы предъявить хотя бы одно из них. Нам просто могут не поверить.
– Ты так ничего и не понял, – процедил Длинный. – Нам не нужны доказательства. Достаточно просто заронить зерно сомнений в головы горожан, а затем, бережно удобряя и поливая его сплетнями да страхами, взрастить и собрать урожай в виде голосов на выборах.
– У Дракона тоже нет доказательств, что на нас собираются напасть враги. Это будет битва: один слух против другого слуха, – начал развивать идею своей воспитанницы Толстый. – В свете истории про яйца, уже и информация о нападении выглядит совсем иначе. Получается, что Дракон мобилизует горожан, чтобы они защищали не Свободный Город, а его яйца. Кому захочется умирать за яйца Дракона?
– Хорошо, я согласен, – кивнул Рыжий. – Я, как всегда, беру на себя подготовку и распространение листовок.
– Так значит "Злые языки", это все-таки вы? – усмехнулся Персифаль.
– Мальчик мой, – ласково, по отечески, произнес Толстый, – "Злые языки" – это не только мы, а вообще все мы – горожане, когда дурно говорим о Драконе и его приспешниках. И не важно, заслуживают они того или нет.
– "Злые языки" – так называлась первая и единственная газета, которая распространялась в нашем Городе. Ее печатали Сибор Правдивый и Грегор Бесстрашный тридцать лет назад. В ней они писали свою версию новостей, не всегда совпадавшую с тем, что вещал городской Глашатай на площади. Сибор Правдивый и Грегор Бесстрашный были на тот момент самыми популярными людьми в нашем Городе. И они настолько уверовали в силу печатного слова, что однажды Сибор Правдивый решил участвовать в выборах Главы Города. Это были последние выборы, в которых участвовал человек, – рассказал Длинный.
– И чем все закончилось? – спросил Персифаль. – Что с ними произошло?
Персифаль мимолетно взглянул в сторону стойки бара. Там, как ему показалось, Трактирщик намеренно притих, стараясь расслышать детали разговора сторонников Персифаля.
– Сибора казнили по обвинениям в измене, клевете, оскорблении чувств верующих, разглашении государственных тайн, оскорблении городской власти, подстрекательстве к бунту, разжигании ненависти и призывам к свержению Дракона. В общем, во всех тех грехах, которые совершаешь, когда сообщаешь людям правду. А Грегор и вовсе пропал. Говорят, что он успел сбежать. С тех пор печать газет в нашем Городе запрещена. Но рисовать от руки и писать листовки можно. Единственным источником новостей теперь для нас является Глашатай. Официально Сибора теперь именуют Болтливым, а Грегора – Безмозглым, – закончил свое повествование Длинный.
– И с тех пор повелась традиция, если кто-то что-то плохое говорит про Дракона, то чтобы избежать наказания, добавляет: "так Злые Языки говорят", имея в виду, что он повторяет что-то, что слышал, и с чем сам не согласен, – добавил Толстый.
– Раз Дракон сам снес себе эти яйца, может еще в листовках напишем, что он гей? – предложил Рыжий.
Все сначала замолчали, обдумывая это предложение, а потом разом замотали в ответ головами.
– Это будет уже слишком, – высказался Толстый.
– Всё равно в это никто не поверит, – добавила Изольда.
– Нас могут за такие слова привлечь к ответственности за пропаганду геев, – согласился с ними Длинный.
– Ну, нет, так нет, – пожал плечами Рыжий. – Я просто предложил.
На этом совет был завершен. Все направились выполнять взятые на себя договоренности. По сути, эта новая информация была их последней надеждой на победу Персифаля в выборах.
После утреннего выступления в Городе царила необычная суета. Торговля оживилась. Горожане делали запасы на случай осады или повышения цен, сметая с прилавков даже самый залежалый товар. Первым делом закончилась гречневая крупа. Ажиотажа добавляли и Друзья Дракона, которые спешно старались освоить деньги, выделенные из казны Города на оборону. Военные приготовления приносили тревогу одним и прибыль другим.
С высоты полета Дракона Свободный Город был похож на огромный муравейник. Горожане торопливо сновали по улицам. Кто-то покидал Город, считая, что за его пределами будет безопаснее, кто-то наоборот приезжал, надеясь укрыться за городскими крепостными стенами. По Городу браво маршировали отряды вооруженной до зубов стражи. Скакали рыцари. По мостовой гремели колеса повозок, груженных амуницией и провиантом для армии. В районных управах бойко велась запись горожан в ополчение.
Весть о готовящейся интервенции обрастала подробностями. Теперь уже была, якобы, известна численность войск противника, их маршрут движения и оперативные планы ведения войны. Общую нервозность подогревали выступления Глашатая, который появлялся на площади каждые четыре часа, добавляя все новые детали к уже известной информации.
Встречаясь с горожанами в этот день, Персифаль и Изольда почувствовали существенную перемену в общественном мнении. Теперь, большая часть горожан была настроена к ним негативно. Под страхом внешней угрозы, люди хотели видеть во главе Города сильного правителя. Если до этого из двух голов они склонялись к выбору средней, с умеренными взглядами, то теперь популярностью пользовалась наиболее воинственная – правая голова. Страх сплотил народ. Из храмов и церквей Персифаля и Изольду просто выгоняли. Городское духовенство, сохранявшее до сих пор нейтралитет по отношению к выборам, теперь, под руководством молодого Епископа, встало целиком и полностью на сторону Дракона.
Тем не менее, несмотря на суматоху, охватившую Город, большинство горожан внимательно выслушивали историю про яйца Дракона и даже с готовностью верили в нее. Вообще, Персифаль давно уже заметил, что жители Свободного Города больше доверяют слухам, чем сообщениям Глашатая на площади.
Общаясь с горожанами, Персифаль выявил и еще одну закономерность: чем беднее были люди, тем патриотичнее они были настроены. Именно бедняки записывались в ополчение и выражали готовность защищать свой Город. Те, что были побогаче, стремились избежать выполнения своего воинского долга и искали причины, чтобы уклониться от службы в ополчении. Рыцари, блиставшие доблестью на парадах и турнирах, не слишком-то жаждали проявить свой героизм на полях сражений. Им особенно пришлась по душе версия о том, что целью интервентов являются Дракон и его яйца. А раз так, то лишь Дракон и должен участвовать в войне и не втягивать в это остальных обычных людей. Совершенно особняком стояли нищие и бездомные. В новости о войне они нашли для себя еще один, необычный, повод напиться.
В этот день Персифаль и Изольда до позднего вечера встречались с людьми, стараясь поговорить с максимальным количеством избирателей. У них даже возникала идея разделиться, но потом они пришли к выводу, что встречи вдвоем проходят гораздо эффективнее. Некоторые горожане охотнее общались с Изольдой, а некоторые больше дружелюбия и открытости проявляли по отношению к Персифалю. К тому же сэр Ульрих, охранявший их, не мог раздвоиться, а ходить по городу без охраны становилось все более опасно.
К вечеру Персифаль валился с ног от усталости. Пятерка заговорщиков вновь встретилась для обсуждения своих планов за ужином в трактире. Рыжий принес показать образцы листовок. Он приготовил несколько вариантов, каждый из которых наглядно изображал одно из негативных последствий появления в городе двух новых драконов. Высказав незначительные замечания, компаньоны Персифаля одобрили все варианты. Соратники согласились, что и завтра во время встреч с горожанами следует придерживаться той же линии, что и сегодня.
Когда Персифаль поднимался к себе в комнату, на лестнице он столкнулся лицом к лицу с Охотником на драконов.
– Хотел бы я сказать вам "Добрый вечер", да сомневаюсь, что он для вас добрый, – пошутил заморский рыцарь.
– Отчего же так? – не желая доставлять удовольствие Охотнику переспросил Персифаль, делая вид, что он не понял, что тот имел ввиду.
– Да все от Дракона, – ничуть не смутившись, пояснил рыцарь, – Эко он хитро с войной придумал! Теперь уж точно выберут его!
– Люди не глупые и сами смогут принять правильное решение, – парировал Персифаль, – В этом и есть смысл выборов.
– Смысл выборов в том, чтобы вовремя сообщить людям такую информацию, на основании которой они сочли бы правильным вполне определенное решение, – не унимался рыцарь.
– Вы говорите сейчас совершенно очевидные вещи, – начал выходить из себя Персифаль. – У вас есть что-то еще, что бы вы хотели мне сказать?
– Да есть, – продолжил Охотник на драконов. – Я лишь хотел еще раз сказать, что Дракон никогда не отдаст власть сам. Он придумает что угодно: войну, чуму, потоп, только лишь бы остаться у кормила. Не питайте иллюзий. Убийство Дракона – это единственный способ освободить Свободный Город. Уверен, что вы еще ко мне обратитесь. В общем, вы знаете, где меня найти.
– Да, знаю, – подшутил напоследок Персифаль. – Вы каждый вечер охотитесь на Дракона в этом трактире с кружкой эля в руке, забившись в дальний темный угол зала.
Охотник громко рассмеялся, оценив шутку Персифаля, и показав тем самым, что ничуть на него не обиделся. Так они и расстались. Рыцарь пожелал Персифалю на прощание крепкого спокойного сна, а Персифаль в ответ пожелал рыцарю удачной охоты.
***
Рыжий четко выполнил свои обещания, и следующим утром весь Город был заклеен и завален рукописными листовками. Люди активно их обсуждали буквально на каждом углу. Теперь новость об ожидаемой войне горожане связывали воедино со слухом о яйцах в самых причудливых комбинациях. Кто-то утверждал, что враги ополчились, прознав о скором появлении двух новых драконов, чтобы уничтожить их еще беззащитными. А кто-то считал, что Дракон специально отложил яйца, чтобы высидеть их до прихода врагов и подготовить себе двух соратников в борьбе с оккупантами.
Персифаль и Изольда продолжили встречи с людьми. Волнение в Городе нарастало с каждым выступлением Глашатая. Дважды за день горожане пытались сдать Персифаля и Изольду страже, как подозрительных лиц и возможных иноземных лазутчиков. Лишь присутствие сэра Ульриха, который каждый раз пресекал подобные поползновения ударом кулака паникеру в нос, позволило им избежать неминуемого ареста. Общение с избирателями становилось все опаснее. Тем не менее, Персифаль и Изольда продолжали свою деятельность, понимая, что это последний день, когда они могут изменить ситуацию в свою пользу. По закону, в день, предшествующий выборам, любая агитация была запрещена, чтобы люди могли поразмыслить и принять самостоятельное взвешенное решение.
Улучив удобный момент, Персифаль собрался с духом и решил поговорить с Изольдой о своих чувствах и их будущем.
– Сударыня, вы, я полагаю, уже догадались, что я люблю вас всем сердцем, – начал, краснея, юноша, – мое чувство к вам крепнет с каждым днем нашего знакомства. Но я не знаю, что чувствуете вы. Пожалуйста, прошу вас, скажите это сейчас, пока еще результаты выборов не стали известны, и не повлияли на ваше отношение ко мне.
– Персифаль, – ответила Изольда, глядя ему прямо в глаза и держа юношу за руку, – вы, несомненно, нравитесь мне, и я вижу в вас большой потенциал: добрую душу, пытливый ум и пылкое сердце. Но не просите меня высказаться до выборов, потому, что именно они и определят мое отношение к вам. Достоинство мужчины не в его качествах и намерениях, а в способности использовать свои качества для воплощения в жизнь своих намерений. Результат важнее усилий. Участвовать в борьбе и победить в ней – это не одно и то же, а я хочу связать свою судьбу с победителем. Возможно, мои завышенные требования к избраннику обусловлены молодостью, и с годами я стану менее капризной и разборчивой. Но пусть сейчас мое, в чем-то, наивное желание выйти замуж за самого достойного мужчину, послужит вам стимулом для борьбы до самого конца.
Ответ Изольды одновременно восхитил и обескуражил Персифаля. Проигрыш на выборах практически не оставлял ему шансов завоевать сердце амбициозной Изольды. С другой стороны, он уже давно убедился в том, что такая девушка заслуживает самой лучшей пары. И если он хочет стать ее супругом, то ему предстоит всю жизнь, и до, и после свадьбы, доказывать, что именно такой достойной парой для нее он и является.
***
Вечером двадцать первого июля партия Персифаля вновь в полном составе собралась за ужином в "Крыльях и хвосте".
– Что ж, – поднял бокал Толстый, – мы сделали все что могли. Давайте выпьем за то, чтобы наши усилия увенчались заслуженным успехом!
– А как будут проходить выборы? – поинтересовался Персифаль, осушив свою кружку. – И как подсчитывают голоса?
– Голосование проходит в районных управах, – пояснил Толстый. – Желающие проголосовать, должны до этого не менее месяца отращивать ноготь на мизинце правой руки. Проголосовав, они опускают бюллетень в опечатанную урну, и им тут же обстригают ноготь, чтобы нельзя было бы проголосовать повторно. Отрезанный ноготь кидают туда же. Все урны собираются в замке, и затем ночью происходит подсчет голосов. Урны вскрываются в присутствии духовенства, знати и, конечно, членов Городского Совета. Количество бюллетеней тщательно сверяют с количеством ногтей в урне.
– Так вы будете участвовать в подсчете? – уточнил Персифаль, обращаясь к Рыжему, Толстому и Длинному.
– Ну конечно! – подтвердил Рыжий. – И уж мы проконтролируем, чтобы все было честно!
– Вам завтра не стоит выходить из Трактира, – порекомендовал Длинный Персифалю. – А лучше и вовсе не покидать своей комнаты. Ваше появление на людях Дракон и его сторонники могут интерпретировать как агитацию. На основании этого они смогут в случае вашей победы опротестовать результаты выборов.
***
Весь следующий день двадцать второе июля Персифаль провел в своей комнате, ни с кем не встречаясь. Еду он просил оставлять у порога комнаты, чтобы не видеться даже с Трактирщиком и его женой. Завтрак, обед и ужин были исправно доставлены к его двери, но от волнения кусок не лез ему в горло. Персифаль все время размышлял о словах Изольды. Беспрестанно обдумывая их, он приходил к выводу, что если проигрыш будет достойным, если Дракон и ее опекун все же выполнят свои обещания, то возможно придирчивая красавица еще изменит свое мнение.
В течение дня из окна своей комнаты Персифаль несколько раз наблюдал за полетами Дракона над Городом. Дракон деловито парил над домами, пыхая вокруг себя разноцветным огнем. Должно быть, так правитель стремился поднять боевой дух своих подданных и демонстрировал свою готовность сражаться за них с вероятным противником. Также юноше было отлично слышны выступления Глашатая. В них красноречивый Гимнописец, как мог, нагнетал атмосферу и пугал сограждан приближением вражеских полчищ. Окна этой комнаты, которая досталась Персифалю после того, как бывший Епископ съехал из трактира и переселился в предместья, выходили прямо на площадь. Так что Персифаль находясь в изоляции, мог оставаться в курсе всех основных событий, которыми жил Город и горожане.
