Текст книги "Победить дракона на выборах (СИ)"
Автор книги: Андрей Масленников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Они вновь поднялись на этаж выше, и из спальни, через огромный зал с колоннами, быстрым шагом направились к винтовой лестнице, ведущей на верхние уровни главной башни. Однако дойти до лестницы они не успели. Впереди послышались голоса. Персифаль и рыцарь едва успели спрятаться за ближайшей колонной.
Мерцающие пятна света от пламени двух факелов осветили зал. Два человека, спустившись по лестнице из башни, беседуя между собой, шли в покои Дракона. Сомнений не было, это и был Дракон в человеческом обличии. Не удивительно, что Дракон принял человеческий облик, ведь передвигаться в теле дракона по узким коридорам и лестницам замка было несподручно. По счастливому стечению обстоятельств головы шли в одиночестве без слуг и стражников.
Не доходя до колонны, за которой укрылись Персифаль и Охотник, одна из голов остановилась.
– Здесь кто-то есть, – обратилась одна голова к другой. – Кто-то чужой.
– И еще запах стали, – согласилась вторая голова, так же остановившись и медленно втягивая воздух ноздрями. – Запах смерти.
– Запах ненависти и запах страха, – добавила первая голова.
Больше прятаться не было смысла. Охотник шагнул навстречу Дракону из своего укрытия, по пути обнажая меч. Следом за ним поспешил и Персифаль, правда, не вполне отдавая себе отчет в том, зачем он это сделал.
Теперь они стояли друг напротив друга. Пара на пару. Головы дракона были облачены в домашнюю одежду, напоминающую халаты или пижамы. Несмотря на схожесть одеяния голов, перепутать их было невозможно. Правую голову выдавала короткая борода и военная выправка. Взгляд средней головы был, как всегда, задумчивым и печальным. Просторные одеяния полностью скрывали бинты. Определить тяжесть ранений дракона с первого взгляда было невозможно.
На Охотнике была надета легкая кольчуга поверх специальной стеганой одежды, которая должна была защищать его от огня. Как объяснял рыцарь, тяжелые доспехи в бою с Драконом бесполезны, и лишь сковывают движения. Притом, что прокусить или смять такую броню для Дракона сущий пустяк. По его словам, немало рыцарей было зажарено драконами в своих доспехах, точно утка в жаровне. На Персифале также была надета кольчуга, которую он не снимал со дня своего похищения Друзьями Дракона. По совету сэра Ульриха, она, как и раньше, была спрятана под верхней одеждой. Головы Персифаля и Охотника были защищены круглыми металлическими шлемами с широкими полями.
– Зачем вы пришли? – спросила средняя голова.
– Ты знаешь зачем, – приняв боевую стойку, ответил Охотник. – Меньше слов. Давай перейдем к делу.
– Вы пришли забрать мою жизнь. А найдете здесь свою смерть! – огрызнулась правая голова.
Обе головы одновременно бросили на пол факелы и тут же затушили их ногами. В одно мгновение зал погрузился во мрак. В последний миг, перед тем как погас тусклый свет дотлевающих факелов, Персифаль заметил молниеносное изменение, происходящее с головами Дракона. Они начали раздуваться, вихрем извиваясь друг вокруг друга и слились воедино.
– Что же, ты сам облегчил мне задачу! – злорадно прокричал рыцарь.
Персифаль ощутил сильный, но мягкий удар в плечо. Это Охотник вовремя оттолкнул его вправо и сам отпрянул влево. На том месте, где секунду назад стояли Персифаль и рыцарь, тьму прорезали два языка пламени черничного и малинового цветов. Жар обдал Персифаля, опалив волосы на его руках.
Дракон, обернувшись в свое истинное обличие, бросился на рыцаря. Персифаль, укрывшись за колонной, встал на колени и начал раскладывать перед собой необычное оружие, которое они пронесли с Охотником в замок. Он беспрестанно повторял про себя названия, которые сообщил ему Охотник, чтобы не перепутать, и в нужный момент, по первому требованию, вручить рыцарю то, что он просит. "Пастекол", "Глазотык", "Язырез", "Когтецеп", "Хвостокрут" – как молитву повторял Персифаль, перебирая диковинные приспособления.
Помещение зала было огромным для человека, но тесным для Дракона. Две линии колонн сужали пространство по бокам, ограничивая маневры огромной рептилии. Охотник начал исполнение своего танца смерти вокруг тела гигантской крылатой ящерицы. Вот только пока не было до конца понятно, чьей именно смертью завершится эта бешеная пляска.
Во вспышках разноцветного пламени, Персифаль с восхищением наблюдал за тем, как были выверены, плавны и вместе с тем стремительны движения Охотника. Рыцарь, то кружил на месте, то подпрыгивал, то кувыркался в воздухе, уклоняясь от огня и бросков Дракона. Благодаря умелому использованию колонн и формы зала, Охотнику удавалось полностью избежать какого либо ущерба для себя.
После нескольких вспышек пламени из пастей Дракона, огнем занялись портьеры и гобелены, украшавшие станы зала. Теперь, когда поле битвы было хорошо освещено, Персифаль смог рассмотреть, насколько серьезными были раны Дракона, которые тот получил в предыдущей битве. Прежде всего, в глаза бросались огромные бреши на перепончатых крыльях, с которых свисали лоскуты кожи. Чешуя на теле была взъерошена, и кое-где ее пластинки, выбиваясь из ровных рядов, неплотно прилегали друг к другу. К тому же Дракон прихрамывал на одну лапу. Если бы сейчас речь не шла о его собственной жизни, Персифаль мог бы даже испытать жалось и сочувствие по отношению к изувеченному зверю.
Дракон, несмотря на раны, вел битву умело. Он, то наносил удары хвостом, то лапами, то старался укусить рыцаря, то спалить его пламенем. Но хвост, то и дело, стукался о стены, когти цеплялись за колонны, а языки пламени лишь безрезультатно согревали воздух. Порой, Персифалю казалось, что Дракон вот-вот обрушит своды зала, и погребет их и себя под обломками.
Во время очередного выпада средней головы, Охотник ловко просунул свой клинок вертикально в пасть, и тот, вонзившись, застрял острым концом в нёбе. Голова заметалась из стороны в сторону пытаясь извлечь меч. Да не тут-то было. Острие меча имело множество шипов и зазубрин, благодаря которым оно надежно увязло в глотке, как ёрш в сетях рыбака. Однако, выведя, таким образом, на время из боя одну из голов, Охотник и сам лишился оружия.
– Шеевяз и Шкурорез! – скомандовал рыцарь Персифалю.
Получив необходимое, Охотник, не мешкая, накинул лассо на шею правой головы Дракона и натянул трос вокруг ближайшей колонны. Аркан плотно обхватил правую шею, зацепившись за чешую. Порвать или пережечь трос огнем у Дракона не вышло и теперь он глодал его, стараясь перегрызть.
Воспользовавшись моментом, Охотник поднырнул под голову Дракона и нанес обратный режущий удар под чешую. Черная драконья кровь хлынула на каменные плиты пола. Едва не поскользнувшись на луже, Охотник успел отскочить в сторону, как раз перед тем, как Дракону удалось перекусить канат. В то же время средняя голова сумела лапами выдрать наконец из пасти застрявший в нёбе клинок. Дракон попятился, оценивая полученные раны. Средняя голова практически восстановила свой боевой потенциал, а вот правая, из-за глубокого пореза на шее, полностью утратила способность изрыгать пламя. Смешанная с газом кровь, пузырясь, сочилась из раны. Первый раунд боя закончился с преимуществом Охотника. Противники, улучив короткую передышку, собирались с силами для новой стычки.
– Глазокол и шееруб, – скомандовал Охотник.
Персифаль протянул ему в ответ причудливо-изогнутый кинжал и тяжелый обоюдоострый топор. Восстановив дыхание, Охотник ринулся на Дракона вновь. Теперь уже нападал он, а Дракон ушел в оборону. Рыцарь наступал, совершая ложные выпады топором то в сторону одной, то другой головы. Усыпив внимание Дракона и уличив удобный момент, Охотник метнул кинжал в сторону правой головы. Звякнув о прочную чешую, лезвие отрикошетило и воткнулось в глаз средней головы. Дракон взревел не то от боли, не то от обиды из-за пропущенной им тактической комбинации приемов, великолепно проведенной врагом. Правая голова поспешила зубами извлечь клинок из глаза средней головы, совсем упустив из виду рыцаря. И тут Охотник, воспользовавшись моментом, нанес мощный и сокрушительный удар топором по удобно выгнутой для этой цели правой шее. Перерубить ее одним ударом не вышло. Охотник, словно усердный дровосек, обхватив рукоять шееруба обеими руками, снова и снова стучал топором по толстой, как вековое бревно, шее. Правая голова отделилась от туловища и рухнула на пол с зажатым в зубах глазотыком. Обрубок шеи, извиваясь, отбросил Охотника в сторону, облив его кровью с ног до головы.
Казалось бы, лежащий в луже крови на полу обессиливший Охотник представлял для Дракона легкую добычу. Но Дракон не смог воспользоваться этим преимуществом, так как сам остался к этому времени всего лишь с одной головой, да еще и без глаза.
– Переговоры? – взревела средняя голова.
Когти лап Дракона скользили по его же собственной крови, залившей весь пол.
– Никаких переговоров! – ответил, Охотник, тяжело дыша и сплевывая струящуюся по его лицу кровь Дракона.
Он оттолкнул в сторону топор – шееруб и поспешил к Персифалю за новым оружием.
Чувствуя безнадежность ситуации, Дракон начал озираться по сторонам в поисках путей к отступлению. Прямоугольный зал имел всего два выхода с противоположных сторон. Одна дверь, через которую вошли головы, находилась в трех десятках метров позади Дракона. Второй проем, ведущий в коридор, и затем в покои Дракона, точно напротив первой в сотне метров за Охотником. Выход со стороны Охотника был гораздо больше и позволял Дракону покинуть зал в нынешнем облике. Тот, что располагался ближе к Дракону, был меньше размером и предназначался исключительно для людей. Это и не удивительно, ведь замок, построенный людьми сотни лет назад, не был рассчитан на то, чтобы в нем гнездился Дракон.
Здраво оценив свои шансы прорваться к выходу мимо Охотника, Дракон принял рискованное решение. Повернувшись к врагу спиной, он со всех лап бросился к ближайшему, меньшему по размеру, выходу.
– Арбалет! – разгадав замысел Дракона, скомандовал Персифалю Рыцарь, – Арбалет!
Не медля ни секунды, Персифаль выполнил команду. Привычным движением Охотник взвел тетиву, вложил стрелу в канал и прицелился.
Персифаль то же все понял, и ему хотелось изо всех сил крикнуть: "Уйдет! Стреляй же! Уйдет!" Но он только стиснул, что есть силы кулаки, и затаив дыхание, следил за происходящим.
Лишь на какой-то миг, чтобы проскочить в дверной проем, Дракон обернулся человеком, собираясь принять обратно звериный облик по ту сторону двери. Но этого мига рыцарю было вполне достаточно. Точно пущенная стрела угодила прямо в затылок средней головы. Падая на колени, за миг до гибели, Дракон успел принять свой естественный облик. Темно-серые пластинки чешуи плотно сомкнулись на затылке, обхватив торчащее древко стрелы со всех сторон. Человеческое тело тут же раздулось до драконьих размеров. Вся туша оказалась в соседнем помещении, и лишь хвост торчал внутрь зала, полностью перекрывая проход.
– Дело сделано, – устало произнес охотник, присаживаясь на пол рядом с Персифалем и утирая свой пот, смешанный с кровью Дракона и пеплом старинных гобеленов.
– А у него новая голова не отрастет? – спросил Персифаль, с опаской разглядывая тело Дракона.
– Не отрастет, – с полной уверенностью ответил рыцарь. – Только в наивных легендах у трупов отрастают головы. Голова дракона, это тебе не хвост у ящерицы. Вот еще одно доказательство того, что День Великой Потери Головы – это полная чушь.
Лапы Дракона еще подергивались, а хвост слегка извивался и постукивал по каменным плитам. Агония оказалась не столь ужасной, как ее описывали в преданиях. Люди были явно склоны переоценивать силу и опасность Дракона, приписывая ему магические свойства, не имеющие ничего общего с действительностью.
По залу всюду парили крупные дотлевающие куски пепла от гобеленов. Кружась, они падали и с шипением гасли в темно бурых лужах на полу.
Из второго проема в зал выглянула чья-то голова. На таком расстоянии и при плохом освещении лицо человека было трудно рассмотреть. Но по одежде Персифаль узнал Глашатая-Гимнописца.
– Входите! – крикнул ему Персифаль. – Что вы встали на пороге.
Глашатай вошел в зал и с опаской приблизился к убийцам Дракона, стараясь при этом не наступить в лужи крови. Персифаль и Охотник сидели на полу, прислонившись спинами к каменной колонне. Их железные шлемы лежали прямо перед ними. В таком виде они походили на двух просящих милостыню бездомных. Гимнописец стоял перед ними, подхватив обеими руками полы своего расшитого золотом плаща так, чтобы не испачкать их.
– Что вы хотели? – спросил Персифаль. Ему приходилось говорить за двоих, так как Охотник еще не успел восстановить дыхание и жадно хватал ртом воздух.
– Я бы хотел предложить вам свои услуги, – начал осторожно Глашатай. – Такой героический поступок должен быть увековечен. Память о нем должна передаваться из уст в уста. Я мог бы сочинить на тему этой битвы оду, поэму или гимн.
– Это было бы уместно, – согласился Персифаль. – Но как вы ее напишете, ведь вы не были свидетелем сражения?
– Ничего, я додумаю детали, – успокоил Гимнописец. – Мне такое приходится делать не первый раз. Есть ли у вас какие-либо отдельные пожелания? Например, определенные эпитеты, которые бы вы хотели услышать в свой адрес? Может быть какие-то официальные термины? Или быть может вы, напротив, хотели бы избежать упоминания чего-либо?
– Пожалуй, что нет, – устало ответил Персифаль.
– Разрешите идти, сочинять?
После кивка Персифаля, Глашатай поклонился и торопливо попятился к двери. В дверном проеме на Гимнописца налетел и едва не сбил его с ног Начальник стражи в окружении солдат. Те держали в руках ведра с водой. Должно быть, с улицы они заметили огонь в окнах зала и спешили его потушить. Увидев внутри совсем нет то, что они предполагали, теперь стражники остановились в ожидании приказов своего командира.
Начальник стражи мгновенно оценил обстановку. Поняв, что произошло, он выхватил меч из ножен и бросился в сторону Персифаля и Охотника.
– Вы оба арестованы! Взять их! – скомандовал он солдатам.
– Интересно за что вы нас арестуете? – не двигаясь с места, спросил Охотник.
– За убийство!
– За убийство кого? – невозмутимо продолжил рыцарь.
– Дракона! – выпалил, не задумываясь, Начальник стражи.
– Правильно, – согласился Охотник, – за убийство Дракона. То есть не человека, а животного? А за убийство животного, по законам Свободного Города, полагается штраф. Максимальный размер штрафа, если животное было убито с жестокостью, или убивший не имел на него прав собственности, или охотился без лицензии, составляет пять монет. Я готов оплатить штраф немедленно, если вы выпишете мне квитанцию, подтверждающую, что я полностью искупил вину и возместил ущерб. Как видите, я не терял времени зря, и основательно подготовился к сегодняшнему дню во всех аспектах.
Начальник стражи опешил. Он начал вспоминать законы Свободного Города и был вынужден признать, что в них действительно ничего не говорилось о наказании за убийство Дракона, ведь Дракон считался непобедимым. Более того, только сейчас становилось понятно, почему Дракон так много себе позволял и стоял всегда над законом. Когда ему было выгодно, он приравнивал себя к человеку, а когда не выгодно, то не считал себя таковым.
– Он был нашим правителем сто двадцать пять лет! – выпалил Начальник стражи.
– Это ваша проблема, что вы позволяли животному править собой так долго, – развел руками Охотник. – Есть ли у вас еще какие-либо обвинения?
– Тогда, я арестую вас за незаконное проникновение в замок и порчу имущества! – не унимался Начальник стражи.
– С чего вы взяли, что наше проникновение незаконно? – теперь уже поинтересовался Персифаль. – Я избранный Глава Города и нахожусь в замке на законных основаниях. Сегодня первое августа – день моего официального вступления в должность. А всю уничтоженную собственность спалил своим огнем Дракон – узурпатор власти, фальсификатор выборов, лгун и тиран.
Начальник стражи устало вернул меч в ножны, понимая всю безнадежность своего положения. Дракон был мертв, а единственным законным претендентом на пост Главы Города действительно был Песифаль. Начальник стражи всегда считал себя поборником закона и порядка, а законы Свободного Города сейчас были на стороне убийц Дракона. Он махнул рукой солдатам, отдавая приказ приступить к тушению в зале того, что еще не успело сгореть. К счастью, огонь не перекинулся на перекрытия. Да и вообще, с учетом пристрастия Дракона к огню, в замке было немного горючих предметов интерьера.
– Кстати, – продолжил Персифаль. – Раз уж вы пока Начальник стражи, доложите обстановку в Городе.
– Атаки бунтарей на замок отбиты, – коротко отрапортовал Начальник стражи.
– Не бунтарей, а Борцов за свободу, – поправил его Персифаль. – Каковы потери с обеих сторон?
– Так точно, – демонстративно вытянулся по стойке смирно Начальник стражи. – Борцы за свободу трусливо бежали. Со стороны стражи двое убитых и пять легко раненных. Точные потери со стороны Борцов за свободу неизвестны. Однако, осмелюсь предположить, что они в разы больше наших. Многие из них покалечились, падая с лестниц, так как за свободу они боролись в состоянии сильного алкогольного опьянения.
– Хорошо, – согласился Персифаль. – Приказываю вам отсечь оставшуюся голову, а тело Дракона перенести на площадь и выставить на всеобщее обозрение. Отрубленные головы повесить на башне замка. Взять под охрану городские ворота и вообще восстановить патрулирование в городе. Утром я распоряжусь о сносе палаточного лагеря на площади. Ваша задача будет заключаться в том, чтобы обеспечить порядок при выполнении этих работ.
– Прикажете открыть ворота замка для Борцов за свободу? Некоторые из них, возможно, еще на площади?
– Пожалуй, нет, – подумав, ответил Персифаль. – А то, боюсь, они разграбят весь замок и загадят его, как они сделали это с площадью.
– Слушаюсь, – отдал честь Начальник стражи. Приказы Персифаля ему показались вполне разумными, и причин для отказа служить новой власти он для себя не нашел.
– А где Драконьи яйца?– поинтересовался Охотник.
Начальник стражи помедлил с ответом, но затем, оглянувшись на тело мертвого Дракона, он понял, что все равно яйца будут найдены с его помощью или без нее. Подумав, он решил, что его слова нельзя будет считать изменой, а лишь своевременной услугой новому Главе Свободного Города.
– В алхимической лаборатории есть потайная дверь между камином и стеллажом с колбами. Яйца в комнате за этой дверью.
Зная место нахождения потайной двери, найти ее и отпереть уже не составило труда. В небольшой и жарко натопленной комнатке, в плетеной из лозы корзинке, на белом пушистом полотенце лежали два яйца диаметром сантиметров по тридцать каждое. Они были светло– серого цвета с прожилками и крапинками. Можно было подумать, что они выточены из мрамора. Только, пожалуй, их вес указывал на то, что они не из камня. Аккуратно взяв их на руки, Персифаль и Охотник перенесли яйца в спальню Дракона. При ярком свете разожженных факелов и свечей они с умилением разглядывали замысловатый рисунок на пористой скорлупе. С виду яйца напоминали куриные, но все же имели менее правильную геометрическую форму и, конечно, были гораздо больших размеров. Огонь факелов так причудливо отражался от поверхности яиц, что могло показаться, будто они светятся изнутри.
– Что будем с ними делать? – спросил Персифаль.
– Может яичницу?! – рассмеялся Охотник. – Самое время перекусить!
Рыцарь выбрал большее по размеру яйцо и отложил его в сторону, а меньшее поднял над головой и с размаху швырнул на пол. Яйцо раскололось вдребезги. По сторонам разлетелись кусочки скорлупы и какой-то жижи, а между ними на средине комнаты затрепыхалось тельце маленького дракончика. По размеру он был как курица средних размеров. Дракончик беспомощно сучил крылышками и лапками по полу, щелкал беззубой пастью, глядя на людей широко открытыми глазками. Быстрым движением Охотник выхватил свой меч и одним взмахом срубил голову новорожденному дракону. Голова, подскочив вверх, запрыгала по каменным плитам пола, точно плоский камушек, пушенный по глади пруда. Ударившись о стену, голова влетела в топку камина, и затерялась где-то в золе. Носком сапога рыцарь ловко отпихнул бьющееся в конвульсиях крохотное тельце под кровать.
– Нет! – вскричал Персифаль, заслоняя собой от Охотника второе яйцо.
– А вы как хотели поступить с ними? – удивился Охотник, убирая меч в ножны.
– Не знаю. Я об этом не думал, – честно ответил Персифаль, глядя на второе яйцо.
– А вот я думал, – ответил Охотник. – У меня было много времени, чтобы все обдумать. Каждый день, сидя в трактире я думал. И вот, что я придумал: второе яйцо я заберу себе в качестве платы за свои услуги. Никакой другой оплаты я от вас и от Города за избавление от Дракона не возьму.
– Зачем оно вам? Его вы тоже уничтожите?
– Нет. – Ответил Охотник. – Я выращу из него дракона и сам воспитаю его.
– Как?! – удивился Персифаль. – Я думал вы ненавидите драконов?
– Да, – подтвердил рыцарь. – Я ненавижу драконов. Но это будет мой дракон! Личный! Собственный! На свете нет существа преданней дракона. Ошибкой горожан было не то, что они вырастили Дракона, а то, что они позволили ему ими править. Тот, кто сможет управлять драконом, сможет управлять всем миром! Если захочет, конечно. Вырастить своего собственного дракона – это самое высшее достижение для любого Охотника! Об этом мечтает каждый из нас!
– А если он не станет вам подчиняться? Если у вас не получится им управлять? – поинтересовался Персифаль. – Что тогда?
– Тогда я убью его. И вы уже убедились сегодня, что лучшего специалиста, чем я, в этом деле не сыскать.
– Хорошо, допустим, вы сможете им управлять, но дракон ведь проживет дольше вас. Что будет после вашей смерти?
– Мне все равно, что будет после моей смерти, – цинично ответил Охотник. – И гори оно все чернично-малиновым огнем!
Рыцарь отодвинул стоящего все еще на его пути Персифаля в сторону и решительно шагнул к яйцу, которое он уже считал своим по праву.
Персифаль не стал препятствовать Охотнику. В этом не было никакого смысла. Все равно он не знал, как правильнее всего поступить с оставшимся яйцом. У охотника оно, по крайней мере, будет находиться в надежных руках.
– В отличие от родителя, у новорожденного дракона была всего лишь одна голова. – Задумчиво проговорил Персифаль, пока Охотник упаковывал яйцо и свое оружие.
– Все драконы рождаются с одной головой, – констатировал Охотник. – Остальные головы они выращивают в течение жизни по мере необходимости. Отгрызание лишних голов в драконьей среде тоже не редкость. Так что с этой точки зрения наш Дракон самый обычный, среднестатистический.
Около двух часов ночи Персифаль и Охотник покинули замок через главные ворота. Во внутреннем дворе стражники суетились, выполняя приказы Персифаля. Две драконьи головы уже болтались на веревках над воротами. Доставить тело Дракона на площадь оказалось заданием не из легких в силу размеров и веса туши. Обвязав труп веревками, солдаты волочили его на сколоченной наспех платформе по подложенным бревнам.
Победителей дракона никто не приветствовал. Участники неудачного штурма уже разбрелись по своим домам. Те, что оставались в палатках на площади, крепко спали. Догоравшие кое-где костры освещали разбросанные всюду обломки лестниц и прочие следы безуспешного боя у стен замка. Стараясь не потревожить сон своих соратников, Персифаль и Охотник направились в "Хмель свободы".
В трактире царил непривычный беспорядок. Объедки и грязная посуда были не убраны со столов. На полу валялся мусор и осколки разбитой посуды. Камин давно погас. В подсвечниках догорали огарки свечей. За столами, на лавках и прямо на полу спало несколько подзагулявших посетителей.
– Что здесь случилось? – спросил Персифаль, расталкивая одного из спящих.
– Штурм замка, – ответил спросонья человек.
–Это я знаю. А что случилось с трактиром? – уточнил свой вопрос Персифаль. – Почему здесь такой бардак?
– А... С трактиром... – человек огляделся замутненным взглядом по сторонам. – Ничего особенного. Просто вчера Трактирщика убили.
– Как убили? – удивился Персифаль. – Кто?
– Еще до начала штурма замка шальная стрела угодил ему в шею, когда он на площади угощал всех элем. Бедняга истек кровью прямо там.
– Чья это была стрела? – допытывался Персифаль. – Стражников?
– Да кто его разберет чья, – устало отмахнулся горожанин, отворачиваясь от Персифаля и устраиваясь поудобнее на скамейке. – На ней не написано, чья она. Я же говорю: "шальная" стрела. Там все палили почем зря. Откуда я знаю, чья стрела...
***
Той же ночью скончался и Очевидец. Он не погиб во время штурма замка на площади, как другие горожане. Очевидец умер в уютном, богато обставленном доме, в собственной постели, в окружении внуков, правнуков и даже праправнуков. Благодаря крепкому здоровью, он пережил не только своих ровесников, но и всех своих детей.
Так за одну ночь мир покинули Дракон и Очевидец – два последних свидетеля события, вошедшего в легенды, как День Великой Потери Головы. И никто теперь уже не мог с уверенность утверждать, как оно все тогда было на самом деле.
Глава 9. Вкус победы.
Ранним утром, не выспавшись толком после бурной ночи, Персифаль проснулся от шума за окном. Выглянув, он увидел, что на площади горожане ссорятся между собой пытаясь разделить тушу убитого Дракона. Каждый хотел урвать себе кусок побольше да поценнее. В ход шло буквально все. Люди отрезали лоскуты кожи от крыльев, выковыривали чешую, вырезали ломти мяса, вырывали когти. Часть плоти была уже срезана, и на поверхности белели обнаженные кости. Брюхо было вспорото, и из него на мостовую вывалилась драконья требуха. Все хотели взять что-то на память, а некоторые намеривались приготовить из дракона какие-нибудь блюда, чтобы попробовать его на вкус. Горожане копошились возле исполинского тела, словно трупные черви.
Персифалю невольно вспомнилось, как на Дне Великой Потери Головы, горожане с таким же энтузиазмом съели сырного дракона.
– Нашел! – закричал радостно один из горожан, весь перемазанный в крови. В своих руках он сжимал огромное сердце Дракона. – Потушу сегодня с капустой!
– Говорят, Драконье сердце повышает мужскую силу, – выкрикнул кто-то из толпы. – Тебе нужнее всех!
Люди дружно рассмеялись этой шутке, ни на миг не останавливая разделку туши.
Умывшись, Персифаль собрался спуститься в обеденный зал трактира. Выйдя из своей комнаты, он обнаружил у дверей двух стражников.
– Что вы здесь делаете? – поинтересовался Персифаль у одного из них.
– По приказу нашего командира, охраняем покой избранного Главы Города, – отчеканил солдат. – То есть ваш покой.
Персифаль довольно кивнул в ответ. Это был не арест, как ему могла показаться в первый момент, а защита. Персифаль беспрепятственно спустился по лестнице в обеденный зал. Ему хотелось как можно быстрее высказать свои соболезнования Ангеле, но ни ее, ни других работников трактира в зале видно не было. Беспорядок в харчевне только усилился. Над протухшими объедками кружили мухи. Посетители нагло хозяйничали за барной стойкой, растаскивая те напитки, которые еще не украли до них. Персифалю совсем не хотелось есть. От зрелища остатков туши дракона на площади и вони испортившихся продуктов в зале его подташнивало. Он бы с радостью сразу пошел на площадь, да только выход на улицу из жилых помещений шел через зал, и миновать его не было никакой возможности.
Возле единственного расчищенного от мусора и грязной посуды стола, Персифаля ожидала делегация городских чиновников и общественности. Вместе с тремя членами Городского Совета, Начальником Стражи, Глашатаем и Епископом поприветствовать нового Главу Города явилось еще не менее дюжины клерков всех мастей из администрации Дракона. Все они желали продемонстрировать свою преданность и готовность служить новому Главе Свободного Города.
Персифаль коротко поприветствовал пришедших, и получил в ответ поклоны и кивки, по которым можно было судить об уровне должности, которую занимал каждый в иерархии власти при Драконе. Те, с кем он не был знаком, представились. Здесь были Казначей, Секретарь, Главный золотарь, Главный лекарь, Городской судья, а так же семеро глав районных управ, которые замешкались и не успели покинуть город до начала беспорядков, и при этом чудом сумели избежать народной расправы. Все поздравляли Персифаля и выражали восхищение его подвигом.
– Доложите об обстановке в городе, – обратился Персифаль к Начальнику стражи.
– Обстановка, в целом, спокойная. Ваши приказы выполнены. Туша узурпатора на площади и подвергается справедливому разделу между Борцами за свободу. Головы висят на стене. Ворота Города взяты под стражу. Патрулирование улиц восстановлено. За ночь и утро арестовано около сотни зачинщиков беспорядков.
– Отлично. Как настроение у паствы? – поинтересовался Персифаль у Епископа.
– Настроение, в основном, нормальное. На проповедях ведем разъяснительную работу с использованием цитат из священного писания. Проводим аналогии между змеем-искусителем и Драконом, – отрапортовал Епископ. – По мнению Церкви, оба – отъявленные гады.
– Хорошо. Что с казной? – спросил Персифаль у Казначея.
– Казна за последние дни резко сократилась, так как Друзья Дракона успешно и с опережением сроков освоили все средства, выделенные на городской оборонный заказ, – отчитался Казначей.
– И где же теперь все то, что было закуплено? – уточнил Персифаль.
– Все, что было успешно и быстро закуплено Друзьями Дракона для обороны Города, было использовано для штурма, а так же благополучно и справедливо разделено между собой Борцами за свободу, – доложил Казначей.
– Понятно, то есть Дракона мы свергли за счет им же выделенных средств, – заключил Персифаль, осознавая, что спросить теперь за утрату казны не с кого.
– Ну а если учесть, что Дракон никогда не делал различия между казной и своими собственными деньгами, то можно сказать, что его свергли за его собственный счет, – подтвердил Казначей.
– Приказываю возобновить работу всех районных управ и прочих городских служб, – начал деловито отдавать распоряжения Первифаль. – Поручаю Городскому Совету назначить новых глав в тех районах, в которых руководители бежали из Города. В первую очередь, необходимо расчистить улицы и привести Город в порядок. Нарушителей общественного порядка судить. Поручаю церкви провести за счет Города погребение всех погибших за эти дни вне зависимости от того, чью сторону они занимали. Всем раненым и пострадавшим организовать лечение также за счет Города. Есть ли еще неотложные вопросы?
