Текст книги "Победить дракона на выборах (СИ)"
Автор книги: Андрей Масленников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Персифаль кратко представился Епископу и рассказал о ремеслах, которыми владел. Тот тут же принял его на работу и зачислил в одну из бригад плотников.
Едва Персифаль успел приступить к работе, как протяжный зов труб огласил площадь. Строители отложили инструменты и потянулись к центру площади, где уже собрались и другие горожане. На каменный постамент взошел человек средних лет и худощавого телосложения в богато украшенных одеждах. На его руках красовались огромные золотые браслеты, по своему размеру больше похожие на кандалы. По обе стороны от него стояли стражники и трубачи. Человек развернул свиток и начал его торжественно зачитывать, хорошо поставленным звучным голосом.
– Кто это? – шепотом поинтересовался Персифаль у стоящего рядом пожилого мужчины.
– Как кто? – смерил тот Персифаля с ног до головы удивленным и вместе с тем насмешливым взглядом. Поняв, что Персифаль не местный, мужчина пояснил, – Это наш Глашатай, он же Великий Гимнописец. Человек на редкость одаренный.
– Похоже, он еще и очень богат, – прошептал Персифаль, разглядывая массивные золотые украшения на шее и руках Глашатая.
– Сказочно, – подтвердил горожанин. – Он не стыдится своего богатства, и выставляет его при случае на показ потому, что заработал эти несметные сокровища своим талантом. Каждый, кто хочет выразить свою безмерную любовь к Дракону, может заказать оду, гимн или хотя бы стишок в честь государя. Так как все эти произведения выходят у Гимнописца просто великолепно, то и стоят они недешево. Никто не сможет сравниться с ним в искусстве восхваления Дракона. Желающих заказать ему нетленное творение множество. Деньги за эти шедевры текут в карманы Гимнописца неиссякаемой рекой. Таким образом, можно считать, что богатство Гимнописца – это символ любви горожан к нашему Дракону.
Тем временем Глашатай зачитал информацию о новостях в самом Городе и за его пределами. В целом, из этих сообщений можно было сделать вывод, что в Свободном Городе все хорошо, в то время, как в других городах люди мерзнут, голодают, болеют, воюют друг с другом, подвергаются гонениям и различным притеснениям. Вокруг бушевали ураганы, мор скота, грозили неурожаи и набеги разбойников. Только Свободный Город выглядел островком стабильности в океане различных напастей. Хотя это не было сказано впрямую, но подразумевалось, что своим благополучием жители Города, в первую очередь, обязаны именно Дракону. Это становилось понятно потому, что сообщения о состоянии дел постоянно перемежались подробным докладом о деяниях Дракона, и о его беспрестанной заботе о своих подданных. Свою речь Глашатай завершил информацией о прогнозе погоды на ближайшие три дня. Погода на праздник обещала быть хорошей, также благодаря стараниям Дракона. Скручивая свиток, Глашатай спросил собравшихся, есть ли к нему вопросы. Горожане поинтересовались вопросами уборки улиц, работы канализации и ценами на сено. Глашатай уверил их, что все эти вопросы, как и многие другие, находятся под неусыпным контролем Дракона, и, что все временные сложности будут вскоре благополучно разрешены. Ну, а причины временных трудностей, как известно, проистекают из козней и заговоров внешних врагов, которых нет нужды называть, потому, что они и так всем известны. Перед тем как покинуть площадь, Глашатай поздравил всех с наступающим светлым праздником Великой Потери Головы Дракона. Трубачи вновь вскинули горны и их раскатистым воем обозначили конец выступления. Процессия из музыкантов и стражников во главе с Глашатаем проследовала к массивным воротам замка и скрылась за ними.
Горожане начали расходиться, а строители, вернувшись на свои места, продолжили оставленные ими занятия. Работа шла очень быстро, и сооружение росло прямо на глазах. Кроме Персифаля, тут же трудилось больше двух сотен других рабочих. Среди них Персифаль узнал несколько человек из вчерашней очереди у городских ворот. Похоже, что многие из строителей прибыли в Город на заработки как раз в преддверие праздника.
– А что мы строим? – поинтересовался Персифаль во время перерыва у присевшего рядом плотника.
– Сразу видно, что вы не местный, – усмехнулся тот в ответ. – Мы строим трибуны для зрителей, ведь завтра самый радостный и долгожданный праздник в году!
– Ах да, – вспомнил Персифаль. – Ведь завтра День Дракона!
– Не День Дракона, а День Великой Потери Головы Дракона, – поучительным тоном поправил рабочий. – Мы чествуем не Дракона, а жертву, которую он принес на благо Свободного Города. Наш правитель отличается скромностью и никогда бы не одобрил торжеств в свою честь. Если вы заметили, в Городе нет ни одного памятника или монумента в честь Дракона.
– А как же его изображения, которые видны повсюду?
– Это не изображения Дракона, – терпеливо объяснил строитель. – Это герб Свободного Города. Даже странно, что вы не видите разницы между тем и другим.
Персифаль не стал спорить, хотя и вправду не понимал разницы.
– Две головы, смотрящие в разные стороны – это символ нашего единства. А третья шея – символ жертвы, которую готов принести каждый из нас на благо Города, – продолжил пояснения плотник.
– А для кого трибуны? – продолжил беседу Персифаль.
– Для всех нас, для горожан и гостей Города, конечно!
– А почему строительством руководит Епископ?
– В нашем городе зрелищами и духовностью ведает один человек – Епископ. И поэтому у нас все зрелища высоко духовны, а духовность – зрелищна. Кроме того у него хороший опыт в строительстве, ведь уже двадцать лет он руководит строительством нашего Городского Кафедрального Собора.
– До Епископа строительством трибун занимался другой человек, – добавил сидящий рядом рабочий, пуская кольца дыма из длинной костяной трубки, – но Дракон изгнал его за воровство и поборы со строителей. И назначил на его место Епископа, человека с деловой хваткой и кристально чистой репутацией.
– Да, да, – поддержал их еще один строитель. – До Епископа мы подвергались непомерным поборам. У нас отбирали десятую часть дохода. Епископ навел порядок в этом деле, и теперь мы добровольно сдаем всего лишь пятую часть заработка на строительство Собора.
– Но ведь это вдвое больше, чем десятая часть?! – удивился Персифаль.
– Да, но зато мы знаем, что эти деньги идут на благое дело – строительство Городского Собора, – и с этими словами рабочий указал на великолепный дворец справа от Замка. – Наш Епископ настолько честный и бескорыстный человек, что у него даже нет своего собственного дома. Он все это время вместе с семьей живет прямо в незаконченном Соборе, чтобы быть ближе к стройке и руководить ею.
– Этот дворец не похож на собор, – изумился Персифаль. – И выглядит он вполне завершенным.
– Да нет, что вы, – закачали головами рабочие. – Уверяем вас, он по-прежнему не достроен, ведь Епископ продолжает собирать с нас по одной пятой всех доходов. Да и службы в Соборе пока не начались.
К этому времени перерыв закончился, и плотники снова приступили к делу. Работа шла до самых сумерек, и с наступлением темноты трибуны были полностью построены и украшены к грядущему празднику.
Со строителями тут же произвели расчет, и все они с большой радостью получили свое вознаграждение за вычетом добровольных взносов на строительство Храма. Персифалю, лишившемуся вчера кошелька, положить монеты было некуда. Поэтому он засыпал их за голенище сапога и вернулся в трактир.
В трактире в эту пору вовсю шло разгульное веселье. Горожане начали празднование накануне. У них это называлось: "встречать праздник". В зале было не протолкнуться. Посетители весело отплясывали между столами под звуки скрипки, волынки и барабана. Вокруг то и дело звучали тосты, выражавшие благодарность Дракону и прославлявшие его. Свободных мест не было нигде, кроме дальнего стола в темном углу, за которым по-прежнему в одиночестве сидел таинственный незнакомец. Персифаль подошел к его столу и спросил разрешения присесть. Незнакомец молча кивнул в знак согласия и указал на пустующий стул. В этот момент Персифаль поймал на себе неодобрительные взгляды других посетителей, но все же, сел за стол, в ожидании своего ужина.
Теперь Персифалю представилась возможность лучше рассмотреть своего соседа по столу. Это был очень дружелюбный на вид человек средних лет. Его одежда не указывала определенно на сословие, к которому тот относился. Однако манеры, полные достоинства и благородства, давали понять, что он не из простолюдинов. В руках его дымилась короткая трубка, испускавшая вокруг приятное благоухание душистого табака.
Вскоре подошел Трактирщик и поставил перед Персифалем его еду. Качая головой, шепотом он сказал:
– Молодой человек, вы видимо решили прогуляться по всем граблям в нашем Городе.
Персифаль осознал смысл слов Трактирщика, только тогда, когда незнакомец начал разговор с ним.
– Раз уж вы осмелились присесть за мой стол, позвольте представиться: Заморский странствующий рыцарь, Охотник на драконов.
После этих слов Персифаль чуть не выронил вилку. Он вспомнил, что стражник ему категорически не рекомендовал общаться с заморским рыцарем. Но деваться было уже некуда и Персифаль решил закончить ужин побыстрее, не вступая в беседу с рыцарем. Однако не скрываемый Персифалем испуг явно забавлял Охотника на драконов, и он продолжил разговор.
– А как зовут вас, мой очень смелый или очень беспечный собеседник? – с насмешкой спросил Рыцарь.
– Персифаль, – торопливо, не отрываясь от еды, ответил ему юноша.
– Судя по всему, вы не местный, Персифаль. Что вы делаете в Свободном Городе?
– Пытаюсь честным трудом заработать немного денег.
– Достойная цель! А я вот охочусь на местного Дракона.
– Трактир – странное место для охоты, – заметил Персифаль.
– Это лишь на первый взгляд, – рассмеялся Рыцарь. – Трактир отличное место, чтобы выждать время.
– Чего же вы выжидаете? – поинтересовался Персифаль, продолжая торопливо поглощать ужин.
– Удобный момент для нападения, конечно! Кто же нападает на здорового, полного сил дракона! Это безумие! Верная смерть! Я жду, пока он ослабеет, и тогда нанесу решающий, неотвратимый удар! – с этими словами рыцарь рукой очертил в воздухе замысловатую фигуру, словно разом срубая своей ладонью обе драконьи головы.
– Возможно, вам придется долго ждать, – заметил, не переставая жевать, Персифаль.
– А я не тороплюсь. И мой опыт подсказывает, что я своего дождусь. Дракона убить не сложно, главное нанести удар вовремя.
– А честно ли это убивать ослабленного дракона? Благороднее было бы сразиться с ним в открытом бою.
– Ха! Что за чушь! Так думают только дилетанты, – ответил Рыцарь неторопливо пуская кольца дыма из трубки. – Когда речь идет об убийстве дракона, разговор о честности и чести не уместен. Разве честно, что у него огонь из пастей, чешуя, крылья и когти, как бритвы? Конечно нет! Разве в борьбе за жизнь он откажется от применения всего своего звериного ресурса? Только своевременный и внезапный удар исподтишка может уровнять наши шансы. Надо только выждать нужный момент, – мечтательно протянул охотник.
– Но ведь он знает, что вы здесь и ждете удобного момента?
– Знает. И что с того?
– Он может подготовиться к нападению.
– В постоянном ожидании нападения он лишь быстрее растратит свои силы.
– Он может напасть на вас первым и убить.
– А смысл? На мое место придет другой охотник, и возможно, будет более скрытным и коварным, чем я. А так я на виду и под присмотром. У нас, охотников на драконов, есть правило: на одного дракона охотится только один рыцарь. Так что, пока я здесь, он знает, что других охотников рядом нет.
Уже покончив со своим ужином и глядя на пустую тарелку, Персифаль помедлил, но все же решился задать еще один вопрос.
– Я слышал, в легендах говорится, что раненый дракон в агонии очень опасен и способен разрушить полгорода.
– Это правда. И не полгорода, а целый город! – твердо и даже с некоторой гордостью заметил Рыцарь. – Дракон остается опасным некоторое время и после своей смерти. Даже отсеченные головы могут извергать огонь еще несколько минут, а хвост в конвульсиях может разрушить даже каменную крепость.
– Но ведь тогда могут пострадать горожане? Вам их не жалко?
– А кого тут жалеть? – воскликнул Рыцарь, указывая мундштуком трубки на пирующих рядом подвыпивших посетителей трактира. – Раз они мирятся с тиранией Дракона, они не люди. Они не хотят ничего менять. Не хотят брать судьбу в свои руки. Эти существа не знают, что такое свобода и не стремятся к ней. Они родились рабами под гнетом Дракона и таковыми останутся до самой смерти, даже не подозревая о своем рабстве. Я дарую им свободу живым или мертвым. Если для того, чтобы избавить мир от еще одного дракона, потребуется уничтожить весь Город со всеми его ничтожными жителями, это стоит того!
Услышав столь откровенный и жестокий ответ Персифаль на миг замер на месте, и затем робко спросил:
– Но разве его обязательно убивать, чтобы освободить Город? Можно победить Дракона на выборах. Как я понимаю, такой шанс представляется каждые пять лет?
– Это иллюзия, – рассмеялся Рыцарь в ответ. – Даже если победить дракона на выборах, он все равно не отдаст власть. Он будет цепляться за нее своими когтями до последнего вздоха. Драконы умеют только править порабощенными народами и больше ничего. Разве можно себе представить дракона, мирно живущего по соседству и торгующего свиными колбасками, зажаренными на пламени из своей глотки!? Неуёмная жажда власти у каждого из них в крови. Ведь только крупный город в состоянии прокормить Дракона с его аппетитами и амбициями. Поэтому драконы стремятся подчинить себе все новые и новые города и народы, постоянно расширяя границы своих владений. Это называется: "Драконья идея". Остановить их можем только мы – странствующие рыцари древнейшего ордена Охотников за драконами. К тому же, друг мой, вы забываете о приспешниках Дракона, которые также никогда не позволят ему отдать власть.
– Приспешниках? – переспросил Персифаль.
– Да, да, приспешниках. Дракон не в состоянии править в одиночку. Он окружает себя Друзьями Дракона, оделяет их властью и одаривает подарками. Взамен приспешники служат ему, находясь в полной зависимости от Дракона. Среди Друзей Дракона личная преданность Дракону ценится выше всех прочих качеств. Хотя, надо признать, и среди них есть по-своему талантливые люди. Если Дракон потеряет власть, они потеряют все.
Персифаль отодвинул от себя пустую тарелку, поднялся со стула, кратко попрощался с рыцарем и пошел к себе в комнату. Он протискивался через зал, переполненный ликующими горожанами, и размышлял, вызвано ли их нежелание общаться с рыцарем рекомендациями стражи или же они знают об участи, на которую Охотник за драконами готов обречь весь Город ради достижения своей цели. Захмелевшие горожане казались Персифалю вполне свободными и счастливыми. Может, конечно, они были склонны выпить лишнего, но ведь это не самый ужасный порок на свете.
Всю ночь напролет на площади грохотали фейерверки, озаряя стены комнаты Первифаля разноцветными отблесками. Горожане продолжали весело отмечать приближение любимого праздника.
Утром, спустившись к завтраку, Персифаль обнаружил, что за ночь зал трактира не только был тщательно прибран после ночного празднества, но и заботливо украшен. Под потолком, переплетаясь, тянулись черничные, белые и малиновые ленты, а на стенах красовались банты и круглые пузыри из бычьих кишок, окрашенные в те же цвета. За окнами трактира уже вовсю шумела толпа. Сразу после завтрака Персифаль направился на площадь, как и большинство жителей и гостей Свободного Города в этот день.
Шагнув за двери трактира, Персифаль невольно остановился, с восхищением любуясь праздничной атмосферой, наполнявшей все кругом.
Улицы были заполнены семьями горожан, которые в ярких праздничных одеждах шествовали к площади. Движение повозок было перекрыто, и все шли пешком. Одеты были горожане соответственно сословиям. В толпе виднелись и камзолы, и бархатные платья, но чаще всего встречались белые рубахи с ярко вышитыми узорами вокруг воротника и рукавов все тех же черничного и малинового цветов. Взрослые несли деревянные таблички с изображениями дракона и прославляющими его надписями, а у детей в руках были всевозможные игрушечные драконы, трехцветные ленточки, флажки и пузыри.
Мимо Персифаля проследовали муж с женой, держащие за руки сына и дочь. У сына в руке была веревка, на конце которой в небе извивался воздушный змей в виде дракона с разноцветным хвостом. А голубоглазая девочка с пышными светлыми волосами нежно прижимала к груди самодельную тряпичную куклу двуглавого дракона. Из голов куклы высовывались языки пламени, сделанные из ярко-красных лоскутков ткани. Мальчик был постарше, он смеялся, подпрыгивал, приплясывал вокруг отца и норовил удрать вперед своих родителей. А его сестра, напротив, с серьезным видом озиралась по сторонам и жалась поближе к матери.
На плечо Персифаля легла чья-то рука. Он обернулся. Позади него стояли Трактирщик и полная пожилая женщина, обслуживавшая вчера посетителей за завтраком.
– Познакомьтесь, это моя жена, Ангела, – представил Трактирщик женщину. – Мы идем смотреть праздничный парад и предлагаем вам, если вы не против, составить компанию.
Персифаль согласился, и они все втроем двинулись через площадь в сторону трибун, в возведении которых Персифаль еще вчера принимал участие.
– Какая отличная погода сегодня, не правда ли? – спросила Ангела Персифаля, старательно перекрикивая шум людской толпы.
– Да, несказанно повезло, – поддержал ее Персифаль.
– Это не везение, а заслуга нашего Дракона. Пока мы спали, он все утро разгонял тучи, чтобы в этот праздничный день порадовать горожан ясной, солнечной погодой.
– Да, да, – поддержал жену Трактирщик, – он каждый раз так делает.
Чем ближе они подходили к трибунам, тем плотнее становилась толпа. А возле входа люди и вовсе шли плотно, прижавшись друг к другу, так, что было практически невозможно пошевелить руками. Да и просто дышать было нелегко.
Граждане Города рассаживались на свободные места, соблюдая неписанные правила иерархии сословий. Знатные горожане занимали места на нижних ярусах и в центре, а на краях трибун и на верхних рядах – те, кто победнее. Две ложи в самом центре трибун, расположенные друг напротив друга, пока пустовали. Одна из них, богато украшенная и оцепленная охранниками, была отведена для Дракона и его приближенных. Вторая, напротив, была попроще и места в ней продавались, тем, кто был готов заплатить. Остальные места на трибунах были бесплатными, и горожане стремились прийти пораньше, чтобы усесться поудобнее.
До начала парада оставалось еще более двух часов, а большинство мест на трибунах было уже занято. Люди коротали время за беседой, распивали напитки и закусывали. Между рядами то и дело услужливо сновали торговцы, предлагая свой товар. У торговцев можно было купить еду, питье, а так же различные фигурки дракона и картинки с его изображением и видами площади Города. Персифаль выбрал себе на память медальон на шнурке с двуглавым драконом и подписью "Свободный Город".
Персифалю, Трактирщику и его жене достались неплохие места в нижнем ярусе, но с краю. Трактирщик представил Персифаля горожанам, сидящим рядом с ними, и они с Ангелой тут же присоединились к разговорам о милых житейских пустяках, таких, как дети, цены, и сплетни об общих знакомых. Периодически, когда им казалось, что Персифаль заскучал, они вовлекали его в беседу, спрашивая, что он думает по тому или иному вопросу.
Ближе к полудню начала заполняться платная ложа трибуны. Свои кресла заняли уже известные Персифалю три члена Городского Совета с женами и детьми, а так же еще несколько знатных жителей города, с которыми он не был знаком. По нарядам городской аристократии можно было предположить, что они в честь праздника надели все лучшее сразу. По-видимому, демонстрация своего богатства была одной из традиций Свободного Города. Затем и в драконьей ложе начали появляться гости. Сначала на трибуну под руки завели и усадили дряхлого старца.
– Это Очевидец, – прокомментировал трактирщик, – единственный свидетель Великой Потери Головы, который дожил до наших дней.
– А что случилось с остальными? – поинтересовался Персифаль.
– Умерли, конечно, ведь сегодня исполняется уже сто одиннадцать лет со дня тех событий.
– Сколько же ему тогда лет? – изумился Персифаль.
– Сколько ему лет, уже ни кто не помнит. Впрочем, и он сам давно позабыл дату своего рождения. Но гораздо важнее, что он помнит тот самый Великий День Потери Головы во всех мельчайших деталях. Сегодня вечером я пригласил его в трактир, и он, как обычно, снова расскажет нам, как все тогда случилось. Вы всё услышите из первых уст. Ну а вскоре, на параде, у вас будет возможность понаблюдать за спектаклем, в котором воспроизводятся те судьбоносные события и сравнить увиденное с повествованием Очевидца.
Следом за старцем в ложу вошли Епископ, Глашатай – Гимнописец и Начальник стражи, который два дня тому назад в сторожевой будке выписал Персифалью разрешение на вход в Город. С ними пришли и другие высокопоставленные городские чиновники, незнакомые Персифалю.
В это время где-то в отдалении зазвонили колокола собора, оповещая округу о том, что наступил полдень. Колокола других церквей и часы на башне замка тут же влились в общий перезвон.
– Где же Дракон? – спросил Персифаль. Ему натерпелось увидеть живого дракона гораздо больше, чем парад и праздник.
– Сейчас, сейчас он появится. Наш Дракон не любит никого ждать, поэтому заставляет всех ждать себя.
Шум на трибунах начал стихать, и вот уже над площадью повисла тишина. Лишь хлопанье полотнищ развивающихся на ветру трехцветных знамен, да всхлипы грудных младенцев, нарушали ее. Все взоры были устремлены на драконью трибуну.
Внезапно рев труб разорвал тишину, заполнив собой все пространство. Под этот оглушающий звук на Драконью трибуну вышли три человека: два мужчины средних лет и одна молодая женщина между ними. Горожане встретили их появление ликующими криками. Все повскакивали со своих мест. В воздух полетели цветы, шары, шляпки дам, детские игрушки и все, что кому попадалось под руку. Все происходящее и по звукам и по виду напоминало взрыв. Троица, вошедшая в драконью ложу, не спешила усаживаться. Двое мужчин, сдержанно помахивая руками, приветствовали горожан, а девушка отпускала воздушные поцелуи обеими руками во все стороны. Так продолжалось несколько минут, пока все трое разом не сели на трон с тремя высокими спинками сидений, приготовленный для них в центре ложи.
– Кто это? – удивленно спросил Персифаль, когда ликующий гул начал смолкать, и горожане снова заняли свои места.
– Как это кто? – еще более удивленно воскликнул Трактирщик, указывая в сторону ложи. – Это же наши Дракон и Принцесса.
– Как дракон? Я ожидал увидеть огромную ящерицу с крыльями, когтями и о двух головах! – расстроился Персифаль. Все произошедшее ему показалось каким-то фарсом.
– Что вы такое говорите, молодой человек, не дай вам бог увидеть Дракона в таком обличии, – замахал руками Трактирщик, словно отгоняя дурные мысли, как отгоняют назойливых мух. – В облике Дракона наш правитель предстает только в минуты опасности, перед лицом врагов. К добропорядочным подданным он является во вполне человеческом виде, чтобы беспричинно не наводить на нас ужас. И мы так привыкли к этому его виду, что уже больше видим в нем человеческого, нежели звериного. Каждая из голов выглядит, как человек. Иногда можно даже позабыть, что обе они растут на одном теле.
Персифаль не мог скрыть своего разочарования. После рассказов о подвигах Дракона, он представлял его себе, как сказочное чудовище. Сейчас же он видел перед собой всего лишь двух совершенно обычных людей. Оба были невысокого роста и плотного телосложения. В чертах лиц прослеживалось что-то общее, как это бывает у дальних родственников. Один был коротко пострижен и имел небольшую густую бороду. Одет он был в костюм военного кроя с металлическим нагрудным панцирем, начищенным до блеска. Было видно, что костюм дорогой, но при этом без излишних украшений. В каждом его движении прослеживалась решимость, делающая его похожим на полководца, отправляющегося в победоносный поход, или только что вернувшегося с триумфом из такого похода. Второй больше напоминал своим видом учителя или философа. Его взгляд был одновременно наполнен мудростью и усталостью от жизни. Одет он был в светский серый костюм, так же по виду дорогой, и не имеющий излишеств и украшений. В волосах серебрилась проседь. Темные круги, окаймляющие глубоко посаженые глаза, намекали на то, что их обладатель денно и нощно печется о благе Города.
– Не переживайте, – весело похлопал по плечу Персифаля Трактирщик, видя его разочарование, и подмигнул, – сегодня, возможно, у вас будет шанс узреть Дракона в его истинном облике. Но не буду вам портить впечатление. Сами все увидите.
– А что за девушка с ними, ну то есть с ним, с Драконом? – слегка придя в себя, Персифаль теперь заметил, насколько спутница Дракона была хороша собой.
– Это Принцесса, – пояснила Ангела. – Каждый год, по традиции, мы выбираем в Принцессы самую красивую девушку в нашем Городе. Через неделю снова состоится очередной День Принцессы. Надеюсь, вы еще не покинете наш Город и сможете насладиться праздником. Тем более, что ваше плотницкое мастерство снова пригодится на возведении трибун.
– Каждый год выбираете новую принцессу?! – ужаснулся Персифаль. – А что случается с прежней? Дракон пожирает ее?!
Разговаривая с Ангелой, Персифаль краем глаза продолжал рассматривать Принцессу. Та была поистине великолепна. На вид ей не было и двадцати лет. Строгое платье черничного цвета плотно облегало ее юное стройное тело. Торжественности добавляли белые кружева на вороте и рукавах. Шею и запястья опоясывали нити крупных жемчужин. Грация и изысканные манеры едва скрывали необузданную энергию, затаившуюся до времени, и готовую в любой момент вырваться наружу.
– Ну что вы, нет, конечно! – рассмеялась Ангела. – Что за странные предрассудки! В течение года Принцесса счастливо живет в самой высокой башне замка. На всех праздниках она занимает почетное место рядом с Драконом. Ну а затем передает корону новой Принцессе, а сама выгодно выходит замуж. За год у нее подбирается целая армия женихов, так что выбирай, не хочу!
Разговор Персифаля с женой Трактирщика снова прервали трубы, возвещающие о начале представления. Заиграл оркестр, состоящий из множества струнных и духовых инструментов. Среди музыкантов Персифаль приметил и трех менестрелей, вместе с которыми стоял в очереди на вход в Свободный Город. Вот и им нашлось занятие на празднике. Пространство между трибунами заполнилось танцорами. Периодически, то один, то другой занимал центральную позицию, а остальные кружили вокруг. Несмотря на искусный танец каждого из них в отдельности, общая картина не складывалась. Да и музыка звучала прерывисто. Музыканты то и дело сменяли одну мелодию на другую.
– Я вам буду пояснять происходящее, – предложил Трактирщик, – а то вам может быть не все понятно. Сейчас они изображают темную эпоху королей – людей. Эпоху хаоса, когда короли беспрерывно сменяли друг друга, враждуя и противоборствуя между собой.
Затем на сцене появился еще один танцор, неловко жонглирующий белым мячом. В танце он то и дело пошатывался и спотыкался.
– Это наш Последний Король, который привез из-за морей яйцо Дракона, – пояснил Трактирщик.
Танцор подбрасывал мяч все выше и выше, и во время очередного броска мяч внезапно разорвался, и из него наружу вылетело множество разноцветных ленточек и лоскутков, которые кружась в воздухе, скрыли на мгновение от взоров зрителей сцену. Когда эта разноцветная пелена рассеялась, на сцене уже извивалось чучело дракона, а вокруг него радостно отплясывали артисты, разодетые в бело-чернично-малиновые костюмы, изображая веселых горожан. Теперь уже их движения были слаженными и синхронными, а музыка лилась стройно, торжественно и вместе с тем радостно.
– Это означает, что после рождения дракона, к нам пришла стабильность и благоденствие, которые длятся уже более ста лет, – торжественно произнес Трактирщик.
Однако танцовщики один за другим начали покидать сцену, а в музыке послышались тревожные ноты. И вот уже на площади, вместе с извивающимся чучелом дракона, остались плясать лишь три персонажа: мальчик, девочка и пожилая старушка. Под звуки, которые явно предвещали какую-то беду, дракон свернулся вокруг них кольцом. Его тело теперь походило на крепостную стену, защищающую от приближающейся угрозы три безмятежно танцующие фигуры. На сцену начали выбегать актеры, одетые во все черное. Их становилось все больше и больше. Вокруг Дракона и трех горожан они образовали пять кружащихся колец, одно внутри другого, а потом начали сужать их все плотнее и плотнее. Внешние кольца вращались медленнее, а ближе к центру движение колец ускорялось. Зрители на трибунах, как завороженные, с восхищением наблюдали за движением на сцене, которое напоминало вихрь или водоворот.
– Это темные силы готовятся напасть на наш Город и горожан, – прошептал Трактирщик, не поворачивая к Персифалю головы, и не в состоянии оторвать взгляд от зрелища, – но не беспокойтесь, все кончится хорошо.
А в это время на площади танцоры, изображающие темные силы, разом ощетинились на Дракона неизвестно откуда взявшимися в их руках мечами. Дракон начал кидаться на них изрыгая из пасти языки пламени. Каждый раз после такого броска кольца темных сил отступали, но затем смыкалось вновь, все теснее и ближе. Мечи в их руках блестели на солнце, выписывая в воздухе невообразимые фигуры. Барабаны оркестра грохотали все быстрее и громче, словно отсчитывая удары встревоженного сердца. И вот, во время очередной атаки, одному из актеров, который, по-видимому, исполнял роль предводителя темных сил, удалось нанести мечом удар по шее Дракона. Голова тут же отскочила от тела и упала к ногам беззащитных теперь горожан. Тряпичное тело безжизненно свернулось вокруг них кольцом, поджав лапы. Только ленты хвоста колыхались на ветру, напоминая предсмертные конвульсии.
Музыка затихла, а по трибунам прокатился вздох неподдельного ужаса. Казалось, судьба Дракона и горожан предрешена. Но тут зазвучал протяжный голос флейты, олицетворяющий последнюю хрупкую надежду на спасение. И под эту мелодию Принцесса легкой поступью сбежала из драконьей ложи на сцену к голове Дракона, через расступившиеся ряды темных сил. Она взяла голову в руки, нежно обняла ее и поцеловала. Словно по волшебству, из головы мгновенно вырвался вихрь пламени. В тот же миг ожило и тело дракона, и теперь на нем была не одна, а две огнедышащие головы. Под напором пламени двухголового дракона и отсеченной третьей головы в руках Принцессы, темные силы начали отступать. Поочередно актеры в каждом из колец сбрасывали с себя темные одежды, под которыми были костюмы горожан. Так от центра сцены к краям прокатилась волна, перекрашивая черный цвет в белый, малиновый и черничный. И вот уже вся сцена была наполнена хороводами артистов, изображавших горожан, празднующих победу.
