Текст книги "Победить дракона на выборах (СИ)"
Автор книги: Андрей Масленников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
***
Несмотря на продолжающуюся подготовку к обороне Города, воскресное утро двадцать третьего июля существенно отличалось от всех предыдущих суматошных дней. На улицах снова появились украшения в виде разноцветных лент и пузырей. Играли оркестры. Нарядно одетые горожане с самого утра шли в районные управы, чтобы выбрать нового Главу Свободного Города.
В бюллетене можно было указать один из трех вариантов: Правая голова Дракона, Левая голова Дракона или Персифаль Стрэйфер, странствующий ремесленник. Сразу после голосования горожане получали угощение от городских властей и шли по своим делам. Принять участие в голосовании можно было с раннего утра и до позднего вечера.
Персифаль так же сходил в управу центрального района, чтобы отдать за себя голос. Тут он столкнулся с непредвиденной проблемой. Он совсем забыл отрастить ноготь на мизинце правой руки. Чиновник управы злорадно посмотрел на Персифаля и предложил выдать ему бюллетень для голосования, только если юноша согласится, чтобы ему вырвали ноготь или отрезали фалангу пальца. Персифаль подумал, и отказался, решив, что его собственный единственный голос ни на что не повлияет.
После того, как голосование в управах было завершено, надежно запечатанные урны с бюллетенями были под охраной доставлены в замок. Туда же направились и представители общественности, чтобы проконтролировать ход подсчета голосов. Результаты собирались подсчитать за ночь, чтобы огласить следующим утром.
Глава 7. Дракон или человек.
Несмотря на то, что это было утро понедельника, на оглашение итогов голосования собралось едва ли не все взрослое население Города. Персифаль надеялся увидеться с членами Городского Совета заранее, и от них узнать результаты, но вскоре понял, что сделать это будет весьма проблематично. Протиснуться через плотную толпу к помосту не представлялось возможным. Да и вообще, попасть на площадь после шести утра было затруднительным. Поэтому Персифаль решил послушать оглашение итогов из своей комнаты. Все равно изменить что-то было уже невозможно, и его присутствие в момент оглашения итогов на площади вовсе не являлось обязательным. Он распахнул створки окна, а сам уселся поудобнее на подоконник. Снизу, горожане, стиснутые толпой, с завистью наблюдали за его комфортом.
Примерно в семь пятьдесят отряд стражников начал теснить толпу, освобождая проход от ворот замка к каменному помосту. По этой узкой дорожке проследовали Глашатай, Епископ, Начальник стражи, а также знатные горожане, участвовавшие в ночном подсчете голосов. Среди них Персифаль рассмотрел и своих компаньонов. Вид у них был уставший и подавленный.
Взобравшись на помост, Глашатай дождался, пока после прелюдии горниста установится тишина, и развернув свиток, начал зачитывать свое сообщение.
– Сегодня, двадцать четвертого июля, в семь часов утра комиссия из достопочтенных горожан завершила подсчет голосов, поданных за трех кандидатов на пост Главы Свободного Города во всех двенадцати районах. Комиссия единогласно постановила считать выборы состоявшимися, честными и справедливыми. По итогам голосования определился победитель. С результатом в пятьдесят один процент голосов побеждает правая голова Дракона. Средняя голова Дракона набирает сорок девять процентов голосов. Персифаль Стрэйфер, бродячий ремесленник, не получил в свою поддержку ни одного голоса.
Толпа на площади взревела ликованием. Люди поздравляли друг друга, обнимали и целовали так, словно получили самое приятное известие за всю свою жизнь. Теперь им не был страшен никакой враг. Ведь с ними снова Дракон! Защищенность, стабильность и уверенность в завтрашнем дне – вот, что они испытывали в этот момент.
Персифаль чувствовал себя просто уничтоженным. Он, конечно, понимал, что шансы на победу невелики, но что поражение будет столь сокрушительным, он никак не мог предположить. Не набрать ни одного голоса! Это был просто позор. Все усилия, которые прилагали он, Изольда и его друзья из Городского Совета, были напрасными. Персифаль на какое-то мгновение встретился своими взглядом с Длинным, и тот только развел руки, показывая, что сам удивлен результатами, но сделать ничего не мог.
На помосте Глашатая сменил Начальник стражи. Теперь уже он обращался к горожанам.
– Сограждане! Дракон намерен лично дать отпор неприятелю на рубежах владений нашего Города. Враг будет разгромлен и обращен в бегство! Мобилизация населения продолжается, но скорее всего участвовать в битве ни от кого не потребуется. Комендантский час и повышенные меры безопасности отменяются. Однако я прошу вас сохранять бдительность, ведь в Город могли проникнуть заморские лазутчики.
Горожане встретили и эту новость радостными криками и овациями. Напряжение разом спало. Люди были полностью уверены в победе Дракона. Воодушевление так и витало над площадью. Счастливые люди готовились расходиться. Начальник стражи спускался с постамента, а Глашатай сворачивая свиток торжествующе поглядывал по сторонам, о чем-то переговариваясь с Епископом. Как вдруг из затихающей толпы раздался возглас:
– Постойте, такого не может быть!
Люди начали оборачиваться, ища глазами нарушителя всеобщего энтузиазма. Им оказался Трактирщик.
– Не может быть, что за Персифаля Стрэйфера не подан ни один голос. Я голосовал за него! Должен быть хотя бы один голос! – продолжал возмущаться хозяин "Крыльев и хвоста".
Над площадью повисла мертвая тишина, и в этой тишине то там, то тут зазвучали сначала робкие, а потом все более уверенные и громкие возгласы:
– И я!
– И я голосовал за него!
– Я тоже!
Становилось понятным, что многие горожане отдали за Персифаля свои голоса. Все, кто это сделал, считали, что они в меньшинстве, и не хотели идти против мнения большинства. Но теперь ситуация менялась стремительно. Тихий ропот растерянности прошел по рядам собравшихся. И тут еще один голос зазвучал громче остальных. Этот хриплый голос был знаком каждому горожанину с детства. Это был голос Очевидца.
– Ложь! Все ложь!
Затаив дыхание горожане слушали старца, как они это делали все последние годы.
– Всё ложь, как всегда! Всё снова повторяется. Не было никакой Великой Битвы сто одиннадцать лет назад, и не было никакой Великой Потери Головы! Тогда, чтобы победить на выборах, Дракон выдумал нашествие врагов и присвоил себе мнимую победу над ними!
Такого поворота не ожидал никто. Глашатай с Епископом замерли на помосте, открыв рты от изумления.
– А куда же делась третья голова? – задал логичный вопрос кто-то из тех, кто стоял рядом с Очевидцем. – Головы-то нет!
– Две головы сами перегрызли шею третьей. Во сне, – коротко пояснил Очевидец. – Видно, одна голова – хорошо, две лучше, а три слишком много. Третья голова была постоянно не согласна с двумя другими, вот они, сговорившись между собой, и загрызли ее.
– А как же памятник героям, сложившим головы в той битве, что стоит в парке? Героев тоже не было?
– Были, – печально произнес Очевидец. – Были. Герои, что покоятся там – жертвы тирании Дракона. Там похоронены свидетели его преступлений, которых он жестоко истребил.
Ни одно слово не подойдет, чтобы передать то, что происходило в этот момент в головах горожан. Это было больше, чем изумление. Мир разом перевернулся вверх тормашками для них. Все, во что они верили всю свою жизнь, оказалось в одночасье ложью. Тот, кого они любили и кому были готовы доверить свои жизни, выглядел теперь злодеем, преступником и лжецом.
– Почему же ты не говорил об этом раньше?! – удивились горожане. – И почему решил рассказать сейчас?
– Я был молод, и мне хотелось жить. И желательно жить хорошо. А теперь мне уже осталось недолго. Не хочу уходить в могилу с таким грехом на душе. Недавно я исповедался в небольшой сельской церквушке, и пастор рекомендовал мне облегчить душу, рассказав всю правду.
По щекам Очевидца текли слезы. То ли это были слезы раскаяния и стыда за годы вранья, то ли ему самому было тяжело распрощаться с созданной им самим красивой легендой, в которую поверили все. Да и он сам уже почти в нее поверил. И почти позабыл о том, какой на самом деле была правда.
Можно было бы принять слова Очевидца за старческий бред, но горожане с готовностью поверили каждому его слову, и теперь их гневные взоры были направлены на Глашатая в ожидании его пояснений.
– Мы во все разберемся! – поспешно заверил он сограждан. – В полдень мы подготовим и доведем до вашего сведенья информационное сообщение, в котором ответим на все вопросы.
После этих слов Глашатай, Епископ и Начальник стражи поспешно покинули площадь, укрывшись за стенами замка от всеобщего возмущения.
Площадь бурлила и кипела страстями. Люди не спешили расходиться, делась друг с другом мнениями. За последние дни на них обрушилось больше информации, чем за весь предыдущий год. Да что там, может и за всю жизнь. Персифаль следил за происходящим из окна своей комнаты с высоты третьего этажа. Все снова происходило само собой, без его участия. Еще десять минут назад ситуация была для него совершенно безнадежной, но вдруг все круто изменилось. И опять события развивались по совершенно непредсказуемому сценарию. В толпе Персифаль увидел Трактирщика, проталкивающегося в "Крылья и хвост" и решил спуститься в зал харчевни, чтобы поблагодарить его.
– Сердечно благодарен вам за ваши слова! – Персифаль бросился навстречу Трактирщику, как только за тем закрылась дверь.
– Не за что, – печально ответил Трактирщик. – Я сделал это скорее не для вас, а для себя. Мне просто надоело врать и все время бояться.
– О чем вы? – не понял Персифаль.
Трактирщик прошел прямо к бару, взял два стакана с полки и наполнил их. Один протянул Персифалю, а другой тут же осушил одним глотком.
– Мне надоело врать, бояться и доносить, – пояснил Трактирщик, наполняя себе второй стакан. – Вы, должно быть, слышали историю про Сибора Правдивого и Грегора Бесстрашного?
– Да, – кивнул Персифаль в ответ.
– И, наверное, вы знаете, что Грегор считается бесследно пропавшим?
Персифаль снова кивнул.
– Так вот, правильнее его считать не пропавшим, а пропащим. Грегор – это я, – печально заключил Трактирщик, осушая второй стакан.
Персифаль открыл рот от изумления. Этим утром знакомые ему горожане один за другим представали перед ним в совершенно ином свете. Все вокруг оказывалось не тем, чем виделось совсем недавно.
– Помните, когда вы, ради любви к Изольде, согласились участвовать в выборах, я вам сказал, что как никто другой понимаю, что любовь может толкнуть человека на самые великие и на самые постыдные поступки. Тогда я говорил о себе, – продолжил Трактирщик. – Много лет назад, когда мой лучший друг Сибор решил участвовать в выборах, я предал его. Я был влюблен в Ангелу, которая также была избрана Принцессой. Зная о моей любви к ней, Дракон угрожал сгубить ее и ее близких, если я не откажусь от поддержки Сибора и не покину Город. За предательство он заплатил мне тридцать тысяч и обещал устроить мою свадьбу с Ангелой. Он пытался подкупить и запугать Сибора, но тот был непреклонен. Тогда я сбежал из Города, а когда все успокоилось, то вернулся под другим именем. Дракон сдержал свое слово и выдал Ангелу за меня. На полученные от Дракона деньги я купил этот Трактир. С тех самых дней вся моя жизнь сплошная ложь и предательство. Мне постоянно приходится доносить Дракону на всех постояльцев, посетителей, друзей, врагов, родственников и даже на самого себя иногда.
– А на себя зачем? – удивился Персифаль.
– Чтобы другие со своим доносом не успели опередить меня, – пояснил Трактирщик.
– Вы и на меня доносили Дракону?
– И на вас, – кивнул в ответ Трактирщик. – В Свободном Городе все друг на друга доносят. Все доносят и врут. Вы думаете, я зачитываю письма своих дочерей? Чёрта с два! Я сам пишу эти письма!
– Зачем вы это делаете? – изумился откровениям Трактирщика Персифаль.
– Чтобы выглядеть, как все. Таким же патриотом нашего Города. Вы думаете, моим дочерям плохо живется на чужбине? Ха! Как бы не так! В каждом письме они благодарят господа, что уехали отсюда! Но разве я могу кому-то об этом рассказать? Нет, мне приходится сочинять, что у них все плохо, – Трактирщик наполнил себе третий стакан и, сделав паузу, продолжил, – Сегодня на площади я снова почувствовал себя Грегором Бесстрашным. Но не знаю, может я поступил, как Грегор Безмозглый. Наверно я так устал бояться, что и вовсе уже страх потерял.
Из подсобного помещения вышла Ангела. Она молча обняла мужа, забрала из его рук стакан и отставила его на барную стойку. Так, в обнимку, они удалились, оставив Персифаля ненадолго наедине.
Не прошло и минуты, как в трактир громко обсуждая только что произошедшие на площади события, вошли все трое членов Городского Совета. По их одышке и помятому виду было понятно, что протиснуться через бушующие народные массы на площади им стоило больших усилий. Тут же они набросились на Персифаля и потащили его за ближайший стол.
– Нет, вы только видели это?! – округлив глаза, восклицал Толстый. – Вы только слышали это?!
–И видел и слышал, – подтвердил Персифаль.
– Я никак такого не ожидал от Трактирщика! – восторгался Рыжий. – Кстати, где он? Я хочу выразить ему свое восхищение!
– Я видел его пару минут назад. Думаю, ему сейчас не до того, – ответил Персифаль.
– Оставим его. А Очевидец-то каков! – тут же поменял тему разговора Длинный.
– Теперь я совсем запутался, – признался Персифаль.– Так была Великая Потеря Головы Дракона или нет?
– Да какая разница, была или нет! – возбужденно начал объяснять Толстый. – История – это не то, что было или не было, а то, что об этом помнят и думают люди. Ирония ситуации в том, что утром еще была героическая Потеря Головы Дракона на благо жителей Свободного Города, а теперь бац, и нет ее! Поймите, Персифаль, историю пишут не рыцари и драконы на полях сражений, а дряхлые летописцы в душных тесных кельях, да пьяные сплетники в прокуренных кабаках.
– Неужели и вправду Дракон мог фальсифицировать те события? – не понимал Персифаль.
– Конечно мог, если долго людям что-то повторять и при этом пожирать всех, кто отказывается верить, рано или поздно поверят все.
– Ладно бы бесследно пожирать! – возмутился Рыжий, – а то еще и выдавать несогласных за участников тех событий и ставить им памятники! На такой цинизм способен только Дракон!
– Но зачем ему это было нужно? Эти праздники? Эти парады каждый год? – не унимался Персифаль. – Ради чего столько усилий?
– Что тут непонятного?! – начал уже выходить из себя Толстый. – Чем больше люди гордятся своим прошлым, тем меньше они задумываются о настоящем и беспокоятся о будущем. Но, впрочем, хватит уже об этом. Теперь, Персифаль, настал черед вашего выхода.
– Что вы имеете в виду? – удивился Персифаль, видя, что взгляды всех троих обращены на него, и в глазах у них пляшут озорные бесовские огоньки.
– Не делайте вид, что вы не поняли! – прямо высказал мнение всех троих Длинный. – Теперь вы должны возглавить восстание. Дракон сам собой власть не отдаст!
– Я?! – искренне изумился Персифаль. – Восстание?!
– Ну а кто же еще?! – воскликнул Рыжий, разведя руками и театрально оглядываясь по сторонам, словно ища глазами кого-то, кто вместо Персифаля мог бы сделать это.
– Вы ведь хотели управлять нашим Городом? – ухмыльнулся Длинный. – Сейчас самый подходящий для этого момент!
– И что я должен сделать? – настороженно уточнил Персифаль. – До сих пор про восстание речи не шло!
– Для начала перестать задавать глупые вопросы, – устало порекомендовал Длинный. – А то мы скоро начнем сомневаться, на того ли человека мы сделали ставку.
– Сегодня в полдень выступит Глашатай. Скорее всего, он заявит о том, что будут организованы повторные выборы, – начал излагать план Толстый. – Вы подниметесь на помост и заявите, что не согласны с этим и требуете, чтобы Дракон немедленно передал власть вам. Что вы начинаете акцию гражданского протеста на площади и призываете всех своих сторонников не расходиться по домам, пока не будут выполнены ваши требования.
– И много ли таких сторонников у меня найдется? – с сомнением поинтересовался Персифаль.
– Это уже наша забота, – успокоил его Длинный. – В нашем Городе немало бездельников, которые за мелкую монетку в день и стакан вина согласятся ночевать на площади сколько угодно. Мы не должны упустить момент пика праведного народного гнева. Приспешники Дракона совершили чудовищную ошибку. Им достаточно было сказать, что вы получили один процент голосов и все бы обошлось. Но нет, они решили выслужиться перед Драконом!
– А как им это удалось? – удивился Персифаль. – Ведь вы сказали, что урны были опечатаны?
– Так все и было, – начал рассказ Рыжий. – Утром мы поставили печати на урны, и их отправили в районные управы. Считалось, что вскрыть урну не сломав печать невозможно. Вечером урны вернулись обратно полные бюллетеней. Печати были целы, но на некоторых урнах были странные царапины. Сначала мы не обратили на это внимание, но потом при подсчете голосов начали происходить странные вещи. В некоторых урнах бюллетеней оказалось едва ли не больше, чем жителей на территории управы. И главное, внутри ни одного голоса за вас! Скорее всего, урны были вскрыты по пути из управ обратно в замок.
– Но почему они изъяли все голоса за меня, не оставив ни единого?
– Перестарались. Тупость и алчность! – улыбнулся Рыжий. – Тупой и жадный союзник хуже злейшего врага. Наверное, Дракон им обещал вознаграждение по итогам результатов выборов. Вот они и потрудились. Я слышал, что в некоторых управах патриотам отрезали ноготь не целиком, а чуть-чуть, только для вида, чтобы они могли проголосовать несколько раз.
– Так почему же вы сразу не высказали свое возмущение? – удивился Персифаль, – вы ведь, я полагаю, проголосовали за меня? Значит, в урнах должно было находиться минимум три голоса, поданные за мою кандидатуру! Фальсификация была очевидной! Почему вы сразу не заявили об этом?!
Члены Городского Совета переглянулись между собой. Ответ на вопрос Персифаля был совершенно очевидным. Его соратники просто опасались, что их арестуют прямо там же, в замке. Находясь в окружении стражи, в полной власти Дракона, они даже и не думали протестовать против явной несправедливости. Спасая свои жизни, они малодушно признали проигрыш Персифаля и отказались от дальнейшей борьбы. Если бы не поступок Трактирщика, этим все бы и закончилось.
– Мы так растерялись, что не смогли быстро сориентироваться, – робко нашел им оправдание Рыжий.
– Да, давайте говорить не о прошлом, а о будущем, – предложил примирительно Длинный, – так какой у нас теперь план?
– Итак, Персифаль, с вас – пламенное выступление в полдень, – подытожил Толстый,– С нас – организация народной поддержки.
– Я подготовлю листовки, – заверил своих компаньонов Рыжий.
– А если Дракон применит силу и разгонит народ с площади? – высказал опасение Персифаль.
– Тем лучше! – обрадовался Длинный. – Так он еще сильнее настроит горожан против себя, показав свое истинное лицо узурпатора!
– Я обещал Дракону, что с достоинством приму результаты выборов, – высказал свой последний довод Персифаль. – Выступив на площади, я нарушу это обещание.
– Не нарушите, – успокоил его Рыжий. – Вы не можете достойно принять результаты выборов, так как по его милости их теперь никто не знает. А если и узнают, то все равно не поверят.
– А разве он вам сам не обещал провести честные выборы? – съехидничал Толстый.
– Вообще-то не обещал, – откровенно ответил Персифаль, вспомнив детали своего разговора с Драконом, – Он тогда, кажется, сказал, что словосочетание "честные выборы" звучит неестественно.
Персифаль поднялся к себе в комнату, чтобы подготовить речь. У него на это оставалось менее четырех часов. Жаль, что рядом не было Изольды, она могла бы помочь подобрать правильные слова. Шум толпы на площади не стихал. Его было слышно даже через плотно закрытые окна. Большинство горожан не собиралось расходиться до полудня. Для многих утренние события стали предлогом не ходить сегодня на работу. Ведь какая может быть работа, когда в Городе творится такое!
Тревога переполняла сердце Персифаля. Предательство Городского Совета показало ему, насколько непрочен их союз. Тех ли людей он выбрал себе в соратники? Может ли он на них положиться в дальнейшем? Что они предпримут в случае, если что-то пойдет не так?
Отправляясь на площадь, Персифаль у дверей трактира встретил сэра Ульриха, которого снова прислал Толстый для его охраны. Сэр Ульрих очень пригодился Персифалю еще и для прокладывания дороги к каменному помосту, который вновь со всех сторон обступила толпа горожан.
Как только часы пробили полдень и протрубили горнисты, Глашатай зачитал короткое сообщение. Толстый почти слово в слово угадал его содержание. Смысл сводился к тому, что авторитетная комиссия выяснила, что при подсчете голосов произошел технический сбой по вине одного из слуг, который случайно затопил камин стопкой бюллетеней с голосами в пользу Персифаля, приняв их в потемках за мусор. И хотя таких листков было немного, тем не менее, Дракон признает выборы недействительными и назначает новое голосование через три недели. Персифаль Стрэйфер, если пожелает, сможет принять участие в новых выборах. А из двух голов Дракона борьбу продолжит та, что набрала максимальное количество голосов, то есть правая. Если из-за этой досадной ошибки кто-то понес какие-либо материальные потери, то они будут возмещены из городской казны незамедлительно.
Часть горожан была вполне удовлетворена таким ответом, другие же продолжали роптать, требуя разъяснений также и по поводу заявления Очевидца.
Персифаль, воспользовавшись тем, что от него требовалось согласие на участие в новых выборах, взобрался на помост при поддержке сэра Ульриха, который одним движением потеснил стражу и подставил свое колено Персифалю, как ступеньку.
Оказавшись на помосте, Персифаль шагнул вперед, отстраняя Глашатая. Сердце в его груди билось, как дикий зверь, пойманный в ловушку. Руки тряслись от волнения. Щеки пылали жаром. Кончики пальцев покалывало, а ладошки намокли от пота. Персифаль старался дышать как можно чаще и глубже, но воздуха все равно не хватало. Горло сводило позывами тошнотворного кашля. В этот момент он был на гране обморока, но снизу люди не могли разглядеть все эти признаки паники, охватившей Персифаля. Ему удалось взять себя в руки, и юноша уверенным голосом обратиться к притихшему народу:
– Друзья мои, все эти годы вы прозябали в пелене лжи, которой окутал вас Дракон. Вот и сейчас, давая вам сладкие посулы, он стремится усыпить ваш заслуженный гнев. Все что он говорит – ложь. Все что он делает, он делает лишь во благо себе. У него одна цель – остаться у власти, чтобы бесконечно долго кормиться самому и кормить своих отпрысков плодами вашего труда. Когда вылупятся еще два дракона, гнет утроится и станет вовсе непосильным для вас! Так давайте объединим свои усилия и навсегда свергнем тиранию деспота! Вы увидите, как улучшится сразу ваша жизнь! Как с ваших плеч спадет непосильное ярмо поборов, которыми обложил вас он и его приспешники, сосущие все соки из трудового народа! Не было никакой Великой Потери Головы! Не было никакой жертвы Дракона ради горожан! Нет никакой армии агрессоров, угрожающей Свободному Городу! Дракон – единственная наша угроза! Он – главный оккупант, обманом и страхом завладевший властью в Свободном Городе! Я, Персифаль Стрэйфер, от своего имени и от имени горожан требую, чтобы Дракон немедленно передал власть мне и народу!
Последние слова Персифаль уже говорил, обращаясь к Глашатаю, стоя в пол-оборота к стенам замка, словно тем самым адресуя их еще и лично Дракону, укрывшемуся за кирпичной стеной.
– Я и мои сторонники не покинем площадь, до тех пор, пока наши требования не будут выполнены! – продолжил Персифаль, вновь обернувшись к народу, – Я говорю дракону: Вон из Свободного Города!
Толпа на площади взревела, как тысяча подстреленных, но недобитых медведей. В основном, это были крики поддержки. Сама мысль о том, что их обманывали всю жизнь, приводила людей в бешенство. А идея избавиться от ненавистных приспешников Дракона нашла всеобщее одобрение.
– Вон из Города! Уходи! Убирайся, лжец! – вопили горожане, тряся кулаками в сторону замка.
Люди, стоявшие у постамента, начали пытаться ухватить Глашатая за лодыжки, стремясь стащить его на землю. Страже едва удалось отбить его у толпы и препроводить в замок.
– Персифаль! Персифаль! – кричали теперь горожане, – Спаситель Принцессы! Освободитель Города! Персифаль!
Персифаль в ответ им улыбался и махал руками с помоста, поворачиваясь то в одну, то в другую сторону. Люди и вправду не спешили расходиться с площади. Многие из них тут же начали возводить шатры из подвезенных на телегах материалов. Из соседних трактиров выкатили несколько бочек с вином и пивом, и теперь им угощали всех желающих. Тут же появились и разносчики разнообразных закусок. Все раздавалось бесплатно.
– Отличная речь! – похвалил Толстый Персифаля, когда то спустился с помоста.
– Отличная организация! – ответил любезностью на любезность Персифаль. – И когда вы только успели все подготовить?!
– Не теряли зря времени, – улыбнулся Толстый. – Вы делаете свое дело, а мы делаем свое.
– Что дальше? – спросил Персифаль в ожидании дальнейших советов.
– На сегодня, думаю, всё, – подумав, ответил Толстый. – Периодически обходите палаточный лагерь на площади, общайтесь с людьми, подбадривайте их. Остальное мы сделаем сами.
– Как вы думаете, каким будет следующий шаг Дракона?
– Кто его знает, – пожал плечами Толстый. – Вряд ли нам стоит ждать открытого прилюдного нападения. Наверное, он захочет провести переговоры. Если к вам придут парламентеры от него, ни в коем случае не ходите с ними в замок. Теперь борьба пойдет не на жизнь, а на смерть. Не рассчитывайте на благородство с его стороны. Вы – наше знамя борьбы. Вы нам нужны живым.
Ближе к вечеру у палаток на площади запылали костры. Возле них на ночь осталось около сотни человек. В основном это были городские нищие и бездомные, которым и так негде было спать. Всю ночь они пьянствовали, горланили песни и угомонились только под самое утро.
За ночь по Городу были распространены листовки. На одних изображался Дракон в форме герба Свободного Города. Из пастей он изрыгал пламя. На одном языке пламени было выведено "ложь", на другом "вранье". На других листовках был нарисован трехглавый Дракон, головы которого пытались перегрызть друг другу глотки.
***
Хотя следующий день и был официально рабочим днем, но немногие горожане вышли на работу. Большая часть из них пришла на площадь, посмотреть на палаточный лагерь, который был для них в диковинку. Люди прогуливались между костров и палаток целыми семьями с детьми. Некоторые принесли с собой те же таблички, с которыми они ходили на День Потери Головы. Только теперь изображение дракона на них было перечеркнуто, а вместо хвалебных фраз красовались обличающие и высмеивающие Дракона надписи. Дети приносили с собой игрушки в виде Дракона и бросали их в огонь догоравших с ночи костров. Персифаль видел, что так же поступила маленькая белокурая дочь владельца дома, где располагался салон "Нить судьбы", вновь пришедшая на площадь с родителями и братом, как это было в День Потери Головы. Перед тем, как бросить в огонь любимую куклу дракона, она вырвала у нее из пастей языки пламени, оторвала обе головы, крылья и лапы. Девочка рвала на части игрушку с такой злобой, что можно было подумать, что Дракон сделал что-то ужасное лично ей. Хотя, кто знает, может быть, среди горожан, похороненных в парке под памятником Героям, сложившим головы, покоился кто-то и из ее предков.
Здесь же, на площади, были и Трактирщик Грегор с женой Ангелой. Ангела раздавала прохожим пирожки и разливала чай, а Трактирщик держал в руке деревянную табличку на палке. На ней был изображен летящий дракон, сжимающий в лапах яйца. Надпись на дощечке гласила: "Дракон, уноси свои яйца из нашего Города!"
Еще предыдущим вечером трактир сменил свое название и теперь вместо вывески "Крылья и хвост" над входом красовалось новое название "Хмель свободы". Грегор сам вчера залез на высокую лестницу, чтобы собственноручно сменить вывеску своего заведения.
Стражников, которые патрулировали площадь, горожане также угощали, чем могли, дарили им цветы и агитировали перейти на свою сторону. Те в ответ проявляли неизменную вежливость и демонстрировали нейтралитет.
Утром, никакого информационного сообщения не было. Да его уже никто и не ждал. Если Глашатай вышел бы на помост, его бы засвистали и закидали бы помоями.
Как и предполагал Толстый, около десяти утра на площадь в окружении стражников прибыл Глашатай с приглашением для Персифаля в замок на переговоры. Персифалю предлагалось взять с собой любое разумное количество своих сторонников для обеспечения безопасности. Персифаль, памятуя о рекомендации Толстого, отказался от приглашения. Тогда, видимо, предполагая такой исход, Глашатай предложил Персифалю уединиться, чтобы обсудить ситуацию с глазу на глаз. И они вдвоем отправились на переговоры в "Хмель свободы".
– Как же быстро все меняется, – прошептал Глашатай, глядя на новое название старого трактира.
Глашатай и Персифаль уселись друг напротив друга за уединенный столик. В очередной раз Персифаль был восхищен обилием и богатством золотых украшений на Гимнописце. Без лишних предисловий Глашатай сразу перешел к делу:
– Я не буду спрашивать вас, понимаете ли вы во что ввязались или нет. Я не стану отговаривать вас. Я не буду задавать вам вопросы о том, есть ли у вас план, и что вы собираетесь делать дальше, – тихим вкрадчивым голосом начал Глашатай. – Я просто передам вам предложение Дракона. Если вы хотите получить власть, то он готов вам ее отдать. Не думайте, что управлять Городам так легко и приятно. Сами скоро все поймете.
– Вот так просто возьмет и отдаст? – недоверчиво переспросил Персифаль.
– Да, вот так просто отдаст. Добровольно и официально, хотя и не признав свое поражение на выборах.
– Как так, передаст власть, не признавая своего поражения?
– Ему просто хочется сохранить лицо, – Глашатай замялся на секунду, – ну, или что там, у Драконов вместо лица. Уйти непобежденным. Вот такая маленькая прихоть. Вам-то какая разница? Займете замок и будете править в свое удовольствие. Взамен только одно условие.
– Какое еще условие? – чувствуя подвох, спросил Персифаль.
– Он просит отсрочку на неделю.
– Зачем ему отсрочка?
– Чтобы пристроить свои яйца в безопасное место, – пояснил Глашатай. – Прошу вас, отнеситесь с пониманием к отцовской заботе о своем потомстве.
