Текст книги "Победить дракона на выборах (СИ)"

Автор книги: Андрей Масленников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Большинство собравшихся покачали головами, показывая, что по основным вопросам, которые вызывали их беспокойство, ответы получены. Только Глашатай поклонившись спросил:

– Горожане на площади ожидают официального заявления. Вы сами сделаете его или поручите мне?

– Я сделаю его сам, – не колеблясь, ответил Персифаль. – А у вас готова поэма о победе над тираном?

– А как же! – обрадовался Глашатай. – Я сочинял ее всю ночь. Даже глаз не сомкнул. Хотите послушать заранее, чтобы убедиться, все ли правильно?

– Нет, – ответил Персифаль. – Если в ней что-то неправильно, то это будет последнее, что вы зачитаете на площади.

– Кстати, а где Охотник на драконов? – спросил Персифаль теперь уже обращаясь ко всем.

– Его нигде нет, – первым ответил Толстый. – Похоже, он еще ночью покинул Город.

– Прикажете начать розыск? – с энтузиазмом предложил Начальник Стражи.

– Не стоит, – подумав, заключил Персифаль. – Может так и лучше. Его здесь никогда не любили, и он это знал. Он выполнил то, к чему стремился и, должно быть, полностью утерял интерес к нашему Городу. Мы благодарны ему за хорошо выполненную работу и более в его услугах не нуждаемся. Было бы хорошо, если в поэме будет поменьше упоминаний о нем. Горожанам может не понравиться, что местный Дракон был убит каким-то заморским рыцарем. Это как-то не патриотично.

– В поэме вообще о нем нет ни слова! – заверил Гимнописец.

– Что ж, господа, тогда давайте все вместе пройдем на площадь, а после этого за работу! У нас с вами много дел! Если у вас будут вопросы, я готов максимально быстро принять все необходимые решения. Обращайтесь в любое время.

По дороге на площадь к Персифалю приблизились трое членов Городского Совета.

– Когда я смогу увидеться с Изольдой? – не теряя времени, спросил Персифаль Толстого. – Она будет присутствовать на площади?

– На площади – нет. В Городе, к сожалению, пока еще небезопасно, – ответил Толстый. – Я организую вашу встречу завтра в первой половине дня.

– Она приложила много усилий к нашей победе. Жаль, что у нее не будет возможности прямо сейчас разделить с нами ее триумф, – высказал свое сожаление Персифаль. – Я хотел бы как можно быстрее просить ее руки. Я думаю, что стоит учредить новый праздник: "День освобождения Свободного Города". Как вы думаете, за три дня, наверное, удастся все подготовить?

– Думаю, да, – ответил Толстый. – Подготовка к празднику станет отличным поводом, чтобы расчистить площадь и привести Город в порядок.

– Если вы и ваша воспитанница проявите благосклонность к моему предложению руки и сердца, то, я думаю, мы сможем на празднике объявить о помолвке. Как вы считаете?

– Это был бы великолепно! – подтвердил Толстый.

– Как нам поступить с арестованными? – спросил Персифаля, идущий рядом Длинный.

– Судить. Вы могли бы делегировать кого-то из общественности в состав судов? При вынесении приговоров следует проявить жесткость и вместе с тем гуманность. Постарайтесь, в большинстве случаев, обойтись крупными штрафами, – предложил Персифаль, – это продемонстрирует наше милосердие и позволит пополнить опустевшую казну.

– Очень мудро. Я все организую, – заверил Персифаля Длинный.

Тем временем процессия из городских чиновников во главе с Персифалем вышла на площадь. Народная толпа при виде Персифаля сначала притихла, а затем взорвалась возгласами. Даже возня вокруг туши Дракона на время прекратилась. В выкриках горожан не было единодушия. Кто-то радостно голосил: "Слава освободителю Города!", а кто-то обличал его: "Позор коварному убийце!", некоторые интересовались: "Где наша доля богатств Дракона?" Кто-то аплодировал, а кто-то свистел, улюлюкал и издавал разные неприличные звуки, демонстрирующие презрение. Становилось понятно, что раздор между горожанами не преодолен. Персифаль взошел на помост и поднял руки, призывая к тишине. Толпа у его ног постепенно начала затихать, и, когда шум достиг приемлемого уровня, Персифаль начал свою речь.

– Друзья! Горожане! Этой ночью Дракон вероломно заявил об отказе от своих обязательств добровольно и мирно передать власть законно избранному новому Главе Свободного Города. Группа добровольцев провела успешный штурм замка с целью отстранения узурпатора от власти. Тиран оказал отчаянное, но безрезультатное сопротивление Борцам за свободу и был повержен, – с этими словами Персифаль указал рукой на остатки тела Дракона. – Законная власть восстановлена! С вековой тиранией гада над людьми покончено! Да здравствует свобода!

Персифаль сделал паузу, чтобы горожане могли дать волю своим эмоциям. После того, как шум снова стих, он продолжил.

– Нормальная жизнь в Городе будет восстановлена за несколько ближайших дней. Прошу вас оказать содействие в этом городским властям. Все пострадавшие Борцы за свободу получат уход и лечение за счет Города. Все погибшие будут погребены за общественный счет, а их семьи получат компенсацию. В замке откроется музей тирании, в котором каждый сможет увидеть экспонаты, обличающие наглую ложь, на которой все это время держалась власть диктатора. В том числе, вы увидите третью голову со следами зубов на шее, что подтверждает тот факт, что Дракон сам себе ее отгрыз, а не принес ее, как это длительное время считалось, в жертву на благо горожан. Через три дня состоится праздник, посвященный освобождению Города! И я приглашаю вас всех на этот праздник!

Персифаль сделал шаг назад, освобождая место на помосте Гимнописцу, который уже был готов зачитать свою новую оду. Когда над площадью в очередной раз повисла тишина, Глашатай приступил к делу, которое он так любил, и в котором являлся всеми признанным непревзойденным мастером.

Мы долгие годы под гнетом Дракона

Во лжи прозябали без права на свет.

Но вот к нам явился поборник закона

Чтоб Город Свободный избавить от бед.

Он вывел тирана на чистую воду

На горькую правду открыл нам глаза.

И чтоб наконец получить свободу

Ему мы отдали свои голоса.

Всеобщим презрением посрамленный

Коварный тиран не хотел уходить.

Тогда наш спаситель одухотворенный

Задумал Дракона в бою победить.

На честную битву он деспота вызвал.

Но тот лишь укрылся в замке своем.

Дракон, точно крыса, в нору забился.

И злобно из пастей пыхал огнем.

Освободитель пламенной речью

Борцов за свободу увлек за собой.

Сплотившись вокруг Персифаля той ночью,

Мы гордо пошли на решающий бой.

Добру и злу ночью той предстояло

Встретились в зале, объятом огнем.

Готовые к битве Дракон с Персифалем

Стояли напротив друг друга вдвоем.

Освободитель действовал смело.

Бесстрашно из ножен он выхватил меч.

Он бился проворно, сражался умело.

И вот голова уже катится с плеч.

Дракон малодушно оборонялся,

И отступал, точно загнанный зверь.

Зализывал раны и озирался,

Решая как быть и что делать теперь.

Освободитель измотан был так же.

Но Персифаль не хотел отступать.

И боли от ран не почувствовав даже,

Он бросился в бой на Дракона опять.

Воткнул он клинок свой в горло Дракона,

И тут же потоком хлынула кровь.

В мокрой от пота и крови одежде,

Персифаль на Дракона кинулся вновь.

Твердой рукою, умелым движеньем

В око Дракона кинжал свой вонзил.

Почувствовав смерти своей приближенье,

От боли и страха Дракон заскулил.

Поняв, что в ловушку беспечно попался,

Трусливый Дракон о пощаде молил.

Но Персифаль мольбам не поддался

Из арбалета врага застрелил.

Разделим же тушу врага, как победу!

Не страшен нам больше дракона укус.

Соседей своих пригласив к обеду,

Попробуем вместе тирана на вкус!

Вдохнув полной грудью воздух свободы,

С надеждой глядим мы в счастливую даль.

Нас ждут впереди благоденствия годы!

Мы все благодарны тебе, Персифаль!

Во время чтения поэмы Гимнописец то и дело указывал рукой, то на тушу Дракона, то на его болтающиеся на стене головы, иллюстрируя тем самым свое повествование. После выступления Гимнописца, площадь взорвалась аплодисментами. Не было понятно, то ли людям так понравилась ода, то ли они единодушно, с радостью, принимают теперь произошедшие изменения.

– Как вам? – продолжая кланяться благодарной публике, спросил Глашатай вполголоса у Персифаля. – Все верно? Вам понравилось?

– Словно снова там побывал, – честно ответил Персифаль. – Как вам удается так точно описать то, чего вы сами не видели?

– Опыт, – скромно улыбаясь, пожал плечами Гимнописец. – И еще малая толика таланта, которой одарил меня Господь.

Персифаль оглядывал ликующих горожан с высоты пьедестала. Тучи над Городом рассеялись. Лучи утреннего солнца, отраженные от медных горнов музыкантов слепили глаза Персифаля. Хотя он еще не до конца ощутил себя полноправным правителем Города, но уже сейчас понимал, что бремя власти для него скорее приятно, чем тягостно. Цель, казавшаяся еще недавно такой несбыточной, вдруг воплотилась в жизнь. Он бросил свой взгляд в сторону трактира, в котором проживал последние полтора месяца. Затем посмотрел на величественный и нарядный замок, и решил, что правильнее ему с площади отправиться именно в замок, где самое место Главе города. Помахав на прощание собравшимся, он спустился с трибуны и, пробираясь через плотную толпу, в сопровождении городских чиновников, направился к воротам замка. Люди вокруг продолжали его приветствовать. Многие хотели пожать руку Освободителю Города или хотя бы дотронуться до него. Четверо стражников, как могли, старались оградить его от назойливых поклонников, но это им слабо удавалось. Да и сам Персифаль показал жестами, что им не следует останавливать порывы радости и проявления преданности его подданных.

Уже почти достигнув ворот замка, Персифаль почувствовал острую боль в левом боку. Сначала он не придал этому значения, посчитав, что напряжение последних дней отразилось на его здоровье. Но через мгновение он ощутил, как теплая жидкость струится по левой стороне его спины. Приложив руку к больному месту и поднеся ее затем к лицу, он обнаружил, что вся ладонь перепачкана липкой кровью. Его кровью! Обернувшись вокруг, он тщетно старался определить, от кого он получил удар кинжалом в спину. Но сделать это было невозможно. Вокруг него были только лишь радостные лица ликующих горожан.

Зажимая рану рукой, и стараясь не подавать вида, Персифаль ускорил шаг. Он продолжал улыбаться окружающим. Вот только улыбка на его бледнеющем лице теперь граничила с гримасой боли и страха. Персифаль почувствовал во рту солоновато-металлический вкус. "Вот каков он, истинный вкус победы – вкус крови" – подумал он про себя.

Очутившись за воротами, Персифаль немедля отдал приказ закрыть их, и теряя сознание, оперся рукой о стену башни, оставив на кирпичной кладке кровавые полосы. Теперь и его свита поняла, что произошло на площади. Тотчас чиновники засуетились вокруг, призывая лекаря. Стражники подхватили Персифаля на руки и понесли в драконью спальню. Капли крови сейчас обозначали тот самый путь, по которому несколько часов назад, Персифаль и Охотник на драконов покидали замок после битвы.

Стражники уложили Персифаля на одну из кроватей Дракона. По странному совпадению именно на ту, на которой покоились яйца Дракона перед тем, как Охотник разбил одно и присвоил другое.

"Интересно, – подумал Персифаль,– убрали ли слуги из-под ложа обезглавленное тельце новорожденного дракона или оно все еще валяется под кроватью, куда его ночью пинком отправил заморский рыцарь?"

Вокруг суетились слуги, стягивая с Персифаля окровавленную одежду. Подоспевший лекарь констатировал, что удар кинжала был направлен прямо в сердце Персифаля, и лишь кольчуга, которую Персифаль не снимал последний месяц, спасла ему жизнь, отклонив клинок в сторону и уменьшив глубину раны.

Тем не менее, ранение было тяжелым. Потеря крови угрожала жизни Персифаля, но он не собирался сдаваться. Главный городской лекарь со своими помощниками делал все возможное, чтобы спасти Персифалю жизнь. Для этих целей пригодились снадобья из лаборатории Дракона, что располагалась поблизости. Как выяснилось, некоторые из них были очень ценными и редкими.

Спустя два часа борьбы за жизнь Персифаля, доктор отошел от его постели, сообщив сбившимся у стены в кучку чиновникам, что кризис временно отступил, и, что ближайшие сутки будут решающими для жизни Главы Города. К счастью, клинок не был отравлен и в рану не попала инфекция. Остановить кровотечение удалось. Единственное, в чем теперь нуждался раненый, так это покой и регулярный уход.

Возле опочивальни Персифаля была выставлена охрана. Внутри остались лишь две самые опытные сиделки. Чиновники направились выполнять свои обязанности, а члены Городского Совета собрались в коридоре у приоткрытой двери драконьей спальной.

Слуги уже заканчивали уборку в зале, в котором ночью произошла битва. Лишь голые стены со следами копоти свидетельствовали о недавних событиях.

– Что будет, если он умрет? – спросил компаньонов Рыжий.

– Ничего хорошего, – печально заключил Длинный. – Будет бунт, насилие, борьба за власть. Найдутся и те, кто обвинит нас в его убийстве.

– Но ведь мы же к этому не имеем отношения? – с сомнением уточнил Рыжий и с прищуром посмотрел на своих друзей.

– Нет, – заверил его Толстый. – В этом для нас не было никакой выгоды. Так близко к власти мы еще ни разу не оказывались. Правление Персифаля для нас наилучший вариант.

– Особенно лично для вас, – подчеркнул Длинный. – Ведь вы могли через несколько дней стать тестем Главы Города.

– Вот именно, – согласился Толстый. – А вы могли бы стать лучшими друзьями, советниками и опорой новому Главе нашего Города.

– Значит наш интерес и первейшая задача в том, чтобы он выжил, – подвел итог Длинный. – Мы не можем полностью доверять Начальнику стражи. Кто знает, что у него на уме. Может он решил захватить власть в Городе. Пришлем наших сторонников во главе с сэром Ульрихом для охраны Персифали, и своих лекарей, для контроля излечения.

Все согласились, что такие предосторожности будут вполне разумными с учетом текущей ситуации.

– Вместе с охраной я пришлю и Изольду, – предложил Толстый. – Ее присутствие поспособствует выздоровлению юноши.

На этом собрание Городского Совета было завершено. Все отправились выполнять достигнутые договоренности.

***

Персифаль пришел в сознание лишь следующим утром, спустя сутки после ранения. Его голова кружилась, а силы по-прежнему не вернулись. Тем не менее, он уже мог говорить и реагировать на происходящее.

Очнувшись, он, прежде всего, обнаружил подле своей кровати Изольду. Все это время она ни на секунду не сомкнула глаз, руководя престарелыми сиделками. Персифаль получил лучший уход, на который можно было рассчитывать в Свободном Городе.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовалась Изольда, увидев, что Персифаль открыл глаза.

– Сударыня, когда вы рядом, я чувствую себя все лучше и лучше.

– Я очень рада, – улыбнулась Изольда, ласково поглаживая темные вьющиеся волосы Персифаля, – но думаю, что вы чувствуете себя лучше благодаря стараниям лучших докторов и самых заботливых сиделок.

– Ваше присутствие – вот лекарство, в котором я нуждаюсь прежде всего.

– Вы потеряли много крови, но сейчас ваша жизнь вне опасности. Просто для восстановления сил вам нужно время. Мы все, весь Город, очень благодарны вам за ваш героизм.

– Некоторые выражают свою благодарность ударом ножа в спину, – попытался пошутить Персифаль.

– Преступника ищут. Арестовано несколько подозреваемых. Члены Городского Совета и Начальник стражи просили, чтобы я немедленно проинформировала их, когда вы придете в себя. У них есть несколько вопросов, которые нуждаются в вашем немедленном решении.

– Позовите их.

Персифалю очень хотелось побыть наедине с Изольдой, но он также понимал, что долг велит ему в первую очередь заняться решением государственных вопросов.

Изольда удалилась и через несколько минут вернулась в сопровождении Длинного. Тот, поклонившись Персифалю, и поинтересовавшись его самочувствием, немедленно перешел к делу.

Длинный доложил, что улицы и площадь Города расчищены, несмотря на сопротивление отдельных смутьянов. Приготовления к празднику ведутся, но горожане предупреждены, что праздник состоится лишь после выздоровления Освободителя Города. Чтобы не провоцировать домыслы, горожанам сообщено, что Персифаль восстанавливает силы и залечивает раны после битвы с тираном. Поиски преступника ведутся без широкой огласки. Тем не менее, хотя общая ситуация и остается спокойной, отдельные стычки в Городе продолжаются. Правда теперь уже все перемешалось и нельзя точно определить, кто с кем сражается. Большая часть патриотов и Друзей Дракона полностью встала на сторону Персифаля, и теперь пытается отнять у изначальных сторонников Персифаля все то, что те успели награбить за последнюю неделю. По сути, теперь можно лишь говорить о соперничестве различных групп приверженцев нового Главы Города в борьбе за имущество. В этих стычках погибло еще несколько горожан.

– Пожалуйста, передайте вдове Трактирщика мои соболезнования, – внезапно вспомнил Персифаль, когда речь зашла о новых жертвах. – Я не успел это сделать сам.

– Хорошо, – пообещал Длинный. – Я лично сделаю это.

– Вы знали, что ее муж, Трактирщик, и был тем самым знаменитым Грегором Бесстрашным? – поинтересовался Персифаль.

– Понятия не имел, – честно признался Длинный. – Он очень тщательно скрывал это.

– Передайте, пожалуйста, Ангеле, что когда я выздоровею, обязательно отдам распоряжение о возведении памятника в честь Сибора Правдивого и Грегора Бесстрашного, – попросил Персифаль. – Ее муж был героем. Хотя и не все его поступки были героическими.

– Хорошо, я передам ей ваши слова о монументе в честь ее мужа. Есть еще один серьезный вопрос. Теперь, когда порядок в Городе почти восстановлен, бунты охватили предместья Свободного Города.

– В чем причина их недовольства? – поинтересовался Персифаль.

– Дух свободы заразителен, – коротко ответил Длинный. – Теперь они хотят отделиться от Свободного Города.

– Как они себе это представляют? – удивился Персифаль.

– Они хотят самостоятельности. Сами намерены решать вопросы своего управления и главное, они хотят взимать плату за провоз продуктов в Город и вывоз товаров из Города. Дороги к Городу блокированы. Есть угроза нехватки продовольствия. Бедное население предместий пытается разграбить особняки состоятельных граждан. Банды разбойников бесчинствуют повсюду. Дым от пожаров застилает горизонт.

– А что с вашим имением? – Поинтересовался Персифаль, вспомнив свой визит в роскошный дом Длинного. – Надеюсь с вашими домочадцами все в порядке?

– Я давно уже перевез семью в Город. Мы вот уже десять дней гостим у нашего гостеприимного друга – Рыжего. Поместье и ферму должны оборонять верные мне люди, но от них уже давно нет вестей, – печально ответил Длинный. – Я не удивлюсь, если выяснится, что предполагаемые защитники сами разграбили и сожгли мой дом. В такие времена никому нельзя доверять. Те, кто служили тебе всю свою жизнь, могут в одночасье предать.

– Пусть стража наведет порядок и в пригородах.

– Гарнизон городской стражи слишком мал для этого. Кроме того, большая часть солдат – выходцы из предместий. Если их отправить на подавление восстания, они могут перейти на сторону бунтовщиков. Тогда весь Город останется без защиты. И еще, похоже, что Начальник стражи не готов к применению жестких мер к согражданам.

– Возможно, пришло время сменить нашего мягкого Начальника вежливой стражи, – насупил брови Персифаль. – А что в такой ситуации сделал бы с мятежниками Дракон?

– Он бы не допустил такой ситуации.

– И все же, столкнись он со смутой, как бы он усмирил бунтовщиков?

– Для этого ему бы хватило пару раз пролететь у них над головами и дыхнуть пламенем. Трепет перед гневом Дракона – вот то, что сдерживало многих из них все эти годы.

– Если им нужен страх, то они его получат! – уверенно заявил Персифаль. – Я знаю одного человека, который умеет вселять ужас не хуже Дракона. Пригласите, пожалуйста, ко мне сэра Ульриха Ужасного.

– По счастливому совпадению, это совсем нетрудно сделать. Он за дверью. После покушения на вашу жизнь мы вновь наняли его для вашей охраны.

– Хорошо. Пусть войдет.

В комнату бравым шагом, под аккомпанемент лязга своих доспехов, вошел сэр Ульрих. По его виду невозможно было сказать, что последние сутки без сна и отдыха он стоял в карауле у дверей спальни Персифаля.

– Сэр Ульрих, – начал Персифаль. – Вы верно служили мне все это время. Будьте уверены, за вашу преданность, вас ожидает щедрая награда. У меня к вам есть еще одно поручение, с выполнением которого, по моему мнению, вы справитесь лучше любого другого.

Рыцарь-наемник кивнул в знак своего согласия, ожидая дальнейших приказов.

– Я поручаю вам подавить восстание в пригороде. Проявите свойственную вам жесткость. Сможете ли вы собрать отряд таких же, как вы молодцов, способных справиться с этой задачей?

– Смогу, – коротко подтвердил сэр Ульрих.

– Тогда соберите отряд и выступайте как можно быстрее. Я даю вам все необходимые полномочия для немедленного суда над бунтовщиками.

– Разрешите выполнять?

– Ступайте, – приказал Персифаль.

– Есть ли еще какие-либо вопросы, – полюбопытствовал Персифаль у Длинного.

– Пожалуй, что других безотлагательных вопросов нет.

– Хорошо, – обрадовался Персифаль.

Длительный разговор отнял у раненного юноши слишком много сил. И теперь веки его снова смыкались сами собой. Голова кружилась. Мысли путались. В горле пересохло.

– Будьте добры, позовите Изольду, – успел сказать Персифаль, перед тем, как силы вовсе покинули его.

Когда в комнату вернулась Изольда, Персифаль уже вновь погрузился в беспамятство. Девушка поправила одеяло и присела на стул рядом с кроватью Персифаля, нежно глядя на его бледное небритое лицо.

***

– Наш мальчик входит во вкус власти, – процедил сквозь зубы Длинный. Он так пока и не привык говорить полностью открывая рот.

– Еще бы! – подтвердил Толстый. – Власть всегда в сласть!

– Как бы он потом эту власть не применил по отношению к нам! – предостерег остальных Длинный – Уж больно решительный он стал в последнее время!

– Он не поступит так с родственником своей супруги и со своими соратниками, – убежденно заявил Толстый.

– К тому же у нас есть много обличающей его информации, – заверил Рыжий. – К примеру, тот факт, что он родился не в Свободном Городе и, по закону, не может быть его Главой. Если что-то пойдет не так, мы обнародуем эти сведения. Перед пожаром я вынес из Собора и спрятал в надежном месте регистрационные книги за последние пятьдесят лет. До чего же удобно, когда у власти человек, которому есть что скрывать, а нам есть чем его припугнуть!

– Так ведь и он знает, что у нас есть эта информация, а значит, постарается от нас избавиться, – предположил Длинный. – Мы должны все время держать его в страхе. Иначе можем потерять контроль. Он все время должен чувствовать зависимость от нас.

– Он будет стараться разбить наш союз и поссорить нас друг с другом. Нам следует заключить между собой сделку, – предложил Рыжий.

– Тогда следует привлечь в наш союз еще и Начальника стражи, Гимнописца и Епископа, чтобы Персифаль не привлек их на свою сторону и не настроил бы против нас. Наши интересы не пересекаются, и мы можем договориться об объединении усилий на обоюдовыгодной основе, – поддержал Толстый.

– Если мы сможем договориться, и заключим союз, зачем нам тогда этот сопляк? – удивился Длинный. – Может тогда избавимся от него, и наконец, возьмем власть в Городе в свои руки?!

– Не стоит спешить, – успокоил его Толстый, – пусть все идет своим чередом. До сих пор нам отлично удавалось использовать обстоятельства в своих целях. Продолжим эту же тактику и дальше. Поспешность может настроить против нас горожан. Пока лучше оставаться в тени.

– Ну да, обстоятельства-то на вашей стороне. Через пару дней вы станете тестем Главы Города. Будете ли вы и тогда исполнять наш уговор? – усомнился Рыжий, – или сразу приберете всю власть в Городе к своим рукам?

– Я все еще не уверен, будет ли Персифаль достойной парой для Изольды, – покачал головой Толстый. – Мне кажется он ей не ровня. Как бы он не старался, а внутри него так и сидит его ремесленное нутро. И это никогда не изменится. Посади его на трон, и он не станет королем, он останется плотником на троне.

– А что думает сама Изольда, – поинтересовался Рыжий. – Она, то сама любит его? Желает ли она этого брака?

– Изольда – умная девочка, – усмехнулся Толстый, – она будет делать то, что ей скажу я. А что она при этом думает, не так уж и важно. Она умеет контролировать свои эмоции и не позволит каким-то там чувствам испортить ей всю жизнь.

– Вот, что значит правильное воспитание! – разом рассмеялись Длинный и Толстый.

– Что же, тогда я позову на следующий Совет Начальника стражи, Глашатая и Епископа, – загнул пальцы на руке Толстый. – Кого-то еще?

– Еще Судью, – предложил Длинный, – Свой судья нам будет полезен. И это будет очень символично. Восстановим древнюю традицию Совета Семерых.

– И Казначея еще, – добавил Рыжий. – Правда тогда в Совете уже получится восемь участников.

– Доступ к казне важнее каких-то там древних традиций, – поддержал Рыжего Толстый. – Пусть будет Совет Восьмерых.

На этом очередное заседание Городского Совета было завершено. Участники расходились довольные достигнутым соглашением, а так же единодушием Совета по самым важным вопросам.

***

В следующий раз Персифаль очнулся только через четыре дня. Изольды в комнате не было. Вместо нее у постели раненного дремала пожилая сиделка. Придя в сознание, Персифаль первым делом постарался определить время суток. Сумерки за окнами указывали на то, что сейчас раннее утро или вечер.

– Пить, – попросил Персифаль. – Пить.

– Сиделка встрепенулась и бросилась к кувшину, чтобы наполнить стакан водой. Персифаль жадно пил, утоляя жажду, накопившуюся за время беспамятства.

– Сколько сейчас времени? – поинтересовался он.

– У меня нет часов, но кажется около четырех часов пополудни, – с сомнением сообщила сиделка. Вероятнее всего она не была уверена в том, сколько проспала сама.

– Какое сегодня число?

– Шестое августа.

– Что нового в Городе?

– По правде говоря, я не знаю, так как все время проводила подле вас.

– А где Изольда?

– Вот уже пару дней, как я ее не видела. А до этого она не отходила от вас ни на шаг.

– У меня на руке был браслет из цветных бус. Куда он подевался? – спохватившись, спросил Персифаль, ощупывая запястье.

– Мисс Изольда взяла его. Сказала, что хочет оставить у себя что-нибудь на память о вас. А вам оставила вот это, – и сиделка протянула Персифалю заколку с цветочным узором.

– Позовите кого-нибудь из Городского Совета или Начальника стражи или Глашатая. В общем, кого-нибудь.

Сиделка вышла и почти тотчас же вернулась назад.

– Я сообщила вашу просьбу стражнику у двери, и он обещал ее передать коменданту замка. Мне же строго настрого запретили отходить от вас.

Персифаль прождал несколько часов, но никто из чиновников так и не явился. Уже смеркалось, когда в комнату вошел лекарь. Он поинтересовался здоровьем Персифаля, осмотрел его рану и остался вполне доволен результатом осмотра. Рана постепенно затягивалась. Воспаления не было. Молодой организм медленно, но верно восстанавливал силы. Возможно, свое благотворное влияние оказали и драконьи снадобья.

– Когда мне можно будет вставать? – поинтересовался Персифаль.

– Я думаю, что через пару дней вы сможете вставать с кровати и даже совершать небольшие прогулки по внутреннему двору замка.

– Что там, в Городе? – спросил Персифаль, надеясь получить от доктора более содержательный ответ, чем от сиделки.

Лекарь пристально посмотрел на Персифаля, оценивая, что следует сообщать больному, а с какими новостями следует повременить.

– В общем, все почти спокойно. Стычек между горожанами больше нет.

– Что означает ваше "почти"?

– Оно означает, что исполняя ваш приказ по наведению порядка в пригородах, сэр Ульрих проявил, возможно, излишнее рвение. Пролилось много крови, прежде всего среди мирных селян. Помимо этого, наемники, которых он призвал, потребовали непомерно высокую плату. Казначей и Начальник стражи отказались выполнять их требования. Городской Совет так же встал на их сторону. Произошло настоящее сражение между стражей и наемниками Ульриха Ужасного.

– Кто же одержал верх? – проявляя нетерпение, спросил Персифаль.

– Стража. Отряд сэра Ульриха разбит, а сам он захвачен в плен и ожидает суда за бесчинства, совершенные им в предместьях и попытку свержения законной власти.

– Когда состоится над ним суд?

– Вероятнее всего, в ближайшие дни. Сейчас суды вершатся быстро. Тем более народ требует расправы над ним.

– Вы могли бы позвать кого-то из Городского Совета?

– Конечно, только все они заняты городскими делами и, скорее всего, смогут прибыть только завтра утром.

Лекарь удалился, оставив Персифвлю возможность в одиночестве обдумать случившееся. Впрочем, он недолго оставался один. В спальню вернулась сиделка, которая выходила на время разговора врача с Персифалем.

– Что вы думаете обо всем случившемся в Городе? – поинтересовался Персифаль у нее.

– О чем именно из всего случившегося? – переспросила пожилая женщина.

– О Драконе? Обо мне? О выборах? – пояснил Персифаль.

– Не знаю, – пожала плечами женщина. – Я простая сиделка, и думаю только то, что мне говорят.

– И к каким же выводам вы пришли на основании того, что вам говорят?

– Мне кажется, что нет большой разницы, кто именно правит Городом. Дракон или человек, какая разница? Все равно никому нет дела до простых людей. Все только и думают, как бы набить свои карманы потуже. Мой сын сначала был патриотом Города и стоял за Дракона, когда Дракона не стало, он начал поддерживать вас. А теперь и вовсе считает, что Городу не нужен правитель.

– Кто же тогда будет управлять Городом?

– Народ, – неуверенно предположила сиделка, пожав плечами.

Персифаль задумался над тем, какие изменения произошли в Свободном Городе за время его болезни. То, что перемены есть, он уже понял, но какие именно, ему еще только предстояло выяснить. Один лишь тот факт, что по его зову так никто и не явился, уже вселял тревогу. Также Персифаля беспокоила и новость об аресте сэра Ульриха, который действовал по его приказу. Члены Городского Совета знали об этом, и арестовав сэра Ульриха, по сути, пошли против Персифаля. Лекарь и сиделка явно что-то не договаривали.

Зародившаяся с вечера опасения нашли свое подтверждение утром. Когда Персифаль поднялся с кровати и попытался, опираясь на стену, выйти из комнаты, путь ему тут же преградили стражники.

– Пожалуйста, вам нельзя выходить из комнаты, – вежливо обратился один из них к Персифалю.