Текст книги "Победить дракона на выборах (СИ)"
Автор книги: Андрей Масленников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Ближе к двум часам начали заполняться две привилегированные ложи для знатных господ и для свиты Дракона. Появление в ложе Дракона и Принцессы вызвало неизменный ураган эмоций у горожан. Правая голова Дракона, как и прежде, была облачена в военный мундир, а средняя – в светский костюм. На Принцессе в этот раз было надето белое кружевное платье, от чего она выглядела, как невеста на свадьбе. И вновь протяжный и оглушительный вой труб возвестил о начале праздника.
– Наверное, вы заметили, что трибуны поделены на двенадцать секторов? – поинтересовался у Персифаля Трактирщик.
– Заметил еще вчера, во время строительства, но не понял, зачем это сделано.
– Жители города размещаются на секторах в зависимости от района своего проживания в Городе, и болеют, соответственно, за рыцарей и претенденток на звание Принцессы представляющих их район.
– Ааа, – протянул Персифаль. Теперь ему стал понятен азарт горожан. – И кто же представляет наш район? За кого мне болеть?
– Из рыцарей мы поддерживаем славного сэра Ланцелота и доблестного сэра Тристана. Но у обоих, честно говоря, мало шансов на победу. Лично я поставил десять монет на победу сэра Ульриха от портового района.
– Почему же так?
– Сэр Ланцелот уже слишком стар, к тому же грузен телом и неповоротлив. А сэр Тристан, хоть и пылок сердцем, но еще юн и неопытен. Впрочем, они оба не имеют боевой практики, ведь Свободный Город официально не ведет войн уже сто одиннадцать лет. Титул рыцаря оба получили по наследству, и облачаются в доспехи они лишь по праздникам, да чтобы попозировать художникам.
– А сэр Ульрих?
– Сэр Ульрих Ужасный – совсем другое дело! Это страшный человек во всех смыслах этого словосочетания. Его тело и лицо обезображены многочисленными шрамами, а душу отягощают немыслимые грехи, – и, понизив голос, Трактирщик добавил, – злые языки поговаривают, что он был наемником, и даже участвовал в битвах.
– А почему вы говорите об этом шепотом?
– Потому, что наемничество у нас запрещено. Но если вы участвуете в войне на правильной стороне, то на это все закрывают глаза. Ульрих умеет вовремя выбрать правильную сторону. Наверное, поэтому он до сих пор жив и пользуется уважением в Городе.
Тем временем на ристалище начались поединки. Рыцари попарно сражались сначала конными, а затем, если один из них падал из седла, но был готов продолжить битву, они сходились уже пешими.
Зрители яростно болели за представителей своих районов Города, а так же и за тех, на кого они сделали ставку. Время от времени, в пылу азарта и благодаря обилию спиртных напитков, на трибунах возникали потасовки между болельщиками. Эти стычки тут же деликатно, но решительно пресекались стражей.
Как и предрекал Трактирщик, сэры Ланцелот и Тристан выбыли из состязания уже после первых поединков. По счастью, травмы у обоих были нетяжелыми и не представляли опасности для их жизней. Теперь Трактирщик, и Персифаль за компанию с ним, поддерживали сэра Ульриха, который был несомненным фаворитом турнира.
Персифаль убедился в том, что Трактирщик дал хотя и короткое, но вполне точное описание сэра Ульриха. Ульрих Ужасный был очень высокого роста и крепкого телосложения. Черные волосы на голове и бороде росли клоками, разделенные между собой широкими полосами рваных шрамов. Бросаясь в бой, он ревел, вопил и орал, непристойно бранясь на своих противников. Вследствие такого напора, многие благородные рыцари валились из седла и роняли свои мечи уже после нескольких робких попыток отбить атаку нападающего. Победу раз за разом засчитывали сэру Ульриху. Но были и те, кто честно пытались дать ему отпор. Таких самонадеянных смельчаков уносили с арены с тяжелыми ранами и увечьями.
– Принцесса должна будет выйти замуж за победителя турнира? – поинтересовался Персифаль, представив красавицу Принцессу в паре с чудовищным, на вид, сэром Ульрихом.
– Ну что вы, – рассмеялся Трактирщик, – конечно нет. Спасение Принцессы рыцарем – это просто условность. Дань традициям. Красавицы нашего Города не настолько наивны, чтобы вверять свою судьбу в руки слепого случая, и полагаться на результаты турнира. Конечно и Принцесса и ее дядя – Толстый выберут ей достойного супруга из числа самых богатых и знатных горожан или иноземцев. Даже скорее они отдадут предпочтение иноземцу, в силу своего патриотизма.
– Принцесса племянница Толстого из Городского Совета?
– Не совсем племянница. Он ее дальний родственник и опекун. Бедняжка осталась без родителей в раннем детстве, и Толстый приютил ее в своем доме. Заботился, как о родной дочери, воспитывал, обеспечивал всем и дал лучшее образование. И теперь сделает все, чтобы она вышла замуж за достойного человека. Такой брак обеспечит будущее девушки, и за счет выгод такого союза Толстый сможет возместить свои затраты на содержание Изольды все эти годы.
– Ее зовут Изольда?
– Да, верно, Изольда. Не правда ли красивое имя, и ей очень подходит? – Трактирщик указал кивком головы в сторону драконьей ложи, где так же, как и на остальной части трибун, кипели страсти. Гимнописец, Епископ, Начальник стражи и Принцесса азартно поддерживали кого-то из рыцарей. Однако, обе драконьи головы, хотя и внимательно наблюдали за происходящим, но сохраняли хладнокровие, демонстрируя свой нейтралитет по отношению к соревнующимся.
"Изольда", – подумал Персифаль. Звучит, как "изо льда". Но Принцесса не выглядела ледяной и холодной. Сейчас, румяная от переживаний и эмоций, она казалась такой теплой, полной жизни и желанной, как ни одна другая девушка на свете. Ее белокурые пряди волос, выбившиеся из аккуратно уложенной прически, развивались на ветру. Но это ее ни чуть не беспокоило. Во время поединков она сжимала ладошки в кулачки, и нервно прикусывала нижнюю губу. Когда побеждал рыцарь, пользующийся ее благосклонностью, она прыгала на месте от радости, и хлопала в ладоши, как ребенок. Казалось, она совсем не задумывается над тем, как выглядит со стороны, словно забыв, что на нее взирает не меньше зрительских глаз, чем на ристалище.
"Бывают дамы, – продолжил размышлять Персифаль, – красивые на первый взгляд, но не притягательные из-за своей холодной, недоступной, отталкивающей красоты. На них приятно смотреть издалека, как на безжизненное мраморное изваяние, но не более того". Изольда была не из таких. Ее хотелось стиснуть в своих объятиях и ни когда больше не отпускать до конца жизни.
Тем временем, в ходе поединков выявились два основных претендента на звание Спасителя Принцессы. Сэру Ульриху Ужасному противостоял сэр Седрик, от восточного района Города. Хотя оба и получили ранения в поединках, выглядели они вполне бодрыми и настроенными на победу. По внешнему виду они являлись прямой противоположностью друг друга. Сер Седрик, хоть и был ростом выше среднего, но скорее худощав. Его длинные светлые волосы были собраны на затылке в пучок, чтобы не создавать помехи в бою. В аристократических чертах его лица проступало фамильное благородство. Противников сэр Седрик побеждал не могучей силой, а проворством и искусной техникой владения копьем и мечом. К поверженным противникам он проявлял снисхождение, заботливо протягивая руку и помогая подняться с ристалища. Болельщики на трибунах разделились почти поровну и теперь выкрикивали имена обоих рыцарей, стараясь безуспешно заглушить друг друга.
Пришло время решающей схватки. Рыцари разъехались к концам арены и, по сигналу, пришпорив коней, что есть силы, бросились навстречу друг другу стремительным галопом, держа копья наперевес. Лишь топот копыт, храп коней, да звериное рычание сэра Ульриха нарушали напряженную тишину, повисшую над ареной. В одно мгновение звон копий о щиты сменился треском ломающихся древков. И вот уже под общий вопль зрителей оба рыцаря выпали из седел и повалились на песок ристалища. Какое-то время оба лежали без движения, словно убитые. Зрители повскакивали со своих мест и криками поддерживали и подбадривали своих фаворитов. Трибуны взревели невиданным доселе гулом, который был слышен не только по всему Городу, но и за пределами крепостных стен. Стаи птиц испуганно вспорхнули в небо в рощах за дальними предместьями Города. Такой гам был способен даже мертвого пробудить к жизни.
Пожалуй, из всех зрителей на трибунах лишь Персифаль хранил молчание. Признавая у себя отсутствие рыцарских достоинств, в душе он завидовал обоим противникам и желал им поражения, чтобы победа, и Принцесса в придачу, не досталась ни одному из них.
Под неистовый рев трибун оба рыцаря медленно зашевелились в оседающей пыли и начали подниматься, сначала на колени, а затем и на ноги. Оба шатались, изнемогая от ран и усталости. Под восторженные крики горожан они откинули в сторону искореженные щиты и, выхватив из ножен мечи, стали медленно сближаться. Описывая дуги вокруг невидимого центра между ними, они сходились все ближе и ближе, пока не оказались на расстоянии выпада мечом.
– Давненько я не видел ничего подобного! – повернувшись на миг к Персифалю, воскликнул Трактирщик. И не прекращая размахивать руками, тут же продолжил изо всех сил кричать, – Ульрих! Ульрих!
Скрестившись в воздухе, зазвенели мечи. Первый же обмен ударами показал, что сэр Ульрих сохранил, несомненно, больше сил, чем его противник. Сэр Седрик, по большей части, уклонялся, отступал и маневрировал, лишь изредка парируя удары. Так продолжалось несколько минут и, казалось, что результат уже был предрешен. Но вдруг сэр Седрик ответил стремительной контратакой, вложив в нее весь остаток сил. Однако преуспеть в ней ему так и не удалось. Все удары были отбиты. В ответ Ульрих Ужасный, вопя и грязно ругаясь, провел серию своих выпадов. В результате одного из них, скользящий удар пришелся на левое бедро сэра Седрика.
Седрик отступил, волоча за собой левую ногу, не в силах наступить на нее. Крови из под лат и кольчуги видно не было, но, похоже, что травма была серьезной. Не давая сопернику прийти в себя, сэр Ульрих вновь яростно бросился вперед, нанося один удар за другим. Не имея теперь возможности ни отступить, ни противостоять натиску, сэр Седрик пропустил еще несколько сокрушительных ударов, но по-прежнему оставался на ногах. Его правая рука безжизненно висела вдоль туловища, а левой он все еще сжимал меч, не желая сдаваться. Но вот, после очередного удара, меч вылетел из рук Седрика и, вращаясь в воздухе, упал на землю, оставив своего хозяина совершенно беззащитным.
Вопли радости и разочарования на трибунах слились воедино. Как и диктовала рыцарская честь, Ульрих больше не нападал на обессилившего и безоружного противника. Одним движением он скинул с головы шлем и теперь, воздев руки вверх, внимал ликованию благодарных болельщиков. Получив изрядную порцию оваций в свой адрес, он развернулся в сторону драконьей ложи, ожидая окончательного вердикта.
В ответ на это, Принцесса выхватила из рукава платья белый кружевной платок и, взмахнув им в воздухе, выпустила из рук. Плоток, словно белый голубь, вспорхнув на ветру, пролетел над головами зрителей и упал на окровавленный песок ристалища. Подняв его с земли, сэр Ульрих, словно знаменем, замахал платком над головой. В тот же миг сэр Седрик, повалившись на бок, упал, раскинув руки. Трибуны снова взорвались аплодисментами. Трактирщик бросился обнимать и целовать Персифаля, крича: "Победа! Он победил! Я выиграл!"
Под общее ликование толпы, Изольда спустилась на арену, и они вместе с сэром Ульрихом торжественно прошли круг почета, приветствуя зрителей. Принцесса старательно приподнимала рукой подол платья, чтобы оно не испачкалось о пропитанный кровью песок. В то же время оруженосцы унесли с ристалища тело сэра Седрика, щиты и обломки копий рыцарей. Воспользовавшись короткой паузой, обслуживающий персонал второпях приводил арену в порядок перед второй частью праздника.
Затем Ульрих с Изольдой проследовали на заранее приготовленные для них места в платной ложе. Толстый тут же обнял и расцеловал свою воспитанницу. Все, кто были поблизости в тот момент, стремились пожать руку Ульриху и поздравить его с заслуженной, блистательной победой.
На средину арены спустился Глашатай и торжественно сообщил: "Принцесса Изольда освобождена доблестным рыцарем, сэром Ульрихом! Пришло время выбрать новую Принцессу, которая на год займет почетное место в башне замка!" Зрители встретили это заявление радостными овациями. Незамедлительно началась вторая часть праздника. Претенденткам предстояло пройти ряд испытаний, демонстрируя свою красоту, грацию, ум и таланты. Для этого участницы выходили на сцену и показывали свое рукоделие, исполняли песни, танцевали то с лентами, то с мячами, то с обручами или деревянными булавами. Эта часть торжества вызвала у собравшихся не меньший интерес, чем рыцарский турнир. Во многом такое внимание было обусловлено облегающими и, как показалось Персифалю, чрезмерно открытыми костюмами девушек.
– Не беспокойтесь, – увидев удивление Персифаля, пояснил Трактирщик. – Все участницы и их костюмы были заранее проинспектированы нашим Епископом на предмет целомудренности. Так что мораль и нравственность находится под неусыпным контролем нашей церкви.
– За кого из претенденток мы болеем? – Поспешил узнать Персифаль. – Кто представляет наш район?
– Наш, Центральный район города представляет сразу четыре претендентки, – пояснил Трактирщик. – Все они из очень благородных и состоятельных семейств. Их родители готовы выложить изрядную сумму за победу своих дочерей. Но одних лишь денег для победы мало, а талантами и красотой их чада не особо-то блещут. Впрочем, если вам интересно, то от нашего района участвуют благородные Анна, Хельга, Беатриса, та, что темненькая, и юная Гертруда. Однако в этом случае ни кто вас не осудит, если вы будете руководствоваться своей симпатией, а не территориальной принадлежностью участниц. Лично мне по душе шатенка Джулия, что от Западного заречья. Шансов на победу у нее нет из-за низкого происхождения, но сам факт участия в конкурсе уже обеспечит малышке удачный брак. Наверняка найдется толстосум, который приметит и в прямом смысле этого слова по достоинству оценит ее внешность.
Претендентки по большей части были привлекательными и даже красивыми, но ни одна из них не была способна вытеснить Изольду из сердца Персифаля. То и дело его взгляд со сцены соскальзывал на трибуну, где в окружении городской знати, рука об руку с сером Ульрихом сидела племянница Толстого.
С каждым конкурсом претенденток на титул Принцессы оставалось все меньше и меньше. Головы Дракона советовались между собой и принимали решение, кто из девушек выбывает из соревнования. И вот, когда участниц оставалось уже менее дюжины, ужасный грохот и треск прервал их выступление. В самом центре трибун, неподалеку от привилегированной ложи, стремительно разрастаясь, начал образовываться пролом. В эту пустоту полетели строительные конструкции, увлекая за собой горожан. Почти тут же из зияющей дыры полыхнуло пламя. На какие-то несколько мгновений все замерли на месте, а затем с криками ужаса зрители отпрянули от провала, спасая себе жизнь. Хаос и паника охватили трибуны.
В суматохе, Персифаль сам не заметил, как он оказался бок о бок с Принцессой. Повинуясь инстинкту, он подхватил ее на руки и, расталкивая всех, бросился к ближайшему выходу. Но не тут-то было, у выхода образовалась страшная давка. Обезумев от ужаса, люди топтали друг друга. Конструкция трибун трещала и тряслась под ногами, предвещая неминуемо приближающуюся гибель. Изольда, дрожа всем телом, что есть силы, обеими руками уцепилась за Персифаля, чуть не свернув ему шею.
И вот, в этой толчее, Персифаль заметил боковым зрением какое-то изменение над трибунами. Словно тень, дым или туман проскользнули по ним. Туман сгустился, обретя форму двуглавого Дракона, зависшего с распростертыми крыльями над пылающими руинами трибун.
Можно было ожидать чего угодно, но только не то, что произошло в следующий миг. Дракон, оглушительно взревев, справил малую нужду прямо на бушующее пламя. Брызги, разлетаясь во все стороны, попадали на стоящих рядом горожан, вымочив некоторых из них с ног до головы. Под напором точно направленной струи огонь отступил и вскоре погас, испустив лишь клубы сизо – желтого дыма. Все кто это видел, замерли, разинув рты от удивления. Обрушение трибун тотчас же прекратилось. Дракон взмахнул крыльями и скрылся за стенами замка. Претендентки на титул Принцессы в панике покинули арену. Их место теперь занимала огромная желтая смердящая лужа.
Что теперь делать, никто не знал. В драконьей ложе царила не меньшая растерянность. Лица Начальника Стражи и Епископа были бледными, как новая простыня в июльское полнолуние. Первым в себя пришел Глашатай. Прокашлявшись, он объявил горожанам о том, что по техническим причинам праздник окончен и предложил всем расходиться по домам.
Лишь когда Персифаль с Изольдой на руках покинул трибуны, Принцесса ослабила хватку, разжав оцепеневшие руки. Однако и сейчас, Персифаль чувствовал, как дрожь волнами проходит по ее телу. Хотя опасность миновала, он не спешил выпускать Принцессу из своих объятий.
– Вы можете уже поставить меня на землю, – улыбнулась Изольда.
– Я с радостью всю жизнь носил бы вас на руках, – ответил Персифаль.
И он знал, что это – чистая правда. Упругое тело Принцессы так ладно лежало у него в объятиях, что он практически не чувствовал тяжести. От нее пахло свежевыпеченной сдобой с ванилью и лесными ягодами. Теперь, вблизи, он мог рассмотреть, насколько она была восхитительна. Кожа ее была безупречно чиста и свежа. Зубы белы, словно мел, а в серо-голубых глазах играли задорные огоньки. Прическа окончательно растрепалась, распустив во все стороны завивающиеся светлые локоны. Грудь, плотно утянутая корсетом платья, ритмично вздымалась в такт учащенного дыхания. Из-под подола платья выглядывали две стройные лодыжки в чулочках и серебристых башмачках на миниатюрных ступнях.
"Словно кукла, но только живая", – подумал Персифаль, не в силах оторвать взгляд. Наверное, он так бы и стоял с Изольдой на руках, если бы не услышал вокруг усиливающийся гомон голосов горожан: "Он спас Принцессу! Спаситель Принцессы!" Оглянувшись по сторонам, Персифаль увидел, что все указывают на них и аплодируют в его честь.
В растерянности Персифаль поставил Изольду на ноги. Она в ответ, в знак благодарности, склонилась перед ним в элегантном реверансе, а затем, держа его за руку, начала привычными жестами приветствовать толпу, как она делала это из драконьей ложи. Персифаль, смутившись и покраснев, то же помахал свободной рукой обступившим их горожанам.
В это время к ним протиснулся Толстый, а следом за ним и двое других членов Городского Совета.
– Сердечно благодарю вас за спасение моей воспитанницы – бросился Толстый пожимать руку Персифалю. – Я так благодарен вам! Мы все благодарны вам! От лица Городского Совета, от своего лица, – сбивчиво твердил он. – Вы наш герой! Спасибо вам!
– С тобой все в порядке, девочка моя? – ласково обратился Толстый к своей племяннице, оглядывая ее со всех сторон. – Ты здорова?
– Да, дядя, – ответила, улыбаясь, Изольда. – Все благодаря моему отважному спасителю!
– Позвольте, я заберу у вас свою племянницу, – промолвил Толстый, взяв Изольду за плечи. – Она наверняка очень утомилась и нуждается в отдыхе. Молодой человек, ... э...
– Персифаль, – подсказал ему вполголоса Рыжий на ухо.
– Да, точно, Персифаль, – подхватил Толстый, – наша семья очень благодарна вам и мы найдем способ выразить нашу признательность в самом скором времени.
– Не стоит благодарности, – потупив взгляд, произнес Персифаль, по-прежнему краснея от смущения.
Толстый увлек Принцессу за собой, и за ними проследовали остальные члены Городского Совета. А толпа все продолжала выкрикивать: "Спаситель Принцессы!"
– Сегодня для вас вся выпивка и угощение бесплатно, – услышал Персифаль шепот Трактирщика. И уже во весь голос Трактирщик прокричал остальным горожанам, – Друзья, приглашаю всех выпить за здоровье Спасителя Принцессы у нас в "Крыльях и хвосте"! Скидка для всех пять процентов!
Горожане с одобрительным воплем подхватили Персифаля на руки и понесли в сторону трактира.
Такая перемена в отношении к нему горожан была неожиданна для Персифаля. Только вчера он был совершенно ни кому не известен, и вот теперь все норовили подойти к нему, пожать руку, поздравить, и выпить вместе с ним. Трактир был переполнен. За каждым из столов оживленно обсуждали события на площади. Всем хотелось высказаться, были ли действия Дракона в этой критической ситуации обоснованными или чрезмерными.
В течение вечера в "Крылья и хвост" стекались новости со всего Города о раненых и пострадавших на празднике. К счастью, никто не погиб. Десяток рыцарей получили травмы в ходе турнира, и еще два десятка зрителей получили увечья и ожоги в результате обрушения трибун. Даже сэр Седрик не скончался, как это могло показаться. Он всего лишь лишился чувств от усталости и потери крови. Серьезнее всех досталось сэру Ульриху. Мало того, что он был ранен на турнире, так еще и получил переломы и ожоги. Теперь всех интересовал вопрос, станет ли его внешность еще ужаснее от новых шрамов или она уже достигла предела своей непривлекательности. Второй вопрос, который интересовал горожан, касался титула Принцессы. Следует ли Изольду считать действующей принцессой? Или после турнира она уже не является таковой, и Свободный Город впервые за сто двадцать лет остался без Принцессы?
От переживаний и выпитого бесплатного спиртного у Персифаля шла голова кругом. Все происходящее вокруг для него было точно во сне. Он решительно не понимал, как ему следует вести себя, и что делать в такой ситуации. Все, что ему оставалось, так это смущенно улыбаться и благодарить всех за тосты и хвалебные речи в его честь.
Около полуночи, когда посетители трактира уже начали расходиться в "Крылья и хвост" пришли трое членов Городского Совета. Они рассказали собравшимся самые свежие новости, которые полностью подтвердили и без того уже известные слухи. Заказав выпивку и закуску, все трое уселись за освобожденный специально для них стол.
– Все вышло не так, – процедил сквозь зубы Длинный.
– В случае с Драконом, никогда, ничего не идет по плану, – оправдывался, разводя руками Рыжий.
– Мы все могли погибнуть! – добавил Толстый.
– Я уже извинился, – раздраженно заметил Рыжий.
– Ладно, не будем искать виноватого. Теперь мы должны решить, что нам делать дальше, и как использовать новые обстоятельства. Мне кажется, кое-что нам на руку, – примиряющее проговорил Длинный.
– Мы должны затаиться, – с дрожью в голосе предложил Толстый. – Если Дракон узнает, нам не отделаться зашитыми ртами. Скорее наши обугленные и обглоданные кости будут зашиты в мешки из содранной живьем с нас кожи и вывешены на Площади!
– Ну, вот опять! – прошипел Рыжий, шлепнув по столу рукой. – Стоит нам решиться на серьезное дело, как ты сразу напоминаешь о судьбе Сибора Болтливого! В те годы Дракон еще был молод и горяч, не то, что теперь. Он давно уже так не поступает.
– Он так не поступает потому, что ни один безумец уже много лет не замышляет против него заговор, – покачал головой Толстый.
– Не надо ссориться, – вновь заговорил Длинный. – Мне кажется, у нас наконец появился шанс победить Дракона.
– Ну уж нет, – простонал Толстый, я не стану связываться с Заморским Рыцарем! Народ нам этого ни когда не простит! Вслед за драконьими головами полетят и наши!
– Я имел в виду не это, – ухмыльнулся Длинный, по привычке не разжимая губ. – Мне кажется, у нас появился шанс победить Дракона на выборах.
За столом повисла тишина. Толстый и Рыжий пытались осознать услышанное. А когда до них дошел смысл слов Длинного, оба закачали отрицательно головами.
– Люди никогда не проголосуют ни за кого из нас! – в один голос прошептали они. – Нас не любят! Нам завидуют!
– А я и не говорю, что Дракона победим мы, – загадочно улыбнулся Длинный и кивнул в сторону совсем уже захмелевшего Персифаля, окруженного благодарными горожанами. – Дракона на выборах победит он!
Вновь воцарилась тишина. Все трое теперь наблюдали, как посетители трактира продолжали чествовать Спасителя Принцессы.
– Ну, допустим, – медленно произнес Рыжий, не отрывая взгляда от Персифаля, – я вижу тут как минимум две проблемы: во-первых, кто сказал, что он согласится участвовать в выборах? Во-вторых, в выборах может участвовать только гражданин Свободного Города, а этот бродяга им не является...
– Давайте, по порядку, – предложил Длинный, – я могу вам назвать, как минимум, две причины для нашего героя принять участие в выборах.
– Какие же? – с нетерпение поинтересовался Толстый.
– Первая причина, – начал свои пояснения Длинный, – это тщеславие. В некоторых людях оно проявляется открыто в виде стремления к власти, богатству или известности. В других дремлет, усыпленное верой в то, что на большее, чем есть сейчас, они не способны. Такие люди прозябают всю жизнь, лишь иногда теша себя мыслю, что когда-то в их жизни произойдет чудо: их оценят, заметят и признают. Фанфары славы разбудят в нашем герое тщеславие, о котором он доселе не подозревал. Испытав всеобщее внимание сегодня, завтра он поймет, что не готов вернуться к роли простого плотника. Место в обществе, которое он считал еще недавно для себя вполне достойным, вскоре ему покажется унизительным.
– Допустим, – кивнул Рыжий, а вторая причина?
– Вторая причина, – продолжил Длинный, – это любовь. Чувство, толкающее мужчин на самые безумные, смертельно опасные поступки. Вы обратили внимание, как он смотрел на Изольду?
Рыжий и Толстый дружно ехидно закивали в ответ. Глядя со стороны, было совершенно очевидным, какое впечатление Изольда произвела на Персифаля. Наивный юноша прямо так и светился от любви к прекрасной Принцессе. С учетом непреодолимой пропасти в социальном положении молодых людей эти чувства могли вызывать только злорадный смех.
– Этому нищему ни чего не светит с моей воспитанницей! – решительно парировал Толстый. – Пусть даже не мечтает!
– А я думаю, мы должны дать ему возможность помечтать, – по-прежнему улыбаясь, закончил свою мысль Длинный. – Полагаю, он сам понимает, что сейчас у него нет шансов заполучить Изольду. Но если мы ему покажем, что в случае участия в выборах у него такой шанс появится? Как далеко он будет готов зайти? На что он пойдет ради любви?
– В этом есть смысл, – поддержал Длинного Рыжий. – И больше всего мне нравится то, что мы во всем этом не будем замешаны напрямую.
– И кто же поговорит с нашим Спасителем Принцессы? – обреченно спросил Толстый. – Кто втянет бедолагу в эту смертельную для него авантюру?
– Ну конечно вы, дружище, – хлопнул его по плечу Длинный. – Кому, как не вам? Ведь вы опекун Изольды.
– Так я и знал! – вздохнул Толстый. – Все самое сложное и рискованное достается, как всегда, мне!
– Постойте! – спохватился Рыжий, – А как же быть с его гражданством?
– Не с гражданством, а с местом рождения, – поправил Длинный. – Претендент должен быть рожден в Свободном Городе. Есть два варианта решения этой проблемы: подделать запись о рождении или уничтожить записи о рождении и найти очевидцев, которые подтвердят, что Персифаль родился в Свободном Городе.
– Для подлога в книгах о рождении нам потребуется помощь Епископа. А он на это не пойдет. Лишь заслышав о таком, он всех нас предаст, чтобы реабилитироваться перед Драконом за сегодняшнее происшествие, – возразил Толстый.
– Мне тоже второй вариант кажется предпочтительнее, – ухмыльнулся Длинный.
– Как это? – ужаснулся Рыжий. – Снова устроим пожар?
– Пожар, – подтвердил Длинный. – У вас, мой дорогой, будет возможность взять реванш за вашу сегодняшнюю оплошность, которая нам всем чуть не стоила жизни.
– Придется спалить Новый Собор, – с чувством вины опустил глаза Рыжий. – Кажется, регистрационные книги хранятся там.
– Собор, так собор, – бесстрастно заключил Длинный. – Как же это символично: вокруг Дракона повсюду бушует пламя! Надо будет это как-то обыграть в листовках.
Персифаль заприметил в зале Толстого, Рыжего и Длинного, которые о чем-то оживленно спорили между собой. Он уже собирался подойти к ним, чтобы поинтересоваться самочувствием Изольды, но передумал, вспомнив последствия своего первого общения с Городским Советом. Улучив удобный момент, Персифаль поднялся к себе в комнату, подальше от назойливых поклонников своего героизма. Ночью юноша едва смог сомкнуть глаза. Он то и дело в своих мыслях возвращался к событиям прошедшего дня. Забыть прекрасную Принцессу никак не удавалось. Персифаль нежно сжимал в своих объятиях подушку, воображая, что это Изольда. Вот только подушка, к сожалению, пахла не так привлекательно, как его возлюбленная. Представится ли им шанс встретиться еще? Что он скажет ей? Какие подберет слова, чтобы описать свои чувства? Что она скажет в ответ? Что ему следует предпринять, чтобы не упустить девушку своей мечты? Как сложится их будущее, если окажется, что их чувства взаимны? Неужели, он и вправду встретил здесь любовь всей своей жизни, как предсказала ему мадам Матильда? Он уже приобрел славу "Спасителя Принцессы". Может тогда и про богатство и власть прорицательница так же не соврала? Все эти вопросы до утра терзали Персифаля. Ах, если бы Изольда была обычной девушкой из простой семьи, все было бы намного легче...
Глава 4. Заговор.
На следующий день, спустившись к завтраку, Персифаль обнаружил в обеденном зале трактира необычное оживление. Посетители активно беседовали друг с другом и с интересом разглядывали какие-то листки бумаги. При его появлении большинство из горожан уставилось на него, но уже без вчерашнего единодушного одобрения. Скорее их взгляды теперь выражали настороженность и тревогу.
– Доброе утро, – поприветствовала Пресифаля Ангела, ставя перед ним тарелку с кашей. – Вот полюбуйтесь на это художество! Там и про вас есть! За ночь кто-то весь Город засыпал ими.
Она положила на стол перед Персифалем три клочка бумаги с грубыми, схематичными рисунками и подписями. На первом из них был нарисован Дракон с пламенем из обеих пастей, а рядом с ним охваченные огнем трибуны. Надпись на листке гласила: "Во всем виноват Дракон!" На втором листке был изображен Дракон, бомбардирующий разбегающихся во все стороны горожан своими фекалиями. Заголовок объяснял: "Дракону на нас нас*ать!" На третьем листке, с подписью: "Спаситель Принцессы – Спаситель Города!" Персифаль узнал себя с Принцессой на руках. На всех трех листках в правом нижнем углу стояла одинаковая приписка, определяющая авторство листовок: "Злые языки".
