Текст книги "Победить дракона на выборах (СИ)"
Автор книги: Андрей Масленников
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
– А если я потом не смогу выполнить свои обещания?
– После победы это будет уже неважно. В этом вся суть выборов. Дракон и сам после выборов едва ли выполняет треть обещанного. Обычно, он ограничивается поручениями Городскому Совету выполнить все, что он обещал. Большего и от вас никто не ждет.
Персифаль задумался. Ему казалось, что он забыл спросить о чем-то очень существенном. И тут его словно осенило. Внезапно он понял, что именно он упускал из виду все это время. Для него Дракон был единым целым, и он даже не задумывался о том, какая из голов управляет Городом в данный момент. На праздничных мероприятиях обе головы занимали равные позиции, и ничто не указывало на то, какая из них занимает руководящий пост. Однако для жителей города этот вопрос, скорее всего, имел важное значение.
– А какая из голов правит сейчас? – Спросил Персифаль.
– А, – улыбнулся Толстый, – тут удача тоже на нашей стороне. Сейчас у власти правая голова, и это нам на руку.
– Как же на руку?! – удивился Персифаль. – Она же злее и агрессивнее средней, насколько я знаю? Ее реакция на мое участие в выборах может быть абсолютно непредсказуемой.
– Именно это усиливает наши шансы на выборах. В нашем народе тоска по "сильной лапе" чередуется с усталостью от мертвой хватки такой лапы. Поэтому головы так гармонично правят нами, сменяя друг друга и обеспечивая преемственность власти. Сейчас как раз в народе накопилось желание свободы после пяти лет правления правой головы. Этим мы и воспользуемся. Если бы сейчас Городом руководила средняя голова, у вас не было бы шансов победить. На тирана вы мало похожи, и на фоне правой головы вы бы выглядели бледно, – пояснил Толстый. – Ну а реакция пусть вас не беспокоит. До выборов Дракон не станет вас трогать, чтобы не показать свой страх проиграть. Напротив, думаю, он примет этот вызов и сделает все, чтобы победить на выборах с подавляющим преимуществом. Его самонадеянность сыграет с ним злую шутку.
Персифаль замолчал на минуту. Со стороны могло показаться, что он размышляет, однако, решение он принял еще вчера.
– Я согласен, – коротко ответил он после паузы.
– Отлично! – пожал ему руку Толстый. – Это мужественное и благородное решение. Освободив наш Город от гнета Дракона, вы прославите свое имя в веках. Вам поставят памятники. Будут называть вашим именем улицы, корабли и детей...
Внезапно, тревожный и настойчивый колокольный звон прервал их разговор. Звон раздавался с колокольни недостроенного нового городского собора. Персифаль и Толстый вскочили со скамейки и, как и другие горожане прогуливающиеся в парке, поспешно двинулись в сторону площади, чтобы выяснить что же случилось. Преодолев людской затор у ворот парка, Персиваль и Толстый оказались на площади. Причина набата стала понятна еще задолго до подхода к Собору. Из-под перекрытий основного здания храма валил черный густой дым, и вырывались красные языки пламени.
Главный колокол еще не был установлен, и поэтому жалобным стоном завывали только малые колокола. Вокруг собора суетились люди с ведрами и баграми в руках, пытающиеся своими силами справиться с пожаром. В это же время ворота замка распахнулись, и из них быстрым шагом появились городские стражники. Часть из них тут же приступила к тушению пожара, а вторая половина выстроилась полукругом возле Собора, оттесняя зевак из опасной зоны.
– Вот те раз, вот те два, – задумчиво протянул Толстый. – Уже второй пожар за три дня.
Тушение длилось несколько часов. Одни горожане помогали стражникам справиться с огнем, как могли, другие, сменяя друг друга, глазели на происходящее из-за спин плотного кольца солдат. Только уже ближе к вечеру черный дым над Собором сменился на серый. К счастью, удалось предотвратить распространение пожара на соседние здания. Однако становилось понятно, что храму нанесен непоправимый урон. Центральный шпиль с золоченой пятиконечной звездой покосился так, словно готов был рухнуть от любого дуновения даже самого слабого ветерка.
Епископ и его сыновья не пострадали во время пожара. Только его жена получила ожоги, спасая из пламени своих детей. Теперь они все вчетвером сидели прямо на мостовой, завернувшись в пледы возле немногочисленных пожитков, спасенных из пекла. Стражники и горожане, тушившие пожар, старались приободрить Епископа и его домочадцев, как только могли.
Когда тушение пожара уже подошло к концу, люди начали расходиться. Многие, по привычке, направились в "Крылья и хвост", чтобы за кружкой эля в приятной компании обсудить последние новости. Так же поступил и Персифаль. Ну а Толстый, попрощавшись с ним, направился домой, чтобы поделиться с близкими впечатлениями от увиденного на площади.
Епископ и его семья, оставшиеся без крыши над головой, разместились так же в трактире. Им отвели самые лучшие из имеющихся в "Крыльях и хвосте" комнат. Священник ни на секунду не отходил от постели своей жены, пострадавшей на пожаре.
Вечером трактир был полон завсегдатаев. Теперь для Персифаля они уже не были просто горожанами. Лица всех посетителей были ему знакомы. Большинство из них он уже знал и по именам.
Персифаль подсел за стол к компании, в которой активно обсуждался сегодняшний пожар в Соборе. Среди тех, кто сидел за столом, был непосредственный участник тушения, который теперь рассказывал остальным детали происшествия во всех подробностях.
– Внутри Собора все отделано мрамором и золотом, повсюду хрустальные люстры, дорогие картины, ковры да шелка. Изысканная посуда и мебель. В общем, богатство и роскошь, как во дворце, – заворожено описывал тот, размахивая руками, словно он вновь оказался внутри церкви, и теперь проводил своим друзьям экскурсию по ней, показывая все достопримечательности.
– Как же так? – удивлялись остальные. – А ведь Епископ утверждал, что храм еще не достроен?
– Не только достроен, но и полностью отделан и украшен. И никакой это не собор, а настоящий дворец. Прохвост Епископ просто нас всех водил за нос! За наш счет он отгрохал себе хоромы и жил в них в свое удовольствие!
– А мы ему верили все это время! Отдавали последнее, чтобы он купался в роскоши! И этот оказался мошенником! Куда же смотрит Дракон?! – восклицали возмущенные горожане. И сами же отвечали, – да с ними все ясно! Епископ – потомственный Друг Дракона. Еще его дед, будучи поваренком при дворе Последнего Короля подкармливал Дракона объедками, когда тот только вылупился. А когда Дракон подрос и занял трон, то сразу же сделал бывшего поваренка ключником и главным распорядителем замка. А после устраивал всех его отпрысков на прибыльные должности и закрывал глаза на все их делишки.
– А жена Епископа обгорела, спасая вовсе не детей, – продолжал свой рассказ участник событий. – Она тащила из огня огромный сундук с золотом и бриллиантами. Я своими глазами это видел. Да только сундук забрали стражники и унесли в замок. Так что напрасно она старалась. Все равно они остались ни с чем.
– И поделом! Это бог их наказал за жадность и вранье! – продолжали возмущаться слушатели без всякого сострадания к Епископу и его семье. – Это золото и бриллианты куплены на украденные у нас деньги! Их надо было раздать людям! Это гнев Господа испепелил Собор, построенный на лжи и мздоимстве!
В этот вечер ни Епископ, ни его домочадцы не спустились в общий зал. Ужин им был подан в комнаты, которые они занимали. Персифаль уже попрощался со своими новыми приятелями и собирался идти к себе в комнату, когда к их столу протиснулся крохотный беззубый лысоватый старичок, похожий на гнома из легенд.
– Перси! Сынок! – прокричал, сильно шепелявя, старик, раскинув руки и бросаясь к юноше. – Ты ли это?! Столько лет прошло!
Видя замешательство Персифаля, старичок отпрянул на шаг и спросил:
– Ты ведь Персифаль, сын достопочтенных Ивейна и Эльзы Стрэйфер?
– Да, это я, – подтвердил Персифаль. Он никак не ожидал встретить в Свободном Городе кого-то, кто знаком с его семьей. А слова Толстого, о том, что тот найдет свидетелей его рождения, совсем вылетели у Персифаля из головы.
– Ну конечно! – воскликнул незнакомец, бросившись обнимать Персифаля. – А как же на отца то похож! Я то сразу тебя признал. А ты, я вижу, не узнал меня? Ну как же, это ведь я – Старик Джузеппе! Впрочем, меня все зовут Пеппе. Твои родители гостили у нас с женой, царство ей небесное, как раз когда Эльза разродилась тобой. Твоя мать приходилась двоюродной племянницей моей покойной жены. А как вырос то! Вы только посмотрите на него!
Старик продолжал, не унимаясь, щебетать. Теперь он скорее обращался не к Персифалю, а к посетителям трактира, и вскоре его эмоциональный и живой рассказ собрал целую толпу слушателей. Джузеппе во всех подробностях поведал о родстве своей супруги с семейством Стрэйферов. О том, что толкнуло родителей Персифаля на долгое путешествие перед рождением ребенка. Рассказал, как проходила беременность Элизабет, и как его супруга принимала роды.
– Ну, вы же все знаете, – обращался Пеппе к слушателям, – старуха то моя была изумительной повитухой. О! Да! Лучшей в городе! Она роды сама и приняла. А мальчик появился на свет такой румяный, здоровенький. Я его держал сразу после рождения вот этими самыми руками, – и старик, растопыривая пальцы, тряс ладонями перед лицами изумленных горожан. – И имя это, Персифаль, это я предложил. Такой он был хорошенький, и кожа у него была такая нежная, словно у персика. Ну же Перси, не скупись, угости своих друзей выпивкой в честь встречи родственника!
Персифаль, смущаясь, заказал всем эля. Дружно выпив за встречу, собравшиеся приготовились слушать продолжение рассказа. И старик не заставил себя ждать. Дирижируя кружкой, он продолжил свое повествование.
– Так как родители Перси никого не знали в Городе, мы с женой стали крестными малыша. Его крестили в купели церкви святого Якова, что стояла на Малой Грязетечной улице.
– Так ведь та церковь давно сгорела, – напомнил кто-то из собравшихся.
– Вот, вот, – подтвердил Джузеппе ничуть не смутившись, – сгорела, вокурат через пару лет после рождения Персифаля. И каменная купель, в которой его крестили, в том пожаре лопнула от жара пламени. Тебя, кстати, Билли, тоже успели в ней крестить еще до пожара, – ткнул Джузеппе скрюченным пальцем в живот здоровяка, стоявшего рядом с ним. – А старуха-то моя померла, – внезапно взгрустнул старичок, – и твои родители, Перси, как я слышал, почили?
– Да, сначала умерла мать, ну а затем и отец вслед за ней, – согласился Персифаль.
– Бедный, бедный сирота! – запричитал Джузеппе, качая головой из стороны в сторону. – Ну, давайте выпьем за твоих родителей и за мою женушку. Пусть землица им будет пухом!
И все снова приложились к своим кружкам.
– А я слышал, Перси, что ты герой?! Принцессу спас позавчера из огня?! – не унимался разговорчивый старик. – Это ты молодец! Давайте все выпьем за Спасителя Принцессы!
Джузеппе все говорил и говорил. Теперь он уже рассказывал о жизни других горожан. Кто, как и когда родился, крестился, женился и скончался. И каждый раз в эти рассказы он умудрялся искусно вплести упоминание о Персифале, благодаря чему у всех уже начало складываться ощущение, что они всю свою жизнь прожили бок о бок с юношей и его семьей. Как выяснилось, кто-то играл игрушками Персифаля, которые оставили его родители при отъезде. За кем-то Персифаль донашивал ползунки. Кому-то покосившуюся изгородь чинил Ивейн Стрэйфер, а кому-то очень нравились пироги с грибами, которые так замечательно пекла Эльза. То и дело повествование прерывалось тостами. Эль тек рекой на радость Трактирщика, а также посетителей, избавленных от необходимости платить за выпитое и съеденное в этот вечер.
Так продолжилось до глубокой ночи, пока Пеппе еще мог стоять на ногах и говорить. Но речь его становилась все медленнее, и слова начинали путаться. Вскоре, усевшись на лавку, он задремал, нежно обняв обеими руками кружку с недопитым элем. Двое из числа последних посетителей Трактира согласились доставить старика домой, так как жили поблизости от его лачуги. Поднимаясь к себе в комнату, Персифаль с грустью обнаружил, что на угощение для своих новых друзей он потратил за вечер добрую половину всех денег, что заработал в Свободном Городе.
Ночью постояльцев "Крыльев и Хвоста" то и дело будили вопли и стоны супруги Епископа, а так же возня докторов, слуг и родственников у ее постели. Эта суета продолжалась вплоть до самого утра, пока обгоревшая на пожаре женщина не забылась наконец глубоким сном.
Глава 5. Визит к Дракону.
С самого раннего утра все три члена Городского Совета поджидали Персифаля в обеденном зале трактира. Время они коротали за завтраком и обсуждением последних событий.
– Ночью сгоревший собор обрушился. А под утро померла жена Епископа, – шепотом, произнес Толстый. – Неужели нам все это сойдет с рук?
– Обратной дороги нет. Мосты сожжены, – на слове "сожжены" Рыжий хихикнул и развел руками. Ему это показалось удачной шуткой в свете последних событий.
– Цель оправдывает средства, – почти не разжимая губ, прошипел Длинный. – Возможно, мы сможем это как-то использовать. Попробуем привлечь Епископа на нашу сторону.
– А если он узнает, что к этому причастны мы? – спросил Толстый.
– Значит, он не должен узнать, – ответил Длинный. – Постараемся его убедить, что это месть Дракона за инцидент с трибунами. Человеком легко управлять в таком душевном состоянии. Надо просто его гнев направить в нужное нам русло.
В этот момент в зал, зевая, спустился Персифаль. Толстый тут же помахал ему рукой, приглашая за свой стол. Персифаль поприветствовал всех троих и подсел к ним.
– Вот, – протянул Длинный Персифалю увесистый мешочек с деньгами. – Это вам на расходы. А они у вас теперь будут не маленькими. Я слышал, вы уже вчера изрядно потратились при встрече с дядюшкой Джузеппе?
– Так это вы его подослали? – спросил Персифаль не спеша забирать мешок с монетами из рук Длинного.
– Ну конечно! – подтвердил Толстый. – Мы же вчера обо всем договорились? Или вы передумали?
– Я не передумал, – коротко ответил Персифаль, взяв деньги. – Вчера, слушая байки старика, я чуть сам не поверил, что родился здесь.
– Ну, вот и отлично! Важно чтобы и другие в это поверили! – воскликнул Рыжий. – Мы свою часть договоренностей выполняем четко. Лучше Пеппе с поставленной задачей никто бы не справился. Теперь вы, как уроженец Свободного Города, можете участвовать в выборах. И будет просто чудесно, если именно сегодня вы об этом заявите на площади.
– Уже сегодня? – не поверил своим ушам Персифаль.
– А что тянуть? – улыбнулся ему в ответ Толстый. – Сегодня самый подходящий момент. Как раз сегодня Глашатай объявит о начале предвыборной кампании, и, по традиции, спросит, есть ли желающие соперничать с головами Дракона. Вот тут вы и сообщите о своем намерении участвовать в выборах. Мы уже подготовили пару человек, которые криками поддержат вас.
– После того, как вы заявите о желании участвовать в выборах Главы Города, вам следует походить по Городу, пообщаться с людьми. Пройдитесь по рынку, магазинам, лавкам. Потратьте деньги на безделушки. Платите не торгуясь. Если кто-то предложит вам свой товар в дар, сразу не берите, сначала предложите двойную цену, – порекомендовал Рыжий, – и, только если продавец будет настаивать, не отказывайтесь от подарка.
– Почему? – удивился Персифаль.
– Чтобы показать свою щедрость, – пояснил Рыжий. – Если для торговца важны деньги, он возьмет двойную плату и в благодарность проголосует за вас. Если же он будет настаивать на подарке, значит, он рассчитывает после вашей победы попросить вас об услуге. В этом случае он тоже отдаст вам свой голос.
– Купите различных продуктов, но не слишком изысканных: хлеб, вино, сыр, – предложил Толстый, – и раздайте их бедным. Завтра утром я пришлю племянницу помочь вам. У нее это здорово получается. Ее участие добавит вам голосов на выборах. Людям нравится, как вы выглядите вдвоем, и ее присутствие рядом напомнит им, что вы – "Спаситель Принцессы".
Упоминание об Изольде и возможность снова увидеть ее добавили Персифалю решимости.
– Без четверти восемь, – напомнил Длинный, щелкнув крышкой своих массивных золотых карманных часов. – Пора идти на площадь.
И все четверо отправились к выходу из трактира. Новые компаньоны Персифаля обступили его со всех сторон, словно боялись, что он сбежит по дороге. На улице они разделились, чтобы их не видели вместе.
Вокруг каменного помоста, с которого Глашатай каждый день сообщал новости и зачитывал указы, уже собралось множество народа. Чем больше событий происходило в Городе, тем больший интерес вызывали выступления Глашатая.
Персифаль постарался протиснуться ближе к помосту, в то время как трое членов Городского Совета предпочли остаться поодаль.
Ровно в восемь утра, под колокольный перезвон городских церквей, Глашатай поднялся на помост в окружении стражи и трубачей. Он зачитал последние новости о событиях в Городе и окрестностях, о деяниях Дракона, в том числе не обошел стороной и вчерашнее происшествие с пожаром в соборе.
– Вчера вследствие неосторожного обращения с огнем произошло возгорание в строящемся здании Городского Кафедрального Собора. В ходе происшествия один человек получил ожоги и позже скончался, – скупо сообщил Глашатай.
– Господин, Глашатай, – выкрикнул кто-то из толпы, – все-таки, что же произошло с Собором?
– Он загорелся, – коротко ответил Глашатай. – И рухнул.
Затем Глашатай рассказал о прогнозе погоды на ближайшие дни и, в заключение, объявил о начале кампании по выборам Главы города. Сами выборы назначались на двадцать третье июля.
– По закону отводится три дня на выдвижение кандидатов на пост Главы Города. На данный момент зарегистрировано два кандидата: правая и средняя головы Дракона. Есть ли еще желающие выдвинуть свою кандидатуру? – поинтересовался Глашатай, сворачивая свиток и уже готовясь уходить.
– Да, есть! – выкрикнул Персифаль, что есть силы. Однако, несмотря на все старания, голос его прозвучал как-то тихо и неуверенно, – Да, есть еще претендент! Я хочу участвовать! – повторил он уже более твердо и решительно.
От неожиданности, люди, стоявшие рядом с Персифалем, отпрянули в сторону, как от прокаженного, образовав вокруг него свободное пространство. Все пялились на него с изумлением, как на безумного. По толпе на площади прокатился ропот: "Кто это?" И тут же следом ответ: "Это же Персифаль – Спаситель Принцессы!" "Совсем умом тронулся на пожаре!" – предположили горожане.
От удивления Глашатай выронил свиток, и тот с глухим стуком упал на помост, и разворачиваясь во всю длину, скатился с каменного постамента на мостовую.
– Пожалуйста, поднимитесь на помост и назовите себя, – обратился Глашатай к Персифалю.
Горожане расступились, освобождая Персифалю путь, и он быстрым, уверенным шагом поднялся на постамент. Глашатай, отступив в сторону и освобождая место на помосте, смотрел на Персифаля так, словно тот призрак или видение.
– Меня зовут Персифаль Стрэйфер, я – странствующий ремесленник, – заявил Персифаль, заняв место рядом с Глашатаем.
– Согласно законам Свободного Города, – торжественным голосов сообщил Глашатай, – Главой Города может стать только его уроженец. Вы родились в Свободном Городе?
Персифаль не успел ответить на этот вопрос, потому, что из толпы тут же послышались голоса: "Да!", "Да, свидетельствуем!", "Да, он родился здесь!" Это кричали вчерашние посетители трактира, и громче всех во все горло орал шепелявый Пеппе.
– Что ж, раз так, – попытался справиться со своей растерянностью Глашатай, – вы, Персифаль Стрэйфер, странствующий ремесленник, зарегистрированы в качестве третьего кандидата на пост Главы Свободного Города.
– Ура! Да здравствует Спаситель Принцессы! – тут же взревела толпа на площади. Крики восторга тонули в грохоте оваций.
Процессия во главе с Глашатаем покинула площадь. Последним бежал стражник, поднявший с земли и теперь сматывающий на ходу свиток. Толпа еще долго рукоплескала Персифалю. А он, стоя на постаменте, и широко улыбаясь, махал им обеими руками в ответ.
– Он начинает входить во вкус, – ухмыляясь, произнес Длинный, подмигивая двум своим друзьям.
– Легко привыкнуть, трудно отвыкнуть, – усмехнулся в ответ Рыжий.
Возвратившись в трактир, Персифаль заказал всем выпивку. Находиться в центре внимания и угощать своих новых друзей становилось для юноши приятной традицией.
– Вы меня удивили, – сказал Персифалю Трактирщик, задержавшись возле его столика. – Даже не знаю, поздравлять ли вас или выражать сочувствие. Если уж вы решили покончить с жизнью, могли бы выбрать менее замысловатый способ.
– Я не собираюсь кончать жизнь, – парировал Персифаль, – в последние дни мне кажется, что я только начинаю по-настоящему жить.
– Похоже, вами движет любовь, – вздохнув, покачал головой Трактирщик, – поверьте, я, как никто другой, знаю, что любовь способна толкнуть человека на самые героические и самые малодушные поступки.
Трактирщик удалился, а за столик Персифаля подсел Заморский рыцарь. Это было необычно, так как все время он избегал общения с людьми и находился либо в своей комнате, либо за столиком в дальнем темном углу зала.
– Ого! – похвалил он Персифаля. – Теперь мы с вами на одной стороне!
– Мы не на одной стороне, – буркнул в ответ Персифаль. – Я не разделяю ваши методы.
– Возможно, – согласился рыцарь, – зато цель у нас одна.
– И тут вы ошибаетесь, – ответил Персифаль. – Я не собираюсь убивать Дракона исподтишка, как вы. Я собираюсь честно победить его на выборах.
– А вот тут ошибаетесь вы, – усмехнулся Охотник. – Для Дракона потеря власти равносильна смерти. Так что по сути, различия между нашими целями лишь в незначительных деталях.
– Разница есть, и весьма существенная. Я собираюсь дать горожанам свободу, не принося никого из них в жертву, в отличие от вас.
– Думаете, такое возможно? – усомнился Рыцарь. – Еще неизвестно, при каком из вариантов жертв будет больше. Агония власти Дракона может оказаться еще кровопролитнее и смертоноснее, чем судороги его умирающего тела. Впрочем, все равно, вольно или не вольно, вы способствуете достижению моих целей. За что я вам очень благодарен!
– Что вы имеете в виду? – переспросил Персифаль.
– Для того, чтобы представился удобный момент убить Дракона, необходимо, чтобы сложились подходящие обстоятельства. А они никогда не сложатся, если ничего не меняется. В этом плане любые изменения мне на руку. Надо только правильно их использовать. Честно говоря, я уже утомился ждать. Чувствую, что ваше появление в Городе с каждым днем приближает нашу решающую схватку с Драконом. Пойду, поупражняюсь с оружием.
С этими словами Охотник потянулся всем телом, хрустя позвонками и суставами, и удалился. Персифаль продолжил завтрак, который, то и дело прерывали знакомые, мало знакомые и вовсе незнакомые люди, подходившие к его столу, чтобы поздравить с началом предвыборной борьбы. Для Персифаля было странным, что горожане с таким воодушевлением восприняли его желание участвовать в выборах. Но потом он понял, что для них это скорее некое забавное действие, происходящее на их глазах, и в котором они даже могут немного поучаствовать сами. Слишком стабильная жизнь слегка наскучила горожанам. В предстоящих выборах они видели для себя новое безобидное развлечение. Безобидное, прежде всего потому, что вне зависимости от участия Персифаля в выборах, их итог по мнению горожан был предрешен.
Большую часть дня Персифаль, следуя рекомендациям членов Городского Совета, бродил по лавкам и другим людным местам. Всюду его узнавали, приветствовали и поздравляли. Все хотели с ним пообщаться. Людей словно прорвало. Если до этого они всецело поддерживали Дракона, то теперь наперебой жаловались Персифалю на свою жизнь. Они рассказывали о высоких налогах, поборах городских чиновников, плохих дорогах, перебоях в водоснабжении и канализации, высоких ценах на зерно и дрова, непомерных процентах у ростовщиков. Персифаль внимательно выслушивал их жалобы, соглашался и обещал принять меры, когда станет Главой Города. Его удивляло лишь то, что неизменно горожане в своих бедах винили кого угодно, но только не самого Дракона. На их взгляд, причины крылась в чиновниках, Друзьях Дракона и Городском Совете. А Дракон, по их мнению, просто не знал о происходящих повсюду злоупотреблениях и повсеместном воровстве. А если бы узнал, то тут же бы все исправил.
Вскоре, Персифаль выработал стратегию разговора с избирателями. Он соглашался с собеседниками, обещал разогнать свору прихвостней Дракона и привлечь их к справедливому суду. При этом самого Дракона он не обвинял и даже предлагал после своей победы, учитывая его прошлые заслуги и несомненную пользу для Города, принять Дракона на службу. Такой вариант большинству горожан пришелся по вкусу.
Жители Города делились с Персифалем не только своими проблемами, но рассказывали о последних новостях и слухах. Так Персифаль узнал, что утром скромно и без особых церемоний Епископ похоронил свою жену. За ночь кто-то разбросал по городским улицам новые листовки. На одной из тех, что показали Персифалю, был изображен огнедышащий двуглавый Дракон и пылающий собор. Надпись гласила: "Нет дыма без огня. Нет огня без Дракона". На второй крупным планом был нарисован Епископ, с невинным выражением лица разводящий руки и пожимающий плечами на фоне дымящихся развалин храма и женщины с огромным сундуком на спине. Заголовок пояснял: "Концы в огонь. Не пойман – не вор!" На обеих листовках, как и в предыдущий раз, стояла одна и та же подпись: "Злые языки". Основной версией причины пожара в Соборе большинство горожан считало месть Дракона Епископу за крушение трибун на Дне Принцессы, алчность, казнокрадство и мздоимство. Никто при этом не испытывал к Епископу и его семье сострадания.
Персифаль покупал всякую всячину и почти тут же раздавал все купленное нуждающимся. Ему показалось, что однажды среди бедняков он видел и того здоровяка, который несколько дней назад в темном узком переулке просил Персифаля поделиться монетами. Теперь попрошайка не выглядел угрожающе, а скорее производил жалкое впечатление. Грязные лохмотья свисали с его тела, испещренного язвами и коростами неведомых заболеваний. Получив кусок ветчины и ломоть хлеба, нищий долго кланялся и благодарил Персифаля. В завершение он хотел еще и расцеловать благодетелю руки, но Персифаль брезгливо отдернул их из соображений гигиены.
Из всего купленного за день, Персифаль оставил себе лишь кое-что из одежды, да щегольские сапоги с увесистыми пряжками на боках. Уставший и проголодавшийся, он вернулся в "Крылья и хвост" около шести часов вечера.
В это время в Трактире проходили поминки жены Епископа. За столом собрались лишь родственники усопшей, да пара слуг, еще сохранявших Епископу верность. Больше никто не пожелал разделить его горе. Ближе всего к Епископу сидели двое его сыновей с заплаканными лицами и опухшими до красноты от слез глазами.
Персифаль хотел было подойти и выразить свои соболезнования, но потом решил не делать этого потому, что такой поступок мог дурно сказаться на его репутации и оттолкнуть потенциальных избирателей. Вместо этого он заказал ужин и попросил Ангелу подать его в комнату. Днем Персифалю так и не удалось пообедать из-за повышенного внимания горожан. Вот и теперь, испытывая голод и усталость, он беспокоился, что ему не дадут возможности спокойно перекусить. Однако подняться к себе в комнату Персифаль не успел.
– Персифаль Стрэйфер? – окликнули его.
Обернувшись, он увидел двух вооруженных солдат в форме городской стражи.
– Просим вас пройти с нами в замок, пожалуйста, – улыбнулся ему один из стражников.
– А для чего? – настороженно поинтересовался Персифаль.
– Для официальной регистрации в качестве претендента на пост Главы Города.
– Я думал, я уже зарегистрировался сегодня утром на площади.
– Не совсем, – продолжал улыбаться стражник. – Осталась еще пара формальностей. Пожалуйста, пойдемте с нами. Это не займет много времени.
Персифаль чувствовал, что что-то не так. Толстый ничего не говорил об официальной регистрации в замке. Тревогу усиливала и напускная вежливость стражников. Однако и причин для отказа пройти с ними Персифаль не смог найти. Он сообщил Ангеле, что поужинает позже и, в сопровождении стражников, направился через площадь к замку. "Это больше похоже на арест" – подумал Персифаль, проходя в ворота замка, которые сразу же за ним захлопнулись.
Как внутренний двор, так и помещения замка были оформлены скромно. Похоже, что Дракон не любил излишества и роскошь.
В зале замка, куда стражники привели Персифаля, за огромным столом сидело четыре человека. Все они были знакомы Персифалю. Точнее было бы сказать, что за столом сидели два человека и две головы Дракона. В помещении витали ароматы изысканных яств. По-видимому, ужин или уже завершился или был наготове. Почувствовав запах еды, Персифаль сразу подумал, что лучше иметь дело с сытым Драконом. Его же собственный живот протяжно урчал в ответ на напоминание о пропущенном обеде и отложенном на неопределенное время ужине.
В зале почти не было мебели. Лишь большой стол, да стулья вокруг него. Стены украшала орнаментальная роспись ярких цветов. В простенках между часто расположенными каминами висели потускневшие гобелены. Позади сидящих за столом, раскинув во всю стену крылья, красовался гипсовый барельеф дракона. Вот только на месте, где на барельефе должны были находиться головы, здесь висели портреты Драконьих голов в человеческом обличии. Персифалю внезапно пришло в голову, что, если убрать эти портреты в золоченых рамах, то на стене останется лишь тело Дракона с тремя обрубками шей. Эта кощунственная мысль повеселила юношу и он с трудом смог сдержать улыбку на лице. Рассмеяться в такой ситуации было бы совсем неуместно.
– Так значит вот ты какой, Персифаль Стрэйфер, странствующий ремесленник, Спаситель Принцессы, претендент на должность Главы Свободного Города, – скорее с утвердительной, чем с вопросительной интонацией произнесла правая голова.
Персифаль подумал, что, пожалуй, сейчас он услышал самый длинный и полный список своих имен и титулов.
– Да, это он, – подтвердил Глашатай.
Обе головы тут же хищно повернулись к Глашатаю. Их взгляды красноречиво указывали, что вопрос был адресован не ему, а Персифалю. Гимнописец тут же покраснел и опустил глаза под пристальным взглядами голов Дракона.
– Да, это я, – согласился Персифаль.
– Вы утверждаете, что родились в Свободном Городе и по праву рождения, можете участвовать в выборах? – спросила его средняя голова.
