Текст книги "Катрин Денев. Красавица навсегда"

Автор книги: Андрей Плахов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 26 страниц)

– Да. Я люблю ходить в кино и нуждаюсь в этом. Предпочитаю открывать новые фильмы на большом экране. А пересматривать уже можно по телевизору. Вот вы часто смотрите новые фильмы на видео?

– Стараюсь этого не делать.

– Меня поразило в Америке, что журналисты смотрят кино преимущественно на видео. Ведь это совсем не то же самое. Не то изображение, не тот звук.

– Как вы сегодня расцениваете свой голливудский опыт?

– Я не так уж много снималась в Америке и никогда долго там не жила. Как только кончались съемки, возвращалась во Францию, для туризма не было времени. Чтобы судить о Голливуде, нужно пробыть там минимум полгода. Знаю только, что жить вне съемочной площадки в Лос-Анджелесе, этом мегаполисе без центра и коммуникаций, нелегко.

Из интервью с Венсаном Пересом

(Канн, 2003)

– Какой фильм стал основополагающим для вашей карьеры в кино?

– «Индокитай». Я впервые снимался с такой большой звездой, как Катрин Денев.

– И как это было?

– Она – очень сильная женщина, настоящий лидер, при этом чрезвычайно женственная. Вместе с Катрин мы открывали эту удивительную страну – Вьетнам, которая была еще тогда полузакрытой, где не было машин и многих других атрибутов цивилизации. Это было романтично, волнующе и очень полезно в профессиональном смысле: я впервые так глубоко прочувствовал свою роль.

Эта глава написана при участии Елены Плаховой

Белокурый конформизм. Пленница гламура

Меня неотступно преследует мысль не о прожитых годах, а о прожитом дне. Я весь день лукавлю с собой. Стараюсь сделать куда больше, чем задумывала. Сплю мало. Бывают дни, когда все получается, и кажется, что тебе 25 лет. Пока есть энергия, возраст не имеет значения. Иногда дымка становится черной: в моем возрасте это уже нормальное явление. Но пока я могу делать то, что хочу, с более молодыми, чем я, режиссерами, все в порядке. Будучи подростком, я жила ожиданием будущего, сегодня я не заглядываю далеко, но все будет нормально до тех пор, пока окружающие меня люди не будут относиться ко мне слишком серьезно. Среди зрителей много таких, которым я совсем не нравлюсь. И прекрасно! Меня это не пугает. Это даже успокаивает, так как иначе я бы почувствовала, что победила рутина. Катрин Денев

Самой сильной и самой слабой чертой ее очарования можно назвать тусклый свет, просачивающийся иногда из глубины ее карих глаз и позволяющий угадать надлом, прячущийся за белокурой безмятежностью. Франсуаза Саган

Действующие лица:

Ив Сен-Лоран

Жан Орель

Жан-Клод Бриали

Сэми Фрэй

Сесиль Сен-Лоран

Изабель Аджани

Ален Кавалье

Мишель Пикколи

Робер Капни

Ханна Шигулла

Клод Лелуш

Анук Эме

Жак Дютронк

Серж Гинзбур

Клод Берри

Кристиан Маркан

Жан-Луи Трентиньян

Жерар Депардье

Джейн Биркин

Филипп Лабро

Франсуаза Саган

Симона де Бовуар

Жан-Луп Юбер

Бернар Жиродо

Ришар Боринже

Наоми Кэмпбел

Николь Гарсиа

Тони Маршал

Уильям Херт

А также

Морис Дорлеак

Время действия:

1968–2002

Место действия:

Париж, Гавр, Лазурный Берег (Франция)

Квебек (Канада)

Нью-Йорк (США)

Фильмы:

Манон-70

Смятение

Если бы начать сначала

Только вдвоем

Я тебя люблю

Белая королева

Вандомская площадь

Рядом с раем

В 1967 году, помимо «Бенжамена», Денев играет еще в одном фильме, сюжет которого пришел из XVIII века – «Манон-70». Но именно эта, совсем не выдающаяся лента кладет начало другому сюжету, вполне современному, который пройдет через всю жизнь Катрин Денев и в котором она предстанет «героиней гламура». Слово glamour, означающее блеск, глянец, ассоциируется с миром светских журналов и рекламной индустрии. Совсем еще недавно одна коллега – маститая критикесса – упрекнула меня, заметив, что «людям определенного уровня» не следует употреблять этот заморский новояз, разве что иронически. Но гламур настолько укоренился в российской жизни, что ирония мне кажется неуместной, даже если придется пожертвовать уровнем.

История Манон Леско, рассказанная аббатом Прево, в фильме Жана Ореля без остатка погружена в современность; можно даже сказать, что это совсем новая история, в которой проступают контуры прежней, известной. Или извечной. Денев верила в талант Ореля, ценила его картину «О любви». Верила и в своих партнеров – Жан-Клода Бриали и Сэми Фрея (последнего она хорошо знала и сама убедила режиссера пригласить именно его на роль кавалера де Грие). И тем не менее, говоря впоследствии об ошибках, которые совершила и которые должна признать, актриса назвала в первую очередь «Манон».

Ее героиня лишилась всяких признаков индивидуальности и превратилась в красивую дорогую вещь. Как писали критики, мы видим «современную девушку, каких много, которая гонится за наслаждением и деньгами, и от этого история теряет свою привлекательность». Правда, процитированный Робер Шазаль из «Франс-суар» признает далее, что Катрин Денев «несет весь фильм на своих прекрасных плечах». Но это скорее относится к области журналистских комплиментов. Уникальные данные актрисы, вносящие в самые современные коллизии классический аромат прежних веков, послужили на сей раз обратной задаче: создать образ «модерновой» Манон, которая уже в 1967 году была объявлена Манон-70, то есть героиней, бегущей впереди прогресса. И так же как Вивальди и Россини были стилизованы в фильме Сержем Гинзбуром, так и Прево оказался подчинен моде и вкусам текущего дня.

Это не значит, что авторы отказались от потуг на глубокомыслие и легкого антибуржуазного пафоса. Через всю картину проведена параллель между декадансом эпохи рококо, в которую жил автор «Манон», и изысками пресыщенного современного общества. Если тогда все же встречались всепоглощающие страсти, как у де Грие к Манон, то главная страсть, владеющая героями фильма, – это желание жить в роскошных городах, носить дорогие наряды, и за это они готовы платить любую цену.

У Прево герои переживали драматический урок измен и ошибок. У Ореля Манон холодна, расчетлива, интригует с сильными мира сего, а потом возвращается к де Грие как самому предпочтительному любовнику. При этом ей удается полностью подавить благие порывы своего возлюбленного, которому ничего не остается, как смириться с ролью сутенера и сводника. Де Грие открывает наслаждение чувствовать себя обманутым и получает мазохистское удовольствие от того, что делит Манон с богатыми бездельниками. Это позволяет героям не только решать материальные проблемы, но и удовлетворять свою чувственность. Ту роль, которую в интригах эпохи рококо играла для вуайеров ширма, взял на себя магнитофон, с помощью которого можно услышать стоны своей возлюбленной в объятиях другого.

Перекличка времен задается в фильме не только сюжетно, но и с помощью музыки Вивальди, тихо вступающей в сценах с атрибутами «гипермодерна» – например, на фоне летящего современного лайнера, или во время демонстрации моделей мини-моды, или в эпизодах эротических игр на виллах и яхтах в Монте-Карло.

Эстетика фильма – это торжествующая утилитарность, перед которой авторы при всей своей иронии не могут скрыть восхищения. Их гипнотизируют комфортность и могущество мира, где ничего не стоит перемигнуться с красивой девушкой в аэропорту в Токио, а продолжить знакомство через несколько часов в Париже. Когда Манон узнает, что ее партнер улетел с соперницей в Стокгольм, она бросает очередного миллионера и летит следом, чтобы предстать перед де Грие сюрпризом в отеле Hilton. Назойливый привкус рекламы господствует в картине Жана Ореля и его постоянного сценариста Сесиля Сен-Лорана, которые в середине 60-х годов создали тип пропагандистского кино made in France.

Жан-Пьер Жанкола пишет об этом периоде: «Франция становится «современной» страной, и кинематограф – от хроники до игровых полнометражных фильмов – старается эту идею утвердить… Параллельно меняется эстетика убранства летних резиденций или яхт; одинаковый вкус царит и на рекламных страницах иллюстрированных журналов, и на съемочных площадках, где Жан Орель снимает фильмы в традиции Роже Вадима… На экране и на страницах нового журнала «Люи», увидевшего свет в 1963 году, победоносно утверждается один и тот же стиль, один дизайн. Тот же запах лосьона, рекомендуемого после бритья, те же изделия из мягкой кожи, похожие загорелые девицы. Но это – лишь декорация. Загорелая девица, голосующая на автостраде (Катрин Денев в фильме «Манон-70» и в более общем плане – эффектные героини тандема Жан Орель – Сесиль Сен-Лоран), столь же искусственна, как яхта, или спортивная автомашина, или трассы в Сен-Тропе. Она представляет собой последнее воплощение модели, столь же старой, как само кино, модели, которую одевают или раздевают по последнему крику моды»^[32].

И хотя одевал Денев в роли Манон не Ив Сен-Лоран, фамилия его однофамильца в титрах выглядит символично.

Начиная с середины 60-х, имена кутюрье и актрисы тесно связала молва. Как свидетельствует Денев, все началось с приема у английской королевы, для которого Ив Сен-Лоран сшил ей платье. И сразу понял, что имеет дело не с обычной клиенткой. Впоследствии он выполнил костюмы для героинь «Дневной красавицы», «Сирены с «Миссисипи», «Смятения», «Голода». И в обычной жизни Катрин Денев чаще всего носит одежду от Сен-Лорана, с которым сблизилась, когда оба еще не были столь знамениты.

Потом слава пришла к обоим, но это не изменило характера их отношений – очень интимных и при этом, разумеется, целиком платонических. Хотя парижский портной всю жизнь одевает женщин, сексуально к прекрасному полу он равнодушен. Однако умеет лучше профессиональных ухажеров оценить женскую красоту и шарм. Сен-Лоран превозносит не только внешнюю привлекательность Катрин Денев, но и ее характер. Говорит: «В Катрин столько сердечного участия, столько тепла и доброты. Это помогает мне преодолевать природную застенчивость».

Через год после «Манон» Денев снимается в картине «Смятение», поставленной режиссером Аленом Кавалье по роману Франсуазы Саган. Фильм был благожелательно встречен критикой и публикой. Этому в немалой степени способствовала гармоничность актерского дуэта Катрин Денев и Мишеля Пикколи, которые за последние два года снимались вместе уже в пятый раз и безошибочно чувствовали интонации и нюансы партнера. На этот раз их контакт оказался особенно тесным: вся интрига держится на взаимной привязанности сорокапятилетнего Шарля и двадцатипятилетней Люсиль.

Шарль видит в подруге последнюю большую любовь и во что бы то ни стало старается ее сохранить. Его поведение говорит о неуверенности в собственных мужских достоинствах и о хорошем знании парадоксов жизни. Вот почему, когда Шарль замечает интерес Люсиль к молодому человеку ее возраста, он не только не выражает недовольства, но даже помогает им устроить свидание – чтобы тем лучше контролировать ситуацию.

Дальнейший ход событий перекидывает героев из Парижа в Сен-Тропе и снова в Париж, а Люсиль – из рук Шарля в объятия ее нового друга Антуана и обратно. Как бы ни было сильно притяжение Люсиль к молодому и красивому, но бедному Антуану, все равно слегка облезлый Шарль продолжает обладать преимуществом в ее глазах. Она отзывчива на зов страсти, но вместе с тем ценит трогательную нежность, а более всего – умение создать для нее комфортные жизненные условия.

Катрин Денев замечательно передает смятение своей импульсивной героини: она всегда подчиняется первому порыву, не умея делать сознательный выбор. Она не лжива и не фальшива, она непринужденно изобретательна и находит тысячу предлогов, чтобы ничего не решать самой и оттянуть разрыв с Шарлем. В какой-то момент кажется, что Люсиль все же сделала свой выбор – после безуспешных попыток забыть Антуана, живя с Шарлем в Сен-Тропе и топя тоску в алкоголе. Она вместе с Антуаном переселяется в Париж и пытается вести трудовую жизнь, пристроившись в иллюстрированном еженедельнике. Но очень быстро бросает работу и продает дорогие украшения – подарки Шарля. К нему же она обращается, забеременев, с просьбой помочь избавиться от ребенка. Проходит год – и героиня окончательно возвращается к Шарлю, как тот и предвидел в свое время. Ее покровитель приветствует Люсиль словами: «Все твои платья давно тебя ждут». К Антуану она забегает утром, пока тот не проснулся, и в последний раз варит ему кофе.

Привычка к праздности и надежной мужской защите – именно эти качества оказываются решающими в натуре Люсиль. Эта роль Денев – дальнейшее развитие темы «белокурого конформизма» из «Шербурских зонтиков» и антипод тому, что актриса играла у Бунюэля. Ее наряды от того же Ива Сен-Лорана, что одел «дневную красавицу», не менее элегантны, а великолепные волосы столь же ухожены, но драматизм и двойственность образа куда-то ушли, зажались в тисках поверхностного глянца. Это лишь начало нового сюжета, который в дальнейшем не раз требовал подтверждений о принадлежности актрисы миру комфортабельной праздности и светского шика. Не только в кино, но и в жизни.

В 60-е годы и еще в начале 70-х Денев была связана с кинематографическим авангардом, к которому на разных этапах карьеры имели отношение Бунюэль, Трюффо, Поланский, Феррери. Этот период, по существу, кончился. Катрин Денев уже в свои тридцать лет ничего не стоило оказаться в плену «гламурного» амплуа: холеная, немного скучающая дама с прекрасным цветом лица, оправой золотых волос и отблеском тайны в карих глазах. Этот образ не соответствует тому, что мы знаем о Денев. Но он возник не на пустом месте. Правда, актриса всеми силами боролась с таким стереотипным представлением. Иногда – впадая как в обратную крайность в чрезмерную эксцентричность и даже авантюрность. Например, она согласилась рекламировать по телевидению акции частного банка «Суэц». А вскоре банк прогорел, и многие, поверившие рекламе, пострадали от этого. Но французы все равно не разлюбили Денев.

Вот дайджест светских публикаций, которые сопровождают Катрин Денев в конце 70 – начале 80-х годов.

Вслед за одеколоном «Делон» теперь можно насладиться парфюмерными изделиями марки «Денев». Прекрасная Катрин некогда рекламировала духи «Шанель № 5», теперь она продала свое имя американскому концерну, который выбросил на рынок первую партию духов «Денев». Актриса сама придумала для них рецепт, а также форму флакона и упаковку. Одна унция этого «дорогого удовольствия» (так называется выходящий на экраны новый фильм с К.Д.) стоит 165 долларов.

Катрин Денев охотно посещает галерею парижского коллекционера и продавца кукол Робера Капни между Пассажем и Пале-Рояль. Туда не долетают звуки современного большого города. «Куклы имеют душу, – говорит Катрин Денев. – Тут есть куклы из дерева лиственницы, есть куклы из теста. Люблю прикасаться к ним. Прихожу сюда, когда бываю поблизости, как приходят навестить друзей. Никогда не планирую купить что-то конкретное. Жду, чтобы предметы сами выбирали меня, наводили на мысли о тех, кого люблю. Когда я была ребенком, не играла в куклы. Жила в большой семье, а кукла – это как бы знак одинокого детства. Но кукла была для всего мира еще и посланницей парижской моды. Ее кружева, перчатки, нижние юбки слыли символом элегантности. Благодаря этим старым куклам я окунаюсь в воспоминания и ностальгию. Их неподвижная улыбка побуждает меня любить тех, кто их создал».

О том, что Катрин Денев самая популярная француженка, свидетельствуют результаты конкурса, который должен определить предпочтительную внешность Марианны – символа Франции. В течение последних лет Марианна, бюст которой украшает официальные учреждения страны, изображалась с чертами лица Брижит Бардо. Теперь канон решено пересмотреть. Проекты новых портретов Марианны были установлены на станциях метро, и французы могли выбирать из предложенных вариантов. Второй претенденткой была Изабель Аджани, но Денев собрала значительно больший процент голосов.

У Катрин Денев есть очень многое: обаяние, успех, любовь детей. Но уже давно рядом с ней нет друга-мужчины. С меланхолией вспоминает она тех, кого любила. Может показаться, что Катрин Денев после Мастроянни отказалась от личной жизни. Конечно, у актрисы никогда не бывает недостатка в поклонниках, но все эти отношения – не более, чем легкий флирт. «То, как я живу, – заявляет Денев, – меня полностью устраивает. У меня нет поводов для тоски, я не боюсь старости, я преодолела робость по отношению к мужчинам. В любви я всегда была беззащитна». Однако те, кто хорошо ее знают, считают, что сейчас для нее самое время обрести мужа: солидного, престижного, не слишком молодого. Это будет как вишенка на великолепно украшенном торте, с чем можно сравнить жизнь этой блистательной женщины и актрисы.

Итак, Денев вызывает ассоциации с парижскими парфюмами, разряженными куклами и аппетитными десертами. Она – живое воплощение парижского гламура. Именно это актрису не устраивает и раздражает. В 70-е годы она все чаще заявляет о своей неудовлетворенности положением дел – не столько в собственной карьере, сколько в общей ситуации французского кино, которое «превратилось в большой бизнес и очень маленькое искусство». Женские роли в нем надуманы, изъяты из жизненной среды. Катрин Денев говорит о своем «постоянном желании делать то, чего, как меня уверяют, не могу делать, – например, играть обыкновенных простых женщин». Как это происходит в западногерманском кино. Ей хочется сняться в экранизации повести Белля «Поруганная честь Катарины Блюм». Ее потрясает «Замужество Марии Браун» Фассбиндера, она знакомится с Ханной Шигуллой и выражает ей свое восхищение.

Не обладая общественным темпераментом Джейн Фонды, Денев тем не менее озабочена тем, что социальная роль женщины в кинематографе гораздо более ограничена, чем в реальной жизни: «На экране вы прежде всего супруга. А если играете работающую женщину, трудно показать ее как-то иначе, кроме как суровым коммерсантом. Чаще всего кинематограф интерпретирует образ трудящейся женщины традиционно и упрощенно. Женщинам свойственно иное поведение, нежели мужчинам, но и не такое, какое принято изображать в кино!» В наши дни, считает она, невозможно отрицать очевидное: в огромной степени кинематограф вдохновляется событиями политической жизни и продвигает вглубь и вширь идеи, бывшие ранее привилегией немногих избранных. Но это касается любых других кинематографий, кроме французской.

В этот период Денев заново анализирует свои прежние роли у Бунюэля, Феррери, Поланского. «В некоторых моих героинях, – признает она, – есть противоречивость, но существуют вещи, на которые я никогда не соглашусь, – например, играть что-то женоненавистническое. Вместе с тем могу признать те же мотивы, если они воплощаются не всерьез, с юмором». Именно этот круг мыслей и ощущений привел Катрин Денев в фильмы Клода Лелуша. Впервые это произошло в 1976 году и свело Денев с Анук Эме, блиставшей десять лет назад у того же Лелуша в «Мужчине и женщине». Новый фильм плодовитого режиссера назывался «Если бы начать сначала». Но выяснилось, что сначала ничего начать нельзя.

Первые ленты Лелуша казались новым шагом в кинематографе: ведь он преподнес широкой публике своеобразную трансформацию опыта режиссеров-новаторов – от Годара до Антониони. В «Мужчине и женщине» очаровывали характерная для нового европейского кино свобода повествования, драматургические паузы, заполненные пейзажами, чередование диалога с внутренним монологом, цветного изображения – с черно-белым, почти документальных кадров техницированного мира – с нарочитым схематизмом комиксов. Заметно было и влияние «Шербурских зонтиков»: мелодия-лейтмотив «ша-ба-да-ба-да» подчеркивала лиризм провинции, прелесть простых, немного старомодных чувств.

И лишь когда появились новые работы Лелуша с их тривиальностью и назойливым самоцитированием, стало очевидно: авангардные режиссерские приемы используются для реставрации и подкрашивания старых сентиментальных схем. В отличие от Деми, Лелуш не стремился ни к самовыражению, ни к жанровому поиску; делал кино не для требовательного и не для примитивного зрителя, а для зрителя с претензиями – категории, становившейся все более многочисленной.

Тогда-то критика, поначалу сбитая с толку обаянием приморских зарисовок и «интеллектуальными диалогами» о Рембрандте, взяла реванш. Журнал «Кайе дю синема» в Словаре деятелей нового французского кино пишет о Лелуше: «Позор профессии – это он». Но дело просто в том, что у него несколько иная профессия. По словам критика Янины Маркулан, «в галантерейном магазине фирмы «Лелуш» всегда большой выбор товара»^[33]. У Лелуша товаром становится все – и политика, и война, и спорт, и туризм, и любовь, и смерть. И обломки собственной легенды.

Единственные среди кинематографистов, кто относится к Лелушу лояльно, – это актеры. Еще бы: благодаря ему Трентиньян стал международной знаменитостью, а Анни Жирардо и Анук Эме создали незабываемые образы утонченных парижанок. И хотя в дальнейшем не столь уж часты бывали такого рода попадания, за ним прочно шла слава актерского режиссера. Денев знала об этом, знала и самого Лелуша, который в свое время помог Трюффо финансировать «Сирену с «Миссисипи».

Роль, предложенная Катрин Денев в фильме «Если бы начать сначала», необычна даже для обжитого Лелушем мира блистательных авантюристов и элитарных любовников. Катрин Берже в юности была изнасилована, жестоко отомстила обидчику, попала в неволю и родила сына от тюремного санитара. После пятнадцатилетнего (!) заключения она наконец выходит на свободу и встречается с сыном-подростком, который ее не помнит и не против закрутить роман. Тут же Катрин находит высокооплачиваемое место, вместе со своей старшей подругой-клептоманкой ведет приятную светскую жизнь и покоряет целую обойму мужчин, лавируя между профессором истории, левым активистом, архитектором и юристом.

Жан-Пьер Жанкола пишет в связи с этой картиной Лелуша: «Реальность, на которую ссылаются его фильмы, и есть действительность современной Франции: тюремная обстановка и водворение бывшего заключенного в мир труда, кризис системы преподавания, и, в частности, преподавания истории, усилия женщины для завоевания, по крайней мере, независимости. Все знаки точно указывают на место фильма в конкретном настоящем, чья достоверность подтверждается фоном предстоящих каникул, навстречу которым мчится автомобиль… Клод Лелуш просто смещает освещение. Из серой реальности он создает позолоченное изображение. Он внушает чувство уверенности. Теплые желтые тона, навощенные деревянные поверхности, солнечные закаты, отливающие золотом волосы Катрин Денев делают изображение божественным. Любых проблем Лелуш избегает с чистой совестью, ничем не тронутой со времен знаменитого кадра с автомобильными щетками на мокром от дождя ветровом стекле в «Мужчине и женщине»^[34].

Даже самые доброжелательные к Лелушу критики подчеркивали, что фильм грешит шаблонами фоторомана и что пирог не стоит хвалить только за то, что его продают феи Денев и Эме. И хотя Жан де Боранселли из «Монд» отдает должное чувствительности Лелуша и его инстинкту в понимании людей, а Франсуаза Гербер дает себя подчинить страстному ритму фильма, импровизационной манере и правдоподобной игре актеров – это в корне дела не меняет. И в хорошем, и в плохом, резюмируют критики, эта лента остается типичной продукцией Лелуша, функционирующей подобно замкнутой системе.

Денев в этом фильме (тюрьма все-таки!) выглядит немного старше, чем в других лентах того же периода: Лелуш подумал, что было бы интересно нарисовать на этом прекрасном лице несколько морщин. Она с помощью режиссера покоряет Монблан – покоряет в буквальном смысле: действие фильма завершается на его заснеженной вершине, и Катрин Денев вместе с Анук Эме, привязанные друг к другу, в течение четырех часов штурмуют гору, пока Лелуш снимает их ручной камерой.

Экзотика ситуаций определяет и характер другой картины Лелуша с участием Денев. Фильм «Только вдвоем» уже почти не претендует на правдоподобие, ибо его сюжет движим законами авантюрного жанра. Но именно это сообщает преимущество картине, вносит в нее более естественное звучание. История любовных отношений перемещается по маршруту Париж – Ривьера – Гавр – Квебек – Нью-Йорк, в более спокойном варианте повторяет мотивы «Бонни и Клайда» и сохраняет типичную для Лелуша меру поверхностного психологизма и немудреной социологии.

Конфликт картины заключается в столкновении людей из совершенно разных сфер общества, которые никогда бы не встретились, если бы не чрезвычайные события в жизни Франсуазы – потомственного фармацевта и супруги преуспевающего врача. Грубая агрессия, жертвой которой становится героиня (опять изнасилование), резко меняет курс ее жизни и вызывает стойкую ненависть к мужчинам. Франсуаза клянется мстить им и шантажировать их с помощью самого безотказного оружия – своей красоты. Встреча с бежавшим из тюрьмы Симоном (Жак Дютронк), астрологом и меломаном, кладет начало целой серии блистательных ограблений, угонов яхт и даже самолетов, предпринимаемых этой лихой парой. Одновременно разыгрывается другая война, символизирующая конфронтацию женщин и мужчин в современном мире. Каждый раз, когда Симон испытывает любовный зов, Франсуаза бурно провозглашает свою независимость. Но в результате перемены мест и общих испытаний Франсуаза осознает себя сильной и уверенной «только вдвоем» с Симоном, своим избранником.

Съемки фильма проходили во Франции, США и Канаде. Критик Робер Шазаль из «Франс-суар» писал в связи с этой картиной: «Катрин Денев когда-то называли актрисой, вышедшей из холода. При тридцати градусах ниже нуля она выказывает у Лелуша столько темперамента и огня, что ее игра заслуживает особых аплодисментов. Без макияжа, на ветру и морозе, она являет собой совершенную красоту». Наблюдение выглядит не совсем точным: Денев у Лелуша скорее все же воплощает холод – внутренний и внешний; даже в самых динамичных сценах Франсуазу не покидает какая-то глубокая душевная подавленность.

Режиссер работал с актерами по своей обычной методике: не давая заранее читать сценарий и предоставляя возможность формировать диалоги и ситуации в процессе съемок. Весь фильм был отснят за три недели в захватывающем дух ритме с помощью двух групп – французской и канадской. Эта картина запомнилась актрисе также тем, что в ней дебютировала ее дочь, семилетняя Кьяра, сыгравшая Франсуазу в детстве.

Лелуш говорит о своей исполнительнице: «Когда-то я сказал, что самые лучшие годы жизни – те, которые мы еще не прожили. Я верю, что это целиком относится к Катрин. Она способна снова и снова удивлять нас. Поскольку Катрин Денев не желает открывать себя целиком, у нее есть шанс сделаться мифом. Она – миф, поскольку она стыдлива. Актриса, которая подает себя на экране как проститутка, не вызывает доверия. Если кто-то может считаться истинной «киногероиней» (в старом значении слова), то это именно она».

Сама актриса решительно отвергает это определение, иногда отшучиваясь каламбуром: «Возможно, моль (mite), но не миф (mythe)». Однако к концу 70-х годов экранный образ Денев и впрямь мифологизировался, чему способствовал ряд ее «гламурных» ролей в кино и выпуск пластинок, где она поет с Жераром Депардье и с Сержем Гинзбуром песни в стиле старых кинодив. «Звезда поневоле» – так определяли в эти годы критики ее особый статус во Франции.

Жизнь актрисы и звезды теперь идет параллельно. В 1980-м новым пиком ее амбициозной карьеры становится «Последнее метро». А буквально перед началом съемок Денев переживает тяжелую утрату: умирает ее отец Морис Дорлеак. Конечно, это несчастье нельзя сравнить с гибелью юной Франсуазы, но реагирует Катрин так же: еще больше уходит в себя и еще более фанатично продолжает работать.

Она снимается у Клода Берри в претенциозной мелодраме «Я вас люблю», намекающей на близость судеб актрисы и героини. Алиса, красивая тридцатипятилетняя женщина, пытается собрать воедино разрозненные куски прошлого, подвести итоги прожитых лет. Действие начинается под Рождество, когда Алиса оказывается в окружении трех своих друзей: она хочет порвать с Жюльеном, чтобы остаться с Клодом, а в это время к ней приходит в гости бывший возлюбленный Патрик. Проходит полгода, и однажды в летний день Алиса уходит от Клода. Хроника этого последнего романа перебивается кадрами ретроспекций. Какой-нибудь жест, произнесенное слово отсылают к прошлому, и оно мгновенно оживает перед глазами героини.

Этот фильм словно спешит «поведать все о любви» – внезапно-пронзительной, страстной, романтической и нежной. Партнерами Катрин Денев вновь выступают здесь Жерар Депардье и Жан-Луи Трентиньян, а также певцы Серж Гинзбур и Ален Сушон. В неустанном поиске счастья Алиса терпит одно крушение за другим. Не мудрено: в любви ее привлекает только начало, сумасбродство первых свиданий, не утяжеленное бытом и психологическими конфликтами. Она уходит, как только начинается рутина. «Я не могу каждый день в один и тот же час заниматься любовью, мне необходимо еще и время, чтобы думать о любви», – глубокомысленно изрекает Алиса.

Когда-то первый возлюбленный (его играет Кристиан Маркан, ближайший друг Роже Вадима!) оставил ее с полугодовалым ребенком. Теперь Алиса сама покидает мужчин, даже если в глубине души хотела бы быть с ними. Вместе с тем в ней живет подсознательное стремление создать семью, найти в новых партнерах отца для своих детей. Алиса стремится воплотить свою идею в абсолюте и ставит на карту все, чтобы быть счастливой. Но именно она больше всех страдает от неспособности к длительной любви, которая предполагает неизбежные компромиссы. Все, что у нее остается в финале, это жизненный опыт, двое детей и надежда. Один из ее возлюбленных говорит ей: «Когда-нибудь ты останешься совсем одна».

Клод Берри давно мечтал работать с Катрин Денев: «Хотел дать ей большую сентиментальную роль». Бесспорно, когда Берри писал сценарий, он имел перед глазами Денев и использовал факты из ее биографии. Она ведь тоже рано стала матерью; у нее взрослый сын и девочка, значительно младше его; она, как и Алиса, противится браку. И все же вряд ли прав Трентиньян, который считает, что это «фильм об актрисе для актрисы» и что Денев полностью идентифицировала себя с экранным образом.

С каждым из партнеров у нее был если не роман, то особенные доверительные отношения. Молва не очень верит в дружбу между мужчиной и женщиной, полагая, что ей морочат голову. Во всяком случае, никто не мог поверить в чистоту ее отношений с ловеласом и хулиганом Гинзбуром, когда они каждый вечер появлялись вместе, а в фильме с большим чувством исполнили песню «Ты куришь «житан» – почти столь же эротичную, как знаменитая «Je T’Aime Moi Non Plus», которую Гинзбур записал с юной Джейн Биркин. Однако Катрин Денев отрицает все, как партизан на допросе, – даже в беседе с давним другом журналистом и режиссером Филиппом Лабро. По ее словам, Гинзбур был лишь «приятелем», а она как подруга помогала парижскому анфан-териблю переживать «сложности в личной жизни».