Текст книги "Раса"

Автор книги: Андрей Стригин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 35 страниц)

– Пора домой, – грустно говорю я.

– Да, нам делать здесь уже нечего, – соглашается Аскольд. Он непривычно печален.

– А почему он тебя Аспидом называл?

– Ядовитый, наверное, – усмехается друг.

Глава 6

Налетает порыв ветра. Песок взвивается вверх призрачными смерчами. Море идёт рябью. Потемнело. На солнце накатилась тяжёлая грозовая туча. Я зябко передёргиваю плечами:– Похоже к грозе и основательной, – посмотрев на грозную черноту приближающейся непогоды, – делаю вывод. – Ноги делать надо, сейчас так шваркнет, мало не будет.

Где-то вдали, тёмная серость горизонта осветилась мощными фиолетовыми вспышками, но грома пока не слышно. Пахнет озоном, в воздухе появляется солёная пыль. Акулы неторопливо идут на глубину. Недовольные чайки, то одна, то другая, взмывают воздух. Даже крабы, что рыскали по берегу, группками соскальзывают в море.

– Я видел подобное в Аргентине, восточнее от Анд, на высокогорном озере, – спокойно заявляет Аскольд, – это надвигается не просто гроза– это будет шквал из воды, ветра, электричества и ещё какой ни будь хрени. Пляж точно смоет морем.

Меня будто обухом ударило по голове:– А как же люди, те, что на пляже?

– Их смоет в море, – внешне невозмутимо говорит Аскольд, – если мы не сможем их убедить убраться подальше в скалы, – после небольшой паузы добавляет он.

– Надо спасать людей! – кричит Семён.

Длинный ветвистый электрический разряд раздирает небо над головами, освещается немыслимо ярким светом и, внезапно грянул такой ужасающей силы гром, что я едва устоял на ногах, Семён отшатывается, сереет лицом, Аскольд улыбается.

– Однако поторапливаться надо, князь, – просто говорит он.

Налетает тугой порыв ветра, мигом срывает с моря клочья пены и, небо будто лопается. Шквал из дождя тяжёлыми струями ринулся на берег, моментально изменив весь пляжный ландшафт в нечто суровое, страшное, серое. Бесчисленные молнии, наскакивая друг на друга, вызывают такую оргию огня, что зрелище буквально гипнотизирует. Раскаты грома звучат неправдоподобно громко, перепонки едва выдерживают канонаду. Ветер стремительно усиливается, море бушует, клочья пены взвиваются в воздух, и тяжёлые волны вздыбливаются над пляжем.

– Берегом не пройдём, уходим в скалы! – кричит Аскольд.

– А как же люди? – Семён белее мела.

– Мы им нечем не поможем. Но, думаю, не бараны, догадаются уйти в скалы! – мрачно кричит Аскольд.

Мы ринулись к крутым скалам, по которым пенистыми потоками несутся потоки воды вперемежку с глиной. С первого взгляда видно, испытание будет не лёгким, а клокочущие волны уже догоняют. Мы как горные козлы карабкаемся по опасным склонам, а волны разъярённо бушуют у подножья скал, изредка окатывая спины едкой солёной пеной.

Как не сорвались, одному богу известно, но это восхождение не забуду всю жизнь. Дождевые потоки вперемежку с глиной делают поверхность каменных стен такой скользкой, что, думаю, даже опытных скалолазов постигла бы печальная участь, но нас словно оберегают свыше.

Мокрые, грязные, в крови, выбираемся на поверхность. И, нас чуть не сбрасывает ураганным ветром обратно со скал. Ползком, хватаясь за густую траву, лихорадочно покидаем опасное место. Шестое чувство, указывает мне укрытие. Я нахожу груду камней заросших лишайниками и травой и маленькую пёщерку под ними. Аскольд, ловким движением отрывает голову хозяйке этого места, толстой змее и мы оказываемся в относительной безопасности. Тесно прижимаемся друг к другу. Дрожим от холода, а вокруг бесчинствует гроза, полыхают молнии, ветер гудит в траве, но от ливня мы избавлены.

Гроза продолжается несколько часов, то затихает, то наращивает свою мощь. Молнии, огненными столбами бьют в опасной близости. Яростно шипят, трещат, разбрасывают искры и распространяют вокруг себя неповторимый запах, какой-то освежающий, резкий и грозный.

Семён забивается в угол пещерки в тоске и в страхе. У Аскольда, напротив, глаза горят в восхищении, на щеках выступил лёгкий румянец. Что касается меня, всё это будоражит кровь, адреналин заставляет учащённо стучать сердце, но эта непогода… мне нравится. Я наслаждаюсь ею. Странно, правда?

Но вот, ветер стихает. Ливень превращается просто в дождь, молнии ушли за горизонт, гром мурлычет далеко за лесом. Я выбираюсь из камней. Подставляю

испачканное в глине тело под прохладные струи дождя. Аскольд, присоединяется ко мне, а под камнями всё ещё дрожит Семён, не решаясь выбраться из сырого убежища.

Небо очищается от серости и черноты, чистое Солнце улыбнулось с небес, и заливает округу тёплыми лучами. Тройная, нет, четверная, или даже пятерная радуга проявляется над морем и наполняет сердца восторгом и надеждой. На этот раз и угрюмый Семён, кряхтя, подходит к нам и, глядя на радугу, вдруг как ребёнок, улыбается широко и открыто.

Море ещё в клочьях пены, а самой поверхности не видно и этот контраст ярко синего неба с великолепной радугой и все ещё разъярённой поверхностью приводит в изумление. Как прекрасен этот мир!

Обычно невозмутимый, хорошо скрывающий эмоции Аскольд млеет от восторга, дышит полной грудью, впитывает свежий слегка солёный воздух. Семён и я, также наслаждаемся первобытной чистотой ещё не загаженного людьми мира.

Не торопясь идём вдоль обрыва в сторону лагеря. Что там произошло? Как люди пережили удар стихии? Я пытаюсь переживать. Но, где-то внутри меня говорит, всё в порядке. Мнём и рассекаем собой густую траву, одежда прилипает к телу, холодит, но Солнце уже крепко печёт, и от одежды струится пар. Высоко в небе парят несколько грифов, выискивая добычу. Каждый может унести в своих когтях человека, но я их не боюсь. Пусть они боятся нас!

В лагере, для всех, мы появляемся неожиданно, не снизу, а сверху. Игнат, собрал мужчин, собирается отправляться на наши поиски. Наши родные женщины кидаются на шеи. Ладушка меня целует, Ярик вцепился в рубашку, Олеся висит на шее растроганного Семёна, Яна берёт за руку невозмутимого Аскольда, а его дочурка отчитывает папаню за долгое отсутствие. Наши матери стоят счастливые, мужчины улыбаются. Интересно, что они там себе удумали насчёт нас? Наверное, похоронили несколько раз.

В лагере значительно прибавилось народа. Незнакомые люди небольшими группами рассредоточились на каменистой площадке. Все мокрые, многие растерянные, некоторые пострадали от ударов стихии.

Как я заметил, некоторые бассейны с водой смыло потоками воды, разрушило спальные места, навесы, но коптильня устояла, и сейчас из неё валит дым. Каким-то чудом сохранился костёр, укрытый ветками, там что-то запекается. Вот бы кто ни будь, сказал, "царь трапезничать желает", мелькает шутливая мысль, и я сглотнул голодную слюну. Тем временем Аскольд оглядывает промокших, усталых, несколько растерянных людей.

– Самое время представить тебя народу, – шепчет он мне, – в таком состоянии легче принять тебя. Им нужен защитник. Они ждут его.

Аскольд обводит всех взглядом и вдруг, без подготовки, властно кричит:– Всему населению срочно собраться у костра для экстренного сообщения!

Голос его хорошо поставлен, чувствовался прирождённый оратор, я даже позавидовал немного. Вот чего мне всегда не хватало так это владеть искусством пламенных речей, доводящих до экстаза толпы.

Люди, удивлённо косясь на нас, задвигались и скоро сгрудились вокруг нас.

– Слушайте люди, народ нашей новой родины. Господь дал нам этот мир и мир этот не плох, я вам скажу. Только мы хилые и не можем по достоинству оценить этот воистину божественный дар. Мы должны доказать Ему и себе, что достойны жить здесь и не сгинем поодиночке, голодные, истерзанные зверьми. Мы должны быть вместе и нам нужен мудрый, справедливый человек. Мы обязаны подчиняться ему. Нам как жизнь, нужна твёрдая рука, которая не допустит праздности, шатания, анархии в любых проявлениях, так как это смерти подобно для нашего маленького

народа, который сейчас как тлеющий уголёк, может внезапно потухнуть, а это смерть, или вспыхнуть в великое пламя, а это наши дети, внуки, правнуки. Жизнь надёжная, счастливая, умная и сытая. На наше счастье есть человек, который поведёт нас вперёд, и не я его выбрал, и не вы – это свыше. Для меня выпала большая честь представить его. Многие его знают, может, удивятся. Но это уже решено и не нам это, оспаривать.

– Папа, я знаю, кто это, – шепчет мне в ухо сияющий от счастья Ярик, – дядя Аскольд говорит о тебе.

– С чего ты это решил?

– Многие о тебе говорят. Говорят, ты притягиваешь людей.

– Да? – никогда за собой такого не замечал.

Я окидываю взглядом людей. Против воли получается властно и с достоинством. Наблюдаю, многие и родные и чужие смотрят на меня, кто, открыл рот от восхищения, кто равнодушен, а кто и с откровенной неприязнью. И всё это относится мне. Какой груз. А нужен ли он мне? Но я чувствую, поезд ушёл. Обратной дороги нет. Почему выбрали меня? Непонятно. Вот Игнат, в таких переделках побывал, на корабле, если гаркнет, так у команды ноги от страха подкашиваются. А сколько энтузиазма, любит руководить, приказывать, буквально наслаждается этим. На меня смотрит, вроде бы даже со злостью, знает, уходит от него власть. Интересно, а вот дать ему всю её полноту, как он ею распорядится? Нет, над ним должен стоять сильный начальник, а он капитан, в рамках строгих законов. А вот смотрит на меня незнакомый мужчина. Сильный взгляд лидера, но он молчит. Интересно, что происходит в его душе? Почему, я уверен, знаю, он выбирает меня? По каким критериям меня оценивает? Он абсолютно незнаком мне и я ему. Пристально смотрю ему в глаза и слегка улыбаюсь. Взгляд незнакомца смягчается и, вроде полностью успокаивается. Может у него были сомнения насчёт меня, но сейчас они развеялись. А вот два незнакомых, очень крепких парней, наверное, кровные братья, не скрывают свою злобу ко мне. Почему? Они же тоже не знают меня. Чем успел им насолить? Я, нарочно равнодушно с некой брезгливостью гляжу на них. Их лица вспыхивают от негодования, но взгляды отводят. Жидкие на расправу, понимаю я. Катерина с Геннадием, который зачем-то развязал себе руку, приветливо улыбаются мне. Тесть хранит суровое молчание. Надюша как обычно хихикает. Стасик со своей Ирочкой стоят в обнимку, ребятам не до меня. Им не важно, что на их глазах творится история. Как, говориться, есть дела и важнее. Семья рыбаков, радостно таращит глаза. Студенты негромко переговариваются друг с другом, делают некие замечания на счёт моей персоны. Посмеиваются. Это и понятно, в их возрасте они все знают, всё умеют. Авторитетов у них мало. Зарабатывать его надо, в поте лица. Мать стоит строгая, она, как ни кто понимает меня. Я знаю, она никогда не предаст меня и любит по-матерински беззаветно и навсегда. Жена, сын, мои родственники, как хорошо, что они есть. Я их всех люблю. Наверное, я счастливый человек.

Аскольд, как настоящий оратор, говорит немного, но ёмко, проникновенно. Знает, самое важное впрессовывается в души людей в первые пятнадцать минут, далее люди просто слушают, а потом и вовсе может произойти обратный эффект. Я понимаю, хитрец Аскольд добился своего, наш маленький народ дошёл до кондиции и проглотит всё, что он скажет.

Наконец он торжественно поворачивается ко мне и, неожиданно в глазах возникает изумление. Я слышу хлопанье крыльев, над моей головой взмахивает крыльями невероятной красоты сокол. Его оперение светится медным, серебряным и золотым светом. В восхищении взираю на птицу нереальной красоты. Сокол грозно сверкает строгими глазами и опускается на плечо. Возглас изумления вырвался у толпы и, в тот же час, Аскольд выкрикнул:– Вот он, человек, который нас поведёт, Великий князь Никита Васильевич!

Сокол на плече словно соглашается с этим решением, хлопает крыльями. Затем, сжимает плечо острыми когтями, да так, что брызгает фонтаном кровь и, с торжествующим клёкотом стремительно взвивается в небо, растворяется в нём.

Толпа охнула как один человек. Это произошло, я Великий князь. Подождав, когда люди немного успокоятся, поднимаю руку, моментально возникает тишина.

– Сограждане! – с чувством произношу я. – На нашу долю выпало немалое испытание, мы привыкли к той жизни, заполненной равнодушием, насилием, где каждый из нас был заперт, в своей скорлупе маленького мирка. Мы забыли, что есть настоящие друзья, везде искали хоть небольшую, но выгоду. На том и строили свои отношения, поэтому возникала фальшь и зависть. Мы перестали в кругу друзей читать стихи петь песни. Алкоголь и сплетни стали нормой. Мы убиваем, мы доносим друг на друга. Множество разных народов, множество различных языков и всё это богатство стало причиной раздоров и войн. Мы уничтожаем леса, океаны, мы стараемся изгадить всё, с чем только соприкасались. Конечно, это касается не всех, но мы с вами на всё закрываем глаза, и нет нам за это оправдания. Но нам дают шанс, всё исправить. Мы сейчас в мире первозданной чистоты. Он суров, но благосклонен. Он может покарать и наградить. И он нас принял, раз мы ещё живы. Но нарушения его законов уничтожит нас как вид. И кто придёт на смену нам, приматы или насекомые, одному богу известно. Поэтому, как ваш князь, как гражданин, которому не безразлична ваша судьба, моя судьба, я приложу все усилия, чтобы мы выжили, расцвели и гармонично влились в приютивший нас мир. Для этой цели я не побоюсь быть для кого-то жестоким, а кому милосердным. Время демократии, придуманное для удобства грабить и убивать, прошло. Наш мир будет намного проще, прозрачнее и в тоже время, как это ни парадоксально, сложнее и богаче. Я это знаю. Как Великий князь я имею полную власть над всеми вами, но если нарушу законы, которые издадим с помощью самых уважаемых и грамотных здесь людей, знаю, всегда найдутся силы, которые свергнут меня. Наш народ, наше зарождающееся государство, конечно ещё очень мало. Наверное, нас не более четырёхсот человек. Но к нам придут новые люди и мы должны их достойно встретить. Недалеко, то время, когда нас будет многие миллионы, а границы нашей страны будут простираться от горизонта до горизонта.

Сейчас я издам первые указы, которые, считаю, необходимы на данное время. Я назначу людей на ответственные посты, которые будут подчиняться лично мне. Они, в свою очередь, будут набирать свои команды и так далее. Но всё будет под моим контролем.

– Начальником безопасности нашего государства назначается князь Аскольд, – слово князь, выпрыгивает с моего языка, словно против моей воли.

Аскольд вздрагивает, но уверенно выходит вперёд, кивает:– Спасибо тебе, Великий князь, за доверие.

– Его главная обязанность, стоять на страже законов. И, подбор кадров, – уточняю я. – Капитан первого ранга в отставке князь Анатолий Борисович, призывается на действительную воинскую службу, с сохранением звания, – с теплотой гляжу на тестя. Я знаю, каким он был великолепным офицером. Он исполнял интернациональный долг на Кубе во время Карибского кризиса. Не раз рисковал жизнью и если б не тяжёлая, подкосившая здоровье, болезнь, мог быть адмиралом флота, а то и выше. В данный момент, с немалым удивлением замечаю, его здоровье резко улучшилось, шрам на груди, после сложнейшей операции спасшей ему в прошлом жизнь, но ограничивший ему определённую полноценность… исчез. Неужели так повлиял на его организм новый мир? Тесть вновь здоров и полон сил и энергии, – главная его обязанность – военная безопасность от вторжения извне. Мы, на этой земле не одни, допускаю, сейчас некоторые лидеры строят свои цивилизации и, их взгляды могут существенно разниться наших. Могут загрызть.

У тестя странно блеснули глаза. Он склоняет голову:– Служу нашей стране и тебе, Великий князь, – чётко, по– военному, чеканит он.

Торжественно обвожу взглядом притихший народ:– На сегодня новых назначений не будет, я мало знаю вас, но, думаю, скоро теснее познакомимся. Тогда вновь встретимся. Князь Аскольд и князь Анатолий Борисович приступают к обязанностям немедленно, остальные могут задать мне вопросы. Но перед тем, когда вы меня будете спрашивать, хочу представить вам мою жену, Великую княгиню Ладу. Она будет править со мной. Основные направления, домашнее хозяйство, собирательство, образование, культура, искусство, – я не из-за того, что она моя жена представил её народу. Она исключительная женщина. Она сочетает в себе чисто женские качества, обладает необычной красотой, вроде бы не совсем правильные черты лица, но непонятно гармоничные, притягивают взгляд в восхищении, куда там красавицам с глянцевых журналов. Она нежна, любима, прекрасно ведёт хозяйство. Имеет мощную энергию лидера, аналитический склад ума, что в большей мере присутствует у мужчин. Где бы, она не была, где бы, не работала, её особый магнетизм бессознательно подчинял к себе и мужчин и женщин. Но она никогда не пользовалась этим даром во вред кому либо.

Лада, как бы в смущении опускает глаза, что-то загадочное блеснуло во взоре, слабая улыбка трогает губы. Мой сын, Ярик, сияет от счастья как ёлочная игрушка, гордость за нас переполняет его, ещё чуть-чуть и он точно лопнет от переизбытка чувств.

Замолкаю, дожидаюсь первых вопросов.

– Что мы будем есть? Как будет решаться вопрос о пропитании? – достаточно грубо задаёт вопрос грузный мужчина.

– Понимаю вашу заботу, но прямо сейчас, после собрания, я организую способных к охоте и собирательству людей, уверен, здесь их немало, и будем решать продовольственную проблему.

– А если я сам смогу обеспечить себя едой, обязан ли я делиться с другими?

– Не обязаны. Но вы будете лишены определённых привилегий. В частности, постройка дома, изготовление одежды, защита и т. п. Если весь этот комплекс вы сможете решить сами, пожалуйста, вперёд, с песней, да только и место для жилья вам придётся подбирать самостоятельно и не в сфере интересов людей нашего города. А интересы людей, живущих в нашем государстве, мы будем отстаивать всегда и везде, – жёстко замечаю я.

– Это не демократично.

– Наверное, – равнодушно соглашаюсь я, – пожалуйста, следующие вопросы.

– А, чё, Великий князь, прикольно, – высказывается худощавый парень с интересной татуировкой на руке.

– Это вопрос или, что? – улыбаюсь я.

– Ремарка.

Неожиданно с места срываётся Надюша:– Никита, ты много на себя берёшь. Есть люди в тысячу раз достойнее тебя. К нам приходил Спаситель. Вот кто нас должен вести вперёд. Это Вася Христос! Он наше будущее. Он человек, нет, он не человек, он сын божий, а мы его Рабы. Его срочно нужно найти и просить, умолять, что бы он стал нашим господином. И апостолов его пригласить. Вот тогда у нас будет настоящая счастливая жизнь.

В толпе кто-то засмеялся, кто-то откровенно заржал. Но мне вдруг как-то стало не по себе. Я всегда опасаюсь фанатиков и знаю, что сразу найдутся люди,

которые, моментально воспользуются этими идеями для своих целей. А Надюшу я не узнаю, глаза лихорадочно блестят, кулачки крепко сжаты, пот бисером покрывает лицо. Так и есть, кто-то, в толпе, выкрикнул:– Женщина права, нам нужна вера, без неё никак. Я за Васю Христа!

Поднимаю руку, так как стал нарастать шум. В большинстве люди смеются, но кто-то зло косится на меня, соглашаясь с Надюшей.

– Полностью согласен с теми, кто говорит, что нам нужна вера. Без неё человек не совсем полноценен. Поэтому предлагаю верить в Создателя этого мира. Предлагаю верить в меня, не без его участия меня выбрали Великим князем. Или вы забыли о знамение в виде божественного сокола, который оставил метку на моём плече? – я стягиваю рубашку, показывая следы от когтей, которые, на глазах потрясённых людей рубцуются, и перед их взорами обозначается шрам в виде короны и засиял золотом. – А, что насчёт Васи, думаю, ушёл он с Вилен Ждановичем. Ему такие люди нужны. Работа для подобных деятелей, всегда найдётся.

– Тогда я иду к нему! – вскричала Надюша и моментально получает по шее от Игната.

– Я твой спаситель, – рычит он.

Надюша ойкнула, ловко увернувшись от второго удара. А я успокоился, взаимопонимание в их семье стало налаживаться.

– А если серьёзно, как вы насчёт общепризнанных заповедей: "не укради, не убий…"? – задаёт вопрос парень из группы студентов.

– Очень положительно, только с некоторыми поправками. Допустим, "не убий", я добавил бы к этому, не убивай кроме необходимой самообороны, кроме защиты близких, кроме защиты своего отечества и т. п. Думаю, все поняли мою мысль. Я против того, если меня "ударят по одной щеке, подставить другую щёку". Надо отвечать на эту подлость немедленно и не унижаться перед хамом. Если, конечно, вы сами этого не заслужили. Ситуации бывают разные. Я против слова, раб, в корне. Мы свободные граждане и не рабы, даже для своего Создателя. Дети его, да, но не рабы. Надо уважать своего бога, но не пресмыкаться перед ним. Я не согласен с тем, что женщина не дочь божья, а создание из ребра мужчины. Это величайшая чушь всех времён и народов, была придумана не богом, а низкими, мерзкими негодяями, дабы принизить женщину, сделать её рабом мужчины. Женщина, это величайшее творение бога. Она продолжательница человеческого рода и этим всё сказано.

Где-то в доли ласково ухнул гром ушедшей за горизонт грозы, дунул тёплый, наполненный озоном и цветочными запахами, ветерок, принося в души людей умиротворение и спокойствие. Я вижу, большинство людей понимает меня. Я ещё некоторое время отвечаю на вопросы, но они стали уже не столь острые и провокационные. Людей интересует конкретное будущее и мне, судя по всему, удалось их успокоить и расположить к себе. Осталось за "малым", выполнить всё, что я обещал. На душе тревожно, груз ответственности давит на плечи. Почему-то вспыхнула боль в шраме в виде короны на плече, но я знал, это сигнал мне, не сворачивать с намеченного пути.

Море успокоилось, морская пена растворилась в воде, целое стадо дельфинов несётся по водной глади, разгоняя чёрные плавники акул. Вижу, как у берега плещется, сверкая серебром, целые полчища рыбы, вздыхаю с облегчением, голод нам не грозит.