Текст книги "Раса"

Автор книги: Андрей Стригин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц)

Подползаю совсем близко, руки дрожат от возбуждения. Скоро должен наступить миг действия и всё будет зависеть от правильности выбранной дистанции. Ещё метр, я понимаю, это предел, звери фыркают, что-то ощущают. Пора! Вскакиваю на ноги, они шарахаются в стороны. Со звериным рычанием метнул копьё, едва не рву связки на руке. Тяжёлое копьё свистит в воздухе и пронзает тело хромого оленёнка. Он падает как подкошенный, мгновенно испускает дух. Остальные животные, в страхе скрываются. Они поняли, в их мире появился ещё один хищник, человек.

С удовлетворением подхожу к жертве. Выделившийся в кровь в больших дозах адреналин возбуждает и пьянит. Радость и жалость вперемешку. Оленёнок с небольшого бычка и весит не менее ста килограммов, но я без усилия гружу тушу на плечи.

Когда подошёл к дереву, где сидит Семён, тот прыгает вниз. Глаза лезут на лоб от удивления:– Я думал, вы умом тронулись, – искренне лепечет он, – действительно, олень. Неужели копьём?

– Ты меня обескураживаешь своей непосредственностью, – чего нового видел, сидя на дереве, – подковырнул приятеля.

– А, муравьи покусали, да ещё клопа случайно раздавил, неприятно очень.

– Настрадался, значит, – сочувствую я. – Теперь пора домой. Бери оленёнка за задние ноги и потопали. Наверное, нас заждались, да и темнеть скоро будет. Не хочу проводить ночь в этой чаще.

– Зачем за ноги, привяжем к копьям, легче нести будет, – с мудростью изрекает сероглазый увалень. С уважением смотрю на него. Какая цепкость ума!

Глава 4

Под вечер, обливаясь потом и, морщась от боли в плечах, подходим к спуску в наш лагерь. Надо думать, по нашим ощущениям, к концу маршрута, зверь стал весить больше тонны.

Я с удовлетворением повожу носом, ощущаю запах дыма, похоже, коптильня работает на полную мощность. Ай, да Катерина! Я уверен, подстрелила большую рыбу. Глотаю слюнки, сильно хочется, есть и пить.

Качаясь от усталости, начинаем спуск. Внезапно пахнуло потом и слышится голос:– Это, типа, неандертальцы? Мы рады вас видеть, сапиенсы.

Из-за скалы на тропу выходят два мускулистых парня. Я узнаю их, они из группы Вилена Ждановича.

– А, вы знаете, вход и выход платный. Поэтому бросайте вашего козла и можете проходить, – нагло, играя мышцами, заявляет один из них.

– Оп па, смотри, быстро освоились, – удивляюсь я. Злость вскипает в груди и вот-вот изольётся как лава из жерла вулкана. Знаю, добычу не отдам, убью их, но не отдам.

Видно, что-то ощутив, один из них лихорадочно достаёт пистолет:– Козла на землю! – с угрозой говорит он, но я чувствую, голос наглеца дрогнул.

– А, что вы будете делать, батенька, когда патроны кончатся, всех не перестреляете. И, к тому же, это не козёл, а оленёнок, – я хладнокровно освобождаю копьё от пут коры лианы. Ещё мгновение и проткну мразь, но не успеваю. Внезапно очнулся Семён, видно пришло время подвигу. С воплем испуганного зайца, размахивается дубиной и врезает по голове бандиту. С сожалением понимаю, парень перестарался. Голова с противным хрустом позвонков откидывается назад. Не жилец, я лишь шмыгаю носом.

Его напарник, испуганно попятился и метнулся вниз с шумом, словно это не человек бежит, а стадо бегемотов, что погналось за крокодилом.

Какой ужас! Я убил человека! Я же хирург! – запричитал Семён, слёзы заполняют его ясный взор и брызжут как у клоуна из глаз.

– Правильно, хирург. Ты, только, что произвёл операцию по удалению злокачественной опухоли из нашего только зарождающего общества. И, заметь, очень успешно. Поздравляю, коллега! – высокопарно заявляю я и подбираю пистолет.

Семён дико водит очами:– Жмурика куда девать будем? А ещё, необходимо заявить в милицию.

– Семён Семёнович, какая милиция! – всплескиваю руками.

– Может, на берегу найдём? – теряется сероглазый увалень.

– Вот кого я бы не хотел, искать, так это милиционера. Давай скинем дохляка в расщелину.

– Может, похороним?

– Он не заслужил погребения, – с этими словами пинаю тело вниз. Конечно, это выглядит цинично, сам себя не узнаю.

Мы, вновь поднимаем оленёнка и через некоторое время подходим к лагерю. Ладушка первая меня увидела и с радостью подбегает.

– Как долго… ого, какой зверь, – неожиданно видит оленёнка. – А где мальчики?

Я потупил взор.

– Что случилось? Почему вы без них? Где они?

Нас окружает молчаливая толпа.

– Где вы оставили ребят! – дрожащим, срывающимся голосом выкрикивает

лупоглазая студентка из медицинского университета.

Семён поднимает мокрые от слёз глаза:– Несчастный случай, они погибли.

– Как, как погибли?!

– Их больше нет с нами, Олеся.

Девушка вскрикивает как раненая птица и бросается бежать. Семён метнулся следом. – Сынок, что произошло? – сурово спрашивает мать.

– Они забрели в логово зверя. Смерть у них была страшная.

– Зачем ты их туда пустил?

– Не пускал их туда, мама. Они проявили инициативу и… погибли.

Мой дядя окидывает уничтожающим взглядом:– Плохой из тебя начальник, Никитка.

– Не напрашивался! – вспыхиваю я.

– Хватит, всем плохо. А им хуже всех, – вступается тесть. Сынок обнимает меня:– Папуля, я так переживал. Не уходи больше никуда.

Моя Ладушка утыкается в плечо, слёзы брызжут из огромных глаз:– Я бы не смогла жить без тебя, если б с тобой, случилось несчастье.

– Всё в порядке, видишь, какого оленёнка принесли. С голоду не помрём. Смотрю, коптильня работает. Катерина, неужели ты осётра подстрелила? – обращаюсь к подводной охотнице.

– Белугу, килограммов на восемьдесят, – встревает в разговор Надюха и глупо хохотнула.

– Да, подстрелила, – без воодушевления подтверждает Катерина, – да вот, только, отняли её у нас.

– Происки Вилена Ждановича? – догадываюсь я.

– Именно, так и было, – кривится как от зубной боли тесть. – Наставили пистолет и отобрали.

– Этот? – повертел я оружием.

– ПК "Гюрза". Да, такой у них был. А…, как он у тебя оказался?

– С Семёном отобрали, – хмыкаю я, не собираясь пояснять, как конкретно им завладели.

– Ясно, – жуёт губы тесть. И видно, ничего ему не ясно.

– Папа, – надо мужчин на охрану определить. Не ровен час, незваные гости могут пожаловать.

– Правильно думаешь. Давай пистолет. В эту ночь я охраняю и людей подберу, – сурово сдвигает брови капитан первого ранга в отставке. – Но, сначала необходимо освежевать тушу и под дым повесить.

– Я тебе пойду, хрен старый, – возмущается тёща.

– Успокойся, – очень спокойно и твёрдо говорит тесть, и жена сразу сникает. Она знает его непреклонный характер.

– Пить хочу, умираю, – я облизываю пересохшие губы.

Ладушка берёт за руку:– Пойдём, любимый, к костру. Попьёшь, покушаешь.

– А, что там коптится?

– Рыбаки рыбки понатаскали. Конечно, на всю ораву мало. Просто здорово, сколько теперь мяса.

Присаживаюсь к уютному костру, меня окружает семья. Испил ледяной родниковой воды, принялся закусывать и расспрашиваю о событиях, произошедших за день.

– А к нам Мессия приходил. Спаситель рода человеческого, – неожиданно брякает Надюха.

– Кто? – чуть не давлюсь я.

– Мессия, рода человеческого, спаситель, – повторяет она, – Василий Христос!

– Кто? – я точно давлюсь. Жена бьёт кулаком по спине.

– Да, был тут такой, – говорит Лада, – утверждает, ниспослан самим Господом богом.

– Дела? Христос. Допустим, Христос– это звание, но Вася Христос– это круто! И, что он проповедовал.

– Заповеди, – гордо произносит Надюха.

– Да, ты, что! – Хлопаю по ляжкам. – Давай, процитируй, – прошу я. Она надувается от гордости.

– Первая заповедь такая: "Самый смертный грех– жадность человеческая. Поделись РАБ мой со мной и будет тебе прощение". Вторая: "Не бей меня РАБ мой, не то гореть тебе в Геенне огненной". Третья: "Почитай РАБ мой меня больше, чем родителей своих и снизойдёт тогда от меня на тебя благодать". Четвёртая…

– Послушай, Надежда, – перебиваю я её, – ты, что всерьёз думаешь, что он Мессия?

Она окидывает меня презрительным взглядом:– Человек без веры пропадёт. А, этот, такой ладненький, так на меня смотрел. Я ему все пирожки отдала.

– Игнат в морду не двинул?

– Не кощунствуй, он Мессия!

– Спасать тебя надо, Надежда.

– Василий Христос спасёт. Он всех своих рабов спасёт. Так он сказал, – торжественно закатывает она глаза.

Иришка и Стасик хихикают:– Вася Христос сожрал все пирожки, выпил полбутылки водки и под гитару спел такую пошлятину, что уши завернулись в трубочку.

– Вам не понять, – горестно возводит очи Надежда.

– А, где он сейчас? – давясь от смеха, спрашиваю я.

– Других пошёл спасать, на берегу много заблудших. У него и апостолы появились.

– Ну, да, пожрать на дармовщинку всегда найдутся, – соглашаюсь я, – с тобой всё ясно, Надежда, пусть Игнат с тобой разбирается. А, что ещё в мире интересного произошло?

– Коптильню запустили, это ты знаешь, – Егор придвинулся ко мне поближе, – бассейны для воды полностью доделали. Место для будущего дома подготовили. Новую площадку начали расчищать. К нам ещё несколько человек прибыло: женщина с сыном и дочерью, её муж ушёл на разведку. Люди, говорят, видели, его медведь загрыз. До сих пор она в шоке. И, парень с девушкой, вроде нормальные ребята. Вот и все новости. Да, вот ещё, дети на пляже дохлого монстра нашли, мы жилы срезали, может для тетивы лука подойдёт?

– Здорово, а я ломал голову, из чего же выдумать тетиву. Тис для луков мы принесли.

– Поэтому и говорю.

– Завтра луки делать будем, – радость наполняет сердце. Никак переходим на новый уровень. Пистолет не в счет, патроны закончатся, и его смело можно выбрасывать.

Тихий вечер окутывает нас, звёзды как жемчуг сияют на небе, Луна чуть показала себя из-за горизонта, цикады так знакомо цвыркают в ближайших кустах. Мирно потрескивает костёр. Внизу перекатывается волнами тёмное море, ночесветки вдали пытаются составить конкуренцию высокомерным звёздам. Всё это вызывает спокойствие и уверенность. Мы дома. Это наш мир. Мы его поймём и полюбим.

Олеся с Семёном подсели к костру. У девушки лицо не просохло от слёз, но взгляд не потухший, новый мир щадит своих новых детей, помогает справляться со стрессами. Я догадываюсь, кто-то из погибших парней, был ей больше, чем приятель. Семён бережно держит её за руки. Они сидят, молча, и слушают наши разговоры. Тесть подходит с кусками мяса, подвешивает над костром.

– Сердце и печень, охотникам, остальное, поделите между собой.

– Лучше малышне, – улыбаюсь я. – Им необходимо хорошо питаться.

– Конечно, я так и хотел сказать, – слегка смущается он. – Никита, оленёнок коптится, мы заступаем на пост, людей, по вахтам определил.

– Спасибо, Анатолий Борисович, – помощь тестя очень кстати, за этот день я буквально из сил выбился, а ещё нужно к Гене зайти, Катерина говорит, он спит, температуры нет и боли, вроде, не сильно тревожат. Но проведать необходимо. Посидев совсем недолго в окружении своей семьи я, заглядываю в палатку к раненому. С Геной сидит Катерина и их дети. Мужчина не спит, увидев меня, он даже пытается привстать.

– Лежи, – останавливаю его, – прыткий какой. Вижу, дело идёт на поправку. Боли сильные?

– Утром очень сильные были. На стены хотелось лезть, в глазах периодически темнело, вообще ничего не видел.

– Плохо, очень плохо, – ты был на гране болевого шока. А сейчас как?

– Ничего не болит, только чувствую, швы тянут кожу и как немота, какая-та. У меня так горела рука, я не выдержал и водой стал поливать повязку.

– Что? Как водой? Это инфекция! – кричу я. – Что за самодеятельность. Ты понимаешь, что ты натворил?

– Но у меня боль вообще прошла, – опешил от моих слов и испугался Геннадий.

– Катерина, уведи детей и вызови Семёна.

Она испуганная выскочила из палатки. Семён примчался сразу, Катерину просим держать фонарик, а сами принялись снимать, насквозь промокшую повязку. Когда её, наконец, удалили, я ожидал увидеть всё, что угодно, но не это. На лицо явный прогресс. Опухоль почти исчезла, швы стянулись.

– Что скажешь? – спрашиваю я потрясено.

– Предполагаю, вода целебная. Причём, обладает мощной силой.

– Допускаю. Что будем делать? Антибиотик нужно вкалывать?

– Может, пустим по естественному процессу.

– Яснее.

– Пускай водой обрабатывают.

– Я, вообще, не сторонник экспериментов. Но…, была, не была. Такую потрясающую скорость заживления ни разу не видел.

– Так, я всё правильно делал? – оживляется Геннадий.

– Неправильно. Тебе просто повезло. Обычно, после такой самодеятельности, в лучшем случае, ампутация, в лучшем случае.

– Значит, повезло, – вздыхает Геннадий.

– Повезло. А кто тебе воду приносил? Не Катя, я думаю.

– Сына попросил.

– Хорошие у нас дети, – улыбаюсь я.

– Так я за водой побежала, – оживляется Катерина.

– Давай, – махнул я рукой.

Новость о целебности воды воодушевила безмерно. Снимается множество проблем. Я, когда-то слышал о неких, тайных источниках на Тибете, вода, которая, также обладала целительной силой, но сам с подобным не сталкивался. Поэтому относился к таким слухам, скептически.

Наконец-то я подполз, к спальным местам и грохнулся между Яриком и Ладушкой. Они прильнули ко мне с разных сторон, и я заснул, будто в омут нырнул. Устал безмерно.

Пробуждение резкое и неприятное. Вскакиваю на ноги. Где-то вдали трещат едва слышимые пистолетные выстрелы. Темно, костёр почти догорел, но на горизонте появилась едва заметная серость, предвестница наступающего утра. Похоже, сейчас полчетвёртого. В лагере все спят.

Быстро добираюсь до Аскольда, тот, единственный бодрствует.

– Это не на нашем посту. Надо, поглядеть, – его глаза блестят, мне кажется в них радость ожидания.

Мы берём по копью, и подходим к тестю, который вместе с крепким парнем, так же вслушивается в глухо звучавшие выстрелы.

– Это на верху, в кого-то стреляют, не прицельно, лихорадочно, – оборачивается к нам.

Внезапно выстрелы закончились. Через некоторое время явственно слышится полный боли и безысходности человеческий крик и глухой рёв.

– Медведь, – свистящим шёпотом произносит тесть. Странно, что люди делают на плато?

– Мы посмотрим.

– Это опасно, – внимательно смотрит на меня капитан первого ранга.

– Догадываюсь, со мной пойдёт Аскольд.

– Возьми пистолет.

– А смысл? Лучше копьё, толку больше. И то, это, на всякий пожарный, с медведем мы не собираемся встречаться.

– Осторожно идите, часа два назад какие-то люди, что-то скидывали на тропу, – предупреждает тесть.

Мы поднимаемся. Я обостряю все чувства. До меня долетает запах сырой рыбы. Вскоре натыкаемся на кусок белуги, наверное, той самой, что отобрали и Катерины. Ещё, через некоторое время, у самого выхода, ещё на один.

– Что скажешь? – заинтригованный спрашиваю я.

– Проще пареной репы, – ухмыляется Аскольд, – как говорится: "не рой другому яму, сам в неё попадешь".

– Я, так понимаю, хлопцы из бригады Вилена Ждановича, не успокоились, решили к нашему лагерю подманить медведя.

– Подманили, – бесшумно смеётся Аскольд.

Мы выбираемся на поверхность. Фонарик я выключил. Нельзя привлекать внимание. Принюхиваюсь, ощущаю ещё один запах сырой рыбы. Идя по запаху как по компасу, добираемся до места трагедии. Это недалеко от пещер, где, обитают пещерные медведи.

Трава скомкана, кровищи, словно порося зарезали. Огромные медвежьи следы внушают уважение. Настоящий исполин. Нашли и пистолет, но сжёванный острыми зубами. Сую его в карман, хороший металл, в хозяйстве пригодится, ножики, скребки сделать.

– Медведь стал людоедом. Уверен, другие его родичи последуют этому примеру. Очень неприятно, ситуацию необходимо разрулить, – задумчиво говорит Аскольд.

– Завтра вход в лагерь загородим кольями. А дальше попробуем пощекотать нервы мишкам, да так, чтоб дорогу к нашей тропе забыли.

Аскольд, странно смотрит на меня, но ничего не говорит.

Назад мы идём скорым шагом, но не забываем собирать куски белуги. Рыба ещё свежая, запечём на костре, деликатес.

Не много не мало, а набрали, каждый, килограммов по тридцать, тридцать пять. Ты смотри, столько рыбы не пожалели. Настоящие люди, всё сделают ради подлости ближнему своему.

В лагерь возвращаемся на рассвете. Небо посветлело, неугомонные чайки раскричались, перебудив почти всех людей. Поэтому, возвращение наше было очень кстати. Сразу принялись запекать белужьи куски. Катя безумно счастлива. Её охотничий трофей, почти в полном объёме дошел до назначения.

Глава 5

Утром собираю всех мужчин, женщин на совет сознательно не приглашаю, вопрос должен стоять достаточно деликатно. Мне не нравится ситуация с компанией Вилена Ждановича. Решил эту публику поставить на место. Мужчин в нашем лагере предостаточно. Знаю, есть опытные бойцы. Донёс своё решение с предложением обломать эту компанию достаточно жестоко. Предлагаю, в случае серьёзного сопротивления, бить насмерть. Затем даю высказаться народу.

– Я, конечно, не пойду против коллектива, решите дать в морду серьёзным людям, поддержу, – блеет Аскольд, – но это не метод, это бесчеловечно,… лучше устроим обвал, всё решим одним махом, – скребёт он куцую бородёнку.

Аскольд весьма странный человек. Его с поволокой глаза на неказистом лице придают ему некий шарм, что многие женщины, встретившись с его взглядом, мигом становились влажными и сверху и внизу. Он никогда о себе не рассказывает и, когда приятели хвастались, что кто-то из них служил в спецназе или в десанте бил кирпичи, он скромно опускал глаза. А на вопрос, где провёл место службы, краснел, как красна девица и под снисходительные улыбки говорил: "писарем при штабе". Но я видел его тело, на нем зияют шрамы, но не от аппендицита, а конкретные пулевые, в этом я хорошо разбираюсь. Я догадываюсь, немало в своей недолгой жизни, он успел завалить людей. Он тонок в кости, но мышцы как притаившиеся удавы, будить не стоит. Но, Аскольд, как-то так прячет их на своём теле, что неискушённому человеку могло показаться, он хил и слаб. Аскольда я знаю как невероятно выносливого человека.

Для меня дельное предложение Аскольда, не поддержал никто. Пришлось готовить оружие: копья, дубины, ножи, камни. Наш Аскольд, из кучи осколков обсидиана, выбирает острые куски, балансирует на руке и прячет на своём теле. Затем подходит ко мне:– Никита, я, конечно, не хочу вмешиваться в твою работу, учишься быстро, народ тебя уважает. Не сомневаюсь, морды набьём, но, сдаётся мне, перед посещением наших "друзей", стоит провести небольшую разведку. Может у них есть ПП-2000, или пару "Кипарисов" из оружия завалялось, тогда шансов у нас не будет. Хотя это маловероятно, не стали бы они медведей к нам подманивать, когда проблему можно решить намного проще. Но, может они извращенцы, какие? Нравятся заумные методы, и с такими сталкивался. Так что тебе решать. Предлагаю, сходить, прогуляться по пляжу. На народ поглядим, себя покажем. А, там, видно будет. Развлечься всегда успеем.

Да, Аскольд, видно для тебя это занятное проведение своего досуга. А, по мне, ахи, какая боевая спецоперация, с восхищением думаю я, глядя в его честные глаза и на лёгкий стыдливый румянец на лице. Нравится мне этот парень, чувствую, очень надёжный человек.

– У меня такие же мысли, – сознаюсь я, – но думал, не стоит всё усложнять. Но если ты советуешь,… давай сходим.

Аскольд, Семён и я, вооружённый ПК "Гюрзой", спустились на пляж. На нём произошли достаточно заметные изменения. Бывшие отдыхающие понастроили из веток и камыша безобразные хижины. Кто-то объединился в небольшие группы,

горят костры, в них запекают устриц, другого я из еды ничего не увидел. Сердце сжалось, на таком рационе долго не протянут.

Люди копошатся на отмелях, глубже не рискуют заходить. Чуть далее, где начинались глубины и, на подводных камнях растёт великое множество раковин, рассекают гладь моря чёрные плавники акул. Что привлекло хищников в таком количестве, я не понимаю. Может сезонные миграции, а может, выискивают жертву среди людей.

Мы идём между людей, те бросают на нас неприязненные взгляды, они понимают, мы устроились лучше их. Завидуют. Но, кто виноват, мы предлагали присоединиться к нам, но видно они предпочли гордое одиночество. Как говорится, останемся без штанов, но назло врагу. Или, издохнем, но не отдадим свою независимость и самостоятельность.

Не спеша направляемся к лагерю Вилена Ждановича. Взгляд Аскольда рыскает по берегу, по зарослям камыша. Он сосредоточен и насторожен, видно ждёт некий подвох. Семён, с грозным видом, тащит на плече полюбившуюся дубину. Нижняя челюсть выдвинулась вперёд, показывает его бесстрашие.

По мере продвижения начинаю догадываться, их нет на берегу, они поменяли место.

Оказалось я прав, утыкаемся в брошенную стоянку.

– Я был уверен, – бесшумно смеётся Аскольд, – умные люди должны именно так поступить.

– И, где их теперь искать? – теряюсь я.

– На плато, естественно не пошли. В лес, тем более. Значит, как и мы, нашли убежище на склонах и строят круговую оборону, на всякий случай. По крайней мере, я бы так сделал, – просто говорит Аскольд, чешет тощую бородёнку, – но, найти их надо, – во взгляде появляется, что-то змеиное. Он считает, нам сделали вызов, – Никита, я пойду в камышах, а вам предлагаю идти друг за другом с дистанцией десять метров.

– Согласен, – чувствую интуитивно, в вопросе тактики, Аскольд грамотнее меня.

Через некоторое время минуем место, где на мужа Катерины напала акула. В этом месте над морем зависают скалы, и виднеется узкий проход на другой, более дикий пляж.

Аскольд, совершенно не вспотевший, прогулка по камышам его не утомила, присоединяется к нам.

– Они прошли здесь, – в возбуждении говорит Семён, – вон, потеряли бутылку с виски. Ты смотри, полная, – радуется он и тянет к ней руку.

– Не газуй, – Аскольд удерживает его. – Хороший подарок, такие виски не на одну сотню долларов потянут. Такое не теряют.

Аскольд внимательно осматривает место, затем удовлетворённо хмыкает, – в их группе есть профи, – заявляет он, и видно, это открытие доставляет ему настоящее удовольствие, – это ловушка, к горлышку привязана верёвка, при её натяжении, падает вон тот камень. Мы, естественно, бросаемся в эту щель, между камнями, так как больше деваться некуда, и происходит интересная ситуация. Видите, ветка? Мы на неё наступаем. Она работает как рычаг, и эта глыба закрывает выход. Просто и со вкусом, ловушка с тройным секретом, – Аскольд, по своему обыкновению беззвучно смеётся, – мне нравятся эти ребята, – делает он неожиданное заявление, – но у них нет никаких шансов, – добавляет он.

– Почему с тройным, с двойным, – поправляет его Семён.

– Ты думаешь, они в виски не закачали какую-нибудь ампулку? На радостях выпили и оказались в их лапах или на небесах. Поэтому бутылку разобьём, – Аскольд швыряет её в камни.

– Одно не могу понять, зачем такие сложности? Не проще просто напасть на наш лагерь ночью и всех перебить и пост наш не спасёт, раз они такие крутые, – я обескуражен.

– Может они, то есть он, развлекается. Оттачивает своё мастерство. Может меня знает. Спецов как я мало, – просто, без хвастовства, констатируя, сей факт, не рисуясь, заявляет Аскольд.

– Кто ты, господин Аскольд? – постаравшись сказать иронично, говорю я.

– Какая разница, Никита, – усмехается он.

– Чтоб, не было разницы, назначаю тебя начальником безопасности нашего государства, – шучу я.

– Спасибо за доверие, я принимаю эту должность, – неожиданно, весьма серьёзно говорит Аскольд. Я с удивлением смотрю на него, но он сама невозмутимость. И я пока не понимаю, шутит он или нет. Но, где-то мне подсказывает, он не играет. А почему нет? Пусть кто попробует оспорить это решение.

– Солидно, дух захватывает, – сероглазый увалень покрывается румянцем, – начальник безопасности целого государства. Вот, только государства нет и названия нет.

– Конкурс объявим на лучшее название, а государство у нас есть, это мы, – улыбаюсь я. Неожиданно на меня навалился груз ответственности за судьбы людские.

– А, кто государством будет управлять президент, генеральный секретарь? – не унимается Семён.

– Президенту служить не буду, Великому князю, да, – огорошил нас Аскольд.

– А, где ж его найти, князя, великого, – меня распирает от иронии.

– Ты им будешь, – невозмутимо, заявляет Аскольд и совсем добивает меня этим заявлением.

– Нет, это не возможно, чушь какая-то, … это не мне и не нам решать. А, затем, князь, это не слишком?

– Зато, чисто по-русски.

– Надо собрать собрание, выдвинуть несколько кандидатур, что бы было демократично, прозрачно. А, то получится диктатура, а не светское государство, – поддерживает меня Семён.

– К вашему сведению, – усмехается Аскольд, – демократия, это самая извращённая, замаскированная во вкусную конфетку, форма диктатуры. Самая прозрачная власть– это самодержавная, но… в рамках определённых законов, на благо всем и себе. Каждая кухарка не способна мыслить шире своей кухни. Толпа не должна управлять, только, выполнять. Тогда будет порядок. Демократия только маскируется под толпу, на самом деле всё решают демократические самодержцы, выдавая, часто, свои гнусные решения под решения толпы. Типа, а с нас все взятки гладки. Эту гнусность не мы сделали, а вы. Мы просто исполнители решений толпы. Мы демократы, против народной воли пойти не имеем права, даже если это претит человеческому пониманию о нравственности. Видите, как легко можно умыть грязные руки. Во всём виновата толпа, мы с вами, а не они, народные избранники. Поэтому, если слишком зарывался какой-нибудь царь, это было видно всем. Его свергают и сажают на трон другого. В истории такое было и не раз.

– Интересная мысль, – задумываюсь я, – мне приходили аналогичные мысли, но я не когда на это место себя не ставил. – А почему ты решил, что подхожу для этой роли?

– Других нет, а тебя знаю, – невозмутимо и просто отвечает он.

– Вы, знаете, а мне нравится эта идея, – неожиданно горячо ответствует Семён.

– Там видно будет, – в сердцах буркнул я. Но, внезапно ощущаю такой взрыв энергии, словно целая электростанция закачала в меня мегаватты электричества. На мгновение мир изменился, стал сверх контрастным и словно Некто, кто стоит над

всеми нами, поставил на это решение свою печать. Я понял, обратной дороги нет, на меня опустился огромный груз власти.

– Так тому и быть, – сурово произношу я. Аскольд удовлетворённо выдыхает, Семён распрямляет плечи, я только сейчас обратил внимание, какие они широченные. Его глаза посветлели до небесной голубизны:– А, ведь, это идея не твоя, – обращается он к Аскольду, – это решение свыше.

– Да? Да, – соглашается Аскольд.

– Как сейчас нам поступать, продолжать разведку, или вернёмся в лагерь, – в раздумье спрашиваю я, – может, мне по статусу не положено прыгать по камням?

– Я, думаю, Великому князю не возбраняется потешить себя удалью, – беззвучно смеётся Аскольд. Я тоже улыбаюсь, а Семён сияет, словно красная девица. Вдруг мне стало легко и просто. У меня есть друзья, они меня всегда поддержат.

Мы протискиваемся между скалами, и оказываемся на другом берегу. В этом месте царит первобытная дикость, видно метаморфозы произошли основательные.

Хаос из базальтовых и гранитных отложений, застывшие потоки лавы и ровненькая, кругленькая галька у самой воды, придают неповторимое очарование. Непуганые крабы копошатся на покрытых водорослями прибрежных валунах. Чайки с добрых индюков, бродят между камней, выискивая разнообразную живность, в море мелькают всё те же акульи плавники, на горизонте выпустил фонтан кит. Процесс поглощения одного мира другим происходит непрерывно.

Стараясь не спугнуть наглых чаек, соблюдая интервал, идём по берегу. Ни одной пластиковой бутылки, шкурок от колбасы и яиц, мазута в воде и на камнях, первозданная чистота. Издам закон, за свинство над природой, сечь плетьми, мимоходом думаю я.

Неожиданно вдалеке, видим просто сюрреалистическую картину, под пляжным зонтом сидит человек.

– Это он, – подходит ко мне Аскольд.

– Почему один?

– Хочет поговорить.

– Наглец! – сверкнул очами Семён.

– Почему? – удивляется Аскольд, – нормальный мужчина.

Не спеша подходим к сидящему человеку. Тот, до последнего не поворачивает голову. Когда мы приблизились вплотную, он, наконец, соизволил, обернулся к нам, в глазах искрится веселье:– Привет, Аспид, – обращается он к Аскольду.

– Привет. Росомаха, – Так же радушно поприветствовал его он. Есть ощущение, встретились старые, добрые друзья.

– Виски мой не понравился?

– Решил с тобой выпить.

– Нет проблем, – он достаёт четыре разовых стаканчика и плеснул туда янтарной жидкости.

Аскольд взял виски и на мой вопросительный взгляд, ободряюще кивнул.

– Два раза хохма уже не хохма, – беззвучно как Аскольд, смеётся незнакомец.

– Представил бы своих друзей, Аспид, – с укором в голосе говорит мужчина.

– Семён, хирург, – указывает он на сероглазого верзилу. – Великий князь, Никита Васильевич, – торжественно представил он меня.

Я ждал любой реакции со стороны незнакомца, но не этой. Мужчина с достоинством встаёт, кивает:– Для меня большая честь с вами познакомиться, Великий князь, – серьёзно говорит он. Я несколько смущаюсь:– Князь государства, у которого даже названия нет.

– Назовите его Растиславлем, – советует нам наш враг.

– Славим Солнце, – задумчиво высказывается Семён.

– Где-то так, – соглашается Росомаха.

Мы выпили виски без тоста, каждый сказал его в душе.

– Зачем придурков заставил рыбу разбрасывать перед нашим лагерем? – спрашивает Аскольд.

– Засиделись ребята, да и этот метод хотел проверить. Но, осечка вышла. Как говориться, "заставь дурака молиться, он и лоб расшибёт". Правильно заметил, придурки. Потащили мясо прямо к пещерам. Вот медведь их и учуял раньше, чем рыбу.

– А с теми ловушками? Ты же знаешь, у меня нюх на них, не прокатит.

– Знаю об этом. Просто хотел старого друга позабавить, а заодно проверить, в какую сторону повлиял новый мир на тебя. Я сделал выводы, кто-то сильно потерял, кто-то нашёл в десять раз больше, чем было в прошлой жизни. Ты не потерял, – похоже, Росомаха этим очень доволен.

– А если б потерял?

– Убил бы.

– Что думаете предпринимать?

– Уходим мы, Аспид. Вам надо набираться сил, нам. Потом встретимся.

– А к нам не желаешь присоединиться?

– Я с Вилен Ждановичем тесно связан.

– А если заключим союз? Земли на всех хватит.

– Он не хочет делиться властью, в чем-то его понимаю. А, вообще, жизнь покажет, – не стал обрубать канаты наш враг, – может, и заключим союз.

Росомаха встаёт, не спеша закрывает зонтик, улыбается и неторопливо идёт прочь.

– Вот бы мне сейчас пистолет, разрядил бы в него всю обойму, – неожиданно разъяряется Семён.

– У тебя не получится, а я не стану, – просто отвечает Аскольд.

Я долго наблюдаю за этим необычным человеком, пока тот не скрывается за тёмными скалами. Чувствую угрозу, исходящую от него, знаю, пути наши должны, когда то пересечься. Неуютно почему-то на душе.