355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Стригин » Раса » Текст книги (страница 19)
Раса
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 00:58

Текст книги "Раса"


Автор книги: Андрей Стригин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 35 страниц)

– Ладно, уж, храбрец, – неожиданно обнимает его Светочка. – Хорошо, пусть ты не боялся. Зато как я испугалась, – звонко заверещала она, окончательно обезоружив этим откровением доброго мальчугана.

Вновь поворачиваюсь к пещерной женщине. Напряжённость на её лице сменяет благодушная улыбка. Она с удовольствием смотрит на ребят, но замечаю, её гложет тревога. Внезапно догадываюсь, она боится за их жизнь.

– Ты чем-то обеспокоена?

Она обжигает меня вспышкой огня своих глаз. Затем пылающий свет гаснет, затаившись в вертикальных зрачках.

– Обеспокоена? О, да! Нельзя сейчас идти за артефактами. Вы, люди с поверхности. У нас с вами, давняя вражда. Вас растерзают, детей зажарят живьём.

– Что? – я не верю своим ушам. – А как же предания? Общий враг?

– Об этом знают лишь посвящённые жрецы. Их не много. Тайна артефактов не доступна народу пещер. Обычная мера предосторожности. Но она может сыграть злую шутку со всеми нами, – её мысль окрашивается в тоскливые тона, – в тоже время необходимо спешить.

– Сделаем проще, мы подождём здесь. Ты принесёшь их сюда. Часть проблем будет снята.

Жрица ухмыляется:– Да кто ж мне разрешит их вынести из сокровищницы. Твоё присутствие обязательно. Ты должен доказать, что Избран. А не сможешь, тебя убьют и съедят.

– Дела, – я развожу руками. – Идти нельзя и не идти нельзя. Нормально. А главное логично.

– Им нельзя, – поправила меня жрица. – Тебе можно, но осторожно, – чисто по-человечески шутит она.

По-новому гляжу на жрицу. Очень непростая. Многое недоговаривает. А когда поняла, что я читаю мысли, стала их умело сортировать. А вдруг она не та за кого себя выдаёт? Да нет, царица приказала ей помочь. Она, как жрица, в её подчинении. Злого умысла у неё нет. Народ свой знает. Очевидно, избранные, весьма отличаются от общей массы. Не удивлюсь, техническим прогрессом владеет лишь горстка людей. Для остальных всё это, табу. Будет смешно если окажется, что их народ на первобытном уровне. Вроде тех, с кем встретились на верхнем уровне.

– Мы не имеем ничего общего с тем племенем, – презрительно поджимает губы пещерная женщина.

– В мыслях копаешься, – сурово сдвигаю брови.

– Ничего личного, обычная рутинная работа, – отмахивается жрица.

– Я запрещаю! – вспыхиваю я.

– Не запрещай, а научись прятать мысли, – парирует она.

– Как? – растеряно, спрашиваю я.

Она смеётся столь весело, что я мигом таю. Семён улыбается, Светочка с детской непосредственностью прижимается к необычной женщине. Жрица ласково треплет её за волосы.

Стоп. Меня неожиданно осеняет. Не я читаю мысли, она.

– Ничего, научишься, – её озорная мысль впорхнула в моё сознание.

– А я уже размечтался, думал, ещё одним подарком разжился, – капитулирую я.

– Тебе сделали много подарков и этот в тебе есть, просто ещё не освоился. В то же время я бы опасалась иметь столько ценностей. Могут потребовать отдачи. А если не справишься? Кара богов сокрушительна. Всякая искра божья должна раздуваться в яркое пламя. Негодяи те, кто гасит этот дар в самом зачатке, или используют его для низменных потребностей. Но каждому воздадут по заслугам. Хочу сказать по секрету, – жрица прикрывает, в чёрных как космос глазах, горящие искры, – ад есть. Он не здесь, как думаешь ты и тебе подобные. Он наверху, он рядом с вами. Вы ходите по острию ножа. Оступитесь, взлетите прямо в него.

– А, что такое ад? – по-дурацки выпалил я и даже краснею от неловкости. Я такой умный и взрослый, спрашиваю такую юную женщину, хотя и Высшую жрицу Огня, о вещах спорных и большей части мифических.

Улыбка бежит по нефритовой коже, из прикрытых ресницами угольных глаз, вырывается огонь.

– Хочу огорчить тебя, мой юный друг. Конечно я молодая женщина, но лишь относительно своих соплеменников. Время у нас иное и возраст в тысячу лет не является зрелым. А мне, по вашим меркам, чуть более трёхсот. Для вас я, дремучая ведьма, – она вновь смеётся, – но для своих мужчин, конечно девочка. Что насчёт ада, он не похож на картины, что рисуют ваши попы. Это нечто другое, и в тысячу раз страшнее.

– Славно ты покопалась в моих мозгах, – удивляюсь я. Мне очень неприятно.

– Ровно на столько, на сколько мне разрешили это сделать. Закрытых зон у тебя неизмеримо больше, чем открытых окон, – её мысль несколько раздражённая успокаивает меня.

Семён долго молчит, посматривает, как мы пялимся со жрицей друг на друга, иногда улыбаемся, иногда хмуримся. Он понимает, мы ведём беседу, но любопытство его просто раздирает. Наконец он не выдерживает:– Простите, что я вмешиваюсь в ваш разговор. Может, дадите немому вставить слово?

Жрица удивлённо косится на мощного мужчину, перехватывает его мысль, понимает смысл, ещё больше удивляется. Затем проанализировав, догадывается об истинном значении слов, снисходительно улыбается, звонко лает нечто ободряющее.

Я хмыкаю и перевожу фразу пещерной женщины:– Она говорит, ты можешь принять участие в нашей беседе, только по существу темы и формулируй фразы короче.

– Спасибо мамзель, за снисхождение, – Семён фыркает в кулак. – Так мы идём к вам в гости?

На это раз жрица напрямую пускает мысль Семёну:– К сожалению, банкет отменяется, в смысле у людоедов низшей касты. Не будет у них банкета! Я вас не приглашаю. Великий князь пойдёт! – резко выставила ладонь в моём направлении. Пусть он убеждает их, что несъедобный.

– Хорошая шутка, – мысленно говорю я.

– Это не шутка, – жрица поджимает губы. Волосы, искрясь, колыхнулись за плечами.

Ведьма, истинная ведьма. С невольным восхищением смотрю на женщину. Она быть может, не уловила мою мысль, или оставила без внимания, по крайней мере внезапно становится серьёзной.

– Мы вас проводим до выхода на поверхность, – обводит она притихших ребят огненным взглядом.

– Свету с Игорем передам Яне и думаю присоединиться к вам, – с упрямством и вызовом говорит Семён.

– Мысль неверная, – морщится жрица, – но твою храбрость, пусть и глупую, ценю. На Великом князе знак Высших сил. Ему помогут. Тебе нет.

– Она права. Ты лучше пошли за Аскольдом, пусть даст группу охотников, и ждите у лифта. Кстати, подумай, как собрать паутину. Из неё можно изготовить сверхпрочную одежду, щиты, верёвки…

– Паутина является собственностью моего народа, – жёстко замечает жрица.

– Это мой трофей, – мягко урезониваю её я. – Но, в принципе мы обсудим эту тему.

Жрица смолчала, но весь вид выражает недовольство. Она берёт за руки детей и смешно разговаривает, вызывая этим, бурный смех у малышни, ведёт к выходу. Я догадываюсь, она сознательно подыгрывает им, уловив, что их так веселит. В сознание детей не лезет. Наверное, осторожничает, боится нарушить какие-то скрытые механизмы детской психики.

Следуем за ними. У двери она прислушивается к внешним звукам, затем подзывает Семёна и требует, что бы он осторожно приоткрыл дверь.

Из образовавшейся щели потянуло свежестью и сыростью. Я весь напрягся, втягиваю в ноздри воздух. Запах зверья ощутил, но слабо. Видно они разбрелись кто куда и находятся на большом расстоянии.

– Можно выходить.

– Пусть он идёт первым, – распоряжается жрица.

– А у нас принято первой пропускать женщину, а так же, предлагать ей сесть, и снимают у неё одежду, – язвлю я.

– Я тебя не понимаю, – искренне говорит, она и простодушно добавляет, – если его не съедят, можно выходить и нам.

Семён хмыкает, глаза весело блестят. Он снимает с плеча бластер и проворно выскальзывает наружу. Тот час раздаётся рычание, это Семён решает пошутить.

– Дурак, – равнодушно заявляет жрица, закидывая автомат на плечо. Но, что-то мне подсказывает, приглянулся ей этот мужчина.

Мы выходим наружу. Почти стемнело. Над рекой раздаются резкие крики птеродактилей. Из корней чахлых деревьев выползают жирные личинки и зажигают смертоносные огни. Гигантские стрекозы нагло шныряют над головами. Со стороны реки слышатся неясные крики рептилий.

– Весело у вас, – ёжусь я.

– Да уж получше, чем наверху.

– А ты была на поверхности?

– Ещё чего! Мне ещё жить хочется. Там от вашего Солнца мясо с костей сходит, а твари такие, нечета нашим зверюшкам.

– Мне кажется ты, что-то путаешь, это у вас тут игра на выживание.

– Как скажешь, Великий князь, – язвит жрица.

– Не сердись, у каждого своя, правда.

– Делать мне нечего, на глупости обижаться.

– Поговорили.

– Не сердись, у каждого своя правда, – повторяет мою мысль жрица.

В недоумении смотрю на неё. Она глянула на меня и неожиданно весело хохочет.

Семён косится на нас, его свинцовый взгляд больше, чем нужно цепляется за выпуклые формы подземной жительницы. Я усмехаюсь, мой друг попал под влияние неземной красоты.

Жрица повела огненным взором, она чувствует внимание к своей особе. Её это забавляет и ей приятно, но она хмурит лоб и поджимает пухлые губы. Весь вид показывает неприступность и равнодушие. Но разгоревшийся интерес к мужчине с поверхности, от меня не скрыть. Её глаза пылают огнём, даже нефритовая кожа порозовела.

Светочка идёт рядом с ней, что-то воркует под нос. Игорь старается шагать так же крупно как его приёмный отец Семён. Получается не очень, роста не хватает. Я, с бластером наизготовку, иду первым. Жрица этим весьма недовольна, пытается вперёд послать Семёна, считает мне нельзя рисковать, но я посылаю её…. Не получится из меня полководца-стратега, который следует за своей армией, умело прячась за их спинами. По жизни я всегда стараюсь быть первым. В детстве и не только, первым бросался в драку, защищая товарищей, или свои интересы. Первым получал по морде, но и первому, в случае победы, доставались лавры победителя. Так и в институте ломал хребты сложнейшим задачам, но в простых сюжетах бесславно слетал. Не умею сосредотачиваться на незначительном, это мой большой минус. Сам знаю.

Темнеет быстро, словно на небо накатывается грозовая туча. Невольно обращаю взор наверх. Где-то в вышине, загадочно мерцают сталагмиты, совсем как звёзды. Чудно!

Сырость реки заставляет съеживаться. Вечерние звуки, доносящиеся из прибрежных зарослей, вызывают опасения. Мысли рисуют кошмарных рептилий, копошащихся на отмелях. Встречаться с ними, ох как не хочется. Невольно замедляю шаг. Жрица упирается в мою спину. Вопросительно смотрит. Я стыжусь, трусости и поспешно двигаюсь дальше.

Чавканье и кваканье разносится с разных сторон. Грузные тела плещутся в воде. Кто-то выбрался на берег и галопом ломится в заросли. Туша, пропахшая

тиной и прелыми водорослями, проносится в опасной близости. Мы затаились у мшистых кочек, пот струится по лицам. Страшно. Молю бога, что бы наши дети сидели как мышки. Они молодцы. Во всём слушаются, не суетятся.

– Пора, – мысль жрицы шёпотом вливается в моё сознание, – катер чуть правее этих каменных блоков.

Поспешно покидаем укрытие, бегом направляемся к реке. Запах всевозможного зверья стегает по обонянию. У катера плавают исполинские животные. Они фыркают, их рёв вгоняет сознание в ступор. Приехали, мелькает паническая мысль. Внезапно шевелится на башне катера пушка. С шипением вырвался снаряд. Шваркнуло так, что челюсть едва не выпадает из суставов. Столб воды поднимается в скоплениях водяных монстров. С амплитудой в секунду звучит ещё один выстрел, затем ещё с десяток. Словно война началась. Водяные столбы смерчами вздымаются вверх, грохот разрывов смешивается с рёвом рептилий. Кровавые ошмётки тел, разлетаются далеко в разные стороны. Мощно взревел двигатель, катер ползёт сквозь кровавую кашу, утыкается в отмель близко от нас.

– Бегом! – кричит жрица. Хватает под мышки Светочку, прыгает на борт, затем принимает от Семёна Игоря. Следом вваливаюсь на палубу, и я с Семёном. Катер рвёт от берега. От неожиданности едва не вываливаемся за борт.

– Да чтоб вас, – рычит жрица, – держитесь за леера!

Позади катера беснуются раненые рептилии, а мои зубы выстукивают кастаньету. Наверное, от холода.

Открывается люк, поднимаемся на ходовой мостик. В кресле капитана сидит наш старый знакомый. Бинты, опоясывающие тело, пропитаны кровью. Зелёное, как у жабы лицо, мокрое от нездорового пота. Глаза полузакрыты, из век пробивается багровое пламя.

Жрица быстро достаёт шприц. После инъекции мужчине становится легче. Он откидывается на спинку кресла, не переставая удерживать штурвал.

– Вам сильно больно? – без боязни подходит к нему Светочка. Мужчина хмуро глянул на ребёнка, видит ожерелье подаренное жрицей, вопросительно косится на женщину.

– Давайте я вам руль помогу держать, – Игорёша блестит клыками.

Мужчина неожиданно усаживает рядом мальчика и кладёт его ручонки на отполированные рукоятки штурвала. Непонятная улыбка гримасой искажает лицо.

– Нам необходимо попасть в город, к лифту, он выведет нас на верхний уровень, – обрисовываю свою мысль, показывая запомнившуюся картинку.

Мужчина смотрит на напарницу, качает головой.

– Что-то не так? – насторожился я.

– Башня Богов блокирована, – я понял, он имеет в виду лифт, – к ней не прорваться. Нечисть оккупировала Мёртвый город. О тебе знают, пришелец. С этого уровня не выйти. Придётся спускаться ниже, – мужчина тяжело дышит, сломанные рёбра причиняют ему боль, но он терпит.

– Давай я встану за штурвал, – предлагаю я, испытывая к нему сострадание.

– Благодарю. Грайя поведёт, – назвал он жрицу по имени. Надо же, сколько мы уже знакомы, а я всё ещё не удосужился спросить, как её звать. Я смотрю на женщину, она чуть улыбнулась.

– Я Никита, – слегка смутившись, представляюсь я.

Она склоняет голову, насмешливо морщит носик.

– А это мой друг…

– Семён, – перебивает она меня, – Малышей я тоже знаю, как звать. А это Гронд, начальник моей охраны, – женщина вздыхает, видно вспомнила погибших товарищей. – Я так понимаю, вы смогли проникнуть в Башню Богов, – Грайя несколько недоверчиво смотрит в мои честные глаза.

– А, что, для вас это проблема?

– Для нас Башня легенда. Никто, в памяти моих предков, не смог в неё попасть.

– Неужели это так сложно?

– Не смейся, Никита. Мы ведь не боги.

– Мы тоже не боги, – хмыкаю я.

– Как знать, – она глянула на меня испепеляющим взором.

– Значит, нам необходимо спускаться, что бы подняться. А не проще нам сразу подняться? – я в упор смотрю на Гронда.

– Не проще, – жуёт он губы. – От сюда нет выхода на верхние уровни. Только Башня Богов. Но путь к ней, закрыт. Вниз пойдём. Через земли низшей касты.

– Похоже, банкет всё же будет? – подкалываю я жрицу.

– У кого? – невинно моргает она.

– У них.

– У людоедов, что ли? Мы не доставим им радости, пойдём тихо. Может, пронесёт.

– Очень оптимистично.

– Тем и живём.

Глава 25

Жрица занимает место за штурвалом. Я помогаю Гронду перебраться в каюту. Осматриваю раны. Хотя ему пришлось много двигаться, вследствие чего пошла кровь, всё же динамика заживления на лицо.

Меняю повязки, Гронд внимательно наблюдает за мной. Несколько неприятно, я все ещё не привык к горящим зрачкам. Только в комиксах видел такие ужасы, людей источающих огонь из глаз. Думаю, у народа подземного мира выработалась мутация глазного яблока, в результате чего, они могут свободно ориентироваться в полной темноте.

– Я так понимаю, низшая каста не слишком вам подчиняется, – стараясь не смотреть ему в глаза, уверено говорю я.

– Правильно понимаешь, – его мысль с хрипотцой царапнула мой мозг. – Более того, они сами себя считают высшей кастой. Но это ничего не меняет, они отбросы общества, но необходимые нам. Людоеды обитают на окраине государства, весьма агрессивны к чужакам. Никто не проскочит мимо них, и никто не выйдет за пределы страны без их согласия.

– А вы, как же?

– Мы? Мы над всеми кастами. Можно сказать, вне конкурса, – Гронд закашлялся от пронзившей в груди боли. – В прочем, – продолжает он после не длительной паузы, – нам они тоже доставляют некоторые неудобства. Поэтому маршруты огородили металлическими решётками, … от греха подальше. А ещё… у нас оружие, а у них его нет. Согласись, неплохой аргумент.

– "Когда дипломаты не могут договориться говорят пушки", – иронизирую я.

– Тонко подмечено, – с явной симпатией соглашается Гронд.

Катер несётся по подземной реке как превосходный рысак по стриженой лужайке. Двигатели мощно и ровно гудят, вибрация небольшая. Всё говорит о продвинутых технологиях. Безусловно, существуют научные центры, современные

заводы, высококвалифицированные кадры. Хотя, во мне мелькает мысль, может это наследие древних цивилизаций? Ладно, время покажет.

Оставив раненого отдыхать, поднимаюсь на ходовой мостик. Там, на уютных диванах спят наши ребятишки. Семен рядом с Грайей, лицо сосредоточенно суровое, видно делится с ней байками из своей жизни. Женщина приоткрыла рот в восхищении, её расплавленный взгляд вязнет в свинцовой радужке Семёна. Вот интересно, земной мужчина, вскормленный Солнцем, с кожей цвета бронзы и пещёрная женщина с неземными глазами, как нефритовая статуэтка, разговаривающая так, как лают наши дворовые собаки. А ведь чувствую, потянулись друг к другу, как луковка из подземного царства, навстречу бесстрашной пчеле. Ну не пчеле, а большому мохнатому шмелю. Это вернее. Мысли Семёна басовито гудят, я бы мог уловить их суть, но стесняюсь, уж очень интимными эмоциями веет.

Они видят меня, Семён изображает радость, Грайя скользнула по мне внимательным взглядом.

– Гронд спит. Долго нам ещё? – по-деловому спрашиваю я.

– К утру будем. Поставим катер в ангар, далее наш маршрут будет пешим.

– А там как?

– А там как повезёт. В любом случае дорога будет весёленькой.

– В смысле, обхохочемся.

– Не то слово. Если людоеды не сожрут, наши могут принять за демонов, кожа у вас, как у призраков и глаза страшные. Демонам они вырезают печень.

– Нельзя так с исчезающим видом, – шучу я.

– Прямо, исчезающие. У нас их каждый день вылавливают. Развелось, как собак нерезаных. Лезут из нижних уровней, серой воняют, вместо кожи чешуя. Сдаётся мне, Другие, ими вплотную занялись.

– Действительно, весело у вас здесь.

– В любом случае, лучше, чем под Солнцем, – отмахивается она.

– Спорный вопрос.

Она рассеяно поводит глазами, утыкается в ласковый свинец Семёна, неожиданно робко улыбается ему. Вновь нефритовая кожа освещается разовым румянцем. А ведь совсем её проняло, с беспокойством думаю. Отношения без будущего. Если, конечно, Семён не возжелает спуститься, на постоянное место жительства, в её подземное царство. А ведь от него можно ожидать чего угодно, с ещё большей тревогой думаю я.

Ночь в разгаре. Глаза слипаются. С беспокойством смотрю на Грайю. Она кивает носом, зевает, показывая хорошенькие, белые как жемчуг, зубы.

Подхожу поближе. Незнакомые приборы, но картинки узнаваемые. Вот этот – эхолот, в другом приборе отсвечивается береговая линия, а вот здесь проявляются багровые пятна живых существ. Со штурвалом понятно. Скорость переключается просто рычагом вперёд – назад. В принципе всё очень просто.

– Я поведу катер. Иди, поспи хотя бы часа два – три.

Она с удивлением смотрит на меня.

– Справлюсь. Не переживай.

Она бесцеремонно влезает в мои мысли. Нехотя кивает. Уступает место. Потягивается, хрустит суставами. Покачиваясь от усталости, спускается в свою каюту. Я вцепился в штурвал, всё же страшно, катер реагирует на малейшее движение руля. Как бы, не влететь в берег. Обливаюсь потом от напряжения. Но в этом есть свои плюсы, спать расхотелось. Мой друг, недолго думая, заваливается рядом с детьми и умиротворённо засопел. Я остаюсь один, наедине со своими мыслями.

На моё счастье, река течёт без сильных излучин, почти ровная. Корректировать движение легко. Глубина в центре достаточная, чтобы не вляпаться в мель. Земноводные, от звука двигателя, шарахаются в разные стороны.

Медленно идёт время. В небольших иллюминаторах сплошная темень. Семён богатырски храпит. Повизгивает во сне малыши. С тоской вспоминаю свою Ладушку, Ярика. Как они? Наверное, там нешуточный переполох. Аскольд, видимо, нас разыскивает. Не удивлюсь если он с отрядом уже в пещере. Только б не случилось с ними беда. Но Аскольд человек осторожный, надеюсь, всё у них будет путём.

Проходит час, другой, третий, четвёртый. Я с беспокойством всматриваюсь в иллюминаторы. Забрезжила серость рассвета. Грайя всё ещё спит. Как бы ни проскочили место, думаю. Наконец слышатся лёгкие шаги. Она проворно влетает на ходовой мостик.

– Проспала, – буркнула она. Быстро анализирует обстановку, бесцеремонно спихивает меня с кресла и лихо разворачивает катер на сто восемьдесят градусов. Семён от толчка просыпается, детишки ещё громче засопели.

– Мимо проскочили? – с участием спрашиваю я.

– Угу. Ещё с полчаса и угодили бы в водопад.

– Опрометчиво.

– Да, потрясло бы немного.

– Что-то не так? – тревожится Семён.

– Скоро причаливаем, – я не стал вдаваться в подробности.

Грайя сбавляет ход, катер тихо шелестит вдоль прибрежных зарослей. Находит узкий проток в листве, ныряет в густые заросли. Впереди виднеется свод потолка плавно переходящий к земле.

Ловко сворачивает в ещё один проток, направляет катер к металлическому сооружению. Он высится прямо из воды, и при приближении к нему судёнышка, гостеприимно растворяет створки, похожие на жалюзи. Грайя виртуозно швартуется к причальной стенке.

– Мы на месте, – она глушит двигатель. Тишина больно бьёт по мозгам.

Дети ёрзают на диванах. Светочка первая открывает ясные глазки, затем зевает Игорь, хищно клацнув клыками.

– Когда мы будем завтракать? – щебечет девочка.

– После того как умоетесь, – улыбается Грайя.

Завтракали все вместе. Гронд восседает на широком кресле, лицо задумчивое, ест мало, пьёт больше, лечебную настойку. Не раз жрица поглядывала на него с тревогой.

– Ты права, – с трудом говорит он, – я останусь здесь. В аптечке всё необходимое, съестных припасов достаточно.

После еды Грайя навьючила на себя тяжёлый ранец, на пояс подвешивает подсумок с патронами, надевает шлем и перекидывает через плечо автомат. На предложенную Семёном помощь, лишь усмехнулась. Глазами попрощалась с Грондом, первая, легко выскакивает на причал.

Линия причала теряется где-то вдали. У причальной стенки, застыли в неподвижности, маломерные суда различных типов. У меня мелькает мысль, всё же это наследие другой цивилизации. Иначе сейчас сновало по берегу масса народа. Стоим в неподвижности, оглядываемся по сторонам, дети жмутся у ног. Тусклый свет едва пробивается из открытых створок. Но вот они закрываются. Полная тьма. Включили фонари бластеров.

Жрица двигается вперёд. Неуютно здесь, техники много, людей нет. На берегу застыли тяжёлые автомобили, погрузчики, на боку лежит упавший грузовой кран.

Вдоль причальной стенки стоят металлические сооружения. С опаской смотрю в провалы тёмных окон.

– Здесь никого нет, – улавливает мою тревогу жрица.

– Откуда всё это?

– С прошлой войны. Как ты точно подумал, наследие древних.

– Вы этим только пользуетесь?

– Не совсем. Для того, что бы реанимировать кое-что из этого, требуются "продвинутые" технологии, – она ехидно улыбается. Я понял, вновь копалась в моих мыслях, но не стал возмущаться. Сейчас я точно знаю, более того, что ей разрешено она не выудит из моего сознания.

Почти с километр топаем по бетонке. Шаги гулко разносятся эхом. Жуть тихонько вползает в сердце. Наконец подходим к концу огромного ангара. Впереди мегалитическое творение из металла, дверь десять на десять. Кажется, нет силы, способной ей сдвинуть. Но Грайя только глянула на неё. Скрытые механизмы приходят в движение. Дверь с тяжёлым гулом отодвигается в сторону. Сильнейший порыв ветра едва не сбрасывает нас на пол. Мы, обхватив хрупкие тельца детей, ждём, когда дверь закончит свой путь. Наконец она застывает в неподвижности.

– Бегом! – жрица устремляется вперёд. Мы, прогибаясь под тугой струёй воздуха, с великим трудом вползаем за дверь. Она словно ждала когда мы, покинем ангар, вздрагивает, и с тяжёлым гулом закрывается.

Мы оказались в невероятном мире. Находимся на верхней площадке. Мягкий рассеянный свет заливает пространство. Внизу остроконечные холмы, поросшие длинной пурпурной травой всех оттенков, от светлых тонов до ярко насыщенных красок. Всё находится в постоянном движении, под порывами сильного ветра колышутся как лёгкие водоросли на морском дне.

На границе холмов покоится море. Его воды, прозрачные как стекло, обволакивают прибрежные камни и гладкую гальку.

Где-то сбоку, шумит водопад струящийся, из нагромождения остроконечных скал. Небольшая речушка теряется в пурпурной траве. Множество уютных опушек у подножья холмов. Они словно укрыты лебяжьим пухом.

– Вот бы здесь шашлыки пожарить, отдохнуть, рыбу половить, просто расслабиться, – мечтает Семён.

– Всё это будет, … для тебя, – загадочно улыбается жрица.

Вниз ведёт тропа из искусно подогнанных плит. На крутых местах, предусмотрительно изготовлены перила. Они из дерева, по-видимому, изготовлены недавно. Игорь ринулся первым, но Светочка хватает его за воротник:– Куда бежишь? Там людоеды!

– Здесь их нет. Нейтральная территория. Но лететь впереди всех не следует. Это место не вполне изучено. Что скрывается под мягкой травой не известно. По крайней мере, Другие сюда, никогда не заглядывали, а это о многом говорит, – жрица взъерошила мальчику волосы.

– Животных много? – меня заинтересовал именно такой вопрос.

– Рыба в море есть. Звери сюда не заходят. Насекомых вроде тоже нет. А ведь интересно, почему? – неожиданно жрице самой стал интересен, сей момент, – но с нами никогда не было проблем при прохождении этого участка, – Грайя явно в замешательстве.

– По-крайней мере, для вас опасности нет, – делаю я вывод, – а для нас, не знаю.

Женщина насупилась, в глазах тревога.

– В любом случае обратной дороги нет. Так что, вперёд, – командую я.

Мы спускаемся по крутым, потемневшим от времени, ступеням. Пурпурный мир приближается и становится всё великолепнее. Шелковистая трава колышется

под ветром, красные искорки срываются с кончиков стеблей и фантастическим роем разносятся по округе. Волнующий аромат приятно щекочет ноздри и … музыка. Я её ощущаю телом. Смотрю, у Семёна глаза поголубели. Он улыбается, старается идти быстрее. Детвора – они пищат от восторга. Одна лишь Грайя сохраняет тревожное молчание. Автомат сняла с предохранителя и держит впереди.

– Никита, ты слышишь, трава поёт? – Семён счастливо улыбается.

– Музыку слышу. Она во мне.

– Да, да, и она во мне. Просто невероятно.

– Трава поёт? – жрица с недоверием смотрит на нас. Вертикальные огненные зрачки расширяются и вспыхивают огнём.

– Неужели не слышишь? – удивляется Семён.

Женщина поджимает губы, весь вид выражает скепсис.

– Привыкли, наверное, к этой музыке, вот и не слышите, – предполагаю я.

– Глупости, – излишне резко выпалила она. Но я знаю, ей обидно, – вы там не расслабляйтесь. Вдруг вам этот мир готовит ловушку? – чуть ли не с вызовом добавляет она.

– Нет, – я уверен и спокоен, – он принял нас.

Словно в подтверждении мыслей, вихрь искрящейся пурпурной пыльцы взметнулся с кончиков травинок, и осыпает меня с головы до ног.

– И я хочу! – вопит Светочка. Пурпурная пыльца окружает детей и запорашивает им плечи. И Семёну досталось. Словно смеясь над ним, пурпурная смесь залепила ему нос. Ну, совсем дед Мороз.

– Надо же! – фыркает жрица. Она закидывает через плечо автомат и, помрачневшая от обиды сбегает с лестницы. Трава расступается перед ногами, обнажая тёмные плиты древней дороги.

– Впервые такое. Нам указывают путь! – Грайя с восхищением оборачивается ко мне. – Это всё ты, Великий!

– А, брось, – мне становится неловко от такого внимания. Внезапно меня осеняет, это разумная форма жизни. Эти холмы, трава – разум. Разум необычный, но и он ждёт помощи. Вновь груз ответственности, как исполинская гора, опускается на плечи. Как мы все, взаимосвязаны друг с другом. Мы дети Земли. Разные, но все вскормленные её "молоком".

Идём мимо остроконечных холмов, словно покрытых велюровым покрывалом. Нежная трава ласкает ноги. Вездесущая, пурпурная пыльца, приятно щекочет ноздри. Всё вокруг наполнено ароматом и звучит музыка. Неожиданно Грайя в удивлении крутит головой и заулыбалась:– Я её тоже слышу!

У водопада, нежно журчащего с мохнатых скал, останавливаемся на привал. Умываемся в прохладных струях, испили воды, при этом чувствуем, словно всплеск, прилив энергии. Шелестит трава, непонятно как, перед нами оказываются спелые плоды, аппетитные и ароматные. Отведав их, все потёртости, ранки, мигом зажили. А у Семёна, на месте вырванного зуба, появляется набухающий бугорок. Он в восторге! Пурпурный мир принял нас как дорогих гостей и делится своей Силой.

Грайя сидит в траве, с удивлением смотрит, как отрастает, потерянный когда-то мизинец, на правой руке. Она счастливо что-то бормочет и улыбается. Затем внезапно расстраивается:– Как плохо, Гронда с нами нет.

К её ногам подкатывается мясистый плод.

– Это ему? – удивляется она. – Спасибо, – прячет его в свой ранец.

Я отдыхаю в густой траве. Мне хорошо и легко. Думаю об этом странном мире. Какой он могущественный. Добрый. Добрый? Добрый к нам! А ведь чувствую, он может и убивать. Пурпурный мир рад не каждому. Искорки пыльцы проносятся у глаз. Они подтверждают мои размышления.

Музыка звучит таинственно и торжественно. Она затрагивает самые потаённые струны души. Наполняет сознание восторгом и уверенностью. Я сижу в мягкой траве, прислонился к уютной кочке, глаза слипаются. Незаметно погружаюсь в сон, и словно душа воспаряет над телом. Я в окружении странных людей. Они высокие, стройные. Полупрозрачные, тела светятся благородным пурпуром. Лица приветливые, раскосые глаза смотрят с интересом.

– Мы эльфы, человек.

– Эльфы? Это сказка.

– Верно. Ты правильно чувствуешь. Мы жили на этой Земле ещё тогда, когда её не было в этом мире.

– Я не понимаю.

– Сначала появилась душа Земли, затем она обросла мышцами.

– Вы ровесники Земли?

– Мы? Мы жили всегда.

– Так вы боги? – осенило меня.

– Нет, конечно. Богом можешь стать ты. Мы, попроще.

– Это шутка?

– Очень может быть.

Лица пурпурных людей искрятся весельем. Они развлекаются на всю катушку. Я чувствую себя глупой букашкой. Внезапно, словно проносится ледяной ветер.

– Другие, хотят выдуть душу с Земли. Останутся лишь мышцы. Это будет зомби планетарного масштаба.

– Как страшно.

– Не просто страшно. Представь, чистые энергии всех живших и живущих ныне существа на Земле, внезапно станут неприкаянными. Без будущего. Это реальная смерть. Бессмертная душа станет смертной.

– А как же бог?

– Бог во всех нас. Не будет душ, не будет бога. Ты даже представить не сможешь, что есть мир без бога. По критериям непонятным даже нам, выбрали тебя. Почему-то считают именно ты, способен извести Других.

– Я, что, один такой, уникальный? – во мне разгорается скепсис.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю