355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Стригин » Раса » Текст книги (страница 10)
Раса
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 00:58

Текст книги "Раса"


Автор книги: Андрей Стригин



сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 35 страниц)

Глава 13

– Довели парня, – едва не всплакнула Лада.

– Ломки характера, – ухмыляется Аскольд, – бери лук, может, куропатку подстрелим, – шутит он.

Жена с тревогой смотрит то на меня, то на него. Я обнимаю её:– Не переживай, ты же знаешь, это место безопасное. За весь день ни одного крупного хищника не встретили, – я вкладываю в колчан тяжёлые стрелы. Князь Аскольд одобрительно наблюдает за моими приготовлениями, у самого, за спиной блочный лук, а из-за пояса выглядывают, так же не маленькие, стрелы с обсидиановыми наконечниками. За поясом покачивается тяжёлый, заточенный как лезвие бритвы, хозяйственный нож. У кого-то выменял за целого оленя. Так же, замечаю приготовленный к использованию факел.

Чмокаю жену в щёку, выходим на улицу. Посёлок спит. Во многих дворах тлеют угли затухающих костров, редко кто подкидывает дровишки. Относительно тепло.

После прерванного так жестоко сна, зябко. Подёргиваю плечами.

– Сейчас разогреешься, – успокаивает друг, – следует пробежаться. Боюсь, парень пошёл в пещеры. К морю решил спуститься.

– Зачем? – не понимаю я.

– Стресса не выдержал. Наверное, к своим решил податься. Не понимает, глупый, не нужен он им. При любой возможности затопчут. Я очень хорошо знаю гнусности человеческих особей в данных средах обитания.

– Значит, к озеру он не пошёл?

– Уверен. А теперь, бегом.

Какая прелесть, после изнурительной работы и так некстати прерванного сна, пробежаться по спящему городу. Лёгкие вдыхают чистый воздух, ароматы большой воды, ноги противно подкашиваются и дрожат, по спине лупит плохо закреплённый лук, а на пути, как назло, попадаются мелкие булыжники, коих не видно из-за густой травы.

Князь Аскольд бежит легко и бесшумно, невероятным чутьём избегает на земле всяких замаскированных природных ловушек. Ощущение такое, что весь предыдущий день провалялся под зонтиком на пляже, а сейчас не знает, куда деть прущие из организма скопившиеся силы.

Он жесток, не обращает внимания, на хрипы, рвущиеся из моего горла, постоянно подгоняет меня:– Такое ощущение, Никита, что ты не выспался, – ехидно замечает он, всё, увеличивая темп.

К пещере подбегаем на удивление быстро, но, я вымок от пота, словно час простоял под водопадом. Князь Аскольд высекает огонь, мигом полыхнул факел, освещая неуютный вход. Ёжусь, лезть в темноту, пусть даже с факелом, не хочется.

С чего решил мой друг, что Миша Шаляпин ночью решил заняться экстримом?

– Смотри, трава недавно примята, не более, чем полчаса назад, только певец наш мог здесь пройти, – Аскольд трёт пальцами примятые пучки, нюхает, – свежесть зелени ещё не застоялась. Надеюсь, нагоним на выходе. Главное что бы он, не пошёл в сторону тропы насекомого.

– Надо с этой тварью, что-то решать, столько проблем приносит, – зло говорю я.

– Помягче, Никита, оступился парень, всякое бывает. И, разве Миша проблема? Ну, пробежались перед сном, немного, так это ж, для здоровья полезно.

Я уставился на Аскольда, шутит, что ли. Он невозмутим, почёсывает куцую бородёнку, как всегда свеж, даже не вспотел, сволочь, этакая.

Пещера приняла нас в свои объятия, как старых знакомых, обволокла тишиной и грозным спокойствием. Спускаемся по широким ступеням как по проспекту. Мелькает мысль, по такому ходу и мамонты пройдут без особых проблем. Воистину – дорога Титанов.

Очень скоро подходим к развилке из ходов. Заглядываю туда, улавливаю вроде как отблеск красного огня. Померещилось, наверное.

– Их надо замуровать, – как факт говорит Аскольд, – там какая-то жизнь. Нам, абсолютно чуждая, – добавляет он.

Только прошли поворот, явственно слышим шум водопада. Почти спустились. Идём вдоль подземной реки, гул низвергающейся воды наполняет всю пещеру, водяная пыль заполняет пространство. Водопад огромный, огонь факела не способен его полностью осветить, лишь огненные отблески мелькают на пенных потоках воды. Озерцо под водопадом бурлит под струями воды, по бокам идут большие пузыри и лопаются у кромок.

В душе, посылая Аскольда, куда подальше, он всё меня торопит, я тщательно умываюсь, пью ледяную воду и, силы вновь приходят ко мне.

Князь Аскольд слегка смачивает бородёнку, брызгает водой в лицо, даже пить не стал.

– Нам действительно необходимо поторопиться, – необычно мягко, но настойчиво говорит он.

Выходим из пещеры Титанов на простор. Небо над головами мерцает бесчисленными звёздами, вокруг высятся мегалитические сооружения. Ночью они особенно поражают воображение. Когда-то здесь обитал медведь и поэтому здесь тихо. Животные, по привычке, не забредают в эти окрестности. Лишь с шумом срывается ночная птица, да предсмертно пискнул мелкий зверёк.

Аскольд гасит факел, оставляет его между щелей каменных блоков. Показавшаяся Луна и яркие звёзды, хорошо освещают путь.

– Он здесь шёл, – указывает князь дорогу, – почти бежит. Торопится, похоже, стал трусить.

– Вероятно, не раз уже корил себя за этот поступок.

– Очень может быть. Но упрямый, чёрт! Смотри, как прёт! – для Аскольда следы, словно картинки наяву. – О, полез через блоки! Зачем? Рядом дорога.

– Он её не видел, да и я тоже, – несколько смущаюсь я.

– Вам бы только по проспекту с указателями ходить, и у прохожих постоянно наводки спрашивать, – усмехается друг.

– Не все ж, следопыты.

– Ошибаешься, я не следопыт. Но, с настоящими следопытами мне посчастливилось работать. Веришь, не раз меня тыкали носом и ржали как лошади, – Аскольд, по своему обыкновению, бесшумно смеётся.

Идём по следам обезумевшего со страха, парня. Следы беспорядочно петляют из стороны в сторону. Никак, совсем голову потерял, совсем плохо. Не знает, в какой стороне море. Днём это так очевидно, но ночью – все направления одинаковые.

Выходим из древнего города, перед нами степь. Князь Аскольд останавливается, натягивает тетиву на лук, я спешу сделать то же самое. Вглядываемся в молчаливые заросли, шрам на плече загорается болью. Сигнал мне, не суйтесь туда!

– Заблудился наш певец, в сторону леса пошёл. Обязательно зацепит тропу насекомого. Он почти покойник, – вроде бы как бесстрастно замечает Аскольд. Но,

зная его, понимаю, он переживает. – Рискнём, Никита? – глаза сверкнули авантюрным блеском.

– Куда мы денемся, – вздыхаю я, – пошли, что ли?

– Ты только не газуй, старайся идти тихо. В след в след за мной. Сейчас время хищников. Не удивлюсь, что за нами уже наблюдают. Люди степных львов видели, клыки как саблезубых тигров, может, чуть меньше, а нрав – наглый. За народом шли, как за стадом буйволов, ждали, когда кто отстанет.

– Насекомое страшнее, – вспоминаю нечто вздыбленное в той пещере.

– Не скажи, оно охотится почти, не сходя со своей трассы, а милые кошки, они, повсюду, – Аскольд делает жест, и мне почудилось, за зарослями загорается злой огонь глаз, – но, впереди их нет, – неожиданно добавляет друг.

– Почему так решил? – шёпотом спрашиваю я.

– Не слышу, чтоб они жрали нашего Шаляпина, – цинично говорит он.

Князь Аскольд первым скользнул в густую траву, она даже не зашелестела. Точно змей! Едва я делаю шаг, раздаётся хруст, второй – со звоном ломаются сухие стебельки.

– Ты не наступай, а как бы раздвигай траву. Ногу ставь на ребро и, скользяще, чуть вперёд и, на носок, – советует друг, окидывая ласковым взглядом. – Ты должен идти тише степных хищников, не то, они нас сразу вычислят.

– Угу, – соглашаюсь я и, топаю за ним как слон на водопой. Легко сказать, на ребро, так и упасть можно.

– Молодец, стараешься, – с иронией говорит Аскольд.

Как страшно идти в зарослях. Они угрюмо расступаются перед нами и тут же смыкаются за спиной, словно закрывают путь отступления. Что в этой путанице можно понять? Но, Аскольд ведёт уверенно, знает, что делает.

Постепенно, от страха, я научился идти бесшумно. Но, сколько труда и напряжения мне стоит. Стал замечать, больше ощущать, следы Миши Шаляпина. Он вламывался в траву, не думая о последствиях. Где-то она выдрана с корнем, кое-где раздвинута палкой.

– Удивительного везения человек, – замечает Аскольд, – его до сих пор не съели. Стоп! – поднимает руку. Останавливаемся, задерживаем дыхание, вслушиваемся. За гранью сознания слышу неясный шум.

– Миша?

– Нет, это со стороны леса. Пошли быстрее. Шаляпин задел сигнальную линию. Это насекомое почуяло жертву.

Почти бежим и едва не влетаем на тропу монстра. Липкие зеленоватые полосы, слабо светятся призрачным огнём, как фосфор на военных приборах. В отдалении видим сгорбленную фигуру человека. Парень влип в одну из полос, но не дёргается, застыл, почти не дышит. Может, это и спасает ему жизнь. Монстр ждёт трепыхания, подтверждения, что жертва хорошо завязла.

– Миша, – шепчу я, – не двигайся. Замри. Мы постараемся, что-то сделать.

– Что это? – слышим сдавленный всхлип.

– Тебе лучше не знать, – говорит Аскольд, – но, ты правильно сделал, что притворился дохлой мухой. Продолжай в том же духе.

– У меня ноги затекли и, ещё, эта гадость жжётся.

– Терпи, Мишенька, главное, что у тебя голова пока целая.

– Там кто-то есть! – вскрикивает страдалец.

– Не двигайся! – рычит князь Аскольд.

Вглядываюсь в темноту, волосы становятся дыбом, шрам едва искры не разбрасывает. Видим россыпь рубиновых глаз, тускло фосфоресцируют волоски на

членистых лапах. Насекомое медленно ползёт по липким нитям, ещё не видит жертву. Сигнал был, но не подтверждается.

– Замри! – громким шёпотом свистит Аскольд.

Вкладываю стрелу, сжимаю до боли хвостовое оперение, поднимаю лук до уровня глаз. Рядом скрипит тетива друга.

– Как только скажу, стреляй чуть ниже глаз, там брюхо, может, пробьём, – шепчет Аскольд.

Натягиваю тетиву, мышцы каменеют от боли. Скорей бы командовал князь.

– Бей! – стрелы одновременно поют. Хруст, раздражённый скрип, горящие глаза взлетают вверх.

– Он поднялся на задние лапы, стреляй! – Кричит Аскольд.

Сам понимаю. Вновь свистят стрелы, хрустит хитиновая броня. Ещё и ещё! Монстр завертелся на месте, трещат заросли, повело вонью яда. Где-то звучит испуганный рык, семейство львов спешит убраться подальше от этих звуков и омерзительных запахов. Они знакомы с чудовищем.

Монстр увидел нас, бросается. Выпускаем ещё по паре стрел, бежим. Стебли хлещут по лицам, сзади ломится за нами ужасное существо. Плюётся ядом, скрипит хелицерами.

– Разбегаемся! – ору я. Монстр бросается за мной. Аскольд оказывается за спиной чудовища, моментально усыпает того стрелами. Они втыкаются как гвозди в пластмассу. Существо разворачивается, начинаю стрелять я. Живучесть необъяснимая, бьём почти в упор, а оно не собирается издыхать. Очень скоро закончатся стрелы и…. Но слышим хлопок, словно, что-то лопнуло. Брюхо насекомого трескается, и неожиданно быстро вываливаются склизкие внутренности и, поганят истерзанную землю. Монстр съёживается, лапы поджимает под себя и, словно засыпает. Мы стоим, не двигаемся, всё ещё не можем оценить случившееся. Вдруг притворяется? Но, нет, оно мертво. Аскольд подходит ко мне, не узнаю его. Он мокрый как мышь, попавшая в канализацию, глаза бегают, бородка истрепалась, а руки… дрожат!

– Курить хочу, – садится он на корточки.

– Ты ж, не куришь.

– До училища баловался.

– Вспомнил?

– Ага. И детство, тоже. У нас шанс был меньше процента. Знаешь, что нас спасло?

– Стрелы.

– Ни одно до конца не пробило его хитин. Вязли как в эбоните.

– Так, почему у него брюхо лопнуло?

– Посмотри внимательно. Видишь чёрный камень? Это огромная глыба обсидиана. Пополам треснула, кромки как лезвия. На наше счастье насекомое с размаху насело на них. Чудо. Иначе, другое объяснение найти не могу.

– А оно точно мёртвое? – недоверчиво спрашиваю я, вглядываясь в скукоженную тушу.

– Мертвее не бывает. Так! Шаляпин! Бегом к нему, как бы ни обделался, бедняга.

Подбегаем к тропе. Сиротливо мерцают липкие нити, Миши нет. Князь Аскольд лазает вдоль тропы:– Отлепился, горемыка, побежал в сторону моря. Хорошо, что не в сторону леса, там разлом, забитый аммиачными тварями. Кстати, тебе не кажется странным, что насекомое так построило ловчую тропу, что можно её обойти, только, уткнувшись в обрывы или в разлом? Может это дело рук Чужих?

– Не знаю, – искренне признаюсь я, – может, оно и так.

– Придётся вернуться к насекомому, стрелы повыдёргивать, затем, парня выручать.

Морщусь, знаю, Аскольд прав, но подойти к чудовищу, пусть даже мёртвому, совсем не тянет. Тащусь за другом. Невыносимо воняет ядом и сырыми кишками.

– От морды подальше отходи, вдруг конвульсии, зацепит, обидно будет, – советует друг. Он с трудом выдёргивает стрелы. По большей части они ломаются, но и обломанные складывает в колчан.

Смотрю на поверженного гиганта. Какой-то он не реальный. Ну, не может наша земля производить эту мерзость. Паучья морда, в вязкой ядовитой замазке, изогнутые хелицеры. Передние лапы увенчаны множеством клешен, на других – когти и острые шипы. Безобразная голова, с множеством рубиновых глаз, отделена от брюха подвижной, толстой членистой шеей. На спине прочные щитки, и пулей не пробьёшь. Но стрелы, с обсидиановыми наконечниками, смогли завязнуть в хитиновой броне, правда, без особого вреда для их владельца. Не удивительно, этот минерал, во много крат прочнее стали, но хрупкий. Приходится, иной раз, частенько менять их на наших топорах. К счастью, обсидиана много.

– Вот и отомстили за ребят, – задумчиво говорю я.

Аскольд надёргал стрел, даёт жменю:– Шаляпин, если вновь не сбился с дороги, уже на подступах к санаторию.

– Был бы мобильник, Храповым позвонили.

– А если вертолёт – долетели, – смеётся Аскольд. – Хорошо, хоть, кой чего осталось с прошлой жизни.

– Что именно? – не понял я.

– Ноги. Ещё пробежимся, а то, наш прыткий парень постарается снова вляпаться в неприятность.

Вновь гонка с препятствиями. На этот раз вышли из зоны густых зарослей. Травка под ногами короткая, словно подстриженная, бежать легко. Уже вижу знакомые скальные выступы, между ними тропа, ведущая к первоначальному лагерю.

Пахнет морем, поднимается ветерок, первый предвестник наступающего утра. Быстро ночь пролетела, насыщенно. Благодаря стараниям Мишеньки. Так хочется при встрече, надавать ему по ушам. В то же время, жаль его.

– Главное, насекомое замочили, – словно слышит мои мысли Аскольд. Он переходит на шаг, я облегчённо вздыхаю, уже достаточно размял суставы.

Вместо того, чтоб сразу спускаться по тропе, князь осматривается, опускается на корточки, чуть ли не ползает.

– Что ещё? – чувствуя, что сегодняшние приключения не заканчиваются, понуро спрашиваю я.

– Вроде как лисица. Мышь бросила.

– Миша напугал её?

– Да, нет, наоборот, он её испугался. Ломанулся мимо тропы, по склонам дальше. Совсем нервы напряжены у парня. Так и разрыв сердца получить недолго.

– Вот, горе наше, – выругался я. – Опять бежать?

– Нет, снова! – голос Аскольда полон бодрости и задора. Но, это, он просто рисуется, понимаю я. Взгляд у друга потускнел, тоже устал. – Ничего, сейчас нагоним. Он не очень далеко. Действительно, стоило нам миновать отдельно стоящие скалы, мы его видим. Но он, не один. Наш герой ползает по земле, а его с хохотом пинают по рёбрам.

– Кто это? Люди Вилен Ждановича?

– Братаны, – кривится Аскольд. – Где-то там у них лагерь.

– Что они здесь делают? Ночью?

– Не видно, что ли, промышляют. Самим, то им, работать "западло", вот и ищут "мужиков".

– Выручать надо парня.

– Выручим. Сколько их, четыре человека?

– Нет, вон ещё двое подходят, – замечаю я.

– Это уже плохо. Давай обходить справа.

Мишу поднимают на ноги, но тот падает. Похоже, совсем выбился из сил. Бьют по животу. Он вскрикивает, пытается подняться, из глаз текут слёзы. Вновь бьют. Он бежит как клоун, широко расставляя ноги.

– Совсем обессилил, – замечает Аскольд, – однако, "мочить" их надо. У парня точно сердце не выдержит.

Мы обходим бандитов, прячемся между камней. Они идут не таясь, посмеиваются, делают замечания по поводу толстого зада своего пленника. Рожи гнусные, такие в комиксах рисуют. Не зря ублюдков, природа наделяет отличительными чертами. Нет в них не благородства, чистоты взгляда, одним словом, выродки.

Пропускаем первых, два замыкающих идут с копьями, периодически оглядываются по сторонам.

Князь Аскольд натягивает тетиву, я тоже. Но, страшно стрелять в людей, никогда не убивал.

– Это не люди, – шепчет друг, – Миша, человек, хоть и испорченный, но не они. А человеческая жизнь очень ценна. Поэтому, стреляй, не раздумывай. Целься под левую лопатку, там сердце.

– Вот уж, не знал, – фыркаю я, оттягиваю тетиву.

– Пли, – шепчет Аскольд.

Как злые шершни гудят стрелы. Моя стрела пробивает на вылет, второго Аскольд прошивает до половины. Без единого звука бандиты заваливаются на землю. Один из них цепляется за собственное копьё и, зависает, словно в раздумье, другой, утыкается лбом в землю, словно ищет, чего. Услышав шум, остальные поворачиваются.

– Что ищете? – хохотнул один из них, ещё не осознав происшедшего.

– Пли, – вновь шепчет Аскольд. Вновь двое словно спотыкаются, взмахивают руками и оставшимся в живых становится всё ясно.

– Шухер! Менты поганые! – бросаются по склону вниз. Миша стоит, не может ничего понять, садится на землю.

Мы подбегаем к обрыву. По осыпи, поднимая пыль, бегут две фигуры. Целюсь, стреляю, мимо.

– Не трать стрелы! Помоги сдвинуть камень!

– Зачем?

– Давай!

Я догадываюсь:– Их же засыплет! – жалость кольнуло сердце.

– Ты же только, что стрелял?! – недоумевает князь Аскольд.

– Но, то стрелы, а это камни. Жестоко!

– Помогай, говорю! – рычит Аскольд. Упираюсь ногами. Валун качнулся, сдвигается с места, словно нехотя сползает, я уже думаю, застынет навечно, но вдруг, переворачивается, и стремительно несётся вниз, захватив с собой, целую лавину из мелких камней. Вопли прорываются сквозь грохот лавины, между камней мелькают разорванные тела и всё это, с грохотом несётся к морю.

– Вот и всё, а ты боялся, – обтирает пот Аскольд.

– Какая мерзость, – не могу прийти в себя.

– А то! – соглашается друг. Он садится рядом с Мишей.

– Шаляпин, ты как?

– Какой кошмар, – шепчет он.

– А ты думал. Погулять захотел. Здесь не московские проспекты. Если не съедят звери, люди кожу сдерут. Ты, друг, больше не экспериментируй с нашим здоровьем. Видишь, Великий князь едва не надорвался, отдышаться не может. Бегали как зайцы по полю. Мимоходом, монстра загасили и этих, на тот свет спровадили. Какое ж, здоровье выдержит!

– Извините, – всхлипывает парень.

– Не раскисай, – говорю я, – дай руку, – нащупываю пульс, – м-да, загнал себя, дружок. Идти хоть, сможешь, или тебя нести?

– Смогу, – он поднимается, шатается как пьяный.

– Мало спортом занимался? – хмыкает князь.

– У меня сцена, спорт, – вновь всхлипывает Миша.

– Оно, конечно так. В следующий раз бегай больше, по сцене, – услужливо советует Аскольд.

– Ты к компании своей шёл? – спрашиваю я.

– Да, они единственные кого я знаю.

– Хорошо, я не возражаю, проводим тебя к ним. К тому же это и ближе.

– Не хочу к ним, я с вами пойду.

– Почему?

– Теперь я ещё и вас знаю.

Глава 14

Светает. Почему-то, именно в это момент, звёзды особенно большие. Но, они быстро блекнут под натиском солнечных лучей. Небо становится с сиреневым отливом и, выпадает роса. Она всюду, травинки, словно нанизанные хрустальными бусинками, даже пригибаются к сырой земле. Кузнечики с трудом отползают в сторону, кровь не разогрелась, не могут прыгать. Лениво прошелестел полоз, сверкнув медной чешуёй. Лисица та, что чуть ли не до смерти напугала Мишу Шаляпина, прогибает траву, носится за мышами. Далеко, на гране слышимости, проносится тяжёлый рёв. Степные мамонты просыпаются, радуются наступающему утру. Стервятники кружат над степью, но, ни один не изъявляет желание полакомиться мёртвым насекомым. Он чужд этому миру, никто его есть не будет, сгниёт, и даже трава на его месте не будет расти.

– Словно груз с души упал, – вдыхаю полной грудью прозрачный воздух.

Князь кивает, всматриваясь вдаль. Миша ковыляет за нами, вид несчастный, совсем не похож на ту "звезду", что был вчера.

– Отстроишься, женишься, гитару сделаешь, концерты давать будешь, – хлопает по плечу Аскольд.

– Я к маме хочу! – неожиданно разрыдался Миша.

– Ну вот, приплыли! – расстроился князь. – Где я её тебе найду? Ты не раскисай, сейчас многие в таком же положении, что и ты. Обживёшься, глядишь, и родителей своих найдёшь, а там, женишься, детишки пойдут. Сколько народу у нас сейчас и ещё прибывают.

– Они в Севастополе, в гостинице Крым остановились, – Миша шмыгнул носом и, внезапно взревел в великом горе, как авиалайнер, взлетающий с аэродрома.

– Вот видишь, они не слишком далеко. Ты умойся росой, моментально полегчает, – советует князь и неожиданно прижимает вопящего парня к себе.

Наблюдаю за другом, ни малейшей насмешки, в глазах печаль, так переживать за других людей – удел сильных.

На этот раз никто не покушался на нашу жизнь, львы ревут в отдалении, там, где проходят маршруты диких быков. Без происшествий добираемся до города Титанов, выкупались в озере под водопадом. Встретились с охотниками, у них начинается рабочий день. Вооружены копьями, луками, тащат рогатины, верёвки. Я тормознул их, рассказал, что путь через тропу насекомого открыт. Известие о смерти монстра встретили удивлённым ропотом. Кому как не им знать, насколько опасен он был.

Жёны наши, естественно не спят. Яна с дочкой, пришла к нам, с Ладой готовят завтрак. Ярик камнем забивает колья, Ему старательно мешает Светочка.

Нас видят, всё побросали, Мишу усаживают к костру, вручают кусок сочного оленьего мяса и пучок остро пахнувшего лука.

– Семёну надо рассказать, – обнимаю я жену, – монстр тот, издох.

– Как? – не верит она.

– Помогли ему. Миша себя использовал в качестве дохлой мухи, а мы из себя изображали злобных неандертальцев. Тот с испугу, живот распорол об камень. Так, что не зря наш Шаляпин решил увязнуть в паутине.

– Вы внизу были, – качает головой Лада.

– А я тебе говорила, не на озере они. Как только он факел взял, сразу поняла, – Яна чувствительно пинает локтем ухмыляющегося мужа.

– Вот, здорово, папа! А можно на него посмотреть? – радуется Ярик.

– Нечего на него смотреть, кругом кишки и яд, мерзость, – вспоминаю я произошедшее и содрогаюсь. Были на волоске от гибели. Причём, лучше умереть в пасти медведя, чем под хелицерами кошмарного существа.

– Я бы тоже посмотрела, – поддерживает моего сына Светочка, – капризно надувает губки.

– А, ведь, стоит экскурсию организовать, – неожиданно соглашается Аскольд, – у народа и так мало развлечений, пусть позабавятся.

– Ура! – хлопает в ладоши Светочка.

– Я говорю о народе, – лукаво хмурится Аскольд.

– А я и есть народ, – обвивает шею отца, тонкими ручонками, девочка.

– Он очень страшный, – передёргивается Миша.

– Вот и хорошо! – радуется Светочка.

– А мы, тоже пойдём, – переглянулись друг с другом женщины.

– Вот любопытные, спать после этого не будете, – бурчу я.

Миша, незаметно для всех засыпает, кусок мяса выпадает из рук, губы перепачканы жиром, на щеках грязные пятна от сажи. Лада накрывает его пляжным полотенцем, вытирает ему лицо, цыкнула на нас, чтоб не шумели. Миша во сне шлёпнул губами:– Мама, – проговорил он, лицо озаряется счастливой улыбкой.

А нам, к сожалению, спать не придётся, уже слышится стук топоров, шум падающих деревьев, резкие крики. Процесс идёт, люди благоустраиваются с таким энтузиазмом, что очень скоро развалины превратятся в цветущий город.

Дни летят с такой скоростью, что даже пугаюсь. Зато результат на лицо, крыша готова, подкинули немного цемента, делаю дверные проёмы, окна. Ярик заканчивает с изгородью. Лада занялась огородом, у нас уже есть лук, дикий чеснок, наливается цветом клубника. Светочкин подарок, пара грецких орехов, пустили крепкие ростки. Я приволок из леса дикую сливу, яблони и груши, несколько виноградных лоз. Тесть, князь Анатолий Борисович, вспомнил, как делать ульи. В своё время, на Кубани, его отец держал небольшую пасеку. Вот и он загорелся, изготовил с десяток домиков. Так, что, осталось за малым, выловить пчелиную матку. Где роятся пчёлы, я знаю, это в скалах, у леса. Будет время, займусь этим

процессом. Мать вышла замуж за Григория Васильевича, мужчина оказался настолько хозяйственным, что с домом закончил одним из первых, а она обшивает всех соседей. Иглы, местный умелец, наловчился изготавливать из рыбьих костей. Часто ломаются, но зато их много. Скоро появится железо, нашли железную руду. На их залежи наткнулась Катерина, когда охотилась за дальними мысами. В прошлом там был вулкан, а железосодержащие образования в изобилии покрывают дно. Глубокова-то, правда, приходится мне помогать, я неплохо ныряю в глубину. На будущее, необходимо выдумать тралы для сбора этих минералов.

В один из дней мне пришлось идти с Катериной за дальний мыс. Печь для плавки руды готова, а сырья мало.

Миша Шаляпин, зная, что отношусь к нему благожелательно, попросился со мной. Парень, после всех своих злоключений, потихоньку начал осваиваться в новой жизни. Конечно, взбрыкиваний ещё достаточно. Как говориться, не всё сразу. Но, прогресс налицо.

Жирок, незаметно рассосался, кожа потемнела, голос погрубел. А, когда зашарашит какую-нибудь арию, дрожь проносится под кожей. Все работу бросают, чтоб послушать. Определённо, талант на лицо.

Князь Аскольд, у местных умельцев, заказал гитару, решил подарок на день рождение ему сделать. Сам он, высушил с десяток жил, утверждает, неплохо пойдут на струны.

Вооружаемся тяжёлыми копьями, самый лучший способ отпугнуть акул. Практически любого подводного хищника можно отогнать ударом острейшего наконечника из обсидиана, разве, что, кроме мегалодона. Размером они с кита, этой булавки не заметят.

Как обычно, меня сопровождает Егор и его сын, Стасик со своей девушкой Иришкой. Ярик, накидывает на плечи собственноручно изготовленный рюкзак из кожи оленя и, разрешает нам трогаться в путь. Даю ему лёгкого подзатыльника, чтоб не умничал, двигаемся в путь.

За день я решил запастись достаточным количеством, а под вечер, к нам должна прибыть бригада, чтоб забрать "улов".

Дальние мыса находятся в тех местах, где мы встречались с Росомахой. Это, как бы, нейтральная территория. Люди Вилен Ждановича стараются тюда не заходить, да и мы тоже. Странная местность. Берег постоянно меняется. Допустим, сегодня на Солнце сияет разноцветная галька, завтра – дышат холодом и сыростью, неизвестно откуда появившиеся скалы. На ночь оставаться нельзя. Обычно, люди, к утру исчезают. Но, Катерину, эти места тянут как магнитом. В море небывалое количество рыбы.

Сейчас утро. Поэтому, нам нечего бояться. Времена перемен начинается ночью. На этот раз берег засыпан кварцевым песком, а к ленивым волнам опускаются языки застывшей лавы. По ней ходят толстые чайки, неприязненно косятся на нас чёрными глазами, выхватывают из щелей зазевавшихся мелких крабов, чем-то недовольные, скрипуче кричат.

Ярик быстро скидывает рюкзак, лезет в воду. Катерина настороженно окидывает взглядом спокойную гладь моря, чёрных плавников не видно. Кивает мне, мол, всё спокойно. Миша Шаляпин прочищает горло, сейчас выдаст нечто ревущее, подходящее к данному ландшафту. Егор, как всегда молчалив, сосредоточенно возится с самодельными ластами. Его гордость, изготовил из жёсткого тростника, по свойствам напоминающий бамбук. Стасик с Иришкой натягивают тент. День сегодня обещает быть длинным, а Солнце уже с утра припекает. Я раздеваюсь до плавок, на пояс наматываю верёвку, за неё засовываю сетку. Катерина протягивает маску. Плюю на стекло, смываю в морской воде,

напяливаю на голову. Просовываю под резину трубку, со скрипом надеваю ласты Егора, спиной захожу в море.

Вода привычно взбадривает, озноб поднимается до груди, привычно его гашу, с разворота ныряю. Пузырьки скользят вдоль тела, выдуваю воду из трубки, оглядываюсь.

Словно завис в пространстве, даже дух захватывает, прозрачность запредельная. Всё видно очень чётко. Дно, словно поверхность неведомой планеты. В буйных зарослях, подводные скалы причудливых форм, разломы, долины и всё заполнено жизнью. Проносятся стайки серебристых рыбёшек, из грота выплыли тяжёлые великаны-горбыли, в расщелинах замерли разноцветные скорпены, гигантский окунь поднялся из глубины, словно морская мина, застыл напротив меня, размышляет, пища я или нет. Пнул в его сторону сеткой, рыбина нехотя отваливает в сторону и исчезает в нагромождении подводных скал.

Гребу вдоль мыса. Его стены, как органные трубы, уходят вниз и, утыкаются в каменистое дно, которое, под наклоном, стремительно уходит в тёмные глубины. Мне туда, где не видно дна. Очередное испытание для моей воли, стресс для всего организма.

Уже загодя, занимаюсь гипервентиляцией лёгких. Гребу медленно, стараюсь минимально расходовать энергию, дышу глубоко, энергично, долго, пока не появляется пьянящее чувство и, некая эйфория, признак перенасыщения лёгочных тканей, кислородом.

На мыс уже взобрались мои спутники, ползут вдоль отвесных стен. Когда будет нужно, скинут верёвку и будут затягивать сетку с тяжёлыми минералами.

Я на подходе. Дна уже не видно. Лучики света пронзают светлую воду, и устремляются в одну световую точку. Глубоко. Вытесняю из сознания появляющийся холодок. Знаю, будет тяжело, в тоже время, захватывает азарт. Пора. Застываю на месте, ещё пару глубоких глотков воздуха, кровь словно вскипает, стучит молоточками в висках, ныряю.

Мир меняется, сознание почти меркнет, скольжу вдоль "органных" труб в пустоту. Несколько раз притормаживаю, выравниваю внутреннее давление и, вновь погружение. Глаза ищут дно, но его нет, всё также вижу перекрещивающие лучи Солнца. Но, вот, темнеет, словно наползает туча. Толща воды гасит свет. Внезапно, словно проявляется чёрно-белая фотография, возникает суровое, каменистое дно. Но оно так далеко! Но я знаю, теперь его достигну. Совсем расслабляюсь, необходимо беречь энергию. Медленно опускаюсь и застываю, на лишённой всякой растительности, поверхности морского дна. Полная тишина и покой, но всем телом ощущаю дикое давление, как будто, что-то потрескивает под черепной коробкой. А вот и то, что нам нужно! В разломах в изобилии теснятся железосодержащие минералы. Их груды, они заполняют все низины.

Настаёт миг действия. Выдёргиваю сетку, расстилаю у минералов и, горстями загружаю их в центр. Работаю лихорадочно, энергия, на такой глубине, расходуется невероятно быстро. Наполняю сеть доверху. Подняли бы? Стягиваю, привязываю верёвку.

От недостатка воздуха темнеет в глазах, лёгкие судорожно пульсируют под грудной клеткой, требуют кислорода. Однако задерживаться больше нельзя. Последний раз оглядываю странную местность, тяжёлый как танк краб, умирая от любопытства, вылез из норы, быстро семенит лапами в моём направлении. Интересно, что его так заинтересовало, я или сетка с минералами? В другой раз попытался бы поймать такого гиганта, но не сейчас, промедление смерти подобно. Отрываюсь от дна. Плыву не спеша, хотя хочется рвать и руками и ногами. Плыву и плыву, а поверхности всё нет и нет. Но я терплю, хотя красный туман постепенно застилает глаза. Не забываю разматывать верёвку, а пальцы уже теряют


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю