Текст книги "Благая Весть Курта Хюбнера (СИ)"

Автор книги: Андрей Незванов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Оставаясь на этой вульгарной позиции, он от "точности" переходит к значению, или смыслу слов, обозначающих понятия:

"Почти все классические фундаментальные понятия физики выведены из общеупотребительных выражений. Я упомяну лишь некоторые: сила, работа, энергия, импульс, тяжесть, инерция, причина. Однако смысл, приобретенный ими в сфере науки, не имеет почти ничего общего с первоначальными".

Именно, что "классические". Он забывает добавить, однако, что первоначально все эти слова суть понятия МЕХАНИКИ, которая весьма близка к обычным трудовым операциям с использованием простейших орудий, и – соответственно, к рефлексивной физиологии мышечных усилий.

Высокотехнологичная квантовая механика, конечно, далеко ушла в смыслах названных слов от начальных. И это служит Хюбнеру для его аналогий.

Именно, он сопоставляет элитную группу ученых, которым доступно современное значение привычных слов и корпорацию священнослужителей, которым доступно понимание мифов.

Читаем:

"...обычное и привычное применение обычных слов в современном научном контексте сильно затрудняет понимание физических понятий",

... поскольку миф физики ускорителей далёк от обыденной жизни.

"При этом нельзя сказать, что миф и жизненный мир идентичны друг другу, поскольку первый относится к священной, а второй – к профанной реальности".

Откуда ясно, что он сопоставляет социальные группы принадлежащие к разным институтам по принципу отношения к тайному знанию. Что само по себе является вульгарным занятием.

Как известно, по отношению к "великим тайнам" идентифицировали себя франк-масоны. Они были ремесленниками, каменщиками, занятыми на строительстве ритуальных сооружений. Отсюда их склонность к сближению божественных тайн с секретами привилегированного ремесла.

Итак, Знание – вот высшая ценность «человека разумного». Весь дискурс Хюбнера отнесен к этой ценности. Ничего нового в этом нет.

И всё же Хюбнер претендует на какое-то новое слово. В чем же оно?

Новое слово Хюбнера состоит в том, что теперь миф не уступает науке, по отношению к ценности знания. Это такое же знание, – просто принадлежащее другому историческому времени.

Тем самым, – образно говоря – Курт хочет убедить нас в том, что мёд – это тоже говно; только говно пчёл!

Честно говоря, аппетита от этого как-то не прибавляется.

Справедливости ради следует заметить, что Курту всё-таки хватает благоразумия развести миф и науку.

Он пишет:

"Обратим еще раз внимание на то, что миф выражает собой мир представлений, не знающий нашего деления на субъект и объект; в нем оба слиты в "идеально-материальное единство" и все явления участвуют в сфере нуминозного. Способ уточнения, свойственный науке, был бы применительно к данной природе мифа и связанным с ним целям столь же абсурдным, как и подобное уточнение явлений жизненного мира сегодня. Благоговение и страх перед нуминозным событием к тому же запрещает его уподобление, скажем, лабораторному арсеналу. Такой подход, так сказать, убивает бога и делает его совершенно иным предметом. Это можно понять по аналогии с тем, как если бы общение с живым человеком, воздействие свойственной ему семантической сферы заменялось ознакомлением с анатомией его трупа и воздействием совершенно иной семантики".

И на том спасибо!

В итоге:

"Семантическую интерсубъективность понятий и высказываний о мифическом мы не можем, следовательно, сравнить с той, которая свойственна высказываниям о природных законах".

Так стоило ли огород городить...?

ГЛАВА XIX

Рациональность как логическая интерсубъективность в науке и мифе

Заглавие сразу же ставит нас перед вопросом: участвует ли логика в общении «идиотов» между собой на «мифические» темы?

Наверное, коль скоро мы все – человеки.

Означает ли это, что миф логичен?

Нет, не означает.

Курт начинает эту главу с кажущегося трюизма. Он пишет:

"Интерсубъективное признание выводов, полученных строго логическим путем, может быть гарантировано".

Во всех случаях? Или в коммуникациях отдельной группы лиц, для которых именно логика является инструментом добывания истины, – например, судей?

Кроме того, логики бывают разные – в том числе неоднозначные. И данный имярек может не принимать вашей логики.

Так что исходное положение Курта мы вынуждены отнести к его очевидному школярству.

Вторая фраза главы не хуже первой. Курт заявляет:

"Наука в своем стремлении к наибольшей рациональности...".

Во-первых, у науки нет таких целей. Она не стремится к рациональности, к тому же различая её по степеням (!). Тут поневоле вновь вспоминаешь дедушку Фрейда.....

Наука строит машины: как железные, так и мысленные, – и потому изначально рациональна.

Кроме того, Наука – не субъект психологии, но – публичный институт индустриального общества. Нелепо приписывать этому грандиозному институту "стремление к рациональности".

Несколько ниже, впрочем, становится понятным, это нелепое вступление.

Курт, как человек индустриальной эпохи, строит "машину мифа"; и потому миф должен быть рационален.

Для чего это нужно?

А чтоб миф был не хуже науки!

В представлении Курта "классическая" античная религия представляла собой такой же институт добывания знания, как теперь наука. Поэтому Миф, управлявший этой публичной деятельностью, непременно должен был быть рационален, что смочь нести свою кибернетическую функцию.

Отсюда, Курт пишет:

"Предшествующее исследование показало, что миф вовсе не лишен логики. Лежащая в его основе онтология построена не менее систематично, чем онтология науки, и каждой части научной онтологии соответствует элемент онтологии мифа. С формальной точки зрения мифическая модель объяснения идентична научной...".

Вообще говоря, «онтология» суть размышления и высказывания о бытии.

Наверное, в долгой ритуальной практике, философской рефлексии и последующем литературном переложении всё, что около мифа, обрело свою онтологию, или философию бытия в целом. И, разумеется, она отличается от атеистической онтологии естествознания и истории.

Однако, систематичность – и, тем более, логичность – не является в данном случае обязательной.

Больше того, по признанию самого Хюбнера,...

"... мифу чужд свойственный науке способ мышления, требующий устанавливать все пронизывающие логические связи и организовывать все по принципу единства".

Эту чуждость мифа Курт обходит с помощью следующего приема расширения своих пониманий за пределы их границ.

Он пишет:

"... в основе мифа лежит совершенно иное, чем в основе науки, онтологическое понятие реальности. Нуминозные сущности и их архе не могут быть логически построены из отдельных элементов, исходя из определенных принципов, но представляют собой целостные гештальты, несводимые к чему-то иному".

Иными словами, они суть ЛИЦА.

Можно ли требовать логичности от независимых лиц?

Наверное, можно. Но, – в личных отношениях с ним! А не в его устройстве, – как если бы он был машиной.

Похоже Курт Хюбнер путает Миф с философской сказкой....

С мифом мы привычно связываем не "логичность", а ЧУДЕСА; или принципиальную иррациональность, – а иначе, с чего бы чудиться?

Курта извиняет лишь то, что он таким образом (приписывая мифу логику) будто бы спасает репутацию мифа и наших культурных предков. В этой связи он износит с упреком:

"... вместо того чтобы, ничтоже сумняшеся, полагать, что раньше люди, очевидно, были неспособны мыслить, было бы лучше подумать о том, как же это вообще могло быть возможно, почему же это никого не беспокоило и что может за этим скрываться".

Спасая репутацию мифа в научной среде, Курт, фактически, определяет богов как платоновские идеи, когда пишет, что...

"... мифы и архе, будучи вечным и священным, должны выражать собой вечно самотождественное и повторяющееся и в то же время могут осуществить эпифанию только путем проникновения в сферу земного и принятия смертного и профанного облика. Едва ли существует такой природный объект, в котором не мог бы проявиться бог...".

Одновременно Курт продолжает числить науку вершиной и, в связи с этим вынужден признать, что...

" ... логика и систематика мифа никогда не поднимаются до стремления нанизать все на нить логических дедукций и тем самым достичь единого объяснения на основе одной небольшой группы аксиом. Мифу чужд подобный идеал и "регулятивный принцип", свойственный науке...".

И всё же Курт Хюбнер продвигается немного в сторону Мифа, по сравнению с Леви-Строссом, когда пишет:

«В отличие от Леви-Стросса (см. гл. III, разд. 7 и 10) я не усматриваю в мифе более или менее бессознательного кода, служащего диалектическому разрешению логических трудностей, а напротив, – открытое и неприкрашенное признание нелогичности реальности, не подчиняющейся „логическому разуму“...».

Этим заканчивается глава XIX-я читаемой нами теперь книги.

И нами спрашивается здесь – если миф это открытый бунт против логики, зачем тогда доказывать, что миф, по-своему, логичен?

И убеждать себя и нас, что...

"... Научный и мифический опыт имеют одинаковую структуру. Наука и миф применяют одну и ту же модель объяснения"?

Думается, что это поспешное утверждение.

Особенно в свете следующего пассажа. Курт пишет:

"... рациональность их семантик определяется прямо через эмпирические содержания, к которым она относится. Различное содержание науки и мифа ведет также к различным критериям (например, формам точности) для соответствующей семантической интерсубъективности".

Если так, то как же наука и миф могут "применять одну и ту же модель объяснения"??

И если научный и мифический опыт имеют одинаковую структуру, то почему тогда...

"... между нормативными целями, которым служат наука и миф, невозможен рациональный выбор"?

И, если ...

"... выбор между ними имеет скорее фактически-исторический характер, хотя он и может содержать рациональные элементы, поскольку он следует из фактически-исторических условий"...,

то какое место занимает эта попытка автора повлиять на свой выбор и выбор своих современников?

Наш Курт Хюбнер причисляет себя к "историческим условиям"? Или к "рациональным элементам"?

В чем "истина мифа"? В том, что он похож на науку?

Только студент мог прийти к подобным заключениям.

Между тем, люди делают свой выбор, и у них хватает на него личной энергии. Об этом выборе пишет Роберт Фрэнк.

По его словам,...

"многие люди не вписываются в эту карикатуру: "на первом месте я". Они делают анонимные пожертвования телеканалам и частным благотворительным организациям. Становятся донорами костного мозга для незнакомых людей, болеющих лейкемией.

Готовы страдать и нести расходы ради того, чтобы свершилась справедливость, даже когда это не возместит нанесенный ущерб.

Рискуя собой, они вытаскивают людей из горящих зданий и прыгают в ледяную воду на помощь утопающим. Солдаты, чтобы спасти своих товарищей, бросаются на гранаты, которые должны вот-вот взорваться.

Сквозь призму современной теории эгоизма подобное поведение вполне может быть сравнимо с планетой, движущейся по квадратной орбите, только в человеческом измерении".

И те, кто принимает Миф, способны их понять. Ведь они очевидно подражают Богу, который любит людей.

Но, могут ли те же люди понять их как ученые...?

Наверное, нет. И ощущают дискомфорт, и потому берутся за подобные книги.

Для них важна справедливость НЕЛОГИЧНОСТИ!

И в самом конце Курт Хюбнер настаивает на этом.

Вот, послушайте его...:

"В заключение имеет смысл прояснить некоторые понятия, чтобы исключить возможное непонимание".

"Многие склонны обозначать как иррациональное все, что не может быть обосновано рациональным образом. Это могло бы привести к утверждению, что онтологические истоки и нормативные цели науки и мифа имеют в конечном счете иррациональный характер. И хотя определения вообще-то могут формулироваться произвольно, тем не менее в сегодняшнем словоупотреблении под иррациональным понимается скорее нечто направленное категорически против разума, нечто, из чего проистекают патологические чувства и страсти, враждебность и слепой произвол. Ничто из этого невозможно найти в науке или мифе, если не иметь в виду неподвластную рациональности историческую предметность, играющую в них столь основополагающую роль".

СЛЫШИТЕ?!!

Никаких сомнений нет: перед нами АПОСТОЛ Бога Живаго!

На исходе Века Разума с Религии смыто пятно неразумности.

ВОИСТИНУ! БОГ РАЗУМЕН!!!!

И на этом всё. Наше чтение книжки Хюбнера закончено. Благодарим за внимание терпеливого компаньона.

P.S. Я смеюсь, потому что я счастлив: Бог на свете есть; и это – главная ПРАВДА на Свете!!!