Текст книги "Malaria: История военного переводчика, или Сон разума рождает чудовищ"

Автор книги: Андрей Мелехов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)

– Геша, пора тебя отпускать! В речку Куиту жить пойдешь?

Геша лишь внимательно смотрел на него желтыми страшными глазами пережившего динозавров и африканскую рыбалку чудовища. Лейтенант задрал голову: с ночного неба на них смотрели прекрасные в своей ослепительной и холодной красоте вечные звезды. Пожалуй, подумал наш юный философ, возможность созерцать слегка мерцающие глаза иных миров – это единственная радость, которую нельзя отобрать у человека. Несколько светил вдруг сложились в подобие женского образа. Лейтенант вздрогнул и тут же подумал о Тане. В прибывшей с сегодняшним самолетом почте для него были лишь письма от отца и матери. Наверное, послание от любимой и такой теперь далекой девушки еще просто не успело дойти. Отец в своем – как всегда, по привычке напечатанном на пишущей машинке – письме радовался возможности читать в «толстых» журналах «не поверишь, сынок: все, что угодно!». Интеллигентная мама жаловалась на постепенно пустевшие полки московских магазинов. Лейтенант попытался сообразить, что же важнее для него самого, и остановился на «толстых» журналах с пахнущими свежей типографской краской неведомыми еще шедеврами Фолкнера, Мердок и Приставкина. Хотя, объективности ради, нельзя было забывать и о том простом факте, что пока ему не доводилось ни самому варить суп, ни искать то, из чего его варят. «Ладно! – подытожил он для себя. – Вернусь – разберемся!» А поскольку после возвращения его ждали не только усиливавшийся хаос и неуклонно пустеющие магазины, но и любимые девушка и родители, на душе Лейтенанта стало легко и радостно.

– …А он и отвечает, – донесся из-за угла пьяный разговор «разговевшихся» под отбивные офицеров, – «зона боевых действий – это зона досягаемости стрелкового оружия, артиллерийского и минометного огня!»

– Так показал бы ему стену дома – она у тебя вся в дырках!

– Показал!

– А он?

– «Так что, – говорит, – теперь и гражданским „боевые“ давать?»

Лейтенант вздохнул и пошел спать.

Его разбудил протяжный, вытягивающий нервы, свист. Уже проснувшись, он понял, что это знакомый ему звук минометного обстрела. Взрыв бухнул совсем недалеко – метрах в пятидесяти от миссии. Соседи по комнате тоже проснулись и тревожно прислушивались – будет ли продолжение. Продолжение последовало: вторая мина разорвалась тоже недалеко, но с другой стороны забора.

– Вашу мать! – выругался майор Витя, выбираясь из-под накомарника и жутко воняя нижним бельем. – У партизан кто-то грамотный нашелся – в «вилку» берет!

– А что такое «вилка»? – спросил его Гоша, прыгая на худых журавлиных ногах и пытаясь натянуть брюки.

– В подвал залезем – расскажу! Давай, гундосы, пошевеливайтесь!

Но было поздно – раздался третий выстрел.

– Ложись! – крикнул Витя.

Во дворе жутко бабахнуло. В миссии дружно вылетели стекла. С потолка посыпалась штукатурка.

– В подвал! Быстро!

Схватив оставшуюся одежду, рюкзак и автомат, Лейтенант выбежал во двор. Несясь к одному из укрытий, выкопанных советскими как раз для такого случая, он увидел, что забор с одной стороны миссии начисто отсутствует. В блиндаж он заскочил в тот момент, когда раздался еще один взрыв. Выглянув в смотровую щель, он увидел, что исчезли еще десять метров ограждения. Остатки забора пылали ярким пламенем, разгоняя тьму ночи и давая стрелявшим дополнительный ориентир.

– Гадом буду, кто-то нарушил джентльменское соглашение! – прорычал где-то рядом знакомый голос Вань-Ваня. – Ангольцы так не стреляют!

– Я тоже думаю, что до нас кто-то из советников добрался! – ответил ему майор Витюня, надевая пахнувшие смертью носки и завязывая шнурки «антикобры». – Американцы или южноафриканцы! Суки грязные! Ладно, припомним! Отольются кошке мышкины слезы!

Оглядевшись, Лейтенант вдруг заорал:

– Мужики, да тут змея! Смотрите – в углу глаза светятся!

«Змея» обиженно гавкнула – глаза, как оказалось, принадлежали Дику. Рядом хрюкнул Вовочка, у которого с инстинктом самосохранения тоже все оказалось в порядке.

– Пиасстрры! – раздался прямо над ухом жуткий крик Кеши.

– Правильно, пернатый! – с веселым надрывом подтвердил Витя. – За них мы здесь и паримся! Пиастры, доллары и прочие тугрики!

– А Гена?! – вдруг ахнул Лейтенант, вспомнив об уже пострадавшем от войны крокодиле. – Кто Гену видел?!

– Да вон твой приятель! – воскликнул Вань-Вань, показывая куда-то в мерцающий сполохами пожара двор.

Действительно, Гена, смешно перебирая короткими лапами, пытался спастись от какофонии громких звуков и теней мечущихся людей.

– Прямо как в сказке! – прокомментировал Рома. – Крокодил у разбитого корыта!

Еще раз бабахнуло, но уже чуть в стороне. Как будто услышав разговоры советских советников, невидимые, но меткие минометчики переносили огонь на другие цели. С противоположной стороны двора показалась присевшая при звуке очередного взрыва фигура Яши, на котором были одни трусы и майка. Перебирая костлявыми ногами, он пытался найти убежище.

– Яша! Сюда! – крикнул ему Лейтенант.

Тот, казалось, услышал и, так и оставшись на полусогнутых, засеменил к блиндажу. Лейтенант вдруг понял, что его маршрут сейчас пересечется с маршрутом другого живого существа.

– Нет, нет, нет! – забормотал Гоша, тоже правильно оценив обстановку. – Стой, Яшка!

Но Яша, ничего уже не видя от страха, налетел на такого же обезумевшего от ужаса крокодила. Гена подскочил на своих коротких лапах, страшно щелкнул зубастой пастью и врезал Яше хвостом по ногам. Тот ахнул и грохнулся на выставленные руки. Раздался хруст и жуткий вой – по всей видимости, Яшка сломал руку.

– Ну вот, – прокомментировал Рома, – одним стукачом станет меньше!

– Нет, парень, не понимаешь ты политики партии! – раздраженно ответил ему Вань-Вань. – Все наоборот! Одним стукачом станет больше! Ты что, думаешь, они свято место пустым оставят?! Ладно, кто со мной – героя с поля боя вытягивать?

Глава 2

«Красная звезда», 2 февраля 1990 года

СИГАРЕТА С «ТРАВКОЙ»

«В казарме учебного подразделения за отопительной батареей нашли пакетик с анашой. Что это наркотик – поняли не сразу. Многие офицеры и прапорщики подобного зелья и в глаза не видели. Похоже, теперь подобного рода знания необходимы всем командирам и политработникам – наркоманы и наркотики продолжают проникать в солдатскую казарму, в матросский кубрик…»

Майор Ю. Кленов

Завтракать пришлось всухомятку: накануне ночью минометы УНИТА разнесли не только забор, но и кухонный блок миссии. Рома, жуя консервированные бобы с пресными галетами, лишь периодически вздыхал и тоскливо улыбался, вспоминая вчерашние отбивные.

– Мужики, не поверите! – вторил ему Гоша. – После полкило свинины у меня даже ночная поллюция случилась!

– Да ну! – весело хмыкнул Витя.

– Точно! – Гоша закивал птичьим носом. – Могу трусы показать!

– Иди ты со своими трусами, извращенец! – с досадой отреагировал Рома на это заманчивое предложение. – Мы же завтракаем! И так эта дрянь в рот не лезет!

Подошел прапорщик Несун – казалось, события прошедшего вечера никак не повлияли на его оптимистическое отношение к жизни.

– Товарищи офицеры! – объявил он. – Есть две новости: хорошая и плохая! Какую довести первой?

– Давай плохую! – предложил Витя, скармливая поросенку Вовочке очередную галету.

– Одна из мин истребила запас растительного масла! Жарить теперь будем на масле ружейном!

– Ладно! – уныло ответил Роман, скребя светлую щетину на мужественном подбородке. – А какая хорошая?

– Ружейного масла у нас много!

На шутку не отреагировали – уж слишком больным являлся вопрос о еде.

– Домой хочу! – сказал вдруг Витя. – Гори они огнем эти баксы! Не могу больше! Хочу Новый год дома встретить! Как нормальные люди: с женой, детьми и родителями!

– А как же баксы? – недоуменно спросил Несун, который еще не болел малярией и не успел понять, за что ему причитался оклад в пятьсот долларов.

– На двухэтажный дом в Приднестровье – как Катя хочет – я уже заработал! Японские видик и телевизор у нас уже есть! Шмотья тоже набрали! «Лада» в экспортном варианте у меня и до Анголы имелась – из Афгана привез! И скажите: какого мне х…ра здесь еще ловить?!

– Витя, – глумливо сказал ему морпех Леша, – спасешь еще пару колонн – дадут Героя! А то, глядишь, повысят через звание! Станешь молодым полковником! Потом академия! Глядишь, полк дадут, потом дивизию! Станешь молодым генералом! И на х…р тебе тогда это Приднестровье! В Москве осядешь! Будешь в Генштабе на картах танковые стрелы в Европу метать!

– Да в гробу я эти академии и стрелы видел! – равнодушно отозвался Витя, выковыривая из зубов кусок «бумажной» голландской сосиски. – Тем более что эти стрелы уже давно начерчены! Лет этак сорок назад! Хочу дом, огород, салат «оливье» на ужин! А на Новый год – приветствие Генерального секретаря, «Иронию судьбы» и «Огонек»! И все как у людей – в японском телевизоре!

– А ты не думаешь, Витя, – спросил его Рома, – что скоро от всей этой радости останется только ирония? И что все в нашей могучей стране пойдет через полную ж…пу?

Витя подумал, доставая еще одну ослизлую сосиску из жестяной банки.

– Нет, мужики! Не может такая страна развалиться! Куда же тогда все триста тысяч танков девать?!

Подошел солдат из охраны миссии в сопровождении двух мартышек. Даже мужественный Степан после пережитой бомбардировки робко жался к ботинку.

– Товарищ прапорщик! – обратился солдат к Славе. – Там анголане пришли, свинью ищут!

– Ну можешь выдать им мощи усопшей! – отозвался тот. – Если их Дик не сгрыз!

Солдатик продолжал мяться.

– Ну ты что, служивый? – участливо обратился к нему Несун. – Война и мародерство – это как водка и пиво! Как ни старайся, а все равно смешаешь! Скажи им – какая еще свинья? Ее, наверное, миной на части разнесло!

– Правильно! Какой такой – павлин-мавлин! – поддержал Несуна Витя-майор. – А мы им тогда встречную претензию выдадим – на все десять миллиардов государственного долга!

– И возьми с собой Дика для убедительности! – добавил Слава. – Ты же знаешь, как он местных любит!

После завтрака Лейтенант с крокодилом Геной пошли к речке. Несмотря на мытарства войны, молодой ящер резво следовал за нашим героем, посматривая по сторонам и пугая встречных аборигенов. К концу путешествия за, прямо скажем, странной парой следовали не менее двух десятков местных детишек. Время от времени Гена поворачивался к ним и громко клацал челюстями. Те в восторге отбегали, но потом неизменно возвращались назад. «Наверное, – подумал Лейтенант, – уже став взрослыми, они будут рассказывать своим детям легенду о белом человеке, дружившем с крокодилом!» Выйдя на илистый берег речки, он со вздохом присел. С этого места были хорошо видны болота на другой стороне. Гена примостился рядом, закрыв свои желтые буркалы. Молодой офицер полил его драконью спину из фляги. Тот благодарно пошевелил шипастым хвостом. Настала пора прощаться.

– Гена, – прокашлявшись, начал Лейтенант, – ты того, не забывай меня! Держись подальше от людей и от войны! И будь счастлив!

Лицо молодого человека исказилось от неожиданного желания заплакать, но он мужественно подавил его, на всякий случай оглянувшись вокруг – не заметил ли кто этот очевидный признак слабости. Он еще не задумывался о таком парадоксе – когда порою гораздо легче убить мерзкого человека, чем обидеть животное. Взяв ящера на руки, он спустился к реке и осторожно опустил Геннадия в мутноватую воду. Тот с удовольствием сделал несколько кругов и вернулся к берегу, выставив свои желтые глаза. В глазах этих, как показалось романтическому юноше, была совсем не крокодилья печаль.

– Ну, прощай, дорогой!

Наш герой отошел уже метров на сто, а Гена все так же, не двигаясь, смотрел ему вслед, не обращая внимания на полуголых чернокожих детишек, с криками бросавших в него палки и камни. Лишь когда фигура спасшего его человека исчезла из виду, ящер нырнул в воду и поплыл на поиски своих сородичей. Ибо даже у зеленого крокодила имеются папа и мама, братья и сестры. А потому, когда он прощается с другом, ему всегда есть к кому уткнуться страшной мордой под мышку и пожаловаться на несправедливость судьбы.

Когда Лейтенант вернулся в миссию, его тут же нашел и отчитал Вань-Вань:

– Где ты ходишь?! Собирай манатки!

– Зачем?

– Не «зачем», а «куда». Полетим в Менонге с ГВС! Допросим нашего сдавшегося красавца! Я с утра связался – он еще там, в Луанду не успели отправить!

– А как мы вернемся?

– Тоже все схвачено! К вечеру сюда ангольский вертолет лететь будет – запчасти везти для ремонта техники! На нем и подскочим!

– Так ведь нам запрещено на ангольских вертолетах летать!

– Не переживай! За такое нарушение еще никого не разжаловали!

– А места будут?

– Смеешься, что ли? Это если отсюда лететь – все забито! А обратно в Куиту Куанавале всегда места есть!

– Оружие брать?

– Ты что, шутишь? Мы же на войне, парень! Чтобы «Калашников» всегда под рукой был!

Вскоре Лейтенант смог оценить справедливость слов полковника: к небольшому «Ан-26» Главного военного советника, в который уже загрузили его персональный «лэндкрузер», стояла длинная очередь аборигенов, горевших желанием покинуть гиблое место еще до начала наступления.

– Представители номенклатуры и члены их семей! – прокомментировал артиллерист Михаил Петрович, разглядывая хорошо одетых и относительно неплохо откормленных африканцев.

Но ГВС оказался непреклонным. Сначала в «Антонова» загрузили раненого крокодилом Яшу. Тот, вместо того чтобы стонать, то и дело запевал «Вставай, страна огромная!» и порывался заговорить с окружающими.

– Морфин вкололи, чтобы не мучился? – предположил Михаил Петрович.

– Нет, – со знающей ухмылкой ответил Вань-Вань, – сигарету с «льямбой» дали! Ну, как ты, герой? – обратился он к поющему на носилках воину.

– Отлично! – отозвался тот. – Товарищ полковник, а мне орден дадут?

– Ага, догонят и еще дадут! «Медаль за оборону Куиту от крокодилов»! Бог с тобой, за что орден-то?

– А ведь меня еще и контузило, товарищ полковник!

– Ну тогда можешь претендовать! «За боевые услуги»! Не меньше!

Следом за Яшей в самолет занесли несколько носилок с ранеными ангольцами. Судя по исходившему из грузового отсека запаху, дела у некоторых из них были плохи.

– М-да, – прокомментировал этот печальный факт Вань-Вань, – тетка гангрена не заставила себя долго ждать!

Одним из пассажиров оказался солдатик с оторванной накануне ногой. Он узнал Лейтенанта и помахал ему рукой.

– Что, знакомый? – спросил Михаил Петрович.

– Да, я ему побриться помог!

– «А зохен вэй и кишен мер ин тухес!» – донеслось из самолета.

– Яша кайф догнал! – добродушно отметил Вань-Вань. – Добро пожаловать на фестиваль еврейской песни!

– А у нас тут как раз пара-тройка злостных антисемитов путешествуют! – позлорадствовал Михаил Петрович, поглядывая в сторону Главного и его свиты.

– Что ж, придется им испить сию чашу до дна!

Полет в Менонге оказался недолгим. Еще более коротким оказалось пребывание там самолета JVC. Собственно говоря, оно свелось к тому, что из распахнутой рамы вышли четверо – Вань-Вань, Михаил Петрович, бывший морпех Леша и Лейтенант. После чего рампа закрылась, и на глазах у оторопевших встречавших «Ан-26» вновь взревел двигателями, разбежался по латаной-перелатаной полосе и, взлетев, взял курс на запад – по направлению к Луанде. Вертолет, на котором троим офицерам предстояло вечером возвращаться в Куиту Куанавале, оказался «Пантерой» французского производства. Борты геликоптера не имели дверей. Зато в пустых проемах с обеих сторон торчали пулеметы.

– Что-то хиловат аппаратик! – без восторга сказал Михаил Петрович, засовывая палец в видневшиеся кое-где дырки от пуль.

– Зато с вооружением все в порядке! – похвалил Вань-Вань два танковых пулемета, торчавшие из дверных проемов. Сделал он это, однако, без особой уверенности в голосе.

– Танковый «СП»! Венгерского производства! – эксперт Леша моментально охарактеризовал модель и страну происхождения.

После этого группа командировочных нашла и экипаж «машины боевой», состоявший из двух пилотов-мулатов. Как потом сказал Вань-Вань, в Анголе оказаться одновременно мулатом, пилотом французского вертолета и обладателем подержанного автомобиля было покруче, чем президентом, главой нефтяной монополии «Сонангол» или даже начальником тыла ФАПЛА.

Фелину Жушту Капуту – неотразимый сперматозавр, грубиян и анашист – на деле оказался худым, невзрачным негром с ранней проседью в кучерявой башке. Единственным, что наводило на определенные ассоциации с африканским «поручиком Ржевским», каковым он предстал на страницах перехваченного ГРУ доноса, были козлиная вьющаяся бородка и огромные, очень живые глаза. В этих влажных печальных глазах порою проскакивала странная искра. И тогда в воображении переводившего допрос Лейтенанта дохловатый и вежливый Фелину на мгновение трансформировался в залихватского партизана, пьющего все, что горит, и посылающего всех, кто способен передвигаться. Первая половина допроса вышла очень технической и вызывала живой интерес только у Вань-Ваня, аж подпрыгивавшего от радости при упоминании очередной порции позывных, частот или расписания выхода в эфир. С одной стороны, наш герой вполне понимал, что эта информация являлась поистине бесценной для ангольской и советской разведки в преддверии крупнейшего в истории ФАПЛА наступления. С другой, после двух с половиной часов бесконечного дотошного – с двойным переспрашиванием – перечисления бесчисленных комбинаций букв и цифр у него страшно болела голова и пересохло горло. По счастью, в этот момент «скучная» часть допроса закончилась, и беседа пошла о гораздо более интересных фактах и сплетнях.

Так, выяснилось, что Южному фронту предстояло воевать с целой армадой партизан – более 12 тысяч бойцов, сотни орудий и минометов, десятки бронемашин и танков – частью захваченных у правительственных войск, частью поставленных ЮАР и Китаем. Рассказал Фелину и кое-что о несгибаемом лидере УНИТА Савимби. Оказалось, что тот очень озабочен вопросом личной безопасности. Что его непосредственными телохранителями являются неразговорчивые американцы из ЦРУ Что каждый день он летает вертолетом «на службу» в Жамбу из американской миссии в Ботсване, где и ночует. Что тяжелые будни вождя второй – менее сознательной – половины ангольской нации скрашивают лишь прекрасная выпивка и отборные девки. Что и то, и другое поставляют все те же неразговорчивые люди с мужественными подбородками и американским акцентом. Достаточно неожиданной оказалась информация о том, что УНИТА недавно поссорилась с ЦРУ. Скандал произошел из-за того, что переносные зенитно-ракетные комплексы «стингер», во многом способствовавшие перелому в афганской войне, продавались по миллиону долларов за штуку загадочным парням с ближневосточной внешностью. Проблему удалось уладить, лишь когда товарищ Савимби «сдал» американским друзьям все (или почти все) контакты своих неожиданных партнеров по бизнесу. Но самое интригующее прозвучало под конец.

– Знают ли сеньоры о двух небольших самолетах с красными звездами, что упали в речку возле шоссе на Мавингу? – поинтересовался допрашиваемый, сверкнув черным влажным оком.

– Чего-чего? – переспросил Вань-Вань. – Какие еще советские самолеты? Мы ничего не теряли! Это точно!

И вдруг до него дошло.

– Ты понимаешь, о каких «самолетиках» идет речь?! – побледнев, спросил Вань-Вань Лейтенанта.

У нашего героя мгновенно прошла головная боль. Разумеется! Унитовец-перебежчик говорил о крылатых ракетах с «Белого Лебедя»!

– Ты представляешь, как нам опять повезло?! – Вань-Вань постарался сказать это совершенно спокойным тоном, но это ему плохо удалось.

Во влажных глазах Фелину, сообразившего, что советские «сеньоры» только что узнали от него нечто чрезвычайно важное, вновь вспыхнула и погасла одна из его дьявольских искр.

– Senhores, – вдруг начал он совершенно иным, не использованным доселе тоном, – hoje е un dia de nacimento do meu filho! Mas tenho nada para ele! [47]47
  Сеньоры, сегодня день рождения у моего сына! Но мне нечего подарить ему! ( Португ.)


[Закрыть]

Лейтенант перевел. Вань-Вань уставился на выжидающе улыбавшегося Фелину, а потом спросил:

– У него в досье дети числятся?

– Никак нет, товарищ полковник! Близкие родственники – только мать и сестры! Все – в провинции Уиже!

– Ладно, спроси тогда у гаденыша, что было бы лучше всего подарить его сыночку!

Услышав вопрос, бывший партизан, а теперь чрезвычайно ценный источник информации ухмыльнулся, подергал себя за козлиную бородку, облизнул толстые губы и, сверкнув глазищами, промолвил:

– Виски, сеньоры советники! Бутылка «скотча»! Мой сынок – настоящий мужчина! Как его отец!

– Бл…дь! – тоскливо вымолвил Вань-Вань. – А ведь деваться некуда – нам этот Фелину позарез нужен! Ладно, Лейтенант, переведи ему, что сегодня его сынок получит свое детское питание! Надеюсь, что завтра у него не обнаружится еще и дочка – настоящая пьянчуга, как и ее бравый папаша! У меня на такие дела бюджет совсем хилый – я же не из КГБ! Вызывай охрану да скажи, пусть нашего отца-молодца кормят получше! Пойдем найдем Петровича и на рынок вместе сходим, попробуем жратвы купить да бутылку виски!

– Он, наверное, в штабе группировки, запчасти выколачивает!

– Идем туда! Глядишь, чего-нибудь горячего надыбаем!

Временный штаб собранной для наступления на Мавингу группировки был не просто донельзя (по ангольскому обыкновению) обшарпанным строением, но вдобавок носил следы неоднократных попаданий из самых разных систем огнестрельного оружия. Возле входа несколько пехотинцев из охраны околачивали баобабы. Как всегда в ангольской армии, часовые отличались от прочих бездельников нарукавными повязками и стальными шлемами. Шлемы, окрашенные в темно-зеленый цвет, нагревались на африканском солнце до такой температуры, что на их поверхности можно было смело жарить яйца. Разумеется, если бы таковые оказались в наличии в радиусе ближайших ста километров. Возле часовых нервно курил сигарету знакомый переводчик из Лубанго. Лейтенант обрадовался встрече и поинтересовался:

– Привет, брат, а ты тут какими судьбами?

Между глубокими и частыми затяжками переводчик поведал свою скорбную сагу. Как выяснилось, в Менонге откомандировали старшего миссии Южного фронта – уже известного нам десантника с выдающимися лингвистическими способностями. Из короткого диалога с бедным парнем, прикрепленным к блестящему новатору русского языка, выяснилось, что у него имелась еще одна страсть – поучать. Поучал он всех и всему. Солдат-связистов он учил настраивать радиостанции. Жен офицеров – как мариновать селедку. Артиллеристы были вынуждены выслушивать многочасовые лекции по баллистике – совершенно бессмысленные ввиду практически полного незнания им предмета. Сегодня утром командующий Южным фронтом и его начальник штаба имели неосторожность пригласить «лектора» на совещание. Еще более безрассудный поступок ангольский командир совершил, когда – исключительно вежливости ради – поинтересовался мнением многократно контуженного десантника по одному из обсуждавшихся вопросов.

– Не могли остановить целый час! – переводчик сплюнул и прикурил еще одну сигарету. – Под конец он им поведал, почему жабы прыгают и плавают, а слоны только ходят! И мне всю эту х…рню переводить пришлось! А как по-русски что-нибудь брякнет – вроде «квадрят», «передрязги» или «будет состояться здесь», – так даже местные, кто у нас учился, смеяться начинают. Знаешь, как стыдно?! Ангольцы сначала вежливо слушают, потом начинают переминаться с ноги на ногу, почесывать половые органы и смотреть на часы! Эх, разогнать бы «Волгу» в пропасть! А самому в последний момент выскочить!

Стало ясно, что военный толмач, «героически несущий эту лепту», дошел до критической черты. Посочувствовав ему, Лейтенант, впрочем, не стал давать дружеских советов или предлагать помощь, так как не ощущал в себе сил и мудрости ни на то, ни на другое. Переводчик докурил третью подряд сигарету, тоскливо посмотрел на ярко-синее небо, мужественно сжал зубы и пошел обратно. Из штаба вышли Вань-Вань с Петровичем. Последний был явно не в духе.

– Представляешь, – с ходу начал возмущаться он, – у меня сегодня день рождения!

– Поздравляю, товарищ полковник! – искренне порадовался наш герой, недоумевая, почему такой, в общем-то, радостный факт вызвал у симпатичного артиллериста столь нерадостные эмоции.

– Ангольцы же, у которых я для их же сраной группировки выбиваю запчасти для «шилок» и «градов», как-то проведали об этом! А теперь ходят за мной, мать их за ногу, и клянчат у меня же для себя подарки!

– Аааа! «Боа фешта»! – вспомнил Лейтенант о странном местном обычае, подразумевавшем дарение подарков именинником, а не наоборот.

– Так что пойду на рынок – куплю одноразовых станков для бритья или презервативов! Буду одаривать!

Рынок в Менонге оказался скудным и ужасно дорогим – по-видимому, сказывалось присутствие большого количества солдат, усилившаяся дисциплина на складах и вытесненные из окрестностей вместе со своими ворами-интендантами партизаны. Впрочем, Михаил Петрович получил скидку на гору презервативов. Чернокожая торговка, продавшая их, с уважением посмотрела на пожилого, но еще статного полковника и, застенчиво улыбнувшись, сказала Лейтенанту:

– Когда закончатся, я покажу асессору дом своей сестры!

– Вернемся завтра! – не моргнув глазом, ответил Лейтенант обрадовавшейся тетке.

– О чем это вы? – спросил Петрович, краснея от жарких взглядов молодухи.

– Говорит, вы ей папу напоминаете, товарищ полковник!

– Ааа…

С едой же не повезло. Кроме уже набивших оскомину датских «утюгов» с жирной ветчиной, голландских «бумажных» сосисек «в соплях» и приторного бразильского повидла из гуаявы, приобрести на рынке оказалось решительно нечего. Советские офицеры хотели купить пару освежеванных коз, но и тех там не оказалось – последнее парнокопытное было съедено еще неделю назад. Зато в какой-то момент, прохаживаясь между торговых рядов, Лейтенант вздрогнул от ужаса:

– Смотрите, они ободранных детей продают!

– Да что ты, милый, это тушки мартышек! Уже и до обезьян добрались! Увидите – к концу операции будем друг друга жрать!

Для Фелину купили трехгранную емкость «Гранта». Михаилу Петровичу, поколебавшись, Вань-Вань приобрел бутылку португальского бренди. Лейтенант каким-то чудом нашел банку советской сайры в масле. Как впоследствии выяснилось, банка скромных, но честных русских консервов порадовала артиллериста гораздо больше заморской выпивки.