Текст книги "Malaria: История военного переводчика, или Сон разума рождает чудовищ"

Автор книги: Андрей Мелехов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 34 страниц)

Глава 5

«Куиту Куанавале останется в героических анналах истории народа Анголы как место самой жестокой битвы на африканском континенте второй половины XX века. Именно это место послужило наиболее замечательным примером интернациональной солидарности… где был развеян миф о непобедимости Южно-африканской армии…»

«ФАПЛА – бастион мира в Анголе» – официальная фотоистория ангольской армии

«Правда», 10 февраля 1990 года

УКРАИНСКАЯ ПРОГРАММА ТВ

9.00, 12.45 – Новости. 9.20 – Ритмическая гимнастика. 9.50 – Премьера телефильма «Вспыхнет ли искра пламенем». 10.10 – На волне дружбы. 10.45 – Научно-популярный фильм. 12.00 – Музыкальный фильм. 13.10 – Доброго вам здоровья. 13.40 – И. Шведов. «Лениниана. XX столетие. Присяжный поверенный». 15.00 – Чья программа лучше? 16.30 – Сокровища музеев Украины. 16.45 – Телетурнир «Солнечные кларнеты». 18.00 – На двенадцатой сессии Верховного Совета УССР одиннадцатого созыва. В перерыве – 20.30 – «Спокойной ночи, дети».

Куиту Куанавале – небольшому поселку на юге Анголы – так и суждено было бы оставаться в безвестности, если бы не многолетняя гражданская война, превратившая его в важнейший стратегический пункт. Сейчас, пятнадцать лет спустя после начала вооруженного конфликта с участием ангольцев, СССР, американцев, южноафриканцев, кубинцев и представителей иных наций, было уже трудно вспомнить, когда это странно звучащее африканское название первый раз попало в мировые сводки новостей. Так или иначе, название городка оказалось, что называется, на слуху и постоянно попадалось то в телевизионных выпусках новостей, рассказывающих о тяжелых боях на речке Куиту, то в газетах, упрекавших американских империалистов и израильских сионистов в лицемерном сотрудничестве с агрессорами из Южно-Африканской Республики. Особенную известность Куиту Куанавале получил в конце 80-х, когда после тяжелейших боев кубинским и ангольским войскам при самом активном участии советских советников удалось сдержать последнее в двадцатом столетии большое наступление армии ЮАР.

В целом, упоминание Анголы вызывало у многих граждан Страны Советов ассоциации с не самыми веселыми картинами, увиденными по единственному тогда телевизионному каналу. Почему-то не запоминались оптимистические сюжеты о врачах и агрономах из стран советского блока, передающих свой опыт внимательным и трогательно неумелым африканским товарищам. Зато в голову лезли репортажи о трупах белых наемников с покрашенными черной краской лицами, советских десантных кораблях, высаживавших бронетехнику прямо на пляжи Луанды, взорванных диверсантами нефтеперерабатывающих заводах и электростанциях. Лишь попав в Военный институт, Лейтенант по долгу службы стал интересоваться тем, что же действительно происходило в далекой воюющей африканской стране. Именно тогда – сопливым курсантом – он впервые увидел Куиту Куанавале на любительских фотографиях прибывших из гиблого места «ветеранов» – двадцатилетних пацанов, вернувшихся доучиваться в институт после двухлетней «стажировки» в воюющей Африке. Помимо этих плохого качества снимков, кто-то из вернувшихся показывал шрамы от пуль и осколков, кто-то – от извлеченных хирургическим путем личинок мух и червей.

На этих фотографиях он не увидел ничего особенного. Невзрачные домишки, похожее на большой сарай здание советской военной миссии и, прямо скажем, не самый красивый мост через речку Куиту. Впрочем, справедливости ради надо сказать: на увиденном им фото упомянутый мост был не в лучшей своей кондиции после того, как южноафриканцы взорвали его с помощью беспилотного самолета. Единственным примечательным объектом городка оказалась чудом уцелевшая водонапорная башня. Большинство фотографий советских военнослужащих, которым довелось побывать здесь, были сделаны именно на ее фоне – так, чтобы можно было различить надпись «Cuito Quanavale» на грязно-белом бетонном баке. Сейчас, когда в наступающих сумерках небольшая колонна въехала в поселок через КПП, Лейтенант понял, что легендарный бастион ангольской свободы в жизни выглядит ничуть не лучше. Зато даже по меркам воюющей страны в городке наблюдалась повышенная концентрация целой и разбитой военной техники. Поскольку бои здесь состоялись тяжелые, а эвакуировать металлолом по воздуху было экономически нецелесообразно, то во многих местах так и остались ржаветь остовы советских и южноафриканских танков и бронемашин. По дороге к миссии пришлось проехать позиции батареи зенитно-ракетного комплекса «Оса». Вань-Вань со знанием дела прокомментировал:

– В 88-м так и не смогли применить! Как только дизель заводили, южноафриканцы садили из дальнобойных гаубиц на звук – засекали с помощью специального акустического локатора!

– Ага! – отозвался тоже хлебнувший тогда лиха Витя. – И ведь точно били, гады! Я никогда больше столько в пыли не валялся – прятался от осколков!

– Но это им не помогло! – продолжал Вань-Вань, ностальгически оглядывая окрестности гиблого места. – Мы все равно больше сорока самолетов и вертолетов сбили! Причем большую часть дедовскими скорострелками «ЗУ-23», с которыми еще во Вьетнаме воевали! А кубинские и ангольские истребители, которые базировались в Намибе и Лубанго, сбивали преимущественно друг друга! Из двенадцати сбитых аппаратов – восемь оказались своими!

– Смотри, смотри! – показал куда-то в быстро темневшую даль майор. – Там, в болоте, стоит подбитый мною южноафриканский «Оллифант»! Мне за него орден Красной Звезды дали! Наградили, конечно, не за фиг – он все равно никуда бы уже не ушел!

– А что, вам, Виктор Федорович, еще и ксиву дадут? – с уважением спросил Лейтенант, имея в виду удостоверение об участии в боевых действиях.

– Может, и дадут! А может, догонят и еще раз дадут – томом Ленина по е…алу! – хмуро отозвался тот, намекая на не очень понятную систему, по которой эти самые «ксивы» выдавали. – А ты не завидуй! Если дело и дальше как сегодня пойдет, ты у нас тоже вернешься героем! Будешь в кино билеты без очереди брать!

Лейтенант представил себя подходящим к заветному окошечку и раскрывающим драгоценное удостоверение на глазах ужасно гордящейся им Тани. О том, что ради этого ему пришлось заболеть малярией, чудом избежать смерти самому и убить другого человека, он сейчас как-то не думал. То, что очередь неблагодарных соотечественников вполне могла послать его подальше, тоже не омрачало чувства щенячьего удовлетворения от перспективы вступления в клуб ветеранов. Наконец, наивный юноша даже не подумал о странности советского подхода, по которому воевавшим считался не тот, кто стрелял и в кого стреляли, а лишь счастливый обладатель куска картона с фиолетовой печатью и заветной записью. Не подумал он и о том, что Таня – как и любая другая нормальная женщина, – узнав о том, на что был готов Лейтенант ради возможности хоть раз в жизни покрасоваться с упомянутой «ксивой», вполне справедливо посчитала бы его буйнопомешанным и опасным для общества субъектом.

Когда пахнущий тушенкой, порохом и мертвыми мозгами «уазик» въехал на территорию миссии, уже стемнело. Его выбежали встречать уже наслышанные о засаде советские жители Куиту. Как водится у военных, героям дня тут же предложили самые лучшие кровати, баню и накрытый стол с выпивкой. При этом – как тоже водится в Советской Армии – вместе рисковавшие жизнью как-то незаметно разделились на две группы. Первая включала собственно советников и их прибывшее из Луанды начальство, вторая – переводчиков. По счастью, Лейтенант не успел опечалиться этой, прямо скажем, неожиданной после пережитого вместе сегрегацией, так как на руки ему вдруг запрыгнула обезьяна, крепко обхватившая его шею цепкими ручонками.

– Смотри-ка, узнала! – послышался знакомый голос, и в свете фар появилось доброе лицо прапорщика-связиста из Уамбо.

– Слава, ты?! – радостно закричал Лейтенант. – Что вы тут с Машкой делаете?

– А тут не только она! – ответил тот, показывая на Степана, вышедшего поприветствовать нашего героя.

Степан, впрочем, по-мужски стеснялся демонстрировать свои чувства. Поэтому он ограничился тем, что, подойдя к Лейтенанту, отгрыз ему шнурок на ботинке. Тут послышалось смущенное хрюканье, и из-за ног Славы показался поросенок Вовочка, нисколько не выросший с того момента, как Лейтенант видел его в последний раз. И, словно завершая парад зверинца из Уамбо, раздался знакомый сдавленный голос:

– Приперррлись, хаврики! Самим жррать нечего! – попугай Кеша как всегда нетактично намекнул на проблемы с обеспечением.

Но как оказалось, и это было не все. Из тьмы появилось огромное чудище с желтыми глазами. Чудище оказалось крупной португальской овчаркой.

– А это Дик! – представил пса Слава, почесывая ногой во вьетнамке спину улыбавшегося по-свинячьи Вовочки.

Дик слегка наклонил огромную башку и меланхолично посмотрел в глаза Лейтенанта. Как будто удовлетворившись увиденным там, он не спеша подошел и уткнулся теплым лбом в столь любимую собаками часть человеческого тела.

– Ну раз такое дело, – произнес Лейтенант, передавая Машу на руки опешившего морпеха Леши и залезая в багажник, – тогда я вам товарища привез!

Из влажного нейлона зеленой плащпалатки показалась зубастая морда нового друга Лейтенанта, спасенного от мученической смерти. Юный офицер осторожно опустил рептилию на землю. Гена на секунду замер, а потом, комично перебирая птичьими лапами, подбежал к псу Дику. Дик шарахнулся в сторону и зарычал, испугавшись невиданного ранее зверя. Поросенок Вовочка, наоборот, приветственно хрюкнул и, просеменив к крокодилу, доверчиво ткнулся пятачком в длинную морду. У Лейтенанта екнуло сердце в предчувствии близкой гибели свиненыша. Кеша встрепенулся и заорал:

– Кррранты тебе, холодец!

Но вопреки ожиданиям, крокодил не стал хватать Вовочку за розовую симпатичную рожицу, а уткнул зубастую пасть между передних ног маленькой свиньи и замер.

– Лейтенант, только крокодила мне здесь не хватало! – тоскливо вымолвил прапорщик Слава, наблюдая за тем, как Маша и Степан, приблизившись к Гене, рассматривали и ощупывали его драконий хвост. Тот, казалось, не обращал на них ни малейшего внимания, обретя покой между копытец Вовочки.

– Товарищ прапорщик, а мы его в корыте поселим! – подсказал ему один из солдат-связистов. – Том, что из контейнера от «кубовской» ракеты! Возле умывальника!

– А кормить чем? – с болью в голосе спросил Слава. – Мы же тут сами с голоду загибаемся!

– Попросим анголан рыбы наловить! А еще у нас воблы навалом!

– Ага, вам волю дать, так вы этого красавца и пивом поить будете! – Стало понятно, что добряк-Слава уже смирился со своей участью – содержать укрощенных зверей и не поддающуюся укрощению жену.

Лейтенант вспомнил о красотке Наде и поинтересовался:

– Слава, как тебя-то сюда занесло? А жена где? Еще в Уамбо или уже в Союз отправили?

– Да нет, – с каким-то сомнением в голосе вымолвил Слава, – Надюша пока в Луанде, ждет очереди на самолет!

– Хахаль, хахаль, хахаль! – запрыгал на жердочке попугай Кеша, заставив солдат-связистов невольно прыснуть от смеха, а потом с сочувствием посмотреть на любимого командира. Сам Слава покраснел, с ненавистью посмотрел на говорливую птицу и скомандовал подчиненным:

– А вы чего повылазили?! Запереть животных и по постелям! Давно отбой был! А ты где? На посту? Так и иди, патрулируй!

Поняв, что неожиданный дефицит мест на рейсы в Союз имел вполне понятную причину, наш герой не стал развивать эту болезненную тему. Он решил присоединиться к уже начавшемуся попоищу переводчиков. Пережившие засаду на дороге сегодня пили и ели с особенным аппетитом, который не смогли испортить ни воспоминания о многочисленных смертях, ни тяжелое ранение их товарища, ни следы своей и чужой крови на еще не выстиранной форме. Это была пьянка товарищей по оружию, которым сейчас, после пережитого, казалось, что люди, сидевшие вокруг обшарпанного стола при свете газового светильника, стали им роднее, чем родители и любимые. Что это чувство единения останется у них на всю жизнь. Что даже вернувшись домой, они будут часто встречаться и помогать друг другу так же, как в этом бою на разбитом танками африканском проселке. После тоста «За румынскую честность, немецкое чувство юмора и нерушимую дружбу между переводчиками и хабирами!» один из прибывших с колонной ветеранов – капитан Виктор – достал изо рта вставную челюсть и застучал ею по столешнице в знак одобрения.

– Это у него после первой командировки! – пояснил товарищ Виктора Володя. – Он тогда тоже здесь, в Куиту, воевал. Потерял зубы из-за местной воды без соли, зато заработал орден Боевого Красного Знамени!

– Да? – с уважением спросил Лейтенант. – А за что?

– За то, что в срочную минометчиком был! Когда ангольцы драпанули, я со своим советником и командиром бригады на ничейной земле оказался. В общем, или в плен попадать, или что-то делать! Поблизости брошенная батарея оказалась! В общем, пять минут – и атака наемников захлебнулась: им-то тоже не особенно помирать хотелось! А там и кубинцы подоспели!

– Вы, кстати, здесь поосторожнее! Спать надо только под накомарниками, – предупредил Вова. – У нас здесь уже трое советских малярией переболели!

– А я только что от своей первой вылечился! – похвастался Лейтенант. – Почти прошла уже!

– Ну тогда готовься к следующей! – посоветовал Войа. – Иммунитета нет!

– Он знает! – подтвердил орденоносец Витя. – Уже семнадцать раз болел!

– И что?! – с ужасом спросил Лейтенант.

– И то! – невольно погладил печень Вова. – Уже после первой понял, почему нам здесь больше, чем в Афгане, платят!

– Больше всего мне нравятся рекомендации наших врачей из Луанды! – продолжил тему переводчик Андрей из Киева, тоже успевший познать свою первую «малярку». – Кушай, говорят, свежее мясо, овощи и фрукты! А здесь – как в Союзе! Вообще жрать нечего! Ладно еще, когда свежей рыбы найдешь! А так тушенка и рис! Мы тут уже всю дичь перепробовали – от зебры до крокодила!

– И как крокодил?

– Да ничего! Только рыбой попахивает! Жареная саранча лучше!

В этот момент в тесной комнате в клубах дыма появился старый знакомый Лейтенанта – Яша из Минска. По-видимому, принадлежность последнего к информаторам КГБ ни для кого не являлась секретом, потому что Витя, перемигнувшись со своим товарищем-ветераном, с нажимом произнес:

– Ну что, Вова, завтра опять к УНИТе поедем?

– За козлятиной? А на что выменивать будем?

– На делагил [40]40
  Лекарство от малярии.


[Закрыть]и аспирин! Яшка, поедешь с нами?

– Нет, ребята, мне завтра на учениях переводить! – попробовал отвертеться тот.

– Так ты и в прошлый раз сачканул – понос у тебя был!

– Давайте я лучше в наряд вместо вас схожу! – Яшка вновь попытался избегнуть несанкционированных контактов с противником. – Вы же знаете: у меня семья! Если плен – жена с малышом останутся без копейки!

– Ладно, хрен с тобой, отец-молодец! На вот, выпей хоть за введение многопартийной системы! Нет? Ну тогда давай вмажем за посмертную реабилитацию моего деда-вредителя!

– Ты же знаешь, Витя, что я не пью! Мне же здоровье не позволяет!

– Какое еще, блин, здоровье? Ты сначала переболей разок малярией, а потом гнусить будешь!

– Я как раз поэтому и не пью! Чтобы не ослаблять организм перед лицом инфекции! И вам не советую!

– Ну тогда давай косяк закурим!

Тут уж Яшка поспешил ретироваться.

– Пошел наш храбрец оперу писать! – неприязненно прокомментировал Вова.

– Да какая разница! – пожал плечами киевлянин Андрей. – Ни хрена они нам не сделают! Ну отправят в Союз! А кого они еще сюда найдут? Да еще перед наступлением? Вон, мои ребята из Киевского университета поехали в отпуск, нажрались, с утра встали и с похмелья вышли из партии!

– Да ты что! – восхитились кадровые военные. – И чем закончилось?

– Да ничем! Вернулись в Анголу, замполит, конечно, вызвал и давай: да я вас так, да я вас сяк! А они ему: читайте, товарищ генерал, материалы съезда! И вообще – вы нас Родиной не пугайте! Вот и служат себе – пока никто не понял, что с ними делать!

– А к УНИТе действительно за едой ездите? – поинтересовался Лейтенант.

– Да, а что делать? Мы три месяца без свежего мяса терпели! – пожаловался Вова. – А у них и с козлятиной, и с огородами ситуация получше, чем у нас! Да и чего нам с ними делить? Чего они нам плохого сделали? Такие же затурканные негры, как и наши солдатики! Им что американцы, что мы – белые дьяволы! Берем, конечно, с собой пару пулеметов! Но это так – для важности! Захотят убить или в плен взять – оружие не поможет!

– Слушайте, мужики! – вспомнил киевлянин Андрей. – Скоро 7 ноября! Давайте я в наряд схожу!

– Чего это ты? – удивился Лейтенант такому благородству.

– Да это он хитрит, – пояснил орденоносец Витя, – чтобы на Новый год не попасть!

– Ну и хитрю! – без стеснения согласился Андрей. – А может, я по идеологическим соображениям не хочу этот праздник отмечать!

– А знаешь, что его жена Лариса на 7 ноября учудила? – смеясь, вспомнил Вова. – В прошлом году, в Лубанго? Пока Андрюха, по своему обыкновению, в наряд смылся, она, в отличие от него, решила занять активную жизненную позицию!

Нашла в библиотеке миссии подписку «Красного декханина» за 79 год!

– «Заря Востока»! – поправил, улыбаясь, Андрей.

– Ну «Заря»! – продолжал Вова. – И написала классический сценарий мероприятия! В лучших советских традициях! С чтением стихов, цитатами из классиков и прочей белибердой! Да так умудрилась, что замполит – тот, что по кличке Скорпион, – чуть не заплакал и руки ее целовал! Представляешь?! Зато кому надо было – антисоветчики вроде нас – тоже рыдали! Но только от смеха!

– Мне особенно понравились строки одного, особенно идейного! – поддержал Витя. – «И мальчики других веков наверно будут плакать ночью по времени большевиков!»

– Эх, завидую я этим придуркам!

– А помнишь, как помощник Ларисы – этот идиот, военный интеллигент, который после универа в кадры подался, – спросил у нее: «А можно в этот сценарий юмора добавить?».

– А она ему: «Вы что, товарищ майор, издеваетесь: здесь же все юмор!».

– Ну и ужрались мы тогда! Я думал, меня вырвет! И вырвало!

– Так вокруг таких идей иначе как пьяным и не сплотишься!

Компания пьяных переводчиков разошлась далеко за полночь. Несмотря на смертельную усталость, наш герой долго не мог уснуть, вновь и вновь вспоминая события прошедшего дня. Особенно сильно его тревожили мысли об убитом им человеке. С одной стороны, тот погиб в открытом и честном бою, попытавшись убить самого восемнадцатилетнего Лейтенанта. Теоретически убитым в бою врагом можно было гордиться так же, как первой познанной тобою женщиной и рожденным тобою ребенком. Во всяком случае, именно это попытались внушить ему его начальники и товарищи-переводчики. Но несмотря на поздравления, нашего героя мучила совесть. Он знал, что никогда не сможет гордиться убийством незнакомого человека, который ничем не угрожал его стране и, скорее всего, попал на никому, кроме кучки воров-политиканов, не нужную войну против своей воли. Ворочаясь под резко пахнувшим репеллентом накомарником, он понял, что наполненные ненавистью мертвые глаза партизана будут преследовать его всю жизнь. В этот момент дверь общей спальни с грохотом распахнулась и раздался пьяный крик:

– Жиды есть? Выходи! – прорычал набравшийся Федя, передернув затвор трофейного «шмайссера». – Juden, aus, aus!

Под соседним накомарником раздался затравленный писк – проснувшийся Яшка, кому и предназначалась эта «шутка», трясся от генетически заложенного ужаса перед немецким языком и ночными облавами.

– Слышь ты, полицай! – злобно откликнулся капитан Витя, не оценивший армейского юмора Феди. – Я тебе сейчас такой гитлерюгенд устрою, придурок, что ты у меня три дня костями срать будешь!

– Яволь, штурмбанфюрер! – с пьяным куражом отозвался тот и отправился спать.

Лейтенанту стало ужасно стыдно за своих соотечественников. Так противно ему не было даже после выяснения подробностей последнего раздела Польши и выселения целых народов за Уральские горы. Из-под накомарника Яши доносились осторожные всхлипывания. Наш герой поколебался, но потом решительно встал и подошел к нему.

– Яш, слышишь? Яша! Ну не обращай на него внимания! – громким шепотом попытался успокоить минчанина наш герой. – В семье, как говорится, не без урода! Он просто напился и завтра жалеть будет! Вот увидишь, извиняться придет!

– Что мне, Лейтенант, с его извинений? – шмыгая семитским носом, печально ответил тот. – Вот представь: ты своей любимой девушке говоришь спьяну: «Тварь ты, харя жидовская!». А на следующее утро извиняться лезешь! Как ты думаешь, будет она тебя любить после этого так же, как раньше?

Лейтенант задумался: Яша был прав!

– А если так не один раз, а постоянно? И большей частью без извинений? Как ты думаешь, что я чувствую?

Лейтенант опять промолчал. На этот раз – когда он представил себя на месте несчастного иудея – ему стало страшно. Честно говоря, он даже не знал, смог ли бы жить вот так – изгоем по факту рождения.

– И что ты думаешь, – продолжал переставший плакать Яша, – эти гниды из КГБ просто так ко мне пришли? Они-то прекрасно знали, что меня в армии ждет! И что я, с их точки зрения, – идеальный кандидат! Уязвимый и боязливый! И куда мне деваться? Отказать? Ну и послали бы в Капустин Яр от скорпионов бегать! И скажи мне: ради чего отказываться, на принцип идти? Ради пьяного жлоба Феди? Зачем мне под огонь лезть, вытаскивать его? Что он мне хорошего сделал? Что вы мне все хорошего сделали?

Лейтенант подавленно молчал, не зная, что ответить на эту неожиданную обвинительную речь. Антисемитизм в Советской Армии действительно был институциональным явлением, распространенным и очевидным настолько, что он удивлялся, почему Яша решил стать офицером.

– Ладно! – наконец прошептал он минчанину. – Давай спать! Знай только, что я тебя никогда не обижу! А если кто-то попробует тебя оскорбить, так я ему зубы вышибу!

– Спасибо! – ответил тот. – Я с самого начала понял, что ты не такой, как все они.

Лейтенант почему-то почувствовал обиду за спавших вокруг товарищей. И вдруг понял почему.

– Знаешь, Яша, ты вот сказал: «Зачем мне его из-под огня вытаскивать?». Да? Так вот, Федя, конечно, не самый умный парень, но я на все сто уверен: он-то тебя под огнем – настоящим огнем! – никогда бы не бросил! Подумай над этим!

Подняв сетку, Лейтенант нашел ладошку Якова и пожал ее. Тот ответил. На улице вдруг раздался голодный собачий вой, протяжный, пронзительный и тоскливый. Его тут же подхватили десятки других псов. Казалось, все собаки Африки решили пожаловаться луне и друг другу на свою собачью жизнь – без нормальной еды и человеческой ласки. Где-то близко, во дворе миссии, к ним присоединился еще один пес – португалец Дик решил выразить свою солидарность с тоскующими собратьями. В кромешной тьме собачий вой несся сквозь пространство, отпугивая ночных хищников и демонов ночи. Казалось, этот тоскливый призыв мог достигнуть космоса и напомнить Создателю, что здесь, на земле Африки, его внимание требовалось не только людям. Перед тем как лечь спать, Лейтенант искренне пожелал псам удачи и положил под подушку «вальтер».