Текст книги "Легенды авиаторов. Игровые сказки."

Автор книги: Андрей Мартьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

– Вы, герр вахмистр, редкостный привереда, – заметил Горыныч. – Вам сразу Bf.109 подавай? Причем перевязанный красивой ленточкой, с баром в кабине, подогревом кресла, блэкджеком и... Неважно с чем еще! Милостивый государь, вам напомнить о самой романтичной, пускай и трагической странице в истории авиации? Первая мировая? Какие имена! Макс Иммельман, Освальд Бельке, Манфред фон Рихтгофен! Ваши соотечественники, между прочим! И никто из них не жаловался на «этажерки», «устаревшие модели» или «гробы с крыльями»!

– Потому, что «Альбатрос D.II» Бельке по тем временам являлся не устаревшей, а новейшей моделью, – не сдавался вахмистр. – А мне что подсунули?

– Я не спорю, «Юнкерс К-47» или «Альбатрос L-78» выглядят поизящнее, – спокойно ответил дракон. – Однако, надо помнить, что после 1918 года и Версальского договора Германии было запрещено иметь собственные военно-воздушные силы и развитие немецкой авиации существенно затормозилось. Впрочем, задолго до прихода к власти Гитлера и нацистов, представители Веймарской республики активно сотрудничали в Советским Союзом в области авиастроения. Достаточно вспомнить Wissenschaftliche Versuchs uud Prufansalt fur Luftfahrzeuge – «Научное и летно-испытательное авиационное учреждение» в Липецке, проходящее в советских документах как «Немецкая авиационная школа», созданная в 1925 году...

– Знаю! – воскликнул Вася. – В Липецке до сих пор ходит множество мифов, посвященных этому учебному центру! Якобы будущий рейхсмаршал Герман Геринг обучал там молодых немецких пилотов, поселился в доме на Липовской улице, женился на русской женщине и так далее. Впрочем, это только легенда – Геринг в те времена жил в Швеции, никуда не выезжая.

– Совершенно верно, – подтвердил Горыныч. – Базу создали немаленькую: технический отдел, кадровый, финансовый. Фотолаборатория, лазарет. СССР и Веймарская Германия тогда были странами-изгоями, отчего военное сотрудничество процветало во всех областях: танки, авиация, химическое оружие – испытательные центры «Кама» и «Томка». Специально для летной школы Советский Союз закупил в Голландии истребители D-XIII – очень продвинутая модель для двадцатых годов, существенно превосходящая англо-французские образцы. На них и учились.

– Голландцы продали новейшие самолеты проклятущим большевикам? – изумился штаб-сержант. – Впрочем, понимаю. Бизнес есть бизнес, а деньги не пахнут.

– Без непременных махинаций, разумеется, не обошлось, – усмехнувшись, сказал Горыныч. – Сто пятьдесят машин закупили в 1925 году при посредничестве Германии якобы для Бразилии, однако пароходы с истребителями прибыли не в Рио-де-Жанейро, а в Ленинград. Летчики и технические специалисты, командируемые в Липецк, в целях конспирации формально увольнялись из Рейхсвера и направлялись в Советский Союз как служащие частных фирм. Пересекали границу по фальшивым документам, под чужими фамилиями. Снаряжение, авиабомбы, пулеметы и двигатели доставляли по морю из Штеттина в Ленинград на малых судах каботажного плавания с тщательно подобранными экипажами под надзором ОГПУ. За перемещением небольших торговых корыт было трудно уследить шпионам «Антанты».

– То есть, немецкая техника тоже поставлялась?

– А как же! Благодаря Версальским ограничениям военное руководство Германии придумало концепцию «партизанских» ВВС – в случае войны гражданские самолеты авиакомпании «Люфтганза» следовало моментально переоборудовать в боевые, что дало бы Веймарскому правительству неплохой воздушный флот. Более двухсот пятидесяти боеготовых единиц – разведчики, истребители, бомбардировщики. Причем вся истребительная авиация, элита которой располагали немцы, была сосредоточена именно в Липецке: секретность!

– Они всерьез думали воевать с Англией или Францией? – Вася почесал в затылке. – У «Антанты» было огромное превосходство в силах!

– Согласен, – подтвердил Горыныч. – Полторы тысячи самолетов у французов, восемьсот пятьдесят у англичан. Но чтобы померяться силами с Польшей, которая в двадцатые годы вела себя крайне агрессивно и вызывающе, боевых машин хватило бы с лихвой – две с половиной сотни немецких машин против двухсот двадцати у поляков. И по состоянию на 1927 год еще восемь сотен самолетов у потенциальных союзников Веймара – Советской России, имевшей свои счеты с Польшей. Это, согласимся, внушительно.

– Что же в сухом остатке?

– Колоссальный опыт для обеих сторон. На Липецком полигоне опробовались новинки фирм «Юнкерс», «Дорнье», «Арадо» и других, советские специалисты имели доступ к самолетам и документации. Даже совместные учения проводились, например в июне 1931 года. Два года спустя к власти приходит Гитлер, после чего весьма эффективное военное сотрудничество Германии и СССР полностью сворачивается по понятным причинам: фюрер коммунистов ненавидел. Немцы покинули Липецкий центр в сентябре 1933 года... Так вот, господин вахмистр: столь не приглянувшийся вам Arado Ar.65 там вовсю испытывался и был признан вполне удачной моделью. Новообразованные Люфтваффе сформировали из этих аэропланов первую боевую эскадрилью в 1934 году – вряд ли военные поставили бы на вооружение плохой самолет.

– Я не говорю, что он плохой, – упрямо сказал Вольф. – Просто он какой-то... Маленький!

– Будешь скандалить, – полушепотом сказал Ганс Шмульке, – Отправлю к нам на танковый полигон, посажу в «Ляйхттрактор», отправлю в бой против взвода «Гочкисов» и затем послушаю, что ты запоешь на тему «маленьких». Хватит ныть, полезай в кабину и покажи нам высший пилотаж.

© А. Мартьянов. 24.05. 2012.

10. Скиммер

– Это что за кромешный ужас? – вытаращился Вася, замерев у входа в американский ангар. – Билли, мне ничего не чудится? Это не галлюцинация?

– А что, собственно, такого? – развел руками штаб-сержант Хопкинс. – Машина восьмого левела, весьма быстрая – крейсерская скорость практически как у реактивных моделей! Выглядит странновато, да. Но если вспомнить о французской бронетехнике на базе у танкистов, то рядом с тамошними леденящими кровь уродами Chance Vought F5U выглядит просто писаным красавцем!

– Сколько раз повторять: незачем сравнивать несравнимое! Танки с самолетами, круглое с пушистым, теплое с мягким и так далее! – над головой русского младшего лейтенанта нависла устрашающая тень – рогатая башка, пасть с огромными зубищами, темно-зеленая, с едва заметным золотистым отливом, чешуя. Горыныч тоже решил заглянуть к коллегам из США и оценить новинку. – Вы бы, Хопкинс, лучше подумали, как будете на ЭТОМ воевать...

– Люди в Мире Танков даже на BDR G1B воюют и не жалуются, – начал было штаб-сержант, но перехватив издевательски-невозмутимый взгляд Горыныча запнулся на полуслове.

– Что у вас тут? – поднырнув под брюхо дракона (клиренс у Горыныча был внушительный, метр с лишним) в ангар просочился вахмистр Вольф. Остановился рядом с Васей. Присвистнул.

– Ну вот кто бы говорил! – взъярился Хопкинс, пускай вахмистр не произнес о новом приобретеньице американцев ни единого слова. – Посмотрели бы лучше, каких летучих страшилищ клепали в Германии, надеясь изобрести вундерваффе! Начиная от Hа.141 и заканчивая проектами вроде Horten Hо.229, «Triebflugel» или Arado Ar.234!

Предмет бурного спора, стоявший в центе ангара, действительно выглядел самым необычным образом – нечто вроде блинчика с двумя огромными винтами. Рядом с самолетами традиционной компоновки F5U смотрелся макетом, построенным ряди съемок фантастического фильма, однако данный «макет» вполне уверенно держался в воздухе и обладал мощнейшим вооружением – два пулемета «Кольт-Браунинг» калибра 12,7 миллиметра, аж целых четыре 20-миллиметровых пушки M39A и дополнительно две бомбы массой 454 килограмма!

– Не надо ссориться, – примирительным тоном сказал Горыныч. – Мистер Хопкинс, кстати, прав – аэродинамическая схема с крылом малого удлинения использовалась и в Третьем рейхе, например дисколеты Шривера-Габермоля, разрабатывавшиеся на заводе «Ческа-Морава» начиная с 1940 года – отсюда, кстати, несметное количество невероятных баек о германских «летающих тарелках». По большому счету, если F5U летает и выглядит как тарелка, это название к нему тоже вполне применимо!

– Скорее, летающая сковородка, – хмыкнул Вася. – Но зачем? Разве мало нормальных самолетов?

– Не поверишь, мало! – на полном серьезе ответил Горыныч. – Видишь ли друг мой Василий, американский ученый Чарльз Циммерман еще в тридцатых годах предположил, что если на концах крыла сверхмалого удлинения установить винты крутящиеся в сторону противоположную направлению вращения сходящих с крыла вихрей, то индуктивное сопротивление системы «крыло – винты» резко снизится, а аэродинамическое качество возрастет. Следовательно, можно построить самолет с огромным диапазоном скоростей.

– Не слишком ли революционная теория?

– Революционнее некуда, – согласился дракон. – Проект Циммермана изначально отвергли все коммерческие авиационные фирмы, однако «сковородкой» заинтересовались в NACA – Национальном консультативном комитете по воздухоплаванию, позднее переименованном во всем нам известный NASA. Инженера пригласили на работу в компанию «Chance Vought», где он построил прототип, на который обратили внимание военные – существовал заказ на истребитель нестандартной компоновки. В итоге министерство обороны испытало модель в самой большой аэродинамической трубе полигона Лэнгли-Филд и, как выяснилось, тесты были весьма удовлетворительны!

– Воображаю, какие слухи поползли по округе, когда фермеры увидели в небесах эту штуковину, – покачал головой герр Вольф.

– Не уверен, что реднеки Коннектикута так уж интересовались происходящим у них над головой. Тем не менее, прототип V-173 был практически неубиваем – прочная конструкция, очень низкая посадочная скорость, малый пробег. Представьте: благодаря новой концепции крыла пробег на взлете составлял всего-навсего 60 метров, а при встречном ветре более 46 километров в час машина поднималась в воздух вертикально, подобно вертолету!

– Идеальный палубный истребитель, – заметил штаб-сержант. – Мечта любого авианосного соединения: крылья не надо складывать, взлетает фактически с места, вероятность разбиться при посадке минимальна. Так что, господин младший лейтенант, вы зря подшучивали!

– Сначала надо выяснить, как F5U покажет себя в бою, – не смущаясь ответил Вася. – Он хоть повоевать успел?

– Увы, – вздохнул Горыныч, выпустив из ноздрей струйки синеватого дыма. – Рабочий прототип XF5U-1 оснащенный мощными двигателями и четырехлопастными винтами начали обкатывать только в июле 1945 года, когда война в Европе закончилась, а до разгрома Японии оставалось полтора месяца. К 1947 году «Скиммер», как прозвали машину сотрудники фирмы, показывал выдающиеся результаты – на форсаже достиг скорости 818 километров в час, мог взлетать вертикально – для этого изобрели специальную трапецию, которую предполагалось установить на авианосцах, – зависал в воздухе подобно вертолету, достиг практического потолка в одиннадцать тысяч метров! Про изумительную аэродинамику я вообще молчу! Но, как обычно и случается, перспективный проект закрыли.

– С чего вдруг?

– Наступила эра реактивных самолетов, флотская авиация перевооружалась. Вдобавок, кончились деньги – кредит на разработку был полностью истрачен. Руководство министерства обороны приказало уничтожить все экземпляры F5U, – с машин сняли ценное оборудование, а корпуса разрушили бульдозерами. Единственный сохранившийся прототип V-173 передали в National Air and Space Museum в Вашингтоне.

– Печально, – вздохнул Хопкинс. – Хоть здесь можно будет на нем полетать.

– Вот именно, – согласился Горыныч. – Вам, джентльмены, предоставляются уникальные возможности, а вы ноете, будто малые детишки. Василий, я бы на твоем месте почаще оглядывался во время следующих полетов – не висит ли на хвосте этот «блинчик» с двумя пулеметами и четырьмя пушками! Ибо чревато!..

© А. Мартьянов. 24.05. 2012.

11. Большой обман

– Зиночка, вы прелесть, – Вася расплылся в самой лучезарной улыбке, на какую только был способен. – Наша добрая волшебница! Позволите пригласить вас вечером в офицерский клуб? Выступает американский джаз-банд из Нового Орлеана...

– Я не волшебница, а начальник финансового отдела, – с притворной строгостью сказала товарищ старший лейтенант. – Добросовестное выполнение служебных обязанностей...

– Ой, умоляю, не притворяйтесь мадам Ротвейлер, – Вася содрогнулся, с трудом отогнав видение главного пугала танкистской базы, госпожи главбуха, внешностью и характером напоминавшей персонажа низкобюджетного фильма ужасов. Зинаида Афанасьевна была полной противоположностью Ротвейлерши: молодая, симпатичная, а самое главное не жадная: деньги на новые самолеты (хочешь серебро, хочешь золото) выделялись моментально и без единого затруднения. – Так придете? Начало в восемь.

– Приду, разумеется. Василий, не задерживайте, там очередь...

Бравый авиатор вынырнул в коридор, сунул в карман оплаченный чек на покупку реактивного Ла-15 и спустился по лесенке на первый этаж к диспетчерской. Возле окошка, где пилоты получали задания, переминался с ноги на ногу штаб-сержант Хопкинс.

– Билл, привет. Как дела?

– All right, – штаб сержант соединил колечком указательный и большой пальцы. – Сегодня праздник неслыханной щедрости, не правда ли? Каждому выдали по самолету десятого левела, плюс сотню в золотом эквиваленте. По-моему, командование слишком щедро разбрасывается такими огромными деньгами.

– Ох уж эта ваша американская прижимистость, – усмехнулся Вася. – «Варгейминг» не обеднеет, уж поверь. Тебе что досталось?

– Истребитель F6U Pirate от фирмы «Chance Vought», той самой, построившей «Блинчик» над которым ты смеялся на прошлой неделе... Вот документация на самолет, страховка и талон на техобслуживание. Хочешь взглянуть?

Мирная беседа была прервана самым неожиданным образом. Хлопнула дверь и в административное здание бомбой влетел майор Штюльпнагель. То есть буквально бомбой – пухленький командир германского гешвадера споткнулся на пороге о ступеньку и отправился в тяжеловесный полет к ближайшей стенке. Непременно расшибся бы, но здоровенный штаб-сержант успел поймать смертно перепуганного немца за ворот белоснежного с золотом кителя. Ткань треснула по шву.

– Уберите его от меня! – тоненьким голосом воззвал Штюльпнагель. – Убе...

– Билл, поставь господина майора на землю, – шикнул Вася. – Ты его нервируешь!

– Я не про штаб-сержанта Хопкинса! – простонал толстяк. – Это проклятое животное!..

Дверь снова распахнулась и в проеме нарисовалась чешуйчатая морда Горыныча:

– Ребята, можно чуть в сторону? – низким басом проговорил дракон. – Я собираюсь кое-кого чуточку немножечко поджарить... Ну или самую малость скушать.

– Горыныч, прекрати, – Вася сдвинул брови. – Что он тебе сделал?

– Поставим вопрос иначе, – змей сверкнул золотыми глазами. – Что герр майор сделал на этот раз. Хопкинс, это вам привезли F6U Pirate?

– Точно так.

– Поинтересуйтесь у господина майора, зачем он сыпанул песку в емкость с горючим, предназначенным для вашего истребителя. Хорошо, я увидел.

– Та-ак, – прошипел Вася. – Вредительство? Саботаж? Чистейшая пятьдесят восьмая статья? Магадан-лесоповал? Вы зачем жэто сделали?

– Затем, что вы сами нечестно играете! Неспортивно! – осмелел Штюльпнагель уяснив, что прямо сейчас пожирать его не будут. – Не замечали, что World of Warplanes все более ориентируется на американскую и русскую авиацию? Да, будут еще японцы, наверняка итальянцы, англичане, но уже сейчас в небесах не протолкнуться от янки! Хоть локтями распихивай! А будет гораздо больше, в разы!

– Имейте совесть, – холодно сказал Горыныч. – В советской ветке сейчас доступно шестнадцать самолетов, в американской пятнадцать, в немецкой десять. Вам мало?

– А я о чем говорю! Германия всегда была великой авиационной державой с уникальными разработками! Которые, между прочим вовсю использовали союзники после 1945 года!

– Очень точно замечено, – не преминул съехидничать змей. – «После 1945 года», когда по понятным причинам Германия авиационной державой быть перестала. Запрет на производство собственных самолетов продержался десять лет, до 1955 года, то есть до времени, когда авиация СССР и США совершила немыслимый скачок вперед. Да и в шестидесятые годы вся авиапромышленность ФРГ была сконцентрирована в руках всего двух фирм – «Мессершмитт-Бельков-Блом» и «Дорнье», безнадежно отставших от мировых лидеров. Причем они производили на нужд НАТО не собственные модели, а итальянские G-91 и американские F-104. Германия сумела нагнать ведущих производителей лишь сорок лет спустя...

– А ведь точно, я над этой проблемой раньше не задумывался, – сказал Вася. – По большому счету, германское дерево развития авиации будет строго ограничено временными рамками, начиная ориентировочно с 1925 года по 1945, поскольку авиапромышленность немцев перестала существовать физически из-за поражения во Второй мировой. Мы с мистером Хопкинсом вполне можем летать на моделях конца сороковых и ранних пятидесятых, тогда как у Германии, Японии и частично Италии дальнейшие перспективы попросту обрублены!

– Вспомним Мир Танков, – перебил Горыныч. —Все помнят аббревиатуру VK – «Versuchskonstruktion», экспериментальная модель? Сколько прототипов, никогда не поступивших в серию, катается на полях сражений? Подсказать? Семь. Начиная от «Мерседеса» и заканчивая «Толстопардом» или «Тапком». Это не считая проектов самоходной артиллерии и ПТ наподобие GW-Tiger или «Саламандры» на базе Е-100. Поняли, на что я намекаю?

– Опять бесконечное засилье немецких прототипов, даже в воздух-то никогда не поднимавшихся? – охнул Вася.

– Это ты сказал, а не я, – невозмутимо ответил дракон. – Вот, допустим, любопытнейшая машина Heinkel He.100 D-1. Самолет серийно никогда не производился, на вооружение принят не был, в общей сложности произведено двадцать пять экземпляров, а в то же время He.100 едва ли не три года подряд стращал как советских летчиков так и союзников – с весны 1940 по последние месяцы 1942, весьма активно принимая участие в боевых действиях по всем фронтам.

– Двадцать пять самолетов? – озадачился штаб-сержант. – На всех фронтах? Не понимаю.

Все уставились на майора Штюльпнагеля. Тот нехотя признал:

– Было такое. Одна из самых масштабных мистификаций времен Третьего рейха. Во-первых, не двадцать пять машин, а всего десять – остальные продали Советскому Союзу и Японии.

– Вы забыли об одной немаловажной детали, – подсказал Горыныч. – Перед потенциальными покупателями He.100 позиционировался как серийный аппарат и последнее достижение авиастроительной мысли Германии. Реклама, что и говорить, была потрясающая – национальный и абсолютный мировой рекорд скорости 746 километров в час, хотя через месяц означенный рекорд был побит Bf.109. Только уже поставленный на конвейер «Худой» до поры до времени был засекречен, а отвергнутый военными He.100 наоборот, бесстыдно выдавали за вершину технологий.

– И что же?

– А то, что тендер на поставку скоростного истребителя для «Люфтваффе» выиграла фирма «Мессершмитт». Оставшиеся десять машин He.100 в целях пропаганды начали перекрашивать в различные цвета, наносить эмблемы воображаемых подразделений – допустим, эскадрилья «Blitzgeschwader», существовавшая только в фантазиях пропагандистов, – после чего фотографии самолетов массово печатали в прессе, а документальные съемки показывали в киножурналах. Создавалось впечатление, что их действительно много. Очень много! Вдобавок, для создания еще большего эффекта, He.100 обозначали как He.113 – якобы новейшая, не имеющая аналогов модификация!

– Верно, на этот обман купились практически все противники Германии, – кивнул герр майор. – Сперва англичане, во время «Битвы за Британию». В Советском Союзе перед войной силуэт He.113 можно было увидеть в любом справочнике для служащих противовоздушной обороны.

...– Тогда как гешвадер исходных «соток» отправился в эскадрилью ПВО завода Хейнкеля в Мариене и в боевых действиях участия никогда не принимал, – подхватил змей. – При этом в течении 41-42 годов He.113 неоднократно «видели» и даже «сбивали» сей мифический истребитель, о чем свидетельствуют многие боевые отчеты. В декабре 1941 года ПВО Москвы сбили шестьдесят четыре вражеских самолета, из них два были идентифицированы как несуществующий He.113. Кое-кто за него даже медали получил, путая с модификациями «Худого». Только в начале 1943 года окончательно разобрались, что данная машина – суть блестяще проведенная мистификация.

– Информационная война, – кивнул Вася. – Даже тогда умели, причем иногда куда лучше, чем теперь. Билл, отпусти господина майора. Если, конечно, он пообещает впредь не устраивать диверсий из-за детских обид. Договорились?

– Договорились, – уныло кивнул толстяк. – Только, пожалуйста, уберите отсюда ваше домашнее животное. Змей мне несимпатичен.

– Горыныч? Может быть сходим да испытаем F6U? Забудь, инцидент исчерпан.

– Домашнее животное? – оскалился дракон, показав все свои зубы. – Нет, вы только послушайте этого...

– Горыныч! – прикрикнул Вася. – Хватит! Дел полно!

– Как скажешь, – сдался змей. – Хорошо, пойдем тестировать «Пирата». Но если господин Штюльпнагель хоть еще раз попытается – я за себя не отвечаю!..

© А. Мартьянов. 29.05. 2012.

12. Аэрокомет

– Я понял, что он мне напоминает, – сказал Вася, придирчиво разглядывая новенький F6U Pirate. – Берется бревно, поперек приделывается доска, на окончания которой можно приколотить по березовому полену. И полетели!

Штаб-сержант Хопкинс покосился неодобрительно. Проворчал:

– Почему вам, мистер лейтенант, всё не нравится? Хорошо, согласен, «Блинчик» F5U машина экстравагантная и необычная. Но чем не угодил Pirate? Стандартная компоновка, реактивный двигатель, да и спецификация у него вполне стандартная для Америки – палубный истребитель, предназначенный для противовоздушной обороны авианосца в радиусе пяти километров.

– Поэтому Василий и кривит нос, – заметил присутствовавший здесь же Горыныч, явившийся в ангар оценить купленные поутру обновки. – Русские привыкли к фронтовым истребителям, палубники для них сущая экзотика – в СССР времен Второй мировой не было ни единого авианосца, сражения разворачивались на континенте. А Соединенные Штаты воевали в основном на море, без палубной авиации на тихоокеанском ТВД никак не обойтись.

– Вот именно, – подтвердил Вася. – Из американских моделей предпочитаю «Сейбр» F-86, самолет-легенда!

– Ну-у, – протянул дракон закатывая глаза. – Скажи, а питаешься ты исключительно соловьиными язычками и фуа-гра? Или в повседневной жизни можешь снизойти до макарон с тушенкой и картошки с сардельками? «Сейбр» – это элитное блюдо, если продолжать мерить авиацию кулинарными категориями. Однако, оно не получится без обычнейших ингредиентов и специй. То же самое можно сказать о самолетостроении: для того, чтобы достигнуть идеала, пришлось опробовать множество концептуальных моделей, отвергнуть неудачные разработки и довести до ума перспективные проекты! Оттого-то в послевоенные годы в небеса поднимались машины, которые мистер Хопкинс с присущей ему корректностью назвал

«экстравагантными»... А по мне так монстры, каких поискать!

– От монстра слышу, – огрызнулся штаб-сержант. – По сравнению с Bell P-59 Airacomet, общепризнанной неудачей, немецкий Me.262 и британский Gloster Meteor выглядели неслыханными достижениями авиаконструктороской мысли. Особенно если учитывать огромный боевой опыт реактивных «Мессершмиттов». Мы шли методами проб и ошибок, особенно учитывая многообразие запросов военного ведомства: перехватчики, штурмовики, самолеты ПВО и так далее до бесконечности!

– И чем же был «неудачен» Airacomet? – поинтересовался Вася.

– 1942 год, надо заметить, – сказал Горыныч, пропустив мимо ушей выпад относительно «монстра». – С чисто технической точки зрения реактивная авиация уже родилась: первыми в воздух поднялись самолеты Эрнста Хейнкеля – Не.178 и Не.280, за ними подтянулись англичане с «Глостером» Е.28 – полет состоялся 15 мая 1941 года. Американский генерал-майор Генри Арнольд ознакомившись в Британии с «Глостером» и двигателем Уиттла быстро осознал, что будущее не за винтовыми машинами, а за реактивными. Военное руководство США немедля закупило патент на производство новейших моторов, инженерам фирмы «Bell» в обстановке неслыханной секретности дали задание спроектировать собственный самолет под импортный двигатель. На выходе получится аппарат с индексом ХР-59А...

– Местечко для испытаний тоже выбрали преинтересное, – дополнил штаб-сержант. – Калифорнийская авиабаза Мюрок, на дне высохшего озера Роджерс Драй Лэйк, сейчас там находится испытательный центр ВВС «Эдвардс». Первые же полеты Airacomet пришлось прервать – на пустыню вдруг обрушились дожди, твердая как камень поверхность превратилась в нечто напоминающее неудавшееся бланманже и испытания пришлось отменить.

– Природные аномалии выглядели сущей чепухой по сравнению с другими трудностями, – Горыныч указал взглядом на сопло двигателя Pirate. – Сначала несколько опытных самолетов попросту катались по земле, после запуска моторов из сопла вылетали языки пламени, достичь расчетной тяги не удавалось, отчего аэродромные техники сразу прозвали машину «Miss Fire». Плюс ненадежная работа топливных насосов, перегрев подшипников, разрушение лопаток турбины, поломки шасси, кошмарная авионика... Пресловутые «детские болезни» во всей красе, а точнее во всей неприглядности!

– Но в воздух-то его подняли?

– Да. Однако, к апрелю 1943 года ХР-59 совершил всего лишь тридцать полетов с общим временем налета пятнадцать часов. Между прочим, всем известный Me.262 Schwalbe давным-давно был успешно испытан и готовился к серийному производству!

– Самое печальное в другом, – перебил змея Хопкинс. – немцы уже вовсю воевали на реактивных моделях, когда в феврале 1944 года на авиабазе Мюрок провели сравнительные полеты Airacomet и серийных поршневых истребителей Thunderbolt и Lightning. Реактивный первенец вчистую проигрывал по всем параметрам – в маневренности, дальности, надежности и даже в скорости! Поэтому доклад технической комиссии ВВС был выдержан в самых мрачных тонах – ХР-59 не представляет интереса в качестве боевого истребителя, финансирование прекратить, исследования свернуть, машину оставить только как тренировочную и испытательную.

– Не преувеличивайте степень

неудачи, господин штаб-сержант. Второй прототип «Bell» основанный на опыте обкатки ХР-59 – истребитель Р-59А, все-таки вышел небольшой серией: тридцать девять машин на конвейере, и еще несколько собрали вручную, из готовых запчастей и фюзеляжей. Он-то и пригодился в качестве учебного самолета для переучивания летчиков с поршневой авиации на реактивную.

– Ну и конечно отличная школа для конструкторов, – кивнул Вася. – Новые технические решения, новые двигатели, всё новое! Никто не говорит, что рождение «реактивного» мира шло быстро и просто. Хотя, немцы продвинулись дальше всех, и если бы не окончание войны...

– Очень хорошо, что война закончилась в мае 1945 года, – уверенно сказал Хопкинс. – Не думаю, что американским пилотам улыбалась перспектива встретиться с «Мессершмиттами» на Airacomet или других ранних моделях!

– Не станем использовать сослагательное наклонение применительно к истории, – заключил Горыныч. – Вот что, дорогие мои: что-то мы сегодня заболтались. Напомню, Альфа заканчивается – насладитесь последними деньками привольной жизни! Выводите машины из ангара и вперед, к облакам!..

© А. Мартьянов. 29.05. 2012.

13. Чудеса на виражах

– Ну что ж, мои поздравления, – сказал Горыныч. – Во-первых, начало Бета-теста. Во-вторых, вы наконец-то получили то, что желали – исходные деревья развития самолетов всех трех держав, сейчас представленных в World of Warplanes!

– Помните недавние страдания майора Штюльпнагеля? – согласно подхватил Вася. – «Засилье янки», «приоритет советских моделей» и прочие глупости? Надеюсь, Карлсон перестанет скандалить – сейчас у каждой нации ровнехонько по девятнадцать самолетов. Всё честно!

Давным-давно слетавшееся интернациональное звено в полном составе заявилось к ангару с новой техникой, доставленной с завода после патча 0.3.0. Кстати, по выходу обновления и старта Беты в офицерском клубе закатили грандиозный кутеж, в результате чего полеты следующим утром пришлось начинать только после обеда – личный состав гешвадеров, эскадрилий и крыльев приходил в себя после празднования выхода World of Warplanes в широкий мир.

Как и было обещано господами разработчиками, «дыры» в развитии оказались полностью закрыты: начав с биплана первого уровня любой пилот мог пройти по обеим линиям истребитель-штурмовик (или истребитель-бомбардировщик) не проскакивая через «пустые» левелы – общее число доступных машин уравнялось пятидесяти семи. Что, разумеется, стало причиной появления сущей экзотики, ранее на аэродроме не виданной.

– Я даже и не знаю, что выбрать, – растерянно проговорил вахмистр Герман Вольф, оглядывая девять истребителей германского производства, выстроившихся на летном поле. – Малышня, говоря откровенно, надоела. Для реактивных аппаратов площадь полигонов пока что маловата. Me.109, безусловно, очень хороший самолет, но...

– Давай подумаем, – Горыныч, переваливаясь, прошелся туда-обратно, пристально разглядывая новенькую технику. – «Двести девятый», например, тебя чем не устраивает? Рекордная модель. Не в смысле числа изготовленных серийно машин и не по числу побед в воздухе, а по качественным показателям.

– Дай-ка документацию глянуть, – Вася аккуратно изъял у вахмистра папочку с распечатками технических характеристик моделей. – Так-так. Длина, масса, площадь крыла. Практический и максимальный потолок... Сколько?.. Не может быть!

– Что не может быть? – заинтересовался дракон. Заглянул через плечо младшего лейтенанта в бумаги, прищурился, разбирая мелкий шрифт. – А-а, понятно! Я же говорю: Me.209 был специально создан для установления рекордов. Расчетный потолок для него был запредельно высоким по тем временам – семнадцать с половиной километров. На испытаниях поднимались до пятнадцати с небольшим – обычное дело!

– Обычное? – вздернул брови штаб-сержант Хопкинс. – Нет, безусловно, я понимаю, что высотное преимущество для истребителя крайне важно, но зачем в стратосферу-то залезать?

– Вы, мистер Хопкинс, как американец, должны ответить на этот вопрос без затруднений, – наставительным тоном сказал Горыныч. – Какие самолеты эпохи Второй мировой обычно действовали на больших высотах? Правильно – стратегические бомбардировщики! А как с ними бороться? Тоже верно – необходим высотный скоростной истребитель!