Текст книги "Легенды авиаторов. Игровые сказки."

Автор книги: Андрей Мартьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

– Неизвестно, насколько незаконно это было... Но ведь и в кино играли без высшего актерского образования... Просто набирали каких-нибудь ковбоев – и те нормально изображали на экране самих себя. Технические новинки были лучшими учителями. Гарриет, однако, пожелала стать настоящим пилотом, по всем правилам. Она познакомилась с одним из самых известных летчиков своего времени – Джоном Мойсаном. У Мойсана имелась собственная авиационная школа. Среди учеников была его сестра – Матильда Мойсан. Поэтому для Джона не составило проблемы взять еще одну ученицу,  мисс Квимби.

– И, конечно, она училась на одни пятерки? – прищурился Вася.

– Ошибаетесь, товарищ младший лейтенант, – вздохнула Брунгильда. – Первый экзамен Гарриет благополучно провалила. 31 июля 1911 года совершила ошибку при посадке. Но она быстро исправилась, и уже в августе выполняла над аэродромом простейшие пилотажные фигуры. Приземлилась, как писали тогда, «ювелирно». И получила свою пилотскую лицензию. Матильда Мойсан стала второй.

– Ну, молодцы девушки, – протянул Билл Хопкинс. – Одобряем. Правда, Горыныч?

– А мне-то что? – возразил змей. – Я без лицензии летаю. И без высшего образования. Никогда не выяснял, кстати, законно это или нет. Природа у меня такая, вот и все.

– Ну, люди – не ангелы, летать – не в их природе, поэтому им необходимо учиться, – назидательным тоном произнес Вася.

– Вы, Василий, как всегда, правы, – улыбнулась Брунгильда. – А Гарриет Квимби называли «ангелом». Точнее – «Пурпурным ангелом». Тогда любили давать популярным людям разные пафосные прозвища.

– Почему «ангел» – понятно, – заметил штаб-сержант. – Потому что она летала, да? А почему «пурпурный»?

– Потому что она носила пурпурное, – объяснила фройляйн Шнапс. – В те годы не существовало женских авиационных костюмов. Надевать мужскую одежду было для дамы несколько предосудительно. Как я уже отмечала, Америка – довольно консервативна. Консервативнее Европы. Вот прекрасной Гарриет и пришлось выступить в роли модельера.

– Что, сама сшила? – поразился Вася. – Для меня это до сих пор загадка: как действует швейная машинка.

– Товарищ младший лейтенант, – прошипел дракон, – ты бы выражался поосторожнее. В авиационных двигателях разбираешься, а швейная машинка для тебя – тайна за семью печатями?..

– А что? – удивился Вася. – Я сказал что-то не то?

– Просто звучит подозрительно, – объяснил Горыныч. – Как бы тебя от полетов не отстранили за подобное признание.

– Я не на швейной машинке летаю, – огрызнулся Вася. – И вообще, Горыныч! Не перебивай фройляйн Шнапс!

Змей ответил файрболом, выпущенным изо пасти. Огненный шар улетел за пределы аэродрома и взорвался где-то в окрестных холмах.

Брунгильда выждала паузу и произнесла:

– Ну так я продолжу? Штаб-сержант прав: поговорить об одежде бывает интересно... Мисс Квимби изобрела особый комбинезон. Нижняя часть этого комбинезона при подготовке к полету выглядела обычными брюками. А при выходе из самолета можно было, пользуясь особыми застежками, превратить эти штаны в юбку. Все выглядело очень пристойно и элегантно. И было пурпурного цвета. Да, и вместо шлема у нее был капюшон.

– Ну, если еще дама сама по себе красивая, то да, эффектно, – признал Вася.

– Гарриет быстро привлекла внимание, – продолжала фройляйн Шнапс. – Были тогда такие женщины, эксцентричные, привлекательные, заметные для прессы. Они старались сделать как можно больше для женского равноправия. Овладевали мужскими профессиями, мужскими привычками. Гарриет водила автомобиль, делала фоторепортажи, курила, путешествовала, летала на самолете и плюс ко всему писала сценарии для фильмов. Кстати, по ее сценариям снимал знаменитый в те годы режиссер – Дэвид Гриффит.

– Не слышал о таком, – признался Вася.

– Ну, Вася, это было давно, – утешил его Хопкинс. – Сейчас и фильмы-то эти не показывают. Они были черно-белые и немые.

– И короткометражные, – добавила Брунгильда. – Вроде мелодрамы «Слепая принцесса и поэт» или «Свет во тьме». Сценарий Квимби, 1911 год. В одном из фильмов она сыграла – правда, эпизодическую роль.

– В общем, «человек эпохи Возрождения», – вздохнул Вася. – Вот были люди!..

– Да, и еще она снималась в рекламе виноградной воды Vin Fiz, – добавила Брунгильда. – В своем знаменитом пурпурном комбинезоне. Это так, попутно. Гарриет Квимби включилась в общую тогдашнюю гонку за рекордами. 4 сентября 1911 года она совершила первый ночной полет.

– А разве до нее ночью не летали? – удивился Хопкинс.

– Женщины – нет, – ответила Брунгильда. – Весной 1912 года она приступила к своему грандиозному плану. Она хотела стать первой женщиной, перелетевшей через Ла Манш.

– Так и через Ла Манш ведь уже летали, – вставил Хопкинс. – Кажется, в 1909 году Луи Блерио...

– Блерио – не женщина, – резонно ответила Брунгильда. – Билл, вы вообще меня слушаете? Авиатрисы хотели доказать, что в состоянии выполнять все те же трюки, что и мужчины. Поэтому Квимби вылетела из Дувра и через 59 минут произвела посадку на пляже в сорока километрах от Кале. Ирония судьбы заключается, однако, в том, что это произошло 16 апреля 1912 года.

– А в чем ирония? – не понял Вася.

– Ей пришлось подождать пару дней, пока рассеется туман, – объяснила Брунгильда. – Когда наконец полет совершился, газеты почти не заметили его, потому что аккурат накануне затонул «Титаник»... Понятно, что все внимание было приковано к этой катастрофе. А достижение Гарриет Квимби осталось незамеченным.

– Обидно, – согласился змей.

– Учитывая, что у Гарриет не было второго шанса, – подхватила фройляйн Шнапс. – Правда, она об этом не знала. 1 июля 1912 года Гарриет Квимби выступала на Тртьем ежегодном Бостонском собрании авиаторов. Она облетела маяк Бостон-Лайт в Бостонской гавани, вернулась и совершила облет аэродрома. На ее совершенно новом двухместном моноплане «Блерио-IХ»  имелся пассажир – Уильям Уиллард, организатор мероприятия. И вот на высоте в 460 метров самолет – по неизвестным причинам – перевернулся.

– Но ведь она же потом справилась с управлением? – недоверчиво сказал Вася.

– Вася, это была открытая кабина, – ответила Брунгильда горестно. – И при том ни пилот, ни пассажир не были пристегнуты. Они просто выпали из самолета и разбились. А самолет рухнул «в грязь», как писали репортажи.

– Ничего себе! – воскликнул Билл Хопкинс. – Из-за такой ерунды?!

– Именно, – кивнула Брунгильда. – После этого пилоты начали пристегиваться.

– А через Ла-Манш она на чем летала? – осведомился дракон.

– Тоже на «Блерио», только одноместном, – ответила Брунгильда. – А тот злополучный самолет, в котором она разбилась, был восстановлен в шестидесятые. Все эти годы он хранился в одном сарае где-то в Нью-Гэмпшире. Старый аэродром «Old Rhinebeck Aerodrome» превращен в музей, и «Блерио» мисс Квимби хранится там. В 1991 году в США выпустили почтовую марку с изображением Гарриет... Так что, Билл, вы можете гордиться своей соотечественницей. Она была красивой, всесторонне одаренной, отважной.

– Вы не перестаете меня удивлять, фройляйн Шнапс, – признался штаб-сержант. – Мне кажется, вы любите этих авиатрис как родных.

– Они – мои кумиры, образцы для подражания, – сказала Брунгильда Шнапс гордо.

– Поразительно, как далеко может завести безобидная реплика насчет одежды, – подытожил дракон. – Непостижимые существа – женщины. Даже когда они – летчики.

© А. Мартьянов. 30.11. 2012.

50. Королева Бесс

Билл Хопкинс, с закатанными выше локтя рукавами, копался в двигателе Роллс-Ройс «Мерлин 72».

– Доброе утро, сэр, – раздался вежливый голос, выговаривающий слова с раздражающим британским акцентом.

Американец выпрямился, обтер ладони о рабочий комбинезон.

– Хелло, – дружески отозвался он. – Как дела, Гастингс?

Флайт-лейтенант Уилберфорс Гастингс пожал плечами и поглядел на небо.

– Так, – ответил он уклончиво. – Летаю. Осваиваюсь. А вы, как я погляжу, пытаетесь разобрать мотор?

– Верно, – кивнул штаб-сержант. – Хочу понять одну штуку...

– Разве для этого не существует механиков? – удивился Гастингс. – Мне представляется весьма странным, чтобы летчик занимался ремонтом. Да и вообще... Как-то не к лицу...

– Сразу видно, что вас вырастило сословное общество! – упрекнул его Билл Хопкинс. – У нас в Америке труд в почете. Да, да, не качайте головой. Думаете, это фраза из лексикона товарища младшего лейтенанта Васи? Вовсе нет. Американцы уважают и ценят человеческий труд.

– Вы  меня просто смешите! – произнес Гастингс. – В Америке, как и в любой другой цивилизованной стране, имеется своя аристократия. Которая не должна марать рук. Не должна, а не «не хочет», заметьте. Я подчеркиваю разницу, поскольку она важна. Аристократия обязана иметь белые руки!

Он посмотрел на свои руки, действительно очень бледные, с едва заметными веснушками на тыльной стороне ладони и – о ужас! – с обломанными ногтями.

– По крайней мере, я ношу перчатки, – сквозь зубы произнес англичанин. – Ну да, мне приходится... иногда... Но я, в общем, не...

– Ладно вам, – примирительно кивнул Хопкинс. – Разве не интересно разобрать мотор, посмотреть, что у него внутри, как он устроен, почему он, черт бы его побрал, вдруг начал барахлить?!

Уилберфорс Гастингс подошел поближе, поддавшись искушению.

Некоторое время он наблюдал за работой Билла. Потом осторожно проговорил:

– И все равно авиация оставалась занятием для состоятельных людей. По крайней мере, поначалу. Не всякий мог позволить себе иметь самолет.

– Насчет того, как обстояли дела «поначалу», у нас имеется спец, – засмеялся Билл Хопкинс. – Вон она идет, кстати. Рекомендую: мисс Брунгильда Шнапс. Лейтенант. Спросите у нее, она наверняка знает какую-нибудь любопытную историю.

Англичанин подождал, пока Брунгильда приблизится. Фройляйн Шнапс заинтересованно уставилась на мотор.

– Guten Tag, Билл, – поздоровалась она.

– Привет, – пробурчал штаб-сержант.

Брунгильда перевела взгляд на англичанина. Тот, в свою очередь, уставился куда-то вбок и принялся насвистывать. Сперва тихо, потом все более многозначительно.

Хопкинс снова оторвался от мотора.

– Что?! – рявкнул он. – Гастингс, почему вы свистите у меня над ухом? Это действует на нервы.

– Представьте меня леди, – сквозь зубы произнес флайт-лейтенант.

– Вы о чем? – не понял Билл. Но затем его нахмуренный лоб разгладился. – Ах да, вы же англичанин... В Британии все не как у людей. Фройляйн Шнапс, это – флайт-лейтенант Уилберфорс Гастингс. Мистер Гастингс, сэр, перед вами Frau Leutnant Брунгильда Шнапс.

Гастингс любезно наклонил голову и произнес:

– Как поживаете, мисс?

– С огромным интересом поживаю! – ответила Брунгильда Шнапс. – Вы, стало быть, британец! Это любопытно...

– Мы рассуждали о сословном обществе, – заговорил Гастингс, предоставив наконец штаб-сержанту полную свободу, – и о том, что в первые годы существования авиация была как раз достоянием состоятельных людей.

Брунгильда призадумалась.

– На самом деле не вполне так, – сказала она наконец. – Вы позволите привести примеры? Были авиаторы – выходцы из бедных слоев населения.

– Но это всегда были какие-то люди, скажем так, приближенные к спорту, – стоял на своем Гастингс. – Артисты цирка, например, или...

– Например, Бесси Колмен была маникюршей, – вспомнила Брунгильда Шнапс.

– Кто это? – спросил Гастингс.

– Первая чернокожая женщина-авиатор, – ответила Брунгильда. – Американка, естественно. Родом из Атланты, если быть точной. По тем временам очень расистский город.

– Но она, вероятно, происходила из семьи, где ценилось образование? – спросил Гастингс.

– Ничего там не ценилось... Бесси родилась в 1892 году и была десятой из тринадцати детей. Ее родители были издольщиками: отец – индеец чероки, а мать, я так полагаю, была чернокожая. Бесси уродилась очень хорошенькая, не отнимешь, без этих резких, «чеканных», что называется, индейских черт – округлое лицо, большие темные глаза.

– Маникюрша, – повторил Гастингс. Видно было, что его удивила профессия будущей летчицы.

– И с образованием у нее все обстояло плохо, – продолжала Брунгильда. – Приходилось ходить в школу для цветных за шесть километров каждый день. А там даже карандашей на всех не хватало! Бесси закончила восемь классов, но ей, как и другим детям, приходилось надолго оставлять учебу, когда наступала пора сбора хлопка.

– Гм, – произнес Гастингс. – Ну да. Атланта, хлопок. Подневольный труд. Неутешительная картина.

– Бесси было девять лет, когда отец бросил семью и ушел на территорию индейцев, – продолжала Брунгильда. – Жена и дюжина детишек остались в Джорджии. Очевидно, на территории индейцев им делать было нечего... Бесси накопила денег и поступила в сельскохозяйственный институт в Оклахоме, но проучилась там всего один семестр – деньги кончились.

– Деньги – это еще не все, – подал голос Хопкинс.

– А что еще? – спросил англичанин. – По вашему мнению?

– Упорный труд, желание чего-то достичь, целеустремленность, – заявил американец. – Уверен, у Бесси Колмен были эти качества. Иначе мы бы о ней сейчас не разговаривали.

– О да, – вступила опять Брунгильда Шнапс. – И учтите, ей пришлось преодолевать не только барьеры бедности. Она была женщиной и при том – чернокожей женщиной. Шансов пробиться – ноль.

Фройляйн Шнапс выдержала драматическую паузу.

– И?.. – подтолкнул ее англичанин. – И что она сделала?

– Для начала – вместе с двумя братьями подалась в Чикаго. Там вроде как получше обстояло с работой. В конце концов Бесси Колмен устроилась маникюршей в одну из парикмахерских. Туда нередко захаживали авиатехники и пилоты. Все они недавно вернулись с фронтов Первой мировой, все готовы были делиться с хорошенькой девушкой разными историями. У Бесси было живое воображение, она стала мечтать о полетах, о подвигах...

– Как изменился  мир! – со вздохом произнес Гастингс. – Нормальная девушка викторианской эпохи мечтала бы выйти замуж за героя. А американская девушка двадцатого века сама мечтает стать героем!

– Не только американская, – отозвалась Брунгильда Шнапс. – Кстати, похожим образом рассуждал один из братьев Бесси. Он показывал ей открытки с изображением баронессы де Ларош, известной летчицы, и дразнил тем, что француженки лучше американок: у них-то уже имеются свои героини!.. Бесси пыталась поступить в летную школу, но ей дали от ворот поворот. Она не подходила по всем статьям.

– Звучит безнадежно, – заметил Гастингс. – Но кто же спас нашу девушку?

– На помощь Бесси пришел еще один монстр новейшего времени: газетный бизнес и реклама, – ответила Брунгильда. – Издатель газеты Chicago Defender, некто Роберт Эббот, поддержал необычную маникюршу с необычной мечтой. Банкир Джесси Бинга и издатель Роберт Эббот вложили в Бесси деньги. Взамен, естественно, газета печатала фотографии красивой девушки и рассказывала ее увлекательную историю. Тираж, естественно, вырос...

– Взаимовыгодное сотрудничество, – пояснил Хопкинс. – Очень по-американски.

– Бесси пришлось выучить французский язык, – сказала Брунгильда. – Потому что учиться ей пришлось во Франции. Америка по-прежнему не хотела обучать летному делу негритянку.

– Сословное общество, – тихонько вставил Гастингс.

Билл не отреагировал. Сделал вид, что не слышит.

– И вот наконец 20 ноября 1920 года Бесси Колмен отправилась в Париж. Она училась летать на биплане «Ньюпорт-28».

– Уй, – произнес штаб-сержант. – Уй, какая машина...

– Другой не было, – отрезала Брунгильда. – На «Ньюпорте» Бесси Колмен сдала экзамен и получила международную летную лицензию. Она просто молодец, между прочим. Еще два месяца брала уроки и наконец, в сентябре 1921 года, отправилась в Нью-Йорк.

– Полагаю, газетчики просто с ума сходили, – заметил Билл Хопкинс.

 – Точно, – кивнула Брунгильда. – Бесси Колмен стала сенсацией. Какое-то время подвизалась на родине, а потом опять отправилась в Европу. Для меня ценно то, что Бесси Колмен летала и в Германии. Да, а еще она была знакома с известным авиаконструктором Антоном Фоккером.

Билл шепнул на ухо Гастингсу:

– Фройляйн Шнапс неравнодушна к Фоккеру. Другие девушки носят в кармашке портреты киноартистов, а у фройляйн Брунгильды там – фотография Фоккера. Она говорит, что он красавчик и талантище.

– Ясно, – тем же заговорщическим шепотом отозвался Гастингс. – Благодарю за то, что предупредили, дружище.

– В общем, в феврале 1922 года Колмен участвовала в очередном конкурсе в Европе, летала в Нидерландах, получала дополнительные уроки в Германии. – Брунгильда выдержала паузу. – Затем «королева Бесс» вернулась в Америку и начала выступать с разными трюками.

– В Америке, кстати, многое начиналось как балаган, – сказал штаб-сержант. – Можете не улыбаться так ехидно, Гастингс. У нас и музеи устраивались для увеселения почтеннейшей публики, а потом превращались в серьезные научные учреждения. И с авиацией то же самое.

– С авиацией так много где обстояло, – сказала Брунгильда. – Тут нечего комплексовать. «Королева Бесс» выступала с каскадерскими трюками, выписывала в небе восьмерки и петли, летала на низких высотах. Пять лет она была дьявольски популярна, ее фотографии не сходили с газетных полос. 22 февраля 1923 года, кстати, ее самолет разбился в Лос-Анжелесе, Бесси сломала ногу и три ребра. Но это, понятное дело, ее не остановило.

– Она, наверное, здорово разбогатела, выступая со всеми этими трюками? – спросил штаб-сержант.

Брунгильда покачала головой:

– Вовсе нет. Приходилось лечиться, чинить самолеты. Платить аренду. Расходов много... Конечно, ей предложили сниматься в кино. Но роль не понравилась Бесси: ей там предстояло появляться в рваной одежде, и она сочла это унизительным. Ведь она выросла в бедности. Наверное, для нее это оставалось больным местом.

– Вполне возможно, – сдержанно согласился флайт-лейтенант.

– А мечта у Бесси была теперь грандиозная: она хотела открыть летную школу для темнокожих авиаторов! – с восхищением произнесла Брунгильда. – Один этот факт может служить источником вдохновения... Но Бесси прожила слишком мало. 30 апреля 1926 года она вылетела вместе с Уильямом Уиллсом, своим механиком и по совместительству рекламным агентом. Помните, я рассказывала о Гарриет Квимби, американской летчице, которая погибла, потому что не была пристегнута?

– Только не говорите, что и Бесси Колмен не пристегнулась, – почти взмолился Хопкинс. – Не может быть, чтобы она не учла горький опыт своей предшественницы.

– Бесси собиралась совершить прыжок с парашютом, – объяснила Брунгильда. – Поэтому и не надела ремней безопасности. Уиллс, очевидно, тоже намеревался прыгать. В общем, самолет не вышел из пикирования, закрутился, Колмен выбросило из самолета на высоте ста пятидесяти метров, и она умерла мгновенно. Уиллс упал вместе с самолетом, когда аппарат рухнул на землю и загорелся.

– Тоже погиб? – вздохнул Гастингс. – Ужас.

– Это было во Флориде, – сказала Брунгильда. – А начиная с тридцать первого года все чернокожие пилоты в день ее гибели пролетают над ее могилой. Это традиция. Есть марка с изображением Бесси Колмен, Авиаклуб имени Бесси Колмен – для афроамериканок-пилотов.

– Спасибо за замечательную историю, – поблагодарил флайт-лейтенант. – Но мы с Биллом так и не разрешили наш спор: должен ли пилот марать руки?

– Должен, должен, если ему это интересно, – подал голос Хопкинс. – Особенно на нашем сервере. Он для того и существует – чтобы было интересно. И, кстати, передайте мне вон тот ключ, дружище.

© А. Мартьянов. 03.12. 2012.

/продолжение следует/