Текст книги "Легенды авиаторов. Игровые сказки."

Автор книги: Андрей Мартьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– М-да, – покачал головой Василий. – И каковы причины?

– Криворукость, как и было сказано кое-кем из присутствующих, – улыбнулся вахмистр, покосившись на Горыныча. Змей сделал вид, будто ничего не слышит. – То есть, неподготовленность основной массы пилотов – конец войны, значительную часть личного состава выбило, новички не справлялись. И как второстепенный фактор недостаточная надежность двигателей «Jumo-004» и их низкой боевая живучесть, плюс катастрофическое положение со снабжением боевых частей.

– Зато был дан старт новой эпохе, – держался своей версии дракон. – Чехословаки начали делать свой Avia CS-92, копию «двести шестьдесят второго». В Советском Союзе построили аналог Су-9, причем оснащенный помянутыми трофейными двигателями «Jumo-004». У англичан тоже был очень похожий аппарат, «Глостер Метеор», единственный реактивный самолет союзников, успевший принять участие во Второй мировой. К маю 1945 года успели произвести двести десять «Метеоров», однако существенного влияния на ход войны они не оказали – техника считалась особо секретной, поэтому летчикам было категорически запрещено перелетать за линию фронта, чтобы не попасть в руки немцев при аварии...

– Интересно, откуда ты все это знаешь? – поинтересовался Вася.

– Потому что в отличие от вас, я еще и книжки читаю, – высокомерно сказал Горыныч. – Библиотека на нашей базе богатая, рекомендую заглядывать хотя бы по воскресеньям.

– Погоди, погоди! Книжки – они маленькие, а ты вон какой здоровый!

– Аудио-формат, – не смутился Горыныч. – Попросил библиотекаршу поставить диск, улегся под окном и слушай себе...

© А. Мартьянов. 04.05. 2012.

06. Оружие Победы

– У-ух, красотища какая, – аэродромные техники помогли Герману Вольфу выбраться из кабины Bf.109, вахмистр пошатываясь сделал несколько шагов по летному полю, с трудом развязал промокший насквозь шейный платок и вытер им капли пота на лице. – Сочувствую собственному вестибулярному аппарату, эдакие перегрузки!

– Как повоевалось? – к самолету, переваливаясь и клацая могучими когтями о бетонные плиты подошел Горыныч. Потянул ноздрями, изобразил на ящеричьей морде брезгливое выражение. – Фу, герр вахмистр, от вас несет будто от распоследнего клошара!

– Отцепись, змеюка злоязычная, – устало вздохнул Вольф. – Я ведь не подшучиваю над твоей кошмарной аэродинамикой? В воздухе ты больше похож на трамвай с крыльями! А если серьезно, то очень занимательный бой получился!..

– Это вы справедливо заметили, – подошел только что приземлившийся штаб-сержант Ричард Хопкинс выходивший в бой на «Аэрокобре», такой же красный и вспотевший. Протянул бинокль: – Взгляните, веселье пока не закончилось...

Точно. Над отдаленным холмами Эль-Халлуфа крутились несколько истребителей, устроивших впечатляющую «карусель». Дракону, обладавшему феноменально острым зрением (сам Горыныч уверял, будто способен разглядеть с высоты спрятавшийся под масксетью МС-1 с танкистской базы) цейссовская оптика не требовалась:

– Под бортовым номером 11 наш Василий летает? – басом комментировал змей. – Молодец, ничего не скажу, с виража ушел в контролируемый штопор, заходит «Худому» с нижней полусферы, из слепой зоны!.. Есть!

Синее небо прочертила дымная полоса, «сто девятый» развалился на части еще в воздухе. Бой, похоже, подходил к закономерному финалу – свалка «пятнадцать на пятнадцать» перешла в стадию одиночных поединков, где верх одерживали более опытные пилоты.

Ла-5 товарища младшего лейтенанта, поврежденный, но продолжавший уверенно держаться на крыле, совершил посадку через минуту.

– Счет пятнадцать шесть, – прохрипел Василий, оказавшись на твердой земле. – Я, наверное, четверть живого веса за этот вылет потерял. Пить дайте!..

Хопкинс посмотрел на русского сочувственно и передал бутылочку с минеральной водой. Одним из серьезных неустранимых недостатков Ла-5 (в девичестве ЛаГГ-3 М-82) был очень серьезный нагрев кабины во время полета – если верить мемуарам эпохи Второй мировой, "летчиков мучила африканская жара, а подошвы сержантских кирзачей спекались и трескались после десяти полетов".

– Все в душ, – выдохнул Вася, опустошив бутылочку «Соленых вод из Йеллоустона». – А потом в столовую, я голодный как волк!.. Но бой этого стоил!

* * *

Полчаса спустя вся компания собралась в офицерском клубе – на авиабазе снабжение было на порядок лучше, чем у танкистов, авиаторов кормили на убой, в столовую поставляли французское красное вино: руководство не скупилось. Горыныч, не способный пройти внутрь из-за своих немалых габаритов, просунул узкую голову в окно: послушать разговор и, если надо, поспорить – дракон был тварью общительной, умной, но слишком уж язвительной.

– Горыныч, можно тебя попросить?.. – Вася вынул из портсигара папиросу «Казбек». Змей понял, в чем вопрос и аккуратно выпустил тоненькую струйку пламени. – Спасибо. Ты настоящий друг.

– Да-да, рассказывай. Использовать меня, древнее, почтенное и волшебное существо в качестве зажигалки?.. Ладно, проехали. Рассказывай, что было сегодня?!

– Титаномахия, – фыркнул младший лейтенант. – Сам ведь знаешь, из-за дефицита летного персонала в большинстве боев полный состав не набирается, а тут две полноценные команды на машинах шестого уровня! До сих пор голова кругом! Противнику повезло меньше, техническое превосходство было на нашей стороне – в основном Ла-5 и Bf.109. Хопкинс, думаю вы меня извините, но ваши соотечественники на этот раз показали себя из рук вон плохо, хотя я продолжаю считать «Аэрокобру» одним из лучших истребителей своего времени!

– Чепуха, мистер лейтенант, – отмахнулся штаб-сержант. – Вдобавок во вражескую команду попали несколько машин пятого левела, а Grumman F4F Wildcat конкурировать с «Мессершмиттом» или «Лавочкиным» способен только в случае исключительного мастерства пилота – все-таки авиация тогда развивалась стремительно и отдельные модели устаревали буквально за два-три года!..

– Несомненно, – подтвердил Вольф. – Может быть за одним исключением – Bf.109 разных модификаций оставался основным немецким истребителем во время всей войны, перевооружиться на реактивные самолеты времени не осталось...

– Правильно сказал: «разных модификаций», – кивнул Вася. – У Германии исходно была отличная модель истребителя, которую можно было усовершенствовать на протяжении нескольких лет! А советским конструкторам потребовались огромные усилия, чтобы нащупать верную линию развития – предвоенные самолеты вроде «Ишачков» устарели безнадежно. Да взять хотя бы мой Ла-5, сколько с ним было мучений! Прежде всего, из-за перегрева двигателя М-82 и масляной системы!

– Но выход нашли, иначе эта машина никогда не поднялась бы в воздух, – ухмыльнувшись, подсказал Горыныч. – Причем выход очень оригинальный.

– Точно. Спас случай – на заводе случайно нашли забытый ящик, в котором находился новенький маслорадиатор с паспортом, причем с охлаждающей поверхностью раза в полтора больше, чем у того, что стоял на самолете. Показали конструктору Лавочкину, он определил, что это радиатор от мотора М-107 для КБ Яковлева... Лавочкин приказал вернуть радиатор, откуда взяли, но генерального обманули: кто-то отвлек Лавочкина, сказав, что звонят из Москвы, и тот ушел. Вызвали конструкторов, быстренько сняли эскизы, нашли подходящую болванку для выколотки обтекателя и ночью установили обтекатель на самолет. Через день или два самолет был готов. Внешне он остался почти таким же, как и прежде, но чуть подросла бородка маслорадиатора под двигателем, сверху по капоту прошел воздухозаборник, из вооружения оставили только две пушки...

– А что сказал Яковлев? – поинтересовался вахмистр.

– История умалчивает. Наверное, просто никто не заметил таинственного исчезновения одного радиатора. Опять же, штопор на прототипе Ла-5 делать было нельзя. Никаких противоштопорных устройств нет. Испытатели оказались людьми смелыми – не смотря на категорический запрет Лавочкина, договорились между собой все-таки провести испытания... И тоже не без приключений: начальник КБ внезапно объявился на аэродроме и перепугался до полусмерти, увидев, что вытворяют на недоработанном Ла-5 пилоты: летчик сделал виток, вышел нормально, сделал два витка, машина слушается, выходит без запаздываний... Тут же подписали заключение комиссии: «штопорит» Ла-5 идеально, а кто бы мог подумать!

– Любопытно, – заметил Хопкинс. – У нас в Штатах за такое могли в лучшем случае уволить.

– Советскому Союзу немедленно требовался истребитель, способный противостоять Bf.109, – парировал Вася. – Тут не до бесконечных согласований. Лавочкин сразу отправился в Москву и представил самолет Сталину. Верховный одобрил, после чего Ла-5 и запустили в серийное производство, в войска он начал поступать уже в сентябре 1942 года, тогда как первый полет со «случайно найденным» масляным радиатором машина совершила 3 мая. Условия военного времени!

– Сильно, – кивнул Вольф. – Никакой бюрократии, как в Германии: тот же несчастный Me.262 утверждали по разным ведомствам несколько лет!

– Бюрократия, не в последнюю очередь, Третий Рейх и погубила, – сказал младший лейтенант. – Такой чудовищной волокиты как у вас, в природе существовать не должно. Детские болезни у Ла-5, разумеется, были и в избытке – куда без них. Но устранялись они быстро и без проволочек: ломалось шасси хвостовой опоры, выгорали выхлопные патрубки, подтекало масло и топливо... Дебют Ла-5 состоялся в августе 1942 на Сталинградском направлении, причем летчики Люфтваффе приняли его за модификацию почти исчезнувшего И-16, в немецкой терминологии «Ратте», «Крыса», отчего Ла-5 получил у противника название «Нойе Ратте». Советский ас Иван Кожедуб в 1943 году воевал на Ла-5 и довел личный счет до сорока пяти сбитых машин...

– Very good, – понимающе кивнул штаб-сержант. – И до какого года Ла-5 продержался в небе?

– С производства сняли в 1944-м. Как и было сказано, при стремительном развитии техники в военное время, модели быстро устаревали, его заменил Ла-7. Но в деле завоевания господства в воздухе Ла-5 свою функцию выполнил, особенно во время сражения на Курской дуге, существенно превосходя новый германский Fw.190A, хотя и уступая по некоторым показателям более продвинутой модификации «Худых» – Bf.109G «Густав»...

– Приятная машинка, – удовлетворенно пророкотал Горыныч. – Вот что, господа-товарищи, доедайте и закругляйтесь: Василий, надо бы кое-что проверить...

– Что проверить? – насторожился Вася.

– Отправляемся в тренировочный бой. Вот и поглядим, как моя «аэродинамика трамвая», по словам герра вахмистра, посоперничает с Ла-5.

– Спятил?

– Ну почему же? – Горыныч прикрыл векам золотистые глаза. – У драконов тоже есть свои приемы пилотажа... И не надо мне говорить о том, что майор Штюльпнагель заругается! Мы летим не в рандомный бой, а в частный! Только условие: никаких пулеметов или ШКАСов. Больше не хочу пули из чешуи выкусывать! Праздник же на носу! Полетаем?

– Черт с тобой, полетаем. Но и с моей стороны условие – никаких таранов и файрболов из пасти! Усек?

© А. Мартьянов. 08.05. 2012.

07. Небесный тихоход

– Ну надо же, кто пожаловал! – Вася помахал рукой высунувшемуся из командирского люка «Леопарда» Гансу Шмульке. – Каким ветром занесло к нам на аэродром?

– Попутным, – унтер-офицер вылез из крошечного танка и спрыгнул на бетонку. – Как обычно, как обычно: курьерская миссия, забросить в штаб авиакрыла техническую документацию из центра разработки. Будто у «Варгейминга» своих менеджеров мало, нас гоняют! Как обстановка?..

– Деловая, – ответил Вася. – Летаем-учимся. Сейчас перерыв в полетах, потом смена регламента – берем третий уровень и снова в воздух.

– Романтика, – Ганс Шмульке только руками развел. – Не то что у нас – сажа, копоть, олени в рандомных боях и мадам Ротвейлер, которая жмется из-за каждой серебряшки! Подождешь минутку? Сбегаю в штаб, отдам бумаги, а там можно и поболтать...

Пока герр унтер-офицер отсутствовал, из-за ангара показался Горыныч, впряженный постромками в Focke-Wulf Fw.57 – змей вполне уверенно тащил за собой тяжелый самолет тихонько мурлыкая под нос «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью...».

– С утречком, – заметив младшего лейтенанта, дракон остановился и встряхнулся, будто мокрая собака. – У майора Штюльпнагеля личная трагедия: его ненаглядный летающий кирпич сломался. Приказано отбуксировать к ремонтникам. Очень надеюсь, что они раскурочат эту штуковину окончательно, без возможности восстановления.

– Злой ты, – хмыкнул Вася. – Пусть лучше господин майор летает, а не ежечасно скандалит на аэродроме только потому, что у вахмистра Вольфа обнаружилось пятнышко глины на сапоге, возле диспетчерской был найден окурок, а в столовой не довесили к порции шестнадцать граммов картофельного пюре!

– Ух ты какая вещица, – послышался за спиной голос вернувшегося Ганса Шмульке. – Горыныч, это я не про тебя. Привет, кстати. Что за аппарат? Бомбер?

– Смесь бульдога с носорогом, если ты про Fw.57, – отозвался дракон. – И тебе, тем временем, здравствовать. Будешь смеяться, но перед тобой многоцелевой истребитель...

– Истребитель? – прищурился Шмульке, подозревая, что вредный Горыныч его разыгрывает. – Да он же размером с «Титаник»!

– Сравнение некорректно, – сказал змей. – С такими метафорами тебе в «World of Battleships», а не к авиаторам. Проводите меня до ремонтного ангара, а? По дороге расскажу, что к чему.

Удивление унтер-офицера было вполне обоснованно: для истребителя, будь он хоть сто раз многоцелевым, Fw.57 выглядел истинным мастодонтом: размах крыльев 25 метров, длина 16 с половиной, высотой с танк «Маус» – 4 метра. Его вполне можно было бы переделать в гражданский самолет наподобие «Тетушки-Ю» Ju.52, габариты ну самую чуточку поменьше!

– Видите ли, майн фройнд Ганс, – неторопливо повествовал дракон, уверенно топая к дальнему краю летного поля и рембазе. – По Версальскому договору 1918-го года Германии был запрещено проектировать и строить военную авиацию. К началу тридцатых годов опыт конструкторов был минимален, а мощности авиапромышленности совершенно недостаточны для производства действительно современных моделей. Приходилось стремительно наверстывать, да еще и с учетом борьбы различных группировок военных и технарей...

– Как всегда не обошлось без вошедшей в легенды патентованной немецкой бюрократии? – уточнил Вася.

– Да куда ж без нее! Хуже было другое: мнение консервативных военных кругов, которых нужно было сперва убедить, что будущие воздушные войны должны отличаться от боев Первой мировой войны. Герман Геринг, будущий рейхсмаршал, а в 1933 году министр без портфеля по делам авиации, еще не превратился в обленившегося толстяка-морфиниста – в конце концов, он был героем-асом Великой войны и авиацией увлекался совершенно искренне. Ему-то и принадлежала идея создания «Kampfzerstorer», «Охотника», которого Геринг прямо назвал «разящий наконечник копья Люфтваффе».

– Не похож Fw.57 на разящее копье, хоть тресни, – отозвался Ганс Шмульке. – Если бы не вооружение, то выглядел бы как почтово-багажный самолет, перевозящий бандероли с шоколадными конфетами и поздравительные открытки!

– Ты забыл, что начинать приходилось фактически с нуля? – Горыныч покосился на унтер-офицера неодобрительно. – Главной задачей для «Охотника» считалась очистка неба для бомбардировщиков от истребителей противника. Другие группы «Охотников» должны были прибывать в район цели незадолго до налета, чтобы уничтожить силы вражеских ПВО. Эта схема категорически не понравилась Генеральному штабу, считавшему ее малоэффективной и дорогой. Другими задачами «Охотника» были перехват бомбардировщиков противника, непосредственное прикрытие своих бомбардировщиков, использование в качестве легкого бомбардировщика, разведчика и штурмовика. А технари полагали, что самолет, пригодный для решения настолько широкого круга задач, окажется слишком тяжелым, чтобы эффективно выполнять каждую из них. Проект едва не зарубили еще в стадии проекта.

– Но не зарубили же?

– Геринг настоял и заручился поддержкой Гитлера, а спорить с фюрером было, знаете ли, чревато – лагерь Дахау уже открыли и использовали по назначению... Заказ на проектирование дали сразу семи фирмам, включая Henschel-Werke, которая затем прославится производством танков «Тигр». Летные характеристики не обуславливались, как и размеры и вес. Каждый участник конкурса мог делать ставку на любое из многочисленных и зачастую несовместимых требований – фантазируйте, господа конструкторы! Между прочим фирма «Мессершмитт» сделала ставку на максимальное повышение летных характеристик, проигнорировав другие запросы, отчего в итоге появился знаменитый Bf.109. А вот корпорация Focke-Wulf Flugzeugbau GmbH выполнила заказ практически в точности, как и просил Геринг...

– Тупиковая ветвь, – покивал Василий. – Тогда мало кто сознавал, что должна существовать жесткая спецификация – истребители, бомбардировщики. Штурмовики, палубная авиация и так далее...

– Точно подмечено, – согласился Горыныч. – В итоге мы имеем то, что имеем. Точнее, не мы, а господин майор Штюльпнагель. Огромный, очень тяжелый самолет – почти семь тонн без полезной нагрузки! – медленный, неповоротливый, с невероятно низкой тяговооруженностью и неудовлетворительной управляемостью. Небесный тихоход, не способный толком выполнять роль как истребителя, так и бомбардировщика с перехватчиком... Построили три прототипа, один разбили, два оставшихся списали в 1935 году.

– Зато получили неплохой опыт, – пожал плечами Ганс Шмульке. – А отдельные конструкторские бюро определились с концептуальными моделями на перспективу – тот же Bf.109 или тяжелые Focke-Wulf Fw.200 Condor!

– Вот-вот, – подтвердил дракон. – Так, приехали. Окажите любезность, снимите с меня постромки, а этим летучим убожеством пускай займется технический персонал. Откровенно говоря, вообще не понимаю, как его у нас допустили к полетам...

– Идеальная тренировочная машина, – отозвался Вася. – Для начинающих. Или для таких лентяев, как господин майор...

© А. Мартьянов. 10.05. 2012.

08. Кобра в воздухе

– Я, знаете ли, чувствую мистическое родство с этим самолетом, – Горыныч осторожно постучал острым кончиком хвоста по крылу «Аэрокобры» Bell P39. – Змеиная нотка в названии, необычная компоновка и отличные показатели на малых высотах – в конце концов, где вы видели драконов, способных забраться на эшелон километров в десять?..

– Воображаю, – усмехнулся Вася. – Наш Горыныч в кислородной маске, с закрепленными на спине баллонами и тяжелыми бомбами в лапах проводит стратегическую бомбардировку вражеских объектов из стратосферы подобно В-29 «Суперфортресс». Эпическое зрелище!

– Тебе бы все зубоскалить, – прохладно ответил змей. – Думаешь, не смогу?

…По регламенту сегодня обкатывали истребители шестого уровня, что гарантировало интересные и стремительные бои – никаких тихоходных штурмовиков или тяжелых истребителей-бомбардировщиков, только короткие яростные схватки. Впрочем, война войной, а обед по расписанию: из диспетчерской пришел приказ о полуторачасовом перерыве.

Интернациональное звено – Вася на Ла-5, вахмистр Вольф на Bf.109 и штаб-сержант Хопкинс на Bell P39, – показали вполне достойные результаты: из десяти боев только два поражения, двадцать четыре сбитые машины на троих. Приходилось учиться работать в слаженной группе, прикрывая друг друга. Единственный на сегодняшний день полигон, Эль-Халлуф (Тихий Океан и Порт командование пока закрыло на реконструкцию), отлично изучен, а значит новичкам, недавно пришедшим на Альфа-тест приходилось туго – с этой троицей в воздухе лучше было не встречаться.

Традиционные разборы полетов (Горыныча привлекали в качестве беспристрастного, хотя и язвительного судьи) как обычно крутились вокруг достоинств и недостатков отдельных машин. При этом змей держался стандартной точки зрения о том, что «нет плохих самолетов, есть кривые руки» и призывал не критиковать недостатки, а искать и использовать достоинства истребителей. Когда Вася принялся ругаться на принадлежавшую мистеру Хопкинсу «Аэрокобру» – мол, и набор высоты медленный, теряет скорость при подъеме и так далее, – Горыныч не выдержал:

– Между прочим, – серьезно сказал змей, – аппарат, на котором летает господин штаб-сержант, во многом есть продукт совместного творчества советских и американских конструкторов. В этом отношении «Аэрокобра» уникальна. Фактически, международный проект созданный в тесном сотрудничестве инженеров США и СССР.

– Да ну? – не поверил младший лейтенант. – Я-то всегда был уверен, что фирма «Белл» расположена в Буффало, штат Нью-Йорк, а не под Костромой или Великим Устюгом!

– Начнем сначала, – дракон уселся на

бетонку аэродрома, обвился хвостом и устремил взгляд на стоящий неподалеку P39. – Исходная разработка, разумеется, американская. В Штатах очень пристально следили за событиями в Европе и прежде всего за гражданской войной в Испании, где впервые после Первой мировой развернулись воздушные сражения, которые вели самолеты нового поколения. Немецкий «Легион Кондор» направленный на помощь франкистам исходно был оснащен устаревшими истребителями-бипланами Heinkel He.51, которые абсолютно не могли конкурировать с республиканскими И-16 советского производства. Тогда-то в Испанию и направили новейшие Me.109 для проведения войсковых испытаний…

– Дебют «Мессершмитта», – кивнул штаб-сержант. – Причем очень удачный. Конструкторы «Белл» это заметили и принялись за работу – было необходимо создать если не аналогичный, то как минимум близкий по характеристикам фронтовой истребитель для армии США.

– Вы совершенно правы, мистер Хопкинс, – подтвердил Горыныч. – Было выбрано два проекта: первый, классический, от фирмы «Кертисс». Впоследствии прототип превратился в Р-40 «Киттихоук». Но когда инженеры «Белл» показали военным свою разработку, командование ВВС в буквальном смысле вцепилось в нее всеми конечностями и хвостом! Принципиально новая, никогда ранее не использовавшаяся компоновка – двигатель был расположен не в носовой части самолета, а в центре, за креслом пилота. Винт приводился во вращение валом длиной около трех метров, который проходил под сиденьем летчика. Освободившееся пространство в передней части фюзеляжа использовали для размещения мощного вооружения. Новшеством было и применение двух боковых дверей автомобильного типа для доступа в кабину и трехопорного шасси с носовым колесом.

– Проблема капотирования? – встрял немецкий вахмистр. – У всех истребителей начала Второй мировой третье шасси находилось в хвостовой части и не убиралось! Как вел себя самолет с передним расположением шасси при взлете и посадки с мягкого или зыбкого грунта?

– Вероятность аварий резко снизилась, – ответил Горыныч. – Новая схема позволила летчикам совершать рулежку по земле на гораздо больших скоростях, взлетать и садиться даже на раскисший грунт, вообще не боясь капотирования. Трехстоечное шасси не могло быть использовано ни на одном другом истребителе мира, так как наличие двигателя в носовой части фюзеляжа затрудняло уборку носовой стойки. Плюс улучшалась аэродинамика – водяной и масляный радиаторы спрятали в крыло, носовой обтекатель освободился от выступов. Удобно, не правда ли?

– Более чем, – согласился Хопкинс. – Хотя из-за такой компоновки возникли неожиданные проблемы: установка тяжелого вооружения и относительно слабый двигатель не позволяли достичь достаточного потолка полета и скороподъемности, а из-за предельно задней центровки P39 имел склонность к сваливанию в плоский штопор. Из-за этого «Аэрокобру» отвергло командование ВМФ, в качестве палубного истребителя самолет не приняли.

– Зато на малых высотах P39 показывал отличные результаты, – продолжил змей. – Идеальная машина для поддержки сухопутных войск. Во время воздушной Битвы за Британию в 1940 году англичане остались «Аэрокоброй» недовольны – гоняться за «сто девятыми» она не могла, зато в СССР поставляемый по ленд-лизу самолет показал себя во всей красе – в отличие от Британии, отгороженной от материка противотанковым рвом Ла-Манша, Советский Союз воевал в основном на земле. Вот тут-то мы и подходим к самому интересному…

– Действительно, что там с совместным проектированием? – спросил Вася.

– Не собственно с проектированием, а с модифицированием и кардинальным улучшением самолета.

Замечательные летные характеристики на малых высотах позволили использовать «Аэрокобры» для сопровождения штурмовиков Ил-2 и защиты их от истребителей противника, борьбы с пикирующими бомбардировщиками Ju.87, а также для ударов по наземным целям. Выявляя конструктивные недостатки советские специалисты из НИИ ВВС сообщали о проблемах конструкторам «Белл», последние приезжали в Советский Союз, бывали в воинских частях на месте изучая причины аварий. Русские технари отправились в США, помогать на месте с доводкой самолета. По приказу Сталина к совершенствованию машины привлекли даже ЦАГИ, Центральный аэрогидродинамический институт имени Жуковского. В итоге, благодаря совместным усилиям, к 1942 году на конвейер поставили самую удачную модификацию «Аэрокобры» Р-39Q, которая поставлялась в основном в СССР. Плод совместного творчества конструкторов США и Советского Союза.

– Круто, – согласился Вася. – Вот всегда бы так…

– В Россию отправили практически половину всех произведенных самолетов – без малого пять тысяч, – продолжил Горыныч. – Александр Покрышкин с 1943 по 1945 годы одержал на «Аэрокобре» сорок восемь побед, и это мы не упоминаем о Гулаеве, Речкалове, Голубеве, братьях Глинка и прочих советских асах. Так что ты зря ругался, друг мой Василий – отличная машина. Особенно, когда Р-39 окончательно довели до ума и поставили более мощный двигатель «Аллисон» V-1710-63, мощность которого была увеличена до 1325 лошадиных сил…

– Кажется, сирена, – прислушался штаб-сержант. – Ну точно, перерыв окончен. Джентльмены, может быть устроим полет сразу на трех Р-39 и посмотрим, как они покажут себя в звене?

– Почему нет? – пожал плечами Вася. – Сейчас сбегаю в ангар, попрошу, чтобы техники выкатили ленд-лизовскую машину. Вот и проверим, кто был прав, а кто нет.

– Прав тут я один, – проворчал Горыныч. – Хотя бы потому, что старше и опытнее всех вас вместе взятых.

– Неужели? – вздернул брови Хопкинс. – А сколько тебе лет?

– Ну-у, – змей картинно закатил глаза, – этот нахал Добрыня Никитич, воевода и родной дядя князя Владимира Святославича, родился ориентировочно в 940 году от Рождества, то есть почти тысячу сто лет назад. Я тогда уже был в самом расцвете сил… И меньше читайте глупые сказки – никакую Василису Прекрасную я не крал, а Добрыня просто хотел наложить лапу на мою сокровищницу!

– И где же та сокровищница теперь? – фыркнул Вася.

– Перевел в голду World of Tanks, – невозмутимо ответил Горыныч. – Чего-то миллионов восемьдесят в золоте получилось… Все, хватит языками чесать – отправляйтесь в бой, вояки!

© А. Мартьянов. 15.05. 2012.

09. Страсти по бипланам

– Не вижу особых причин для огорчений, – пожал плечами Ганс Шмульке, в очередной раз приехавший в гости на авиабазу. – Вы бы слышали, сколько плача и стенаний было после релиза и жесткого вайпа в World of Tanks! Когда отобрали всё, – понимаете, всё! – накопленное за время ЗБТ!

– Именно, – усмехнувшись, кивнул Вася и нарочно противным голосом процитировал сам себя: – Всё, что нажито непосильным трудом! Три тяжа топовых! Три арты крупнокалиберных! Светляка турбодизельных, скоростных – три!... Собака с фельджандармерией приходила!

– Точно-точно, – в голос заржал герр унтер-офицер. – Счастливые безмятежные времена, когда полигон Рудники еще назывался Пагорками, Карелию не перерыли ямами, при виде Т-44 противник разбегался в ужасе, а «Тапок» сеял смерть и разрушения!

– Завидую, – грустно сказал вахмистр Вольф. – Вы застали самое начало истории, нам остается только идти по проторенным тропкам...

Между прочим, именно Герман Вольф, по природе «жаворонок», поднимавшийся с первыми лучами солнца, утром ворвался в офицерское общежитие с воплем «Все самолеты угнали!», чем навел легкую панику – как так, угнали? Кто? Когда?

Горыныч, выполнявший на аэродроме роль ночного сторожа (согласимся, что дракон с аппаратом огнеметания, инфракрасным зрением и отменным слухом куда надежнее сторожевых собак или часовых на вышках), на расспросы ответил прямо: ничего не видел, ничего не знаю. Ах да, конечно, после полуночи заходили инженеры «Варгейминга», чего-то там подкрутить.

– Подкрутить?! – взъярился вахмистр, созерцая девственно пустой ангар. Лишь в дальнем углу сиротливо жались три биплана с советскими, американскими и немецкими опознавательными знаками соответственно. – Теперь это называется «подкрутить»?! Грабеж на большой дороге!

– Я не понял? – строго сказал Горыныч. – Вы ветки развития хотели получить? Получайте! Голду хотели? Да ради бога, берите! Опыт зарабатывать желали? Пожалуйста, предоставлены все условия! В чем претензии?

– Герман, утихомирься, – Вася положил руку на плечо вахмистру. – Ну, вайп, что такого особенного? Неужто первый раз? Смотри, тебе новый самолет дали – вместо Fw.56 теперь стартовая модель Arado Ar.65. Я бы радовался, по советской ветке для песочницы оставили надоевший И-5.

…Утро прошло в привычной послепатчевой беготне: майор Штюльпнагель согнал весь немецкий гешвадер на подробный инструктаж, более прагматичные американцы сразу отправились в тренировочные полеты и общие бои – зарабатывать серебро на модели старших левелов, в советской эскадрилье провели стандартную политинформацию и отправили летчиков по ангарам, закреплять знание матчасти.

Ганс Шмульке объявился к обеду – стандартная, ставшая почти обыденной миссия: доставка технической документации «для служебного пользования». Однако, сегодня унтер-офицер имел право раскрыть один немаловажный секрет:

– Хватит плакаться на тему вайпа, – заявил Шмульке. – Поздравляю: альфа на исходе, в конце весны или начале лета начинается закрытый бета-тест. С датами полной ясности пока нет, но в головном офисе уверяют, что постараются открыть ЗБТ 31 мая.

– В небесах станет не протолкнуться, – понимающе сказал присоединившийся к компании штаб-сержант Хопкинс. – Помните, три месяца назад ожидать входа в бой приходилось по пятнадцать минут, едва набиралось шесть-семь машин? А то и вовсе не больше трех! Надеюсь, в будущем наш ожидают полноценные сражения.

– Конечно, разумеется, свалка этажерок, – желчно ответил Вольф. – Я на бипланах вообще ни разу не летал, а, понаблюдав за И-5 убежден, что они крайне неустойчивы, особенно на малых высотах! Вдобавок, лично видел, как И-5 в Эль-Халлуфе не сумел подняться из каньона и врезался в скалу – тяги не хватило!