Текст книги "Кровавый "Парк динозавров" (СИ)"
Автор книги: Андрей Каминский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
Алан проснулся от странного звука, доносящегося снаружи. Звук становился все громче, перекрывая ожесточенный лай собак и взволнованные крики. Кто-то ожесточенно заколотил в предусмотрительно закрытую на засов дверь.
– Доктор Грант!
– Я слышу! – крикнул в ответ палеонтолог, вскакивая с дивана и натягивая на себя одежду, – сейчас подойду.
– Что это? – вскинуласьЭлли, нащупывая на полу разбросанную одежду.
– Вертолет!
Распахнув дверь, Грант убедился в собственной правоте – посреди лагеря стоял большой вертолет, с черно-синей эмблемой «InGen» на дверце. Навстречу Гранту, широко улыбаясь, спешил невысокий старичок, с лицом румяного Санта-Клауса. Рядом с ним, настороженно зыркая по сторонам, шли двое верзил в черных костюмах, с подозрительно оттопыривавшимися полами.
– Честно говоря, за тридцать тысяч долларов в год можно было найти жилье получше.
Грант почти забыл, каким коротышкой был Джон Хэммонд: заняв единственный в фургоне стул, он не доставал ногами до пола, болтая ими в воздухе. Было в нем что-то детское, несмотря на то, что, как помнил Грант, его возраст перевалил далеко за семьдесят. Морщинистое лицо и седая борода делала Хэммонда похожим на жизнерадостного гнома, однако Грант знал сколь обманчиво это впечатление. «ИнДжин» считалась одной из крупнейших компаний, работающих в области биотехнологий и ее владелец неоднократно разоблачался в СМИ за свои, мягко говоря, неоднозначные методы работы – от ввоза запрещенных технологий в страны Третьего мира до сотрудничества с международным криминалом. Несколько раз Хэммонда пытались привлечь к ответственности разные службы – от Агентства по охране окружающей среды до ЦРУ, – но всякий раз коммерсанту удавалось выходить сухим из воды. Алан Грант не мог определиться с тем как он относится к Хэммонду: с одной стороны палеонтологу, безусловно, импонировала его искренняя увлеченность динозаврами, с другой – претила та бесцеремонность, с которой бизнесмен вмешивался в исследовательский процесс. Чутье подсказывало Гранту, что сегодня будет что-то похожее.
– Все ваши вложения идут на оснащение для наших экспедиций, – возразил Грант, – сами можете убедиться, сколь основательно мы подошли к этому вопросу. Что же до личного комфорта…мы с Элли давно привыкли к спартанской обстановке.
– О, в этом я уверен, – Хэммонд расхохотался как мальчишка, – я уже слышал, как хорошо вы сработались друг с другом.
Он подмигнул Элли и та, слегка покраснев, постаралась как можно непринужденней застегнуть верхние две пуговицы от рубашки.
– Результативность наших исследований вы можете всегда проверить, – продолжал Грант, – достаточно направить запрос в Университет Аляски или Музей природы и науки…
– Грант как вам не стыдно! – Хэммонд протестующее всплеснул руками, – неужели вы думаете, что я вам не доверяю!? Мне прекрасно известно о ваших исследованиях, я нисколько не сомневаюсь, что все до последнего цента, что выделил мой Фонд, пойдет на дело. И все же…разве вам бы не хотелось работать с большим комфортом? Особенно, вы, дорогая Элли, – женщины обычно более чувствительны к таким вещам.
– Уверяю, вас мистер Хэммонд, – возразила Элли, – меня все устраивает.
– Или комфорт или результат, – пожал плечами Грант, – мы предпочитаем второе.
– Зачем же делать столь неприятный выбор? – рассмеялся Хэммонд, – когда можно прекрасно совместить. Собственно, ради этого я и приехал сюда.
Он сделал перерыв, многозначительно глянув на недопитую бутылку виски и Грант тут же налил Хэммонду полный стакан.
– И себе налейте, – кивнул Хэммонд, – есть повод, не сомневайтесь. Вы знаете, что у меня есть остров? В Индийском океане, к юго-западу от Суматры.
– Нет, я ничего не слышал об этом, – Грант сделал большой глоток, – боюсь, я вообще мало чего знаю о тамошних местах.
– Про этот остров вы могли знать, – Хэммонд залпом выпил и, поморщившись, ухватил с блюдца шматок оленины, – одно время о нем много писали в газетах. Его местное название я не помню, но в западном мире он известен как Остров Черепа.
– Да, я читал, – кивнул Грант, – но, насколько мне известно, этот остров является частным владением. Какой-то английский лорд…не помню, как его звали.
– Пенворд, – сказал Хэммонд, – сэр Даррен Пенворд. Его семья владела островом с 1833 года. Этакий кусочек средневековья посреди Индийского океана. Но времена меняются и то, что проходило в 19 веке смотрится не уместно в конце двадцатого. К тому же содержание острова требует немалых вложений, а у Пенворда, как и у многих британских аристократов с деньгами сейчас не густо. Поэтому лет десять назад он и продал мне этот остров за…впрочем, не важно. Я планирую устроить там заповедник. Биологический заповедник, с уникальными видами животных. Джунгли, водопады, пляжи и все такое…
– Все это конечно весьма интересно, – Грант умудрился вклиниться в этот словесный поток, – но я не могу понять, какое это отношение имеет к…
– Собственно, к этому я и подвожу вас, – продолжал Хэммонд, – на нашем острове возникла проблема. Совсем небольшая, чисто технические накладки, но инвесторы обеспокоены. Мой юристконсульт Дональд Дженнаро настаивает на независимой экспертной группе, которая могла бы дать авторитетное суждение.
– Но я не думаю, что мы…
– Вас я тоже хотел бы видеть среди экспертов, – как ни в чем не бывало, продолжал Хэммонд, – уверен, вам у нас понравится.
– Возможно, когда мы закончим здесь работу, то…
– Знаете, что я подумал, – сказал Хэммонд, будто эта идея только что пришла ему в голову, – все это можно организовать в этот уик-енд. Как раз на остров приезжают эксперты: доктор Ян Малькольм, математик из Остина; Сара Хардинг, зоопсихолог из Принстона, одна лондонская журналистка. Вы в этой компании окажетесь как нельзя кстати.
– Благодарю за приглашение, мистер Хэммонд, но, боюсь, это невозможно. Буквально вчера был найден скелет детеныша тираннозавра и я…
– Всего лишь уик-энд, – продолжал Хэммонд с вызывающей раздражение бодрой старческой настойчивостью, – ну, может еще пару дней. Мне меньше всего хотелось бы отрывать вас от работы, я знаю, насколько она важна, уверяю вас. Но это займет совсем немного времени и к тому же это действительно по вашей части.
– Но я и вправду не могу…
– В компенсацию за полученные неудобства, – продолжал Хэммонд, – я готов пойти вам навстречу. Обычный гонорар консультанта, работающего в выходные, составляет двадцать тысяч долларов в день, но я вам я буду платить по пятьдесят тысяч. За четыре дня вы получите двести тысяч долларов. А если к вам присоеденится и ваша очаровательная ассистентка, ее гонорар будет таким же.
Алан переглянулся с Элли и понял, что она сделала те же нехитрые подсчеты, что и он. Названная Хэммондом сумма обеспечит их дальнейшие экспедиции еще лет на пять.
– Что же, – Грант улыбнулся, разливая остатки виски, – после двух месяцев на Аляске, я буду не прочь провести уикэнд в тропиках.
Дженни
Пенворд-Холл, окрестности Вончестера, Северная Англия
Вновь щелкнул хлыст и пламя факелов дрогнуло от пронесшегося по залу сдавленного стона. Послышался негромкий смешок и стройная фигура неуловимым движением переместилась вправо, выбирая место для нового удара.
Экзекуция происходило в небольшом зале, умело декорированном под «старину». Нигде не было видно и следа электрического освещения – вместо них зал озаряли ярко горевшие факелы, размещенные на стенах через равные промежутки. Пламя освещало и размещенное на специальных подставках оружие – мечи, шпаги, винтовки, пистолеты. Чуть выше на стенах тянулась череда портретов мужчин, облаченных то в средневековые доспехи, то в костюмы викторианской эпохи. Определенная схожесть в чертах лиц указывала на родство изображенных на портретов.
Это же родство угадывалось и у мужчины, повисшего в дверном проеме на переброшенных через балку цепях. На скованных кандалами руках с каждым ударом кнута вздувались могучие мускулы. Голую спину, бедра и ягодицы покрывали кровоточащие полосы и уже наливавшиеся черным кровоподтеки.
За спиной истязаемого, играя длинным хлыстом, расхаживала молодая женщина. Из одежды она носила лишь высокие, до середины бедра, сапоги, в остальном же она расхаживала голой не стыдясь отлично сложенного тела. Обильный пот блестел на округлых грудях, плоском животе и длинных сильных ногах. Эту женщину сложно было назвать классически красивой: слишком маленький носик, рассыпанные по лицу веснушки и немного искривленные передние зубы. Но сочетание зеленых глаз, чувственного рта, алебастрово-белой кожи и копны золотисто-рыжих волос всегда производили неотразимое впечатление на мужчин.
Впрочем, Даррен Пенворд ценил в Дженни Стемпер не только внешность.
– Вам достаточно, сэр? – Дженни медленно распустила кнут на всю длину, высматривая пока нетронутый участок кожи, – или охота еще?
– Еще!!! – выдохнул сэр Пенворд и в тот же миг хлыст, словно обжигающая болью змея обвился вокруг талии, опоясывая его кроваво-красным обручем. Вновь и вновь кнут жалил его тело, пока Пенворд, выпучив глаза и до боли прокусив губу, изо всех сил сдерживался от крика. Дженни и сама увлеклась этой экзекуцией – зеленые глаза блестели, как у пантеры, зубы скалились в азартной ухмылке. В какой-то момент, она, отшвырнув в сторону кнут, подошла к стоявшему на коленях лорду и, сноровисто расстегнув кандалы, встала перед ним, расставив ноги и пригибая коротко стриженую голову к своей промежности. Пенворд ухватившись руками за гладкие бедра, поднял Дженни в воздух, губами и языком впиваясь в истекавшие влагой розовые лепестки. Удерживая на весу протяжно застонавшую девушку, Пенворд притиснул ее к стене и, опустив ее ниже, наконец, вошел меж обхвативших его талию ног.
Сейчас Даррен Пенворд, уже накинув черный халат с золотыми драконами, сидел в кресле у камина. Это был мужчина шести футов ростом, широкоплечий и сильный. Несмотря на смуглую кожу, он походил на скандинава – по семейной легенде основателем рода был один из вождей викингов. Прищурив серые глаза, Пенворд с удовольствием рассматривал Дженни, которая, так и не удосужившись прикрыть тело одеждой, сидела в кресле напротив, потягивая красное вино из семейных погребов Пенворд-Холла.
– Надеюсь, ты вызвал меня сюда не только затем, чтобы я еще раз полюбовалась на твое родовое гнездо, – сказала она, – у меня полно дел, а путь до Вончестера неблизок. Все, что произошло сегодня, мы могли бы повторить и в твоем лондонском особняке.
– Разумеется, у меня были причины, – Пенворд недовольно посмотрел на девушку, – причем куда более весомые, чем любые твои дела. То, что я предлагаю, наконец-то сделает тебе имя.
– Имя у меня есть, – огрызнулась Дженни, у которой враз испортилось настроение, – и от этого имени шарахаются все редакторы Лондона.
– От того, что я тебе предлагаю они шарахаться не будут, – заверил Пенворд, допивая виски и вставая с кресла, – одевайся и идем со мной. Я кое-что тебе покажу.
…Обширный загон, в закрытой части зоопарка с трех сторон окружала высокая ограда из стальных прутьев. С четвертой стороны к загону примыкала каменная стена, где зиял черный вход в небольшую пещеру. Напротив нее виднелась небольшая калитка, также сваренная из массивных прутьев. Пол загона покрывал желтый песок, на котором валялись голые кости.
– И что теперь? – девушка подняла недоуменный взгляд на Даррена Пенворда, – зачем ты меня сюда привел?
– Сейчас увидишь, – усмехнулся аристократ и, посмотрев поверх головы Дженни, громко крикнул кому-то, – давай, завози!
Служащий зоопарка, – коротко стриженый мужчина в белой форме, – подвез к загону тележку, на которой лежал теленок со связанными ногами. Мужчин положил его в небольшой отсек, развязал ноги, закрыл дверцу и нажал на кнопку на стене. Перегородка, отделяющая секцию от клетки, поднялась, и служащий длинной палкой, заостренной на конце, вытолкнул испуганного теленка внутрь загона.
– Ну и …, – Дженни осеклась на полуслове, когда из норы вдруг раздалось жуткое шипение. В черном зеве пещеры что-то зашевелилось – и Дженни изумленно вскрикнула при виде неспешно выходящего чудовища. Величиной оно не уступало самым большим крокодилам, но крокодилом эта тварь явно не являлась: поджарое тело, покрытое серо-бурыми чешуйками, плоская голова и зубастая пасть, из которой по-змеиному выбрасывался раздвоенный язык. Длинный хвост, в отличие от крокодилов, совершенно лишенный гребня, непрестанно ходил из стороны в сторону. Недвижные глаза рептилии уставились на теленка и внезапно чудовище, с быстротой атакующей змеи, метнулось вперед. Жалобное мычание оборвалось, когда ужасная пасть вцепилась в горло несчастного животного, разом вырвав ему гортань, а вооруженная острыми когтями лапа, выпустила теленку кишки. Вырывая куски кровоточащего мяса и внутренностей, безобразная тварь жадно пожирала телячью тушу. Дженни перевела взгляд на Пенворда – тот смотрел на чудовище с умилением матери, наблюдающей как ест ее ребенок.
– Что это за тварь? – спросила девушка у сэра Пенворда, – это то же чудище, что я уже видела в зопарке? С этого острова, как его…
– Комодо, – кивнул Пенворд, – нет, это не он. Комодский дракон редко превышает десять футов в длину, а в этом, как ты видишь, по меньшей мере, двадцать.
– Так что же это за чудовище?
– Палеонтологи называют его мегалания, – пожал плечами Пенворд, – еще его именуют наземным крокодилом. Это тоже варан, но он куда больше комодского.
– Палеонтологи?
– Ну да, – кивнул лорд, – считается, что эта ящерица вымерла в Австралии, где она обитала, еще сорок тысяч лет назад.
– И что эта, якобы вымершая, тварь делает здесь?
– Это, – усмехнулся Пенворд, – уже совсем другая история. Давай вернемся в гостиную, и я расскажу тебе о месте, где водятся куда более чудные создания. Поверь, репортаж оттуда прославит тебя на весь мир.
Дженни скептически хмыкнула, стараясь не слишком выдавать внезапно вспыхнувшую надежду. Хотя минуло уже почти двадцать лет с тех пор, как она покинула Африку, девушка до сих пор не чувствовала себя «своей» в Англии. После того, как семью Дженни вырезали боевики ЗАНУ, осиротевшую девочку приютил дядя из Вончестера. Особой теплоты к племяннице он не питал, воспитанием толком не занимался, так что Дженни оказалась предоставлена самой себе. К счастью, у нее открылся талант к журналистике – с шестнадцати лет ее короткие заметки публиковали в «Вончестерских новостях». Первый большой репортаж Дженни сделала как раз из зоопарка Пенворда, где ей удалось взять расширенный комментарий у владельца поместья. Заинтересовавшись юной журналисткой, Пенворд предложил продолжить знакомство в менее официальной обстановке, на что Дженни охотно согласилась, быстро сообразив, что значит дружба со столь влиятельным человеком. Именно связи Пенворда помогли Дженни поступить на факультет политики и экономики в Кембридже. Закончив учебу, девушка около года работала в Лондоне, где и получила первую зарубежную командировку – одно солидное издание отправило ее, как уроженку Африки, в ЮАР, где как раз закончилась эпоха апартеида, что широко освещалось во всем мире.
Вот только репортаж совершенно не устроил редактора. В той среде, куда попала Дженни, принято было писать с придыханием о Нельсоне Манделле, клеймить позором «расистский режим Претории» и в самых радужных тонах описывать будущее Южной Африки. Дженни же, с ранних лет столкнувшаясь с методами борьбы черных революционеров, писала о том, что видела – и реалии жизни в «освобожденной ЮАР» настолько не совпадали с мнением прогрессивной общественности, что хлесткие, красочные, но совсем не политкорректные репортажи Дженни были приняты в штыки всеми светилами лондонской журналистики. Особенно их возмутило ее интервью с бывшим военным министром ЮАР Магнусом Маланом, заявившим, что принцип «правления большинства» оказался «как минимум преждевременным». Также Дженни разместила интервью и с МангосутуБутелези, главой бантустана Квазулу, резко критиковавшим новые власти. И хотя одновременно Дженни сделала и ряд интервью с деятелями АНК, ее материал все равно подвергся жесточайшей критике. Ее обвиняли в предвзятости, незрелости, зашоренности, чрезмерном радикализме и много в чем еще. В итоге статья была снята с публикации, а самой Дженни пришлось вернуться в Вончестер, где, по старому знакомству ей удалось разместить статью в «Вончестерских новостях». Тогда же она возобновила знакомство и с Дарреном Пенвордом – к тому времени уже разведшимся с молодой женой, не выдержавшей экстравагантных пристрастий супруга. Дженни же они не пугали – даже не потому, что ей стали нравиться эти игры, но и потому, что связи Пенворда помогли ей вернуться в Лондон и время от времени публиковаться в крупных изданиях. Однако уже сложившаяся репутация играла против Дженни, мешая ей продвигаться дальше.
Сейчас же, судя по словам Пенворда, она получала шанс, наконец, осуществить долгожданный прорыв в своей журналистской карьере.
– Ты, наверное, не знаешь, но у меня есть остров в Индийском океане, – начал Пенворд, снова усаживаясь в кресло у камина.
– У вашей семьи столько всего по всему миру, – пожала плечами Дженни, – неудивительно, что среди этих владений затесался и остров-другой.
– Уже не затесался, – усмехнулся Пенворд, – десять лет назад я продал этот остров американскому миллиардеру, Джону Хэммонду…»ИнДжин», может, слышала?
– Краем уха, – призналась Дженни, – какие-то генетические исследования, верно? Я не особо знакома с этой темой.
– Я, в общем, тоже, – сказал Пенворд, – также как и Хэммонд. Но, когда у тебя много денег, найти знающих людей не проблема. Собственно, так и поступил Хэммонд – у него на острове сейчас работает сильная команда. Результатом их усилий, среди прочего, стал красавчик, которого ты видела внизу.
– Этот Хэммонд что, держит в своей команде доктора Франкенштейна, раз тот помог ему сотворить этакого монстра?
В нем как раз нет ничего особенного, – сказал Пенворд, – разыскать и извлечь генетический материал мегалании не так уж сложно, также как и с тем, чтобы найти яйцеклетку для оплодотворения – комодский дракон в этом плане идеальный вариант. Но на Острове Черепа есть куда более интересные существа.
– Более интересных, чем ящерица в двадцать футов? – с сомнением спросила Дженни.
Пенворд коротко объяснил. Ошарашенная Дженни уставилась на него, не в силах поверить в сказанное и в то же время осознавая, что если это правда, то это действительно станет лучшим репортажем в любой журналистской карьере.
– Я сам узнал почти случайно, – продолжал Пенворд, – этот остров многим снабжается из Индонезии, а у меня хватает знакомых в Джакарте. Хэммонд ничего не отрицал, но старался преуменьшить масштаб своей работы. Я сделал вид, что поверил ему, а он подарил мне мегаланию, решив, что этого будет достаточно, чтобы откупиться.
– Ради чего ему вообще оправдываться? – спросила Дженни, – если остров теперь его?
– Все не так просто, – сказал Пенворд, – в нашем договоре есть пункты, что, в случае какого-нибудь форс-мажора, сделка аннулируется – и остров вернется ко мне.
– Вместе со всем, что Хэммонд вывел? – подхватила Дженни.
– Вероятнее всего, – пожал плечами Пенворд, – в любом случае, я не больше могу ему доверять. Сейчас ему не очень хорошо – азиатский финансовый кризис здорово спутал планы его инвесторов, а также поставил под угрозу связи Острова с Индонезией. Хэммонд думает, что огласка ему поможет – поэтому он зовет экспертов и даже СМИ – хочет, чтобы они как следует расхвалили его проект. Это поможет ему привлечь новых инвесторов и успокоить старых, ну и вообще привлечет внимание, – Пенворд поморщился, – Хэммонд, прежде всего шоумен, и норовит из всего сделать цирк.
– А я…
– Ты напишешь статью об Острове, – кивнул Пенворд, – но это не будет не хвалебный, а критический очерк, как ты умеешь. Поводов для критики там будет более чем достаточно. У Хэммонда хватает недоброжелателей по всему миру и некоторые из них – мои хорошие знакомые. Если сумеем грамотно все разыграть – Хэммонд в конце концов сам сочтет за благо вернуть мне Остров Черепа.
– И как я на него попаду? – скептически спросила Дженни.
– Здесь проблем не будет, – усмехнулся Пенворд, – ты отправишься с Диего-Гарсии – у меня есть знакомые среди тамошних военных. Вместе с тобой отправится и Сара Хардинг, зоопсихолог. Уж о ней ты должна была слышать.
– Та чокнутая зоозащитница? – поморщилась Дженни, – и еще одна радетельница за права угнетенных?
– Идеальное прикрытие, – сказал Пенворд, – Хэммонд надеется заткнуть ей рот деньгами, но не понимает, что для Сары нет большего оскорбления, чем попытка ее купить. А то, что Хэммонд хочет использовать столь уникальных животных для наживы взбесило ее еще больше. И она сможет поднять шум вокруг этой истории не хуже тебя.
– В чем ее интерес мне понятно, – сказала Дженни, – а что насчет меня?
– Ты напишешь репортаж века, получишь гонорар в пятьдесят тысяч фунтов, а кроме того, – Пенворд прищурился, – я куплю тебе свое СМИ – газету или даже телестудию. Уж там точно никто не заткнет тебе рот.
Сказать по правде, Дженни с самого начала собиралась ехать и торговалась, по сути, продолжая, по сути все ту же игру, что и за все время пребывания в Пенворд-Холле. Сам Пенворд сильнобы разочаровался, если она согласилась сразу.
– Совсем другое дело, – кивнула Дженни, – такого репортажа мир еще не видел.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – улыбнулся Пенворд.
