Текст книги "Кровавый "Парк динозавров" (СИ)"
Автор книги: Андрей Каминский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)
Собрав все силы, он рывком перевернул рапторшу на спину. С беспомощно задранными ногами, она, несмотря на свои жуткие когти, выглядела уже не так страшно – Тиму пришла нелепая аналогия с курицей на обеденном столе. Джонни, опустившись на колени, с трудом развел могучие лапы. То, что перед ним лежала не женщина, похоже, совсем не смущало черного великана – его впечатляющее мужское достоинство уже пребывало в полной боевой готовности. Придавив коленом слабо извивающийся хвост, Джонни развел пальцами кожистые складки и вошел в раскрывшуюся перед ним розовую щель. С утробным рыком он совершал поступательные движения, держась за когтистые лапы и вонзая свой член в тесное, чавкающее от влаги отверстие. Конго видел, как скользят в зарослях темные тени, но выйти не решаются. И правильно – пусть эти кровожадные суки знают, кто тут главный. Джонни уже не осознавал себя, как человека, чувствуя как стремительно размывается та зыбкая грань, что отделяла его от животного мира. Зверь, торжествующий зверь, сорвавший с себя наносной налет цивилизации, вступал в свои права на владычество над островом. Эта мысль возбудила Джонни еще сильнее, он задвигался еще быстрее, пока не почувствовал, как его плоть пульсирует, выплескивая в недра ящера потоки спермы.
Кончив, Джонни сорвал с пояса широкий нож и, наклонившись вперед, перерезал горло так и не пришедшему в себя раптору. Медленно он поднялся на ноги, обводя надменным взглядом, благоговейно озиравших его террористов. Не торопясь, боевик заправил член в штаны, поставил ногу на тушу твари и с силой ударил себя в грудь.
– У Тангорака теперь есть король, – проревел он, – король Конго!
– Да здравствует король! – эхом откликнулась Мария и ее слова повторили остальные террористы – даже Генрих кричал славу Джонни Конго. В то время, как Элли с Тимом обреченно гадали, сколько еще кровавых мерзостей им предстоит еще увидеть и главное – испытать на себе, прежде чем их настигнет какая-нибудь ужасная смерть?
У корней гор
Малькольм медленно приходил в себя. Он лежал на чем-то твердом, его руки по бокам стягивали широкие ремни. Вокруг царил мрак, в котором перемигивались россыпи разноцветных огоньков. Где-то рядом слышалось гудение механизма. В затхлом спертом воздухе чувствовался запах пластика и еще чего-то напоминающего мускус. Впрочем, пахло и от самого математика – вывернув голову, он понюхал рукав своего свитера – от него несло плесенью и сырой землей.
– Эй! – крикнул Ян в темноту, – есть тут кто-нибудь?
Ответа не последовало – во тьме лишь только что-то негромко прошуршало, потом звякнуло, словно переставляя некий металлический предмет. На миг мерцающие огоньки погасли и Малькольм понял, что их заслонило чье-то тело. Вновь послышался шорох и огоньки замелькали вновь, однако Ян сразу понял, что тот, кто прошелся рядом с ним никуда не исчез – просто перебрался в дальний угол, продолжая наблюдать за пленником. Почему-то Малькольм был уверен, что здешний хозяин видит его и в темноте.
– Если бы вы хотели меня убить, то уже бы сделали это, – логично заключил математик, – значит вам что-то от меня нужно. Что?
Показалось или во тьме и вправду прозвучал некий шипящий смешок?
Малькольм попытался вспомнить, что с ним случилось. После того, как Сара вышла навстречу рапторам, он почти не сомневался в ее судьбе – и догадки математика вскоре подтвердились звуками, что донеслись до него снаружи. Сам Малькольм, готовясь к тому, что будет следующим, уже собирался пустить пулю в голову, как только в храм сунутся убившие Сару твари. Сделать это сразу помешала малодушная надежда, что чудовища удовлетворятся одной женщиной и не станут лезть в храм. И, вроде как, эта надежда оправдывалась – в проеме так никто и не появился, даже пугающие звуки мало-помалу затихли. Несколько обнадеженный этим, Малькольм встал с возвышения и, опираясь на автомат, как на костыль, прохромал к выходу. Слишком поздно он уловил некое движение возле черного колодца у стены. Увидеть новую угрозу Малькольм уже не успел – к его лицу сразу прижалась влажная ткань, пахнувшая чем-то нестерпимо вонючим. У математика сразу закружилась голова и он потерял сознание. Видимо, за время беспамятства неизвестный похититель и доставил его сюда.
– Эта молчанка начинает надоедать, – вновь обратился в темноту Малькольм, – говорите, что вам нужно или убейте – отпускать меня ведь вы все равно не будете.
– На вашем месте я бы не спешил на волю, – раздался из темноты смутно знакомый голос, – вы сейчас в самом безопасном месте на острове. И вы правы – если бы я хотел вас убить, то сделал бы это еще наверху.
– Наверху? – Малькольм, изо всех сил напрягая зрение, все же различил в темноте чей-то силуэт, – мы что, под землей?
– И довольно глубоко, – послышался шелестящий смешок. Что-то негромко щелкнуло и Малькольм невольно зажмурился от загоревшегося над потолком света. Прищурившись, математик осмотрел свое узилище. Он находился в небольшой комнате, чуть ли не половину которой занимала разная машинерия – вроде командного центра там, наверху, разве что куда меньше. Прямо перед Малькольмом светился голубым цветом огромный экран, над которым тянулось множество проводов.
Рядом с экраном, на небольшом стульчике, приютился высокий старик с козлиной бородкой и черными выпуклыми глазами. Странно искореженную фигуру скрывал белый халат, а макушку венчал высокий черный цилиндр.
– Доктор Шарьер?! – изумленно выдохнул Малькольм.
– Рад вас видеть, доктор Малькольм, – ученый оскалил острые зубы в приветственной ухмылке, – уверен, что вы не предполагали встречи при таких обстоятельствах, но, еще раз заверяю вас – это самое безопасное место в Парке.
– Рад слышать, – саркастически ответил Малькольм, – правда, вот это все, – он кивнул на связанные руки, – слабо ассоциируются с безопасностью.
– А зря, – Шарьер вновь усмехнулся, – это помешает вам наделать глупостей.
– Какая трогательная забота, – пробурчал Малькольм, – так где же я? В секретном бункере Джона Хэммонда?
– Хэммонд никогда не знал об этом месте, – покачал головой Шарьер, – я и сам узнал о нем непосредственно перед отправкой на остров.
– Узнали? От кого?
– От Даррена Пенворда, разумеется, – ответил доктор.
– Это тот самый лорд? – припомнил Малькольм, – что владел островом до Хэммонда?
– Он самый, – кивнул Шарьер, – мы давние знакомцы. Эти подземелья, правда, не его рук дело – обычные природные пещеры, что пронизывают основание Горы Черепа, словно огромный сыр. Их обнаружили еще предки Пенворда, а его дед оборудовал именно эту пещеру – прорубил шахту лифта, провел электричество с автономным генератором. Тогда как раз шла война и он готовил убежище на случай японского вторжения.
– В те времена не было компьютеров, – заметил Малькольм, – и много чего еще, чем вы тут обзавелись. Я не большой знаток техники, но даже мне понятно, что ваша аппаратура – самая современная. Тайком утащили у Хэммонда?
– Он даже не заметил, – не стал отрицать Шарьер, – нужно отдать старику должное – он был скуповат, но на то, чтобы приблизить свою мечту, денег не жалел – в том числе и на аппаратуру. Ну и нашлись люди из тех, что работали еще на Пенворда, – они помогли мне тайком перенести все сюда и наладить как надо.
– Похоже, старик Хэммонд напрасно считает остров своим, – медленно произнес Малькольм и вдруг понял, – погодите, вы сказали «был»?!
– Он мертв, – уродливая личина Шарьера исказилась в гримасе, которую лишь с большой натяжкой можно счесть за скорбную, – он слишком несерьезно отнесся к существам, возвращенным им из небытия. Расплата оказалась жестокой.
– Могу представить, – передернул плечами Малькольм, – так, значит, Пенворд намерен прибрать остров к рукам? Вы работаете на него?
– Я бы сказал, что у нас взаимовыгодное сотрудничество, – осклабился Шарьер, – но в чем-то вы правы. У Пенворда грандиозные замыслы и этот остров лишь первый шаг на пути их претворения в жизнь. В моих интересах эти замыслы поддержать.
– А Хэммонд, значит, стал для вас «полезным идиотом», – пробормотал Малькольм, – со своими деньгами и своей жадностью. Так значит все, что здесь случилось с момента нашего появления на острове шло по вашему плану?
– Не совсем, – качнул головой Шарьер, – отключение света, например, мы не организовывали – до сих пор не пойму в чем дело? Да и убийство охранников террористами мы не предвидели – а ведь среди них имелись люди Пенворда.
– Вы ничем не лучше Хэммонда или Джонни Конго, – презрительно покривил губы Малькольм, – тоже сочли, что у вас все под контролем и в итоге все пошло наперекосяк. Умные планы – лучшая закуска для Хаоса.
– Я помню, что вы считаете себя большим знатоком Хаоса, – иронически покривил губы Шарьер, – я читал ваши работы и, признаюсь, они произвели на меня впечатление. Хотя, откровенно говоря, при всех ваших заслугах, Ян, до Уолтера Джиллмена вам далеко.
– Кого? – недоуменно вскинул брови Малькольм.
– В некотором роде он ваш предшественник, – пояснил Шарьер, – молодой математик из Аркхэмского университета. Джиллмен, в отличие от вас, прекрасно понимал, что Хаос – это не математическая модель и не простая абстракция, но сама основа, живая ткань мироздания. Джиллмен, как и я читал книги, которые такие как вы обычно считают недостойными внимания: «Некрономикон» Абдула Альхазреда, отрывках «Книги Эйбона» и «Сокровенных культов» фон Юнцта. Изучая неэвклидову геометрию и квантовую физику, параллельно Джиллмен искал черты многомерной реальности в тумане готических легенд и старых сказок, что шепотом рассказывали темными вечерами у каминов в Новой Англии колониальной эпохи. Неясных намеков и беглых упоминаний оказалось достаточно для сопоставления их с абстрактными математическими формулами, что абсолютно по-новому освещало свойства вселенной и взаимодействие известных и неведомых человеку измерений пространства. Полученное знание наделило Джиллмена способностью проникать в такие глубины математики, каких не достигал умственный взор столь выдающихся его современников как Планк, Гейзенберг, Эйнштейн и Де Ситтер. Правда, переход от теории к практике для Уолтера кончился…весьма печально, но мы с вами не повторим этой ошибки.
– Мы? – переспросил Малькольм, недоуменно слушавший доктора, – вы спятили, Шарьер? Какое отношение я могу иметь к этому мумбо-юмбо?
– Не скромничайте Ян, – Шарьер вновь издал шипяший смех, – я же говорил, что читал ваши работы – поверьте, вы двигались тем же путем, что и Джиллмен. Я даже сделал кое-какие выписки одной из ваших статей.
Шарьер взял со столика стопку листов, с двух сторон исписанных аккуратным каллиграфическим почерком и, прокашлявшись, начал читать:
«Мало, кто представляет, насколько жизнь невероятно сложна. Одна-единственная бактерия – первичная форма жизни – имеет две тысячи энзимов, или ферментов-катализаторов. Ученые подсчитали, сколько времени потребуется, чтобы числом случайных совпадений выделить эти энзимы из первичного бульона. От сорока до ста миллиардов лет. Но ведь наша Земля существует всего четыре миллиарда лет. Жизнь возникла быстро, очень быстро. Если вы верите в теорию эволюции, то вся восхитительная сложность жизни – не что иное, как набор случайных событий. Но стоит внимательней присмотреться к животным, и окажется, что многие элементы эволюционировали одновременно. Возьмем летучих мышей, обладающих эхолокацией, они ориентируются по звуку. Чтобы выделывать такое, должно было измениться очень многое. У мышей обязан был развиться особый аппарат для производства звуков, особые уши, чтобы слышать эхо, особые мозги, чтобы интерпретировать звуки, и особые тела, чтобы нырять, взлетать и ловить насекомых. Если все это не эволюционирует одновременно, толку никакого. Посчитать, что все это возникло чисто случайно, все равно что вообразить торнадо, который разломал дом и выстроил из обломков работоспособный «Боинг-747». Потом, эволюция никогда не действует как слепая стихия. Некоторые экологические ниши остаются незаполненными. И некоторые животные почти не изменяются. Акулы не эволюционировали уже сто шестьдесят миллионов лет. Окружение этих животных претерпело разительные перемены, а сами они остались практически прежними, никак не реагируя на изменения окружающей среды. Может, они до сих пор хорошо приспособлены к ней. А может, существует еще что-то, чего мы пока не понимаем. Какие-то другие законы, влияющие на результат.»
– Ну и зачем вы мне это зачитали? – поморщился Малькольм, – я прекрасно помню эту статью и что с того? Она никогда не подразумевала, что эволюция это кем-то управляемый процесс или чего-то в этом роде?
– Я же и говорю, – подхватил Шарьер, – должного понимания вы еще не достигли, в отличие от Джиллмена или меня. Я, правда, пришел к пониманию не через математику, а биологию – результатом чего, в частности, и стало появление этого Парка. Генри Ву, конечно, думал, что все получилось, потому, что он такой гениальный генетик, но на самом деле мое участие было куда шире, чем он или Хэммонд могли помыслить. Теперь мы переходим к новому этапу – и вот тут мне нужен уже не биолог, но математик.
– О чем это вы? – подозрительно спросил Малькольм.
Шарьер достал еще один листок, на этот раз, исписанный не буквами, а цифрами и множеством иных математических знаков.
– Джиллмен оставил наследство, – сказал он, – вот эти уравнения. Я не математик и не знаю, как их решить – но вы, наверняка, сможете. За этим я и пригласил вас сюда.
– Вы хотите, чтобы я решал вам уравнения, – Малькольм не удержался от нервного смешка от всей нелепости ситуации, – а если я не захочу?
– Это меня очень опечалит, – произнес Шарьер, – хотя бы потому, что тогда с вами буду работать уже не я, а кое кто другой.
Он замолчал, переведя взгляд на что-то позади Малькольма и тот, почуяв подвох, вывернул голову и тут же отшатнулся, встретив взгляд немигающих желтых глаз. Тварь, что, оказывается, все это время стояла в углу, не привлекая внимания, не спеша выходила на свет и математик невольно задергался, отодвигаясь подальше. Вслед за первой тварью из мрака появились и другие создания. Они напоминали людей, но очень маленьких – самый высокий, как прикинул Малькольм, был бы ему по грудь. Приземистые и коренастые, с длинными когтистыми лапами, эти существа походили на обезьян, но почти безволосых – короткая шерсть обрамляла только безобразные морды с приплюснутым носом и отвислыми губами, обнажавшими желтые клыки. Белесую кожу покрывали темные пятна, как у змеи или жабы.
– Вы же не думаете, что я самолично доставил вас сюда? – сказал Шарьер, – эта комната – лишь малая часть огромных пещер, раскинувшихся под этой частью острова. И населяют их вот эти милейшие создания.
– Кто это?
– Соратники покойной Сары Хардинг думали, что их предки истребили местных жителей, – усмехнулся Шарьер, – но они ошибались. Когда аборигены Тангорака строили свои храмы, то заодно они создали и сеть подземных катакомб, уходящих как раз в эти пещеры. Сюда они и ушли: не в силах противостоять захватчикам наверху, они продолжили борьбу здесь. Под землей, как вы видите, они сильно изменились, но при этом ничего не забыли. Не одна жуткая история в легендах тангоракцев связана со смертью приходящей из-под земли. О том же, что эти ребята творили с предками Джонни Конго вам лучше не знать – недаром эти самые предки прозвали подземных жителей «морго». Но мне с ними удалось договориться – ведь я знаю их богов. И, если я скажу им применить к вам ИХ методы убеждения…
Нависшая над Малькольмом жуткая тварь протяжно зевнула, звучно щелкнув острыми клыками. Математик затравленно взглянул на подземное отродье, потом перевел взгляд на Шарьера и молча кивнул. Тот обрадованно осклабился и, подойдя к Яну, освободил ему руки. Рядом он положил листок с уравнениями и несколько чистых листов, а также шариковую ручку. Ян хмуро посмотрел на обступивших его тварей и, взяв ручку, нагнулся над уравнениями. Привычное занятие неожиданно захватило его – хоть так отвлечься от окружающего кошмара. Энтузиазм ученого вытеснил все остальные чувства – в азарте он выводил на бумаге все новые буквы, цифры и прочие символы, ругаясь сквозь зубы, когда вычисления заходили в тупик. Однако Малькольм не сдавался, снова и снова выписывая столбцы и шеренги цифр, в конце концов, приходя к верному решению.
Он не знал, сколько прошло времени, прежде на последнем листке выстроилась две строчки сплошных цифр и знаков. Шарьер, сразу поняв, что дело сделано, быстро выхватил лист из рук Малькольма.
– Просто отлично, доктор Малькольм, – Шарьер вновь оскалил острые зубы, – осталось только перенести это в компьютер.
– Это уже не ко мне, – покачал головой математик.
– Я знаю, – кивнул Шарьер, – ничего, у меня есть немало глаз и ушей, там, наверху. Они сообщили мне кое-что интересное про нашего толстого друга – он оказался более живучим, чем я мог предположить. Скоро ему представится возможность вновь заняться своим любимым делом.
Тангоракская резня
Несмотря на смертельную опасность Дженни не смогла удержаться от удивленного возгласа при виде возникшего в дверях существа. Невысокое, в сравнении с остальными здешними чудовищами, – его голова едва достала бы до груди Дженни, – больше всего оно напоминало диковинную помесь вороны и крокодила. Стройное тело покрывали плотные черные перья, – лишь сильные ноги с ужасными когтями, ниже колен усеивали серые чешуйки. Пернатым было и само тело и длинный хвост, где из перьев выступали зубцы гребня. А длинные передние лапы Дженни поначалу и вовсе приняла за крылья и лишь потом увидела на сгибах конечностей крючковидные когти. Чудовище открыло пасть, блеснув острыми зубами.
– Это всего лишь крысы.
– Мистер Хэммонд будет недоволен, – послышался голос за спиной Дженни и та, обернувшись, увидела еще трех подобных чудовищ. Холодные, совсем не птичьи, глаза с вертикальными зрачками, плотоядно рассматривали двух людей. Окрас их перьев отличался от первой твари – у двух тварей оперение было серо-черным, как у ворон, у третьей – бело-черным, как у сороки.
Дженни, конечно, не знала о многих экспериментах ведущихся в Парке, как, впрочем, и Недри. О выведении этих тварей знал только узкий круг людей, посвященных в самые сокровенные тайны проекта «Парк Динозавров». Подобно мастодонзавру эти существа представляли собой причудливую генетическую химеру: пробелы в ДНК ютарапора, родственного велоцирапторам вида динозавров, восполнили генным материалом врановых птиц, – ворон, галок, сорок, – а также кубинского крокодила.
Выведенная тварь получилась заметно меньше исходного прототипа, но недостаток роста возмещала агрессивностью и сообразительностью, полученной, как предполагал Ву, от известных смышленостью птиц. Вскоре выяснилось, что эти создания, как и рапторы, охотятся стаями, ловко открывают разные засовы, а главное – изощренно имитируют человеческий голос. Более того, оказалось, что пернатые ящеры достаточно смышлены, чтобы подобным подражанием вводить в заблуждение и людей. После нескольких несчастных случаев, Шон потребовал истребить весь выводок, однако Ву и Шарьер категорически воспротивились. Хэммонд принял половинчатое решение: твари, получившие название «вранорапторов», остались живы, но были помещены в отдельный вольер под усиленное наблюдение. Там они и пребывали, пока отключение света, уничтожив все системы охраны, позволило вранорапторам вырваться на волю.
Эти твари, конечно же, не знали, что своей свободой они обязаны одному из стоявших перед ними людей. Не рассчитывал на их благодарность и сам Недри: с неожиданным проворством, он метнулся к машине, что стояла с раскрытой дверью и тут же захлопнул ее за собой. Забившись на заднее сиденье, Деннис трясся от ужаса, широко распахнутыми глазами смотря на пернатых чудовищ.
– Недри!!! – заорала Дженни, – подонок, открой дверь!!!
Краем глаза она увидела, как взметнулась в воздух черная тень и, уже не тратя лишних слов, рухнула на пол, откатываясь под машину. В следующий миг вранораптор, промахнувшийся в прыжке, с шумом грохнулся об джип. Спрыгнув на пол, он просунул под машину оскаленную морду. Изловчившись, Дженни пнула его по носу и ящер, отпрянул с рассерженным шипением. В следующий момент тварь уже просунула под капот когтистую лапу, пытаясь выцарапать верткую добычу. Дженни, увернувшись от острых когтей, проворно выползла с другой стороны, оказавшись на полу между двумя джипами. Тут же сзади и спереди послышалось злобное шипение и Дженни едва успела заползти под второй автомобиль. В следующий миг две твари столкнулись в воздухе, одновременно прыгнув на добычу. Пока оба ящера, злобно шипя, выясняли отношения, Дженни выскочила из-под машины, метнувшись к двери. Но, когда ей оставалось шагов пять, откуда-то сверху спрыгнул еще один вранораптор. Хохолок перьев на уродливой голове возбужденно встопорщился, и тварь, издав звук, напоминающий воронье карканье, метнулась к Дженни. В отчаянии, девушка ухватила первое, что попалось ей под руку и швырнула в пернатое чудовище. Увесистый предмет оказался металлической банкой: неплотно державшаяся крышка слетела и красно-коричневая краска вылилась на голову вранораптора. Фыркая и отплевываясь, тот отпрянул, пытаясь когтистой лапой протереть едкую массу, залепившую глаза. Сослепу он налетел на небольшой шкафчик, с одной из полок которого Дженни и ухватила банку с краской. Шкаф с грохотом обрушился на беснующегося ящера и тот забился еще сильнее, разбрасывая по полу вывалившиеся предметы. Один из них оказался у ног Дженни и та, не веря своей удаче, мигом ухватила неожиданный шанс на спасение.
Этим шансом оказалась бензопила.
Вранораптор, кое-как выбравшись из-под шкафа и, продрав глаза, вновь повернулся к Дженни. Роскошные перья на голове слиплись в уродливый коричневый колтун, глаза воспалились, на морде красовались царапины от острых когтей. Из пасти вырвалось очередное карканье и, распушив перья, ящер кинулся на Дженни. Но уже взвизгнул мотор и Дженни, уже сама шагнув навстречу, врезалась вращавшимся лезвием в оскаленную пасть. Истошный вопль захлебнулся металлическим визгом, тварь забилась так, что Дженни чуть не выронила пилу из рук, но, сжав зубы, продолжала кромсать плоть и кости чудовища. Алыми фонтанами била кровь, в воздухе разлетались перья и пух, мигом облепившие Дженни. Из разрезанного почти пополам туловища на пол вывалились внутренности и в тот же миг Дженни, интуитивно почувствовав опасность, развернулась – как раз, чтобы встретить еще одну тварь, прыгнувшую с джипа. Снова взвизгнула бензопила, отрезая лапу динозавру и тот рухнул на пол, хлеща кровью и истошно вереща.
– Всего лишь крысы! Крысы!!! Мистер Хэммонд будет очень недоволен!!!
Чувствуя себя попавшей в некий сюрреалистичный кошмар, Дженни, увернувшись от беспорядочно мельтешивших когтей, с силой опустила вращающееся лезвие на шею чудовища. Новый фонтан крови ударил ей прямо в лицо, в воздух взлетела очередное облако перьев и клацавшая зубами голова отлетела под машину, пока безголовое тело продолжало биться в агонии. Дженни, опустив пилу, устало стерла с лица кровь, когда до нее донеслось грозное рычание и знакомые испуганные вопли.
Недри, забившись в машине, оказался в западне между вранорапторами, запрыгивавшими на джип с двух сторон. Деннис попытался пролезть на переднее сидение и завести машину, но к своему ужасу увидел, что бензобак пуст. В следующий миг вранораптор, разбежавшись, запрыгнул на капот, всем весом обрушившись на лобовое стекло. Осколки брызнули во все стороны, но и сам ящер, порезавшись стеклом, на миг отпрянул. Недри шустро вновь переполз на заднее сиденье, скуля от страха и забившись как можно дальше от хищной пасти. Тут же послышался удар сбоку и уже боковое стекло разбилось, пропуская жуткую морду. Острые зубы клацнули впустую – Недри сумел увернуться, спешно нащупывая ручку двери – как назло заклинившей. Тварь, уже собиралась повторить попытку, когда за спиной чудовища раздался механический визг и динозавр, истошно заверещав, забился в конвульсиях. Поток крови вырвался из оскаленной пасти, мигом залив Недри с ног до головы. Но тут, наконец, подалась проклятая дверь и Недри кубарем вывалился из машины. Вскочив на ноги, он увидел, что ящер, атаковавший машину спереди, со всех ног улепетывает, тогда как его сородич, перед смертью все же залезший машину, сейчас испускал дух, перерезанный почти пополам.
– Каждый раз, когда я думаю, что большим ублюдком быть невозможно, – послышался знакомый голос, – ты все равно умудряешься меня удивить.
Ошеломленный Недри смотрел, как из-за машины выходит Дженни – с ног до головы залитая кровью, к прилипшими к ней перьями. В руках она держала искореженную бензопилу, с застрявшими на зубьях перьями и лохмотьями мяса.
– Значит, получается, у нас две дороги, – уже позже говорила Дженни.
Девушка сидела на переднем сиденье джипа, закинув ноги на бардачок и внимательно изучая заляпанную кровью карту. В руке она держала вскрытую банку с пивом, обнаруженную средь личных вещей погибших работников. Там же нашелся и нетронутый пакет с чипсами, которыми и хрустела Дженни, запивая пивом.
– Одна дорога идет к озеру и потом вдоль берега, – рассуждала вслух девушка, водя пальцем по карте, – а вторая, как я понимаю, к гостинице. Через пару километров будет главная аллея – вы там проезжали вчера на экскурсию?
– Да, там, – подобострастно кивнул сидевший рядом Недри. Выглядел толстяк неважно: с расквашенным носом и огромным фингалом под глазом. Когда опасность миновала, Дженни припомнила толстяку очередное малодушие. Деннис и не думал сопротивляться, считая, что легко отделался. Рассматривая залитый кровью гараж, устланный черными перьями и заваленный изуродованными телами вранорапторов, программист не без оснований опасался, что этот Бубба Сойер в женском обличье пустит на фарш его самого.
Закончив рассматривать карту, девушка засунула ее в бардачок и завела машину.
– Ты ведь залил полный бак? – Дженни строго посмотрела на Недри и тот подобострастно закивал. Довольно хмыкнув, Дженни выехала из гаража на дорогу, ведущую к аллее. С одной стороны тянулась ограда, замаскированная лианами и иными ползучими растениями, с другой – заросли декоративных кустов и деревьев.
Знакомый рев ударил по ушам словно раскат грома и из чащи вынырнула знакомая темно-красная туша. Острые когти и зубы проскрежетали по ограде, когда Дженни крутанула руль, разворачивая едва не опрокинувшийся джип. К счастью, первый удар забор выдержал – это позволило им развернуться и даже успеть отъехать на несколько футов, прежде чем секция ограждения оказалась вынесена еще более мощным ударом. Тираннозавр выпрыгнул на дорогу, устремившись за джипом.
– Это тот, одноглазый, – сказала Дженни, кинув взгляд в зеркало дальнего обзора, – как думаешь, с какой скоростью они бегают?
Недри не ответил: с расширенными от ужаса глазами он смотрел на дорогу. Дженни бросила на него презрительный взгляд и прибавила скорости. Вскоре отставший тираннозавр скрылся за поворотом, хотя его грозный рык еще доносился до людей.
– Значит, поедем к озеру, – сказала Дженни, одной рукой держа руль, а второй доставая карту, – зачем-то же туда построили дорогу, что-то там должно быть, какой-то персонал? Не могли же эти твари сожрать вообще всех?
– Тварей тут много, – обреченно произнес Недри, – хватит на всех.
Дженни, хмыкнув, вырулила на очередной поворот. Справа от нее теперь простерлась ровная гладь озера, над берегом которого и шла дорога, постепенно уходя в гору. Слева же высились разлапистые ели с темно-зелеными иголками. Сколько не тщилась Дженни, ей не удавалось различить ни малейшего просвета в этой чаще.
Дорога неожиданно кончилась – машина въехала на небольшую площадку, огороженную невысокой оградой. Над ней возносилась к небесам Гора-Череп, а с нее, прямо в озеро, с шумом падал большой водопад.
– И это все? – Дженни приглушила мотор и вышла наружу, – что это вообще такое?
– Кажется, я видел это место в планах Парка, – сказал Недри, неуклюже выползая вслед за девушкой, – Хэммонд собирался устроить здесь ресторан под открытым небом или что-то в этом роде.
– Зачем карабкаться на гору, чтобы устроить ресторан? – недоуменно спросила Дженни.
– Вид красивый – пожал плечами Недри.
Оглядевшись, Дженни не могла не признать правоту спутника: хвойный лес, оставленный позади, ровная гладь озера, окруженного живописными горными склонами, наконец, сам водопад. Самое место, чтобы расслабиться после полной впечатлений экскурсии.
– Красиво, верно, – хмыкнула Дженни, – но где, черт бы их побрал, все люди…
Недри не успел ответить: снизу раздался громкий рев, закачались верхушки деревьев и меж хвойных веток просунулась отвратительная морда тираннозавра. Завидев людей, монстр взревел еще громче и ринулся вперед, ломая и выворачивая с корнем ели.
– Черт!!! – Дженни затравленно огляделась. В лесу они скрыться не успеют – чудовище легко поймает их там. На гору тоже не влезть, прыгать в озеро еще опаснее. Разве что…
– Быстро, – толкнула она в бок оцепеневшего от ужаса Недри, – к водопаду.
Девушка вовремя заметила узкую тропку, жмущуюся к отвесному горному склону, ведя прямо грозно ревущему потока. Дженни успела подумать, зачем строители проложили столь небезопасный путь, однако тут же выкинула эти мысли из головы – рев тираннозавра слышался совсем рядом. Перепуганный Недри, без лишних понуканий пробежал по скользкой тропке и исчез за завесой водопада. Следом за ним вбежала и Дженни, оказавшись в небольшой пещере, влажной от брызг. По стенам ее журчали ручейки. У дальней стены высился, вырубленный прямо в камне, огромный идол, деливший пещеру почти пополам. Больше всего он напоминал усевшуюся на корточки жабу с перепончатыми лапами, сложенными на большом животе, над которым нависали столь же огромные женские груди.
– Это еще что такое? – недоуменно спросила Дженни. Толстяк не успел ответить: через водопад с ревом просунулась голова тираннозавра. Недри в ужасе замахав руками, метнулся в самый дальний угол пещеры. Дженни не успела проскочить за ним – жуткая пасть распахнулась прямо перед ней и Дженни ничего не оставалось, как отпрянуть в угол по другую сторону идола, вжимаясь в холодный мокрый камень. Голова чудовища покачалась и исчезла, но Дженни видела ее тень на завесе водопада.
– Недри! – крикнула девушка, – ты жив?
Вместо ответа сквозь завесу с рычанием просунулись гигантские челюсти, между которыми, подергиваясь, показывался толстый язык. Дженни забилась в небольшую нишу между стеной и огромным идолом. Отойти было некуда и челюсти ящера щелкали всего в паре футов от девушки. Но и монстр не мог просунуть морду дальше, он лишь грозно ревел, обдавая Дженни брызгами пенистой слюны. Из разверстой пасти несло нестерпимым смрадом тухлого мяса.
